Некроманты. Третья и Пятая части

Часть третья. Операция «Пекло».


Глава 1.


Как говорил главный герой одного старого фильма, это утро с самого начала не заладилось. Хотя, казалось бы, что могло пойти не так? Заурядное майское утро, каких уже сменилось немало. Как обычно, в такое утро все шли по своим делам: взрослые – на работу, дети – в школу… И никто из них, простых прохожих, не подозревал, что это лишь затишье перед бурей. Затишье? Странное слово для небольшого города, где и так всегда тихо. Вернее, было тихо – прошедшая зима оказалась непривычно богата страшными событиями (хотя, если точнее, подобное началось ещё осенью – именно тогда в этом тихом городе стали твориться дикие вещи). И всё же местные ещё не успели отвыкнуть от своего размеренного образа жизни; поэтому, пожалуй, это утро можно назвать затишьем – особенно, если учесть, что именно после него город изменится навсегда…

«Бах!» – звук был похож на взрыв, и донёсся он из пустых окон нежилого дома. Мимо этого дома Руслан проходил каждое буднее утро и никогда раньше ничего подобного здесь не слышал. С полминуты он всматривался в окна заброшенного здания, гадая, чем мог быть тот странный звук, а затем любопытство взяло своё – посмотрев по сторонам, убедившись в отсутствии других прохожих, Руслан немедля приблизился к окну у заколоченной входной двери и пролез в пустую оконную раму. Оказавшись в унылой комнатке с пыльным полом и обшарпанными стенами, Руслан тихонько подошёл к пустому дверному проёму, выходящему в какой-то коридор. Со стороны лестничной площадки доносились чьи-то голоса – похоже, мужской и женский; они будто общались – тихо и неторопливо переговаривались, но всё, что удавалось расслышать, без понимания контекста не несло смысла; ситуация осложнялась тем, что мужской голос то и дело прерывался стоном, хрипами и кашлем, будто его обладатель сильно болел. По-тихому миновав коридор, Руслан потянул за приоткрытую дверь на лестничную площадку и вдруг испугался оттого, что услышал и увидел…

«Бах!» – донеслось ещё раз; Руслан отшатнулся, пальцы соскользнули с ручки, и дверь по инерции распахнулась. По ту сторону дверного проёма оказалась женщина – причём, вооружённая; держа дымящийся револьвер, она стояла над истекающим кровью мужчиной и уже смотрела на незваного гостя. Без сомнения, высокую, стройную незнакомку с правильными чертами лица хотелось назвать красавицей, и всё же любоваться её красотой мешал страх… от осознания того, что здесь только что произошло. Руслан не мог пошевелиться, не зная, как вести себя в той ситуации, в которой вдруг оказался. Заставить себя поверить в правдивость происходящего просто не получалось, поэтому он, оцепенев от шока и непонимания, как такое может происходить наяву, лишь стоял и смотрел…

– Кто ты? И что здесь делаешь? – Сказала незнакомка, наводя револьвер на незваного гостя.

Поняв, что необходимо ответить хоть что-то, чтобы выжить, Руслан затаил дыхание:

– Этот человек… мёртв? – С трудом выдавил он, посматривая то на бездыханное тело, возле которого вдруг приметил лежащий рядом пистолет, то на убийцу, держащую его самого на мушке.
– Мёртв. – Скромно кивнула незнакомка. – Если не хочешь к нему присоединиться, отвечай, что ты здесь забыл.
– Я просто… услышал выстрел. – Осторожно ответил Руслан. – Ещё с улицы. И решил проверить, что случилось.
– Любопытство кошку сгубило, знаешь ли. – Ответила незнакомка, а Руслан промолчал, будто ожидая худшего. Незнакомка тоже молчала, но, как оказалось, недолго: – Впрочем, ты не кошка… Ты школьник, да?

Руслан подтянул сползающую с плеча школьную сумку и осторожно кивнул.

– Тогда не буду тебя убивать. – Вздохнула незнакомка, и опустила револьвер, а затем вдруг добавила нечто очень странное: – Всё равно ты сегодня умрёшь. Впрочем, …даже если нет, это ничего не изменит.

Наконец, она развернулась и скрылась за соседней дверью, оставив Руслана одного с мертвецом, пистолетом, который принадлежал мертвецу, собственными мыслями и неизбежной тревогой. Вздохнуть с облегчением, увы, не получалось…

«Умру? Я?!» – Руслан не мог поверить в это. Что она имела в виду?! Почему она сказала это? Ещё и с такой уверенностью?! Так, успокойся, нужно собраться с мыслями. Она не убила тебя, хотя могла! Может, решила разобраться позже? Возможно – ведь ты свидетель! А почему тогда не застрелила прямо здесь, как того несчастного? Странно. К тому же, …она тебя даже не знает – не знает, кто ты! Так что вряд ли. А ещё она подтвердила, что не будет тебя убивать! Не то чтобы ты ей слишком верил, но… В любом случае, нужно решить, что делать дальше! Может, вызвать полицию? Хотя… Вдруг именно это она имела в виду?! Ты умрёшь, если проболтаешься! Да, точно! Но всё же…

Руслан нервно достал мобильник, пытаясь определиться, что делать дальше.

– Звонить… или нет? – Шепнул он, и вдруг осознал, что решение пришло само собой, …если это, вообще, можно назвать решением. Обратив внимание на значок в верхнем углу экрана, он понял, что связь отсутствует. Неважно, что ты решишь, – вызвать полицию, в любом случае, не получится. Осознав это, Руслан ощутил себя ещё более уязвимым; ведь теперь… нет никого, кто мог бы защитить его.

«Всё равно ты сегодня умрёшь» – проигрывая в голове эти страшные слова, он смотрел на пистолет, лежащий у ног мертвеца, и понимал: защитить себя… он должен сам.

***

Обыскивать мёртвое тело было неприятно; Руслан соблюдал осторожность, чтобы не испачкаться в крови, хотя не он первый обыскивал того несчастного. Руслан понял это, когда не нашёл ничего, кроме запасного магазина, который и надеялся найти; почти все карманы мертвеца уже были вывернуты – значит, та женщина уже обыскала тело, и, похоже, она искала что-то конкретное, раз уж не тронула ни пистолет, ни запасной магазин. Что страшнее всего, она обыскивала ещё живого человека – на случай, если вдруг сама не найдёт то, что ищет. Да, всё так. Руслан видел два пулевых ранения: одно – в груди, второе – в голове. Значит, та женщина сначала ранила несчастного, но не позволила ему умереть – до тех пор, пока не нашла то, что искала. Да, всё верно. Она не просто обыскивала свою жертву – она говорила с ним, пытаясь что-то выяснить, а тот, с дырой в груди, через силу что-то отвечал… Лишь, когда она нашла то, что искала, сделала контрольный выстрел – в голову; именно тогда Руслан открыл дверь и увидел то, что увидел…

– Тяжёлый. – Вновь отметил Руслан, когда выпрыгнул из пустого окна и, приземлившись на траву, ощутил вес оружия в своей сумке. Да, увесистый пистолет и громоздкий запасной магазин оттягивали лямку и казались ещё тяжелее оттого, что сам Руслан нервничал. Что делать дальше? Пойти в полицию и рассказать, что случилось? Но смогут ли там защитить тебя? Да и оружие, которое ты взял исключительно для самозащиты, тут же конфискуют! Конечно, все там скажут, что смогут защитить тебя, но ты никому не поверишь. И будешь прав. Ты умрёшь, если проболтаешься, – наверное, именно это та женщина пыталась донести до тебя. А если проболтаешься и лишишься оружия, чтобы защитить себя, то, точно, умрёшь!

«Лучше молчать» – вновь сказал он сам себе. Так безопаснее. К тому же, …было ещё кое-что, в чём Руслан, пожалуй, мог признаться только самому себе. Он запустил руку в сумку и на ощупь насладился изяществом той самой вещи, что лежала внутри. Да, ему нравилось оружие – особенно, стрелковое, в котором, к слову, Руслан разбирался неплохо! Какое именно это оружие, он понял быстро. 9-миллиметровый «Бердыш» с магазином на пятнадцать патронов; один из лучших пистолетов в мире! И сейчас… он в твоей сумке. Даже нет, не так! Сейчас… Он принадлежит Тебе. И расставаться с ним ты не хочешь – вот и ещё одна причина не идти в полицию. Но всё-таки… кем был предыдущий владелец этого оружия? За что его убили?.. На вид ему было около пятидесяти; худощавый, с проседью в волосах и лобными залысинами. Он не выглядел, как отъявленный негодяй, но был вооружён. Может, полицейский? Удостоверения при нём не было, но, возможно, это потому, что убийца забрала его с собой; что-то же она искала, в конце-то концов?!.

– Руслан! – Донеслось сзади. Он нервно остановился и быстро обернулся, затем облегчённо выдохнул:
– Не пугай меня так! – Руслан глядел на Витю – своего друга, который догонял его лёгким бегом.
– Я и не думал… пугать. – Сбавив темп, сказал Витя. – Ты какой-то странный сегодня; не с той ноги, что ль, встал?
– Это так заметно? – Осторожно переспросил Руслан.
– Да, немного. Просто выглядишь как-то… Что-то случилось?
– Да ничего, просто думаю…
– О чём?

Руслан, вздохнув, вытащил руку из сумки и застегнул молнию:

– Думаю, …кого пригласить на дискотеку. Нику или Нину?

Витя хихикнул:

– Ну, они же одинаковые – разницы особой нет.
– Близнецы – не значит «одинаковые».
– Тогда пригласи сразу двух. Они обе всегда рады твоему вниманию! Так что не мелочись.
– Сразу обеих? А целоваться с кем?
– Н-да, дилемма. Одной из них ты, точно, разобьёшь сердце.
– Ладно, решу это как-нибудь без советчиков. Кстати, а ты пойдёшь?

Витя нехотя развёл руками:

– Пошёл бы, …да не с кем. Кстати!.. Не знаешь, что с интернетом?
– А что с ним? – Удивился Руслан.
– Нет подключения, сам смотри! – Витя показал свой телефон, надпись с экрана которого твердила то же самое.
– Странно. – Руслан достал собственный мобильник и тоже попытался выйти в интернет, но… ничего не получилось. – Очень странно. Кстати, связи тоже нет.
– Связи?.. А, ну, да! Точно! – Вдруг убедился Витя. – Интересно, что случилось?

«Это неспроста» – решил Руслан. В самом деле, что-то странное творится. Не верил он в такие совпадения; слишком много странностей для одного утра. Но он, как и все, не понимал, что затишье перед бурей просто подходило к концу…


Глава 2.


– Кира, ты встаёшь?
– Встаю, …мам. – Нехотя ответила дочь, будто её отвлекли от чего-то важного. В общем-то, верно – Кира не просто спала этой ночью; она, …скажем так, провела небольшой эксперимент и теперь лежала, размышляя над его итогами. Всё прошло удачно, как и задумывалось; однако сейчас Кира ощущала какую-то пугающую глубину в своём поступке. В самом деле – то, что произошло, стало переломным моментом в её жизни. Вот только в какую сторону? Одно из двух: это либо крайне серьёзный шаг, выдающий в ней решительную личность, …либо невероятнейшая глупость, подобную которой Кира никогда до этого не совершала.

Да, одно из двух. Третьего не дано.

– Твою ма… – Отрешённо вздыхая, не могла успокоиться Кира. Может, стоит использовать Дар, чтобы хоть немного взять себя в руки? Да, пожалуй. Хотя… Наверное, стоило использовать его чуточку раньше – когда гормоны бушевали… И не пришлось бы сейчас гадать о сути своего поступка. Потому что не было бы никакого поступка, а всё продолжало бы идти своим чередом…
– Кира! – Напомнила мама.
– Встаю, …встаю. – Отозвалась дочь.

Семья собралась за завтраком. По телевизору шли никому не интересные новости – вместо их просмотра отец и мать обсуждали, куда стоит поехать на отдых в этом году, а Кира безучастно смотрела в тарелку и вилкой кромсала омлет.

«Использовать Дар ради подобной глупости – ещё большая глупость» – решила Кира, поэтому убедила себя не делать этого, отчего тут же почувствовала прилив уверенности. В самом деле – глупость же! И волноваться из-за неё тоже глупо! Ведь никто более не узнает о том, что ты сделала. Об этом знают лишь двое: ты… и Илья. И эта тайна умрёт вместе с вами. Верно: ты, однозначно, не проболтаешься, и Илья тоже – не такой он человек! Без твоего одобрения он никому ничего не скажет, а значит, никто ничего, в принципе, не узнает! Остаётся лишь решить, как быть с самим Ильёй…

Чёрт возьми, почему с ним всегда так много проблем?! С любым другим человеком ты общаешься нормально, но, как только появляется Илья, ты теряешься от мысли, как бы не взболтнуть лишнего! Верно: ты держишь с ним дистанцию – боишься обидеть, но и излишне сближаться не рискуешь; вернее, …не рисковала… до этой ночи.

– Странная ты.
– Что? – Переспросила мать.
– Ничего. – Ответила Кира, и встала из-за стола. – Я пойду.
– Уже?
– Она хочет заглянуть в отель по пути в школу. – С улыбкой уточнил отец. – Небось, паломники заждались.
– Папа! – Хихикнула Кира. – Не называй их паломниками; вряд ли им это нравится.
– А как мне их называть?
– Ну, …не знаю. Я не задумываюсь, как называть тех, кто нуждается в помощи.
– А вот тебе они уже придумали прозвище…
– Пап, не напоминай! – Скромно отмахнулась Кира.
– Кровавая святая. – Всё же напомнил отец.
– Слишком пафосно. – Ответила Кира.
– Не скромничай. – Вмешалась мать. – Вполне достойно. Ведь твоя кровь, в самом деле, исцеляет – лечит, …казалось бы, безнадёжные болезни. Серьёзно! Ещё ни один человек не ушёл от тебя больным; этим нужно гордиться!

Гордиться? Пожалуй. С тех пор, как Кира перестала скрывать свой Дар и стала открыто лечить всех нуждающихся, интерес туристов к этому северному городу резко возрос. Отец Киры упомянул, что она собирается зайти в отель к «паломникам», вот только не уточнил, в какой именно. Ещё бы – с недавних пор оба городских отеля горделиво держат на своих дверях объявления «Мест нет»; а из-за того, что поток путешественников не иссякает, появились слухи, что скоро и третий отель откроется! Нуждающиеся съезжаются сюда со всей страны и даже зарубежья, зная, что именно здесь живёт та, чья кровь способна побороть любой недуг. Определённо, этот город перестаёт быть тихим местом…

Кира взяла рюкзак, положила в него упаковку шприцов и ежедневник в твёрдой обложке, в который записывала имена тех, кому помогала. Эту книгу она называла своей страховкой – на случай, если вдруг кто-то попытается засудить её за практику нетрадиционной медицины, предварительно прикрывшись какими-нибудь лже-пациентами, которые якобы пострадали от её действий. Да, защита от мошенников лишней не бывает, поэтому каждый нуждающийся в помощи, расписываясь в этой книге, фактически давал письменное согласие на укол шприцом с чудодейственной кровью. А чьей подписи нет в книге, тот никогда и не обращался за помощью; просто и надёжно. Кстати, помимо ежедневника в рюкзаке лежала тонкая упаковка копировальной бумаги и пакет листов формата А5, чтобы любой, кому помогала Кира, мог получить копию записи себя в ежедневник; само собой, на каждой такой копии Кира расписывалась в ответ. Теперь относительно немногие просят такие расписки, но раньше, когда степень доверия к новоявленной целительнице была не такой высокой, пациенты, естественно, побаивались уколов с чужой кровью, потому и просили какую-нибудь расписку в качестве страховки. У Киры не было причин отказывать; к тому же, она помогала бесплатно, что в людском понимании никак не могло ассоциироваться с деятельностью аферистки. Максимум, на что тогда были способны злые языки, – это сплетни о том, что у Киры просто проблемы с головой; впрочем, эти слухи быстро сошли на нет, так как количество исцелённых людей росло невиданными темпами; отчасти заслугой этого было желание нуждающихся получить ОБЕЩАННОЕ исцеление совершенно БЕСПЛАТНО. Да и расписки в качестве страховки, как уже было сказано, внушали дополнительное доверие. Единственными людьми, которые поначалу активно пытались препятствовать деятельности Киры, стали её родители; но даже им со временем пришлось признать дар своей дочери, а до этого Кира, в прямом смысле, была вынуждена бороться за возможность помогать людям: когда отец сказал, что запрещает ей целительскую практику, Кира, недолго думая, решила вызвать его на состязание по армрестлингу с условием, что если он победит, то она, так и быть, послушается, а если нет, то родители позволят дочери заниматься тем, что она считает нужным. Надо ли говорить, что итог был предсказуем? Отец посмеялся и согласился, будучи уверенным, что ничем не рискует. Вот только Кира была уверена не меньше – она знала, что обычный человек не сможет тягаться с Носителем Дара, который виртуозно управляет любыми процессами в своём организме. Конечно, итог был предсказуем… для Киры. А вот отец, явно, не ожидал, что дочь прижмёт его руку к столу в первую же секунду, но, как человек слова, своё слово сдержал, чего Кире для начала вполне хватило. Конечно, она рассказала родителям, почему ей удалось победить, и как это связано с её даром исцеления; впрочем, она не была излишне многословной и умолчала кое-что, о чём без нужды лучше не распространяться…

– Чуть не забыла! – Вдруг сказала Кира у входной двери и, вернувшись в комнату, взяла с ночного столика толстое металлическое кольцо, в которое методом гальванопластики был вплавлен кусочек древнего клыка, ныне заботливо заточенный и оттого похожий на миниатюрный шип. Незнающему человеку такая вещь могла показаться безвкусным и небезопасным украшением, о которое можно запросто поцарапаться или испортить одежду, но для Киры это было настоящим оружием, которое всегда под рукой – вернее, на руке. Что-то она слишком привыкла к мирной жизни, раз уж едва не забыла один из гарантов собственной безопасности. Но, с другой стороны, это может означать, что она ещё не параноик (хотя с тех пор, как у Киры появилось это сделанное на заказ кольцо, она ни разу не выходила на улицу без него…).

***

«Мест нет» – гласило объявление на двери. Именно здесь они договорились встретиться – у этого отеля. Илья стоял снаружи и ждал появления Киры. Он знал, что она внутри, – Кира не опаздывает; она крайне серьёзно относится к своему делу, поэтому, если он не застал её снаружи, значит, она уже внутри. Наверное, стоит ему самому стать порасторопнее, – Илья задумался над этим, но ненадолго; вскоре его вновь охватили мысли о том, что произошло этой ночью… между ним и Кирой.

Вдруг дверь открылась, и из отеля вышла именно та, кого Илья хотел видеть больше всего.

– Долго ждёшь? – Спросила Кира.
– Нет. – Радостно приврал Илья, и вдруг заметил: – Ты выглядишь уставшей.
– Да. – Вздохнула Кира. – Знаю. Использование Дара тратит слишком много сил…
– Тогда, …может, не будешь использовать его так часто? Я имею в виду, попробуй установить лимит! Например, помогай двум… или трём по утрам – не больше. А то такая потеря сил может сказаться на учёбе; всё равно ты продолжаешь заниматься этим после школы…
– Я в норме. – Перебила Кира. – Просто нужно выпить кофе.
– Я куплю тебе! – Быстро решил Илья. – Идём.

Кира молчала. Илья тоже. Они тихо шли, поглядывая друг на друга, хоть и оба понимали, что молчать нельзя; особенно, после того, что случилось каких-то несколько часов назад…

– Послушай. – Собрался с духом Илья. – Я… хотел поговорить. О нас.
– Нас? – Переспросила Кира, но лишь оттого, что не знала, как правильно поддержать разговор.
– Да. – Илья кивнул. – То, что произошло между нами, – это значит, что мы теперь вместе?
– Вместе? – Вновь переспросила Кира, и в мыслях уже сравнила себя с попугаем.
– Да! – Илья кивнул ещё увереннее. – Ведь… мы были вместе… сегодня ночью.

Кира вздохнула:

– Это… было не по-настоящему, сам же знаешь.
– То есть?.. – Затаил Дыхание Илья. – Ты ведь использовала Дар, чтобы мысленно связаться со мной! Ты… проникла в мои мысли, и мы… занимались этим. Разве нет?..
– Это было не по-настоящему! – Через силу сказала Кира. – Да, мы занимались этим, но… не в реальности. Поэтому то, что произошло, ничего не меняет. Мы… Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать?
– Да… – Нехотя признал Илья. – Но зачем тогда ты делала это, если… не хотела ничего менять в наших отношениях?

Кира пожала плечами и осторожно, будто признав всю глупость своего поступка, ответила:

– Я просто… пыталась понять, насколько сильной может быть наша мысленная связь, – сможет ли она… передавать… столь реалистичные ощущения.
– И всё?..

Кира, не поднимая глаз, кивнула, а Илья вздохнул:

– Не понимаю!..
– Перестань! – Тихо, будто пистолет с глушителем, выпалила Кира. – Ты же сам был не против. Ты взял шприц с моей кровью и дал мне шприц со своей! И только не говори, что не согласился бы сделать это, если бы заранее знал все мои намерения! Ты, явно, был не против этого, когда вдруг понял, зачем именно я связала наши мысли!

Некоторое время Илья молчал, а затем вдруг выдал:

– Неужели тебе самой не понравилось?
– Что?! С чего ты взял?!
– Просто скажи: понравилось или нет?

На секунду Кира смутилась, но быстро поняла, что поздно. Верно; поздно изображать смущение. Ночью ты была совсем не такой…

– Понравилось. – Тихо кивнула она. – Но я не готова… Пока не готова что-либо менять в наших отношениях.
– Но почему?! – Уже злился Илья; Кира подошла к ответу издалека:
– Помнишь Борю?
– Краснова? – Уточнил Илья. – Странный вопрос, однако; он с нами учится!
– Я имею в виду, помнишь, что мы?.. Что я и он были вместе до десятого класса?
– Помню. И что? Он не особо горевал о вашем расставании – после тебя сразу начал ухлёстывать за Юлей!
– Да; но знаешь, из-за чего мы расстались?

Илья промолчал.

– Боря пытался получить от меня больше, чем я хотела бы дать ему. Он неплохой парень, с ним бывало весело, но… он тупой, как валенок. – Выдохнула Кира. – В общем, Боря оказался, явно, не тем, кому бы я… Ну, ты понимаешь.
– Он пытался затащить тебя в постель, а ты всё «ломалась»?
– Лучше не скажешь. – Кивнула Кира. – Мне по-прежнему небезразлично, с кем будет мой первый раз, поэтому после Бори я решила не торопиться с новыми отношениями.
– Мне тоже не всё равно, с кем будет мой первый раз. – Илья посмотрел в разноцветные глаза Киры, а та спрятала взгляд:
– Перестань.
– К тому же, твой поступок этой ночью говорит сам за себя: ты не стала бы делать такое с парнем, который тебе не нравится!
– Верно. – Признала Кира. – Хотя в тот момент я только хотела ощутить, что такое секс, при этом не беспокоясь ни о каких физических последствиях.
– Понимаю. – Тихо подтвердил Илья, и признал сам: – Это… было не по-настоящему. Но не думай, что я оставлю попытки стать для тебя кем-то поважнее друга!

Наконец, Кира вздохнула с облегчением:

– Я рада, что ты понял. Спасибо.

Илья вдруг добавил:

– Пусть это было не в реальности, но бельё я ненарочно пачкал на полном серьёзе. Несколько раз.
– Пошляк. – Тихо засмеялась Кира. – Ладно. Давай ускорим шаг. А то вот-вот опоздаем.


Глава 3.


– Капитан! – Воскликнул усатый человек в камуфляжной форме без опознавательных знаков. – Рад вас видеть! Вы долго отсутствовали, я уж начал волноваться.
– Позвонила бы, товарищ полковник. Да связи нет. – Сыронизировала длинноногая красавица в гражданской одежде, и передала собеседнику скромного вида пакетик.
– Здесь всё, насколько я понимаю? – Уточнил полковник, и принялся доставать из пакета содержимое: дорогой мобильный телефон, миниатюрный портативный компьютер и какое-то удостоверение личности в коричневой кожаной обложке.
– Всё, что было. – Подтвердила красавица.
– Эх, бедный Павел Алексеич… – Покачал головой полковник. – Столько лет работали с ним рука об руку, и тут… у человека просто сдали нервы. Ну, ничего не попишешь. Не он первый…
– Не он последний. – Добавила красавица. – Знаете, товарищ полковник, мне не хотелось бы вместе с вами придаваться воспоминаниям. Важно лишь то, что этот Павел Алексеич мог всё испортить, …а я всё исправила. Можно я уже пойду?

Полковник хмыкнул:

– Я ещё не слышал вашего отчёта, …товарищ капитан.

Красавица вздохнула и с показным неуважением на лице принялась излагать суть:

– Ну… Я вела преследование в городской черте, а цель попыталась укрыться в одном заброшенном доме (простите, адреса не знаю), где и была ликвидирована. Я бы привезла тело, если б могла, но одна не справилась бы с транспортировкой; впрочем, сами знаете: все мои напарники погибли на этом задании, и я заканчивала преследование в одиночку. Поэтому я просто забрала все документы и портативные носители информации, что были у цели при себе.
– А оружие? Ваша цель была вооружена, не так ли?
– Насчёт оружия никаких распоряжений не поступало, поэтому я оставила его рядом с телом.

Полковник с недовольным видом покосился на собеседницу:

– Мне что, надо было каждую ерунду разъяснять? Персонально вам? Могли бы и сами догадаться, что оставлять оружие небезопасно! Вы хоть понимаете, что оно может попасть не в те руки?
– Да что вы говорите?! – Красавица наигранно схватилась за сердце. – Неужели вы вдруг задумались о безопасности невинных людей… как раз перед той бойней, что сами собираетесь здесь устроить?
– Прекратите это! – Побагровел полковник. – Вы не хуже меня понимаете, что чем меньше оружия на руках у населения, тем безопаснее. К тому же, …нам и с легальным оружием проблем хватает.

Красавица усмехнулась и продолжила язвить:

– Да-да! Стрелять в безоружных людей куда безопаснее…

Полковнику едва хватило самообладания, чтобы проигнорировать понятный ему упрёк; глубоко вздохнув, он продолжил:

– Последнее: кто-нибудь видел вас… при исполнении?

Красавица хмыкнула:

– Был один… школьник; невероятно любопытный – услышал выстрел и забрался в заброшенный дом, дабы посмотреть, что случилось.
– Он видел… ваше лицо?
– Да. – Равнодушно кивнула красавица.
– И?! – Терял терпение полковник. – Что вы сделали?
– Отпустила его, конечно же! – Развела руками красавица. – Вообще, я могла бы прикончить его, но вы ясно дали понять, что на этом задании можно шуметь!
– Шуметь… и оставлять свидетелей – разные вещи. – Разочарованно вздохнул полковник. – Но ладно. Всё равно это ничего не меняет.
– Ну, вот! – Дважды кивнула красавица. – А я о чём?!
– Хорошо, достаточно. Зайдите к картографам и попытайтесь сориентироваться – объясните им, в каком именно месте вы ликвидировали цель. Затем подготовьте письменный отчёт и ждите дальнейших указаний – покидать расположение лагеря ЗАПРЕЩЕНО. Это понятно?
– Так точно. – Пожала плечами красавица. – Разрешите идти?
– Идите.

Покидая шатровую палатку, в проходе она столкнулась с молодым офицером в таком же камуфляже без опознавательных знаков, какие в этом лагере носили все.

– Разрешите войти, товарищ полковник? – Спросил молодой офицер.
– Входи, Тюлеев, входи. С чем пожаловал?
– Хотел уточнить: операция всё ещё?..
– Да. – Неохотно подтвердил полковник. – Благодаря Казаковой. Если бы не она, всё бы накрылось медным тазом.
– Ясно. – Заулыбался собеседник. – Вообще, она хороший офицер, но… сука та ещё.

Оба тихо усмехнулись от шутки из разряда солдатского юмора, и полковник кивнул:

– Да, старших она никогда не уважала.
– Как она, вообще, дослужилась до капитана – с таким-то характером?

В ответ на вопрос Тюлеева полковник, опустив взгляд и слабо улыбнувшись, сказал то самое слово, которое отлично знал, но предпочитал не произносить вслух:

– Кумовство… – Вдруг он недовольно вздохнул и вернулся к теме, которую предпочёл бы больше не поднимать: – Ладно, передай Колонину – пусть собирает людей. А я только начал надеяться, что всё придётся отменить…

***

Минуя порог, Руслан вдруг задумался, как всё-таки хорошо, что он не живёт в Америке или ещё где-нибудь, где разрешена свободная торговля оружием, – в школах таких стран на входе обычно стоят металлодетекторы, дабы никто не смог пронести оружие внутрь. Но в этой стране всё обычно ограничивается охранником, системой видеонаблюдения и (иногда) магнитным замком на входной двери.

Оставив куртки в гардеробе, Руслан и Витя отправились в класс на втором этаже, но уже на лестнице столкнулись со старостой их десятого «Б», ничем не примечательным парнем по имени Артём, который сообщил Вите, что того ждут в учительской.

– Зачем это? – Удивился он.
– А ты будто не знаешь? – Артём многозначно замолчал. В самом деле, о чём шла речь – можно было догадаться; вчера после уроков Витя выбил плечо кое-кому из своих одноклассников – и, надо сказать, за дело. Вообще, тому парню ещё повезло – Витя мог бы ему и руку сломать, если бы их вовремя не разняли. Верно, когда доходит до драки, Витя себя не контролирует; сам он никого не провоцирует, но стоит ему услышать хотя бы одно горбатое слово в свой адрес, и всё – режим берсерка включён. Это одна из причин, почему его редко задирают; если бы не его изменчивый характер, на него наезжали бы куда чаще…
– Ладно; надо, так, надо. – Витя развёл руками и, сказав Руслану «я пойду», вернулся на первый этаж, где зашёл в учительскую, как он любил, без стука и стеснения.
– Зачем ты с ним водишься? – Тихо спросил Артём.
– А что? – Переспросил Руслан.
– Он же педик. – Ещё тише ответил Артём.
– Считаешь его педиком, скажи ему это в лицо. – Съязвил Руслан, прекрасно зная, что Артём ничего не скажет, – один вчера уже сказал… Конечно, Руслан не верил этим слухам про своего друга – Витя… просто не такой, как все; он слишком выделяется из коллектива, поэтому про него распускают сплетни. К примеру, в средних классах говорили, будто он запал на маму Руслана – влюбился в неё без памяти после того случая, когда она спасла Витю от своры бездомных собак; а теперь… вдруг появились сомнения в его ориентации. Типичная логика: если тебе не нравится кто-то, унизь его, а если силёнок не хватает – хотя бы оклевещи. Почему же к Вите так относятся? Ну, он, действительно, был странноват – даже сам Руслан готов был признать это; его друг часто тормозил – особенно, когда отвечал у доски, а ещё не умел общаться с девочками (да и вообще – красноречием не отличался); вдобавок ко всему, не всегда удачно шутил: в лучшем случае – просто по-детски, а в худшем… Ну, к примеру, одной из не самых удачных его шуток стал псевдофилосовский вывод, что высшей формой развития однополой дружбы является гомосексуализм. Именно это никак не могут забыть другие одноклассники – вот и распускают соответствующие слухи. Такой вот странный парень, этот Витя; кое-кто из учителей даже заподозрил, что он отсталый, но Руслан, к примеру, никогда так не считал – Витя казался ему… просто не таким умным, как большинство, то есть слегка глупым, но не более. Главное, что он был хорошим другом; жаль, остальные одноклассники не понимали этого и, чем больше взрослели, тем сильнее отдалялись от него. Наверное, к этому моменту Руслан остался единственным другом Вити…

«Может, стоит рассказать ему, что случилось?» – Руслан положил руку на бок своей сумки и прочувствовал очертания лежащего внутри оружия. Как быть? Порой трудно понять, что делать, если приходится принимать решения в одиночку. Но Витя, действительно, умом не отличался – и вряд ли смог бы посоветовать что-то полезное. Кто-то говорит, будто у друзей не должно быть секретов друг от друга, но Руслан в эту ерунду, конечно, не верил; настоящие друзья должны уважать секреты друзей – вот, что он, действительно, понимал! Так что пусть Витя тоже остаётся в неведении. Решив так, Руслан вошёл в класс и всё оставшееся до звонка время общался с теми самыми близняшками, которых уже упоминал при встрече с Витей. Ника и Нина. Они смотрели на него своими круглыми глазами и деликатно вымогали ответ на вопрос с очевидным подвохом:

– Так как? У тебя есть, с кем пойти на дискотеку, или нет?

В самом деле, подвох: резона лгать нет, поэтому ответить «да» ты не можешь, а если скажешь «нет», услышишь совет «так пригласи кого-нибудь, пока не поздно!..». И придётся делать выбор прямо сейчас…

– Так как? – Повторила Ника.
– А у вас? – Переспросил Руслан. – Есть, с кем пойти, или нет?

Да, правильное решение. Теперь они переглядываются и гадают, как бы намекнуть, что обе хотят одного и того же. О чём они только думают?! Каждая же знает, что, если одна из них получит приглашение, другая возымеет полное право обидеться здесь и сейчас! И обе стоят перед тобой, хлопают глазками и ждут твоего решения, будто… Будто соревнуются! В самом деле – Руслан вдруг вспомнил, что Ника и Нина по гороскопу скорпионы, а два скорпиона в одной семье (тем более сёстры) – всё равно что пауки в банке: мирно сосуществовать не могут. Руслан не слишком-то верил в гороскопы, но теперь это неплохо объясняло происходящее. Каждая из них хочет доказать, что именно она лучшая, и, когда одна проиграет, другая возрадуется! Н-да, вот только тебе от этого не легче…

– Ты что-то прячешь там? – Нина ловко ушла от вопроса Руслана, заострив внимание на сумке, которую он как-то подозрительно обхватил руками и не торопился раскрывать, чтобы достать учебник и письменные принадлежности.
– А… Нет, ничего. – Опомнился Руслан, и, приоткрыв сумку, нащупал нужную книгу. – Просто задумался.
– Жаль. – Хмыкнула Нина. – Я надеялась, там у тебя подарок – например, билет. На дискотеку.

Конечно, то был просто невинный намёк, и всё же Руслан решил в течении всего учебного дня не оставлять сумку без присмотра – на случай, если одна из этих любопытных всерьёз задумалась, будто билет, предназначенный для кого-то из них, действительно, может лежать в сумке; как говорится, лучше перебдеть. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Руслан повернул голову, и Артём тут же отвернулся. Конечно, одноклассники поглядывали на Руслана с завистью, ведь внимание Ники и Нины доставалось ему одному! Но правда заключалась в том, что Руслан знаком с этими близняшками ещё с детского сада: их семьи давно дружат, и нет ничего странного, что дети тоже подружились. Но теперь, когда дети подросли, вполне логично ожидать, что такая дружба тоже перерастёт в нечто большее; вот только с кем?.. Одна из девушек, точно, окажется лишней (и обе знают это, потому не теряют времени, пытаясь опередить одна другую!). Некоторые одноклассники завистливо называли Руслана везунчиком, но сам он не считал себя таковым – время шло, а неприятное осознание боли, которую он, в итоге, должен доставить одной из своих подруг, не отступало…

***

– Кира, ты спишь? – Шепнула Люба.
– Сплю, не мешай. – Пробубнила Кира, не поднимая головы, а Люба посмотрела на учительницу, никак не реагирующую на одну-единственную особу, игнорирующую задание писать сочинение по пройденной теме. Дивясь подобному, Люба отметила:
– Знаешь, это не очень вежливо: спать на занятии лишь потому, что у учителя плохое зрение.
– У Анастасии Петровны хорошее зрение – я недавно вылечила её дальнозоркость.
– То есть… поэтому она разрешает тебе спать на занятиях?
– Да. Пятёрка по истории мне уже гарантирована.
– А почему она тебя домой не отпустит? У нас только история осталась…
– Отпустила бы, если б я попросила. Но после школы я иду… кое-куда, поэтому сейчас решила отдохнуть.
– Люба, не мешай Кире! – Вдруг сказала учительница, и вернулась к проверке своего журнала.
– Хотя с тобой не поспишь. – Шепнула Кира подруге, и оглянулась на сидящего в противоположном конце класса юношу, который с недавних пор тоже перестал носить очки. – Что-то в последнее время я не вижу вас с Женей вместе. Что-то случилось?

Люба решила промолчать – и написала ответ на экране своего мобильника:

«Он решил что у меня есть другой»

Кира не скрывала удивления, но попыталась уточнить как можно тише:

– А были основания?

Люба с грустным лицом продолжила писать:

«Нет конечно.ну мне так кажется»

– Может, ты сделала что-то, из-за чего он так подумал?

«Нет насколько я знаю»

Кира задумалась… и вдруг решилась на ещё один осторожный вопрос:

– А у тебя, точно, …нет другого?

Люба с недовольным лицом быстро набрала ответ:

«С ума сошла чтоли»

– Ясно, извини. – Сказала Кира, и продолжила смотреть на телефон подруги. – Вижу, …связи всё ещё нет?
– Интернета тоже. – Добавила Люба, и упала лицом на тетрадь: – Я будто снова оказалась в начальной школе: таких скучных занятий да-а-авно-о-о не было!
– Пожалуй. – Кивнула Кира. – Интересно, что ж случилось?
– Не знаю, но я слышала, что свет тоже недавно отключили.
– Что? – Удивилась Кира; Люба уточнила:
– Ну, по крайней мере, здесь, в школе, света нет. В столовой вся еда холодная…


Глава 4.


Мечты… Мечты. Наверное, это единственное, что теперь у тебя осталось. Помнится, раньше ты мечтал, гадая, какой будет твоя дальнейшая жизнь. Теперь же мечтаешь, потому что ничего больше не остаётся. Ты ничего не теряешь оттого, что мечтаешь. Но и ничего не приобретаешь. Эх, будь ты чуточку умнее, целую книгу написал бы из всего, что уже нафантазировал. Но это не твоё, и никогда твоим не было; твои мозги под другое заточены – и поздно переучиваться. Ты и так много учился – знаешь всё о паросиловых установках; проплавал пятнадцать лет, ещё столько же преподавал – и, наконец, вернулся в родные края. Самое страшное, что всё это время ты мечтал, – надеялся, что следующий год будет интереснее предыдущего; мечтал… о лучшем будущем, которое так и не наступило. Теперь ты мечтаешь не о будущем, а о чём-то, чего даже никогда не было. И уже не будет. Верно, жизнь подошла к концу, а будущее оказалось совсем не таким, каким ты его представлял. Оказалось, что мир не крутится вокруг тебя, а представляет из себя холодную, жестокую реальность, которой нет дела ни до тебя, ни до твоих мечтаний. А всё-таки – как бы всё сложилось, выбери ты другой путь? Другой? А он у тебя был? Что-то не похоже. Ты много где бывал, многое видел, но ни в одном из тех мест ни одна твоя мечта не осуществилась. Где бы ты ни был, нигде не мог найти ту самую Жизнь, о которой мечтал. Вспомни себя юного, того самого мальчишку, который жаждал приключений и обретения… какого-то высшего смысла своей жизни. А теперь задумайся, кем ты стал. Ты уже не тот мальчишка; ты просто старый Петрович.

Не этого ты хотел достигнуть, не этого. И почему ты стал тем, кем никогда не пожелал бы стать? Была ли у тебя альтернатива? Даже если была, ты не разглядел её. А смысл? Есть ли хоть какой-то смысл в таком итоге? Даже если есть, тебе он неизвестен. Жизнь… кончена, а ты даже не знаешь, зачем жил. Именно от этого тебе страшно – от осознания того, что всё тщетно: о чём бы ты ни мечтал, чего бы ни желал достигнуть, всё было напрасно – холодной, жестокой реальности никогда не было дела до тебя и твоих желаний. И, будто в насмешку над тобой, холодная, жестокая реальность открыла тебе это, только когда стало слишком поздно желать чего-либо. Но хотя бы мечты у тебя остались – их, уж точно, никто не сможет у тебя забрать. Они будут с тобой до самого конца. Поэтому сиди – и мечтай о лучшей жизни, той самой Жизни, которая могла бы наступить, будь окружающая тебя реальность чуть менее холодной и чуть менее жестокой.

Ты завидуешь им? Тем людям за окном, которые гуляют по улице? Всё же это естественно – они молоды, и впереди у них целая жизнь! Вот только они ещё не знают того, что уже узнал ты. Не знают, что чудес не бывает, …и поэтому, рано или поздно, окажутся в том же положении, в каком ты сейчас. Или же нет? В конце концов, ты пережиток другой эпохи – времён, когда самым важным считалось хорошо выучиться и обрести профессию – а вместе с ней и место в жизни. Вот только никто не говорил тебе, что такой подход не гарантирует счастья. В каком-то смысле тебя обманули, а ты понял это слишком поздно. Но современная молодёжь другая: она умнее и своевольнее – возможно, поэтому кто-то из них сможет не только мечтать, но и наблюдать, как эти мечты сбываются. Наверное, поэтому их молодости стоит завидовать…

А это что? Армейская машина?.. Как она заехала во двор школы?! И почему остановилась прямо у входа? Может, какие-то учения? Но тебя не предупреждали! Почему?.. Почему эти солдаты в балаклавах? И все с оружием – бегут сюда! Они уже входят, а ты по-прежнему не знаешь, что делать. Все они в масках и совершенно без каких-либо опознавательных знаков на форме; они осматриваются, а один из них глядит прямо на тебя и смеётся, понимая, насколько ты жалкий. Ты отчаянно жмёшь на тревожную кнопку, но это веселит его ещё больше – он сам в курсе, что здание обесточено, и понимает, что никто не придёт на помощь. Ты догадываешься, кто эти люди, – самому себе не веришь, но догадываешься! И что теперь? Бежать? Ты никогда не бегал от таких людей – не потому, что не боялся их, а потому, что никогда раньше не сталкивался с ними. К тому же, у них автоматы – от пуль не убежишь… Поэтому попытайся хотя бы под конец своей жизни сделать что-то, о чём не будешь жалеть…

– А-ай, бл*ть! – Выругался один из незваных гостей, когда едкая перцовая струя вылилась ему в глаза. Петрович отбросил газовый баллончик и накинулся на оружие налётчика, но тут же отпрянул от удара ногой, а затем оглушительная автоматная очередь от разъярённого врага откинула пожилого охранника к стене.
– Что тут?.. – Из учительской выглянула женщина, но, лишь успев понять, что происходит, сразу же получила четыре пули в грудь от другого налётчика.
– Тюлеев, ты как? – Спросил командир штурмовой группы.
– Никак, бл*ть! Я них*я не вижу! Сука! Сука-а-а! – Неистовствовал дезориентированный налётчик, а командир группы, не обращая внимания на отборную солдатскую ругань, повернулся к остальным и в очередной раз пожалел, что на форме отсутствуют шевроны и погоны, поскольку маски в данный момент обезличивали людей даже в глазах командира:
– Михеев, Володин, вы где, мать вашу?! Отведите Тюлеева в машину – и продолжайте задание!
– Вы уверены? – Спросил налётчик, стоящий дальше всех.
– Он не сможет стрелять в таком состоянии! Выполнять!
– Есть. – Донеслось в ответ, и двое налётчиков повели пострадавшего офицера к выходу.
– Только время потеряли. – Прошипел командир.

***

– Что это?.. – Перешёптывались одноклассники, напряжённо посматривая вслед учительнице, решившей проверить коридор. Руслану не хотелось верить, что доносящееся с первого этажа грохотание слишком уж походит на выстрелы, вроде тех, что были утром. Но поздно было надеяться…
– Дети, спасайтесь! – Разглядев на лестнице вооружённых людей, учительница отчаянно побежала обратно в класс. – Окна, прыгайте в окна!

Но едва она успела переступить порог, как в спину врезался рой пуль, опрокидывая её на пол. Кто-то закричал, иные же от шока не могли издать ни звука; те, кто был ближе к окнам, в панике принялись бить стёкла, не щадя ни ног, ни рук, пока другие были вынуждены в ужасе смотреть, как в класс входит убийца с автоматом наперевес. Ника и Нина были в числе последних – и обе вдруг невольно пригнулись, когда позади них совершенно нежданно раздался новый хлопок, выбивший из головы в балаклаве кровавый фонтан и отбросивший тело убийцы обратно в коридор. Обернувшись, сёстры увидели Руслана с пистолетом в руках, который теперь стрелял во второго налётчика: от двух пуль, ударивших в грудь, тот потерял равновесие, но упал лишь от третьей, угодившей в голову. Похоже, убийцы носили бронежилеты…

– Руслан… – Витя, как и все, растерянно смотрел на друга, перекладывающего запасной магазин из сумки в карман и идущего к выходу из кабинета.
– Хватайте оружие! – Громко сказал тот, подразумевая автоматы убийц, и, не оборачиваясь на одноклассников, с пистолетом перед собой вышел в коридор, из которого уже доносились автоматные очереди, означающие, что другим учащимся везло куда меньше. Адреналин бушевал в крови; но руки не дрожали, ибо тяжесть оружия в них ассоциировалась с настоящей силой, из-за которой глаза тоже не слезились – и продолжали искать «мишень». Руслан даже не вспоминал о том, как цепенел от шока ещё утром, ведь, в отличие от случая в нежилом доме, сейчас он МОГ защитить себя. Себя… и не только.

***

Второпях вернувшись в класс, Анастасия Петровна хлопнула дверью, но несколько пуль, прошивших эту ненадёжную преграду, заставили учительницу упасть на пол.

