Глава 26

Время ланча.
Солнце прорывается в окна острыми пиками, пронзая помещение, оживляя пылинки, танцующие в воздухе. Ей тоже хотелось двигаться, глядя на них. Двигаться, действовать, спешить.
Контакт с новой пациенткой налажен. Сеанс завершен.
Кажется все прошло замечательно!
Да, двигаться. Двигаться дальше!
В приподнятом настроении Диана покинула все еще пахнущий дорогими духами офис, чтобы успеть где-то перекусить по дороге к другому. Очевидно она и правда успешный психолог, если приходится плясать сразу между двух офисов!
Диана невольно улыбнулась, прыгнув через ступеньки подъезда, покидая здание.
Полуденный шум города мгновенно оглушил, а волосы взмыли вверх от дуновения ветра.
Диана привычно зажмурилась, поправила волосы и огляделась.
Лучики солнца, разрывая гигантскую парусину туч, скрещивались между собой в дуэли и искрили в воздухе настоящими фонтанами света. Это не давало ощутимого тепла коже, однако грело и радовало душу.
Она обратила взор к небу, продолжая улыбаться совершенно очарованной, детской улыбкой, как если бы впервые в жизни видела парящее в небе золото, рассыпающее слепящие солнечные зайчики, которые отскакивали от зданий и витрин, играя с прохожими.
Если бы люди умели быть такими же беззаботными и игривыми. Если бы кто-то учил нас этому с детства, или пусть бы даже не мешал сохранить в себе это озорство, эту способность радоваться всему происходящему, отскакивать от проблем с ловкостью мячика.
В детстве нужно уметь хулиганить. Чтобы из нас не вырастал закостенелый взрослый.
Чтобы позже, когда похулиганить захочется самой жизни, мы знали правила игры.
Диана решила не сокращать путь, а прогуляться по улицам центра, которые убегали  вперед и разветвлялись реками мощеных тротуаров. Грешно отказывать себе в таком удовольствии, когда идешь пешком.

Город как на ладони, ветер все настойчивее сбивает с ног. Но как она любит эти соборы и площади, подъемы и спуски, перекрестки и аллейки, вечно запруженные людьми.
Ради них стоило пожертвовать теплым обедом и задержаться на холодном воздухе.
Можно прихватить что-то с собой по дороге, но лучше – ни на что не отвлекаться. А уж после, нагуляв аппетит, заказать что-то прямо в офис. В конце концов, столько ресторанов работают на вывоз. У нее есть визитка компании здорового питания, буквально кто-то оставил на днях.
Диана рассматривала идущие навстречу лица. До чего красивые девушки, такие стильные, соблазнительные, энергичные. А юноши крепкие, мужественные, деловые. Просто восторг!
Старики на прогулке, туристы с камерами. Никто никому не мешает, не путается под ногами, все плавно смешалось и слилось в одну картину.
Под тентами кафешек и сувенирных лавок собираются группками экскурсии – голосят и смеются, обнимаются, щелкают телефонами.
Ветры продолжают носиться как шальные, разнося запахи духов и этих невероятных ресторанных кухонь. А с наступлением сумерок волшебство, как водится, удвоится, и никакие синоптики не смогут препятствовать поклонникам города утонуть в его загадочных тенях.
Диана прошла к проспекту Свободы, к самому сердцу Львова – Оперному театру.
При виде величественного здания у нее пробежали мурашки по всему телу.
Скульптуры высокого фасада заставили ее остановиться, и в миллионный раз поразиться этой говорящей красоте. Этим прекрасным обнаженным богиням с атрибутами ремесла в руках – символами комедии и трагедии, на коих основано все театральное искусство, и точно так же – человеческая жизнь.
В самом верху, на фронтоне здания – изумительная сцена, в застывших позах изображающая дуальность мира. В центре ее - мудрец, к ногам которого припал ученик. И вот учитель открывает юноше ту единственную истину, что состоит из двух равноправных граней бытия: счастья и горя. По одну сторону от них льется вино и веселье кажется непрерывным, по другую – похищают молодую женщину и мать оплакивает погибшего на войне сына. 
Неизменное родство радости и печали, смеха и слез.
А еще выше, над всем этим – крылатое существо: статуя Славы с золотой пальмовой ветвью в руках. Ее поза бескомпромиссна. Высота, к которой стремится искусство всех времен, и любой человек в этом мире, часто непреодолима, и достичь ее дано единицам. Как и сама Фортуна – Слава крайне избирательна в своих идеалах и предпочтениях. И кто знает, чем расплачивается простой смертный, становясь ее фаворитом. По обе стороны от нее находятся гении: один с лирой, второй в образе трагикомедии. Счастливы ли они, эти одиночки, на фоне самого неба, что чувствуют, взирая вниз с такой высоты?
Диана уже совсем дрожала, но трудно было сказать от чего: от приближающегося мало-помалу циклона, или увиденной красоты. Она все дергала воротник пальто и прятала коченеющие пальцы в карманы, но это не помогало. Ветер устремлялся ей прямиком в спину, как если бы хотел приобнять, но вместо этого толкался и причинял неудобство.
Меж тем Диана стояла еще какое-то время, любуясь театром. Ведь там, внутри, еще более поглощающая красота. Вот куда ей нужно, кивнула она, словно обращаясь при этом к Степе. Он бы одобрил. Она вдруг затосковала по атмосфере этого ни с чем не сравнимого чуда, по пышному внутреннему убранству театра, которое бессильны описать любые прилагательные.
Словно заглянув сквозь здание, она увидела эти невероятные стены и потолки, усеянные золотыми барельефами и фресками, гигантскими люстрами и бра, резьбой и лепкой, достойных Лувра. Вспомнила волны восхищения, отдающие дрожью во всем теле от присутствия в этом посвящении, на ровне с сотнями других людей, находящихся с тобой в одном пространстве.
Этот неповторимый запах бархатных лож, сопряжение звука и света, льющихся просто в душу.
«Жемчужины оперного и балетного искусства. Гала концерт» – гласила трехметровая реклама на фасаде, приглашая на феерию. Диана взволнованно сглотнула, стараясь запомнить дату и время. Вечерняя премьера. Как же это будет прекрасно. Светящийся театр – золотой слиток на фоне густой синевы вечера – негаснущий огонь Прометея.
Колдовство, самое что ни есть колдовство, которому никогда не будет равных!
Господи, пусть как не меняются века и привычки, куда бы ни привел нас технический прогресс, благослови навеки оперу и театр!

