Девушка в синем

Девушка в синем.
Плывущие руки.
Волосы. Ветер. Начало разлуки.
Юность. Надежды.
В ней центр всей Вселенной.
Это навечно. Это нетленно.

8 июля не стало заслуженного художника России Татьяны Чистяковой. Эту весть мне только что сообщили.



Долго стояла я на остановке. Автобус всё не шёл. Дул пронзительный ветер. На семи ветрах, на перекрёстке нескольких дорог стою я тут одна на морозе. Проносились машины, фуры. Гудело непрерывно и натужно окружное шоссе.
Но вот он, серенький, невидный, в рейсе одном туда и сюда километров сорок, лавирует среди машин с минимальной скоростью, мигнул поворотом фары и стоит передо мной. Дверь передняя закрыта. Автобус пуст, но мне машут рукой на заднюю дверь.

Молча выслушала упрёки кондуктора.
 - Нечего пускать холод в салон!
Села на переднем месте, чтобы  видеть остановки и не толкаться потом. Постепенно салон наполняется пассажирами.
Вот скоро и моя. Пассажиры так же молча сидят, накинув капюшоны, подняв воротники.
- На следующей выйду, - думаю я.
В автобус с трудом поднимается пожилая женщина в коричневой шубе с палкой в руке.
Она стоит на ступеньке. Отдышалась. Упёрлась палкой в ступеньку.
- Поднимайтесь! - кричит кондуктор
- Я выхожу на следующей. Я всегда здесь стою, - сопротивляется женщина.
Шофёр тоже недоволен.
- Двери буду открывать! Мешать будете!

Я понимаю. Она не может подняться. Ей трудно.
И я встаю. Протягиваю ей руку, чтобы у неё была опора.
Она садится рядом.
- Успокойтесь. Они по технике безопасности правы. Не обижайтесь на них.
Потом мы выходим вместе и вместе идём до угла. Наши пути бы разошлись навсегда,
но что-то притягивало меня к ней.
Да, лицо. Серые доверчивые глаза.
- Мне в сторону центра -  сказала я.
- А мне на работу.
- А где вы работаете?
- Тут, в мастерской. У меня гончарная мастерская. И детская студия. Дети приходят.
Передо мной пронеслись в воображение гончарные круги, влажная податливая глина, горшочки и вазы. А видела только с экрана телевизора.

- А можно я провожу вас и посмотрю? Меня зовут Татьяна.
А вас ?
- И я Татьяна.
- А по отчеству?
- Можно просто Таня.
Мы переглянулись.

И я не узнала её, ту потерянную и обиженную в неуютном  автобусе.
Серые добрые глаза освещали  теплом всё пространство вокруг.
И я не верила, что сейчас окажусь в настоящей мастерской.
Кованые железные ворота впустили нас, за ними крыльцо и дверь.
Тёмные узкие коридорчики. Высокий красивый мужчина бережно снял с её плеч шубку.
- Сын, - подумала я.

Мы прошли мимо столов с журналами и книгами, мимо каких-то уже обожжённых в печи крошечных изделий.
- Работы детей, учеников, - подумала я.

В полумраке старинного дома было тепло. А потом ещё одна комната.
А на стенах сияли и жили своей жизнью большие вогнутые керамические чаши, внутри которых была своя жизнь.
Плавные линии девичьих рук и ног, волнистые линии развевающихся волос, как волны речные, тёплая улыбка лица и округлые линии бедер, стана и женской груди, похожей на два спелых яблока.

Потрясённая я стояла и смотрела, не понимая ещё, что за счастье свалилось на меня.
С детства меня тянули к себе картины. Всё, к чему прикасались руки человека, будь то берестяная шкатулка или выточенная из вереса балясина, плетёная корзина…
От них шло тепло человеческих рук.
А здесь был такой полёт воплощённой фантазии и незнакомая мне технология.
Но чтобы  воплотить свой лиричный и тонкий мир,  надо быть большим художником.

 Мы говорили  с ней о простых жизненных вещах, о своих женских судьбах.
Она даже спела тихо мне какую- то старинную народную  песню.
И мне казалась такой близкой, словно родилась когда-то в деревенской избе и всё знает про неё.
Знает все беды деревянной  уходящей Руси, её тоску о потерянном и одичавшем поле, о исчезнувших на лугах коровах, о развалившихся избах.
 Когда прощались, она протянула мне визитную карточку.
- Заходите.
Улыбка не сходила с моего лица.
А дома я прочитала на визитке.
Татьяна Чистякова. Заслуженный художник России.

Кто посылает нам эти случайные встречи?
И случайны ли они?
На исходе жизни моей я увидела то, что могла и не увидеть.
Все её работы – это песня, воплощение её самой, самого главного, что в ней есть, это понимание её окружающего мира. Отдельный её мир, как сфера, как эти керамические чаши.
Вот усталые фигуры обреченных на вымирание жителей  деревеньки.

«На росстани» 
Росстань - то место, откуда провожали. Четыре фигуры: старик и старуха согбенные. Старуха с батогом. Сутулые плечи старика. Женщина помоложе. И чуть поодаль фигура девушки. Это её провожают. Не будет у деревни будущего. Не родится здесь новое поколение.
 Это цвет земли, цвет усталых изработанных морщинистых рук.
Сиротливо и смиренно стоят избы.

Русь деревянная!
Русь уходящая!
Молча, смотрю из настоящего.


Как много даёшь ты мне, Господи…