– Да что же это такое?! – Брызнула слезами одна ученица, видя истекающую кровью Анастасию Петровну и слыша непрекращающуюся стрельбу в коридорах. Кира подбежала к учительнице, уже зная, что сейчас помочь ей не сможет. Такие раны быстро не залечить…
– Кира, пожалуйста!.. Не дай мне умереть!.. – Тяжело дышала учительница, испуганными глазами смотря в лицо своей последней надежде на жизнь. Но, чтобы помочь ей, сначала придётся спастись самой – Кира уже поняла это. Но как?.. Как спастись?
– Илья, что ты делаешь? – Она посмотрела на своего друга, который зачем-то подошёл к двери.
– Попытаюсь спасти нас. – Ответил тот, и присел, словно в засаде. Кому-то в классе его затея показалась самоубийственной, но Кира знала, что Илья умирать не собирается. Точно – он уже не раз использовал Дар, чтобы обострять все свои чувства и рефлексы, на некоторое время становясь сильнее и быстрее, чем обычно. Он уже пользовался этим трюком, чтобы подтягивать оценки по физкультуре, а сейчас… будет почти то же самое. Разве что ставки повыше, и вместо оценок теперь на кону множество жизней. Поэтому Кира подсела к нему…

Обычный человек мог и не услышать, как с другой стороны к двери подходят двое взрослых мужчин в тяжёлом обмундировании, но ни Киру, ни Илью нельзя было назвать обычными людьми. Они слышали всё – и, как только дверь приоткрылась наружу, с силой толкнули её, дабы она, в свою очередь, с силой ударила незваных гостей…

– Ах, вы!.. – Лишь один из налётчиков устоял на ногах, но удержать оружие всё равно не смог – хотя автомат оставался на протянутом через плечо ремне, Илья вцепился в него с такой силой, какой редкий тяжелоатлет смог бы похвастаться, и навёл ствол на второго, ещё не успевшего встать, налётчика. Зажав спусковой крючок, он превратил в решето бронежилет убийцы, который, явно, не был рассчитан на защиту от столь мощного оружия. Кира вовремя заметила ещё двоих налётчиков, которые готовились войти в соседний кабинет, но отвлеклись на очевидные проблемы у своих товарищей, и, схватив Илью, отпрянула с ним назад в класс. Поскольку ремень от автомата в руках Ильи по-прежнему оставался на обезоруженном налётчике, тот ввалился следом, чем сильно напугал других учеников. В итоге, все трое оказались на полу, но Кира, не растерявшись, воткнула в бровь налётчика выпирающий из её кольца шип – и немедля скомандовала:
– Убей тех, с кем ты пришёл убивать!

Она кивнула Илье, и тот, поняв, что пленник больше не сопротивляется, осторожно оставил оружие на нём. Остальной класс в ужасе наблюдал, как эти двое зачем-то позволяют убийце встать, а тот, в свою очередь, преспокойно выходит в коридор, из которого тут же доносится грохот автоматной очереди; затем ещё – и ещё…

– Поделом вам, уроды… – Нервно вздохнула Кира. – Поделом вам.

***

– Руслан! – Испуганно крикнул Витя лежащему другу.
– А неплохо постреляли… – С болью отозвался тот, вынимая из пистолета опустевший магазин и вставляя новый. Как назло, патроны кончились в самый неподходящий момент, поэтому последний налётчик на этаже успел задеть его очередью. Если бы не Витя, вовремя взявший в руки оружие и прикрывавший друга, всё могло бы кончиться куда хуже.
– Н-не разговаривай. Т-ты кровью кашляешь… – Заикаясь от пережитого, заметил Артём; он стоял рядом и тоже держал автомат – вернее, нервно вцепился в него. Вот уж в ком Руслан не ожидал увидеть ещё одного товарища по оружию; хотя теперь вспомнил, что за невзрачной внешностью старосты бесхребетность никогда не наблюдалась.
– Кто-нибудь! Помогите! Тут раненый! – Отчаянно кричал Витя. Выстрелы стихли; пол усеяли отстрелянные гильзы, в воздухе повисли запахи крови и пороха, отовсюду доносились стоны и рыдания как выживших, так и умирающих, а из пары кабинетов выглядывали перепуганные мальчишки, прижимаясь к автоматам убийц, застреленных Русланом. Впрочем, вряд ли эти юные души собирались покидать относительно безопасные укрытия ради риска напороться на кого-то незнакомого и вооружённого, потому оставались на «оборонительных» позициях, осматривая коридор, насколько позволяли полуоткрытые двери, и не решаясь ни одной ногой переступить пределы кабинета. Да и чем они могли помочь нуждающимся в помощи?! Чудесного появления кого-то, желающего спасти умирающего друга, не было, поэтому сам Витя, не понимая, что делать, в слезах продолжал и продолжал кричать…
– Вить… – Тревожно сказал Артём, не сводя глаз с ведущего к лестнице дверного проёма. – П-будь с Русланом. Я скоро вернусь…

Он направился туда – сделал пару быстрых шагов и перешёл на тихий бег; Артём дрожал, но понимал, что должен проверить фигуру, которую заметил на лестнице. Конечно, он надеялся на лучшее – что никакого человека в камуфляже, спускавшегося с третьего этажа на первый, там не было, а был кто-то из выживших, кого Артём краем глаза спутал с одним из этих террористов, однако…

– Стой, где стоишь! – Скомандовал Артём на лестнице, но убийца ни разу не обернулся и спокойно вошёл в коридор первого этажа. Наверное, Артём сам не смог бы ответить, почему просто не выстрелил в спину врагу – вместо того, чтобы уговаривать того сдаться. Как бы то ни было, он попытался взять последнего террориста живым – и искренне удивился, когда тот проигнорировал угрозу у себя за спиной. Решив, что тот просто не расслышал, Артём подбежал ближе: – Стой! Последний раз говорю! Стой!

Но убийца и не думал останавливаться. Догадавшись, что тот направляется к выходу, Артём с ужасом понял, что не может позволить террористу сбежать, – просто не может. В следующее мгновение грохочущая очередь сбила убийцу с ног, и Артём, выдохнув, отпустил спусковой крючок.

«Сам виноват!» – пытался успокоить себя Артём. Верно, он сам виноват, что не остановился! А ты лишь пытался не дать убийце сбежать. Глубоко вздохнув, Артём попытался осмотреться и начал догадываться, что на первом этаже жертв было больше, чем на втором; наверное, потому, что здесь не оказалось никого, кто мог бы дать отпор убийцам. В открытых кабинетах виднелись лежащие в кровавых лужах и изорванные пулями тела – очевидно, не всем так повезло, как ученикам из его класса. Но, может, хоть кто-то сумел вырваться из этого ада – и убежать на улицу? По крайней мере, в ближайшем кабинете были выбиты окна – значит, шанс сбежать тоже был! Хоть у кого-то! Пусть тела лежали даже там – но вдруг?..

Надеясь увидеть хоть кого-то живого снаружи, Артём перевёл взгляд на окно коридора и заметил у входа в школу странного вида автомобиль с огромной антенной на крыше, чем-то похожей на спутниковую.

«Может, спецназ подъехал?» – понадеялся Артём. В самом деле, машина казалась армейской; вот только, выйдя на улицу и заметив человека в знакомой балаклаве за рулём машины, Артём понял, что всё ещё может надеяться только на самого себя…

– Ублюдки! – Артём вскинул автомат и дал очередь по кабине. Он, определённо, попал – пули выбили искры из двери, да и стекло треснуло, однако водитель остался невредим и, дав по газам, сорвал неповоротливый броневик с места. Да, Артём уже догадался, что машина бронированная, но в ярости продолжал давить на спуск, выпуская пули вслед удаляющемуся автомобилю, пока магазин не опустел…

***

Броневик заехал на территорию лагеря, и Казакова, видя, что полковник лично вышел встречать вернувшуюся группу, крайне неохотно вылезла из машины. На данном задании у неё была роль водителя, а рядом, понятное дело, должен был сидеть командир группы. Именно поэтому полковник сильно удивился, когда вместе с Казаковой из кабины вылез Тюлеев – с краснющими, опухшими глазами и по-настоящему мокрым лицом, будто тот вылил на себя целую флягу воды.

– Где Колонин? – Не понял полковник.
– Погиб. – Ответила Казакова.
– Как?! – Не мог поверить полковник.
– Не могу знать. Я ещё не смотрела запись с его камеры. Перед вами все, кто выжил. – Осторожно сказала Казакова, а на лице полковника вместе с потом проявился неподдельный страх:
– Вы что?.. Смеётесь?! Как такое может быть?!
– Не могу знать! – Раздражённо повторила подчинённая.
– А Цель?.. – Осторожно, будто опасаясь худшего, спросил полковник. – Цель – уничтожена?
– Не могу знать…

Полковник нервно вздохнул и посмотрел на страшное лицо Тюлеева:

– Даже спрашивать не буду, что с тобой случилось. Иди к фельдшеру!
– Есть. – Выдохнул тот, и отправился в медпалатку. Чувствовал он себя, в самом деле, паршиво. Глаза горели, но не это его мучило; куда хуже было то, что его унизил какой-то чокнутый дед, решивший поиграть в героя! Серьёзно, он выглядел настолько жалким, что Тюлеев просто не мог не рассмеяться над его потерянным видом. Нашёл его забавным, решил насладиться моментом… и получил своё. А ведь этого не случилось бы, если бы ты просто пристрелил его, что от тебя и требовалось! Если полковник увидит видеозаписи случившегося (а он обязательно увидит!), проблемы будут гарантированы; ведь именно за этим он направился к броневику – чтобы изучить хронику событий и понять, что пошло не так. Похоже, Казакова тоже понимает серьёзность неудачи, раз уж держит свой ядовитый язычок за зубами, – и это притом, что она всего лишь водитель… и не несёт никакой ответственности за проваленное задание. Верно: даже она теперь выпендриваться не рискует. А ведь твоё положение куда более шаткое! Поскольку ты, в отличие от неё, непосредственно облажался…


Глава 5.


Странная девушка. Она лежит рядом с тобой, почти на тебе, и обнимает тебя своим тёплым телом, а ты никак не можешь разглядеть её лицо. Должно быть, оттого, что здесь слишком темно. Хотя нет – её голова лежит на твоей груди, а у тебя просто нет сил приподняться, чтобы увидеть её лицо. Нет сил? Тоже ложь; тебе просто ни на что не хочется отвлекаться. Не шевелиться… так приятно – из-под этого тёплого одеяла даже палец не хочется высовывать, а поднимать голову с нагретой подушки, дабы затылок тут же обдало комнатным холодом, – и подавно! А девушка? Девушка… Кем бы она ни была, она никуда не денется. Она лежит рядом с тобой, и не похоже, будто собирается уходить. Поэтому ты вполне можешь увидеть её лицо чуть позже – только ещё немножко полежишь. Как же всё-таки приятно лежать… и ни на что не отвлекаться! Да, ещё чуть-чуть…

– Руслан. – Осторожно донеслось откуда-то. Услышав своё имя, Руслан открыл глаза и увидел стоящего над ним Витю – друг был искренне рад… чему-то.
– Что?.. Где мы? – Растерялся Руслан, понимая, что лежит в кровати, а окружают его стены стерильного вида комнаты. Рядом были ещё койки – несколько штук, и все заняты детьми в бинтах. В некоторых Руслан узнавал учащихся своей школы, но каждый выглядел так, будто пережил геноцид, что, в общем-то, недалеко от истины.
– Это больница. – Подтвердил Витя. – Лежи, лежи! Ты отключился ещё в школе – до приезда полиции, но уже… идёшь на поправку!
– Полиции? – Задумался Руслан.
– Да. – Кивнул Витя. – Наши одноклассники не забыли про нас. Они сбежали через окна и добрались до полицейского отделения – рассказали, что творилось, и отправили нам помощь. Так что… они не предали нас, так ведь?!
– Да. – Довольно согласился Руслан, припоминая, что почти все его одноклассники сбежали; с ним остались только Витя и Артём. Но ничего – главное, всё обошлось. Ведь никто из них не обязан был рисковать жизнью вместе с тобой…
– Все живы – благодаря тебе. – Добавил Витя. – Ника и Нина тоже; кто-то из них вывихнул ногу, когда прыгали из окон, но ничего серьёзного, к счастью.
– Кто? – Уточнил Руслан.
– Не знаю. – Хихикнул Витя. – Ты же знаешь, я их не различаю.
– А-а… – Улыбнулся Руслан.
– Кстати… – Помедлил Витя. – Твой отец тоже в больнице, и он… хотел знать, откуда у тебя пистолет.

Руслан опомнился и потёр глаза пальцами, устало выдохнул и переспросил:

– А где он?
– Пистолет? Ну… Не здесь. – Витя пожал плечами, и Руслан понял намёк.

В самом деле, неужели ты надеялся, что здешний медперсонал определит самое настоящее оружие в список твоих личных вещей?

– А правда – откуда у тебя пистолет? – Осторожно продолжил Витя.
– Эм… Долгая история…
– Ничего, время есть. – Сказал мужчина в полицейской форме с майорскими погонами – он вошёл тихо и неожиданно, но Руслан от этого лишь обрадовался:
– Привет, …пап.
– Привет, сын. Рад, что ты жив. – Скромно сказал майор, хотя со стороны казалось, будто он вот-вот не выдержит и заплачет.

Но заплакал не он, а Руслан – смотря на отца, он заливался слезами, хотя сам не мог понять, почему плачет. Руслан, правда, не понимал этого! Видя, что отец тревожно смотрит на него и садится у кровати, сын сквозь слёзы радостно проговорил:

– Я в порядке! В порядке!.. – Он плакал и радовался осознанию того, что самое страшное позади. Все трое радовались этому! Взяв себя в руки лишь через несколько минут, Руслан, наконец, спросил: – Пап… Что это было? Почему всё это случилось?..
– Не знаю. – Тихо ответил отец, чем вверг сына в растерянность:
– Как? Как ты не знаешь?
– Я ни с кем не могу связаться, чтобы это выяснить. – Виновато признал отец.
– Как это – не можешь?..

Отец вздохнул и осторожно, будто опасаясь ещё больше шокировать и так настрадавшегося сына, ответил:

– Связи… нет. Ни телефоны, ни интернет не работают. Электричества тоже нет. Так что… мы тут сами сидим и гадаем, что же случилось.
– Нет электричества? В смысле, во всём городе?.. – Удивился Руслан.
– Да. – Задумчиво подтвердил отец.
– Может, началась война? – Осторожно вставил Витя.
– Не болтай ерунды! – Ответил отец Руслана, но как-то отчаянно, будто опасался расслышать в Витиных словах долю нежеланной правды.
– А сколько я уже здесь? – Руслан приподнял голову к окну, в которое били усталые лучи низко висящего солнца. Похоже на вечер.
– Чуть больше суток. – Сказал отец.
– Значит, всё это продолжается уже второй день? Ни связи, ни электричества – и неясно, что происходит?! – Злился Руслан. – Как… Как такое возможно?!
– Извини, сын. – Вздохнул отец, и попытался объяснить: – Честно, хотел бы я сказать, что всё хорошо, но… здесь, правда, творится что-то странное. Все выезды из города, даже вокзал, перекрыты военными… или какими-то людьми в военной форме и балаклавах – они установили что-то, вроде блокпостов, и никого сюда не пропускают; точнее, никто даже не едет: ни сами военные, ни МЧС – и это очень странно, учитывая, что произошло в твоей школе. Несколько моих знакомых отправились к блокпосту, чтобы прояснить ситуацию, но им сказали что-то про военное положение в городе и отогнали под автоматами. Ещё я слышал о смельчаках, которые отказывались уходить, – так их просто крутили и волокли через блокпосты; неясно, куда и зачем, но после этого никто не видел их. Ещё за этими блокпостами часто слышны автоматные очереди – намного чаще, чем крутят недовольных смельчаков, поэтому в кого там стреляют – не совсем понятно…

Отец не захотел развивать мысль; нехорошее предчувствие у Руслана усилилось:

– Ты сказал, люди в военной форме?..

Отец неохотно кивнул:

– И балаклавах. Я был в школе и видел тела нападавших, так что теперь… Не знаю, настоящие солдаты стоят на выездах из города, или нет; но проверять мне что-то не хочется. На вокзале всё то же самое – кто туда идёт, обратно может не вернуться; поезда по-прежнему ходят, но без остановок – несутся мимо города, будто его и нет!
– В самом деле?..

Отец кивнул ещё раз.

– А городское управление?! Мэр?..
– Молчат. Похоже, их самих всё это застало врасплох. Прошёл слух, будто мэр ездил к блокпостам, пытался узнать хоть что-то; но лично я не слышал ни о каком прогрессе. Его ответ людям был кратким: «Ждите. Мы разбираемся».
– Да что ж здесь творится?! – Задумался Руслан. – Связи нет, электричества тоже, помощь не торопится. Ещё и блокпосты, на которых пропадают люди. Многовато всего…
– Именно. – Опять кивнул отец. – Думаю, лучше сидеть тихо, пока хоть что-то не прояснится.
– Но кто эти люди? Если они напали на школу, обесточили весь город, отключили связь и выставили блокпосты, они не могут быть обычными террористами!
– А кто же они тогда? – Переспросил Витя.
– Может, какие-то спецслужбы? – Подумал Руслан. – У кого ещё хватило бы ресурсов для чего-то подобного?
– Но зачем они напали на школу? – Напомнил Витя. В самом деле, ответа ни у кого не было, и неизвестность продолжала пугать.
– Раз уж ты упомянул спецслужбы… – Задумался отец Руслана. – Мы нашли на телах нападавших очень интересные приспособления – в их балаклавы были вшиты миниатюрные камеры, которые снимали всё происходящее и транслировали… куда-то. А на запястьях у них были какие-то умные часы, считывающие пульс каждого члена группы и сообщающие остальным, если вдруг кто-то в группе погибал. Так что тут я соглашусь: эти твари не были обычными террористами…
– А кем они были? – Терялся Витя. – Что вы думаете?
– Я уже не знаю, что думать. – Покачал головой отец Руслана. – Это было бы смешно, если б не было так грустно: нас истребляют, а мы даже не знаем, кто и зачем. Но ладно. Мы хотя бы знаем, как наш враг выглядит…
– Кстати! – Взволнованно сказал Витя. – Электричество к нам поступает с атомной станции, правильно? А сейчас его нет, так, может, на станции что-то случилось? Вдруг эти террористы (или кем бы они ни были) захватили станцию и, не знаю, сделали там что-то страшное? Если так, то оно понятно, почему к нам никто не спешит на помощь…
– Не говори ерунды. – Скептически отозвался отец Руслана. – Во-первых, чтобы обесточить город, не нужно захватывать станцию – достаточно перебить правильные провода на подступах к городу, …ну, мне так кажется. Во-вторых, на выездах из города стоят блокпосты, и, кто бы их ни держал, эти люди вряд ли собираются заражаться радиацией. В-третьих, аварию на станции почти невозможно скрыть, и, если бы что-то случилось, город бы эвакуировали, а не перекрывали. Тут… что-то другое.

Он вздохнул и помолчал немного, а потом решил отойти к другой, не менее важной теме:

– Так… откуда пистолет? – Посмотрел отец на сына.
– Скажу так – я стал свидетелем убийства вчера утром. Пистолет принадлежал какому-то мужчине, которого застрелила женщина. Это было утром, по дороге в школу.
– Ничего себе. А почему мне не!.. А, точно. – Опомнившись, закивал отец.
– Я бы вызвал полицию, если б связь была. – Уточнил Руслан (хотя по-прежнему сам себе не верил). – Всё случилось в одном заброшенном доме, мимо которого я хожу в школу… обычно. Когда я услышал выстрел, залез в дом, чтобы понять, что случилось.
– Прямо так и залез? Не думал, что в твоём возрасте ты всё ещё занимаешься подобным.
– От детских привычек просто так не избавиться. – Пожал плечами Руслан. – К тому же, я любопытный.
– Н-да, на тебя похоже. – Признал отец. – Так, значит, в доме… ты увидел тело мужчины?
– Да. А рядом была женщина – красивая, высокая, стройная, с правильными чертами лица. Волосы русые, глаза, …кажется, карие! Ещё у неё был револьвер – к сожалению, модель не узнал.
– И… что произошло потом?
– Она не убила меня только потому, что я школьник. А ещё сказала «всё равно ты сегодня умрёшь». Страшно стало, даже словами не передать; поэтому, когда она ушла, я взял пистолет – на всякий случай. Теперь вот думаю – может, её слова были напрямую связаны с тем, что потом случилось в школе?..

Отец задумался, но не ответил – вместо этого вскоре спросил:

– А почему ко мне не пошёл?

Руслан тоже задумался:

– Когда я вылез из дома, меня догнал Витя. Вот я и… растерялся, наверное.
– Ясно. – Нервно вздохнул отец, видимо, от осознания пугающего факта – всё могло бы кончиться куда печальнее, если бы что-то из событий вчерашнего дня пошло иначе. – Честно, горжусь тобой. Ты же стольких спас! И не запаниковал ведь! Кстати, а… где ты стрелять научился?
– У нас же есть пара пневматических пистолетов дома – ты сам их покупал! Так что целиться и стрелять я давно умею; да и видеоигры, как оказалось, хорошо «плохому» учат. – Сыронизировал Руслан, и припомнил кое-что, в чём тоже успел убедиться: – К тому же, пистолетом, что я нашёл, был «Бердыш» под патрон «девять на восемнадцать»; патрон не очень мощный, а оружие тяжёлое, поэтому отдача была не слишком сильная. Можно сказать, попадать было проще, чем промахиваться.
– С трудом верится… – Признался отец, и тут же опомнился: – Но я рад, что тебе хватило навыков, чтобы… выжить.
– Я тоже рад. Кстати, а та женщина, о которой я говорил… Ты, случайно, не знаешь, кто она?
– Нет, хотя… – Хотя отец задумался: – За день до того, что случилось в школе, произошёл интересный случай – на автозаправке у въезда в город кто-то закинул самодельную бомбу в автомобиль с тремя пассажирами. Как позже выяснилось, за рулём машины была женщина, и она выжила только потому, что вышла в магазин на заправке. А вот пассажирам повезло меньше – двое погибли на месте, третий скончался по пути в больницу. Кстати, женщину после этого разыскать не удалось. Но, что ещё интереснее, все погибшие не были местными; более того, являлись офицерами ФСБ, судя по их документам, а на руках у них были такие же умные часы, как у убитых террористов в школе.
– То… есть… – Ужаснулся Витя. – Это ФСБ?! ФСБ стоит за всем этим?!
– Документы МОГЛИ быть поддельными. – Уточнил отец Руслана. – Мы отправили запрос в ФСБ, чтобы проверить это; оттуда ответили, что номера удостоверений и имена людей ненастоящие, – таких служащих у них не числится. ФСБ обещала прислать человека для опознания, но он пока не приехал; если это из-за блокпостов, то хорошо, так как в этом случае в ФСБ уже должны знать, что здесь творится что-то неладное, и просто не могли не начать разбираться.
– Ничего себе… Я слышал, что на заправке что-то взорвалось, но… – Руслан задумался. – А кто бросил бомбу?
– По описаниям, какой-то мужик в возрасте.
– Может?.. – Предположил Руслан. – Может, это был он? Тот, кого она потом убила? Тот человек тоже не выглядел молодым!
– Я проверю это – пошлю людей, чтобы они обыскали дом. Где именно ты нашёл тело?

Адреса Руслан не знал, поэтому просто, как мог, описал место, а затем задался вопросом:

– Интересно, что между ними произошло? Получается, сначала тот мужчина взорвал машину с людьми, а потом его убила единственная выжившая?
– Может, тот мужчина слишком много знал… о том, что здесь творится? – Задумался Витя.
– Это просто предположение. – Напомнил отец Руслана. – Пока мы не знаем, та ли женщина убила мужчину в доме, и тот ли убитый взорвал машину. Хотя я не вижу ничего, что могло бы противоречить этой версии.

Все трое замолчали, раздумывая над вышесказанным. Наконец, Руслан первым прервал тишину:

– Ладно, хватит о смерти. – Он посмотрел на отца и спросил: – А где мама?
– Дома. – Ответил тот. – Она навещала тебя, но ты тогда не приходил в сознание. Вот она обрадуется, когда увидит тебя!
– Тогда пойду, увижу её. – Руслан приподнялся на кровати.
– Лежи! – Крикнул отец. – Ты ещё не поправился; в тебе столько дырок было…
– Странно. – Отметил Руслан, осматривая свои бинты. – Отлично себя чувствую, хотя… грудь побаливает чуть-чуть. Плечо тоже.
– Ну, вот! А ты ещё собрался куда-то идти!
– Я не о том. Я имел в виду «чуть-чуть», то есть… Не знаю, такое чувство, будто я вполне могу нормально ходить.
– Это всё кровь. – Сказал Витя.
– Что? – Переспросил Руслан.
– Кровь Киры! Той самой девочки, что спасла тебя. Ты помнишь? В нашей школе учится девочка, чья кровь лечит людей. Она тоже выжила в том ужасе, а потом помогала раненым! Если бы не она, ты мог бы и не дождаться врачей…
– Не пугай нас понапрасну. – Сказал отец Руслана. – Я в это шарлатанство с исцелениями никогда не верил – и вам не советую.
– Она не шарлатанка! И помогает бесплатно! – Витя твёрдо стоял на своём. – Как ещё объяснить, что большинство раненых уже поправилось?! И Руслан! Он же сам сказал, что отлично себя чувствует!
– Похоже на то. – Руслан свободно поводил плечом, кость в котором, по заключению врача, должна была быть раздроблена одной из пуль. Видя это, отец просто терялся и не знал, что ответить; а сам Руслан, откинув одеяло, добавил: – Я всё-таки прогуляюсь.
– Ты что, серьёзно? – Не верил отец.
– Мне нужно в туалет! Сам же сказал – я здесь уже сутки валяюсь.

Отец встал, дабы поддержать сына, но, к собственному удивлению, понял, что тот вполне нормально справляется сам.

– Ты сказал, кровь? – Руслан смотрел на Витю. – То есть та… Кира вылечила мои раны своей кровью? Ты видел это?

Друг кивнул:

– Я был с тобой всё это время. Когда ты уже терял сознание, появился один одноклассник Киры. В руке у него был шприц с кровью; он сказал, что эта кровь лечит, и я сразу вспомнил про Киру. В общем, это он спас тебя! Он и Кира! Её самой я тогда не видел, но она сейчас здесь – тоже в больнице! Помогает раненым.
– Она колит людей шприцами со своей кровью?! – Возмутился отец Руслана.

***

– Илья спит? – Спросил Женя.
– Да. – Кира посмотрела на мирно лежащего друга, полностью занявшего диван. – Он весь день был со мной в морге. Неудивительно, что вымотался. Вчера мы помогали живым, сегодня – мёртвым; интересно, сколько литров крови мы уже потратили.
– Может, ты тоже отдохнёшь?
– Да… Врачи сказали, что могу располагаться, где пожелаю. – Кира легла поперёк кресла, положив голову на один мягкий подлокотник и оставив ноги свисать с другого.
– Учти, если ты заснёшь в таком положении, когда проснёшься, ещё несколько минут не сможешь стоять – ноги онемеют.
– Да? Что ж, проверю, спасибо.
– Знаешь, странно это. – Женя вновь посмотрел на спящего одноклассника. – Илья, наконец, решил использовать свой Дар для лечения и оживления, хотя раньше скрывал его.
– Что здесь странного? Тебя удивляет, что он решил спасать чужие жизни, когда появилась необходимость?
– Я… неправильно выразился. Я имел в виду – почему раньше он скрывал его? Почему не использовал его в открытую хотя бы просто для лечения, как это делала ты?

Уже закрыв глаза, Кира ответила:

– Это… Люба его надоумила.
– Что? Люба здесь при чём?
– Ну, это было ещё зимой. Я тогда решилась открыто лечить людей, а Люба всеми силами старалась меня отговорить. Она утверждала, что это плохо кончится, что рано или поздно может появиться кто-то, кому моя инициатива сильно не понравиться.
– Но почему?..
– Она рассказывала разные байки – что-то о секретных обществах, которые якобы управляют страной, культах смерти и мировом правительстве, а ещё о том, что подобные мне люди со сверхъестественными способностями всегда встают костью в горле этого самого правительства. Я не слишком ей верила, а вот Илья, …похоже, задумался – и решил не афишировать себя.
– Подожди! Люба… увлекается подобными темами?! Никогда за ней этого не замечал!
– Да, я тоже… раньше. Но, похоже, она начала изучать это – после того, что случилось зимой… с ней и тобой.

Женя задумался. Он и сам увлёкся фольклором после той страшной ночи, разделившей его жизнь на «до» и «после»; тем не менее… Мировое правительство? Секретные общества? Почему Люба вдруг заинтересовалась именно этим? Он не улавливал связи! Возможно, придётся расспросить её, хоть это и будет непросто, учитывая, что они в ссоре…

– Кира! – Внезапно воскликнул Женя.
– Что ещё? – Та неохотно открыла глаза.
– Я просто подумал… – Женя вдруг заговорил с какой-то тревогой – и в голосе, и в лице. – Может… Может, Люба была права? И всё, что происходит сейчас, как раз из-за?.. Ну, ты понимаешь?..

Кира задумалась; не хотела верить, но задумалась – наверное, в попытках доказать самой себе, что Женя неправ. Однако убедить себя в этом почему-то не получалось. В самом деле, что-то страшное творится вокруг, а ты не понимаешь, что. Но, может, Люба понимает? Всё-таки надо поговорить с ней – и попытаться хотя бы услышать подтверждения твоим опасениям. Хотя и без них всё слишком походит на какой-то заговор: массовое убийство в городе, которому кто-то заранее перерезал все контакты с внешним миром… Страшно уже от одного этого факта. Вот только зачем?.. Кому может быть выгодно столько смертей?! Что за чудовище должно дёргать за ниточки в этом отвратительном спектакле? Чудовище?.. Наверное, о чудовищах следует спрашивать других чудовищ. Вообще, у тебя как раз есть одно знакомое, вот только оно уже давно не связывается с тобой; с тех пор, как оно получило то, что хотело, ты перестала представлять для него интерес. Н-да, раньше ты радовалась тому, что оно перестало навещать тебя по ночам; теперь же жалеешь, что только оно может связываться с тобой, когда ему вздумается, а ты с ним – нет…

– Эх, если бы удалось взять живым хотя бы одного из тех убийц, я бы ему язык развязала! – Недовольно вздохнула Кира, с сожалением припоминая, что её единственный шанс узнать правду, в итоге, стал решетом благодаря стараниям одного напуганного школьника с автоматом. Да, ей удалось захватить контроль над телом убийцы; но получившаяся марионетка, к несчастью, оказалась крайне безвольной и не могла ничего, кроме как выполнять приказ, поэтому слепо следовала поставленной инструкции, не обращая внимание даже самую очевидную опасность со стороны…
– Можно войти? – Вслед скромному стуку донеслось из приоткрытой двери.
– Да… – Устало ответила Кира. В ординаторскую вошли двое сотрудником больницы: высокий, широкий мужчина, которого Кира как-то сравнила со шкафом, и худенькая девушка, на фоне того мужчины смотрящаяся откровенно маленькой.
– Здравствуй-те. – Растерялась девушка, глядя то на Киру, то на Женю, то на спящего Илью; мужчина тоже поздоровался. Женя первым ответил на приветствие незнакомцев и перевёл взгляд на молчащую Киру.
– Добрый… вечер. – Запоздало отозвалась та, словно пытаясь вспомнить что-то. – Елена и Фёдор, правильно?
– Да. – Подтвердила девушка; здоровяк тоже кивнул. Они переглянулись, и Елена продолжила: – Мы просто хотели поблагодарить… за всё, что ты делаешь. У нас есть знакомые, дети которых тоже пострадали в школе. Вряд ли ты могла запомнить их среди остальных, но спасибо, что спасла – залечила их раны и не дала умереть.
– Да… Пожалуйста. – Вздохнула Кира.
– И ещё… – Добавил Фёдор. – Лена сказала, что ты больше не прячешь другую свою способность. Это правда? То есть ты решила не прятать её?
– Что вы имеете в виду? – Осторожно вставил Женя, посматривая то на Фёдора, то на Елену, то на задумавшуюся Киру.
– Они знают. – Уточнила та для Жени. – Знают, что я могу не только лечить, но и оживлять людей. Ещё осенью, чтобы оживить Илью, мне понадобилась… помощь этих людей.
– А… – Удивился Женя. – Значит, вы – те двое, через которых Кира смогла добраться до Ильи, когда он был в морге?

Фёдор кивнул:

– Мы долго не могли понять, что с нами произошло тогда; но ситуация прояснилась, когда Кира начала открыто помогать людям – лечить всех желающих шприцами с кровью. Просто после случая в морге Лена нашла в кармане пару шприцов с остатками крови и не могла вспомнить, откуда они. Ну, а потом, когда объявилась целительница, пользующаяся шприцами с кровью, мы просто сложили два и два. Так мы познакомились с Кирой – встретились с ней и расспросили о происшествии в морге; она говорила, что это очень опасная способность, поэтому её лучше держать в тайне.
– Опасная? – Переспросил Женя.
– Ну, знаешь: если бы люди узнали, что есть некто, способный не просто лечить смертельные раны, болезни, но и оживлять мёртвых… Ну, учитывая, что ни один нормальный человек не хочет умирать, воцарилось бы полное сумасшествие. Поэтому Кира молчала об этой способности; в качестве исключения она оживила только своего одноклассника, но больше никого. Когда всё прояснилось, мы тоже решили молчать об этом. – Фёдор задумался. – То есть ты также знал о том, что она не рассказывает остальным?

Он посмотрел на Женю – тот без всякого желания кивнул в ответ.

– Так что? – Елена обратилась к Кире. – Ты была сегодня в морге и оживила нескольких детей – значит, ты больше не скрываешь эту способность?

Кира вздохнула:

– Они не заслужили того, что с ними произошло, вот я и попыталась исправить хоть что-то. Конечно, я хотела бы оставить это в тайне, но не получится.
– Значит, ты продолжишь оживлять людей? – Спросила Елена.
– Во-первых, не думайте, что это легко; оживление отнимает много сил, а я и так уже вымотанная – сейчас я просто ни на что не гожусь; даже если попытаюсь, ничем хорошим это не закончится. А во-вторых – я не смогу спасти всех: у вас в морге не работают холодильники, а когда тела начнут разлагаться – оживить их я не смогу при всём желании. В общем, времени у нас немного, а сил у меня сейчас просто нет.

Елена задумалась:

– А как же?..
– Что?
– Ну, я просто подумала: те, кого ты уже оживила, не могут тоже оживлять людей?

Кира мотнула головой:

– В первые дни после оживления Дар… (вроде моего) слишком слаб. Ему нужно время, чтобы окрепнуть; исцелять и, тем более, оживлять других людей «новичкам» пока нельзя.
– Ну… А скольких ты ещё успеешь оживить?
– Может, десять. Максимум – двадцать. Но тут ещё… зависит от сложности ранений.
– Ну… Ты попытайся! Спаси как можно больше! – Утвердила Елена. – Пожалуйста!
– Хорошо. – Кивнула Кира. Поблагодарив её, Фёдор и Елена попрощались и ушли. Но буквально через несколько секунд раздался новый стук в дверь:
– Можно?

«Это начинает надоедать» – подумала Кира.

– Да. – Откликнулся Женя, и увидел, как вместе с главврачом в ординаторскую входят мужчина в полицейской форме и юноша в больничном халате. Само собой, начальнице больницы далеко не каждый день приходилось стучаться, прежде чем войти в ординаторскую; однако сейчас, судя по всему, была исключительная ситуация…
– Добрый вечер. – Начал полицейский, и сразу обратил внимание на девушку, разноцветные глаза которой, должно быть, часто удивляли незнакомцев. Впрочем, слово «гетерохромия» ему было известно, поэтому он не стал заострять внимание на чём-то, что уже понимал (хоть и вживую видел впервые). – Меня зовут Николай Борисович, и я бы хотел поговорить с девочкой, которая, по слухам, лечит людей КРОВЬЮ.
– Это не слухи. – Устало ответила лежащая поперёк кресла девушка, и добавила: – Кира. Здрасте.
– То есть это ВЫ? – Николай Борисович посматривал то на собеседницу, то на начальницу больницы, и, наконец, обратился к последней: – А вы, значит, …не запрещаете ей заниматься подобным?

В вопросе ощущалось удивленное непонимание – не неодобрение, а именно непонимание, отчего Кира позволила себе надеяться на… не самую плохую причину визита полицейского. Тем временем главврач ответила:

– Запрещала бы, если бы своими глазами не видела того, что её кровь делает с ранеными. Вообще, после того, что произошло в школе, она спасла в разы больше жизней, чем все наши хирурги. К примеру, вашего сына никто не оперировал…
– Что?! – Изумился Николай Борисович.
– Всё так. – Подтвердила главврач. – Мои люди установили характер ранений, но быстро поняли, что все пулевые отверстия каким-то неведомым образом затянулись ещё до нашего приезда. Поэтому всё, что они сделали, – это наложили стерильные повязки поверх уже зарубцевавшихся ран.
– А пули?.. Пули не извлекали?
– Не было нужды. – Главврач помотала головой. – Все ранения оказались сквозными.

Николай Борисович ещё некоторое время с растерянным видом обдумывал ситуацию и, наконец, усмехнулся (видимо, от сохранившейся толики неверия в реальность происходящего), после чего со странной улыбкой обратился к юноше в халате:

– Руслан, давай тогда – поблагодари спасительницу… Что стоишь? – Сказал он осторожно, словно сам не мог поверить, что говорит подобное.
– Спасибо. – Так же осторожно произнёс юноша. Кира хотела было вежливо ответить на благодарность, но… вдруг задумалась:
– А где ты был, когда тебя ранили?
– Ну… На втором этаже, в коридоре.
– Тогда неудивительно, что я не помню тебя. В общем, не меня ты должен благодарить – не я спасла тебя.
– Почему? То есть я слышал, что это был один из твоих одноклассников; но у него всё равно был шприц с ТВОЕЙ кровью, разве нет?..
– Нет. – Кира помотала головой. – Тебя спас Илья – он тебя нашёл, и это его кровь была в том шприце. Ты ещё не знаешь, но я не единственная, у кого есть… такой дар.
– То есть… есть и другие?! – Крайне удивился Руслан.
– Да. – Кивнула Кира, и указала на спящего друга. – Просто далеко не все стремятся выставлять напоказ свои способности. Наверное, в этом смысле меня можно назвать исключением…


Глава 6.


Вечер близился к концу, но вопросов у Руслана меньше не становилось. Ему хотелось знать ВСЁ – почему кровь Киры обладает исцеляющим эффектом, почему этот эффект проявляется только, когда сама Кира хочет этого, почему она никогда не лечит двух и более человек одновременно, а главное – когда и как Кира обнаружила в себе эти способности…

– Ко мне приходил кое-кто… в моих снах – и говорил, что я могу лечить людей. – Отвечала она на последний вопрос.
– Кто приходил? – Не терял интереса Руслан.
– Не скажу. Я никому не рассказываю о том существе. Есть… причины.
– Какие?
– О них я тоже предпочитаю молчать. Так решила. Но, если интересно, могу добавить, что из-за этого существа я поначалу даже усомнилась в собственном психическом здоровье. А потом… всё же решилась проверить свои силы – на друге.
– И… как? – С нетерпением ждал ответа Руслан.
– Удачно.
– А точнее? Кто он? И чем он болел?
– Неважно.

Руслан задумался – что-то многовато тайн у этой целительницы! Но понадеялся – может, её одноклассник с похожими способностями окажется более разговорчивым?; он смотрел на спящего Илью и гадал, когда же тот, наконец, проснётся, чтобы можно было поблагодарить его (ну и расспросить, конечно же). А тем временем Кира, будто поняв мысли собеседника, решила ещё больше усилить свой ореол загадочности:

– А ещё я никогда не сдаю кровь на анализы – даже за деньги.

«И, конечно, ты не скажешь, почему» – решил Руслан; а Кира, будто вновь угадав его мысль, кивнула.

Николай Борисович слушал их диалог с искренним интересом, но понимал, что время позднее, и надо бы позволить этой целительнице с разноцветными глазами хоть немного поспать. Жаль, конечно, что они потратили на разговор так много времени, и мать Руслана уже не успеет навестить сына сегодня; хотя, если верить Кире, сам Руслан вполне может отправиться домой хоть сейчас, поскольку его раны залечены, а остаточная боль пройдёт уже к концу недели.

– Нет, я, пожалуй, задержусь – до завтра. – Решил Руслан; всё-таки он ещё не поблагодарил своего спасителя… и не получил ответы на некоторые вопросы. – Слушай, а можешь показать шприцы? Какие они у тебя?
– Самые обычные, одноразовые. – Ответила Кира. – Извини, показывать лень. Вообще, тебе очень повезло! Обычно я ношу с собой только один шприц – на всякий случай; но с тех пор, как люди начали приезжать ко мне за помощью, приходится иметь несколько (честно, я не раз напоминала, что надо приезжать с собственными шприцами, но некоторые почему-то забывают об этом). В общем, там, в школе, у меня была упаковка шприцов – один из них я смогла дать Илье, чтобы он тоже мог помогать раненым.
– Кстати… – Вдруг задумался Руслан. – А КАК ты выжила?
– А ты КАК? – Вдруг задумалась Кира.

***

– Ну, что? Ты говорил с ней? – Спросил Витя, встречая Руслана на выходе из ординаторской. Риторический вопрос, конечно; что ещё он мог делать там почти два часа! Завидев кивок друга, Витя добавил: – Я бы тоже хотел с ней пообщаться; жаль, врачиха не пустила. И? О чём вы говорили?
– Много, о чём. – Растерялся Руслан. – Слишком много.
– Расскажешь?
– Может, позже? Я… как бы немножко сильно хочу есть. Тут есть столовая?
– Да. – Кивнул отец Руслана. – Правда сейчас там не найти еды горячее салата комнатной температуры; да и холоднее – тоже, учитывая, что холодильники, как и плиты, не работают. Даже кипячёной воды нет, что неудивительно. Но хотя бы вода из-под крана всё ещё есть...

Руслан удивился, но быстро понял, что это имеет смысл: всё-таки вода – жизненно необходимый ресурс, и, если бы город остался без неё, жители не стали бы сидеть, сложа руки, а с оружием в этих самых руках принялись бы прорываться за городскую черту. Конечно, жертв было бы немало, но рисковать за жизнь всё равно лучше, чем покорно дожидаться смерти от жажды; вряд ли хоть какое-то оцепление смогло бы справиться с толпами в несколько тысяч человек, поэтому неудивительно, что воду решили оставить. Да, какие бы нелюди ни стояли за всем, что здесь творится, они продумали всё – и теперь аккуратно балансируют на краю, не рискуя взваливать на свои плечи больше, чем смогут контролировать.

Время ужина давно прошло, поэтому в столовой никто ничего не подавал. Впрочем, с собой у Николая Борисовича было почти то же самое, что имело место в здешнем меню: бутерброды, салат, фрукты и лимонад – всё, конечно, комнатной температуры. Еда, к слову, пока ещё продавалась в магазинах, хоть и не во всех – например, разного рода супермаркеты с электронными кассами оказались совершенно не готовы к работе в обесточенном городе. Разрешить проблему удалось разве что наименее жадным хозяевам магазинов, рискнувшим поверить в честность своих сотрудников и позволившим им работать в условиях сильно ослабшего контроля за кассами. В столовой, понятное дело, света тоже не было, поэтому Николай Борисович зажёг одну из свечей, с недавних пор стоявших на каждом столе. Витя не упустил случая пошутить на тему ужина при свечах, а Руслан поведал другу подробности их с Кирой беседы – его рассказ тоже изрядно затянулся благодаря неиссякаемым вопросам нетерпеливого Вити, поэтому через час, когда Руслан отлучился в туалет, Николай Борисович намекнул:

– Кстати, Витя… Тебе домой не пора?
– А что мне там делать? – Удивился тот. – Света нет; ни телевизор, ни компьютер не работают. Так что я предупредил родителей, что буду поздно!
– Ну, что ж… – Ответил Николай Борисович, а Витя, наблюдая возвращение друга, вспомнил что-то, что уже давно хотел сказать:
– Слушай, ты ещё не видел, ну, одну из этих… Ника или Нина – одна из них тоже в больнице!
– Кто? – Руслан подразумевал «кто именно?».
– Ты же знаешь, я их не различаю! – Напомнил Витя.
– А… что с ней?
– Я же говорил: ногу вывихнула. Когда из окна прыгала.
– Надо будет проведать. – Решил Руслан.
– Завтра. – Добавил отец. – Она, наверное, уже спит (даже если нет, навещать её ночью – не лучшая идея).
– Пожалуй. – Согласился Руслан. Наконец, все затихли; даже Витя. Потушив свечу, Николай Борисович покинул столовую вместе с детьми и проводил сына до палаты. Витя не стал затягивать прощание и, честно признавшись, что хочет в туалет, пожелал другу спокойной ночи, после чего скрылся в повороте коридора.
– Ты, правда, не помнишь? – Вдруг спросил отец. – Или просто сделал вид?
– Ты о чём? – Не понимал Руслан.
– Ну… – Помедлил отец. – О тех близняшках, одна из которых здесь. Я думал, когда Витя упомянул её, ты признаешься, что тоже видел её…
– Я? Видел?!
– Стало быть, нет. – Самому себе кивнул отец. – Весьма странно, учитывая, что она была с тобой прошлой ночью. И ты ни разу не проснулся, чтобы увидеть её?

Руслан удивился ещё больше:

– Нет, я… Я проснулся только сегодня! Значит, она была рядом со мной? Ночью?
– Да, была… – Отчего-то засмущался отец. – Ты сильно дрожал тогда – была температура. Врачи говорили, это нормально: во-первых, ты потерял много крови, а во-вторых, организм боролся с инфекцией в ранах, которую занесли пули. Хотя состояние не ухудшалось, поэтому все утверждали, что опасности нет; в общем, тебе вкололи антибиотики, но дрожь не проходила, поэтому та твоя подруга… сама решила погреть тебя.
– Что?.. – Растерялся Руслан. – Что значит «погреть меня»?
– Она залезла к тебе под одеяло и грела тебя… своим телом. – Развёл руками отец. – Просто обогреватель без электричества не заработал бы, вот твоя подруга и проявила… заботу.
– Ты что, серьёзно? – Не мог поверить сын. – И ты был не против?
– Вообще, меня тогда не было рядом. Мама была – она лишь на пару минут отлучилась, а, когда вернулась, твоя подруга уже подвинула тебя на одну половину кровати, а сама устроилась на другой. Но мама беспокоилась о тебе, как и твоя подруга, поэтому долго не спорила.

Руслану даже показалось, что слова отца могут быть каким-то розыгрышем, но он не подал вида:

– И… долго она была со мной?
– Мама сказала: всю ночь.
– Ну и ну… – Руслан по-прежнему не понимал, верить или нет. Может, действительно, это просто шутка? А отец тем временем продолжал:
– Я просто подумал, что ты должен был хоть раз проснуться за это время и увидеть всё своими глазами. Поэтому удивился, когда Витя упомянул её, а ты никак не отреагировал (ещё подумал – может, ты решил молчать, чтобы о вас с ней не поползли слухи?). А ты даже не знал этого?
– Говорю же, не знал!
– Ясно. – Кивнул отец, и задумался: – Слушай, а… кто из этих двоих твоя девушка? Как зовут ту, которая была с тобой?
– Не знаю… Я ни с кем из них не встречаюсь, так что… пока не знаю.

