Как меня зовут? ч 2. гл 2

Глава 2.

Через три дня сняли тёмную повязку. Вера так надеялась, что в глаза хлынет свет. Но… Нет. Сквозь тонкую нижнюю ткань, очень неприятную на ощупь, кстати, по-прежнему ничего не было видно. Доктор осмотрел глаза, опустив роль-ставни в комнате. Пальцы врача мягко нажимали на разные участки лица. Молча он проводил какие-то манипуляции, только иногда кряхтел.
- Так…, - наконец, выдавил из себя врач.
- Ничего?
- Пока что я не вижу того результата, которого ожидал.
Так Вера поняла – она будет слепой и дальше. И в чужом теле. Теперь она поняла, что это именно так.
Это был такой кошмар, который сложно придумать или увидеть в плохом ужастике. Вчера она попросила Тамару выйти из палаты. Аккуратно встав с широкой и удобной больничной кровати, Вера застыла, потом спросила:
- Есть тут кто-нибудь? – её обострившийся слух уже подсказал, что она в палате одна. Теперь жизненными помощниками стали слух, обоняние и прочие чувства.
Вера стала ощупывать себя. Знакомиться с собственным телом. И ужасаться. Грудь – небольшая, почти без сосков. Но есть животик. А бедра! То-то поворачиваться было неудобно в постели! Бедра таковы, что она должна была застрять в том инвалидском кресле! А ляжки-то!
«Корова!» Диагноз не лучше слепоты, честно говоря. Но что же не так? Та женщина в больничном парке говорила, что внешне она та же. Что-то другое изменилось. Что?
- Тамара, завтра меня выписывают. Я запретила … маме и …мужу приходить. Они ни разу не были?
- Что вы! Мама приходила каждое утро с рассветом, а муж здесь и ночевал первую ночь. В соседней палате. Он – такой чудесный и заботливый у вас. Только я даже видела, что он плакал.
- Я многое забыла. Что-то случилось, возможно, после операции…. Расскажи, что ты знаешь. Как зовут мою маму, мужа…. – ты знаешь?
Многого Тамара не знала, поэтому и пытать ее бесполезно оказалось. Но так, по крупицам, Вера собирала информацию. Приходилось рассчитывать теперь на осязание, обоняние, подсказки, оброненные случайно, собственный анализ…
Самое главное, что подсказал ей ненароком врач – то, что дома у певицы есть компьютер, которым она прекрасно владеет при помощи аудиопрограмм. Тут же Вера засобиралась домой, попросив на завтра подготовить выписку. Такими программами они как-то развлекались с подругой вдвоем: та обожгла руки, и, составляя ей компанию, Вера так наловчилась пользоваться программами, что не испытывала напряжёнки, а получала удовольствие от того, что пальцы отдыхали, а поисковик работал по голосовым командам.

Но сначала ей страшно захотелось себя снова ощупать. Попросив Тамару выйти на пятнадцать минут, вчерашняя зрячая аккуратно встала рядом с кроватью, сняла огромный шелковый халат. И принялась шарить с остервенением по своему телу и голове руками. Что она искала? Может, какие-то доказательства того, что она просто спит, и, ущипнув как в сказках делалось, себя за ляжку, ойкнет и придет в себя. А страшный сон рухнет? Или найдет на теле кнопочку, которая включит зрение и огромный плакат в руках Тахира: «Шутка». Но нашла она вместо этого опять те же широченные рыхлые бёдра: «Вот это корма!» 
Наутро в дверь постучались.
- Ваш муж пришёл, Татия Георгиевна.
Вера уже знала, что мужа зовут Игорь, он занимается поставками какого-то промышленного оборудования, но основная его головная боль в последние годы – жена.
- Таточка, я так соскучился! Почему ты не впускала меня? – судя по голосу, этот Игорь был невысоким и полноватым. Слышалась одышка, почему-то дрожащий голос, нервное шарканье. Через мгновение слюнявые губы впились в пальцы правой руки. Женщина брезгливо отдернула руку.
- Помоги мне собраться. Надо взять у врача документы.
- Дорогая, всё уже сделано, - удивлённо шепнул муж. Переодевшись ещё поутру в сарафан и легкое болеро, Вера-Тата была готова ехать. Вот только обувь…. Она не могла найти обувь самостоятельно.
- Ты что-то ищешь? - спросил Игорь, видя, как она шарит ногой под кроватью.
- Туфли.
- Что????
- Обувь ищу! Туфли на мне были какие-нибудь или я босиком пришла?
- … ты всегда терпеть туфли не могла…. если не концерт…
- И что я носить изволю?
- Шлёпки…
Он подставил обувь прямо перед женой. Потом они шли по коридору: нормальная супружеская пара. Только мужчина слегка подстанывал почему-то. Не сразу осозналось, что это происходило в тот момент, когда при ходьбе локоть мужа припечатывался к груди женщины.
«Фу! Какой он мерзкий!»
Ой. Дома оказалось ещё сложнее перемещаться! Плакать хотелось непрерывно! Весь мир будто наполнен врагами и опасностями. А жить, впившись в Игоря, не хотелось совсем. Правда, обнаружилось нечто странное. Что-то вроде памяти тела! То есть, Вера шла по двору с мужем под руку, и вдруг подняла колено как при желании встать на высокую ступеньку. И она действительно оказалась под ногой.
- Дома тебе будет проще, дорогая, - тут же сказал Игорь.
И не предупредил, что над ступеньками в дом плетется виноград. Когда лоза погладила Веру по голове, женщина от неожиданности заорала. Потом были ступеньки внутри дома, угол шкафа, столик рядом с дверью, огромный диван с подушками, и …стеклянный столик с вазой, полной роз. Вера споткнулась о последнюю ступеньку, плечом врезалась в угол шкафа, толкнула столик, села на диван, но стеклянный столик не входил в планы…. Вытянул ноги, Вера толкнула и этот столик, да так, что ваза упала, выплеснув содержимое – холодную воду и колючие розы – прямо в сарафан Веры.
- Нееет! Я больше не могу! Я устала!
- Моя хорошая! Таточка! – раздался голос той женщины, что называла себя мамой Веры, - ты уже дома?
Женщина вела себя так, будто не обижалась ни секунды на то, что дочь не впускала ее в палату, швырнула в неё подушку после операции. И сейчас Вера ругалась на всё и всех отборными ругательствами вместо любимых цитат великих поэтов. Но мама на грузинском языке распорядилась убрать последствия разгрома, осторожно взяла Веру-Тату под руку и шепнула:
- Пойдем, я хочу тебя сама довести до спальни. Там тебя ждут новые тапочки, прямо из Эфиопии! Как ты любишь.
- Отведите…. отведи… меня к компьютеру.

Как хорошо, что компьютеры очень похожи друг на друга. Нажав на кнопочку, услышав урчание внутренностей железной секретарши, Вера немного стала расслабляться.
- Выйти всем из комнаты! – рявкнула она в вечную темноту.
- Тата, у тебя платье мокрое, и осколки могут быть мелкие. Надо же переодеться…
- Я непонятно сказала?
Теперь уже стало входить в привычку принюхиваться, прислушиваться, кожей ловить какие-то веяния, но сейчас в комнате было пусто. Только урчал просыпающийся компьютер. А это было несказанно приятно – звук из прошлого мира, такой родной, такой знакомый…


ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2018/12/31/1682