Кодекс чести

               

     Странным выглядело это заседание Учёного cовета института, особенно, если посмотреть на него со стороны. Совет того института, где я работал ранее, приучил меня к мысли, что первое заседание его в новом учебном году обычно посвящается анализу учебной, воспитательной и научной работы за прошедший год и задачам на новый. Рутинная, конечно, работа, но необходимая.

     Но это был особый институт. Организован он был в срочном порядке и «для пользы дела», как озаглавил один из своих рассказов А.И. Солженицын, кажется, даже по тем же самым мотивам.

     Столичный вуз просто задыхался от потока блатного контингента, дочерей секретарей обкомов и райкомов, председателей исполкомов, секретарей парткомов и председателей профкомов и месткомов, так что уже начинался в столице ропот. Никто из простых смертных не мог устроить сюда своё чадо, даже если загодя откормил кабанчика для благодарственных подношений кому следует. Следовало же многим.

     Так появился новый вуз – «знать столица та была недалёко от села» (Ершов, «Конёк-горбунок»). Понятно, что хозяйственные вопросы в новеньком заведении были ещё на первом месте. Удивляло только одно, что других-то не было вовсе! Ректор в этих вопросах плавал лучше, чем любой карась в воде. Уже чувствовалось, что вода эта была несколько мутновата. Однако, повестка дня ни у кого ни удивления, ни протеста не вызывала. Всё, что было необходимо, было утверждено, и ректор неожиданно пустился в воспоминания. Своё прошлое, отнюдь не педагогическое, он рисовал в радужных красках. Что поделаешь, известно же, что пройдёт, то будет мило. Время от времени, вздымая перед собой указательный перст, он повествовал:
- Замечательный был у нас ректор, настоящий отец нам всем. Строгий до ужаса, но заботливый и ласковый. Как настоящий коммунист он переживал за каждого. Указательный палец пришёл в движение:
- Ты брать – бери! Но не попадайся, не пощажу!

     Урок был воспринят в единодушном молчании. Потом случалось, что кое-кто всё же попадался. Но наш ректор  был не столь строг, как его духовный наставник. И потому он собирал все силы, институтские и городские, чтобы «спасти несправедливо оболганного коллегу». И спасал!

- Мы должны помогать прежде всего,студенту. Во!
И палец снова приходил в движение.

     Я долго не мог понять, о какой помощи идёт речь. Но волею судеб попав на кафедру, коею руководил сам ректор, я кое-что уразумел. Как известно, в экзаменационной ведомости не всегда ставится двойка. Либерален преподаватель: подучи-ка, братец, этот вопрос. Послезавтра придёшь...! Но послезавтра, забирая ведомость в деканате, я обнаруживал, что пустые клеточки уже заполнены. На мой недоуменный вопрос ректор напоминал:
- Вы, очевидно, забыли, что мы обязаны помогать студентам. Кстати, вы и мне совсем не помогаете.