Отец с улыбкой хмыкнул, а Руслан открыл дверь в палату. Пожелав друг другу доброй ночи, они расстались, и Руслан лёг в постель. Но долго не мог уснуть. Он вспомнил свой странный сон… и понял, что не всё в нём было сном. Подумать только! Ника? Нина? Одна из них была с тобой – прижималась к тебе, трогала тебя; а ты… игнорировал её! Прямо волосы рвать охота, разбить лоб о стену! И плакать… от осознания того, какой момент своей жизни ты пропустил! И почему? Если бы раньше ты почувствовал, что кто-то прильнул к тебе во сне, отреагировал бы, как надо! А почему же теперь всё пошло иначе? Похоже, ты, действительно, слишком много крови оставил в школе, раз уж не смог взять себя в руки даже ради такого момента! Хотя тот парень, Илья, залечил твои раны, ты ещё долго не мог прийти в себя – наверное, потому, что был не единственным, кому требовалась помощь; вот он и торопился. Да и мог ли он восстановить нормальный объём крови в твоём теле? И побороть инфекцию, занесённую пулями в организм? Надо будет расспросить его об этом, когда представится возможность. Хотя он и так многое сделал – он спас тебя!

Надоело уже ворочаться… И на одном боку не спится, и на другом мысли не отпускают! Руслан уставился в потолок и положил подушку на лицо – мало того, что заснуть не получается, так ещё и свет из окна бьёт по закрытым глазам! Почему в этой палате нет нормальных, тёмных штор?! А небо, действительно, светлое – пасмурное, но светлое. А ведь скоро и вовсе полярный день наступит…

«Это уже бесит…» – подумал Руслан, услышав скрип двери и тихие шаги по палате. В самом деле – мысли в голову лезут, свет в глаза бьёт, так ещё и шастает кто-то! Хотя стоп?.. Кто здесь может шастать? Вроде бы все соседние койки уже заняты, так кто же пришёл? Врач или медсестра, скорее всего, – подумал Руслан, но вскоре ощутил что-то, заставляющее сомневаться в этом: кем бы ни был ночной гость, он дотронулся до Руслана – положил руку на бинты и осторожно прощупал скрываемые ими шрамы! Прикосновение было нежным, словно женской рукой, и моментально ввергло Руслана в растерянность. Что делать? Сбросить подушку и встретить странного гостя лицом к лицу? Наверное, так и следовало поступить, однако тут Руслан почувствовал чьё-то дыхание – словно кто-то склонился над его горлом в желании поцеловать. Что?.. Что делать теперь?.. Может, подождать ещё?.. Но в следующее мгновение опять донеслись шаги, и уже быстрые – похожие на бег, а потом и скрип повторился…

– Стой!.. – Руслан подскочил на кровати, но, застав лишь закрывающуюся дверь, с сожалением упал обратно. Все вокруг вроде бы спали, так что спрашивать тоже было некого; кем бы ни был ночной гость, он сбежал бесследно. Осталось лишь предположение, сильно похожее на уверенность… Ну и пусть: «Ника, Нина… Неважно – кем бы ты ни была, в третий раз я тебя не отпущу!».


Глава 7.


– Ё*аная жизнь. – Выругался Арсен, стоя на посту, посматривая на сослуживца и дивясь самому себе. Как он, вообще, оказался здесь? Ирония судьбы – выполнять чужие приказы и жить по уставу он не любил никогда. И всё-таки он здесь – послушал чью-то сладкую речь о службе на благо… чего-то там, которая помимо солидной заработной платы сулила большие привилегии, поэтому клюнул. А, вообще, речь была правдивой, ибо так называемые привилегии, действительно, присутствовали – более того, такой свободы, как с ними, Арсен никогда раньше не испытывал! И он наслаждался ей… в перерывах между командировками. Верно – в командировках всё становилось по-другому: одно неповиновение приказу – и сразу расстрел, чтоб другим наука была. В командировках… он превращался в раба – бесправного и уязвимого, каким никогда не хотел быть. Но ничего – командировки бывают не так уж часто, поэтому нужно просто перетерпеть. Тоже верно – потерпи ещё немного, и опять будешь свободным и, как бы вычурно это ни звучало, привилегированным человеком! Действительно, не так уж всё плохо – лучше, чем быть никем. А никем он уже был, и возвращаться к той жизни, точно, не хочет. Да и не дадут ему вернуться – слишком уж много он знает… К тому же, у этого вокзала гораздо лучше, чем на шоссе, – тут хотя бы не приходится расстреливать новые и новые партии любопытных бедолаг, без конца едущих в город. Такая уж логика у твоего начальства, простая донельзя: нет человека – нет проблемы; и чем меньше людей извне подозревают, что здесь творится что-то неладное, тем меньше проблем. А подозревать люди начинают сразу же, как останавливаются у любого блокпоста, вот и приходится расстреливать их прямо в машинах, чтобы земля слухами не полнилась! Любопытно, сколько таких уже пропало без вести. И сколько других, которые отправились на поиски пропавших и тоже не вернулись? Полсотни? Мало… Может, сто? Должно быть больше… Но такое никак не может продолжаться вечно – патроны у парней на блокпостах не бесконечные, и рано или поздно всё обязательно закончится!

Операция «Пекло», так это называется. Её схема была разработана давно – так сказать, для экстренной ситуации, и вряд ли кто-то всерьёз верил, что такой момент когда-нибудь настанет. Но вот – он настал! Когда ты прибыл сюда вместе с остальными, конечно, удивился столь большому числу бойцов, но не придал этому особого значения. Ведь ты знал план – всё должно было пройти, как по маслу! Но твоё начальство было не так оптимистично или, лучше сказать, не так пофигистично, поскольку итог именно этой миссии имел особую значимость! И, как оказалось, начальство волновалось не напрасно! Когда тебе сказали, что всё пошло наперекосяк, и отныне начинается «Пекло», ты не поверил. С другой стороны, ты вздохнул с облегчением, когда услышал, что отправляешься на вокзал, – сразу стало ясно, что там не придётся так много стрелять, как на шоссе; хотя даже на шоссе не везде приходится много стрелять – на каждой дороге, прилегающей к городу, по два блокпоста: Первый поближе к городу, чтобы никто не выехал, а второй подальше, метрах в пятистах, чтобы никто не въехал; если горожане более-менее понятливые и возвращаются домой, когда на них наводят автоматы, то с гостями извне приходится поступать иначе – как только те показываются у блокпоста, сразу становятся проблемами, ибо увидели то, что видеть не должны. Наверняка, между такими блокпостами на дорогах уже образовалось по небольшому кладбищу изрешечённых автомобилей с трупами внутри…

Грохот летящего мимо поезда выбил из головы старые мысли и принёс с собой новые. Интересно, как ОНИ делают это? Один нужный звонок, и поезда здесь больше не останавливаются – мчатся дальше, мимо этого города-призрака! Что ОНИ говорят простым людям? И почему те верят? Неужели, вправду, никто ни о чём не знает? Может, некоторые и подозревают, что кто-то в чём-то обманывает их, но всей картины не знают! Ещё бы – столь наивным созданиям непросто представить себе, что такое возможно! Арсен бы и сам не поверил в реальность происходящего, не знай он того, что знает…

– Ай! – В грохоте едущего состава послышался вскрик, и Арсен обернулся на сослуживца, из шеи которого торчал дротик с ярко-красным оперением. Арсен успел лишь испугаться; но понять, что происходит, уже не смог – в следующий миг сослуживец выдернул дротик из своей шеи и воткнул в щёку Арсена. Он так и не узнал, за что; да и сослуживец не смог бы ответить на этот вопрос, поскольку даже не осознавал, что делает. Сам Арсен тоже недолго думал об этом – через мгновение он забылся во сне и упал на мокрый асфальт, где продолжил спать невероятно умиротворённо, как никогда ещё не спал ни в одной командировке. А оставшийся на ногах сослуживец терпеливо дождался появления из кустов некоей гостьи – хрупкой девушки в гражданской одежде и с пневматической винтовкой в руках, вполне подходящей для стрельбы дротиками. Эта странная особа передала солдату шприц с тёмно-алой жидкостью, после чего упала рядом с Арсеном, составив тому компанию в стране грёз…
– Лучше перестраховаться. – Сказал некто, приближаясь к блокпосту и усилием воли приказывая оставшемуся на ногах солдату вколоть себе в предплечье половину содержимого шприца. Верно – страховка лишней не будет; слишком уж мало крови было внутри дротика – неизвестно, на сколько хватило бы её, а терять контроль над марионеткой пока было нельзя. Наконец, загадочный Носитель Дара подошёл к границе блокпоста; выглядел он, как сама смерть: облачённый в длинное пальто, высокий и худой, с бледным, как у мертвеца, лицом, порозовевшими глазами и сочащимися из носа ручейками крови. Смотрелся он жутко, и чувствовал себя не лучше – очевидно, единовременный контроль над тремя марионетками не прошёл бесследно. Но сил у него ещё хватало. Достав изогнутый костяной коготь, он провёл им по лицам обоих солдат и, наконец, смог позволить себе снять с них мысленный контроль, необходимости в котором отныне не было. Лежавший солдат встал и присоединился к своему товарищу – такому же безвольному рабу чужих прихотей, каким теперь являлся сам. Рабу? Будучи в командировке, Арсен нехотя сравнивал себя именно с рабом; но он даже не мог представить, как мало знает о рабстве. И теперь, смотря в лицо монстра, поработившего его тело, он даже не вспоминал об этом – страх мешал подбирать аллегории; сейчас Арсен мог лишь бояться – бояться неведомого, того, чего не понимал; и осознание факта, что родное тело больше не принадлежит ему, пугало до глубины души. Ведь он не мог даже закричать, даже сердце не учащало пульс, кожа не обливалась холодным потом, а конечности не дрожали! Арсен мог лишь чувствовать, слушать и смотреть на мир теми самыми глазами, которые теперь кричали от ужаса вместо него самого.

Забирая упавшую винтовку, Носитель Дара посмотрел на спящую девушку и тяжело выдохнул; не хотелось ему использовать случайных прохожих для подобной рискованной затеи, но, как говорится, c’est la vie.

– А теперь… – Он взял девушку на руки, решив не бросать оную в столь опасном месте, и посмотрел на солдат: – Отойдём в сторонку, поговорим.

***

Руслану удалось подремать пару раз, но, едва он проваливался в это приятное небытие, как вскоре выныривал обратно, в реальный мир. Каждый раз его выталкивала сюда какая-то тревога, заставляющая вздрагивать в постели. Похоже, нервы ни к чёрту. Хоть он и мог заставить себя сохранять самообладание в случае необходимости, успокоиться после любого такого случая удавалось очень нескоро. Верно, слишком много всего навалилось, вот ты и на взводе. Осознав, что началось утро, Руслан решил прекратить своё бессмысленное валяние в постели и вышёл в коридор, где в пятнадцати метрах от палаты увидел отца – тот полулежал на диване и, похоже, спал.

– Пап? – Подошёл удивлённый сын, а отец приподнял голову:
– Что?
– Почему ты не дома?
– Э… Решил остаться на ночь – на всякий случай.
– Зачем?!
– Ну, сам понимаешь: ты показал тем подонкам, где раки зимуют, и теперь, возможно, попал в список их главных врагов.
– Эх… – Вздохнул сын. – Сказал бы прямо, что за меня беспокоишься, – я бы поехал…

Отец посмеялся:

– Ну, я беспокоюсь не только за тебя. Всё-таки здесь много выживших, и… кто знает, что может взбрести в голову тем убийцам! Если они надумают закончить начатое, я и мои люди встретим их!
– Люди?
– Да, неподалёку есть ещё… пятеро надёжных парней – они тоже остались на ночь. Думаю, охрана тут лишней не будет, пока ситуация не прояснится.
– Понятно…
– А ты куда?
– Да так, домой собираюсь. Увижусь с тем парнем, Ильёй, потом разыщу Нику или Нину (кто бы из них здесь ни был), и… пойду. Знать бы ещё, где моя одежда.
– Она вся в крови… – Отец встал и размял спину. – Я съезжу домой за новой, потерпи. Тебе всё равно придётся ждать врача, чтобы выписаться.
– А мне с тобой можно?
– Только никому не говори. – Улыбнулся отец. – Возьмёшь одежду – и вернёшься назад, понял?
– Понял. – Кивнул сын, и отправился с отцом по коридору. – Ещё я хотел спросить… Кто-нибудь приходил ко мне ночью?
– Ну… Точно, твой друг был!
– Друг? – Растерялся Руслан. – Какой?!
– А ты как думаешь? – Удивился отец. – Витя, конечно же! Он приходил сказать, что тот самый Илья, которого ты хотел поблагодарить, проснулся. Вот только… ты уже спал, и он решил не будить тебя. Руслан?..

Малость помедлив, сын продолжил идти вперёд, но как-то отрешённо, будто по инерции. С остекленевшим взглядом он пару раз приоткрыл рот и, наконец, смог выдавить из себя:

– А ещё? Кто ещё приходил? – Руслан спросил с непонятной надеждой.
– Я видел только его. – Пожал плечами отец. – Хотя потом я заснул, поэтому не знаю. А что? Почему ты спрашиваешь?
– Да так. Сквозь сон слышал, как кто-то ходит. – Руслан сдержал слёзы и, глубоко вздохнув, одними губами произнёс беззвучную, но переполненную болью фразу: – Педик, блин.

***

В столь ранний час Вера Сергеевна не ожидала возвращения родных, но сына, естественно, встретила с искренним счастьем и материнским волнением:

– Почему ты не в больнице?! Мне все говорили, что тебя сильно ранили! Ошиблись, что ли?!
– Мам, задушишь… – Руслан весело отметил силу её объятий.
– Точно, не перестарайся. – Добавил отец. – А то раны откроются.
– Раны?.. – Похоже, мать испугалась одного этого слова.
– Не откроются. – Обнадёжил сын. – Всё уже зажило.
– Но как?!
– Может, попозже расскажу? История длинная, а мне бы не хотелось стоять в больничном халате у входной двери. – Напомнил Руслан. Позволив матери осмотреть его тело и лишний раз убедиться, что всё хорошо, он, наконец, смог переодеться и проследовал на кухню, где отец уже разогревал еду в микроволновке, подключённой к автомобильному аккумулятору. Малознакомому с этой семьёй человеку могло бы показаться, что наличие такой конструкции в доме должно быть заслугой мужа, но на самом деле с техникой в этой семье дружила только жена. Если нужно было настроить, починить или же вовсе создать с нуля что-то, работающее от электричества, Вера Сергеевна оказывалась ценнейшим помощником. Она даже занялась предпринимательской деятельностью, основанной на своём таланте, и сейчас, в условиях тотальной нехватки электроэнергии, вполне могла бы значительно расширить клиентскую базу, даже просто подключая электроприборы к автомобильным аккумуляторам. Окружающие считали её хобби чем-то странным; ещё бы: стройная красавица с белой кожей, каштановыми волосами и выразительным лицом – такая могла бы заниматься чем-то более достойным, чем пачкать руки флюсами и маслами, не говоря уже о риске обжечься раскалённым металлом или получить удар током! Но каждому своё – к примеру, сама Вера Сергеевна не меньше удивлялась тем людям, которые не развивали в себе никакого таланта – ничего не давали этому миру, а умели только брать и, в её понимании, деградировали. Да, она считала себя творцом и позволяла себе высокомерные мысли – слишком уж много было тех, кто не понимал её.

Рассказ Руслана, в самом деле, затянулся – сын не преувеличивал, когда предупреждал, что история окажется длинной. Внимательно выслушав ответы на все свои вопросы, мать задумчиво отозвалась:

– С трудом во всё это верится. Но радует, что люди с подобными способностями существуют! Ведь, если бы их не было… – Не найдя смелости окончить фразу, она ещё раз констатировала факт: – Но чудеса случаются! Значит, даже врачи признали это, раз уж разрешили тем детям лечить раненых?
– Да. – Кивнул отец. – Похоже, некоторые из них даже заново уверовали; хотя… мне кажется, этому должно быть научное объяснение. Оно найдётся… рано или поздно.
– А как же та сущность, которая приходила к Кире во снах? – Напомнил Руслан.
– Ну, может, это телепатия?
– Телепатия – не научное объяснение. – Снова напомнил Руслан.
– Ну, значит, мы не всё знаем об этом мире! – Пожал плечами отец. – И то, что сейчас считаем чудесами, в скором времени станет частью науки – и телепатия, и новые формы жизни. Некоторые люди, например, считают вымыслом летаргический сон, а я так никогда не считал!
– Хотя, что касается чудес, сейчас им самое время и место. – Кивнула мать. – Учитывая, что вокруг творится… То есть даже в таком хаосе должно же случаться что-то хорошее! Знать бы ещё, что происходит…

Она посмотрела на мужа, но тот не ответил, давая понять, что не разузнал ничего нового.

– Мам, а телевизор? Не работает?
– Цифровое не работает; кабельное тоже, как я слышала. Остались только спутниковое и простое аналоговое.
– Да?! – Обрадовался Руслан.
– Но там ничего интересного. Ни слова о том, что здесь творится. Будто… Будто этого города и нет вовсе! – В словах матери ощущалась праведная злоба.
– Странно. Но… хотя бы в мире всё спокойно?!
– Да. Такое только у нас! – Забрав аккумулятор с кухни в комнату, Вера Сергеевна включила телевизор и принялась щёлкать каналы, дабы показать семье то, что с момента начала этих событий сама видела не раз, – надоевшую рекламу, скучные новости, тупые телешоу и обилие развлекательного кино, которое сняли бы с эфира, если бы в стране объявили общенациональный траур из-за очередной трагедии, на сей раз выпавшей на долю небольшого северного города.
– Да что же здесь творится?.. – В который уже раз пытался понять Руслан. – Пап, я… немного посплю. Езжай без меня.
– Эй, ты же обещал, что вернёшься в больницу!
– А зачем ему в больницу?.. – Напряглась мать.
– Меня должны официально выписать, чтобы всё было по закону и отвечало требованиям бумажной волокиты. – После этих слов Руслан посмотрел на отца: – Не беспокойся, я… вернусь в больницу; просто не сейчас. Очень уж спать хочу, а там заснуть не получается – всю ночь провалялся!..
– Пусть отдохнёт. – Настояла мать, а отец со вздохом согласился:
– Только будь осторожен по пути туда… и обратно тоже! Мы ведь даже не знаем, насколько теперь безопасно на улицах…
– Ну, после школы ничего серьёзного вроде бы не происходило, …если не считать тех, кто пропал, пытаясь выбраться из города. – Напомнила мать.

Взяв с Руслана слово держаться подальше от вокзала и блокпостов на дорогах, отец неохотно уехал, и мать с сыном остались наедине. Почистил зубы, Руслан помылся в ванной, кое-как освещаемой парой карманных фонариков, положенных на полку для зубных щёток, и пошёл расправлять кровать, которая прямо манила знакомой мягкостью и уютом. Именно это ему сейчас было нужно – тишина и покой; хотелось просто заснуть в родном и безопасном доме, ценность которого так сильно возросла в свету последних событий…

– Как ты? – Вновь спросила мать, видимо, чувствуя в сыне некую тревогу.
– Нормально. – Неуверенно ответил Руслан. – Просто слишком много произошло за последние дни.
– Если хочешь, можем поговорить об этом.
– Нет. – Твёрдо ответил сын.
– Да перестань. Я же вижу, тебя гложет что-то! Это… из-за того, что тебе пришлось убивать?..
– Нет.
– А из-за чего тогда? Не держи в себе – просто скажи, что тревожит тебя! Обещаю не читать нотации!

Руслан догадался:

– Ты беспокоишься о моём психическом здоровье?

Мать подтвердила:

– Ну, сам посуди! Ты многое пережил…

Руслан вздохнул:

– Расскажу, …если обещаешь никому не говорить об этом. Особенно, папе!

Мать осторожно кивнула и вдруг услышала то, что совсем не ожидала:

– Тебя когда-нибудь… пытался поцеловать кто-то, с кем бы ты не хотела целоваться?
– А… почему ты спрашиваешь? – Смущённо растерялась мать.
– Из-за Вити… – Всё, что добавил Руслан, и едва прозвучало имя друга, как глаза матери застыли, в лице прочитался испуг, а в голосе – неприкрытая злоба:
– ЧТО ОН НАТВОРИЛ?

Завидев такую реакцию, Руслан сам испугался:

– Помни, ты обещала молчать!..
– Говори, что случилось! – Перебила мать.
– Не скажу ничего, пока ты не успокоишься! – Крикнул сын, и вдруг образовалось молчание.
– Извини. – Переведя дыхание, мать осторожно обняла сына и тихо вернулась к началу: – Что произошло? Расскажи.
– Он… Он пытался поцеловать меня – в больнице. Думал, что я сплю. А я не спал – и почувствовал его дыхание, когда он наклонился ко мне.
– И… что случилось? – С тревогой спросила мать.
– Ничего. – Глядя ей в глаза, Руслан помотал головой. – Он сбежал – наверное, испугался, что я проснусь, или, …может, услышал что-то в коридоре.
– Эх… – Мать вздохнула с облегчением.
– Помни, ты обещала молчать.
– Да помню я…
– И? – Помедлил Руслан. – Что мне делать?
– Тебе нужен совет?
– Ну, не просто же так я рассказал это тебе!
– Ну… – Задумалась мать. – Ты говорил с ним… об этом?
– Нет. И думаю, …надо ли?
– Не надо. – Она помотала головой. – Сделай вид, будто ничего не случилось, а, если он опять… попытается сделать что-то подобное, просто скажи ему, что не одобряешь такие отношения. Если он захочет остаться твоим другом, он поймёт тебя.
– А если не захочет?..
– Тогда сообщи мне – и я сама поговорю с ним.
– Спасибо, мам. – Смотря на её улыбку, Руслан чувствовал себя лучше. И всё же не мог понять: почему мама так вспыхнула, едва он упомянул имя друга?..


Глава 8.


– Вызывали, товарищ полковник? – Тюлеев осторожно заглянул в палатку командира.
– Заходи. – Коротко ответил тот, стоя к подчинённому спиной и разглядывая растянутую на столе карту города. Тюлеев послушался и, сделав всего пару шагов, замер в тихом ужасе – полковник повернулся, и в его руке был пистолет. Тюлеев смотрел на человека, от которого теперь зависела его жизнь, и понимал – защитить себя он может только словами; нет смысла тянуться к кобуре на поясе – даже если он успеет достать оружие (что вряд ли), из лагеря живым не выйдет. Полковник понимал это не хуже: – Знаешь, кого я не люблю, Тюлеев? Знаешь?

Ответа от вспотевшего подчинённого не последовало, и полковник продолжил:

– Выпендрёжников! – Кивнул он. – Может, хотя бы догадаешься, почему?

Тюлеев, сам того не желая, по-прежнему молчал. Он отлично понимал, что молчать нельзя, – НУЖНО защищаться! Хотя бы словами! Но в голове царила паника, и на ум не приходило ни одного нужного слова…

– Потому что выпендрёжники всегда осложняют самые простые задания! – В ярости крикнул полковник. – Не говоря уже об операциях особой важности! Самоуверенные клоуны, вроде тебя, – это сплошь ходячие проблемы! Что стоишь?! Скажи что-нибудь в своё оправдание!
– Так точно! – Растерялся Тюлеев. – Вы правы!

Полковник перевёл дыхание:

– Знаешь, почему ты всё ещё жив?

С прежним испуганным лицом Тюлеев ответил:

– Никак нет.
– Что ж… – Полковник почесал седой висок дулом пистолета. – Во-первых, я не хочу, чтобы придурок, вроде тебя, был посмертно награждён из-за гибели в ходе секретной операции. А во-вторых, …есть кое-кто, кого я не люблю больше выпендрёжников.

Убрав оружие в кобуру, полковник жестом приказал Тюлееву тихо ждать и вышел из палатки, дабы убедиться в отсутствии лишних ушей, после чего вернулся к подчинённому:

– Я не люблю легкомысленных глупцов, которые привыкли надеться на авось. Ты понимаешь, о ком я говорю?
– Никак нет. – Осторожно выдохнул Тюлеев.
– Какой же ты всё-таки баран… – Не мог успокоиться полковник, досадно качая головой; а Тюлеев, будто попугай, повторил:
– Так точно.
– Заткнись! И слушай… – Полковник, вновь попытавшись взять себя в руки, тихо продолжил: – Я пересмотрел все видеозаписи группы ликвидации и понял… причины неудачи. Камеры нескольких бойцов перед их смертью засняли очень интересную фигуру – школьника… с пистолетом.
– То есть школьник отобрал оружие у кого-то из группы? – Спросил Тюлеев, и сразу понял, насколько странно это прозвучало, так как никто из бойцов не имел при себе пистолета. Но полковник, видимо, уже устал удивляться глупости подчинённого, потому просто ответил:
– Судя по виду пистолета, могу сказать, что раньше он принадлежал покойному Павлу Алексеичу.
– Что?!
– То! Похоже, тот самый школьник, которого упомянула Казакова, решил взять кое-что на память с места убийства. – Полковник нервно вздохнул: – Недаром у меня было плохое предчувствие. Недаром!
– С трудом верится, что какой-то школьник, пусть даже вооружённый, смог дать отпор нашим бойцам!
– Уж поверь! Я сам видел всё и ни разу не удивился увиденному – всё же профессионалов у меня в отряде НЕТ, и твоё присутствие здесь – лишнее тому подтверждение! Редкий профессионал может похвастаться достаточно… низкими моральными качествами, чтобы делать то, что делаем мы; поэтому мне, боевому офицеру, приходится иметь дело с разносортным сбродом, который даже оружие в руках по нормальному держать не умеет! Как же вы все, недоноски, меня достали! – Вновь сорвался полковник, а Тюлеев, с покорным видом выслушав оскорбления, уточнил:
– И что случилось с тем школьником?
– Похоже, его застрелили. Ну, хоть кто-то из этих придурков перед смертью доказал, что умеет не только в безоружных стрелять…
– И всё? То есть один школьник положил всю группу?!
– Нет, конечно! Во-первых, ему помогали другие ученики – они забрали оружие убитых бойцов и тоже начали обороняться. А ещё…
– Что?
– Мы недооценили ДЕВЧОНКУ – каким-то образом она установила контроль над Колониным, и тот… открыл огонь по своим. К счастью, сам он тоже не выжил и что-то кому-то рассказать уже не сможет.
– Жуть… – Вырвалось у Тюлеева. – Значит, у неё был с собой шприц?!
– Она не использовала шприц! Она просто… ударила рукой – и приказала ему расстрелять сослуживцев.
– РУКОЙ?! – Не мог поверить Тюлеев. – Но нас не предупреждали, что она может так… Нам говорили – её кровь представляет опасность!
– Сам знаю! – Раздражённо добавил полковник. – В архивах сохранилось немало информации о людях с её способностями; но упоминаний о том, что они могут подчинять чужой разум простым касанием, даже я не нашёл!
– Но почему вы не попросили больше времени на подготовку, если так мало знали о ней? – Сам не понимая, как, осмелился спросить Тюлеев.
– Потому что времени и так не было! Я ещё пару месяцев назад на всякий случай отправил одного агента уговорить девчонку сдать кровь для исследований в обмен на очень щедрое вознаграждение; а она отказалась. Месяц назад я попытался снова – и всё повторилось! Подожди мы ещё – учебный год закончился бы, а вместе с ним мы упустили бы ЛУЧШИЙ шанс для ликвидации! – Полковник покачал головой. – Ты, правда, тупой, если не понимал этого. Хотя, наверное, твоя тупость спасла тебе жизнь, ведь именно ТЫ должен был идти в паре с Колониным – и устранять девчонку! А, впрочем, …такому, как ты, даже простой школьник залепил бы пулю в лоб!

Тюлеев стиснул зубы (проглатывать упрёки становилось всё сложнее) и вдруг задумался:

– А Казакова? Что вы собираетесь делать с ней? – Он, наконец, уловил, к чему клонит полковник; а тот в свою очередь подошёл к ответу издалека:
– Операция ещё не окончена. Наш человек в городе недавно сообщил, что девчонка находится в больнице – и вряд ли станет покидать это безопасное место, пока всё не утихнет. Мы пошлём туда Василиска.
– Вы… серьёзно?! – Изумился Тюлеев. – Неужели, это необходимо?
– Мы уже потеряли слишком много людей – и едва сдерживаем оцепление! – Полковник сжал кулак и, если бы рядом был стол, наверняка, стукнул бы по нему. – Полиция в городе стоит на ушах, пытается опознать тела наших людей и, более того, охраняет выживших в больнице! Нет смысла рисковать оставшимися бойцами – если девчонка оказалась монстром, …пусть монстр и разбирается с ней.

С пониманием кивнув, Тюлеев вернулся к изначальному вопросу:

– А что с Казаковой?
– Ты с ней и ещё двумя бойцами сопроводите Василиска до больницы, а потом… Независимо от итога всей миссии, прикончи эту шалаву!

***

– Маша, ты идёшь? – Давно одевшись, спросил Кирилл.
– Да иду-иду! – Донеслось из ванной, и жена, наконец, вернулась к мужу.

Семейная пара покинула квартиру, вышла из подъезда и появилась на улице. Кирилл осмотрелся – погода, в самом деле, отличная. Обычно в такое время он просиживал штаны на работе, но сейчас в обесточенном городе работать попросту не мог. И даже был рад этому – впервые за многие месяцы он мог позволить себе не вставать по будильнику, а валяться до полудня и среди дня заниматься любовью с женой – причём, делать это без каких-либо опасений потревожить дочь, которая теперь всё равно проводила большую часть времени вне дома! Поэтому оставшиеся наедине родители решили не торопиться и не скромничать – и вскоре насладились друг другом ещё раз. Теперь, идя вперёд, улыбаясь и чувствуя такую же улыбку от любимой женщины, Кирилл думал, что жизнь прекрасна, – даже несмотря на то, с чего начались её перемены.

– Куда пойдём? – Спросила Маша. В самом деле – выбор был небольшой… и в то же время огромный; мало ли куда! Они сейчас свободные и счастливые люди – могут гулять, где захотят! Ну, почти – нервировать солдат на блокпостах было бы плохой идеей, хотя она всё равно не приходила в голову Кирилла. Он решил посетить одну столовую, в которую любил ходить с семьёй ещё до того, как город преобразился. Само собой, Кирилл не надеялся найти там тёплую выпечку, горячие блины или ароматный кофе – просто хотел убедиться, что старый добрый тархун (пусть и комнатной температуры) не закончился. Однако, войдя внутрь, Кирилл с изумлением обнаружил, что в зале полно посетителей, а на столах у них стоят, явно, горячие блюда!
– Неужто свет дали?! – Растерялся Кирилл.
– Нет. – С улыбкой ответила кассирша. – Просто с этого дня мы готовим на газу и углях. Итак, чего желаете?

Выбор был большой, однако по горячей еде Кирилл успел соскучиться, поэтому долго не думал; Маша тоже не привередничала, и теперь семейная пара с подносами в руках искала себе место. Все столы заняли истосковавшиеся по нормальной еде посетители, однако в углу стоял единственный столик, за которым сидел всего один человек…

– Можно присесть? – Спросил Кирилл.
– Конечно. – Ответил незнакомец. Но ещё до того, как семейная пара села рядом, Кирилла охватило странное чувство, будто неспроста… никого больше не было за столом с этим человеком. Это чувство оказалось очень необычным – его с трудом можно было бы описать, но Кирилл вдруг задумался, что подсел к кому-то невероятно опасному. Может, он ошибся, …а может, ощутил вполне правдивое предчувствие на, так сказать, инстинктивном уровне. Однако, ещё раз взглянув на незнакомца, Кирилл почему-то не заметил в его внешности ничего угрожающего: молодой и опрятно одетый мужчина, с хорошо выбритым лицом, которое, к тому же, не источало и намёка на недобрые желания.

Хотя потом Кирилл посмотрел на жену и вдруг понял, что не он один испытывает странный дискомфорт от общества незнакомца, …но всё же вспомнил о еде. Маша, посмотрев на мужа, тоже надела пельменину на вилку.

– Жаль… – Дожевав котлету, вдруг сказал незнакомец.
– Что? – Не понял Кирилл.
– Знал бы заранее, что здесь есть горячая еда, пришёл бы пораньше – с дочерью. – Пояснил незнакомец. – А так только завтра получится…
– Почему? – Кирилл решился поддержать разговор, пытаясь, очевидно, прогнать висящую в воздухе, непонятную тревогу. Незнакомец дружелюбно ответил:
– Потому что… дела. Нужно ещё навестить кое-кого.
– Навестить – то есть в больнице? – Осторожно уточнила Маша.
– Вообще-то, да, но… это не то, о чём вы подумали. Просто хочу повидаться со своей знакомой – после того, что произошло в школе, она работает куда больше обычного.
– А, понятно! – Улыбнулась Маша. – Слава богу; я уж подумала… Вот я сегодня утром тоже была в больнице – навещала дочь.
– Она?..
– Нет, с ней тоже всё в порядке! – Маша постучала по деревянному столу. – Она там… помогает.
– Помогает?
– Да…
– Добровольцем. – Добавил Кирилл.
– Надо же. А с какого возраста берут в добровольцы?
– Не знаю… Ей семнадцать, если вы об этом. – Догадался Кирилл.
– А вашей?.. – Добавила Маша.
– Пять.
– Эх, завидую. – Вежливо отметила Маша. – Я помню свою в пять – проблем от неё было куда меньше, чем сейчас.
– Проблем?
– Подростковый возраст, знаете ли. Сейчас она уверена, что знает всё, что ей необходимо, и поэтому сама принимает решения. Например, после происшествия в школе она решила остаться в больнице и помогать там – даже… – Запнулась Маша.
– Даже что?.. – Спросил незнакомец.

«Ночует там…» – решила промолчать Маша, и грустно помотала головой:

– Ничего. Просто вспомнилось: кажется, совсем недавно мы пытались уложить её спать пораньше; а теперь хотим убедить просто почаще бывать дома. Это так… необычно.
– Но у неё же есть причина, чтобы редко бывать дома. Она решила помогать людям, то есть приняла взрослое решение. Это не плохо! Всем детям свойственно взрослеть.
– Да, но… в городе небезопасно. Она могла бы понять, что мы беспокоимся, и послушать нас хотя бы ещё раз.
– Думаю, она уже понимает это – как и то, что в больнице от неё будет больше пользы, чем дома. К тому же, больница – не такое уж плохое место; там теперь вооружённая охрана.
– Ну, вот! – Согласился Кирилл, поворачиваясь к жене: – Я говорил тебе об этом же…
– Поверьте. – Сказал незнакомец. – Сейчас ей куда безопаснее в больнице, чем дома. Во всяком случае, пока этот бардак не рассосётся. Извините.

Он встал из-за стола, взял с вешалки широкополую шляпу и оставил собеседников. Кириллу вдруг показалось, что этот человек прекрасно знал, о чём говорил, …и сказал, явно, меньше, чем знает.

***

Встав по будильнику, поставленному на шестнадцать часов, Руслан ушёл в больницу. Покидать знакомые стены ради внешнего мира, ныне представляющего из себя что-то совершенно непонятное, не хотелось; но смысла сидеть дома тоже не было – во всяком случае, снаружи можно было хотя бы увидеть, во что к этому моменту превратился его родной город. Впрочем, немногое изменилось: на улицах просто стало многолюднее, чем раньше, – поскольку в домах отсутствовало электричество, делать в квартирах и офисах тоже было нечего. А погода, действительно, хорошая, так почему бы не прогуляться? Пейзаж портил разве что какой-то безумец, стоящий на скамейке и выкрикивающий призывы собраться толпой и отправиться штурмовать блокпост – прорываться к внешнему миру, и к правде тоже. Но никто не слушал его. Ещё бы – в городе относительно безопасно; пока никто не бедствует, и припасов хватает! Так зачем рисковать жизнью раньше времени?! К тому же, этот безумец сам сказал, что у солдат оружие, – они с автоматами в руках отгоняют всех любопытствующих, а тех, кто не желает отходить по-хорошему, просто опрокидывают на землю и волокут за другую сторону блокпоста, откуда подобные смельчаки уже не возвращаются. Похоже, безумец на скамейке надеялся, что слова о подобном произволе разбудят в прохожих праведное негодование, но, естественно, наблюдался прямо противоположный эффект: все, кто слышал о вооружённых людях, волокущих неизвестно куда любого, не подчиняющегося приказам, на подсознательном уровне понимали, что штурмовать блокпосты – плохая идея; по крайней мере – пока…

Войдя во двор больницы, Руслан увидел в курилке знакомую девичью фигуру и сразу понял: это Нина. В данный момент спутать её с сестрой было невозможно – курила только одна из них. Кстати, в этой вредной привычке своей подруги Руслан частично ощущал собственную вину. Как-то в прошлом году Нина раздобыла сигареты – решила попробовать закурить, заодно и Руслану предложила. Он, не думая, отказался, ибо никогда не чувствовал за собой тягу к подобной отраве (к тому же, был уверен, что дети начинают курить, прежде всего, из-за негласного желания подражать взрослым, и считал такую мотивацию недостойной, примитивной и ущербной). А вот Нина, похоже, была иного мнения – и получила от своей первой сигареты какое-то удовольствие. Когда же Руслан уточнил, что ему не нравятся курящие девушки, Нина с улыбкой парировала тот довод:

«Ты пока что не мой парень, чтобы запрещать мне что-либо».

Намёк был прост и ясен. На самом деле не так уж сильно ей была нужна эта вредная привычка – а вот Руслан был нужен ей… И, если бы он стал её парнем, Нина без проблем отказалась бы от сигарет ради него. Но он не стал; Руслан просто не смог ответить согласием – и потому был вынужден наблюдать, как его подруга гробит здоровье сомнительным удовольствием. Конечно, условие Нины было не совсем честным (можно даже сказать, каким-то шантажом), и всё же… Руслан испытывал определённую вину за свою нерешительность.

– Руслан! – Обрадовалась Нина.
– Привет. – С улыбкой ответил тот, и одноклассница, даже не потушив сигарету, побежала (или, скорее, попрыгала) обниматься. Ответив на её неуклюжие, но сильные объятия, Руслан продолжил: – Значит, это ты ногу вывихнула?
– Ага! – Нина указала на свой ботинок, из которого выглядывали бинты. – Я здесь… лечусь! Вообще, всё не так серьёзно; я могла бы и домой отправиться, но решила остаться – за тебя волновалась!
– Я уже в порядке. – Напомнил Руслан.
– Да, я слышала, что тебя спасла одна девчонка из одиннадцатого класса, кровь которой лечит людей, хотя… всё равно не могла поверить. Но, смотрю, это правда – ты уже на ногах!
– Это была не девчонка, но…
– Что?
– Долго объяснять.
– Ну, так не тяни – чем раньше начнёшь, тем раньше закончишь! Я тут уже извелась вся!
– Хорошо, хорошо, только… не кури при мне; ты ж знаешь, я не люблю это.
– Ой, извини… – Нина хотела выбросить сигарету на асфальт, но, переборов внезапный приступ лени, всё-таки дохромала до урны и вернулась обратно: – Кстати, я ещё не поблагодарила тебя за то, что ты сделал; ты же рисковал жизнью ради нас – и меня тоже! Обязательно поцелую тебя – но чуть позже, чтобы не дышать на своего спасителя табаком. А пока что – скромное огромное спасибо!
– Ну, это… Пожалуйста. – Руслан задумался: – Слушай, если ты знаешь о Кире…
– О ком?
– О той девочке, чья кровь лечит людей…
– А, ну, да!
– Ну, если ты знаешь о ней, почему не попросишь помощи? Она могла бы вылечить твою ногу.
– Я думала об этом, но потом решила, что у неё и так забот хватает. К тому же, я боюсь уколов. – Тут Нина скривилась: – А мысль об уколах с чьей-то кровью почему-то вызывает у меня не только страх, но и отвращение.
– Понятно. – Усмехнулся Руслан. Присев рядом с Ниной на скамейку, он рассказал всё – как нашёл пистолет, и как его спас парень по имени Илья, а также о том, как здесь в больнице ему приснился странный сон, будто Нина была с ним ночью и обнимала его. Впрочем, покрасневшее лицо одноклассницы лишний раз подтвердило, что сном это не было, – даже несмотря на то, что сама Нина с показной скромностью промолчала. Хоть и был в её скромности свой мотив:
– Знаешь, …мне кажется, твой сон был вещим.

Руслан даже удивился столь откровенным словам:

– Правда?..

Нина кивнула:

– Мы вполне можем быть вместе, если захочешь.
– А как же… твоя сестра? – Руслан осторожно спросил, но, как и ожидал, Нина ответила с недовольством:
– А она здесь при чём?
– Ну, она вряд ли одобрит это…
– Слушай, я не собираюсь всю жизнь считаться с её мнением. Она тоже не маленькая – поймёт.
– Но мне бы не хотелось обижать её.
– А мне, по-твоему, хочется? Она моя сестра, между прочим! Но жизнь – жестокая штука, и рано или поздно… всем приходится делать выбор. – Нина посмотрела в лицо Руслану и убедительно шепнула: – Мы с тобой – не исключение.

Руслан глубоко вдохнул – и, наконец, сказал то, о чём предпочёл бы молчать:

– Я не хочу… выбирать одну из вас. Мне нужны вы обе.
– А ты оптимист! – Грустно хихикнула Нина. – И на что же ты надеешься? На то, что мы будем с тобой поочерёдно? Или на тройнячок?

Руслан будто не услышал ничего непристойного – и не изменился в лице.

– Открою тебе истину… – Невесело продолжала Нина. – Моя сестра не захочет делить тебя ни с кем – даже со мной. И я понимаю её – я бы тоже ни за что не стала делить тебя с кем-то – особенно, С НЕЙ.

Нина встала, задумчиво посмотрела на больницу и сказала:

– Знаешь, меня определили в двухместную палату. И моя соседка, восемнадцатилетняя студентка, теперь с ума сходит от истории, как мой парень дал отпор террористам – перестрелял чуть ли не дюжину этих сволочей и спас весь класс, включая меня.
– Ты это к чему?
– К тому, что она просто таяла, когда я рассказывала ей об этом! И, думаю, она с радостью освободит палату на пару часиков, если услышит, что мы с тобой хотим побыть наедине. В общем, как свидишься со своим Ильёй, приходи, …и между нами всё станет серьёзно. Палата номер двести девятнадцать.
– Ты… Ты, в самом деле?.. – Не мог поверить Руслан, а Нина добавила:
– Хватит уже ходить вокруг да около. Сам понимаешь: за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Так что делай выбор. К тому же, я всё ещё беспокоюсь за тебя – хочу осмотреть твои раны и убедиться, что всё в порядке. Ну, а потом… я докажу тебе, что твой сон был вещим!

Не прощаясь и не требуя ответа, она скрылась в главных дверях, оставив Руслана на растерзание собственным мыслям. Он сидел так несколько минут, пытаясь понять, что делать дальше; но понял лишь, что сейчас не решит ничего. Сидеть на месте – не выход…

Переступив порог, Руслан увидел достаточно многолюдный холл первого этажа и вспомнил слышанные от Киры слова, что после того, как она начала лечить людей, число больных резко сократилось, и в местной больнице одно время было тихо, как в морге. Но теперь, с учётом последних событий, данное медицинское учреждение, скорее, напоминало какой-то фестиваль – во всяком случае, первый этаж. Люди стекались сюда за помощью, хотя не столько к докторам, сколько к двум местным героям, помогающим ничуть не хуже. У входа стояли вооружённые полицейские, теперь охраняющие больницу; кто-то из медработников ходил туда-сюда; а в одну из дверей тянулась очередь посетителей, по которой можно было судить, что именно за ней находятся те, к кому пришёл Руслан.

– Кира здесь? – Спросил он у людей в очереди, и услышал ответ, что сейчас она в столовой, а также ненужный совет встать в конец очереди. Руслан подумал, что сейчас несколько рановато для ужина, но вспомнил, что способности, подобные Кириным, отнимают много сил; поэтому подобные перекусы вполне могут быть необходимостью. Именно в столовой он встретил их всех: Киру, Женю… и Илью. Поначалу Руслан удивился малолюдному в сравнении с холлом помещению, но предположил, что нуждающиеся в помощи люди просто решили уважать свободное время своих целителей.
– Ну, серьёзно же!.. – Что-то доказывал Женя. – Почему те убийцы не поднялись выше третьего этажа? Школа-то четырехэтажная! Что мешало им подняться выше?!
– Может, они просто не успели туда подняться? – Предположил Илья.
– А может, их главная цель была на ТРЕТЬЕМ этаже! – Продолжил утверждать Женя. – А первые два они зачищали, чтобы отвести лишнее внимание от истинной причины этой бойни! Неужели не понятно? Хочешь скрыть одно преднамеренное убийство – раствори его в череде таких же страшных смертей!
– Как-то слишком мудрёно. – Не могла поверить Кира. – Кто стал бы так заморачиваться?
– Кто-то, кому ОЧЕНЬ не нравится то, что ты делаешь! – Кивал Женя. – Если бы тебя просто убили, это вызвало бы кучу ненужных вопросов; а если бы ты СЛУЧАЙНО оказалась среди жертв террористической атаки, о покушении конкретно на тебя никто бы не задумался!
– А почему нельзя было просто подстроить несчастный случай?
– Кира, ты сама должна знать, что наша история ПЕРЕПОЛНЕНА несчастными случаями, в правдивости которых все и так сомневаются! А террористы с автоматами – это удобно; их не в чем подозревать – всё на ладони! К тому же, теперь мы сидим тут, как в осаде, а внешнему миру до этого города и дела нет – интересно, почему?! Не потому ли, что ты выжила там, где должна была погибнуть?
– Как-то всё слишком сложно. Да и, признаюсь, мне не хочется верить, что всё это случилось только из-за меня.
– Знаю! Но, возможно, это твой единственный шанс выжить. Очевидно же, эти убийцы организовали осаду города, потому что засомневались в твоей смерти, и теперь, боюсь, стоит ждать попытки номер два…
– Правда, думаешь, всё повторится? – С неохотой произнесла Кира.
– И когда, по-твоему, произойдёт… вторая попытка? – Добавил Илья.
– Как только они поймут, что Кира ЗДЕСЬ. – Женя вскинул руку и уставил палец в пол. – Кстати, Илья, думаю, тебе тоже стоит волноваться за свою жизнь – ты ведь уже… тоже открыто помогаешь людям.

