Череп питекантропа

- Как я буду вилкой то чистить?

- Чисти!

- Покажите мне как, Сергей Владимирович! – бормотал растерянный Маслаков, вертя находку в руке .

Студент беспомощно рассматривал берцовую кость, покрытую налетом сырой земли. В другой руке он держал ржавую вилку. Маслаков никак не мог понять, как работать этим примитивным инструментом. Финансирование археологических раскопок прекратилось. Щеток на всех не хватало. Приходилось пользоваться подручными средствами.

Сергей Владимирович Епифаненко, научный руководитель, угрюмо наблюдал за студентом через треснувшее стекло очков. Маслаков медленно и неуклюже царапал вилкой по кости животного. «Как будто хрен теребит» - со злостью подумал Епифаненко.

- Чисти, чисти. Вот как нужно чистить, вот, быстро. Раз-раз-раз, чисти-чисти-чисти. – Епифаненко выхватил вилку и энергично заскоблил. Маслаков безучастно наблюдал за процессом.

- У вас получается классно – скептически хмыкнул Маслаков.

- Давай, работай. – Профессор сунул ему вилку. Студент с видом одолжения стал нехотя водить железкой. Епифаненко вышел из себя.

- Пошел тогда отсюда! Ничего не знаешь, ничего не можешь… - закричал профессор. - Че ты вообще в археологии делаешь?

Маслаков отряхнулся и вылез из ямы. С видом оскорбленного человека он зашагал к палаткам. Сергей Владимирович провожал его сердитым взглядом.

«Ничего не понимаю. – мрачно подумал Епифаненко. – И это археологи? Дерьмо какое-то. Наука им дала подручные инструменты – работай, двигай науку! А они – не хочу, хочу яйцами трясти. Это археология? Козлы, блин, гребанные…»

Сергей Владимирович вылез из ямы, отряхнул грязную одежду и сел на складной стул. Он обвел взглядом раскопки. Ландшафт вызывал только раздражение и уныние.

Светило жаркое солнце. Со стороны леса доносился стук дятла. Над ямами висела пыль. На земле аккуратно лежали пронумерованные находки. В основном это были части скелетов животных, осколки керамики, разные железки и прочий хлам.

Желтые, потрескавшиеся кости смотрелись угнетающе. Черепа зияли дырами глазниц. Ребра, позвонки и челюсти мерцали грязными серыми пятнами на разрыхленном грунте. То, что когда-то было живым и резвящимся на зеленой траве в лучах солнца – лежало грудой бесполезных костей в сырой земле. Ценности для научной деятельности это не представляло. Профессор мрачно смотрел на останки животных. Эти высохшие, грязные и желтые скелеты чем-то напоминали его жизнь. Такую же никому не нужную и не представляющую ценности. Поползли мысли о загробном, навалилась депрессия.

Епифаненко вытащил из заднего кармана флягу с коньяком. Отвернул крышку, глотнул. Спиртное обожгло горло.

«Пропили археологию, гады. – Епифаненко отхлебнул еще. – Все продали и разворовали».

Профессор взял ржавую вилку и кинул ее в наглую ворону, расхаживающую среди находок. Ворона насмешливо закаркала и захлопала крыльями.

Вдалеке показался чья-то корявая фигура. Человек неуклюже ковылял и приближался к раскопкам. В одной руке у него был топор, в другой козлиный череп. Профессор узнал Архипа.

«Опять пришел, сволочь. Алкаш чертов. Сейчас деньги будет клянчить. Как же вы все достали…» - с тоской подумал Епифаненко.

Архип был типичным сельским забулдыгой. У него были длинные сальные волосы, остекленевшие глаза и одутловатое красное лицо, покрытое наростами и буграми. На спине был горб, а здоровенные ручищи свисали ниже колен. Кривые зубы вразнобой торчали из перекошенного рта. Он был мощного телосложения и весом за центнер. Горбун напоминал какого-то радиоактивного монстра из второсортного фильма ужасов.

Архип подошел к Сергею Владимировичу. Лицо горбуна исказилось гримасой, по видимому изображавшую улыбку. Епифаненко заметил на его одежде и руках кровавые пятна. Кровь была и на топоре. «Может, человека убил? - встревожился Епифаненко. – Такому мутанту – раз плюнуть…»

- Ды…ды…дадуйте, профессор – то ли промычал, то ли прохрипел Архип.

- Здравствуй, Архип. – сказал Епифаненко. – Что в крови то весь?