Она взглянула на часы и с изумлением обнаружила, что простояла так около получаса.
Куда девается время, прикасаясь к прекрасному?
Транс, милочка, ответил бы ей Кащенко, это все транс!
Но у нее оставалось все меньше времени до нового сеанса, а работы на сегодня еще предостаточно.
Диана не без сожаления повернулась к театру спиной.
Не забыть забронировать билет. Кого пригласить с собой? Такое удовольствие нужно непременно с кем-то делить. В последний раз она была там со Степой... Ох, в Вене наверняка есть великолепная Опера! Господи, как же хочется туда попасть! Может, устроить себе такой подарок на Новый год? Это было бы замечательно...
Солнечные зайчики снова выпрыгнули из-за туч, ослепив собою пол тротуара.
Диана поняла, что увлеклась грезами, когда просто перед ней из внезапного столпа света возник трамвай и покатился мимо, издавая ни с чем не сравнимый грохот.
Она замедлила шаг, пропуская его.
И все же этот город поразительным образом умеет изменять ход времени, и, стоит хоть немного поддаться, неумолимо погружает в мечты...

* * *

В офисе было тепло и тихо. Диана подняла ролеты и небольшая комната наполнилась светом.
Она села за свой стол и долго растирала руки, пока они не стали горячими, затем нашла в столе визитку с доставкой обедов и стала набирать номер. Но не успела закончить, как телефон в ее руке завибрировал.
Она удивилась, когда поняла, что звонит Оксана.
Неужели хочет перенести назначенный на завтра прием?
– Алло, – ответила Диана, отложив визитку.
– А как же «Титаник»? – услышала она неожиданный вопрос.
– Что? – Женщина оказалась сбита с толку.
– Вы говорили, что люди в критической ситуации стремятся спасти другого... что-то там активируется, какой-то супер-человек.... Но это не так! Вспомните «Титаник». Там стреляли по людям, чтобы они не лезли в лодки. Эти же лодки оставались пустыми... Я не знаю, что такое на самом деле мое Я. Может все то, что тогда наговорил ваш Ярослав. Может, он и разобрался... А мне это ничего не объясняет. Я думаю, мое Я не стало бы бросаться кому-то на помощь. Вы тогда сказали, что это исключительные ситуации. Да, они исключительные. Так могут только единицы... И в волонтеры я не пойду, хоть понимаю, как это важно и все такое... Видите? Я пустая и циничная. Как и все вокруг. Я часть безразличной толпы. Это называется малодушием, Диана Александровна. Слышали такое слово? И даже с идеальной внешностью я была бы такой же уродиной внутри... Вы только попусту время со мной теряете, вместо того, чтобы помогать тому, кому это надо... Видите ли, моя мать очень хотела поставить галочку перед обществом. И вот что из этого получилось. Существо, которое ничего не ценит...
– Так не бывает, – перебила ее Диана, чей пульс заметно участился, уловив недвусмысленное настроение в интонации девушки. – Не только твоя мать чего-то страстно жаждала в жизни. У тебя тоже есть это желание. Есть. И я знаю его. Не во внешности дело. Это не самая страшная из проблем, и ты это понимаешь. Оксана, ты нуждаешься в том, чтобы любить кого-то. И чтобы этот кто-то также любил тебя. Оксана, это и есть основа жизни. Это и есть вся тебе психология. На «Титанике» не все погибли. И кто-то стрелял по живым людям, а кто-то потом доставал людей из ледяной воды. В любой трагедии есть надежда. Прошу тебя, просто дай себе этот шанс! Шанс дождаться звездного часа. Ты будешь счастлива!