Илья промолчал…

– Э… Здрасте. – Руслан, наконец, решил вмешаться в беседу, и все посмотрели на него.
– Привет, …Руслан. – Кира, казалось, с трудом вспомнила его имя; Женя тоже поздоровался, и новоприбывший гость обратился к третьему участнику застольного спора:
– Илья, правильно? Я… хочу поблагодарить тебя за то, что спас меня… в школе. Спасибо.
– Тебе тоже спасибо. – Ответил Илья. – Слышал, ты спас свой класс и много других учеников; ты герой не меньше. А это правда, что ты нашёл тот свой пистолет в нежилом доме?
– Вообще, я уже рассказывал эту историю твоим друзьям; но, учитывая, о чём вы тут говорили, думаю, тебе тоже будет полезно послушать. Может, и выводы какие-нибудь сделаешь.
– Ну, в таком случае, садись к нам. – Сказал Женя, и вышел из-за стола за четвёртым стулом.


Глава 9.


Услышав стук в дверь, Вера оторвалась от мыслей и вышла в прихожую, где, к своему удивлению, в глазок увидела друга сына.

– Здравствуйте, тётя Вера. – Начал Витя, когда открылась дверь. – Руслан дома?
– Нет… – Задумалась Вера, поправляя что-то в заднем кармане брюк. – А зачем он тебе?
– Да так, увидеться. – Пожал плечами Витя. – А где он?
– В больнице.
– Я был там. Но его не нашёл. Подумал, может, он ушёл домой.
– Он был… дома, но вернулся в больницу ненадолго. Долго объяснять. – Вера потёрла глаза. – Хотя он скоро придёт. Можешь подождать его здесь.
– Правда? – Удивился Витя.
– Да, проходи.

Витя, в самом деле, не верил – тётя Вера, которую он знал, никогда первой не приглашала его в гости – особенно, если Руслана не было дома. Может, нашлись причины? Витя прошёл, прислушался и предположил, что не только Руслана, но и Николая Борисовича нет дома. Тем временем Вера щёлкнула замком и слегка удивилась школьной сумке на плече друга сына:

– Зачем тебе портфель? Школа же не работает.
– Да так, в магазин зашёл, купил кое-что по мелочи. С ним удобнее, чем с пакетом.
– А… – Кивнула Вера. – Ну, разувайся, проходи на кухню. У меня всегда есть горячий чай.

Однако, едва наклонившись к ботинкам, Витя ощутил странное недомогание – будто что-то вцепилось ему в затылок и с невероятной жадностью высосало все силы из тела. Впрочем, это было недалеко от истины – во всяком случае, оставаться в сознании после такого он не смог. Витя пришёл в себя, только когда почувствовал сильный удар с соответствующим хлопком – будто получил пощёчину. Голова гудела; открыв глаза, он не сразу понял, что обездвижен – растянут на кровати, а руки и ноги крепко привязаны бельевой верёвкой к её спинкам; но всё же первым делом он уставился на Веру, стоящую над ним…

– Знаешь… – Та посмотрела на необычное устройство в своей руке. – Из-за того, что творится в городе, я стала осторожничать и к двери решила подходить только с электрошокером. Но современные электрошокеры – сплошное разочарование; ими разве что собак пугать можно – на большее они не годятся. Поэтому мне пришлось самой довести эту штуку до ума, и теперь, могу сказать, мощность и напряжение моей игрушки более-менее соответствуют моим требованиям – ты довольно долго валялся в отключке; я даже не ожидала!..
– Что вы делаете? – Испугался Витя.
– Занятный вопрос! – Недобро улыбнулась Вера. – Помнишь, я спросила то же самое, когда была в ТВОЁМ положении?
– Всё равно я не понимаю! – Витя со страхом смотрел в ответ. – Вы… Вы решили отомстить мне?.. Теперь?.. Через столько времени?!
– Нет, дурачок. Месть здесь ни при чём.
– Тогда что вам надо? Чего вы хотите?!
– Хочу, чтобы ты честно ответил… – Вера наклонилась к нему. – Сначала я, теперь Руслан – какого чёрта ты привязался к моей семье?! Почему мы?!.

Её лицо было полно ярости и непонимания, а во взгляде читалась ненависть. Витя опустил глаза, не желая верить, что небезразличная его сердцу тётя Вера питает к нему настолько чёрные чувства. Уставившись в стену, он попытался хоть немного успокоить её:

– Вы… В-вы помните, как спасли меня? Тогда на нашей улице жила свора собак, и одна из них… очень сильно пугала меня, потому что у неё не было носа: только зияющая чёрная дыра на том месте, где должен был быть нос. Каждый раз, идя к Руслану, я обходил их стороной; но в тот день… они сами увязались за мной – гнали меня до вашего дома, а потом набросились. Когда они повалили меня на землю и начали рвать мою одежду, я впервые… испугался за свою жизнь. – Витя улыбнулся, видимо, вспомнив нечто светлое: – А вы… Вы тогда были на кухне и, не думая, прыгнули из окна, чтобы спасти меня, – прыгнули… с кухонным ножом в руке и перерезали почти всех их! Вы спасли меня! Потом обняли, отнесли к себе домой и вызвали скорую! Именно тогда я понял, что люблю вас, – когда смотрел из окна на ту самую безносую собаку, которая всегда пугала меня, и понимал, что она уже не встанет!
– И чем же ты мне отплатил?.. – Напомнила Вера.
– Я хотел, чтобы вы поняли, что я люблю вас… – Не выдержав, он заплакал. – По-другому вы бы не поняли!..
– Ты привязал меня к кровати и изнасиловал! – Нервно поправила Вера. – Ты прекрасно знал, что Руслан не вернётся до вечера, поэтому попросился ко мне домой подождать его, а затем подсыпал снотворное мне в чай – почему-то у меня это не ассоциируется с проявлением любви!

Витя промолчал, а Вера вздохнула:

– Знала же, что нужно отправить тебя домой, когда поняла, что вот-вот засну! Но нет… – Она неприятно усмехнулась и, качая головой, процитировала себя: – «Витя, разбуди меня, когда Руслан придёт». Эх, я была слишком хорошего мнения о тебе!
– Но ведь… вы никому не сказали, что случилось!
– Просто решила не ломать жизнь глупому ребёнку. – Вздохнула Вера. – А, похоже, следовало. Тогда бы и Руслан держался от тебя подальше…
– Я его и пальцем не трогал! – Продолжал плакать Витя.
– Но ХОТЕЛ бы, не так ли? Хватит уже увиливать! Говори, что тебе от него нужно!
– Он… Он очень похож на вас. – Едва сказав, Витя получил кулаком в лицо.
– Ты чёртов паразит!.. – Зашипела Вера.
– Стойте, я объясню! – Крикнул Витя. – После того, как вы спасли меня, я понял, что вы очень сильная. И мне захотелось стать таким же! Я… Я больше никому не позволял обижать меня – и думал, что тоже стал сильным; но в тот день… Когда Руслан спас всех, я понял, как мне далеко до него… и до вас тоже; в тот день я почувствовал тот же страх за свою жизнь, как, когда на меня напала свора, и единственным, кто смог помочь мне, вдруг стал Руслан! Точно так же, как вы спасли меня до него!

Вера ругнулась и тихо продолжила:

– Значит, меня ты любишь?

Витя кивнул.

– А Руслан? Какие чувства к нему испытываешь?

Витя молчал.

– Это не любовь… – Вздохнула Вера. – Ладно; не стоит больше тратить на тебя время.

Она положила электрошокер на ночной столик и взяла с него заранее оставленный технический нож. Витя вспотел за секунду, созерцая направляющееся к его горлу лезвие, но, едва холодный металл коснулся кожи, он вдруг услышал:

– Имей в виду – сейчас я отпущу тебя, но, если вдруг узнаю, что ты что-то сделал с моим сыном… – Вера убрала нож с горла и прислонила к промежности Вити с крайне серьёзными словами: – Я тебе там ВСЁ отрежу!

Убедившись, что он достаточно напуган, Вера перерезала верёвки на ногах и руках бывшего пленника, а затем скомандовала:

– Выметайся!
– Простите. – Виновато ответил Витя, поднимаясь с кровати; после чего Вера, позволив гостю обуться и забрать школьную сумку, выпроводила оного за дверь.
– Твою мать… – Щёлкнув замком, ругнулась она.


Глава 10.


– Ну, вот! – Дослушав историю Руслана, Женя посмотрел на Киру с Ильёй. – Какие вам ещё требуются доказательства? Очевидно же, эти парни не были обычными террористами! Сначала взрыв машины на заправке, потом убийство в заброшенном доме, а ещё странные слова убийцы, которые, явно, должны были стать пророческими! Многовато совпадений для нашего тихого города!
– Не знаю… – Выдохнула Кира.
– То есть ты НЕ ЗНАЕШЬ? – Очевидно, Женя уже устал твердить своё.
– Не пойми неправильно. Не то чтобы я всё ещё не верила твоим выводам, но… у меня просто подозрение, что чего-то не хватает. Я просто не верю, что всё это исключительно ради того, чтобы убить меня. Должно быть что-то ещё…
– И что же?
– НЕ ЗНАЮ! – Сорвалась Кира. – Извини. Просто должно быть ещё что-то, чего я пока не знаю. Возможно, эти убийцы и приходили за мной, но… не только я была их целью. Всё слишком МАСШТАБНО, понимаешь? Многовато чести для одной целительницы, пусть даже совершенно необычной!

Женя подумал и сказал:

– Но ты хотя бы согласна, что НУЖНО соблюдать осторожность?

Кира кивнула.

– Я тоже согласен. – Добавил Илья.
– Вот и славно. – Выдохнул Женя. – Для вас двоих это лишним не будет.
– Кстати, а где Люба? – Спросила Кира. – Раз уж она увлеклась этой темой, может, стоит поговорить с ней и попытаться хоть немного сузить круг наших возможных врагов?
– Я заходил к ней утром, но её не застал. – Уточнил Женя. – Родители сказали – она ушла ещё раньше; но куда – неясно. Говорила, что к тебе; но ты ведь тоже не знаешь, где она?
– Не знаю. Самой интересно, куда она делась…
– Думаю, к своему таинственному воздыхателю. Знал бы я, кто это, дыхалку бы ему уже отбил!
– Ты, правда, думаешь, что у неё есть кто-то?
– Всё указывает на это. – Женя развёл руками. – Ещё зимой я заметил, что время от времени Люба исчезает куда-то – и неясно, куда! Она говорит, что просто любит побыть одна, но я-то знаю, что она – НЕ ТЫ! Склонности к одиночеству за ней я никогда не наблюдал! А с тех пор, как всё это началось, она ещё и от тебя бегает – похоже, всерьёз решила держаться от тебя подальше ради собственной безопасности. Подруга, блин.
– Ну, она напугана! – Вступилась Кира. – Ей просто нужно время.
– А эта Люба… – Решил уточнить Руслан. – У неё тоже есть дар?
– Нет. – Ответила Кира. – Она моя подруга и сторонница теорий заговоров… с некоторых пор. Именно из-за неё Женя построил своё предположение.
– Ясно. – Задумался Руслан. – Ну, я пойду. Спасибо за компанию.

Попрощавшись с новыми друзьями, он вышел. Едва дверь закрылась, Женя посмотрел на Киру с Ильёй и негромко спросил:

– Скольких вы оживили?
– Не так много, как хотелось бы. – Ответила Кира. – Тела в морге уже… достигли «точки невозвращения». Так что всё. Никого больше оживить не удастся.
– «Точка невозвращения»? – Спросил Илья. – Ты называешь это так?
– Официальных терминов для наших способностей всё равно нет. Жаль, конечно, что мы никому больше не можем помочь; но, раз так, предлагаю прогуляться. А то сколько мы уже в этой больнице…
– Кира, неужто ты не заметила очередь в ординаторскую? – Удивился Женя.
– Что? По-твоему, они все ко мне?
– Я тоже так подумал. – Илья поддержал Женю, и тот заверил подругу:
– А к кому ещё? Многие заметили, что ты теперь обитаешь в больнице; конкретнее – в ординаторской. Логично предположить, что о помощи тебя следует просить именно там. Всё-таки здешние отели переполнены туристами, которые приехали в наш город только ради тебя и застряли здесь не по своей воле!
– Да уж, а входило ли в мои планы кому-то из них помогать сегодня – меня, конечно, спрашивать необязательно; «просто встаньте в очередь». Других забот у меня априори быть не может. – Съязвила Кира.
– Ну, они же не знали, что ты была занята в морге. – Напомнил Илья.

Тем временем Руслан направился по пешеходной эстакаде в смежное здание, где расположилось отделение госпитализации. Там Руслан на удивление быстро покончил с тем, что называл бумажной волокитой, и, наконец, мог отправиться домой; но всё равно задержался – и причиной тому стала палата под номером двести девятнадцать.

«Постучаться? Или нет?» – думал он, смотря на закрытую и одновременно манящую дверь. С одной стороны, ему очень хотелось принять приглашение Нины; но, с другой, …после этого она непременно похвастается сестре, что между ней и Русланом всё стало серьёзно. Это мешало решиться. Руслан даже признался себе, что был бы не против сейчас же пойти к Нине, если бы знал наверняка, что их отношения останутся тайной; но вряд ли стоило надеяться на это…

– Руслан! – Окликнул его знакомый голос; это был Витя – он стоял у дверей на эстакаду и махал ему. Решив подойти, Руслан разглядел под глазом у друга свежий синяк и удивился:
– Кто это тебя?
– Да так, бывшая. – Отшутился Витя.
– А серьёзно?
– Неважно. – Витя быстро взглянул на дежурящего по этажу полицейского и негромко сказал другу: – Давай поговорим на улице?

Миновав эстакаду и холл главного здания, Руслан вышел в пустой двор и решил не углубляться в историю нового синяка друга, который, в любом случае, не так уж редко устраивал драки.

– Ты что-то хотел? – Сразу уточнил Руслан.
– Тебя выписали? – Спросил Витя.
– Да, а что?
– Тогда держи! – Витя снял с плеча школьную сумку и, раскрыв, показал спрятанное между несколькими пачками чипсов и печенья воронёное оружие…
– Это?!. – Не верил Руслан.
– Твой пистолет. – Тихо подтвердил Витя. – Когда всё закончилось, я решил сохранить его и спрятал к себе в портфель. Боялся, что у тебя будут большие проблемы, если его найдут.
– Значит, полиция… не нашла его?
– Не. – Помотал головой Витя. – Когда тебя увезли на «скорой», я вернулся домой и оставил портфель там. Надо сказать, вовремя. Когда я пришёл к тебе в больницу, кто-то проговорился о пистолете, и полиция принялась расспрашивать выживших – ко мне тоже подошли, и я сказал, что пистолет остался в школе, на полу, где тебя ранили, после чего полицейские стали подозревать даже медиков, которые выносили раненых!
– Странно, что отец не обмолвился об этом…
– Может, он не хотел лишний раз волновать тебя – ты ведь и так настрадался на тот момент! Или не хотел, чтобы ты сам пытался найти пистолет, – всё-таки без оружия тебя даже обвинить не в чем, и это хорошо!
– А в чём меня обвинять?.. – Усмехнулся Руслан, осматриваясь.
– Ну, мало ли… Дурацких законов с каждым годом всё больше!

Услышав от друга редкую умную фразу, Руслан сунул руку в сумку и поставил пистолет на предохранитель, затем быстро вытащил оружие и ткнул за ремень в джинсах. Торчащую рукоять Руслан прикрыл застёгнутой курткой, а затем с улыбкой поблагодарил друга:

– Спасибо.
– Пожалуйста. Только к слову о дурацких законах…
– Что?
– Ну, ты уверен, что хочешь оставить его себе? Это статья всё-таки…

Руслан задумался и пожал плечами:

– Как говорил один умный человек, власть можно назвать народной, только когда народ вооружён, а если народу запрещают свободно носить оружие – власть в руках у кого-то другого. Хотя… тот человек говорил о власти, подразумевая коррумпированных политиков, которые до сих пор безнаказанно творят беспредел только потому, что в нашей стране запрещена свободная продажа оружия (то есть маловероятны вооружённые восстания и покушения на жизни политиков); но я имел в виду другое: мне просто не хочется, чтобы у тварей, отрезавших город от мира, была власть надо мной. Поэтому сейчас мне плевать на законы – пока ситуация не изменится, мне будет спокойнее с пистолетом. А потом… Не знаю; может, отдам его отцу, а может – нет. Хотя ты тоже рисковал, когда прятал его у себя; не думал, что ты решишься на такое!
– Просто, …когда я услышал полицейские сирены и выглянул в окно, понял: надо что-то делать. Поэтому я решил оставить тебя ненадолго – вернулся в класс, взял портфель, а дальше ты знаешь. Всё-таки рисковать ради друзей – естественно! Кстати, не забудь это! – Витя запустил руку в сумку и под пакетами нащупал опустевший ещё в школе магазин, который был в пистолете изначально. – Я знаю, что патронов там нет, но, мало ли, пригодится.
– Ты настоящий друг. – Искренне отметил Руслан, убирая дополнительный магазин в карман.
– Ты, правда, так думаешь?
– Да, а что?
– Нет, ничего, просто… Забудь. – Радостный Витя сменил тему: – А что ты делал в больнице? Я заходил к твоей маме – она сказала, ты должен быть здесь…
– Да так, нужно было окончательно выписаться и… свидеться с Кирой и её другом.
– Ильёй?
– Да; я, наконец-то, смог отблагодарить его.
– И какой он?
– Вполне нормальный парень.
– Ну, тогда я тоже хочу поговорить с ним!
– Он был в столовой, когда я прощался с ним, но сейчас… не уверен.
– Наверное, пойду, попробую… увидеть его.
– И что ты скажешь ему?
– Не знаю. – Задумался Витя. – Но я был рядом, когда Илья лечил тебя, – может, он запомнил меня? Попробую хотя бы поблагодарить его за то, что спас моего друга. Ты не пойдёшь со мной?; мог бы познакомить нас!
– Я, вообще-то, уже попрощался с ним…
– Ну, ладно; тогда один попробую. А ты куда?
– Домой. – Руслан обернулся на больницу и повторил: – Домой…
– Ну и катись… – Тем временем произнесла одна грустная девушка, так и не дождавшаяся судьбоносного стука в дверь своей палаты.

«Верно» – решил Руслан. Пора домой. Он шёл и, думая о чём-то, не заострял внимание на окружении; снаружи больницы никогда не было многолюдно – даже сейчас. Руслану повстречался разве что какой-то неформал, прошедший мимо него к больнице. Странный парень – цветной ирокез, ярко-красная косуха с обилием металлических заклёпок, рваные джинсы и блестящие армейские ботинки; никогда раньше Руслан не видел его здесь, потому задумался. Он обернулся вслед неформалу и, к немалому удивлению, понял, что тот… целится в него! К счастью, всего лишь из пальца: сложив ладонь пистолетиком, неформал наставил на Руслана указательный палец, будто смертоносное дуло. Руслан улыбнулся и решил принять «вызов» – тоже превратив ладонь в пистолетик, он навёл указательный палец на «оппонента» и щёлкнул большим, будто взводя курок. Завидев это, неформал отвёл руку в сторону и вверх, словно передумал стреляться и решил расстаться мирно, после чего улыбнулся на прощание и продолжил свой путь к больнице. Очень странный парень; но Руслану почему-то понравился. Может, они родственные души? Что ж, если свидишься с ним снова, можешь даже попытаться заговорить!

Однако недолго Руслан думал о том парне – вскоре ему на глаза попалась группа людей, среди которых была одна, явно, знакомая женщина! Тот же рост, та же фигура, те же волосы, …даже одежда та же! Видя, как она в компании троих неизвестных мужчин, одетых в неприметную гражданскую одежду, идёт к зданию городской администрации, Руслан заподозрил неладное. Он решил понаблюдать за ними издалека, но очень скоро пришлось приблизиться – как только группа скрылась позади здания, Руслан осторожно подошёл к боковой стене и, заглянув за угол, увидел, как один из мужчин лезет по металлической лесенке, ведущей на крышу. А следом и ещё один…

– Интересно… – Прошептал Руслан. Даже когда вся группа поднялась на крышу, он по-прежнему не мог решить, что делать дальше, поэтому продолжал оставаться в укрытии ещё некоторое время. Но едва он набрался смелости выйти к лесенке, как вдруг отпрянул и снова скрылся за углом, потому что увидел кого-то, решившего спуститься обратно. Их оказалось двое – вниз лезли девушка и парень, хотя никто из них изначально не шёл с группой, за которой следил Руслан. Более того, у парня было разбито лицо, и, как только он спустился, девушка взяла его под руку и расплакалась, а затем они ушли в противоположную от Руслана сторону. Да; похоже, эти двое просто оказались не в то время не в том месте, и наблюдавший за ними мужчина из группы на крыше, которого тоже приметил Руслан, был тому неплохим подтверждением…

***

– Я читал «Над пропастью во ржи» и думаю, эта книга переценена. Да, я понял, что главный герой – лжец, мот и плакса; но блин! Он же никак не развивается на протяжении всей истории – каким ничтожеством был, таким и остаётся до самого конца! Серьёзно, он же ничем не лучше того мира, который презирает! – Говорил мужчина на сиденье рядом с водителем.
– Но история охватывает всего лишь три дня из его жизни! Как, по-твоему, он должен был развиваться? – Ответила женщина за рулём.
– Не всего лишь, а ЦЕЛЫХ три дня! Там много чего случилось за это время, и главный герой мог бы сделать для себя хоть какие-то выводы!
– Вы там заткнётесь?! – Сказал Тюлеев с заднего сиденья фургона. – От вас уже голова болит! Всю дорогу болтаете…
– Точно. – Подтвердил другой голос сзади. – Казакова, не спорь ты с ним, и всё!
– Не фамильничай, Пожарский. – Улыбнулась та, продолжая вести машину.
– Я Минин. – Недовольно ответил голос.
– Один хрен! – Засмеялась Казакова, и смех подхватился её литературным оппонентом – выглядел тот вызывающе, как настоящий панк, каким себя и считал; ирокез и кожаная куртка с обилием металлических вставок весьма красноречиво намекали как на его мировоззрение, так и на музыкальные предпочтения. Наконец, вдоволь посмеявшись над фамилией сидящего позади сослуживца, Казакова вновь обратилась к собеседнику-панку: – Вообще, история Холдена не из тех, которые должны быть напутственными, – она просто… жизненная! Она ярко описывает проблемы своего времени, да и не только – не одно поколение сменилось с момента первой публикации, а люди по-прежнему видят в той книге ЗНАКОМУЮ реальность. К тому же, моральная слабость Холдена – это следствие пагубного влияния на него того самого мира, который он презирает, вот и всё. История… просто жизненная.
– «Преступление и наказание» – тоже жизненная история. – Хмыкнул панк. – История Раскольникова началась в нищете, а закончилась на каторге. Ах*еть, как жизненно!
– К чему это ты?
– К тому, что ни от первой, ни от второй книги я не получил удовольствия! Будто вместо нормальных концов историй оба автора показали мне х*й! А в жизни, к слову, не всегда всё так плохо, поэтому в «жизненной» истории тоже можно придумать окончание получше «демонстрации полового члена». Более того, до всех тех философских выводов Раскольникова я как-то сам додумался – причём, задолго до того, как прочитал «Преступление и наказание», так что эта книга не дала мне ровным счётом ничего, кроме плохого настроения. А я, например, читаю не для того, чтобы от прочитанного почувствовать себя дерьмово! Думаю, ты тоже…

Ответить Казаковой оказалось нечем, поэтому Тюлеев и Минин, наконец, смогли насладиться тишиной – хотя бы пару минут; когда фургон остановился, из задних дверей вместе с ними вылез третий мужчина, всю дорогу никак не реагировавший на спор, доносящийся с передних сидений; за спиной у него был небольшой рюкзак. К этому человеку тоже обращались по фамилии и звали просто Цыгановым; причём, это был идеальный пример несоответствия фамилии и внешности, поскольку не было в нём ничего цыганского; только светлая кожа, русые волосы, голубые глаза и длинный, прямой, истинно европейский нос! Хотя никого, похоже, это не удивляло. Казакова встала с водительского сиденья и закрыла дверь; тем временем панк покинул соседнее место и стал осматриваться:

– И где больница?
– Прямо. – Показал Тюлеев, заодно поправляя футляр для гитары, висящий на плече. – Девчонка с разноцветными глазами, помнишь?
– Помню. – Неохотно отозвался панк.
– Учти: не позволь ей приблизиться на расстояние удара! Если повторишь судьбу Колонина, мы вернёмся без тебя. Хотя… даже при таком раскладе я не сильно огорчусь – по крайней мере, не придётся терпеть твой трёп на обратном пути.

Панк осклабился и, изобразив из ладони пистолетик, навёл указательный палец на Тюлеева, отчего тот мгновенно вспотел.

– А может… – Театрально помедлил панк. – Может, мне самому избавить тебя от необходимости слушать мой трёп?
– Только попробуй, тварь! – Тюлеев схватился за пистолет под курткой. – Только попробуй!
– Хва-ати-ит. – Ненавязчиво вмешалась Казакова. – Давайте без лишних истерик; у нас всех есть дела, вообще-то!

Панк с довольной ухмылкой расслабил ладонь и, более не сказав ни слова, отправился к многоэтажной больнице.

– Монстр чёртов… – Ругнулся Тюлеев, глядя тому вслед.
– Завидуешь ему? – Улыбнулась Казакова.
– Да. – Не стал скрывать Тюлеев, в мыслях отметив, что эта стерва будто нарочно выводит его из себя с самого начала задания: «Ладно, улыбайся, пока можешь. Скоро я заставлю тебя плакать…».
– Куда дальше?.. – Спросил Минин, едва не добавив «товарищ командир», но вовремя вспомнил, что на подобных заданиях такое обращение недопустимо.
– Идём. – Ответил Тюлеев, и оставшаяся группа двинулась за ним. – Наш человек в городе проводил разведку местности и сообщил, что наиболее удачная позиция для стрельбы – на крыше здания администрации; оно недалеко и как раз должно быть закрыто.
– Всё равно не понимаю, зачем нам туда лезть. – Заметила Казакова. – Неужто полковник решил, что девчонка может попытаться сбежать только через главные двери больницы?
– Зато, если сбежит через другой выход, не мы будем виноваты. Вообще, думать – в наши обязанности не входит, так что выполняй приказ и не жалуйся.

Но Казакова всё же задумалась – предчувствие было недобрым. Может, она не знает чего-то?..

– Не отставай. – Скомандовал Тюлеев, и та неохотно ускорила шаг. Через несколько минут группа оказалась с тыльной стороны здания администрации, где расположилась удобная лесенка на крышу. – Цыганов, Пожар… Тьфу ты, бл*ть, Минин – лезьте первыми. Казакова, ты за ними.

Взбираясь наверх, Казакова посматривала вниз и видела лезущего следом Тюлеева. Она даже подумала, что тот неспроста решил стать замыкающим, словно подозревал, что кто-то из группы может… решиться… сбежать?..

«Странные мысли» – отметила Казакова. Да и ситуация странная! Похоже, она, действительно, не знает чего-то…

– Оп-па! – Удивлённо донеслось сверху, и Казакова, взобравшись сразу за Мининым, увидела двух молодых людей – парня и девушку, которые в обнимку сидели на крыше и, похоже, считанные секунды назад целовались. Наблюдая подобную непотребность, Минин с наигранной обидой продолжил: – Голубки! Вам здесь не место! Вы в курсе, что при чрезвычайном положении в городе посещение крыш без разрешения властей строго запрещено?

Но влюблённые, видимо, растерялись от неожиданного визита незваных гостей, поэтому продолжили тихо сидеть и осторожно смотреть в ответ.

– Вы чё, тупые?! – Рявкнул Минин. – Валите на хер отсюда, пока мы вас не арестовали!
– Если… – Рискнул ответить парень. – Предъявите удостоверение, откуда вы. Если вы из полиции…

Завершить фразу ему не дал Цыганов, который до этого только и делал, что молчал; одним резким ударом он выбил из носа паренька кровавые ручьи, и тот упал в объятия своей девушки.

– Вы чего?! – Испуганно кричала она, готовая в любой момент разреветься.
– Ладно, ладно, мы поняли! – Со страхом ответил парень, зажимая разбитый нос. – Мы уходим!
– Так бы сразу. – Подытожил Тюлеев. Посмотрев вниз и убедившись, что те двое ушли, он прошёл к южной стороне крыши, с которой лучше всего была видна больница. Остановившись метрах в пятнадцати от края, он положил футляр для гитары и достал оттуда снайперскую винтовку. Тем временем Казакова прошла чуть дальше, чтобы рассмотреть больницу, и констатировала:
– Деревья много загораживают. Что-то не похоже на лучшую позицию для стрельбы. Ты уверен, что полковник говорил именно об этой крыше? – Спросив, она обернулась и тут же получила прикладом в лоб; в следующее мгновение Цыганов и Минин крепко схватили руки упавшей женщины, а затем кто-то из них дотянулся до её кобуры и отбросил её револьвер к середине крыши. Казакова не знала, почему всё это произошло; поняла лишь, что это конец, потому громко закричала: – Пустите, сволочи! Пустите!
– Думаю, если бы я не взял с собой эту винтовку, ты бы не поверила мне… – Радостно ответил Тюлеев, шлёпая цевьём о ладонь. – Хотя ты сама уже поняла, что мы здесь не ради засады.
– Чего вам нужно от меня?! – Не прекращала брыкаться Казакова. – Чего?!.
– Твоя жизнь, дура ты легкомысленная! – Подтвердил Тюлеев. – Если бы ты не оставила пистолет тому школьнику, у наших людей было бы больше шансов выжить!
– Что? – Не могла поверить Казакова. – Да о чём ты?!
– Школьник… – Усмехнулся Тюлеев. – Подумать только! Какой-то жалкий школьник подобрал оставленный тобой пистолет, принёс его с собой в школу и перестрелял половину наших бойцов! Ха-хах!.. Бл*ть, эта жизнь не устаёт удивлять меня!
– Но… полковник сказал, это Колонин перестрелял своих!

Досмеявшись до слёз, Тюлеев покачал головой:

– Девчонка взяла Колонина под контроль – да, так и было! Но первые из наших погибли ещё до этого – на втором этаже; там их застрелил тот самый школьник, которому ты, тупая сука, оставила оружие! Конечно, к нему потом присоединились его друзья с автоматами убитых им бойцов, но именно с того школьника всё началось! Ах, да – извини, что не сказал этого раньше; я просто не хотел портить сюрприз, организованный полковником! Ну, а теперь скажи мне, что ты чувствуешь сейчас, зная всё это!
– Не может быть! Не верю… – Тихо мотала головой Казакова, пока Тюлеев издевательски улыбался:
– Честно, не предполагал, что когда-нибудь увижу тебя в таком положении; но, как оказалось, никогда не стоит недооценивать человеческую глупость. Раньше все твои фортели сходили тебе с рук, но теперь ты МОЯ! Впрочем, не держи на меня зла – это полковник просил разобраться с тобой по всей строгости, а я всего лишь выполняю приказ. Сама понимаешь, мы с тобой служим ОДНОМУ Богу, который заставляет нас, простых смертных, страдать; а от тех, кто имел неосторожность отнестись к своей службе легкомысленно, Он требует страданий сверх меры! – Тюлеев отложил винтовку и сел на ноги пленницы, заодно положив руки на ремень её брюк. – Хотя, знаешь, забудь весь этот мой бред, от которого тебе должно было бы стать легче, и просто знай: Я ХОЧУ, чтобы ты страдала! Потому что я хорошо понимаю нашего Бога: людские страдания – это Его пища! Он не выживет без них, и, признаюсь, я тоже – наверное, в этом Я схож с Богом, как никто другой…

Казакова усмехнулась.

– Что такого? – Не понял Тюлеев.
– Схож с Богом? – Продолжила улыбаться Казакова. – Не льсти себе! Ты обыкновенный садист!

Тюлеев тоже усмехнулся:

– Такой термин ничуть не оскорбляет меня! Я, как и все, кого ты называешь садистами, был удостоен большой чести – меня отметил сам Бог, чтобы я служил Ему – убивал во имя Его и радовался вместе с Ним! Я – один из избранных, из тех, кого Он ЗАМЕТИЛ и призвал себе на службу! Сегодня ты лично убедишься в этом – ты сдохнешь… медленно, как того требует Закон. У Цыганова в рюкзаке лежит новенький хирургический набор, и сегодня я опробую его в деле! Но чуть позже – перед этим мы с парнями доставим тебе удовольствие, и, надеюсь, ты захочешь получить его; потому что потом для тебя не будет ничего, кроме страданий! Парни, вы после меня!

Видя, как Тюлеев стягивает с неё брюки, Казакова истошно завопила – давно она не кричала так громко и отчаянно; Цыганов уже достал из кармана кляп, но единственной силой, которая первой оборвала женский вопль, стал чей-то выстрел. Почувствовав на себе ошмётки лица Тюлеева, Казакова забыла даже, как дышать, и не издавала ни звука, пока стрельба не стихла. Спустя секунды она бегло осмотрелась и заметила лежащих с простреленными головами Цыганова и Минина, после чего, наконец, осмелилась скинуть с себя обезображенный труп Тюлеева.

– Не за что. – Сказал юноша с пистолетом – он шёл к Казаковой, не сводя с неё оружия.
– Я помню тебя! – Удивилась та, заодно натягивая брюки. – Ты был в доме!
– Руслан. – Представился спаситель.
– Рита. – Выдохнула спасённая, и протянула руку – то ли для приветствия, то ли для того, чтобы юноша помог ей встать. Поскольку в правой руке у Руслана был пистолет, он подал левую и так поднял Риту на ноги.
– Это настоящее имя? – Вдруг поинтересовался Руслан.
– Нет. – Помотала головой Рита. – У нас даже фамилии ненастоящие – мера предосторожности.
– У нас?
– У моего отряда. – Она ещё раз взглянула на пистолет Руслана, после чего грустно улыбнулась тому в лицо: – А ты доставил мне неприятностей. Эх, знала бы, что ты такой сорвиголова, убила бы при первой встрече; это из-за тебя, кстати, те трое хотели прикончить меня – немало их товарищей ты положил!
– Мне что, чувствовать себя виноватым?

Рита снова помотала головой:

– Просто знай, что ты испортил мне жизнь. И то, что ты спас меня сегодня, компенсирует это лишь отчасти.
– Ох, извини! – Наконец, разозлился Руслан. – Наверное, мне не стоило рисковать собой ради такой стервы! Знал бы я, как ты отблагодаришь меня, оставил бы на радость твоим озабоченным дружкам!
– Ну, значит, мы квиты: я бы убила тебя, если бы знала, чем всё обернётся, а ты бы не стал спасать меня, если бы знал, какая я стерва. Хотя… ты ведь это не всерьёз, да? – Рита нежно улыбнулась Руслану, и тот невольно ответил. Облегчённо вздохнув, она спросила: – Ну? Откуда ты в этот раз взялся?
– Из больницы возвращался. Случайно увидел тебя с какими-то парнями – и решил проследить.

Рита задумчиво кивнула пару раз:

– А стрелять – где научился?
– Дома. Видеоигры, пневматика… и интерес.
– Это называется Талант. – Поправила Рита. – Знаешь, таким, как ты, самое место в спецслужбах.
– А ты… оттуда?

Рита неохотно кивнула.

– Тогда кто вы именно? И что делаете здесь? Почему напали на школу?!
– Если я скажу, ты не поверишь.
– А если я скажу, что должен был умереть, но выжил – благодаря шприцу с исцеляющей кровью?
– Тогда может и поверишь! – Рита развела руками. – Но, извини, для начала я должна проверить кое-что.

Она наклонилась к телу Тюлеева и открыла карман его куртки…

– Только без шуток! – Руслан навёл на неё пистолет.
– Спокойно. – Ответила Рита, и осторожно показала: – Это рация…

***

Обычным человеком этот парень не был никогда; да и история его жизни тоже была не из обычных. Его называли по-разному: друзья – одарённым, враги – исчадием ада, а незнакомые с ним люди не могли разглядеть в нём ни первого, ни второго. Божественный дар? Адская сила? Неважно; сколько он себя помнил, его Власть неизменно была с ним. Истории своего рода он не знал; тем не менее, согласно некоторым предположениям, был из числа потомков древнерусских волхвов или ещё каких-то колдунов. Скорее всего, именно родословная обеспечила его Властью. Вообще, все его предки по линии отца, которых он, вообще, помнил, обладали похожими способностями; но именно в нём Власть проявилась с наибольшей охотой. Может, это из-за того, что его отец взял в жёны какую-то особенную, «правильную» девушку; а может – потому что их сын просто родился в «правильный» год, месяц, день, час и т.д. В любом случае, он не знал этого. И уже не надеялся узнать.

Наверное, он стал бы использовать свою Власть во благо, если бы мог. Но какого-то более осмысленного применения ей он не видел, потому в подавляющем большинстве случаев просто тешил своё самолюбие. Он хорошо помнил времена, когда входил в дорогой ресторан, подсаживался к какому-нибудь толстосуму и убеждал того отдать ему все деньги; затем отходил в сторонку и с умилённым видом наблюдал, как всеми уважаемый клиент пытается объяснить персоналу, что не может заплатить за ужин, так как где-то потерял кошелёк. Но куда больше удовольствия ему доставляли случайно встреченные красивые девушки, которые без лишних вопросов занимались с ним сексом в любое время и в любом месте, а потом… совершенно не помнили о случившемся!; тем не менее, в этом развлечении он соблюдал определённые нормы и, если девушка оказывалась девственницей, никоим образом не трогал её – просто отпускал. Однако всё это быстро приелось; хотелось новых ощущений! Потому вскоре он стал посещать банки и, всего лишь взглянув в глаза бухгалтерам, убеждал тех отдавать все деньги, что были в кассах. Да, шороху он тогда наводил, что Джесси Джеймсу и не снилось! Но и этого вскоре стало мало! Возросшее самомнение заставляло двигаться дальше, потому он решил развлекать себя устранением так называемых неприкосновенных личностей (а проще говоря – обнаглевших чиновников и разносортных коррупционеров, слишком богатых для того, чтобы кто-то хотел арестовать их). Именно это стало переломным моментом, сорвавшим тонкую завесу лжи с, казалось бы, простого и понятного мира. Поначалу всё шло неплохо – колеся по стране и навещая «неприкосновенных», он заставлял их прыгать из окон или с крыш, топиться в бассейнах, вешаться и стреляться! Конечно, можно было бы перед этим убеждать тех оскотинившихся богачей переписывать свои состояния народу; однако оставлять в людской памяти что-то хорошее о таких ублюдках не хотелось – не заслуживали они этой чести! Само собой, он соблюдал осторожность – всех случайных свидетелей убеждал забыть его, да и записи с камер видеонаблюдения не оставлял в подарок пытливым следователям. Тем не менее, кто-то начал искать его – он понял это, когда живущие в абсолютно разных регионах богачи (особенно, политики) стали активно усиливать охрану и практически перестали одаривать людные места своим присутствием, из-за чего в одном из новостных выпусков даже засветился сюжет о повальной паранойе среди сливок общества. Но никакая охрана не могла защитить их от обладателя истинной Власти; поэтому в скором времени, навестив какого-то политика, более других демонстрировавшего признаки «паранойи», он заставил того рассказать о конкретных людях, которые пытаются выследить его, а также о том, где можно найти этих людей. К сожалению, он слишком поздно понял, что оговорённое место было ловушкой, в которой его поджидало самое настоящее ЧУДОВИЩЕ – более того, почти невосприимчивое к его Власти. В тот день он выжил лишь потому, что не знал своей родословной; в противном случае чудовище просто убило бы его, что и делало со всеми, кто знал слишком много о сути этого мира. В тот день… его невежество спасло ему жизнь; однако не гарантировало свободу – с тех пор он вынужден служить тому чудовищу, а также «неприкосновенным» ублюдкам, которых раньше убивал с завидной регулярностью. Хотя на службу он согласился не из страха за свою жизнь, а просто потому, что слишком многое узнал и теперь понимает: даже если он выступит против них ещё раз, лучше от этого никому не станет; наоборот – всё может только ухудшиться…

Может ухудшиться? Всё? Забавно – осознав это, впервые в жизни он решил использовать свою Власть на общее благо, но всё равно не смог убедить себя в том, что совершает что-то хорошее. Вообще, он никогда не считал, что поступает ПРАВИЛЬНО, – ни тогда, убивая «неприкосновенных», ни теперь, желая просто не допустить катастрофы, как бы благородно всё это ни звучало. Верно, не стоит обманывать себя красивыми терминами. Грязь, она грязь и есть; всю жизнь люди барахтаются в ней, и никуда от этого не деться – так уж устроен мир. Но истинное знание мироустройства вполне может свести с ума неподготовленного человека; потому для подобной работы берут только самых «подготовленных» людей – с достаточно НИЗКОЙ моралью и большим ЖЕЛАНИЕМ убивать. Этот парень соответствовал тем требованиям с явной натяжкой; но ценность его способностей всё же уравновешивала прохладное отношение к работе.

Теперь он идёт вперёд и думает об очередном приказе. «Сопутствующие жертвы ДОЛЖНЫ иметь место». Эх, этим ублюдкам всегда мало крови! Сидеть в тёплом кресле и отдавать приказы легко – не тебе же их выполнять! А всё-таки – если бы кто-то из этих трусливых «неприкосновенных» задумался, что значит САМОМУ отнять человеческую жизнь? Наверное, они уже размышляли над этим и, как итог, просто обрадовались, что родились для своих тёплых кресел! Впрочем, нельзя думать, будто все они такие бесхребетные, – некоторые из них даже лично приносят жертвы своему отвратительному Богу на каждый их отвратительный праздник. Хотя даже эти, наверняка, являются трусами – колоть связанного пленника куда безопаснее, чем лицом к лицу встречаться с вооружённым врагом на поле боя; и, конечно, как итог, тоже радуются, что большего от них не требуется, потому, завершив очередную омерзительную церемонию, так же возвращаются в свои тёплые кресла. Ну, а на поле боя… кровь проливают такие, как ты. И, даже если усадить тебя в тёплое кресло, вряд ли это доставит тебе удовольствие. Наверное, каждому своё…

Обернувшись на мимо прошедшего одинокого парня, он вытянул руку – уставил тому в спину указательный палец, будто пистолетное дуло, и спросил себя:

«Окликнуть его? Или не надо?..».

Однако парень обернулся сам и, изумлённо поглазев, с беззлобной улыбкой поднял в ответ имитирующую пистолет ладонь, чему обладатель истинной Власти несказанно удивился:

«Ладно, ковбой. Не стреляй в меня, и я тоже сохраню тебе жизнь» – он улыбнулся, расслабил руку и пошёл дальше. Верно: к чёрту этих ублюдков; за последние дни и так немало крови пролилось. Всё равно главная цель – девчонка. А сопутствующие жертвы… Пусть сами организуют, если хотят! В конце концов, что они осмелятся сделать тебе за невыполненную до конца работу? Они ж тебя боятся, как огня!

Он вошёл в просторный больничный холл и осмотрелся. Посетители и медперсонал посматривали в ответ – к слову, с куда большим интересом, чем стоящие у дверей вооружённые сотрудники полиции, которые уже давно не видели в подобных неформалах ничего подозрительного. Всего двое полицейских. Скорее всего, есть ещё – наверняка, где-то в глубине больницы, у каких-нибудь запасных выходов. Но искать их неохота; к тому же, ты сам уже видишь, куда нужно идти…

– Он что, пьян? – Полицейский спросил у напарника, видя, как недавно вошедший панк изобразил из ладоней пистолетики и навёл их на стражей порядка.
– Не, я вооружён и очень опасен! – Пояснил панк.
– Похоже, наркоман. – Решил другой полицейский; но предпринять ничего не успел, так как панк уже поймал его взгляд и скомандовал:
– Спи. А то скамейка позади тебя пустует. – После чего посмотрел в глаза его напарника и продолжил: – Ты тоже – сиди и дрыхни.

Наблюдая подобные чудеса, некоторые посетители застыли с открытыми ртами – на их глазах двое сотрудников полиции опустились на скамью и мгновенно вырубились! Ну, а панк проследовал к началу очереди, тянущейся к одному кабинету.

– Кира здесь? – Спросил он.
– Здесь. – Тихо ответила молодая женщина с косоглазием, которая стояла первой. Вдруг поняв, что панк не собирается уходить, она вежливо добавила: – Встаньте в конец, пожалуйста.
– Сама встань. – Нескромно ответил тот, а женщина, будто получив некое прозрение, немедля уступила место новому посетителю и пошла в конец очереди.
– Э, чё за дела?! – Возмутился мужчина позади – возможно, муж или брат той женщины, а может – такой же посетитель, решивший просто вступиться за незнакомку, которую самым наглым образом прогнали у него на глазах.
– А ты – домой. – Вдруг ответил панк, и негодование мужчины из очереди резко сменилось желанием покинуть больницу как можно скорее. Более никто не выказывал недовольства – люди поблизости застыли и боялись сказать хоть что-то; а один пациент, сидящий на скамье в коридоре, даже заторопился будить спящих полицейских, что, в общем-то, оказалось безнадёжным делом, поскольку те не просто спали, а пребывали в состоянии, схожем с сильным наркотическим опьянением или же последствиями основательной попойки; в общем, в ближайшую пару часов они, точно, не встали бы. Дождавшись выхода предыдущего посетителя, панк вошёл в кабинет и неприятно удивился – внутри было чересчур многолюдно. Во-первых, здесь была главврач – впустив посетителя, она заперла дверь (видимо, недавняя мера безопасности), после чего вернулась за свой стол. А во-вторых, помимо неё присутствовала целая компания школьников: сама Кира сидела за вторым столом (похоже, поставленным недавно – специально для неё), а стоящий у стены диван занимали Женя, Илья и ещё Витя, который таки сумел заполучить внимание интересного ему старшеклассника.
– Садитесь. – Сказала Кира, и указала на кресло по другую сторону своего стола. Как только панк сел на место для посетителей, Кира продолжила: – Итак, чем могу помочь?
– А вы уверены, …что можете помочь мне? – Улыбнулся собеседник.
– Ну, неудач у меня пока не было. – Пожала плечами Кира; а посетитель, подумав, ответил:
– Голова болит. – Он постучал пальцем по виску: – Вот здесь.

Едва панк сказал это, из носа Киры брызнула кровь; тело девушки подалось вперёд и стукнулось головой о стол.