- Дык это… Свинью рубил!

- Архип, большое спасибо тебе за прошлую находку. - Епифаненко выдавил кислую улыбку. – Это же просто научная сенсация. Переворот в профессиональной среде!

Профессор достал из кармана скомканную газетную бумажку и развернул ее. Внутри был окровавленный зуб. Сергея Владимировича передернуло от омерзения.

– Ты не представляешь, мой друг, какую археологическую ценность имеет эта вещь. – Епифаненко старался придать голосу убедительность. - Ведь это же ни много ни мало зуб гоминида! Первобытного существа, жившего здесь многие тысячи лет назад. Примат, звено между обезьяной и человеком…

- Пы…пы… питекантроп что ли? – перебил Архип, выпучив глаза и тряся непропорционально маленькой головой.

- Ну, пускай будет питекантроп. – согласился Сергей Владимирович. «Господи, лишь бы отвязался, идиот. Притащил мне чей-то зуб и думает, что я не понимаю. За дурака меня держит».

- Вот тебе 300 рублей – с видом благодетеля Сергей Владимирович протянул Архипу мятые деньги. – Спасибо тебе от всего научного сообщества, от всей мировой общественности. Это же просто прорыв! Такие простые люди как ты, Архип, двигают прогресс вперед…

В пустых глазах горбуна зажглись искры. Он взял деньги и благодарственно замычал. Потом Архип протянул профессору козлиный череп.

- Нет, Архип, нет – замахал руками Епифаненко. – Это археологической ценности не имеет. Это же простой козлиный череп. Вот если бы он был человеческий – другое дело. Я бы тебе пять тысяч заплатил.

Архип горестно вздохнул. После чего он раскрутился, громко зарычал и словно метатель молота швырнул череп в стаю ворон. Птицы шумно захлопали крыльями и каркая взмыли вверх.

- Архип, мы завтра со студентами вечером уезжаем. Так что больше приходить не надо. Друг мой, еще раз большое тебе археологическое спасибо! – сказал Епифаненко, через силу криво улыбаясь.

- Ды…ды… до свидания, профессор! – Архип развернулся и заковылял обратно. Он на ходу перекидывал топор из одной руки в другую и что-то завывал. Профессор смотрел ему вслед. «Дебил… Все деньги пропьет. На человека то не похож. Вот он, питекантроп, самый настоящий».

Епифаненко зашагал к лагерю. Возле палаток студенты собирались на ужин. День катился к вечеру.

…

В небе сверкнула молния, загрохотал гром. Ржавое лезвие лопаты рассекло дождевого червя на две части. Селиван прекратил копать и задумчиво посмотрел на извивающиеся обрубки. Он воткнул лопату в сырую землю и перевел дыхание. Потом он вылез из ямы и сильно хромая медленно поплелся в сторону леса.

Начинал накрапывать дождь. Кровь изо рта текла не переставая. Селиван потрогал языком дырку от зуба и вздрогнул от боли. Багровые капли сочились из угла рта, попадая на рубаху и оставляя на ней кровавые пятна. Рваная рана на щеке была заштопана уродливыми стежками.

Вдалеке замаячила горбатая фигура. Послышалось завывание. Селиван сплюнул кровью и попал себе на одежду.

- Архип, ну как там?? Дал профессор денег? – крикнул Селиван.

Горбун приближался. Он размахивал топором, выписывая им разные фигуры.

- Тры..тры… триста рублей дал за зуб – пробулькал Архип. Его мощная фигура контрастировала на фоне субтильного Селивана. – А череп не вз..вз..взял. Гы..гы... Говорит, не надо.

- Хреново... – грустно протянул Селиван и потер распухшую щеку. Половина его лица превратилась в огромный почерневший флюс. – Болит, твою мать. Ты же мне чуть пол челюсти не отрубил, придурок криворукий.

- Пр...пр… профессор говорит… если череп питекантропа принесем – пять тыщ даст!- прохрипел Архип.

- Да череп то это не зуб! – злобно ответил Селиван. – Где ж мы череп возьмем?

Наступило молчание. В повисшей тишине был слышен шум травы и стрекотание кузнечиков. Завывал ветер, со скрипом качались деревья. Где-то вдалеке эхом раздавался каркающий смех вороны.

Архип не отрываясь смотрел на Селивана странным взглядом. Селиван вытаращил глаза и попятился. Он зацепился ногой за ногу и упал на землю.

- Не знаю. – вдруг отчетливо сказал Архип и переложил топор в другую руку.