– Правда? – обреченно засмеялась девушка, и этот смех судорогой пробежался по телу психолога. – Долго? Даже если все так и случится, как вы говорите, и этот звездный час наступит... он все равно закончится. Мне разобьют сердце, меня бросят, унизят, оскорбят, наплюют на мои чувства. Зачем мне знать эту боль? Зачем жить в ожидании ее?..
– Оксана, твоя мама не виновата, что ошиблась в выборе мужчины, – снова заговорила Диана. – Но она не ошиблась с тобой. Пусть ей не досталось женское счастье, но у нее есть ты. И ты не пустое место. Как и она. Оглянись же! Влюбись! Пусть это будет ошибка, пусть это будет боль, но боль и есть часть жизни! Сколько прекрасных романов, фильмов о трагичной любви, и именно эти истории ценятся превыше всего. А знаешь почему? Потому, что только так познается собственное Я. Оно реагирует на боль... В действительности, ты не знала этой боли, поэтому тебе кажется, что ты не имеешь вообще никаких чувств, что пуста и малодушна... Сделай любовь причастной к своей жизни, впусти ее в свое сердце. Разреши ей быть! Позволь себе разочаровываться, болеть, страдать, возмущаться и плакать. Позволь себе просто жить!
– Как же вы красиво умеете говорить, Диана... – печально проронила девушка. – Так поэтично, возвышенно... Я даже пыталась вам подражать... В вас гибнет драматург, знаете? Вас приятно слушать... Но все это не про меня. Кого любить? На кого оглянуться?.. Я - раб масмедия, без целей и стремлений, с пустыми мечтами, выгодными кому угодно, только не мне. Раб, эксперимент, карикатура общества. Вот что такое мое Я. Вы точно сказали, проснись я завтра Меган Фокс в телевизоре, я бы себя и за это ненавидела. Нет, я бессердечна и эгоистична, мне плевать на чувства других, хотя сама страшно боюсь быть уязвленной...
– Оксана, дай себе шанс... Прошу тебя, – прошептала Диана.
– Простите, но мне нужно идти...
– Нет! – Диана вскочила, беспомощно зашагав по кабинету. – Скажи, где ты? – От волнения ее голос начал срываться. – Скажи, я сейчас же приеду. Нам нужно поговорить.
– Мы уже говорили, много говорили, целыми часами... Спасибо вам за все, Диана Александровна... Вы мне нравитесь, правда... И вы тут ни при чем...
– Нет, послушай! Оксана, прошу тебя... Алло?!!
Связь прервалась. Сердце женщины пронзило острым шипом, отчего ноги подкосились. Она упала в кресло, задрожала всем телом и застонала, буквально переходя на хрип:
– Что же ты делаешь, глупая! Что ты делаешь?!!
Руки неудержимо тряслись, пока она набирала обратный вызов. Безрезультатно. Абонент не отвечал, телефон успели отключить.
В это невозможно было поверить. Просто невозможно!
Радость и легкость, наполнявшие ее до этого момента, превратились в удушающий газ.
Комната показалась слишком тесной. Нужно открыть окно. Открыть чертово окно!.. Лучше выйти на улицу... Но Диана не могла пошевелиться... Что теперь? Она прижала к лицу сжатый в руке мобильник, продолжая трястись от неумолимого страха.
Девчонка убьет себя! Господи! Она сделает это!
– Зачем она попала ко мне? – запричитала Диана, не в силах преодолеть нарастающую панику. – Что за чушь я молола все это время? А как же оценка суицидального риска?.. Ей нужен был совсем другой подход! Я дрянной специалист! Боже мой, совсем дрянной!.. Что я возомнила о себе? Зачем взяла на себя такой грех... зачем пошла в психологи?.. Лучше бы стихи писала, уж если во мне погибает драматург... – Она болезненно всхлипнула, закрывая лицо ладонями. – Несчастный ребенок... Что я скажу ее матери?... Боже, пусть эта маленькая дурочка ничего не сделает!.. Боже, спаси этого ребенка! Прошу тебя, хотя бы этого спаси!..

глава 27 : [url=http://www.proza.ru/2018/12/30/822]