– Что случилось?! – Подбежал Илья, а за ним и Женя. Но тут их подруга дёрнулась – Кира ударила тыльной стороной ладони по столу, и торчащий из кольца шип оставил крошечную вмятину на том месте, где мгновение назад была рука панка, – сам недоброжелатель с трудом успел отпрянуть и заодно повалил кресло. Поднимаясь с пола и смотря на преисполненное боли лицо Киры с прикрытыми рукой глазами, он с досадой понимал, что загадочная быстрая смерть от якобы ненасильственных причин, на которую он рассчитывал, не наступила…
– А ты живучая. – Отметил панк, видя, что притворяться поздно. – Обычные люди от такого умирают.
– Дрянь! – Закричал Илья; он ещё не знал, что произошло, – понял лишь, что перед ним враг, потому самоотверженно бросился вперёд.
– БАХ! – Вдруг крикнул панк, отпрыгнув назад и выставив сложенную пистолетиком ладонь перед Ильёй, отчего тот мигом упал и заляпал пол хлынувшей из носа кровью. Но теснота помещения всё равно сыграла свою роль, и в следующее мгновение Женя с Витей схватили руки недруга, будто разглядев в них реальное оружие.
– Глаза… Не смотрите в глаза… – Тем временем нечленораздельно шептала Кира, и пыталась встать; однако сил не было – ни повысить голос, ни поставить себя на ноги не удавалось.
– Да вы шутите… – Усмехнулся панк, видя, как двое школьников упорно прижимают его руки к стене, будто веря, что это поможет. В итоге, он взглянул в лицо Жени и просто крикнул: – СДОХНИ!

Тот обмяк и с сильным носовым кровотечением рухнул на пол. Оставшись без поддержки, Витя получил удар по рёбрам и крепкий пинок в живот, отчего тоже не устоял и, упав, зажмурился от боли. Тяжело дыша, панк навёл на лежащего противника воображаемый пистолетик, но «стрелять», не видя глаз жертвы, всё равно не мог. Впрочем, в следующее мгновение раздался грохот настоящего выстрела; затем ещё, ещё и ещё – пули нещадно рвали дорогую кожаную косуху, а последняя из них попала в голову с ирокезом и оставила на стене позади хаотичный узор из кровавых брызг.

– Бах. – Подытожила женщина с пистолетом. Это была главврач; спрятав оружие в карман, она подошла к двери, которую уже кто-то отчаянно колотил в попытках выбить, и приказала людям с той стороны отойти, а затем отперла замок. Пока главврач объяснялась с бдительными посетителями, Кира подползла к Илье и с радостью поняла, что тот жив, – без сознания, но дышит…
– Как он? – Держась за рёбра, встал Витя. Но вместо ответа Кира решила воткнуть в себя шприц и, с трудом попав в вену, набрала немного крови для Ильи…
– Кира… – Наконец, прошептал тот, увидев склонившуюся над ним подругу.
– Лежи… – Сказала Кира, вытаскивая из Ильи шприц, вернувший его в сознание. Но нельзя было расслабляться – добравшись до Жени, она поняла, что случилось худшее: тот был мёртв – ни пульса, ни дыхания не наблюдалось. Но помочь ему Кира всё равно хотела; пусть для этого требовалось больше крови, чем оставалось в шприце!
– Кира, что с ним?.. – Спросил Илья, наблюдая, как подруга вновь колит себя в руку.
– Я… должна оживить его. – Ответила та, поднимая шприц над телом Жени и одновременно понимая, что прямо сейчас лучше не делать этого. Верно, сейчас она слишком слаба для такого.
– Оживить? – Переспросил Витя. – Ты, правда, можешь?!
– Может. – Вдруг сказала главврач, и вновь заперла дверь. – Она многое может, но не обо всём рассказывает.

Глядя на Киру, главврач уточнила:

– Насколько я помню, после случая с Ильёй ты не оживляла никого – до недавнего времени. Ты снова стала оживлять людей только после бойни в школе; до этого ты открыто пользовалась только целительскими способностями, но наиболее ценную особенность Дара пыталась оставить в тайне? Интересно, почему!

Оба удивились словам главврача – Илья приподнялся на полу, продолжая растерянно глядеть на эту странную женщину, а Кира неожиданно для самой себя вдруг догадалась, кто именно говорит с ней, и сразу ответила:

– Я просто боялась, что кто-то из оживлённых мной людей станет похожим на тебя, …Валерий.
– Да, это я. – Улыбнулась марионетка-главврач, после чего уловивший суть Илья позволил себе усмехнуться. Однако Витя не понял ничего из того, что увидел:
– Да что здесь происходит?! – Растерялся он; а Кира вздохнула:
– Один… мой знакомый захватил сознание этой женщины – и сейчас управляет ей.
– Не беспокойся, молодой человек. – Марионетка обратилась к Вите. – Я сделал это только для того, чтобы спасти эту девочку. Ради её безопасности я даже оставил пистолет в сумочке этой женщины, и, как оказалось, не зря! Если бы не я, вы все могли бы умереть сегодня. Но всё равно прошу прощения, что слишком долго выжидал момент, дабы не подстрелить кого-то из вас; стрельба – не совсем моя специальность, поэтому я соблюдал осторожность. Хотя тут вы тоже виноваты – слишком уж активно танцевали перед глазами!

И всё же Кира не поняла:

– Но зачем?.. Зачем тебе спасать меня? И от кого? Кто этот человек?! – Она указала на лежащего в кровавой луже, изрешечённого панка.
– Телепат. – Ответила марионетка.
– Телепат?! – С трудом верила Кира.
– Да. – Кивнула марионетка. – Похоже, его наняли, чтобы убить тебя.
– Кто?!

Марионетка вздохнула:

– Скажу так: ты влипла. Вляпалась во что-то гораздо серьёзнее, чем могла бы себе представить. Вообще, история сложная, но могу попробовать объяснить, пока полиция не подъехала. Я, конечно, наврал персоналу, что ничего страшного не случилось, и велел им возвращаться к работе; но твои уважаемые посетители были менее доверчивы и, думаю, кто-то из них уже на пути к местному отделению…
– А как же полиция, которая охраняет больницу? – Задумался Илья, и марионетка объяснила:
– Полицейские, дежурившие у главного входа, спят, и разбудить их пока не удаётся. Думаю, наш телепат постарался. Вообще-то, в смежном здании находится отделение госпитализации – там должны дежурить ещё несколько полицейских; но не похоже, что они услышали выстрелы.
– Рассказывай, что хотел. – Напомнила Кира, с трудом поднявшись на ноги и вернувшись на свой стул. Тем временем Витя помог Илье встать и усадил того на диван, а марионетка приступила:
– Ты знаешь, что такое гаввах?

Кира недвусмысленно промолчала.

– Что ж… – Марионетка пояснила: – Это древнееврейский термин, означающий энергию страданий, которая высвобождается всякий раз, когда кто-то умирает или же просто испытывает боль – как физическую, так и эмоциональную. Этой энергией питаются различные духи и демоны, а также существо, которое многие называют Богом…
– Богом – в смысле, еврейским? – Уточнил Илья.
– ЕДИНЫМ Богом. – Поправила марионетка. – У Него много имён: Иегова, Аллах, Салим, Сет и так далее. Словом, тот самый Бог, упомянутый в большинстве мировых религий, на самом деле питается энергией страданий. Так сказать, неважно, добрый пастырь или злой – паства всё равно становится едой. К примеру, ты знала, что наиболее религиозные евреи едят только мясо животных, которых умертвили особым способом: животному перерезают горло, но не полностью, чтобы позволить ему погибнуть от потери крови как можно медленнее; потому что чем дольше оно будет мучиться, тем больше энергии страданий высвободится.
– Отвратительно. – Отозвалась Кира. – И зачем ты рассказываешь мне это?
– Ты ведь не глупая; сама можешь догадаться. Хотя, если у тебя ещё есть сомнения в причинах того, что здесь творится, могу добавить немного философии. Ты когда-нибудь задумывалась об устройстве этого мира? Всё живое вокруг нас обречено на страдания и смерть. Растения умирают, когда попадают в пасти травоядных животных; травоядные – когда оказываются в лапах хищников; а хищники обречены на мучительную смерть от голода, когда становятся слишком старыми для охоты.
– А разве это всё… не естественно? – Спросил Витя. – Это ж часть естественного отбора.
– Конечно, естественного! – Сыронизировала марионетка. – В самом деле: миллиарды лет назад какая-то рыба ВДРУГ отрастила лапы и вылезла на сушу (наверное, надоела ей вода). А затем её потомки по совершенно «естественным» причинам разделились на тех, кто предпочитает траву, и тех, кому больше по нраву мясо; причём, последние тем же «естественным» способом додумались отрастить себе удобные для охоты когти и клыки. Это я ещё не упомянул птиц, которые таким же «естественным» образом обзавелись необходимыми для полётов полыми костями и невероятно продуманным расположением перьев на крыльях и хвостах! Примеров в животном мире великое множество, но если ты считаешь «естественным» даже пауков, инстинктивно знающих, как и зачем плести паутину, ядовитых животных или тропических бабочек с фальшивыми глазами на крыльях, то с тобой и говорить не о чем! Хотя, знаешь, к чёрту животных! Если ты такой сторонник эволюции и естественного отбора, вспомни о довольно странных вещах, которым подчиняются не только животные, а, вообще, все живые существа; я говорю об инстинктах. Если подумать, без них не было бы ничего – не имея стимула в виде получения удовольствия от спаривания, животные не стали бы продолжать род (да и не задавались бы даже вопросом, зачем им это надо); мамаши без инстинктов не подозревали бы, что о детёнышах необходимо заботиться, а детёныши, например, не имели бы понятия, как сосать материнское молоко. Получается, инстинкты никак не могли выработаться в ходе твоей эволюции, так как, согласно логике, они ВСЕГДА (или правильнее сказать – изначально) должны были существовать! Ведь не было бы у живых существ изначальных инстинктов – не было бы возможности гарантировать выживание своего рода, а значит – и эволюция была бы невозможна!

Задумавшийся Витя промолчал.

– Я понял, к чему ты клонишь. – Сказал Илья. – Но каким образом это связано с… энергией страданий?
– Самым прямым. – Кивнула марионетка. – Очевидно, все живые существа не появились сами по себе; они РУКОТВОРНЫЕ. Кто-то создал их, а если создал, то была причина. Видишь ли, энергию страданий не взять из ничего, а вот целый мир, где всё живое борется за право на жизнь, – это полноценная фабрика! Понял, наконец?

Илья осторожно кивнул.

– Так вот… – Продолжила марионетка. – Энергия страданий бесперебойно поступает из этого мира, но Богу всё равно мало её. А если Он начинает голодать, насылает на мир трагедии поистине библейских масштабов, дабы насытиться. И тут я подвожу вас к главному: у Него, как и у любого порядочного бога, есть свои последователи на Земле, и они следят за тем, чтобы Он не голодал, потому что добра от этого не будет. А, учитывая власть этого Бога, последователей у Него, соответственно, много. Все большие шишки в правительствах всех ведущих стран знают, что НЕЛЬЗЯ позволить Богу голодать; само собой, это даёт им полное право не ладить между собой и даже устраивать войны, что Богу только на пользу. А, если, к примеру, две ядерные державы начинают недолюбливать друг друга и при этом не хотят взаимного уничтожения, правительства этих стран начинают поддерживать в мире определённую… обстановку.
– Обстановку? – Удивилась Кира; а марионетка развела руками:
– Международная преступность, коррупция, невысокий уровень жизни и образования, а ещё… намеренно ухудшенные условия для работы и развития людей в социальных лестницах. Или ты думала, просто так появляется всё больше странных законов, которые ровным счётом ничего хорошего не делают – только мешают ЖИТЬ. Кстати, не знаешь, почему правительства всех крупных стран тратят миллиарды на спонсирование ВОЙН в менее развитых государствах, хотя вполне могли бы вложить эти деньги во что-то более осмысленное – например, повысить зарплаты, пенсии своих же граждан… или хотя бы улучшить условия их жизни и труда? Нет? Очевидно, что они не заинтересованы в повышении уровня жизни, потому что в обратном случае люди просто стали бы меньше страдать, чем Бог был бы недоволен. А если вдруг оказывается, что вопреки всему этому в какой-нибудь высокоразвитой стране люди живут недостаточно плохо, там время от времени «совершенно случайно» происходят трагедии национального масштаба – то пожар в торговом комплексе с десятками погибших, то взрыв газа в жилом доме, то… террористические акты.

Тут сердце Киры ёкнуло – она уловила, что последний пример имеет прямое отношение к недавним событиям в её городе…

– Именно. – Подтвердила марионетка. – Те, кто устроил недавнюю бойню, не были обычными террористами. Конечно, ты имеешь полное право ненавидеть их; но, …вообще-то, они почти святые – и достойны похорон на уровне героев! Они же выполняли возложенную на них священную миссию: не позволить Богу голодать, насытить его гаввахом и не допустить куда более серьёзной катастрофы!

Кира решила проигнорировать этот сарказм и промолчала, а марионетка продолжила:

– Так что, Кира, происшествие в твоей школе было самым заурядным ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕМ, которые давно практикуются. Конечно, оно было массовым и оттого не слишком красивым; но, поверь, в большинстве случаев всё выглядит куда скромнее и изысканнее: люди в чёрных одеждах, ритуальный нож и всего один привязанный к алтарю пленник. Кажется безумием? Подумай тогда, почему в этой стране по неофициальным данным в год пропадает до двухсот тысяч человек, а находится лишь половина из них; куда могут деваться остальные сто тысяч?
– Это неправда… – Витя проглотил комок. – Это не может быть правдой!
– Это не тебе решать, молодой человек. Если ты не знаешь чего-то, это не значит, что его нет; впрочем, даже не удивляйся, что ты не знал этого, а просто задумайся: знал бы ты, что твоё правительство режет людей, как скот, стал бы подчиняться ему? Или же присоединился бы к другим несогласным, взял в руки оружие и накормил Бога страданиями тех, кто совсем недавно преданно служил ему? Поэтому не стоит удивляться своему невежеству; об этом, вообще, немногие знают. Это великая тайна, недостойная недостойных; потому мелкие инциденты, вроде пропажи людей, просто замалчиваются, а крупные вуалируются наглой ложью: Пожар с множеством погибших? Что ж, бывает! Взрыв газа? Пару-тройку раз в год случается! Атака террористов? Ну, от этого, вообще, не застрахован никто! Думаю, в этот раз скажут нечто подобное…
– Всё равно не верю! – Витя отчаянно помотал головой. – Не верю, что кто-то может убивать ЛЮДЕЙ ради ТАКОГО!
– К сожалению, это правда. – Кивнула марионетка. – Видишь ли, человек – разумное существо, которое осознаёт себя, как личность, и потому намного чаще животных испытывает душевные муки – вроде переживаний не только за свою судьбу, но и за судьбы близких людей, несбывшиеся мечты и… тому подобное; добавь к этому физическую боль, страх за собственную жизнь и осознание того, что вот-вот погибнешь, в результате чего получишь невероятно питательный коктейль! Это я ещё не упомянул «десерт» – траур, когда из-за КАЖДОГО умершего человека страдают ВСЕ их живые родственники; для сравнения – в животном мире такое почти не встречается! Хотя куда больше Богу нравятся ДЕТСКИЕ страдания – подумай только, подрастающий организм, разумный, уже осознающий в себе личность, но ещё не испытавший всей жестокости мира и морально абсолютно не подготовленный к ужасающим событиям, которые только что ворвались в его жизнь! Это же настоящий деликатес! А если таких детей окажется много – если, например, террористы нападут на школу?! Это уже будет праздник живота какой-то! Так что не стоит обманывать себя; возможно, кто-то когда-то сказал тебе, что человек – венец природы; но в реальности… люди – такая же еда (просто намного вкуснее и калорийнее). Теперь, когда ты узнал это, можешь не забивать себе голову философией в духе «откуда в мире столько зла, почему мир не идеален?». На самом же деле, мир вполне идеален, просто… не для нас с вами – мнение еды никто не спрашивал.

Шокированный Витя промолчал; Илья тоже погрузился в раздумья, переваривая неприятную информацию; а Кира…

– Значит, …те же нелюди, устроившие бойню в школе, сегодня отправили ко мне убийцу? Но зачем? – Растерялась она. – Какое я имею отношение к этому?!
– Боюсь, самое прямое. – Вздохнула марионетка. – То, что было в школе, в любом случае, произошло бы. Вопрос только «где?». Но этот вопрос сразу отпал, когда именно в ЭТОМ городе появилась юная целительница с явно сверхъестественными способностями. Поэтому те, кто стоит за этим, решили убить сразу двух зайцев: принести жертвы своему Богу… и избавиться от бельма на глазу – то есть от ТЕБЯ.
– Но что я им сделала?! – Не понимала Кира.
– Ты использовала свою силу – открыто! Силу явно нечеловеческого происхождения, и тем самым бросила вызов ИХ Богу. Чудеса творить – это тебе не шуточки! Если человек умирает от рака, он ДОЛЖЕН умереть от рака – и отдать Богу энергию своих мучений и отчаяния! А появление целителя, способного спасти умирающего, совсем не в интересах Бога! Если бы ты спасла одного-двух, никто бы не заметил этого; но ты не останавливалась – и чем больше жизней спасала, тем больше ненужного внимания привлекала! Те, кто стоит за этим, рассчитывали, что ты погибнешь ещё в школе; но ты выжила! Поэтому они отдали приказ оцепить город, дабы местные не смогли ни с кем связаться и не помешали убийцам вести за тобой охоту. Сама понимаешь – если бы информация о массовом убийстве в твоей школе просочилась за пределы города, сюда слетелись бы жадные до сенсаций репортёры со всего мира, и новое покушение на тебя пришлось бы отложить на крайне неопределённый срок! Поэтому всё, что тут творится, можно назвать твоей виной. Впрочем, выше нос; я же уже сказал: если бы трагедия произошла не здесь, случилась бы в другом месте (возможно, не нападение на школу, да и вовсе не имитация теракта, но, однозначно, что-то массовое). Этого… нельзя было избежать.

Кира промолчала – она поняла всё. Поняла, смирилась… и вдруг задумалась:

– А откуда ты знаешь всё это?
– Пока ты страдала альтруизмом, я тоже не сидел без дела – в попытках выяснить тайну происхождения Северного бога я собирал информацию о разных эзотерических культах, по слухам, обладающих тайными знаниями, и очень быстро вышел на масонов, хасидов и прочих «истинных» служителей «истинного» Бога. А когда всё это началось – я поймал и допросил парочку солдат с блокпоста на вокзале; именно они подтвердили мои догадки.

Витя хотел спросить что-то, но не успел – Илья перебил:

– Но ведь?.. – Запнулся тот. – Если Бог есть? Кто же тогда тот, другой? В смысле, Северный бог.
– Всего лишь ещё один бог. – Марионетка развела руками. – Наверное, мне нужно было начать именно с этого: согласно мифам и преданиям самых разных народов, богов в действительности много; и, по моим предположениям, все они питаются тем самым гаввахом, ради которого и создали этот мир. Не знаю, что конкретно произошло между ними в прошлом, но один из богов вдруг стал весьма самолюбив – решил назвать себя Единым и попытался сделать так, чтобы в мире не осталось религий, не признающих Его единственным Богом, …а также прямых доказательств существования других богов. В итоге, Он создал несколько религий, одинаково проповедующих веру в Единого бога и одновременно ненавидящих друг друга, дабы жертвы этих пустых религиозных распрей тоже кормили Его гаввахом. Конечно, ещё можно порассуждать об итогах и относительности успеха столь глобальной задумки (всё-таки многие народы по-прежнему верят в нескольких богов), но, как бы то ни было, именно из-за действий Его и его человеческих последователей мне не удалось найти информацию о боге из этих мест – Северном боге!
– А кто это – Северный бог? – Наконец, смог спросить Витя.
– Долго объяснять. – Вздохнула Кира…
– Василиск, приём! – Откуда-то вдруг донёсся искажённый электроникой женский голос. Все замерли…
– Что это? – Напряглась Кира.
– Василиск, ответь! – Вновь послышалось, и, кажется, со стороны мёртвого панка. – Василиск, доложи ситуацию! Василиск, приём!

Марионетка подошла к мертвецу, из куртки которого продолжали доноситься странные фразы. Запустив руку во внутренний карман куртки, она достала слегка повреждённую пулей рацию.

– Василиск, приём! – Вновь донеслось из динамика; марионетка зажала кнопку ответа и констатировала:
– Василиск мёртв.

Все молчали; рация тоже. Тишина длилась несколько секунд; за окном уже слышались сирены полицейских машин, направляющихся к больнице, и вдруг из рации донёсся вопрос:

– Кто говорит?
– Лич. – Ответила марионетка, и рация затихла.
– Лич? – Переспросила Кира.
– Я просто подумал – надо взять себе звучный псевдоним, раз уж собираюсь воевать с этими подонками.
– А ты?.. Собираешься? – Не верила Кира.
– А как ты думаешь, зачем я спасал тебя?
– Честно, до сих пор не поняла… – Улыбнулась Кира, и вдруг опомнилась – задержав взгляд на окне, она увидела переливающиеся мигалки полицейских машин, которые приближались к больнице. От этой картины Кира без промедления встала и, пошатываясь, пошла к телу Жени.
– Что ты делаешь? – Спросила марионетка.
– Нужно оживить его, пока полиция не пришла! – Сказала Кира, метя шприцом в шею мёртвого друга.
– Оставь. – Ответила марионетка. – Я сам.
– Что? – Удивилась Кира, и увидела, как марионетка достаёт из сумочки главврача шприц с кровью.
– Вообще, я оставил его на крайний случай и, похоже, он наступил. Не спорь – ты всё равно ещё не до конца оправилась, чтобы кого-то оживлять.
– Не думала, что ты… – Кира не могла найти слов выразить удивление. Вообще, сейчас она чувствовала себя намного лучше и уже не сомневалась в своих возможностях; но от помощи всё же не отказалась: – Спасибо!
– Пожалуйста. – Ответила марионетка, и, воткнув шприц в Женю, добавила: – Ещё дам совет: береги голову. Даже если продырявить тебе сердце, ты сможешь восстановиться, но, если умрёт мозг, отдать приказ на восстановление будет невозможно. Так что, думаю, сегодня тебе очень повезло.
– Я знаю. – Кира утёрла засохшую под носом кровь. – Но я уже немного укрепила своё тело с помощью Дара – и органы, и скелет; думаю, именно это спасло меня.
– Рад слышать. Когда у полиции возникнут вопросы, скажи, что пистолет принёс с собой убийца, а эта женщина отобрала его в целях самозащиты; думаю, всех это удовлетворит. И учти: то, что ты выжила сегодня, не означает, что за тобой перестанут охотиться; советую бежать из города при первой же удобной возможности, но ради твоей же безопасности никому не сообщай, куда именно собираешься податься, и, где бы ты ни оказалась, не упоминай своего имени без необходимости. Не прощаюсь; ещё увидимся. – Выложив на пол пистолет из кармана и запасной магазин из сумочки, улыбающаяся марионетка нажала на рукоятку шприцевого поршня и заставила алую жидкость стремиться в тело. Женщина закрыла глаза и забылась во сне, а Женя… Женя очнулся.

***

– Что это значило? – Спросил Руслан, дослушав очень странный разговор по радиосвязи между своей новой знакомой и неизвестной женщиной, назвавшей себя Личём.
– Только то, что твоя подруга, которая исцеляет людей кровью, выжила. – Рита бросила рацию и махнула на трупы бывших сослуживцев: – Понимаешь, мы здесь не просто так сидели; мы сопровождали одного… особого агента, который должен был устранить ту девочку.
– Что? – Испугался Руслан.
– Успокойся, он уже мёртв. Во-первых, он не выходит на связь, а во-вторых… – Рита посмотрела на опоясавший её руку браслет. – Его сердцебиение не отображается.
– Значит?..
– Он мёртв. – Вздохнула Рита. – Твоя знакомая сама справилась с ним, так что можешь не спешить к ней на помощь. К тому же…

Рита отвлеклась на минуту, разглядывая приближающуюся с сиренами колонну полицейских машин и, наконец, убедившись, что они ехали к больнице, продолжила:

– Не думаю, что тебе стоит туда соваться. А то ещё предъявят… незаконное ношение. – Она кивнула на пистолет собеседника, затем осторожно посмотрела вниз с края крыши и добавила: – Хотя не похоже, что кто-то обратил внимание на стрельбу, которую ты устроил. Наверное, мы достаточно далеко, чтобы простые прохожие не заподозрили, что это были именно выстрелы; к тому же, понять, где конкретно находится источник звука, когда он на такой высоте, непросто.
– Ты уверена? – Руслан тоже осмотрелся, а Рита пожала плечами:
– Не на сто процентов. Но… крыша – это тебе не пустые окна заброшенного дома.
– И… что ты будешь делать теперь? – Спросив, Руслан увидел, как Рита снимает браслет и выкидывает это необычное устройство с крыши.
– Могу рассказать тебе, что здесь творится. Но предупреждаю: история не из приятных. Неподготовленного человека она может шокировать.
– Я похож на неподготовленного? – Немедля ответил Руслан. – Рассказывай. И лучше начни с предыдущего владельца этого пистолета.
– Ну, что ж… – Рита пожала плечами и села на покрытие крыши; Руслан присел рядом, и собеседница продолжила: – При мне его называли майором Звонниковым (или просто Павлом Алексеевичем); но не стоит думать, что это его настоящее имя. Точно знаю лишь, что он был майором ФСБ.
– То есть он… узнал о вас и попытался помешать?
– Нет. – Помотала головой Рита. – Вообще, он помогал в разработке плана нападения на школу. Но за день до начала операции… исчез – пропал из лагеря. Все решили, что Звонников может попытаться предупредить общественность о том, что должно случиться, поэтому на его поимку отправили несколько групп – две проверяли дороги за городом, третья дежурила у здания городского управления, четвёртая – у отделения полиции, а в пятой была я – моя группа патрулировала город. Наверное, слышал о взрыве на автозаправке? Это Звонников бросил бомбу в нашу машину; к счастью для меня, я тогда была в магазине у заправки и только поэтому выжила. Я искала его всю ночь, а наутро нашла спрятавшимся в нежилом доме и прикончила. Перед смертью он признался, что больше не мог так жить, – делать то, что делает. У него… просто сдали нервы, вот и всё. Это не такая уж редкость в наших рядах, даже учитывая, что для подобной работы всегда отбирают наименее обременённых моралью людей.
– Наименее… обременённых?
– Сам понимаешь: человек с высокими идеалами просто не в состоянии выполнять НАШУ работу, поэтому среди нас полным полно откровенных моральных уродов. – Рита с презрением посмотрела на труп Тюлеева. – Но даже такие время от времени не выдерживают. Поэтому, дабы у кого-нибудь совершенно случайно не пробудилась совесть в самом разгаре миссии, все мы на заданиях глотаем таблетки – полулегальные наркотики, которые придают уверенности и заставляют «проще» смотреть на жизнь.
– Так кто же вы такие?
– Официально нашего отряда не существует. И нашей миссии тоже. Тем не менее, у каждой крупной страны есть свои такие же отряды, и занимаются они, в принципе, тем же: организацией трагедий, вроде крупных пожаров, авиакатастроф и схода поездов с железнодорожных путей, а также имитацией террористических актов и разной материально-информационной помощью настоящим террористам (пособничеством, проще говоря). А если страна маленькая и своего отряда не имеет (поскольку рассказывать всем подряд правду об этом мире – слишком большой и неоправданный риск), на территории такой страны время от времени «работают» члены других отрядов; к примеру, большая часть нашего отряда привыкла к «командировкам» в страны Восточной Европы. Хотя мы ещё, можно сказать, не «самые плохие»; например, за большую часть трагедий во всём мире ответственны США, но им просто удобнее: у них военные базы во многих дружественных странах – те самые базы, что некоторые незнающие люди называют «глупыми амбициями и пустой тратой военного бюджета»; хотя в реальности у этих баз есть ценное практическое применение – ими пользуются, как перевалочными пунктами, при подготовке новых трагедий. Интересует, зачем такие, как мы, терроризируют и убивают простых людей? Что ж, как бы кощунственно это ни звучало, все мы – неизвестные герои, которые год за годом вынуждены спасать этот мир от уничтожения.
– То есть?.. Да что ты несёшь?! – Удивился Руслан.
– Я же сказала – звучит кощунственно. Но это правда. Мы убийцы – и спасители, негодяи – и праведники. Парадокс, но это так. Мы сохраняем баланс в этом мире… Необходимый баланс.

Рита рассказала всё, что знала, – о Боге, который на самом деле является чудовищем, питающимся страданиями живых существ; о том, для чего существуют люди, вроде неё; об истинных причинах нападения на школу и о том, почему её отряд должен был убить Киру. Руслану не хотелось верить во всё это; однако он понимал – пыталась бы Рита обмануть его, запросто придумала бы что-то более правдоподобное… и вменяемое.

– То есть… настоящего Бога нет? – Спросил Руслан, хотя сказал не совсем то, что имел в виду.
– Ты о славном бородатом дедуле, который одаривает нас, простых смертных, своей милостью? – Догадалась Рита. – Нет; есть только прожорливое чудовище.
– А рай? Ад?
– Рай – это уловка; к тому же, старая, как мир. Её придумали в далёкой древности, дабы держать рабов под контролем: хозяева попросту говорили им, что рабы, которые в этой жизни ведут себя покорно (и не бунтуют против хозяев!), после смерти проведут вечность, как цари! Как видишь, это до сих пор работает; удобно, не правда ли? Но, если задуматься, идея рая противоречит здравому смыслу. Во-первых, зачем кровожадному чудовищу создавать место, где целую вечность будут ютиться миллиарды отмучившихся душ, если, по сути, рай – это «тупик», конечная точка! Тем, кто попал туда, уже нечего хотеть, поэтому такое место, как и существование обитающих там душ, лишается смысла! Это утопия – красивая, конечно, …но нереальная. Во-вторых, Библия, к примеру, учит любви даже к врагам; «Возлюби врага своего» – странное напутствие, согласись! Сможет ли противостоять Злу человек, который никогда не сражался и даже не бил в ответ, а всю жизнь только и делал, что покорно сносил удары и надеялся на милость Бога? Даже если подобный терпила попадёт в рай, там от него, точно, не будет пользы! Из этого рассуждения можно вывести всего один вывод: какой, вообще, может быть смысл жизни у этого человека, кроме как быть рабом того, кто внушил ему подобное мышление? Думаю, теперь ты понял истинный смысл слов «раб Божий»; более того, у раба не может быть собственности, а в христианских религиях даже душа принадлежит не человеку, а Богу. И, в-третьих, я, например, верю не в рай, а в реинкарнацию; у неё хотя бы есть реальные свидетельства… и смысл. А ад… Думаю, ад существует – он вполне может представлять из себя некую ловушку для душ, где энергия страданий добывается непосредственно из них. В этом тоже есть смысл.
– То есть… рай – уловка, а ад – ловушка? – По спине Руслана пробежал холодок.
– Страшно жить, да? – Грустно улыбнулась Рита.
– И как же не попасть… в эту ловушку?
– В теории есть два условия (хотя в реальности их может быть больше). В общем, первое – НЕЛЬЗЯ признавать себя рабом Божьим. Если умрёшь с мыслью, что твоя душа принадлежит кому-то, кроме тебя, после смерти можешь попасть именно в то место, которого при жизни пытался избежать, и сам будешь виноват – раз уж признал себя рабом, иди, куда пошлёт Хозяин, а, поскольку рая нет, отправит Он тебя в совершенно иное место. Верующие надеются, что Бог может простить любой грех; но, по правде говоря, надеяться на это не стоит уже потому, что Он просто не заинтересован в прощении кого-то! Ему попросту не выгодно прощать, то есть отпускать раба, за счёт которого можно кормиться! К тому же, если посмотреть на всю эту ситуацию с точки зрения морали, неизбежно появится один риторический вопрос: имеет ли Бог хоть какое-то право судить тех, чьими страданиями питается? (но это так – к слову). А второе условие, которое поможет тебе не попасть в ад, тоже звучит просто: НИКОГДА не продавай собственную душу. Если однажды к тебе явится Кто-то и предложит самые разные земные блага в обмен на твою душу, ни за что не соглашайся! Согласишься – и после смерти будешь кормить этого Кого-то своими страданиями. К слову, некоторые видные политики и звёзды шоу-бизнеса уже совершили эту ошибку (продали душу за славу, уважение и деньги) и слишком поздно поняли, на что подписались. Теперь они пытаются выкупить себя назад – преданно служат своему Богу и принимают участие в разных кровавых ритуалах, принося Ему щедрые жертвы и надеясь, что Он смилостивится и не тронет их после смерти. Хах, наивные. Хотя, если подумать, не факт, что Бог отправит их души именно в ад, – со схожим успехом Он может просто устроить им подлянку с реинкарнацией, то есть заставит переродиться, например, в каких-нибудь северокорейцев или южноафриканцев или же сделает инвалидами от рождения (в общем, придумает, как заставить их страдать в новом жизненном цикле, который, можно сказать, уже станет для них своеобразным, временным адом). Подводя итог, скажу, что Бог скупает только души тех, кто не считает себя христианином или мусульманином, то есть не признаёт себя «рабом Божьим», ибо все так называемые верующие уже… в Его власти – и в группе риска на обретение какой-нибудь незавидной судьбы после смерти.
– Ценный совет. Спасибо. Значит, …это Бог скупает души; не дьявол?
– Как бы объяснить… – Задумалась Рита. – В общем, Бог – тот ещё актёр, и роль дьявола является для Него одной из самых важных. Он играет её по мере необходимости; ведь, если бы пошли слухи, что это именно Бог скупает души, а не дьявол, у потенциальных клиентов из мира людей возникли бы ненужные вопросы! Кроме того, легенда о дьяволе необходима, чтобы держать людей под контролем; подумай сам: не было бы дьявола, стали бы люди ходить в церковь? Ещё эта легенда полезна, чтобы держать людей подальше от магии и прочих тайных знаний; например, у христиан принято считать, что любая магия произошла от дьявола, поэтому изучать её грешно. А знаешь, почему этот слух поддерживается? Потому что с помощью таких знаний люди могли бы выяснить правду об этом мире и научились бы противостоять самому Богу!
– Понял. Спасибо ещё раз. – И тут Руслан вспомнил кое-что: – Но ведь… чудеса всё равно случаются! Как же пророки, которые говорили с Богом и получали от Него знания о том, что должно произойти в будущем? Или же случаи невероятного спасения, когда люди, казалось, должны были погибнуть, но выживали вопреки всему?!

Рита усмехнулась так, будто уже устала отвечать на подобные вопросы:

– Пророки и их знания, полученные от Бога, – ещё не доказательства того, что Бог заботится о нас. Он просто… поддерживает свою репутацию! Чем чаще Он намекает на своё существование, тем сильнее люди верят своей религии и охотнее лелеют надежды на вечную жизнь в раю. А чудесные спасения вопреки всему – вообще, заслуга не Бога. От опасности людей защищают те, кого называют ангелами-хранителями; хотя в действительности к ангелам эти существа не имеют никакого отношения – это просто… духи предков. У каждого человека есть такой дух-хранитель, являющийся его давно умершим предком и ныне защищающий своего потомка. Вот и всё.
– Ну… Хоть это радует.
– И не говори. – Рита усмехнулась: – Видимо, у меня очень сильный дух-хранитель, раз уж он сумел свести меня с тобой сегодня и не дал умереть. Да и у тебя тоже – оказался бы тем утром на твоём месте кто-то другой, кто не умел бы обращаться с оружием и не рискнул бы взять его с собой, ты бы тоже не выжил.
– Похоже на правду. – Задумался Руслан. – Но… как же молитвы?! Разве Бог не отвечает на некоторые людские молитвы? Или…
– Снова духи. – Перебила Рита. – Духи-хранители отвечают. В словах… огромная сила. Если человеку ОЧЕНЬ требуется что-то, он может попросить это – и неважно, у кого. Кто-нибудь, кому этот человек небезразличен, всё равно услышит зов о помощи и поможет, чем сможет. К несчастью, Богу тоже известна эта истина, и Он давно придумал, как извлечь из неё выгоду, – если просьбу превратить в молитву и добавить в неё имя Божье, у человека не останется сомнений, что это именно Бог ответил на его просьбу. Вот так люди и живут – просят помощи у Бога, откликаются на их мольбы лишь духи-хранители, а благодарности от людей опять же достаются Богу. Думаю, молитвы святым имеют тот же принцип, а сами слухи о святых полезны, чтобы люди думали, что у каждого есть шанс «выслужиться» перед Богом и пополнить ряды святых. Всё это… помогает держать людей под контролем, чтобы они не искали какую-то другую истину об этом мире, кроме той, что уже написана в разного рода «священных» книгах.
– Ясно. – Вздохнул Руслан. – Ещё я хотел спросить: почему ты согласилась на эту работу?
– Выбора не было. Вернее, был: или это, или тюрьма. Когда я, скажем так, попала в беду, один мой влиятельный знакомый сумел помочь мне – организовал, чтобы меня оправдали… на определённых условиях. Ну, ты понимаешь.
– А можно подробнее?
– Извини, это личное. – Рита вздохнула и встала. – Слушай, если у тебя больше нет вопросов, я, пожалуй, пойду.
– Подожди! – Руслан тоже встал.
– Что? – Устало спросила Рита.
– Думаю, ты… должна рассказать полиции о том, что знаешь. – Озвучив мысль, Руслан услышал нескромный смешок:
– А ты шутник! В самом деле – я уже представила себе эту ситуацию: «Здравствуйте, все! Я бывший член секретного отряда, который устроил бойню в школе, дабы детскими страданиями насытить кровожадного Бога, и сегодня я расскажу вам то, за что меня убьют уже завтра!».
– Я серьёзно. – Поправил Руслан.
– Я тоже. – Уже без намёка на сарказм кивнула Рита. – Ты хоть понимаешь, о чём просишь меня? Не то чтобы я боялась сгнить в тюрьме (хотя это, в общем-то, правда), но я даже до суда не доживу! Полиция не сможет защитить меня – ты же сам понимаешь это!
– А что насчёт видеозаписи? Признайся на камеру – и иди, куда хочешь!
– Хочешь, чтобы я не просто бегала от тех, кто и так предпочёл бы видеть меня мёртвой, а стала для них, фактически, мишенью номер один? Ты, правда, думаешь, что между этими двумя понятиями нет никакой разницы?!
– Ну…
– Слушай, я и так уже влипла! И теперь буду скрываться до конца жизни! Тебе мало этого?
– А куда ты пойдёшь? Город перекрыт!
– Это не такая уж проблема; мне просто нужно где-нибудь переждать до завтра.
– А что будет завтра? – Удивился Руслан.
– Завтра снимут оцепление. – Казалось, что самой Рите от своих слов стало приятно. – Его, в любом случае, собирались снять завтра – независимо от итога операции. И, поскольку мои бывшие товарищи ничего не добились, завтра вся их миссия формально станет проваленной. До ублюдков из Кремля, наконец, дошло, что всё слишком затянулось, и никто не был готов к этому; им стоило признать поражение, ещё когда погибла группа ликвидации в школе, но нет же! Они требовали подтверждений смерти девчонки-целительницы, потому приказали устроить настоящую осаду города! Чувствую, завтра кто-то замучается объяснять простым людям, что же всё-таки здесь произошло…

Рита довольно хихикнула.

– И куда ты пойдёшь? Где переждёшь до завтра?
– Мало ли вариантов? – Развела руками она. – Могу пройтись по клубам, барам – посмотрю, чем развлекаются местные. А когда наскучит, отправлюсь спать в какой-нибудь местный отель; сомневаюсь, что мои бывшие товарищи окажутся настолько наивными, чтобы обыскивать отели в поисках меня.
– Я пойду с тобой. – Вдруг сказал Руслан.
– Зачем? – Удивилась Рита.
– Просто… беспокоюсь за тебя. – Пожал плечами Руслан.
– Ты что, запал на меня? – Усмехнулась Рита, и, видя молчащего Руслана, с осторожной улыбкой объяснила: – Слушай, мне, конечно, льстит твоё внимание, и всё такое; но… ты слишком молод для меня. У нас ничего не получится!
– Но я могу защитить тебя!
– Мне не нужна ничья защита. Сегодня меня просто застали врасплох; более такого не случится. Спасибо за помощь, конечно. Но прощай. – Рита отвернулась и направилась к лесенке.
– Я всё равно пойду с тобой. – Руслан догнал её и сбавил темп.
– Сказано же: отстань.

Но Руслан не отставал, потому Рита в мгновение обернулась и вцепилась в его пистолет. Щёлкнув предохранителем, она исключила вероятность случайного выстрела, потянула оружие на себя и одновременно пнула Руслана в грудь, отчего тот отшатнулся и обезоруженным упал.

– Говорила же: мне не нужна помощь. Видишь, я сама могу позаботиться о себе! – Рита навела пистолет на встающего Руслана. – Последнее предупреждение: попытаешься преследовать меня – прострелю тебе ногу!

Однако, едва отвернувшись, она услышала недовольные слова…

– Не смей уходить… С МОИМ ПИСТОЛЕТОМ! – Руслан бросился на неё; но Рита не попыталась выстрелить, даже когда он схватился за ствол оружия. Она вновь пнула его в грудь, но в этот раз Руслан удержал руки и, падая назад, утянул Риту за собой.
– Ты начинаешь злить меня. – Выдохнула она, лежа сверху и держа дуло у его подбородка. Неожиданно для Руслана Рита подвинулась к его лицу и добавила: – Ладно; а если я поцелую тебя, ты, наконец, отстанешь?

Руслан задумался:

– …Нет! – Вдруг отпустив оружие, он обхватил талию Риты.
– Что ты творишь?! – Возмутилась она; а Руслан улыбнулся:
– Надеюсь получить что-то помимо поцелуя. – После этих смелых слов его руки скользнули по её ремню и, встретившись на пряжке, осторожно отщёлкнули замок…
– Ты, действительно, испытываешь судьбу, мальчик. – Проговорила Рита, ощущая, как чужие пальцы расстёгивают пуговицы на её брюках. Конечно, она задалась вопросом: может, всё-таки дать по голове этому наглецу?; но поняла, что слишком долго думала, ибо уже позволила спустить с себя брюки вместе с трусиками.

«Ладно, так уж и быть» – решила Рита, – «дам я тебе то, что ты хочешь».

Убрав пистолет с горла, она помогла Руслану расстегнуть его джинсы и почувствовала тепло оголившегося участка его тела. В таком вот полураздетом состоянии, в верхней одежде и со спущенными по обувь штанами, эти двое занялись своим странным сексом.

– Жаль, на тебе бронежилет. – Уже заметил Руслан (бронежилет, к слову, был сделан специально для женской фигуры и почти не выделялся при скрытом ношении). Руслан добавил: – Хотелось бы увидеть тебя всю.
– Не жадничай. Я и так много позволяю тебе. – Отметила Рита. Вскоре она ощутила то, чего желала, и дождалась момента, когда её любовник тоже выплеснет из себя всё, что собирался. Наконец, вспотев и успокоившись, Руслан завершил свой первый раз неторопливым, нежным поцелуем и вдруг почувствовал холод металла у виска. Ткнув в него пистолетом, Рита с улыбкой кивнула: – Теперь отвали.

Улыбаясь в ответ, Руслан слез с тихо дышащей ртом любовницы и принялся натягивать штаны; Рита лёжа сделала то же самое и, устало поднявшись, без лишних слов направилась к лесенке.

– Эй! – Окликнул Руслан, а Рита оглянулась на него, как на надоедливого ребёнка. Руслан держал перед собой пустую ладонь, и Рита, уловив намёк, вернула ему пистолет, который, как оказалось, всё ещё стоял на предохранителе. По пути подобрав свой револьвер, она приготовилась спускаться, но вдруг услышала ещё более громкий и радостный возглас за спиной: – Я люблю тебя!
– Дурак. – Отозвалась Рита.
– Поэтому найду. – Продолжал улыбаться Руслан. Рита на секунду застыла; но сделала вид, будто не услышала ничего важного и, вздохнув, начала спускаться.


Глава 11.


На подобных заданиях он всегда был полковником – даже сейчас, когда стал откровенно староват для этого звания. Но такие уж меры безопасности: у кого-то фальшивые имена, а у кого-то даже звания, что всё-таки понятно – генералов-то в разы меньше, чем полковников, и вычислить генерала тоже проще, поэтому, какое бы высшее звание он ни имел в реальности, на заданиях по-прежнему всем был известен, как полковник.

Полковник сел, налил себе разбавленного медицинского спирта и грустно усмехнулся. Вообще, во время операции пить категорически запрещалось; но какая теперь разница? Операция… провалена. Формально – ещё нет, но фактически – да. Бойцы уже пакуют вещи; остаётся только дождаться снятия оцепления, и всё, конец, отбытие. Он поднёс к губам наполненный до краёв стакан, но вдруг задумался и с яростью отшвырнул. После короткого полёта стакан уткнулся в мягкую стену палатки и, оставив презренную жидкость стекать по брезенту, с глухим звоном стукнулся о землю. Какой, вообще, смысл пить?! Если бы операция завершилась успехом, ты бы делал то же самое – разве что чуть позже, в лучшей обстановке, да и с лучшим поводом. Наверное, сейчас вместо этого бесполезного занятия стоит подумать, что сказать начальству, которое ещё не знает о провале…

Полковник долго думал; впрочем, не мог найти ничего в своё оправдание. Василиск не справился – похоже, девчонка оказалась сильнее его… или просто умнее; да и группе ликвидации она была не по зубам. Помимо этого к провалу операции причастна Казакова; однако та сбежала, оставив за собой трупы троих бойцов. Пусть город небольшой, но искать в нём одну прячущуюся женщину – что иголку в стоге сена; был бы у неё под кожей чип – найти её было бы проще. Вот только людей полковника уже давно не чипируют – причиной тому стала неприятнейшая история, когда в одной из стран Восточной Европы бдительные полицейские застрелили пособника террористов, в чьём теле потом обнаружился чип, с помощью которого власти той страны вышли на российские спецслужбы. Скандала удалось избежать только благодаря такому ценному людскому качеству, как жадность; проще говоря, Россия списала огромный долг той страны в обмен на молчание. Но урок начальство полковника всё равно извлекло и просто-напросто запретило ему чипировать своих людей; даже ранее введённые чипы приказало изъять. Конечно, чипирование давало куда больший контроль над членами отряда – позволяло следить за их передвижениями; но наверху решили, что сопутствующие риски слишком велики. Хотя, учитывая нынешнюю ситуацию, с этим не поспорить – если бы какой-то городской патологоанатом обнаружил чипы в телах бойцов, погибших в школе, проблем было бы больше. А поскольку у Казаковой тоже нет чипа, никто не успеет найти её до утра – бойцов мало, а полиция опять встала на уши. Хватит рисковать; у твоего отряда и так большие потери! Хотя, может, именно на твоих людей следует переложить вину? Конечно, вряд ли получится – больше десяти лет ты работал с подобными отбросами, и такого провала ещё не случалось! С другой стороны, рано или поздно должно было произойти что-то похожее – если столько лет подряд тебе подсовывали разный сброд и заставляли работать с ним, неудивительно, что, наконец, настал момент! Впрочем, глупо надеяться, что твоё начальство признает за собой вину; им куда приятнее будет спросить с тебя! И тебе придётся ответить…

Внезапный грохот автоматных очередей мигом оборвал все размышления; вскочивший со стула и схватившийся за пистолет полковник выглянул наружу и увидел что-то невообразимое. Его бойцы стреляли, бегали, кричали… и умирали. Нечто страшное убивало их – что-то большое, очень сильное… и очень злое. Огромная чёрная дымка скользила по земле, с невероятной прытью резвясь в светлом ночном воздухе. Казалось, пули не могли даже коснуться её – она была намного быстрее солдат, водивших грохочущими автоматами из стороны в сторону, и выбивала из них кровавые брызги ещё до того, как очередная жертва успевала понять, что в следующее мгновение перестанет существовать. Наверное, это было милосердием, и всё же чудовище не стало одаривать такой роскошью всех присутствующих: вскоре полковник понял, что остался последним выжившим в лагере. Он слышал тишину – ни стрельбы, ни криков не раздавалось; даже в агонии никто не бился, хотя территория была усеяна разорванными в клочья телами, трава стала бурой от крови, а воздух наполнился тошнотворным запахом мяса и внутренностей. Чудовище материализовалось перед ним; полковник смотрел на огромное создание, покрытое чёрной шерстью – настолько тёмной, что из-за неё невозможно было рассмотреть очертания морды чудовищного зверя – лишь ярко-красные глаза, которые смотрели на него и не источали ничего хорошего.

– Ты пришёл… наказать меня… за мою неудачу? – Спустя долгие секунды мучительного молчания с трудом выговорил полковник.

«Нет». – Вдруг раздалось в его голове. Полковник понял, что слышит мысли чудовища, и даже осмелился взрастить внутри себя хрупкую надежду на спасение; однако безжалостный внутренний голос смертоносного создания не оставил от неё и следа: «Ты зашёл на мою территорию и попытался навредить моим последователям. За ЭТО – ты умрёшь».

– Значит, не за неудачу… – С удивлением прошептал полковник. Чудовище подняло чёрную лапу с такими же чёрными когтями – столь чёрными, что на них нельзя было разглядеть кровь только что убитых людей. Полковник понял, что это конец; его рука сжимала пистолет, но не осмелилась поднять оружие. Полковник знал, что это бесполезно; он смирился – и принял свою судьбу…

***

– Радует, что всё закончилось. – Сказал Женя, идя рядом с Любой.
– Ага. – Скромно кивнула та, и Женя продолжил:
– Интересно, куда уедет Кира!
– Вряд ли мы узнаем. Наверняка, она будет молчать ради своей и нашей безопасности – Валерий говорил, за ней не перестанут охотиться.
– Он сказал это тебе? – Осторожно уточнил Женя.
– Он сказал это КИРЕ. – Поправила Люба. – С какой стати ему говорить это мне?
– Ну… – Женя задумался, словно решая, стоит ли озвучивать мысль, и, похоже, решился: – Ты, действительно, …не такая уж умная.
– Что за наезд? – Напряглась Люба.
– Я просто подумал о том, что было зимой, – ты пыталась отговорить Киру от её затеи. Когда я узнал об этом, сильно удивился, поскольку не понимал, как ТЕБЕ удалось предугадать, что какие-то секретные общества будут недовольны решением Киры использовать Дар во благо людей. А теперь, похоже, всё стало на свои места. Это Валерий попросил тебя отговорить Киру?
– С чего ты так решил? – Недовольно вздохнула Люба.
– На тот момент он уже видел ситуацию целиком. А ты… Не думаю, что ты самостоятельно предугадала тот же итог. В отличие от него, ты не так дальновидна.
– Может, хватит уже унижать мои умственные способности?! – Разозлилась Люба. – Я согласилась пойти вместе с тобой не для того, чтобы снова ссориться!
– Ну, извини. Я просто хочу услышать ответ. – Осторожно добавил Женя.
– Он. – Выдохнула Люба. – Он попросил.
– Значит, …вы с ним вместе? – Тихо спросил Женя; но Люба не ответила, и он понял всё: – Знаешь, если ты так хочешь получить Дар, тебе не обязательно быть с ним! Теперь… Дар есть и у меня; поэтому, если ты хочешь…
– У меня ТОЖЕ есть. – Перебила Люба. – Вчера утром, когда ты заходил ко мне и не застал, я была у Валерия. Тогда он поделился Даром со мной.

Женя сильно удивился, но не проронил ни слова, и Люба объяснила сама:

– Валерий… сказал, что грядут большие перемены; тот мир, который мы знаем, сильно изменится, и для того, чтобы выжить, мне может понадобиться Дар. Поэтому он сделал то, о чём я просила его уже давно, – он убил меня… и оживил.
– Но… зачем ему это?! И что он имел в виду под «большими переменами»?
– Он собирается открыть миру правду – о том, что здесь произошло.
– Но ведь… это значит…
– Да. – Кивнула Люба. – Массовые волнения и антиправительственные восстания прокатятся по всей планете. Валерий сказал, даже полиция и армия взбунтуются против тех, от кого привыкли получать зарплаты и взятки.
– Он что, правда, уверен, что это лучшее решение? – Сам сомневался Женя.
– Да. – Опять кивнула Люба, и тяжело вздохнула: – И я тоже. Поэтому я решила остаться с ним.
– Что?! – Не мог поверить Женя.
– Куда бы он ни отправился ради своей задумки, я буду с ним. Прости. Я хотела рассказать это позже, когда мы уже проводим Киру, но…
– Но ведь ты не обязана быть с ним!
– Но я ХОЧУ! – Утвердила Люба.
– Значит, между нами всё кончено? – Женя задал риторический вопрос и вдруг усмехнулся, понимая, как легко сказал это.
– Ещё раз прости. – Грустно кивнула Люба. Они молча обошли вокзал и оказались на перроне, где неподалёку на скамейке сидели Кира с родителями, а рядом стояли Илья и Руслан.

***

– …Согласно последним данным, в террористической операции участвовали члены запрещённых на территории России группировок «Аль-Каида» и «Исламское Государство». – Продолжал диктор. – По предварительным оценкам, это была самая крупная террористическая атака за всю историю нашей страны. Число жертв до сих пор уточняется; на данный момент имеется официально-подтверждённая информация минимум о трёхстах погибших, включая потери террористов; однако большая часть жертв – дети. Для тех, кто только что к нам присоединился, мы повторяем…
– Что-то новое есть? – Спросил Илья, подсаживаясь к Кире, смотрящей по планшету новости.
– Нет. Ложь на лжи – и ложью погоняет. Как я и думала, стоящие за этим твари выкрутились. Террористы – действительно, удобно! – Замолчала Кира, а Илья удивился:
– И что, там продолжают это твердить? Что во всём виноваты террористы?!
– Представь себе! – С рукой на сердце Кира принялась иронизировать: – Оказывается, вокруг города их была целая армия! Они и связь отключили, и электричество, чтобы с полицией никто не связывался – не мешал им творить беспредел! Потом они даже блокаду города устроили, но после убийств в школе возвращаться сюда всё равно не рисковали, поскольку местная полиция вовремя приняла необходимые меры – героически стояла неподалёку от их блокпостов и никого из них не пропускала! Эти вездесущие террористы и вокзал захватили, а потом по связи с поездами объявили, что станция на каком-то карантине – и останавливаться там нельзя! Вообще, появилось мнение, будто они даже нашу атомную станцию смогли бы захватить, будь они чуточку самоувереннее! Хорошо, что жители соседних населённых пунктов, когда потеряли связь и транспортное сообщение с нашим городом, заподозрили неладное и пожаловались в областную администрацию, после чего там начались разбирательства. К несчастью, большая часть террористов сбежала, когда по их души прислали несколько воинских частей; но мы хотя бы опять в безопасности – вот, что главное!
– Ну, а зачем «террористы» делали это, в новостях не сказали?
– Пока «выясняют»; впрочем, думаю, любое объяснение сгодится. Они ж нелюди – эти террористы; глупо пытаться понять их!
– Ладно, хватит сарказма.
– Я всего лишь выражаю негодование!
– Но неужели люди, в самом деле, поверят этому?

За Киру ответил её отец:

– Чем масштабнее ложь, тем охотнее в неё верят. Думаю, неверящие будут возмущаться, но власти проигнорируют их – и будут игнорировать, пока всё не стихнет. Старая тактика. К тому же, Руслан говорил, что какие-то спецслужбы уже забрали тела «террористов» для опознания. Удобный предлог изъять улики.
– Да. – Кивнул Руслан. – Вообще, всей местной полиции пообещали премии и внеочередные звания, так сказать, за героическое противостояние террористам, пытавшимся удержать в заложниках целый город. Но это лишь в том случае, если полицейские будут воздерживаться от распространения слухов о подозрительно светлой коже и европейской внешности «исламских террористов».

Илья со вздохом встал, а отец Киры добавил:

– И всё равно не думаю, что твари, как назвала их Кира, останутся в проигрыше, – после самой страшной «террористической» атаки в истории страны просто обязаны появиться какие-то новые «антитеррористические» законы, с помощью которых можно будет сильнее контролировать народ. Я даже не сомневаюсь: что-то такое УЖЕ подготовлено…
– Привет всем! – Радостно донёсся сбоку девичий голос; все повернули головы и увидели идущих Любу и Женю.
– Ну и ну, тебя не узнать! – Отметил Женя, видя покрашенные в рыжий цвет (или даже изменённые с помощью Дара) волосы Киры, дополнительно прикрытые кепкой; ну, а завершили маскировку подруги тёмные очки, прячущие разноцветные глаза.
– Меня и так не узнают, если ты не будешь кричать обо мне на всю улицу. – Улыбнулась Кира.
– Извини. – Женя задумался и посмотрел на большую дорожную сумку, очевидно, забитую до отказа. – И куда? Не расскажешь?

Опустив взгляд, Кира помотала головой.

– Ясно. – Грустно кивнул Женя. Нависла тишина, и Кира, дабы разрядить обстановку, обратилась к провожающим:
– Не беспокойтесь, я не пропаду! У меня есть Дар, упаковка шприцов и это! – Она приподняла руку с кольцом на пальце; Руслан не совсем понял, что Кира имеет в виду, но решил промолчать. Илья тоже молчал, однако лишь потому, что припомнил, как доставал из головы Киры осколок, ныне украшающий её кольцо; для Ильи это было одновременно первое, ответственное и удачное использование Дара: когда Кира поняла, что не в силах заставить собственный мозг вытолкнуть осколок по причине отсутствия нервных окончаний в столь загадочном органе, сторонняя помощь стала необходимой.

«Даже управление собственной плотью имеет пределы» – вспоминал Илья. Конечно, он верил в Киру – не сомневался, что она сможет постоять за себя, будучи в бегах; но всё равно беспокоился, так как уже убедился, что неуязвимых тоже нет.

– Но что ты будешь делать? – Тем временем почти плакала мать Киры.
– Жить. – С обнадёживающей улыбкой дочь развела руками. – Конечно, стать всемирно-известной целительницей мне теперь вряд ли удастся. Несколько месяцев подряд я пыталась сделать так, чтобы люди во власти заметили меня; а, когда это, наконец, произошло, они захотели моей смерти. Но ничего; я пережила эту их попытку – переживу и несбывшуюся мечту.
– Значит, ты делала всё это для того, чтобы прославиться? – Спросил Руслан.
– Не пойми неправильно. – Ответила Кира. – Я любила помогать людям, но не забывала о том, что должна развиваться сама. Знала бы я наверняка, что вся верхушка власти забита кровожадными культистами, поступила бы иначе…

Она затихла, словно ощутив весомую долю вины за всё, что произошло в её родном городе; но, едва разглядев приближающийся издали локомотив, с улыбкой, предназначенной для дорогих людей, встала. Все стояли рядом с ней, совсем не готовые провожать, и от этого хотелось плакать. Кира впервые в жизни обняла и поцеловала Илью в губы – в реальности; затем повернулась к родителям и весело, как только могла в этот непростой момент, проговорила:

– Пап, если увидишь в интернете среди маминых друзей в какой-нибудь соцсети незнакомого бородатого мужика из Мурманска – не ревнуй; это всего лишь я.
– Понял. – Улыбнулся отец.
– Надеюсь, ты не думаешь использовать Дар, чтобы сменить пол? – Улыбнулась Люба.
– С ума, что ль, сошла? – Засмеялась Кира вместе со всеми, и, досмеявшись до слёз расставания, обратилась к матери: – Мам, а ты не пиши мне ничего, что могло бы выдать меня, – сама знаешь, спецслужбы могут взламывать и проверять переписки.
– Буду осторожна. – Кивнула мать тоже со слезами на глазах. Кира обняла их всех, поцеловала родителей, а затем без какого-либо желания забралась в вагон остановившейся электрички.
– Пока. – Шепнула Люба, видя, как трогается поезд, из окна которого Кира не прекращала махать родителям и друзьям. Наконец, поезд унёс её вдаль, а плачущие родители и грустные друзья отправились к выходу в город. Руслан хотел расспросить подробнее кого-нибудь о необычном кольце на пальце Киры; но вдруг услышал оклик за спиной…
– Руслан! – Раздался весёлый женский голос. Все обернулись и увидели красивую блондинку в летней шляпке, распахнутой куртке и светлом платье; левая рука женщины держала небольшую дорожную сумку, а правая была приветственно приподнята.
– Это меня. – Растерянно объяснил Руслан, и, намекая на прощание, добавил: – Я задержусь. Идите без меня…

Малость поглядев ему вслед, все так и поступили. На ходу поравнявшись с Ильёй, Женя спросил:

– Ты теперь тоже уедешь?
– Завтра. – Кивнул тот. – Мы с Кирой договорились встретиться в… одном месте. Всё-таки мне здесь тоже небезопасно оставаться.
– Ясно. – Отозвался Женя. – Похоже, я останусь один здесь.
– Что значит «один»? – Удивился Илья. – А как же Люба?
– Долго объяснять… – Вздохнул Женя, переглядываясь со своей бывшей девушкой.

Тем временем Руслан подошёл к блондинке, взявшейся обеими руками за сумку, и искренне обрадовался случайной встрече:

– Рита?! – Шепнул он. Та с улыбкой кивнула; очевидно, она не только переоделась и перекрасила волосы, но ещё и добавила к своему новому образу светлые линзы, имитирующие голубые глаза.
– Привет. – Наконец, сказала она.
– Что ты делаешь здесь? – Не понимал Руслан.
– Да так, билет выбираю. Правда, за последний час я так и не решила, куда и на чём мне уехать, поэтому, можно сказать, просто шатаюсь.
– Не ожидал увидеть тебя здесь. Но рад!
– Провожал кого-то? – Рита указала в сторону ушедшего поезда.

Руслан скромно кивнул.

– Ясно. – Не стала вдаваться в подробности Рита. – Я-то думала, у тебя есть более важные дела; ты ведь теперь знаменитость, герой и спаситель!
– Оказалось, что мне не очень-то по нраву быть в центре внимания. Поэтому двое моих одноклассников, которые тоже помогали защищать школу, сейчас на встрече с мэром без меня.
– Всё равно не понимаю, как тебе удалось убедить всех, что пистолет ты отобрал у одного из «террористов» в школе?
– Мои одноклассники условились говорить так, а мне осталось всего лишь придерживаться легенды; ещё отец попросил сослуживцев молчать. Вот и всё.
– Понимаю. – Кивнула Рита. – Молчание – не такая уж высокая цена за несколько десятков спасённых жизней. А пистолет – больше не носишь с собой?

Руслан вздохнул:

– Отдал отцу, чтобы не подставлять его, – сама понимаешь: если бы не нашлось оружие, которое так сильно засветилось в деле, ему и его сослуживцам пришлось бы отвечать. – Но вдруг он усмехнулся и тихо добавил: – Хотя я тоже с пустыми руками не остался – забрал пистолеты твоих бывших дружков и спрятал… кое-где; кстати, винтовку тоже взял. Чехол для гитары – действительно, удобная вещь; в него всё влезло!

Рита усмехнулась:

– И куда тебе такой арсенал?
– Подумал: лишним не будет… после того, что я узнал об этом мире.
– Ну, будь хотя бы поосторожнее с подобными вещами. Незаконно всё-таки.
– Кто бы говорил. – Руслан посмотрел на карман куртки Риты, оттянутый лежащим внутри револьвером.
– У меня хотя бы удостоверение есть. – С уверенной улыбкой возразила та. – Пусть оно уже вряд ли действительно, но обычные патрульные ни за что не поймут.

Оба замолчали. Наконец, Руслан решил продолжить разговор вопросом:

– А… почему ты заговорила со мной? В нашу прошлую встречу ты больше всего хотела избавиться от моего внимания – разве нет?
– Пересмотрела приоритеты. – Рита пожала плечами. – Только сегодня я поняла, что мне, правда, некуда идти. А тут как раз ты на глаза попался. Поэтому я подумала: может, ты захочешь показать мне город и рассказать о местных достопримечательностях! Пока не решу, куда мне деться, от компании не откажусь!

Руслан взял сумку Риты в одну руку, а в другую – её ладонь. Он повёл её вглубь настрадавшегося города, хотя сам ещё не знал, о чём будет говорить с ней; Руслан просто радовался самой этой ситуации и предпочёл не думать о том, что рано или поздно Рита вновь покинет его.

– Почему ты снял с меня трусы… там, на крыше? – Вдруг спросила она, а затем уточнила: – Ты будто был уверен, что я не откажу тебе!
– Нет, я не был уверен… – Руслан растерялся, но быстро взял себя в руки: – Просто тогда я думал, что если мы расстанемся, то больше не увидимся, поэтому решил… рискнуть.
– Рискнуть? – Усмехнулась Рита.
– Ну, ты понимаешь. – Кивнул Руслан. – Ты с первой встречи понравилась мне; а потом на той крыше я просто испугался, что больше не увижу тебя. А ты? Почему ты позволила мне… сделать всё это?
– Наверное, просто не хотела дальше бить тебя. – По-прежнему улыбалась Рита.
– Ты очень странная. – Со встречной улыбкой подметил Руслан.
– …Сказал парень, устроивший сексуальное домогательство. – Добавила Рита. – Но, если бы я отказала, что бы ты сделал? Изнасиловал бы меня?
– Нет, конечно! Если бы ты ещё раз стукнула меня, я бы всё понял… – Осторожно усмехнулся Руслан.
– Ну-ну. – Кивнула Рита, а Руслан тем временем припомнил другую вчерашнюю странность:
– А почему ты не хотела возвращать мне пистолет, когда уходила? Ну, когда мы… То есть, когда ты встала, пистолет был у тебя, и не было похоже, что ты собиралась отдавать его.
– А… Ну, я просто не хотела, чтобы ты и дальше играл в героя – увязывался за мной и пытался защищать. Хотя, как потом оказалось, ты всё равно не отстал бы, пока не вернул бы себе пистолет; но меня обрадовало хотя бы то, что ты не стал преследовать меня. – Рита замолчала. Не зная, чем ответить, Руслан сказал первое, что пришло в голову:
– Я тут подумал… В общем, что будет теперь, когда твой бывший отряд не справился с миссией? Ведь обязательным условием для твоих бывших дружков было устранение Киры, так? Я имею в виду, ты знаешь, какую катастрофу людям стоит ждать теперь – от Бога?

Рита собралась с мыслями и пожала плечами:

– Думаю, для каждой страны у Него припасено индивидуальное дерьмо. Не знаю, можно ли это назвать катастрофой в истинном значении этого слова, но, что касается России, …поскольку, наш отряд не справился со своей «священной миссией», думаю, нашу страну ждёт оккупация Китаем.
– Оккупация Китаем?! – Не мог поверить Руслан. – Почему? Ведь Китай – наш союзник!
– Только на первый взгляд. – Вздохнула Рита. – А на самом деле Китай давно заглядывается на наш Дальний Восток; более того – Китай считает эту территорию СВОЕЙ, просто «временно потерянной». Не веришь? Даже китайские учебники истории и географии именуют Дальний Восток так! В общем, китайский народ уже давно хочет забрать то, что считает своим по праву (для него это – вопрос чести), и единственное, что до сих пор препятствовало наступлению нового этапа в истории Китая, это воля Бога. Как ты, наверное, уже понял, китайское правительство служит тому же Богу, которому поклоняется элита России, и, пока наша элита задабривала Бога щедрыми жертвами, Он запрещал правительству Китая любые действия по оккупации нашей земли, а теперь… В общем, то, что должно произойти, очень непросто объяснить, но я попробую. Начну с того, что нынешняя российская власть ИЗНАЧАЛЬНО задумывалась, как временная, – со дня основания она лишь исполняет роль временного правительства между властью времён СССР и готовящейся оккупацией России Китаем. Всё, что требуется от всех представителей нынешней российской власти, – это… очернение самих себя, как бы бредово это ни звучало. В такое, действительно, непросто поверить, но то, что современное правительство так плохо относится к собственному народу, – это отнюдь не случайность; наоборот – те, кто засели в Кремле, намеренно ухудшают жизнь простых людей, чтобы у народа не осталось никакого желания вставать на защиту Родины, когда китайская армия перейдёт государственную границу и сделает предложение, от которого невозможно будет отказаться: Китай заявит, что желает избавить Россию от коррумпированного правительства и надеется возродить в ней социалистический строй. Тогда-то русский народ окажется между молотом и наковальней: с одной стороны встанут оскотинившиеся политики, ради защиты себя и своих интересов срочно собирающие армию из простых парней и мужиков (которые сами с удовольствием расстреляли бы всех этих политиков), а с другой будет китайская армия (которая, как сама же заявит, не желает смертей среди мирного населения). Когда китайцы скажут, что пришли, чтобы вызволить Россию из-под гнёта коррумпированного правительства, русские солдаты и офицеры целыми армиями начнут переходить на их сторону, дабы избавиться от тех, кого терпеть устали! Таким вот образом на территории всей России установится про-китайская власть: неважно, кто после всего этого возглавит страну, – они всё равно будут подчиняться Китаю, пусть и негласно. Само собой, вся нынешняя верхушка Кремля прекрасно понимает, в каком положении останется, поэтому уже имеет готовые пути побега из страны, но всё равно оттягивает этот момент как можно дольше, ибо также осознаёт, что НЕТ никаких гарантий того, что за рубежом будет безопасно! Ведь, если международные суды захотят привлечь бывших российских политиков за преступления, совершённые теми против собственного народа, бежать, вообще, будет некуда! Поэтому наши политики, неуверенные в своём будущем, с конца девяностых годов попросту оттягивали дату неизбежного начала оккупации – ради этого они приносили Богу щедрые жертвы: устраивали тайные ритуальные и прикрытые различной ложью массовые убийства; они делали всё это только для того, чтобы пожить в безопасности, как можно дольше! До этого дня Бог принимал их жертвы, но, …в любом случае, такое не могло длиться вечно. Поэтому теперь вполне можно предположить, что вчерашнее фиаско моего отряда стало последней попыткой предотвратить неизбежное…
– Значит, этим… Бог пугал наших политиков, чтобы они приносили Ему жертвы?

Рита с кивком добавила:

– И заставлял играть роль сволочей перед собственным народом, чтобы у него не было никакого желания сопротивляться китайцам, когда те пожалуют «вызволить нас из-под гнёта коррупционеров (но, само собой, не просто так – в обмен на Дальний Восток, как окажется впоследствии)». Всё должно произойти невероятно просто и быстро – даже ядерное оружие не будет задействовано! Китайцы не захотят портить отношения с русским народом ядерными бомбёжками и идти вперёд по радиоактивной земле; ну, а за пультами управления русскими ракетами, само собой, будут сидеть простые офицеры, которым тоже осточертело терпеть зажравшихся и оскотинившихся лицемеров во власти. Теперь тебе ясно, какую роль Бог изначально предоставил нашему нынешнему правительству, и почему оно пытается продлить весь этот спектакль со своим участием как можно дольше?
– Но… зачем тогда они лезли в политику? По-моему, становиться негодяем только по чьей-то прихоти, а потом ещё и нести за это наказание… Не думаю, что нормальный человек согласился бы на это! Или они не знали, как на самом деле там обстоят дела? То есть не знали о… цене, если так можно выразиться?

Рита пожала плечами:

– Некоторые, правда, не знали. И последовавшее озарение о том, в какое дерьмо они вляпались, стало для них шокирующим сюрпризом. Другие прекрасно понимали, на что подписываются, но всё равно подписались, потому что просто не хотели прозябать в нищете, ибо в нашей стране слова «честный» и «богатый» давно являются антонимами. У третьих же (в смысле, у самых первых, то есть тех, с кого всё это началось) даже не было выбора – Бог не просит, …а приказывает, и лично я не знаю никого, кто рискнул бы пойти против Его воли. А четвёртые как ничего не знали, так и не знают, не видят очевидного – того, к чему всё катится; впрочем, им простительно – такие занимают не самые высокие должности, поэтому лишними знаниями их не обременяют (но это опять же – до поры до времени, пока им не захочется пойти на повышение). Само собой, политиков «четвёртой группы» в России большинство.
– И эту оккупацию никак нельзя предотвратить?
– По-моему, единственный способ вмешаться в планы Бога – это «скинуть» нынешнюю российскую власть самим, пока не поздно, то есть пока китайцы не сделали предложение, от которого нельзя будет отказаться, и которое будет означать, что мы потеряем Дальний Восток, а оставшаяся часть России начнёт придерживаться про-китайской политики. Впрочем, с другой стороны, если мы справимся сами, мирный захват Дальнего Востока для китайцев превратится в невыполнимую задачу, а значит, Китай вполне может захотеть развязать самую настоящую войну за эту территорию. Чтобы этого не допустить, нашей стране придётся сильно укрепить границы с Китаем военными частями ПРО и ПВО, вот только на какие деньги, да и на каких заводах производить такую технику? Всё уже разворовано и разрушено нашим правительством – осознанно и намеренно, по приказу «сверху», чтобы у русского народа не было не только желания, но и средств к сопротивлению. Как видишь, Бог продумал все варианты развития событий; не могли же наши чиновники быть столь же глупыми, сколь жадными: воровать чемоданами, вагонами, самолётами и даже не задумываться, как сильно их алчность ударит по обороноспособности страны!
– Значит, России, …в любом случае, конец?
– Боюсь, что так. Я уже не сомневаюсь, что наша страна станет новой колонией Китая; но не думаю, что она превратится в колонию, вроде Северной Кореи, поскольку отнять свободу у большого народа, уже привыкшего к ней, – невыполнимая задача. Даже если русские люди смирятся со сменой власти, лишить себя свободы уже не позволят – будут стоять насмерть, если потребуется. Думаю, в Китае тоже не дураки правят, поэтому учтут это, чтобы не допустить начала партизанской войны на только что приобретённой территории.
– Но зачем Богу, вообще, нужно, чтобы Китай оккупировал нашу страну?

Рита усмехнулась:

– А Ему и ненужно! Я слышала, китайское правительство когда-то принесло Богу особо щедрую жертву и попросило, чтобы Бог поддержал их в стремлении возвратить «временно потерянные» территории. Бог принял жертву и даже придумал план, как устроить такое, вот только… Он не уточнил, когда именно разрешит им вернуть «своё»; более того – Он дал понять российской власти, что их ждёт, и что своими жертвоприношениями они уже ничего не отменят – смогут только отдалить неизбежное. Думаю, та самая просьба китайского правительства, подкреплённая особо щедрой жертвой, стала одной из главных причин, почему распался Советский Союз, и впоследствии воцарился бардак на русской земле. К концу девяностых годов простые люди уже достаточно сильно ненавидели свою власть, чтобы согласиться на китайскую помощь по наведению порядка, но… нашему правительству с помощью частых массовых и многочисленных тайных жертвоприношений всё же удалось задобрить Бога и отдалить неизбежное. Слышал о взрывах жилых домов в разных городах нашей страны в девяносто девятом? А выражение «рязанский сахар» слышал? Хотя неважно; важно лишь, что в СМИ все эти взрывы назывались атаками террористов, но в реальности это были самые настоящие жертвоприношения, которые помогли нашей стране сохранить видимую независимость. С тех пор наше правительство приносило всё новые и новые жертвы, и тайные, и массовые, снова и снова отдаляя неизбежное. Возможно, роли негодяев достались им не по их воле, но впоследствии именно реки крови, проливаемые ими ради отдаления неизбежного, превратили их из простых актёров, играющих мразей, в мразей во плоти. Как видишь, именно поэтому российское правительство заслуживает не простого наказания, а самого настоящего возмездия, и, по-моему, лучше, если наш народ самостоятельно свергнет этих нелюдей, без какой-либо помощи извне, а затем в срочном порядке возродит военное производство и укрепит границу с Китаем – только так есть шанс, что мы сможем сохранить свои территории. Но это маловероятно – мне кажется, такого никогда не случится, поскольку русский народ слишком разобщён: у всех есть СВОИ заботы; вот и получается, что, пока не явится некая ДРУГАЯ сила, которая ЗАСТАВИТ людей выбирать, ни о какой революции в современной России речи идти не может.
– А как же революция тысяча девятьсот семнадцатого года? Разве тогда у людей не было своих забот?

Рита опять усмехнулась:

– Ты о временах, когда простой народ недоедал, умирал с голоду, работал сверх меры за гроши и погибал на полях сражений Первой мировой? Не очень удачное сравнение – мы живём в относительно мирное время, а во время революции семнадцатого года главной заботой народа было ИМЕННО выживание. Нам пока… далеко до отчаяния наших предков.

Руслан задумался…

Тем временем Кира сидела в покачивающемся вагоне и смотрела новости по планшету Руслана, подключённому к сети через его же сим-карту; он сам решил сделать такой подарок, дабы Кира не теряла связь с миром. Какое-то время спустя на экране появилась надпись «прямой эфир», и седовласый, пухлый мужчина взошёл на трибуну. Это был мэр города, чьего обращения сегодня ждали многие; многие же рассчитывали услышать от него соболезнования семьям погибших и оправдания за то, что местная полиция не смогла самостоятельно прогнать террористов, отрезавших город от внешнего мира; однако мэр начал с куда более неожиданного заявления:

– У нас появилась информация об истинных виновниках произошедшей трагедии. Всё, что я сейчас озвучу, только что было выложено мной в интернет на все доступные ресурсы. – Он достал из кармана мобильник и продолжил: – На этом устройстве находится видеозапись чистосердечного признания ДВУХ сотрудников спецслужб, которые помогали организовать то, что вы сейчас знаете под формулировкой «самой крупной террористической атаки в истории России». В признании называются истинные причины атаки на школу и последовавшей блокады города…

Смотря на мэра, Кира заметила небольшое бурое пятно на белом вороте его рубашки и даже не усомнилась в том, что на теле под ним должен быть след от укола. Похоже, наступающее лето обещает быть чрезмерно интересным…


Часть пятая. Богоубийца.


«Хасид» – гласила картонка на груди висельника, ветром раскачиваемого на фонарном столбе. Женя прошёл мимо него, как и мимо прочих бедолаг, которым не повезло попасть под горячую руку разъярённой толпы. Тех, кто сделал это, можно было бы сравнить с медведем, разбуженным посреди зимней спячки, оттого злым и беспощадным. Народу тоже не понравилось собственное пробуждение, а ещё вещи, которые творились вокруг, пока народ спал. Просыпаться… было больно. И эту боль хотелось выплеснуть на тех, кто доставил её беззащитным, спящим людям. Поэтому проснувшиеся, подобно тому медведю, не стали сдерживать свою ярость – и с превеликой кровожадностью убивали тех, в ком ещё совсем недавно не видели реальной угрозы. Хотя жители этого южного города, похоже, перешли все границы праведного гнева и теперь (неважно – сознательно или нет) демонстрировали приезжим местное «гостеприимство», развесив на фонарных столбах по дороге в город тела тех, кого предпочли бы не видеть внутри.

– Помогите… – Прохрипел некто. – Пожалуйста…

Женя посмотрел вверх и увидел ещё живого мужчину, в отличие от других – повешенного за ноги; тем не менее, руки у того были связаны за спиной, как у остальных. Он висел вниз головой и полными ужаса, молящими о помощи глазами смотрел на путника, продолжая шептать что-то. Не то чтобы не хотелось проникаться сочувствием к несчастному, но Женя понимал, что, если того повесили – значит, не просто так. К тому же, злить тех, кто сотворил такое, не было желания – не для этого он шёл сюда. Постепенно начали виднеться дома в пять-десять этажей; спустя ещё несколько сотен метров взгляду открылся вполне заурядный город, небольшой, но и не захолустье – в общем, один из тех, которых на территории Европы отыщется не одна сотня. И в каждом таком городе теперь творится что-то неспокойное; разве что уровень жестокости разнится – к примеру, если у большинства жителей сохраняется доверие к своим городским властям, обстановка накаляется несильно, а если доверие пропадает – вспыхивают бунты и воцаряется анархия в одном из самых спорных своих проявлений: линчевании всех неугодных. Похоже, этот город относится ко второму типу.

– Извините, где здесь отель? – Женя спросил у встреченной на окраине незнакомки, гуляющей с ребёнком. Та объяснила дорогу и, никак не отреагировав на слова благодарности в свой адрес, неодобрительно уставилась вслед путнику с большим рюкзаком и подвязанным к нему спальным мешком в чехле. Наверное, она хотела бы спросить, зачем кому-то понадобилось посещать этот город в такое непростое время, но решила, что ей вполне хватает своих проблем. Да уж – и так сейчас все знают слишком много…

Следуя совету незнакомки, Женя прошёл по главной улице и после первого перекрёстка свернул налево, затем углубился во дворы двух- и трёхэтажных домов, через которые якобы можно было срезать. Но, вопреки ожиданиям, именно здесь ему пришлось задержаться.

– Помогите! – Второй раз за день раздалась эта фраза, только теперь куда громче, и голос был женский. Женя повернул голову к подъезду, из которого двое парней в полицейской форме тащили кричащую и брыкающуюся женщину. Рядом вертелся мальчишка лет шести, ревел и пытался отбить ту у полицейских, но безуспешно: поскольку удержать женщину, уводимую двумя крепкими парнями, не получалось, он вцепился в ногу одного из тех и укусил, за что тут же получил кулаком. Упав, мальчишка принялся реветь с удвоенной силой, явно пытаясь привлечь стороннее внимание к происходящему. Но не было похоже, что кто-то хотел вмешаться. Тем временем Женя запустил руки в карманы куртки и подошёл ближе:
– Что здесь происходит? – Спросил он у третьего полицейского, курящего возле служебного автомобиля. Хотя на полицейского тот тип не был похож даже издали, поскольку его уставную форму чёрно-красной расцветки дополняла немецкая каска времён Второй мировой войны. Похоже, понятие «одет не по форме» у местной полиции успело потерять былую важность.
– А те чё за дело? – Нагло уточнил полицейский в каске.
– Интересно! – Не менее нагло ответил Женя; полицейский бросил окурок под ноги и ответил:
– Холокост у нас тут, типа. Теперь иди, куда шёл.

«Холокост?» – удивился Женя; он не совсем понял, что именно здесь творится, но суть уловил мгновенно – всё это не было простым арестом: слишком уж отчаянно сопротивлялись женщина с мальчишкой; да и бить ребёнка – занятие не под стать обычным полицейским! Вдруг раздался новый, уже мужской крик (Женя даже не заметил, как из подъезда с молотком наперевес вылетела какая-то девушка в очках – и нанесла удар одному из полицейских, отчего тот, упав, с отборным матом схватился за разбитую голову). Его напарник успел увернуться от второго неуклюжего удара, отпустив женщину и отпрянув, заодно схватившись за кобуру.

– Вот тварь! – Полицейский в каске тоже вытащил пистолет; но не успел он навести оружие на девушку, как что-то врезалось ему в шею и выплеснуло её содержимое на лобовое стекло служебного автомобиля. Умирающее тело пало у ног юноши с пистолетом, который теперь держал на мушке вооружённого полицейского у подъезда. От вида этой картины девушка с молотком застыла, но мгновенно отшатнулась, едва почувствовав врезавшиеся в лицо брызги крови, – полицейский, секунду назад стоявший рядом, теперь лежал с дырой между глаз.
– Подожди! Стой! – В ужасе кричал последний полицейский, поднимаясь на ноги и держа одну руку поднятой, а второй продолжая зажимать рану от молотка.
– Извини. – Сказал Женя, вновь спуская курок. Девушка, женщина и мальчишка, который в изумлённом шоке даже перестал реветь, растерянно глядели на юношу. Женя осмотрелся, убрал пистолет обратно в карман и побежал, решив не задерживаться попусту на месте убийства. Вряд ли в этом городе он рассчитывал столкнуться с такими подонками, но случилось, что случилось; впрочем, это был не первый раз – подобные ситуации нередки в «пробудившемся» мире, поэтому Женя не растерялся, ибо уже успел определиться с мнением на этот счёт. Он просто решил не задумываться, кто прав, кто виноват, когда у него на глазах несколько вооружённых мужчин нападают на беззащитную женщину или ребёнка, – решил так пару месяцев назад и с тех пор ни разу не пожалел о принятом решении. По крайней мере, пока. Убивать последнего, готового вот-вот сдаться подонка хотелось куда меньше; впрочем, что ещё было делать? Оставить за спиной врага с пистолетом в кобуре? Или отобрать оружие и отпустить, чтобы тот пожаловался прочим своим дружкам, и те открыли сезон охоты на наглеца, лезущего в чужие дела? Не стоит даже думать об этом – мир пробудился, поэтому, если хочешь выжить в нём, имей чёткое мнение на всё, происходящее вокруг. Колебаться теперь опаснее, чем когда-либо.

«Да уж. Доброе утро, мир…».

Выбежав к шоссе, Женя перешёл на быстрый шаг и миновал пешеходный переход. По эту сторону дороги расположилось неприметное здание в пять этажей, первый из которых частично занял отель «Постоялый двор». Исходя из названия, с жилыми комнатами здесь мог соседствовать кафе-бар.

«В неоригинальности владельца не обвинишь» – отметил Женя. Войдя, он увидел малолюдный холл и стойку администратора, за которой сидел пожилой мужчина.

– Да ёб… твою за ногу! – Старик выругался и вздохнул, расстроено глядя в монитор ноутбука. – Опять нет подключения. В последнее время интернет работает хуже и хуже.

Очевидно, пояснение предназначалось для посетителя – Женя и сам уже понял, что застал старика в не лучший момент; тем временем тот перевёл взгляд на юношу и продолжил говорить:

– Бывает, пару часов в день поработает – и всё. Чувствую, скоро совсем заглохнет. Хотя неудивительно – благодаря интернету мы сейчас знаем куда больше, чем должны; логично, что кто-то хочет прикрыть эту лавочку. Но, смотрю, тебя это не сильно расстраивает – оно и понятно! Вы, молодые, росли с интернетом и, наверняка, успели получить от него всё, что хотели. А вот я заинтересовался этим только на старости лет – и то, когда уже стало слишком поздно, мир катился к чертям, а тот чёртов зомбоящик продолжал твердить, что всё в порядке! – Старик кинул презрительный взгляд на выключенный телевизор. – Хотя все умные люди уже не верили ему и черпали информацию из более открытого источника. Вот и я попросил сына обучить меня основам. Как оказалось, подозрения о том, что всегда творилось вокруг, по интернету ходили уже давно; просто далеко не все воспринимали их всерьёз. А ты? Ты верил им?
– Я даже не видел. – Честно ответил Женя. – Не интересовался просто.
– Н-да. – Кивнул старик. – Ты сам, наверное, слышал, что девяносто пять процентов информации в интернете – просто ложь, домыслы и мусор; найти что-то полезное в этой клоаке не так-то просто. Шанс наткнуться на что-то, способное открыть тебе глаза, весьма мал; а если ты привык думать, что уже знаешь о мире всё необходимое, он и вовсе стремится к нулю. Но уж лучше эта клоака, чем ё*аное телевидение и газеты, куда истина не проскользнёт ни под каким видом! Оно и понятно – у меня волосы дыбом встали, когда я прочитал, как дорвавшиеся до власти твари истребляют собственный народ! Ещё и такими подлыми способами: мало того, что взрывают и сжигают заживо, выдавая всё это за теракты и несчастные случаи, так ещё и младенцев травят так называемыми прививками: вакцинируют якобы для здоровья, а по сути – просто накачивают ядами! Это ж соли тяжёлых металлов! А мы, дураки, даже не интересовались составами этих инъекций! Зато удивлялись, откуда у нас столько больных детей с самыми разными проблемами, хотя перед этим сами же сидели с ними в очередях за очередной порцией отравы! Ты можешь себе представить такие откровения в утренней газете или вечернем выпуске новостей? Я нет!
– Я тоже. – Подтвердил Женя, уже успев уловить запах алкоголя, исходящий от старика. Да, тот, однозначно, был пьян, оттого и болтал без умолку:
– Ещё эти злоеб*чие еврейские врачи! Кого я больше всего ненавижу, так это еврейских врачей! Ты знаешь, что они нарочно сворачивали шеи нашим младенцам, когда принимали роды, а потом выдавали это опять же за несчастные случаи?! Всё потому, что, если шея ребёнка срастётся неправильно, нарушится кровоснабжение мозга, и дитё вырастет дебилом! И никому в голову не приходило обвинять в детском слабоумии еврейских врачей, поскольку о последствиях таких вот травм в раннем возрасте нигде, кроме интернета, не рассказывалось! А их коллеги, дармоеды-учёные, десятилетиями делали вид, будто пытались разобраться в проблемах слабоумия и изучали головы; а проблема-то была вовсе не в головах, а в шеях – ты можешь представить, как они на*бывали население планеты всё это время?! Можешь представить подобные откровения в газете или по телевизору? Нет, такая правда могла просочиться только в интернет! Конечно, есть и наши врачи, у которых просто руки из жопы или, что вероятнее, своего ума нет – таких как обучают калечить, так они и делают, игнорируя статистику последствий. Если такие сворачивают шеи младенцам, когда принимают роды, могут делать это не специально; но, если врач – еврей, можно не сомневаться: он сделал это нарочно! Ты согласен?

Женя совсем не удивился жуткому рассказу пьяного деда, но не ответил – вместо этого поинтересовался:

– А если этих еврейских врачей тоже просто «так научили», и они… не знают, как правильно, то есть альтернативы у них нет? Такое не может быть?
– Да брось! Что-то я сомневаюсь, чтобы они сворачивали шеи собственным детям (прививками же своих детей они не пичкали – только чужих; то есть знали, что делают!). А ещё… мне что-то подсказывает: если бы люди опомнились чуть раньше и взяли за правило считать уголовным делом каждую свёрнутую шею, количество таких вот случаев резко сократилось бы!

Женя хотел было возразить, что в пользе вакцинации давно сомневались многие врачи – такие всегда держали своих детей подальше от прививок, и от национальности или происхождения это никак не зависело; ну, а практика родовспоможения ущербная и травмоопасная сама по себе – такой она задумывалась изначально, как многое в старом мире… Однако спорить с пьяным не хотелось. Поэтому старик, решив, что собеседнику нечем ответить, кивнул:

– Вот именно. – Подытожил он, а затем продемонстрировал спрятанную под стойкой двустволку – вытянув ноги и откинувшись в кресле, он положил ружьё поперёк подлокотников. – Для этого я и сижу здесь – не пускаю пархатых жидов в отель. Вообще, здесь раньше работала одна женщина, но после того, как она заселила сюда парочку хасидов, её, можно сказать, перевели в уборщицы и первым делом отправили отмывать тот номер от крови и мозгов. А её бывшее место досталось мне.
– А вы не боитесь принимать внутрь на рабочем месте? – Рискнул уточнить Женя. – Алкоголь и стрельба – вещи плохо совместимые.
– Думаешь, я плохо стреляю? – Усмехнулся старик.
– Этого я не говорил.
– Не беспокойся, свою меру я знаю! Кстати!.. – Старик убрал ружьё под стойку и оттуда же достал наполовину опустошённую бутыль с жидкостью коньячного оттенка. – Может, составишь компанию? Расскажешь, кто, откуда, по каким делам к нам пожаловал. А то тут, по правде говоря, скука смертная!
– Нет, спасибо. – Вежливо отказался Женя; собутыльником ему хотелось становиться меньше всего. – Вообще, мне просто нужен номер.
– Эх, номера есть… – Старик убрал бутыль обратно. – Но чем платить будешь?
– Рубли, доллары принимаете?
– Да хоть юани! – Усмехнулся старик. – Главное, чтобы побольше – минимум пять-шесть пачек любого номинала – ими хорошо костры разжигать!
– То есть? – Растерялся Женя.
– Да что тут непонятного? Все сознательные люди во всём мире уже решили игнорировать ВСЮ нынешнюю власть с её деньгами, чтобы окончательно слезть с крючка!
– А, вы об этом! – Понял Женя. – Но разве все уже успели условиться?
– А, по-твоему, нужны какие-то условности? Чего тянуть?! От этого зависят наши жизни и свобода, так что незачем ждать первого хода от соседей!
– И то правда. Но это, наверное, было тяжело – отказаться от старой схемы жизни?
– Кому-то – может быть. Жидам – уж точно! Своими «честно наспекулированными» деньгами они теперь могут разве что подтираться! Как-то один жидяра пытался подкупить наших парней, чтобы они его не трогали, так те затейники, прикинь, накормили наглеца его же деньгами; в общем, задохнулся дядя – да и поделом ему. А так, по мне, всё неплохо – впервые в жизни я чувствую, что живу, – дышу полной грудью!

Женя задумался:

– А кроме денег что-нибудь берёте?
– Серебро, золото, драгоценности, оружие, патроны, например. Бензин или продукты тоже лишними не будут.
– А где-нибудь в городе… есть отель, в котором ещё принимают деньги по старым расценкам?

Старик задумался:

– В западной части города есть хостел, «Южный сад» называется. Не уверен, но, может, там принимают. Вообще, отказ от государственных денег – дело сугубо добровольное; по крайней мере, Деви ещё не запретила их использование на территории города. Так что можешь попытаться…
– А кто это – Деви?
– Она тут самая главная – заказывает музыку с тех пор, как предыдущую власть перевешали. Вообще, нормальная баба – и голова на месте, и всё остальное тоже!
– Это понятно, но кто она такая?
– Вообще, нездешняя (иностранка, судя по имени; а по внешности – откуда-то с юга), но её тут любят все (кроме жидов, конечно). Она помогает удерживать город на плаву – не даёт нам голодать; откуда-то наладила поставку продуктов, благодаря чему наша независимость от официальных властей сильно возросла! Жидовские языки твердят, что она получает продовольствие от властей, но нормальные люди этим байкам, конечно, не верят. Стали бы власти поставлять продукты тем, кто им нелоялен?! А продукты, кстати, нормальные – не отравленные, не просроченные! Даже если она и получает продовольствие от властей, то делает это хитростью – кидает и дурит этих зажравшихся ублюдков, что, по-моему, правильно!
– Зажравшихся ублюдков? По-вашему, временное правительство настолько плохое?
– А ты сам подумай, кто нынче сидит в правительстве! Вояки, чёрт бы их побрал! Раньше были чинуши, теперь вояки; поменяли шило на мыло, называется! Вояки же хитрожопые – смекнули, что старой власти хана, заявили «мы за народ!» и обеспечили свои пердаки удобными креслами в Думе! Хотя отказываться от старых денег они не торопятся, а надо бы – это ж не деньги, а нае*алово! Все эти бумажки, если задуматься, не имеют никакой ценности – они даже золотым запасом не подкреплены! Но нет – вояки продолжают играть в это притворство, установленное предыдущей паразитической властью, и требуют того же от народа: жить от зарплаты до заплаты, платить налоги, покупать продукты – и всё это за абсолютно бесполезные клочки бумаги, которых всегда всем мало только потому, что их печатают ограниченными партиями! Задумайся, какой это бред, – их не хватает не от недостатка бумаги, а просто потому, что так хотят богачи, которым принадлежит Центральный банк! А этот банк как зародился, фактически, частной компанией, ни разу не национализированной, не подчиняющейся государству, так и остаётся ей! Сколько можно терпеть эти издевательства?! Если ничего не сделать сейчас, когда появилась возможность, нищий народ так и будет плясать под дудку богатых дяденек, которые дурили нас со времён развала Союза! Задумайся над этим!
– Вообще, уже думал…
– И? Что надумал?
– Система основана на глупости, не спорю, но отлажена и надёжна; если большинство людей довольно ей, почему они должны протестовать? Это их выбор! Тем более, если у них есть дела поважнее – например, содержание семей. У меня, к слову, тоже есть более важные дела, чем доказывать дуракам, что они дураки.
– Хорошо сказано! Но в этом-то и проблема большинства людей – у всех всегда есть более важные дела, чем борьба за свободу!
– Ну, по вашей логике, мы, вообще, не должны были поднимать восстания против предыдущей власти.
– Это другое! То была борьба не за свободу, а за жизнь – людей просто не прельщала перспектива случайно сдохнуть в одной из постановочных трагедий или растить ребёнка, чьё здоровье подорвали вакцины. А теперь всё иначе. Думаешь, скинули предыдущую власть и заживём?! Ага, щас! Ты ещё вспомнишь мои слова: вояки окажутся ничуть не лучше! Думаю, многие из них отлично знали, что творилось за кулисами старого мира, но молчали! А сейчас делают вид, будто были не в курсе, притворяются нашими бравыми защитниками и лучшими друзьями! Хотя с ними уже всё ясно, как день, – одни только неполадки с интернетом чего стоят! Как думаешь, отчего они? Не оттого ли, что нынешняя власть пытается не допустить ошибки предыдущей и уже начала ограничивать доступ к свободной информации? Тем более, время подходящее – во всём мире неспокойно, поэтому никто ничего не сможет доказать!

Женя даже удивился. Неужто этот старый алкаш сделал умный вывод?! Хотя, скорее всего, он просто услышал это от кого-то другого. Всё-таки иллюзий в отношении собеседника Женя не испытывал; подобные люди, к сожалению, преобладают в «пробудившемся» мире. Раньше они либо ничего не знали, либо просто высмеивали всё то, с чем теперь столкнулись; как итог, теперь они мешают всё в кучу – и мелкие осколки правды, и откровенный бред; отличить одно от другого они неспособны, поэтому смешивают всё, приправляя и без того неважное блюдо собственной злобой. Да, они почти всегда злые – как на тех, кто обманывал их с рождения, так и на себя за собственную наивность, недальновидность и ложные ценности, которыми их ослепляли до недавнего времени. Они несчастны – и опасны: такие люди не станут разбираться, кто виноват, а кого оговорили – не станут тратить время на «мелочи», ибо и так слишком долго прозябали в неведении. Их злоба требует действия, а не ответов. Женя вздохнул; поблагодарив старика за разговор, он сфотографировал на телефон висящую на стене карту города и уточнил дорогу к порекомендованному хостелу. Вообще, Женя неприятно удивился, когда понял, что идти придётся через те же места, в которых успел «отметиться» по пути сюда. Снаружи он осмотрелся и предпочёл бы пройтись по этой же стороне улицы, но по случайности именно тут впереди припарковалась полицейская машина; в итоге, надумав держаться от неё подальше, Женя пересёк дорогу по тому же переходу, по которому шёл сюда. И всё же – более срезать через дворы не хотелось, поэтому он пошёл параллельно шоссе, решившись на крюк.

– Подождите! – Раздался откуда-то девичий голос; а потом снова. Женя не сразу понял, что крик доносился с балкона, на котором махала руками какая-то девушка. Очевидно, эти знаки внимания предназначались ему. – Пожалуйста! Не уходите! Я сейчас спущусь!

Она быстро скрылась за балконной дверью, а Женя пытался определиться – ждать её… или, может, не стоит? Впрочем, он уже понял, кто это, потому принял решение и, на всякий случай запустив руки в карманы, отошёл к повороту в те самые дворы, от которых предпочёл бы держаться подальше. Через несколько секунд оттуда вынырнула шатенка в очках, сквозь которые смотрели карие глаза, взволнованные и выразительные. На вид ей было около восемнадцати; подбежав, она перевела дыхание, но рот не закрыла – будто желала сказать что-то, но либо не решалась, либо не находила подходящих слов.

– Аня! – Наконец, она протянула руку для знакомства.
– Женя. – Он взял для рукопожатия её напряжённую ладонь. Некоторое время они смотрели друг на друга, пока Аня, наконец, не продолжила первой:
– Спасибо вам за то, что сделали. Вы спасли нас! Меня и мою семью! Если бы не вы, мою маму забрали бы; да и меня, скорее всего, – за то, что пыталась её защитить! А что могло бы случиться после этого с младшим братом – и подумать боюсь! Спасибо!
– Пожалуйста. – Ответил Женя, не зная, что ещё добавить. – Слушай, мне надо идти…
– Не хотите к нам зайти? – Мигом предложила Аня. – Вы же не торопитесь?! Пожалуйста, скажите, что нет!
– Нет, но… мне бы не хотелось опять связываться с полицией.

Аня быстро помотала головой:

– Там нет полиции! Уже всё в порядке. У нас хорошие соседи – конечно, трусоваты немного, но хорошие! И никому не расскажут, что видели и слышали!
– Ладно, но зачем?
– Вы же нездешний, правильно?! – Аня кивнула на рюкзак Жени. – Если вам негде остановиться, можете зайти к нам! Может, мы ещё чем-нибудь поможем вам!

«Зачем я всё-таки пошёл с ней?» – спрашивал себя Женя; хотя понимал, что причина так же проста, как его интерес к красивым девушкам. Да, Аня казалась невероятно привлекательной и даже напоминала Любу, бывшую девушку Жени. Не цветом глаз и волос, конечно; наверное, просто фигурой – как и Люба, Аня имела лёгкую полноту, которая отнюдь не портила её внешность, а даже наоборот – подчёркивала большую грудь и крайне привлекательные изгибы талии и бёдер. Да, Женя был ценителем женской красоты и не раз пускался в размышления на сей счёт. К примеру, подруга Любы, Кира, с рождения имела разноцветные глаза, что добавляло ей уникальности; но если внешность Киры только выглядела чем-то уникальным, то тело Любы поистине возбуждало. Едва увидев её, Женя понял, что встретил одну из тех девушек, чьей внешности не нужна никакая особенность, чтобы завоёвывать мужчин; у таких, как она, красота иная: простая и идеальная. Именно из-за идеальной простоты Любы Женя решил приударить именно за ней, когда они встретились в школе. Впрочем, всё это в прошлом…

Как выяснилось, утверждения Ани насчёт полиции оказались не просто достоверными, а правдивыми сверх меры – не только полицейских, но даже трупов возле подъезда и стоявшей там служебной машины уже не было! Разве что кровь на асфальте по-прежнему напоминала о том, что недавно тут произошло.

– А где тела? – Женя сбавил шаг.
– Мы погрузили их в машину (я и мама). Она решила отвести тела подальше, чтобы их не нашли здесь. Она скоро вернётся, …как она сказала. – Задумалась Аня.
– Надеюсь, вернётся. – Отозвался Женя.

Они вошли в подъезд, который как снаружи, так и внутри выглядел недёшево; похоже, эта трёхэтажка предназначалась для людей повыше среднего класса.

– Не беспокойтесь о полиции. – Сказала Аня по пути наверх. – Я уже обошла соседей и попросила их сообщить полицейским, если те ещё раз нагрянут, что мы уехали.
– По-твоему, это остановит их? А если полиция захочет выбить дверь?
– Пусть выбивает. – Поднимаясь на третий этаж, Аня пояснила: – Наша квартира на втором этаже, а эта – соседей; они уехали по делам в Америку, а ключ оставили нам, чтобы мы поливали цветы и кормили рыбок. Мама сказала нам с братом прятаться здесь, пока она не вернётся.

Поднеся ключ к замку, Аня добавила:

– Вообще, сами соседи должны были приехать ещё пару недель назад, но от них уже третью неделю ни слуху, ни духу – на связь просто не выходят. Чувствую, случилось что-то. Всё-таки зря они поехали – в такое время лучше быть поближе к дому…

Женя прошёл внутрь, и Аня, войдя следом, закрыла дверь. Квартира казалась недешёвой, с большим коридором и несколькими комнатами; из-за двери в ближайшую из них боязливо выглянул тот самый мальчишка, которого Женя видел на улице.

– Не бойся, это папин друг. – Аня сказала ребёнку, а потом повернулась к гостю и уточнила: – Это Яков, мой брат.
– Женя. – Кивнул гость мальчишке.
– А где папа? – Вдруг спросил тот, будто Женя мог знать ответ.
– Он сам ищет его. – Не растерялась Аня, и опять повернулась к гостю: – Пожалуйста, разувайтесь, рюкзак можете оставить на полу. Не беспокойтесь, здесь безопасно. Вы голодны?
– Нет, но от чая не отказался бы. – Женя скинул рюкзак и определил куртку на вешалку, хотя решил не рисковать и переложил один из пистолетов в карман на штанине. Яков всё это время бестактно разглядывал гостя, как это любят делать маленькие дети, – возможно, с обычным интересом, а может и с толикой недоверия. Избавиться от внимания мальчишки Женя сумел лишь в ванной, куда не решался зайти, пока не переложил второй пистолет из кармана куртки в карман на другой штанине, – Яков казался любопытным, поэтому Женя решил не надеяться на авось; ничего хорошего не случилось бы, кабы до оружия добрался ребёнок. Когда гость вышел из ванной, на кухне ещё ничего не было готово – Аня не нашла чай в чужом жилище, потому попросила гостя подождать, пока вместе с Яковом спустится в их квартиру за всем необходимым. Вскоре они вернулись с заварочным чайником, сахарницей и конфетницей.
– Садитесь. – Аня указала на один из стульев у стола. Женя послушался и, пока вода для чая кипятилась, поинтересовался:
– Могу я сразу уточнить по поводу жилья – ты это серьёзно?

Аня кивнула:

– Да. Думаю, мама будет не против.
– Просто хочу предупредить, что у меня не так много денег, чтобы снимать комнату. – Добавил Женя, хотя сам понимал, что его деньги вряд ли интересуют Аню, и та в подтверждение помотала головой:
– Деньги не нужны; не думаю, что я имею право требовать у вас деньги за проживание в квартире, в которой сама же прячусь. Вы можете жить тут бесплатно – вместе с нами, пока соседи не вернутся. Вернее, не совсем бесплатно – если кто-то ещё попытается навредить моей семье, вы прикончите их! Как вам такой уговор?

Женя даже не удивился:

– А твоя мама, точно, не будет против?
– Думаю, нет. Так как, вы согласны?

Женя задумался:

– А с чего ты решила, что мне можно доверять? Ты даже не знаешь меня.
– Но вы спасли меня и маму, хотя не обязаны были делать это! Вы НЕ плохой человек – я чувствую это; а своей интуиции я привыкла доверять!
– А… – Женя продолжил обдумывать ситуацию. – Я правильно понял – те люди напали на вас, потому что вы евреи?

Аня осторожно кивнула:

– Надеюсь, вы ничего не имеете против этого. Вы бы не стали помогать нам, было бы это не так?
– Против – ничего не имею. Но хотел бы знать, чем твоя мама не угодила полиции.
– Не знаю. Правда, не знаю! Мы никому не делали зла! Мы не хасиды – никогда не придерживались их нацистских убеждений и не устраивали жертвоприношений; в нашей семье нет даже врачей или учёных, ответственных за создание вакцин, которыми травили детей! Моя мама – домохозяйка, а папа – директор отделения банка; вот и всё! Я до сих пор не знаю, где папа, – вчера он не вернулся с работы; а сегодня и маму чуть не забрали!
– Значит, полиция не ищет виноватых, а просто линчует всех евреев?
– Да, я тоже об этом подумала! Это многое объясняет! Хорошо ещё, что не все вокруг сошли с ума, и многие по-прежнему отличают добро от зла! Хотя даже так… я не думаю, что нашей семье удастся остаться в этом городе; чувствую, скоро придётся бежать… Вот только куда?; всюду сейчас неспокойно!

Всё это время за беседой следил Яков, выглядывая из-за угла в коридоре. Едва Женя посмотрел на него, как мальчишка спрятался обратно, по одному ему понятным причинам решив больше не разглядывать гостя в открытую, а наблюдать издалека.

– А вы? – Отвлекла гостя Аня. – Зачем вы приехали в город?
– Нужно найти кое-кого. – Женя пожал плечами.
– И кого же?
– Сам не знаю. Не знаю даже, как этот… некто выглядит. – Женя замолчал, и Аня, уловив нежелание гостя откровенничать, спросила о другом:
– И надолго вы… тут?
– Не знаю. Может, на пару дней; может, на неделю.
– Ясно. – Аня залила заварку закипевшей водой и дала кружку с чаем гостю. – Есть сахар, конфеты. Не стесняйтесь.
– Спасибо. – Отозвался Женя.
– Я скоро вернусь. – Вдруг сказала Аня.

Она вновь покинула квартиру, чтобы ещё раз зайти домой, после чего вернулась обратно с семейным фото в рамке.

– Это мой папа. – Аня указала на мужчину с бородкой. – Вы не видели его?
– Не знаю. – Женя ответил честно, поскольку уверен не был – он вспомнил о висельниках на столбах по дороге в город и задумался: знает ли Аня о том жутком месте? Если знает, то должна была уже проверить самое логичное и страшное предположение, а если ещё не сделала это – значит, люди висят там относительно недавно! Но стоит ли пугать её такими подозрениями? Ещё и тот единственный человек, которого, в отличие от прочих, повесили за ноги, – тот мужчина был жив, когда Женя проходил мимо него, но жив ли он ещё?! Был ли это отец Ани?! Женя не мог заставить себя вспомнить черты лица того несчастного, потому продолжал сомневаться…

Раздался звонок в дверь, и Яков подошёл встретить мать – ту самую женщину, которую пытался защищать у подъезда. Завидев выглянувшего из кухни гостя, она растерялась, но, когда Аня объяснила матери, что сама пригласила его, сразу пришла в себя:

– Полагаю, здороваться поздно. Меня зовут Ада. – Представилась женщина, нервно перекладывая из ладони в ладонь ручки непустого пакета.
– Женя. – Отозвался гость. Ещё немного посмотрев на него, Ада осторожно спросила:
– А сколько тебе лет?
– Больше, чем кажется. – Вежливо ответил гость.
– Что ж… – Задумалась Ада. – Женя, не хочу показаться негостеприимной, но мы ещё должны похоронить Герду…
– Кого?
– Нашу собаку. – Уточнила Аня. – Герда пыталась защитить нас, поэтому полицейские… её застрелили. Она осталась в нашей квартире.
– Вот как… – Задумался Женя. – Соболезную.
– Мама, вообще-то, я предложила Жене пожить здесь. – Вдруг добавила Аня. – Ему всё равно пока негде остановиться.

Услышав подробное пояснение ситуации от дочери, Ада задумчиво кивнула, негласно признав, что идея защиты в обмен на жильё – неплохая сделка. Хотя Женя ещё не успел согласиться на предложение Ани, но тоже склонялся к мысли, что отказываться не стоит.

– Ну… Тогда можешь остаться. – Ада уточнила: – Конечно, если у тебя нет проблем с алкоголем или наркотиками; не обижайся, но мне и моей семье такие сюрпризы ни к чему.
– Не обижаюсь. Да и нет у меня таких проблем!
– Рада слышать. – Улыбнулась Ада.
– Вообще, мне тоже нужно пройтись – найти кое-кого в городе. – Добавил Женя. – Если вы не против, перед этим я оставлю у вас кое-какие вещи.
– Да, конечно. Идём. – Ада отвела гостя в одну из трёх комнат и пояснила: – Извини, не могу точно сказать, как долго мы ещё продержимся в этом городе; но, пока мы не уехали, можешь оставаться. Ты надолго здесь?
– На несколько дней.
– Что ж… Думаю, Аня не станет возражать, если некоторое время поживёт с Яшей; всё-таки это её решение – предоставить тебе жильё.
– Я и не возражаю! – Утвердила дочь, и вдруг поняла, что Женя торопится, – он быстро поставил на пол рюкзак и после бесцеремонного рытья достал изнутри небольшой футляр. В этот момент Аня успела заметить деревянный приклад, на мгновение выглянувший из открытой сумки гостя, и поинтересовалась: – Это ружьё?
– Гранатомёт. – Ответил Женя, застёгивая молнию рюкзака.
– Чего?! – Не могла поверить Аня.
– Гранатомёт. – Повторил гость. – Правда в разобранном состоянии (чтобы занимал меньше места).

Удивлённая Аня не ответила. В футляре, который Женя достал из рюкзака, были очки с тёмными стёклами; взяв их, Женя положил футляр на стол.

– На улице ведь пасмурно. – В непонимании отметила Аня.
– Знаю. – Ничего не объясняя, Женя надел очки, оставил рюкзак рядом со спальным мешком на полу и вышел в коридор. Накинув здесь куртку, он собрался уходить, но тут из ванной с полным воды ведром вышла Ада.
– Пожалуйста, задержись на минуту. – Попросила она, поставила ведро и взяла в руки тот самый пакет, с которым пришла. Раскрыв его, Ада показала три пистолета и несколько запасных магазинов, лежащих внутри. – Это тех полицейских. Можешь научить меня и Аню обращаться с оружием?

Быстро осмотрев пистолеты, Женя понял, что два из них оказались модели «ПМ» с магазинами на восемь патронов – в общем, неплохим, надёжным и точным оружием, чего нельзя было сказать о третьем пистолете… Взяв его, Женя неприятно удивился: это был «Грач» с 18-зарядным магазином; со слов Руслана, Жениного друга, пистолеты этой модели часто отличались крайней ненадёжностью и плохой износостойкостью, из-за чего попросту оскорбляли имя столь умной и загадочной птицы, как грач! Сам Женя никогда раньше не держал в руках такой пистолет, но оружейное мнение Руслана было для него почти авторитетным; также друг Жени предполагал, что корнем проблем этого оружия стала некачественная заводская сборка, о чём свидетельствуют «Грачи» из старых партий, которые по всем показателям превосходят своих более молодых «собратьев»; видимо, контроль качества раньше был лучше – вот и всё. Женя не имел понятия, к какой партии относится конкретно этот пистолет, потому решил не играть в оптимиста. В общем, посоветовав Ане и Аде в случае опасности использовать только первые два пистолета, Женя быстро объяснил, как совмещать мушку с прорезью, держать и заряжать оружие, а также пользоваться предохранителем.

– Подожди, запиши мой телефон, чтобы мы открыли тебе дверь, когда вернёшься. – Сказала Аня. – Просто я думаю, что отвечать на домофон для нас уже небезопасно.

Записав номер, Женя, наконец, смог уйти и побежал вниз по лестнице, сбавляя темп только для того, чтобы переложить свои пистолеты из карманов на штанинах обратно в карманы куртки. Женя знал, что потерял слишком много времени, но всё ещё надеялся, что не опоздает; с другой стороны, он был обязан объяснить Ане и Аде хотя бы основы обращения с оружием, дабы в случае чего те смогли постоять за себя, пока его не будет рядом. Он бежал туда, откуда пришёл, – к северному въезду в город, к дороге, по бокам которой висели мертвецы…

На улице было пасмурно и ветрено, однако Женя вспотел гораздо быстрее, чем добежал. В пути рядом с ним клубилась какая-то дымка, невидимая обычному глазу, но через Женины очки не единожды хорошо рассмотренная. Нематериальное (в понимании опять же обычного человека) существо с дымообразными конечностями непостоянной длины и неявными, не перестающими меняться очертаниями «лица». Впервые Женя увидел это, поднеся к глазу линзу, которая в дальнейшем обзавелась «сестрой» и стала частью полноценных очков; с тех пор он неизменно наблюдал эту сущность рядом, стоило ему вновь надеть очки. Женя не знал точно, что это; имел только мысль, что это его ангел- или, правильнее сказать, дух-хранитель. Во всяком случае, на одного из тех паразитов, питающихся энергией страданий, оно не было похоже, ибо совершенно не боялось защитных амулетов, которые Женя носил с собой. Впрочем, не он один имел такого спутника – возле каждого человека, виденного Женей через очки, витало что-то похожее; даже просторная квартира, ставшая убежищем для еврейской семьи, показалась в разы теснее, когда у Ани, Ады и Якова тоже обнаружились пожизненные «компаньоны». Можно сказать, Женя привык видеть таких существ поблизости – воспринимал, как должное, и забеспокоился бы всерьёз, если бы его собственная «дымка» однажды просто исчезла. Постепенно начали появляться другие духи, одинокие, не имеющие спутников в мире людей, и, едва ощутив приближение кого-то, защищенного сильными амулетами, они тут же летели прочь. Как уже было сказано, Женя мало разбирался в жизни духов, оттого мог лишь строить предположения; суть одного из них состояла в том, что каждый такой дух должен иметь человеческого спутника, а если не имеет – становится паразитом, питающимся страданиями живых существ. Наверное, оттого эти неприкаянные души очень любят слетаться к местам больших трагедий. Вообще, взаимодействие духов друг с другом выглядело интересно – например, если какой-нибудь паразит узнаёт, что готовится какое-то несчастье, вроде массового убийства, он оповещает об этом других паразитов, а те сообщают третьим, и так далее. Таким образом на месте любой готовящейся трагедии быстро образуется огромная стая паразитов, а их антиподы, духи-хранители, едва заметив подобное, сразу пытаются выяснить, что именно должно произойти, и как этого избежать; духи-хранители делают это теми же способами, какими пользовались паразиты, чтобы узнать о готовящейся трагедии, – просто читают мысли всех встречных людей, и, когда кто-то узнаёт что-то важное, немедля сообщает остальным, дабы все объединили усилия ради спасения тех людей, которых защищают.

«Но чем тогда питаются сами духи-хранители?» – в очередной раз задумался Женя, – «очень вероятно, что именно от своих "подзащитных" духи-хранители получают необходимую энергию страданий: учитывая, что люди не чувствуют и не замечают, сколько живых клеток в их телах ежедневно погибает, заменяясь новыми, это похоже на правду! Если так, то такое взаимодействие духов с людьми уже нельзя назвать паразитизмом; только симбиозом».

Единственной причиной сомневаться в этой теории стало то, что даже через очки нельзя увидеть малые дозы энергии страданий; только большие, объёмные. Это как смотреть на дым, клубы которого видно сразу, но в малом объёме его можно лишь учуять; вот только, в отличие от дыма, энергия страданий не пахнет. Да и понять, питаются ли духи её столь малыми дозами, очень непросто, ибо, чтобы питаться, рот им не нужен. В общем, точного ответа Женя не знал, потому продолжал держаться этой теории. Да уж, теорий по миру духов у него хватало, и это понятно – раз уж нет точных знаний, компенсируй их хотя бы предположениями; например, другая теория хоть немного объясняла одну особенность паразитов, которая поначалу тоже сбивала с толку, – почему Женя через свои очки видит их такими, какие они есть, а вот другим людям, к примеру, алкоголикам или психически-больным, паразиты кажутся то чертями, то инопланетянами, то прочими неприятными созданиями. В итоге, Женя предположил, что паразиты могут визуализировать и видоизменять свои образы в сильно ослабленном или достаточно повреждённом человеческом разуме; если так, то это даже объясняло, зачем им это! Возможно, у паразитов такое странное чувство юмора – всё-таки развлечений в мире духов, как казалось Жене, немного; но это лишь – во-первых. А во-вторых, если подумать, было немало страшных историй о том, как некоторые алкоголики напивались, что говорится, до чёртиков – и убивали собственных жён или детей, свято веря, что бьют ножом или топором тех самых «чертей», «инопланетян», «домовых» и прочую нечисть. Учитывая такое, можно смело говорить, что паразиты опаснее, чем кажутся; если они находят какого-нибудь запущенного алкоголика или наркомана, вполне могут воспользоваться его ослабленным разумом и затуманить мысли, чтобы спровоцировать на страшные действия и затем насытиться энергией чужих страданий. Хотя не только алкоголикам, наркоманам или психически-больным стоило бы беспокоиться за себя. Женя уже видел, как духи-хранители защищали самых обычных людей от нападок особо голодных паразитов – когда неприкаянная душа сильно голодает, она в отчаянии может напасть на человека и подорвать его здоровье, дабы насытиться энергией чужих страданий; хотя в большинстве случаев духи-хранители успешно отражают одиночные атаки, поэтому паразиты куда охотнее нападают стаями; но даже такое случается нечасто, поскольку духам не нужно много, чтобы насытиться, – в отличие от богов, которым достаётся основная часть энергии страданий. Можно сказать, паразиты питаются крохами с барского стола и даже так почти не голодают. К тому же, не все паразиты одинаково опасны – некоторые их группы нападают только на злых и бессовестных людей! Когда таких людей преследуют неудачи и болезни, это часто называют кармой или эффектом бумеранга, и Женя уже убедился, что порой эффект бумеранга проявляется, когда паразиты объединяются в группы с конкретной и необычной целью: превратить своё жалкое существование в нечто осмысленное, стать этакими «мстителями». Возможно и скорее всего, эффект бумеранга существует только по этой причине.

На месте множественных казней паразитов тоже было предостаточно, но силы Жениных амулетов хватало, чтобы в случае необходимости держать на расстоянии целую армию таких духов, поэтому он не боялся за себя, направляясь в самую гущу вьющейся в воздухе стаи.

– Эй! Э-эй! – Крикнул Женя, но ответа от висящего вниз головой мужчины не последовало. Достав пистолет, Женя первым же выстрелом перебил верёвку и поймал падающее тело благодаря Дару, многократно усилившему его собственные силы, после чего опустил на асфальт. Всё-таки он опоздал – мужчина недавно скончался, и теперь только чудо вернуло бы его к жизни. Но стоит ли использовать это Чудо?; Женя даже не был уверен, что смотрит на отца Ани, – лицо мертвеца опухло от синяков и ссадин, полученных незадолго до смерти. А если он ошибётся? Если оживит не того человека? Имеет ли он право так рисковать – делиться Даром только ради того, чтобы абсолютно незнакомый человек ожил? Это ещё полбеды, если умерший не окажется Аниным отцом; куда хуже, если это будет плохой человек, которого повесили ЗАСЛУЖЕННО, как бы цинично это ни звучало! Что тогда? Даже если он окажется подонком, пристрелить его сразу после оживления будет невероятной жестокостью! Подарить человеку осознание того, что его жизнь не окончилась; а потом, подобно настоящему садисту с отвратительным чувством юмора, всадить пулю в голову?! Продолжая думать, Женя признался себе, что, даже если бы знал наверняка, что это Анин отец, не стал бы оживлять его – не решился бы делиться Даром с тем, кого просто не знает! Слишком большая ответственность. – Прости…

Верно, была одна надежда – что этот несчастный продержится до твоего возвращения. А теперь всё. Впрочем, ты тоже виноват – спас бы его утром, когда была возможность, и не пришлось бы ни о чём сожалеть. Но кто знал?!

Тяжело вздохнув, Женя обратил взгляд в сторону города. Всё это время он видел не только вьющихся вокруг духов; их «пища» тоже была отчётливо видна – казалось, весь мир состоит из этой энергии, которая непрерывно течёт куда-то по направлению к городу – течёт столь явно, что, казалось, вот-вот подхватит и унесёт с собой саму реальность. Её взаимодействие с «материальным» миром напоминало разлившуюся реку, пытающуюся утянуть за собой всё, что очутилось под водой. Женя уже понял, что тот, кого он ищет, скрывается в городе – там, куда тянется вся здешняя энергия страданий. Не было смысла стоять над мёртвым телом, которому Женя всё равно не решался помочь, поэтому он пошёл по «течению» – в город. Опять в город…

– Так и будешь молчать? – Продолжая идти, Женя отчего-то решил обратиться к своему духу-хранителю, который неизменно витал рядом, но, вполне ожидаемо, не ответил. Вообще, эти духи никогда не разговаривали даже с теми, кто видел их, хоть и по-своему реагировали на таких людей: заподозрив, что кто-то обратил на них внимание, они, бывало, подолгу всматривались в этого человека, кружили рядом, разглядывали и даже пытались пощупать, однако со временем их интерес к подобным людям ослабевал. Похожая ситуация сложилась с Жениным духом-хранителем – даже сейчас тот явно смотрел в ответ, но ничего не говорил. Поэтому попытки общения с ними напоминали Жене видеосвязь с выключенным звуком, где никто из «собеседников» не умеет ни изъясняться на пальцах, ни читать по губам; в общем, очки, что логично, давали только визуальное наблюдение. А про устройства, позволяющие слышать духов и говорить с ними, Женя пока не знал; разве что боги способны на это – общаться и с духами, и с людьми. Хотя… животные тоже могут видеть духов – и даже понимают оных! Например, животные стараются держаться подальше от мест, где собираются паразиты, и заранее обходят готовящиеся трагедии стороной! Да и духи-хранители порой спасали людей с помощью животных – например, заставляли котов или собак ужасно вопить, когда их хозяева забывали о включённой газовой плите, либо когда в соседской квартире разгорался пожар. Конечно, скептики списывали подобные случаи на острый нюх животных и их нелюбовь к запаху газа и гари; но что уж, точно, нельзя объяснить таким мышлением, так это ситуации, в которых коты защищали детей (причём, не хозяйских, а чужих) от нападений собак. Пытаясь найти «логичное» объяснение этим случаям, Женя даже улыбнулся, представив, что могли бы ответить те же скептики:

«Ну, ничего удивительного! Все мы прекрасно знаем, что кошки обожают драться с собаками – наверное, даже больше, чем бегать от них!».

– Н-да… – Шепнул Женя, продолжая плыть по течению и не задумываясь, сколько уже продолжается это; мысли были заняты, в основном, не животными, которых духи-хранители использовали, чтобы спасать людей, а тем несчастным, которого Женя оставил на дороге, и попытками оправдать себя, имеющими переменный успех. Он даже не сразу понял, что уже пришёл туда, куда поток манил его, – к немаленькому зданию, местному Дворцу культуры.

«Кто бы мог подумать!» – Женя стоял и смотрел, как энергия страданий уходит именно туда, внутрь здания. Очевидно, тот, кого он ищет, тоже внутри. Но рано было туда соваться – хотя бы потому, что оружия, способного убивать таких тварей, сейчас с ним нет. Хватит на сегодня; пора возвращаться.

У дома Ани вновь стояла полицейская машина, и это заставило волноваться. Убрав очки в карман, Женя подошёл ближе и понял, что салон автомобиля пуст. В итоге, он сел на скамейку у другого подъезда, решив подождать развития событий; звонить Ане не рискнул – если та прячется в чужой квартире, а полицейские, решив допросить соседей, подойдут к двери и случайно услышат мелодию мобильника или звуки разговора изнутри, убедить их в том, что квартира пуста, не получится. Наконец, из подъезда Ани вышли двое парней в чёрно-красной форме, сели в автомобиль, и тот тронулся. Едва машина скрылась из виду, Женя встал и подошёл к заветному подъезду, асфальт у которого оказался влажным в некоторых местах – примерно там же, где утром истекали кровью убитые полицейские. Тут-то Женя вспомнил, что перед уходом видел Аду с ведром воды и предположил, что именно она замыла кровь, дабы поубавить подозрения, если ещё кто-нибудь нагрянет. Как оказалось, не зря. Услышав оклик, Женя обернулся и увидел позади Аню, Якова и Аду – последняя держала в руке лопату.

– Когда мы вернулись, здесь уже стояла полицейская машина, поэтому мы спрятались – решили подождать, пока она не уедет. – Пояснила Аня.
– Вы уверены, что хотите остаться тут, в этом доме? – Уточнил Женя.
– А куда нам ещё идти? – Переспросила Аня, заходя в подъезд. – Конечно, чтобы не привлекать внимание, придётся вести себя излишне тихо и, скорее всего, даже не зажигать свет по вечерам. Но это лучшее место, где мы можем спрятаться.
– Кстати, я заметил, что в вашем доме нет видеокамер. Не расскажете, почему?

На Женин вопрос ответила Ада:

– Их сбили сами жильцы, когда начались массовые недовольства правившим режимом. Тогда видеонаблюдение у многих стало ассоциироваться с «глазами системы», поэтому камеры уничтожались повсеместно, дабы властям труднее было отслеживать бунтовщиков. В городе, вообще, мало камер осталось.

По пути наверх Ада решила заглянуть в свою квартиру и забрать некоторые нужные вещи. Женя даже не удивился, что полицейские не попытались взломать дверь: она выглядела надёжно – сделана из стали и с довольно крепкими замками. Поэтому, когда полиция прибудет сюда снова, можно не сомневаться, прихватит с собой соответствующие спецсредства для вскрытия подобных монстров. И лучше в этот момент быть подальше отсюда. В прихожей Женя увидел подзастывшую лужу крови и понял, что совсем недавно здесь лежала убитая собака. Пока Ада смывала кровь, Аня, Яков и Женя переносили самые разные вещи в квартиру на третьем этаже – постельное бельё, сменную одежду, ванные принадлежности, ноутбук, планшет и, конечно, аптечку и еду. Когда Ада покончила с неприятным занятием, Женя опять обратился к ней:

– Думаю, я могу сходить в местное отделение полиции и узнать, нет ли там вашего мужа.
– Что? – Не могла поверить Ада, а Женя уточнил:
– Я могу сыграть роль, например, сына его сослуживца, который приехал в гости…
– Это опасно! – Вмешалась Аня. – Всё равно опасно!
– По-твоему, лучше сидеть здесь в неведении? Продолжать волноваться и гадать – так, что ли?

Ответить Ане было нечем; Ада тоже поняла, что Женя прав, потому кивнула в знак согласия, но всё равно как-то неуверенно – будто засомневалась, что у Жени хватит смелости расспрашивать полицейских.

«Хотя… утром хватило на нечто большее» – вспомнила она, а потом рассказала, как зовут её мужа, и как он выглядит.

– Будь осторожен… и тщательнее выбирай слова! – Посоветовала Аня, когда Женя уходил.

Он вернулся через полтора часа; всё это время семья оставалась в соседской квартире и ждала звонка. Наконец, Анин телефон подал признаки жизни, и девушка, нажав на кнопку домофона, открыла дверь в подъезд. Через несколько секунд Женя уже стоял в прихожей, а Аня смотрела на него с искренним желанием узнать новости.

– Нет. – Ответил Женя. – Его нет там. По крайней мере, так мне сказали.

Ада и Аня облегчённо выдохнули; очевидно, они опасались худшего – что мужа и отца семьи уже нет в живых. Впрочем, …Женя и сам понимал: пусть лучше они продолжат жить в неведении, чем узнают то, о чём решил умолчать их гость. Отца семейства, действительно, не было в отделении – это стало ясно, когда Женя подкараулил одного из полицейских снаружи и воткнул шприц тому в бедро, а затем отправил новоиспечённую марионетку на разведку. В кабинете начальника обнаружился список евреев, проживающих в городе, и две трети имен там были вычеркнуты; Жене сразу не понравилась находка, как и то, что имя главы этой семьи также оказалось зачёркнуто красной ручкой…

– В любом случае, мы рады, что ты не пострадал. – Ада с улыбкой вывела Женю из раздумий.
– Да… – Отозвался тот.
– Мы уже приготовили обед. Ждали только тебя.
– Да… Сейчас. – Женя уже уловил аромат с кухни, но перед едой решил проверить свои вещи и ушёл в предоставленную ему комнату, где, как и надеялся, обнаружил их нетронутыми. Перекладывая очки из кармана обратно в футляр, он задумался, что Ане, вероятно, приходилось отгонять любопытного брата, дабы тот не совал нос, куда не следует; впрочем, она ни словом не обмолвилась об этом, так что не факт. Наконец, все собрались за столом, и Ада первой решилась заговорить с излишне немногословным гостем:
– Итак… Аня рассказала мне, зачем ты приехал (во всяком случае, что сама успела узнать от тебя). Но, сам понимаешь, нам хотелось бы знать о тебе больше.
– Например?

Ада помедлила и пожала плечами:

– Например, чем ты занимаешься? Зачем тебе оружие?
– Вы хотите знать, не занимаюсь ли я чем-то незаконным?
– Не беспокойся, я не собираюсь осуждать тебя, кем бы ты ни был. В конце концов, все, кто за этим столом, отныне не в ладах с городскими властями.

Женя тоже пожал плечами, решив не темнить:

– Я приехал, чтобы убить кое-кого; ни больше, ни меньше.

Ада, по её виду, даже не удивилась (чего нельзя было сказать о её дочери); Яков же просто не понимал, как реагировать на слова гостя, и продолжал таращиться на того.

– То есть ты… киллер? – Осторожно уточнила Аня.
– Можно и так сказать. – Кивнул Женя.
– А кого хочешь убить? – Продолжила осторожничать Аня.
– Не хочу; просто должен. – Поправил Женя, и почувствовал, как странно это прозвучало, учитывая, что он сам вызвался на эту «работу». Всё из-за того, что он дважды оказывался на волосок от смерти и оба раза его спасали друзья; сам он тогда ничего не мог сделать и не хотел бы вновь ощущать ту беспомощность и даже безучастность, когда всё вокруг, включая твою собственную жизнь, зависит от кого-то другого. В те моменты он даже зрителем себя не чувствовал, а, скорее, расходным материалом, который могут пустить в расход, а могут и не пустить. Поэтому он решил стать сильнее – быть хозяином своей судьбы… и участвовать в ней. Наверное, на то, чтобы взять в руки оружие, его толкнуло банальнейшее мальчишеское желание доказать самому себе, что он чего-то стоит. Наверное, он сам знал это, поэтому на вполне логичный вопрос от самого себя «А если ничего не докажу и просто умру?», не думая, ответил «Значит, поделом мне!».
– А на кого работаешь – тоже не скажешь? – Аня ненавязчиво вывела Женю из раздумий.
– Аня! – Вмешалась мать. – Не приставай.

Дочь затихла, а гость уточнил, как мог:

– Скажу лишь, что к политическим дрязгам это не имеет отношения. Я не работаю ни на новое правительство, ни на остатки старого.
– Поверь, никого за этим столом не интересует политика. – Ответила Ада. – Все эти властолюбцы могут хоть глотки друг другу перегрызть – нам от этого хуже не станет. Я даже сейчас не могу понять, было ли лучше раньше, когда мы не знали ничего, или же стало теперь, когда мы знаем слишком много.
– Ну, раньше для вашей семьи было безопаснее.
– Это так, но понимание, какие аморальные нелюди раньше управляли страной, заставляет сомневаться; при них было отравлено всё, что только можно было отравить, – от еды и воды до лекарств и даже зубной пасты; вырастить здорового ребёнка в том мире было почти нереально, так что даже я согласна: нужно было менять ситуацию. К сожалению, некоторые поняли необходимость перемен слишком радикально. Хотя то, что происходит сейчас, – в первую очередь, вина хасидов, которые бежали из больших городов в менее крупные, вроде нашего, когда на них началась охота; если бы эти сектанты не устраивали жертвоприношений, остальные евреи тоже не подверглись бы линчеванию.
– Я правильно понял – вы по-прежнему придерживаетесь своей веры?
– Да. Наша религия не основана на вере в рай, так что мы не чувствуем себя обманутыми – в отличие от других. Слышала, хуже всего пришлось мусульманам, так как идея рая у них не просто является центральной, а возведена в абсолют с подробным описанием райских благ; теперь многие мусульмане (особенно, те, чья молодость позади) сходят с ума или же, пытаясь наверстать упущенное, становятся беспринципными насильниками и убийцами. Как говорится, разрушь фундамент личности, и рухнет всё остальное. Даже исламские священники, которые поначалу называли всё происходящее очередным испытанием от Аллаха с целью испытать веру людей, не смогли ничего возразить, когда кто-то, называющий себя Личём, привёл так называемый «пример мёртвого младенца». Знаешь о таком?
– Да. – Женя подтвердил: – Точно не помню, но суть такова: если на всё воля Бога, а любую несправедливость нужно считать испытанием, которое Он послал, чтобы как-то укрепить людей, какое тогда испытание было ниспослано младенцу, который родился мёртвым или умер сразу после рождения – в любом случае, не успел даже понять, что он жил? Этот пример доказывает, что цель людских страданий – не испытание от Бога, а… ЧТО-ТО другое.
– Достаточно дословно. – Кивнула Ада.
– Ну, может, в этом случае испытание предназначалось не для младенца, а для родителей? – Предположила Аня. – Неужто никто не думал так?
– Но это всё равно не объясняет, ЗА ЧТО пострадал сам младенец. – Возразила Ада, и, малость подумав, опять заговорила с Женей: – Хотя из-за всего этого число исламских террористов, убивающих во имя Аллаха, сократилось в разы – это уже радует. А для меня в плане религии ничего не изменилось – я даже не задаюсь популярным нынче вопросом «Бог выдумал дьявола, чтобы держать людей под контролем, или дьявол – Бога?»; для меня это… не имеет значения. А для тебя?
– Ну, думаю, они оба реальны.
– Значит, ты всё ещё веришь… в высшее добро и абсолютное зло?
– Нет, конечно. Я никогда не делил всё на белое и чёрное; просто верю, что дьявол тоже существует, и… он по-прежнему жаждет возмездия. – Женя задумался, и Ада, конечно, заметила это:
– Значит, ты веришь в дьявола?
– Я просто знаю, что он жив…

«Снова» – умолчал Женя, а Ада уточнила:

– Думаешь, всё, что сейчас творится в мире, случилось по задумке дьявола?
– Нет. Мне куда приятнее думать, что всё произошло из-за человеческого вмешательства. Всё-таки нынешние события не были предсказаны ни в одном священном писании, а значит, случились не по воле Бога; это доказывает, что Он не такой уж всемогущий, каким хочет казаться.
– А почему тогда ты веришь в дьявола, раз уж решил, что всему виной люди?
– Потому что люди слабы; им необходим кто-то сильный, кому они могут довериться. Хотя… именно от таких мыслей и зарождаются религии! – Усмехнулся Женя.
– Странный ты. – Улыбнулась Ада. – Без обид.

После обеда Женя принял душ и сменил бельё, а затем приступил к стирке футболки, напитавшейся потом из-за сегодняшней беготни. Вскоре он услышал скрежет электропилы где-то в подъезде, и понял, что полиция прибыла взламывать дверь квартиры внизу. Аня с Адой замерли, стараясь не шевелиться лишний раз, и попросили Якова не шуметь, пока всё не закончится; вряд ли мальчишке понравилось, что мать выключила звук на телевизоре, по которому показывали мультфильмы, но никакого недовольства Яков не выказал, будто сам успел осознать всю серьёзность ситуации. К счастью, в эту квартиру никто не позвонил, и вскоре, когда полицейский фургон отъехал от дома, Ада решилась сходить вниз и попросила Женю сопровождать её. Картина открылась неприятная: дверь оказалась распахнута, а замок попросту распилен и восстановлению не подлежал. В самой квартире всё было перевёрнуто, а наиболее ценные вещи вынесены.

– Похоже, местная полиция опустилась до уровня мародёров. – Отметил Женя. Аду радовало хотя бы то, что ценности, вроде денег и ювелирных изделий, она взяла с собой, когда была возможность (ну и, естественно, что временное пристанище её семьи пока не раскрыли).
– Что там? – Спросила Аня.
– Кошмар. – Ответила мать. – Домой мы больше не вернёмся.
– Мам! – Протянул Яков, намекая, чтобы Ада, наконец, включила звук телевизора, о котором уже успела подзабыть.

Постепенно день стал очень скучным; на улицу выходить никто не рисковал. Яков поначалу продолжал смотреть телевизор, а потом начал играть во что-то на планшете сестры; Женя сидел у себя в комнате, а Аня время от времени вертелась рядом, будто желая войти поговорить, но не решалась; вскоре поведение дочери заметила мать, и тихо попросила ту сходить с ней вниз. Заслышав щелчки замков, Женя выглянул из комнаты, но обнаружил лишь Якова в коридоре.

– Они ушли к нам домой. – Объяснил мальчишка. – Ненадолго.

Женя удивился, что на этот раз Ада не попросила его о сопровождении; хотя никаких подозрительных шумов из подъезда не доносилось, поэтому Женя остался ждать на лестничной площадке третьего этажа. Из вскрытой квартиры с прикрытой дверью не доносились звуки, доступные ушам обычного человека, потому Женя использовал Дар, дабы на время обострить слух, но это помогло лишь отчасти – теперь из квартиры раздавались отзвуки двух женских голосов, но основная часть слов по-прежнему оставалась неразборчивой. Впрочем, Женя не стал спускаться и подслушивать – оснований не доверять членам этой семьи у него не было, потому гость решил уважать желание матери и дочери посекретничать. Хотя этот их разговор немного затянулся – они вышли из квартиры только через пятнадцать минут (к тому же, с пустыми руками).

– Не нашли, что искали? – Спросил Женя сверху.
– Нет. – Осторожно ответила Аня, поднимаясь и переглядываясь с матерью. Очевидно, никто из них не хотел ничего добавлять; а Женя не стал настаивать.

День вновь стал скучен. Ада приготовила нехитрый ужин на всех, пока было светло, так как сочла, что включать свет в якобы пустой квартире – не лучшая идея. Они поели на закате, после чего Ада решила продолжить борьбу со скукой и, взяв ноутбук, включила одну за другой несколько комедий. Все смотрели в небольшой экран и ненадолго отвлекались от жестокой реальности. Хотя Жене всегда нравились фильмы с хорошей юмористической составляющей, только сейчас он задумался, что лучше их смотреть именно в такой ситуации, – не просто от нечего делать, а для того, чтобы ненужные опасения и тревоги отошли на второй план. Очевидно, именно этого хотела Ада. После каждого фильма все собирались на полутёмной кухне и за чаем обсуждали отсмотренное. Когда Яков сказал, что хочет спать, Ада уложила его, а сама включила новый фильм, несмотря на то, что был двенадцатый час; у Жени сложилось впечатление, что она боится лечь и перед сном замучиться от тревоги за мужа, потому намеренно изматывает себя, дабы позднее упасть на кровать и заснуть сразу, моментально. Когда пошли очередные титры, Женя ушёл в ванную готовиться ко сну, а по возвращению вдруг увидел, что Ада, наконец, решилась выключить ноутбук, но взяла аптечку: достала какой-то пузырёк и вытряхнула несколько капель в столовую ложку. Возможно, то было снотворное или успокоительное; Женя решил не спрашивать. Он заснул быстро, а проснулся от солнечных лучей, заливавших комнату; часы показывали начало седьмого; повалявшись минут пятнадцать, Женя понял, что уже не заснёт, и решил одеться. Сходив в ванную и вернувшись обратно, он подошёл к рюкзаку и вдруг услышал тихий стук позади:

– Можно? – Застыв в дверном проёме, в комнату заглянула Аня, и негромко продолжила: – Не спишь? Я просто услышала, как ты встал.
– Уже выспался… вроде. А ты почему не спишь?
– Я тоже «жаворонок». Проснулась в половину шестого и не смогла заснуть. Хотя сейчас, думаю, просто нервы виноваты. – Аня замолчала.
– Ты что-то хотела?
– Да. – Аня замялась: – В общем, …ты куда-то собираешься?
– По делам. – Кратко ответил Женя.
– Ясно. – Поняла Аня. – А что потом? Уедешь?
– Да. Если выживу, конечно.
– Выживи! – Тихо потребовала Аня, зашла и закрыла за собой дверь. – Давай так?: если выживешь, останешься с нами ещё ненадолго – хотя бы пока я не найду папу!
– Ладно. – Улыбнулся Женя, и принялся разбирать рюкзак. Аня видела, как он достал изнутри нож в странных, шерстяных ножнах. Проверив клинок, по виду, сделанный из какого-то камня, гость спрятал его обратно в ножны; затем достал приклад, цевьё и необычно широкий ствол, которые быстро собрал в единое оружие. Вопреки небольшим габаритам, оно выглядело устрашающе и, однозначно, предназначалось для стрельбы чем-то мощным – например, гранатами или чем-то подобным.
– Это и есть гранатомёт? – Аня задала риторический вопрос. – Я думала, он будет больше.
– Такого должно хватить, …надеюсь. – Женя достал из куртки, висящей на спинке стула, пистолеты и вынул магазины, затем оттянул затворы и позволил паре оставшихся патронов упасть на пол. Взяв один из магазинов, он начал извлекать из него патроны и заменять их другими – из пачки, которую тоже достал из рюкзака; покончив с первым магазином, он принялся проделывать эту же процедуру со вторым.
– Что ты делаешь? – Не поняла Аня.
– Заряжаю дозвуковые патроны. – Не отвлекался Женя. – Если кратко, то они необходимы… для использования глушителя.
– У тебя и глушитель есть?
– Есть.

Аня перевела взгляд на пистолеты из белого металла:

– Красивые.
– Сделаны по моему заказу. Из титана.
– Правда? – Удивилась Аня.
– Да. Пистолеты такой модели обычно изготавливались из стали и поэтому быстро ломались, так как патрон, под который они сделаны, слишком мощный для пистолета таких небольших габаритов. Поэтому я заказал себе версию из титана – он прочнее.
– Можно подержать?
– Да.
– Тяжёлые. – Заметила она, взяв в каждую руку по пистолету.
– Зато мощные. – Напомнил Женя. – Бронежилеты рвут в клочья; ради этого стоит потерпеть.
– А как они называются?
– Не знаю.
– Как это? ТЫ ЖЕ заказывал их!

Женя пожал плечами:

– Они сделаны по чертежам пистолета «Гюрза»; но, поскольку раньше такие пистолеты из титана не делали, мои можно считать новой версией (вернее, они считались бы новой версией, если бы «существовали официально»).
– «Гюрза» – уже звучит. – Аня повернулась к стене и вытянула руки с пистолетами, целясь в воображаемую мишень.
– Не так. – Заметил Женя, подошёл сзади и опустил одну девичью руку на уровень груди. – Мой друг, который учил меня стрельбе, сказал, что с двух рук стреляют или профессионалы, или дураки (а ещё он добавил, что до профессионала мне далековато). Даже если у тебя два пистолета, целься только из одного, так как из двух запросто промажешь. Например, если ты правша, стреляй, в основном, с правой руки, а с левой – только если краем глаза увидишь врага откуда-то слева. Лишь при таком раскладе можешь повернуть голову и выпустить несколько пуль с левой руки – на это уйдёт меньше времени, чем вертеть по сторонам единственным пистолетом; но, в любом случае, придётся потренироваться, чтобы научиться. Ещё нужно обращать внимание на мощность оружия: если у пистолетов сильная отдача, брать их одновременно не стоит – лучше использовать один, а держать его обеими руками.
– Ясно. – Повернув голову к Жене, Аня вдруг поняла, что он посматривал через её плечо на её же грудь. Хотя Женя не совсем пялился, а, скорее, задумался, вновь невольно сравнивая Аню с Любой, – он вспомнил один из откровенных разговоров, в котором Люба упомянула, что у неё уже к тринадцати годам выросли (цитата) офигенные сиськи. В столь неловкой ситуации Женя не придумал ничего лучше, кроме как молча отвести взгляд, но вдруг ощутил, что Аня прислонила голову к его плечу…

«Она что, клеится ко мне?» – Удивился Женя, поворачивая голову к Ане, которая без какого-либо осуждения смотрела ему в глаза. В его мозгу мелькнула мысль, что это не просто так, поскольку, даже если он выживет сегодня, очень скоро покинет этот дом, а значит – оставит семью Ани без защиты; всё выглядело так, словно она готова на всё, лишь бы задержать Женю ещё на несколько дней. На всё?..

– Можно тебя поцеловать? – Осторожно спросил Женя; Аня покраснела, но уверенно шепнула:
– Да.

За первым поцелуем последовал второй, дополнившийся объятиями, а когда Женя понял, что Аня не против заняться чем-то посерьёзнее, на мгновение отошёл – снял свою куртку со стула и положил на столик у кровати, а сам стул прислонил спинкой к ручке двери, открывающейся внутрь комнаты. Смысл этой преграды был прост – выиграть несколько секунд, чтобы просто одеться, если кто-то извне вдруг попытается открыть дверь в комнату. Дабы не потревожить спящих Аду и Якова, Женя с Аней делали всё как можно тише – каждое их движение источало страсть, скованную осторожностью; а взаимное понимание, что любая секунда может стать последней, многократно усиливало ценность всех предыдущих. Женя задумался – что сказала бы Аня, если бы Ада всё-таки застукала их, даже просто встав у двери, которую не смогла бы открыть? Что её дочь уже взрослая и имеет право на личную жизнь? Хотя он до сих пор не знал, сколько лет Ане; совершеннолетняя ли она? Единственное, в чём Женя уже убедился, – что она была девственницей. Впрочем, была… и на данный момент перестала быть ею.

Когда всё закончилось, Аня осталась лежать рядом с Женей, явно не торопясь одеваться и уходить; вместо этого она рассматривала и вертела в пальцах странный медальон, обнаруженный на шее любовника.

– Твоя мама может проснуться. – Шепнул Женя. – Тебе лучше уйти, пока не поздно.
– Ну и пусть просыпается. – Хихикнула Аня, словно совсем не боялась материнского негодования. – Что это за медальон?

Вещь на Жениной шее представляла собой перевёрнутую пентаграмму из цветных камней: три серых кристалла образовали один нижний и два верхних луча, а два жёлтых являлись боковыми лучами; эти пять камней были соединены оправой из какого-то белого металла или сплава.

– Мой талисман. – Ответил Женя. – На защиту и удачу.
– Значит, ты всё-таки сатанист? – Спросила Аня без какого-либо осуждения, но с непониманием.
– С чего ты взяла?
– А кто ещё выбрал бы в качестве талисмана такую вещь? Перевёрнутый пентакль – символ дьявола, а серый и жёлтый – его цвета. Ещё – ты вчера говорил, что веришь в дьявола.
– Я не сатанист. – Усмехнулся Женя. – Просто эта вещь – сильный амулет, поэтому её ношу. А насчёт дьявола – я не поклоняюсь и не молюсь ему; просто знаю, что он существует. Вообще, у меня своеобразное представление о дьяволе: я думаю, в разные времена роль дьявола играли самые разные боги…
– Разные боги? – Удивилась Аня.
– Да. Я считаю, богов много, и некоторые из них в прошлом помогали так называемому Единому Богу удерживать власть над людьми, беря на себя роль абсолютного зла и заставляя людей сильнее верить своим религиям. Думаю, тот Бог, о котором все слышали, тоже несколько раз играл роль дьявола, а теперь… пришла очередь кое-кого другого: нынешний Дьявол не будет подыгрывать Богу и запугивать людей – он просто… начнёт мстить всем тем, кто приложил руку к его низвержению. Мне кажется, в этом плане он схож с истинным, библейским образом дьявола, как никто другой. Только рогов ему не хватает для большего сходства (но уверен: если захочет – отрастит).
– Ну и мысли у тебя. – Аня хихикнула и затихла, решив пока не углубляться в специфическое мировоззрение Жени, дабы не портить момент возможными спорами о религиях, мироустройстве и прочими возвышенными, но сейчас абсолютно ненужными вещами.
– Знала бы ты обо мне больше, не удивлялась бы им. – Отметил Женя.
– Так расскажи о себе.
– Потом, как вернусь.
– Тогда вернись. – Аня закрыла глаза, а Женя осторожно запустил руку во внутренний карман куртки на прикроватном столике и достал шприц. Аня лежала на его левой руке, поэтому Женя обнял любовницу и за её спиной воткнул иглу в своё предплечье. Набрав достаточно крови, он аккуратно вонзил шприц в девичью ягодицу, из-за чего Аня с тихим «ай!» открыла глаза. Через мгновение она встала, оделась и ушла в свою комнату, как Женя и просил. Даже сейчас, видя все её мысли, как свои, он не понимал, на что надеялась Аня, оттягивая момент ухода. Конечно, её мать отзывалась о Жене положительно и не видела ничего плохого в том, чтобы Аня интересовалась им, как парнем; но всё равно как-то не верилось, что Ада спокойно бы отреагировала, вдруг поняв, что её дочь заперлась с парнем в его комнате. Жене по-прежнему казалось, что наиболее адекватной реакцией в такой ситуации стало бы самое настоящее возмущение (с приправой из некоторых других, не самых приятных эмоций). Впрочем, не только из желания отправить Аню обратно он вонзил в неё шприц; другой причиной стала её близорукость: вообще, Женя не имел ничего против девушек в очках, просто решил не упускать возможность восстановить зрение Ани, поскольку сам точно не знал, свидятся ли они снова… Как только исцеление Аниных глаз было завершено, Женя оставил её спать. Прежде чем порвать мысленную связь, он подробно рассмотрел воспоминания и мысли Ани об отце: тот мужчина, в самом деле, был хорошим отцом, да и мужем тоже, а ещё – просто порядочным человеком; наверное, стоило оживить его, когда была возможность. Хотя… возможность ещё есть! Женя взял шариковую ручку и вывел на ладони всего одно слово: оживи. Он не сомневался, что поймёт смысл, когда увидит это, даже учитывая, что забудет все воспоминания и мысли Ани сразу, как распадётся связь. И вот, она распалась; теперь Женя чувствовал лишь странную грусть без каких бы то ни было очевидных причин – и, если бы в данный момент он не смотрел на свою ладонь, не смог бы даже объяснить, почему вдруг ему стало так грустно… Но конкретно в этом случае подсказка была прямо перед глазами.
– Ясно… – Женя сжал кулак. – Всё ясно.

После этого он решил продолжить перебирать вещи и достал из кармана внутри рюкзака два лазерных целеуказателя с планками Пикатинни; Руслан верно говорил, что стрельба с двух рук – дело непростое; поэтому Женя решил облегчить эту задачу при помощи дополнительных прицельных приспособлений. Затем из соседнего кармана он вытащил два глушителя и прикрутил к дулам. Только что заряженные магазины он убрал в предназначенный для них подсумок на ремне брюк; затем разрядил два запасных магазина, чтобы потом тоже зарядить их дозвуковыми патронами. Вставив снаряжённые магазины в рукояти и щёлкнув затворами, Женя вздохнул: и без того увесистые пистолеты теперь, с глушителями и целеуказателями, казались особенно тяжёлыми. Достав из рюкзака и прикрепив к ремню две набедренных кобуры, он вложил в них пистолеты, после чего вынул оттуда же короткоствольный револьвер и сунул в правый карман куртки. Постепенно Женя вытащил из рюкзака всё, что ему сейчас было ненужно, и оставил только футляр для очков, гранатомёт, ствол которого теперь торчал из верха рюкзака, патронташ к нему, а также ещё один предмет, который Женя пока не доставал. Повесив очки на воротник футболки и надев куртку, он закрепил на её внутреннем кармане ножны с каменным клинком, на всякий случай убрал шприц в карман брюк, взял в руку рюкзак и вышел в коридор, где услышал шипение включённого электрочайника с кухни. Заглянув туда, он увидел Аду.

– Доброе утро. – Сказала она. – Вижу, куда-то идёшь.
– Да. – Кивнул Женя.
– Ты ещё не завтракал. И даже чай не пил – чайник был холодный.
– Аппетита нет.
– Ну, хотя бы мне составь компанию за чаем.

Женя согласился на небольшую кружку и, оставив куртку в коридоре, сел за стол. Ада не могла не заметить пистолеты на его поясе, но не стала акцентировать на этом внимание.

– Как спалось? – Не придумав ничего лучше, спросил Женя.
– Нормально. – Неэмоционально ответила Ада. – А Вам?

Женя насторожился от понимания, что конкретно к нему на «вы» Ада пока ни разу не обращалась…

– Не думай, что я не слышала, чем вы с Аней занимались в твоей комнате. – Подтвердила она. – Стены в доме толстые, но не настолько.
– Тогда почему вы позволили? – Осторожно уточнил Женя.
– Когда я проснулась, вы уже начали… Моё вмешательство просто поставило бы вас в неловкое положение, и всё. Никому из нас не понравилось бы это, а с меня уже достаточно стрессов. В конце концов, это Аня пришла к тебе в комнату, а не ты к ней.
– А как, по-вашему, я смог бы к ней зайти, если вместе с ней спал младший брат?

Ада помотала головой:

– Яша спал со мной – пришёл, как только я легла. Без меня ему было страшно.
– Ясно… – Задумался Женя.
– Правда, она красавица? – Грустно улыбнулась Ада. – Вчера, когда полиция звонила в дверь, я отвела Аню в ванную и попросила не высовываться – у меня было очень плохое предчувствие. И, когда Герду застрелили, а меня поволокли из дома, я поняла, что оно сбылось. В тот момент я только надеялась, что эти нелюди не найдут Аню. За неё я боялась куда больше, чем за себя; боялась от мыслей, что с ней сделают, если найдут. Я знала, что они не убьют такую красавицу, как Аня, – вместо этого заберут её с собой и будут… мучить очень долго. Я надеялась, Аня сама поймёт это и останется в ванной, несмотря ни на что; а она попыталась спасти меня – взяла молоток и выбежала на улицу. В тот момент я поняла, что всё кончено – конец и мне, и ей, и Яше, который остался бы совсем один. Но вдруг появился ты – ты спас всех нас! А я ведь до сих пор не поблагодарила тебя. Спасибо.
– Рад был помочь. – Женя задумался немного о другом и, поскольку уже не мог помнить Аниных мыслей, только строил предположения. Основой одного из них стали две вещи: вчерашний разговор Ады и Ани, ради которого они спустились в квартиру ниже, и сегодняшнее Анино поведение, недвусмысленно выдающее её желание задержать Женю здесь подольше. Однако что двигало Аней? Симпатия к спасителю или же куда более естественное желание обеспечить семью защитой настоящего убийцы ещё на некоторое время? Женя решил спросить Аду прямо: – Заранее прошу прощения за такой вопрос, но я хочу знать: Это вы вчера попросили Аню сблизиться со мной?

На лице Ады проявился целый спектр эмоций, которые поначалу дополняло молчание, а затем слова:

– Как ты можешь так думать?! Мы просто говорили о тебе, и Аня призналась, что ты нравишься ей. Поэтому я посоветовала ей держаться за тебя, как за мужчину, – ни больше, ни меньше! Не моя вина, что она решила… действовать именно так.
– Хорошо, ещё раз извините. – Сказал Женя; не то чтобы он поверил, но проверить слова Ады пока не мог. Разве что укол с кровью прояснил бы ситуацию, однако Женя решил, что не так уж сильно хочет знать правду, раз уж не стал даже, когда была возможность, записывать Анины мысли. Конечно, Ада могла каким-нибудь неявным, двусмысленным намёком надоумить дочь переспать с парнем, на защиту которого можно положиться, и который всё равно интересен Ане, при этом мать руководствовалась бы понятной логикой «уж лучше он, чем толпа насильников в полицейской форме»; хотя, может быть, у Жени просто разыгралось воображение. В любом случае, ответа он не знал, и лучшее, что можно было сделать в такой ситуации, – просто сменить тему: – Ну, чем вы займётесь теперь? Очевидно, этот город для вас уже небезопасен.
– Мы уедем отсюда… – Уверенно кивнула Ада.
– Но только после того, как вы найдёте мужа? – Понял Женя; кивнув ещё раз, Ада договорила:
– У нас были две машины – обе стояли на подземной парковке в нашем дворе, но вчера их вывезли на эвакуаторе; куда – не знаю.
– У меня тоже есть машина. Но она сломалась, когда я подъезжал к городу, а чинить их я не умею, поэтому бросил на месте. Вообще, и водить я совсем недавно научился.
– Ну, мне, в любом случае, не кажется, что найти автомобиль будет большой проблемой: недалеко от города находится целое кладбище новых машин.
– Кладбище? – Не понял Женя.
– Излишки. – Развела руками Ада. – У производства автомобилей уже давно в приоритете не качество, а количество. Например, старые машины, сделанные ещё тридцать и более лет назад, до сих пор остаются на ходу при должном обращении; для сравнения, современные – за какие-то десять лет уже сгнивают насквозь, как бы их ни реанимировали владельцы. Ты сам, наверное, уже понял, что это не просто так, ведь чем чаще автомобили «умирают от старости», тем активнее штампуются и продаются новые. Хотя у такой схемы есть один большой недостаток – огромные излишки производства из-за того, что предложение в разы превышает спрос. Так вот стали появляться целые кладбища новых автомобилей – одно из них находится за городом, недалеко. Там целые ряды новых машин просто гниют под открытым небом; слышала, в них даже ключи есть. Единственной проблемой остаётся бензин, но, думаю, его вполне можно слить с каких-нибудь машин на стоянке у отделения полиции под покровом ночи. Сомневаюсь, что это можно будет назвать кражей с моральной точки зрения: взять бензин у наших врагов и одну из машин у тех, кому они и так не нужны.
– То есть машины всё-таки не бесхозные? – Растерялся Женя.
– Ну, совсем недавно за это могли и посадить – такая уж политика у этих автомобильных корпораций: ни себе, ни людям. Но сейчас, думаю, это мало кого волнует; так что можно попытаться.
– Если хотите, я могу поехать с вами. Я даже знаю, куда, – в городе, откуда я родом, сейчас безопасно. Ну, то есть я не совсем оттуда родом – мои родители купили там квартиру меньше года назад, а до этого мы с ними жили в посёлке неподалёку.
– В любом случае, целый безопасный город – это неплохо! – Хихикнула Ада. – Уверена, Аня обрадуется.
– Ещё я хочу спросить о вашем муже. – Вдруг сказал Женя. – Вы знаете, где его можно искать?
– Не имею понятия. – Вздохнула Ада. – Ни его работники, ни друзья не знают, где он.

Женя заметно помрачнел:

– На северном выезде из города много висельников – они висят на фонарных столбах. Вы знали об этом?

Шокированная Ада помотала головой:

– Ты думаешь, что?..
– Я просто предполагаю. – Поправил Женя. – Нельзя исключать худший вариант.
– Я проверю. – Осторожно ответила Ада. Женя встал, помыл кружку и перед тем, как выйти в коридор, уточнил:
– Ещё я хотел узнать: где в городе зоомагазин?
– А зачем тебе зоомагазин? – Удивилась Ада.
– Да так, недавно в голову пришла одна идея. В общем, захотелось купить кое-что.

Ада пожала плечами, но дорогу к магазинчику, где покупала корм для рыбок и Герды, объяснила без дальнейших расспросов.

– Береги себя. И возвращайся. – Сказала она у открытой двери, и Женя, кивнув, начал спускаться. Сегодня на улице стало жарко. Женя хотел бы распахнуть куртку, но понимал – если кто-то случайно увидит пистолеты у него на поясе, «жарче» станет в разы; поэтому он просто расстегнул молнию до живота и в таком виде продолжил путь до северного выезда из города. Тогда он надеялся на лучшее, верил, что ещё не поздно всё исправить! Но, дойдя до фонарных столбов с висельниками, вдруг понял, что зря думал о хорошем… Тело лежало там же, где Женя бросил его вчера, но оно уже было частично съедено вороньей стаей, которую только что спугнул сам Женя. Теперь это было даже не тело, а, скорее, останки, ибо оживлять… было нечего – залечить несовместимые с жизнью раны не получится, если они представляют собой частичное отсутствие органов, нервов и сосудов! Проклятье! Откуда взялись все эти крысы с крыльями?! Вчера их здесь не было! Женя не хотел верить тому, что увидел, но обманывать себя не мог: это был тот самый мужчина; все остальные мертвецы, как и вчера, пребывали на импровизированных виселицах, спроектированных чьим-то больным воображением. Обойдя их, Женя понял, что все висельники находятся здесь относительно давно и уже начали разлагаться под жарким южным солнцем – их органы и плоть просто не подойдут для спасения того человека… Из кустов слева донеслось внезапное шуршание; Женя выхватил пистолет, но убедил себя не стрелять: нельзя винить птицу в том, что она голодна; всё-таки не она убила этого несчастного… Хотя отчасти именно она! Посматривая на других падальщиков, кружащих в воздухе либо устроившихся на висельниках, Женя понимал, что, как только он уйдёт, стая вернётся к наиболее свежей еде. Ну и пусть. Всё равно поздно. Женя уже смирился со своей нынешней бесполезностью: мало того, что не успел оживить человека, так ещё и от ворон не может избавиться – сейчас патроны на них тратить нельзя, а прогнать их не получится. Женя подобрал с асфальта и бросил в кусты пистолетную гильзу, оставшуюся после вчерашнего выстрела по верёвке, но сделал это не чтобы спугнуть птицу – просто не хотелось оставлять здесь хоть что-то, указывающее на его причастность к смерти того человека. Хотя этого вряд ли окажется достаточно – если хоть кто-то спросит, был ли тот несчастный уже мёртв, когда Женя шёл в город, всё равно придётся солгать… Вздохнув, Женя развернулся и пошёл обратно, предпочтя не смотреть назад; вся эта ситуация походила на какое-то издевательство: сначала он прошёл мимо, затем решил спасти и не успел, теперь надумал оживить – и вот, чем обернулось. Это злило. И злость придавала сил; хотелось убить тех, кто затеял это, …или хотя бы ТОГО, кто не стал отказывать себе в удовольствии посещать этот город и питаться мучениями здешних обитателей. Но, чтобы осуществить это, для начала придётся успокоиться; в столь важном деле понадобится горячее сердце, а не голова – она-то должна оставаться холодной…

Вернувшись в город и зайдя в упомянутый Адой зоомагазин, Женя приобрёл самца волнистого попугайчика в небольшой клетке. Никаких проблем с оплатой наличными не возникло – продавщица была даже рада, что появился новый покупатель; от неё Женя понял, что магазин переживает тяжёлые времена и, наверняка, вскоре закроется, поэтому всё, включая животных, продают со скидкой.

– А для чего вам эта труба? – Улыбалась продавщица, не подозревая, что смотрит на торчащий из рюкзака ствол гранатомёта. – Немного странно выглядит.
– Э… Долго объяснять. – Улыбнулся в ответ Женя, убирая бумажник в наружный карман куртки.

Из магазина он отправился прямиком к местному Дворцу культуры. Через очки Женя видел, что местная энергия страданий по-прежнему уходит туда, – значит, тот, за кем он пришёл, сейчас внутри. Поблизости людей не было; спрятавшись за памятником какому-то политическому деятелю на площади перед Дворцом культуры, Женя поставил клетку с попугаем и снял рюкзак.

– Тише ты. Потерпи. – Сказал Женя попугайчику, который в панике запищал и забрыкался в руке, когда шприц с небольшим количеством крови вонзился в цветную спину пернатого. Ничего подобного Женя раньше не делал, но решил не упускать возможность создать для себя разведчика с крыльями. Управлять примитивным птичьим мозгом оказалось довольно легко, и, поскольку ощущения от полёта были потрясающими, Женя направил попугая к самому зданию только после того, как пернатый сделал пару кругов по площади, дабы самому насладиться этим прекрасным чувством свободы. Перелетая с подоконника на подоконник и заглядывая в окна, попугай изучал для Жени обстановку внутри – сначала на первом этаже, затем на втором, потом на третьем. После этого Женя приступил к следующему этапу разведки – отправив попугая в приоткрытое для проветривания окно, он изучил Дворец культуры изнутри. Третий и второй этажи выглядели подозрительно пустынными, и вскоре стало ясно, почему. Очевидно, туда просто никого не пускали без надобности; свободным для посещения казался только первый этаж, несмотря на то, что посетителей пока не было; зато были охранники, торчащие у лестницы наверх. И вид этих охранников Жене не понравился сразу – со стереотипными бочкообразными дядями пенсионного возраста эти СОЗДАНИЯ не имели ничего общего. В дорогих костюмах, высокие, широкоплечие, и каждому на вид не более сорока – таких скорее встретишь в свите какого-нибудь президента или не менее важного политика, чем во Дворце культуры небольшого города; но не только этому стоило удивляться – глядя на них, Женя подозревал, что ЛЮДЬМИ они не являются. Причиной тому стала их реакция на попугая – смотря на него, они покачивались влево, вправо, подобно змеям, которые приметили жертву и инстинктивно разогревали свои хладнокровные тела, дабы напасть. Очевидно, от них следовало держаться подальше – и не только попугаю. Женя уже не сомневался в своих подозрениях; совсем недавно подобные существа встречались, в основном, в Великобритании и США, где разного рода конспирологи называли их рептилоидами и принимали за пришельцев, маскирующихся под людей и тайно правящих человечеством. Но никто из этих конспирологов не учёл одну простую деталь – а именно, что тех, кого они именуют рептилоидами и называют тайными хозяевами человечества, за пределами Великобритании и США крайне редко кто-то замечал, что уже является немного странным для существ, якобы контролирующих всю планету. В действительности ни пришельцами, ни тем более тайными хозяевами человечества эти существа не были, хотя, что касается власти, нынешнего хозяина этого мира знали не понаслышке, так как именно от Него получили свои сверхъестественные силы. Да, когда-то они тоже являлись обычными людьми, в чём были схожи с Женей и другими Носителями Дара, но на этом сходство заканчивалось. Если Носителей Дара можно назвать созидателями, то так называемые рептилоиды являлись исключительно разрушителями – после «преображения» их тела стали невероятно живучими и обрели колоссальную физическую силу, а умы лишились такой важной эмоции, как сопереживание. Сочетание возросших физических и снизившихся моральных качеств сделало их идеальными слугами своего Бога; именно из этих тварей состояли английский и американский «отряды террора», подстраивавшие крупные катастрофы и теракты, а также похищавшие людей для ритуальных убийств, дабы питать Единого Бога страданиями тех, кто имел несчастье оказаться не в то время, не в том месте. К слову, только у английского и американского отрядов террора было достаточно ресурсов для похищения людей; правительства других важных стран, как правило, так не рисковали и пользовались услугами международных преступных организаций, специализирующихся на похищениях и торговле людьми, дабы иметь агнцев для жертвоприношений. Само собой, английский и американский отряды террора считались самыми сильными, но после того, как информация обо всех таких отрядах стала с шокирующим постоянством утекать в народное пользование, их члены постепенно, так сказать, лишились работы, а все, кому удалось избежать наказания, скрываются по сей день. Женя подумал, что, каким бы беспринципным чудовищем ни был Единый Бог, у Него, оказывается, есть свои любимчики, раз уж Он предпочитает отбирать слуг из англичан и американцев; известными исключениями стали разве что несколько римских пап, но это, скорее, из необходимости – на то они и исключения; а что до англичан с американцами – среди них просто есть семьи, которые очень давно находятся у власти в своих странах и многими поколениями преданно служат Богу, оттого эти нации и в любимчиках. Хотя Жене стоило бы радоваться уже тому, что такие твари не участвовали в атаке на его школу, поделившей всю современную историю на «до» и «после»; в противном случае всё бы кончилось ещё там…

Женя перевёл дыхание, обдумывая дальнейшие действия; его неприятно удивил факт, что несколько бывших членов какого-то западного отряда террора отчего-то примкнули к странствующему чудовищу, которому раньше не служили. Он сложил очки в футляр и убрал в рюкзак, после чего перекинул через плечо патронташ с четырьмя боеприпасами и отсеком для гранатомёта позади. Затем он вытащил тот самый предмет, который последние дни не доставал из рюкзака; этой вещью оказался алюминиевый шлем, полностью скрывающий голову, – от пули такой не спасёт, да и не входило это в перечень требований, с которыми он был изготовлен. Отверстия для глаз в шлеме немного ухудшали обзор, но зато в них стояли стёкла из мориона, подобные которым Женя использовал в своих очках, а чуть выше, в районе лба, были выгравированы три защитные руны. Надев шлем, зарядив и убрав за спину гранатомёт, он пробежал несколько метров, всунул рюкзак в аккуратно подстриженные кусты, отделяющие лужайку с памятником от тротуара, и побежал дальше. Тем временем попугай принялся активно привлекать внимание телохранителей, кружа над ними и выкрикивая оскорбления, на какие только хватало речевых навыков пернатого:

– Пшл-ли! Дур-раки! Пр-рочь! Пр-ридурки!..

Летая в противоположной от входа стороне и привлекая внимание, попугай добился того, чтобы оба телохранителя отвернулись, и, когда это произошло, Женя быстро открыл парадную дверь и всадил по пуле в головы врагов. Хотя те упали сразу, Женя сделал ещё несколько контрольных выстрелов по головам и шеям, так как был наслышан о живучести таких тварей. Наконец, он огляделся: за стойкой гардероба было пусто, но за окошком администратора пряталась одна напуганная женщина…

– Сколько у вас гостей? – Спросил Женя, но незнакомка будто лишилась дара речи при виде вооруженного убийцы в странном шлеме. Женя терял терпение: – Отвечай! Сколько гостей?!
– С-семь. – Выдавила женщина.
– ВСЕГО семь?

Женщина кивнула:

– Остальные на втором этаже… должны быть.
– Сиди тихо. – Угрожающе проговорил Женя. – Тронешь телефон – вернусь и пристрелю.

Незнакомка закивала, а Женя пошёл наверх, попутно снимая мысленный контроль с попугая, польза от которого уже закончилась; теперь куда важнее было задействовать все ресурсы организма, дабы постоянно поддерживать себя на пике собственных возможностей. Внимательность и рефлексы, обострённое зрение и слух – Женина жизнь теперь зависела от его тела, на время усиленного Даром; но это состояние нельзя было поддерживать долго, потому следовало торопиться. Незнакомка в холле сказала «семь» – значит, остались ещё пять. Четверо из них очень опасны, а пятый – опасен сверх меры. По течению энергии страданий Женя понял, что его главная цель находится в одной из комнат, но соваться туда, не проверив прочие помещения, было бы глупо. Женя осторожно изучал коридор, открывая двери и стараясь не шуметь. Но вскоре дверь впереди открылась сама – оттуда вышел мужчина, комплекцией и одеждой очень схожий с теми, кого Женя убил на первом этаже. Две пули угодили в глазницы мужчины, и ещё до того, как тот рухнул в дверном проёме, Женя влетел внутрь комнаты и продолжил стрельбу. Оставшаяся троица телохранителей оказалась внутри, и неважно, что людьми они не являлись, – у каждого всё равно было по преданному духу-хранителю, которые пытались дотянуться до пистолетов Жени и устроить осечку; впрочем, аура мощных амулетов и Женин дух-хранитель успешно отбивали все попытки. Пока Женя с трудом попадал в головы телохранителей (единственное уязвимое для обычных пуль место), те тоже не теряли времени: кто хватался за кобуру под пиджаком, а кто сразу кинулся врукопашную – когда последний оставшийся на ногах телохранитель, несмотря на застрявшую в лице пулю, со змеиным шипением устремился к неприятелю, Женя отпрянул в коридор, споткнулся о тело с простреленными глазницами и упал, но продолжил всаживать в разъярённого телохранителя остатки обойм. В какое-то мгновенье Жене стало казаться, что его враг меняется прямо на глазах: разинутый от ярости и боли рот превратился в хищную пасть с заострившимися зубами, выставленные вперёд руки заметно удлинились, а пальцы на них приобрели невероятное сходство с когтями. Лишь когда враг с продырявленной везде, где только можно, головой рухнул на тело, о которое споткнулся Женя, стало ясно, что немыслимые метаморфозы с внешностью этого существа оказались правдой. Невероятно; эти создания, в самом деле, были оборотнями! Одно из них за секунды до смерти пыталось принять облик смертоносной рептилии, дабы разорвать врага в клочья! Женя осознал, как сильно ему повезло, – если бы эта тварь дотянулась до него, раны от таких когтей долго бы затягивались. И это ещё в лучшем случае…

О духах-хранителях убитых Женя не беспокоился – как ни странно, эти создания не особо мстительны; разве что могут пополнить ряды паразитов из-за потери хозяев, а от атак паразитов он был защищён. Более того, души самих убитых тоже мстительностью не отличались – во всяком случае, в первое время после смерти; но это, скорее, просто потому, что они ещё не успели привыкнуть к ОТНОСИТЕЛЬНО новому существованию, пребывали в растерянности и побаивались приближаться к убийце, которого по-прежнему защищал дух-хранитель. В любом случае, первые часы души умерших предпочитают держаться рядом со своими бывшими духами-хранителями – возможно, даже общаются с теми, пытаясь узнать больше о своём новом, пока ещё непривычном существовании! Хотя, что духов поблизости теперь стало вдвое больше, Женю нервировало.

Очевидно, это помещение предназначалось для охраны; то же подтверждалось несколькими мониторами, на которые вполне могло бы транслироваться изображение с камер видеонаблюдения снаружи и внутри здания, но, странное дело, ни один монитор не работал! Женя решил не задаваться вопросом «почему?» – времени не было. Переведя дыхание, он оставил разряженные пистолеты на полу и встал – такое оружие оказалось бы бесполезным против существа, с которым ещё предстояло встретиться. Женя достал гранатомёт и, уткнув приклад в плечо, крепко сжал оружие в руках. Камеры на этаже по-прежнему не интересовали его – даже если нынешний хозяин этого места не смотрел на мониторы, всё равно мог услышать приглушённые выстрелы, доносившиеся из коридора, и уже, наверное, ждал встречи с незваным гостем. Женя понимал серьёзность своего положения: знал, что бросил вызов существу, которое запросто может убить его первым же ударом, поэтому продолжал держать свои чувства обострёнными, хотя сил на это оставалось всё меньше. Он понимал, что медлить нельзя, вместе с тем прекрасно чувствуя, что меньше всего на свете хочет открывать дверь, за которую утекает энергия страданий. Но отступать уже поздно. Подойдя и щёлкнув ручкой, Женя вновь схватился за цевьё и коленом толкнул дверь – та неторопливо открылась, постепенно представив взору помещение для встреч на самом высоком уровне; стены с великолепными, недешёвыми обоями, большие картины, дорогая мебель, а в центре, на ковре, среди разбросанных тут и там папок с какими-то документами, большая часть которых была открыта, сидела девушка. Её смугловатая кожа и тёмные волосы выдавали в ней жительницу тёплых стран, но контрастировали с изумрудно-зелёными глазами, придающими этой девушке своеобразную загадочность. Женя чувствовал её ауру – очень тёплую, приятную и дружелюбную; он ощутил её сразу, когда открылась дверь, из-за чего мгновенно захотел опустить оружие. Однако понимал, что делать этого не стоит; он ВИДЕЛ, кто перед ним, и знал, что смотрит на монстра среди монстров; то же подтверждал дух-хранитель, не сводящий глаз с этой особы и застывший впереди своего хозяина, явно, в желании ослабить любой внезапный удар. Женя рискнул подойти ближе, и тут девушка заговорила:

– Я не люблю, когда меня отвлекают. – Произнесла она с редким акцентом – красивым, но слегка затрудняющим понимание. Держа её в прицеле гранатомёта, Женя приблизился ещё и осторожно спросил:
– Кто ты? Зачем прибыла сюда?
– А почему ты спрашиваешь? – Зеленоглазая южанка ответила вопросом на вопрос совершенно беззлобно, без какой-либо обиды и с искренним непониманием.
– Потому что это НЕ ТВОЯ территория. Кто ты?
– Своё настоящее имя я не скажу. Можешь обращаться ко мне: Деви.

Она замолчала, и Женя задал другой вопрос:

– Откуда ты?
– Если кратко, то из Индии.

Женя сразу уловил скрытый смысл в словах Деви – всё-таки Индия, как он знал, является пристанищем для самых разных богов, которым поклоняются люди этой страны.

– Тогда откуда ты знаешь русский язык? – Вдруг заинтересовался Женя.
– Я знаю много языков – мой разум совершеннее твоего. У тебя есть ещё вопросы? Или, может, изложишь уже причину своего вторжения? – Невозмутимо сказала Деви.
– Да, есть: что ты делаешь здесь?
– Путешествую по миру – делаю это время от времени ради удовольствия… и интереса; этот город – всего лишь небольшая остановка на моём пути, не более.
– А почему ты не выбрала для посещения город покрупнее и поинтереснее?
– Ты же сам сказал: это не моя территория; хозяин этих земель запрещает гостям, вроде меня, останавливаться в больших городах.

«Очевидно, чтобы такие, как ты, не забирали у него основную долю пищи» – понял Женя.

– Но он всё равно проявил заботу. – Добавила Деви. – Предоставил для комфорта моего путешествия несколько собственных слуг (тех самых, которых ты только что убил); хотя у меня сложилось впечатление, что их основной целью было следить за тем, чтобы я придерживалась оговоренного маршрута.
– А разве у тебя нет собственных слуг?
– Есть. Но они слишком часто помогают тем, кто нуждается в помощи. Поэтому хозяин этих земель запретил им появляться здесь.

«Неудивительно» – отметил Женя.

– Я не могу читать твои мысли. – Вдруг сказала Деви. – Это из-за шлема? Ты неплохо подготовился к встрече со мной, но на твоём месте я бы не стала целиться из этой штуки с такого близкого расстояния. Это гранатомёт; выстрелишь – и сам же подорвёшься. А я выживу. Такого слабого оружия не хватит, чтобы убить меня.
– А с чего ты взяла, что он заряжен… гранатами? – Сказал Женя, давя на спуск. Из дула вырвался ревущий столб пламени, а воздух наполнился дымом и запахом горящего угля. Женя отпрянул и увидел, как голова Деви покатилась по полу, но упавшее на ковёр тело, очевидно, продолжало шевелиться. Женя выбил стреляную гильзу из ствола и достал из патронташа новый снаряд, смотря на брыкающееся тело, дымящееся в месте разорванной шеи, но не кровоточащее; оно будто пыталось встать, но было дезориентировано. – Не нравится? Это картечь из гагата; слышал, нечисть, вроде тебя, не выносит дыма этого угля!

Вставив снаряд в ствол, Женя приготовился стрелять, но вдруг почувствовал на себе чужой взгляд и повернулся к остановившейся голове: рот той застыл, будто в крике, но вырвалось из него что-то иное, похожее на мощный энергетический удар. Женя видел, как трескаются морионовые стёкла в шлеме, и чувствовал, как вибрируют и даже лопаются кристаллы в амулете на груди, принявшем основную часть удара на себя. Прыгнув в коридор и скрывшись из поля зрения смертоносной головы, Женя оглянулся и увидел нечто невероятное: обезглавленное тело, будто в страшном сне, встало и ринулось на него, увернулось от выстрела в тесном проходе и мощным пинком выбило гранатомёт из ладоней. Он ощутил, как затрещала кость в руке, которую выставил перед собой, защищаясь от нового удара; вновь отпрыгнув, Женя запустил одну руку в карман с револьвером, заряженным гагатовыми пулями, а другой достал нож из-под куртки, однако ни то, ни другое использовать не успел: обезглавленное тело вдруг застыло и пошатнулось, затлело изнутри и упало, объятое прозрачным, но жарким пламенем. Через мгновение из комнаты поползла густая чёрная дымка, тяжёлая и объёмная; спустя секунды она материализовалась в огромное, покрытое непроглядной чёрной шерстью, человекоподобное существо – столь большое, что в коридоре оно было вынуждено сидеть на четвереньках и походило на дикого зверя, стерегущего тоннель своей пещеры. В лапе, строением напоминающей руку, оно сжимало обожжённый череп, немного напоминающий человеческий; впрочем, человеку он не принадлежал – Женя догадывался, что чудовище держало в руке то, что осталось от головы Деви. Сквозь стёкла шлема Женя видел, что её останки больше не втягивают в себя энергию страданий – в отличие от тела чудовища…

– Наконец-то. – Женя перевёл дыхание, наблюдая, как его дух-хранитель с интересом рассматривает появившееся существо, но беспокойства не выказывает. Женя тоже смотрел на него, но не слышал – сперва решил: из-за шлема; но, даже когда снял эту штуку, чудовище также молчало. Поэтому Женя заговорил первым: – Я уж подумал, ты меня бросил. Тебя два дня не было видно – не пугай так больше!

«Сам знаешь, это было необходимо». – Раздался голос в его голове. – «Если бы я заговорил с тобой раньше, она ощутила бы моё присутствие».

– Мог бы просто на глаза показаться – мне уже стало бы спокойнее.

«Мог бы. Но если бы ты потерял шлем в бою, она увидела бы твои мысли, как и то, что я неподалёку. Я решил не пренебрегать осторожностью».

Переводя взгляд с обожжённого черепа на тлеющее тело, Женя спросил:

– Что ты сделал с ней?

«Перекрыл подпитку энергией извне и высосал остаток жизненной силы; проще говоря – убил. Ты неплохо постарался – сильно ранил её, поэтому мне быстро удалось осуществить задуманное. Хотя она тоже сглупила, так как в попытке больше походить на человека сильно ослабила своё божественное тело».

Глядя на бога-убийцу, Женя понимал, что тот не преувеличивает, – если бы пришлось столкнуться с существом похожих размеров, обычный гранатомёт, пусть даже заряженный гагатовой картечью, не помог бы.

«Похоже, ей искренне нравилось людское общество, раз уж она решилась на такой риск». – Продолжил бог. – «Честно, я рад, что ты не повёлся на её уловку: обычный человек не смог бы противиться столь мощной ауре и запросто уверовал бы, что разговаривает не с таким уж чудовищем, какое изначально думал найти здесь. Я рад, что ты не дал обмануть себя».

– Я просто вспомнил о том, что творится вокруг, – слишком уж много зла в этом городе; не было похоже, что она искренне заботится о местных жителях, – очевидно же, просто использовала их, как очередную кормушку. Даже если есть боги, которые вправду испытывают сострадание к людям и заботятся о них по мере своих сил, я пока не встретил их.

«А как же я? Я уже говорил, что когда-то заботился о целом народе!».

– Не то чтобы я не верил, но этот народ, в любом случае, уже канул в лету. К тому же, ты всё равно питаешься энергией страданий и не отказываешься от неё, когда голоден, – именно ты надоумил Валерия использовать для создания твоего тела не трупы из морга, а живых людей, так как их ужас и отчаяние были почти также важны для тебя, как их плоть.

«Догадался, значит? Что ж, не стану оправдываться – это ведь моя пища! Ни один хищник не просит прощения у жертвы, прежде чем съесть её. Хотя к тем, кто служит мне, я отношусь, не как к жертвам, – разве это не делает меня чуточку лучше большинства моих сородичей? Ты ещё не убедился в этом на себе?».

– Я НЕ служу тебе, а просто сотрудничаю! Так уж сложилось, что у нас с тобой схожие цели.

«И всё же ты согласен со мной: если я останусь ЕДИНСТВЕННЫМ богом, если не будет никого другого, кому люди хотели бы поклоняться, всем станет лучше – человечеству придётся страдать в разы меньше, если уменьшится количество подобных мне существ».

– Но я не перестаю считать, что в богах нет никакой необходимости, даже наоборот – человечество может существовать без вас, а вы без него – нет.

«Но в тяжёлые времена нужно искать союзников; а сейчас мы наблюдаем именно такую ситуацию. Хотя тебе это не нравится, ты сам понимаешь, что я – единственный шанс людей на светлое будущее. Поэтому вскоре им придётся вспомнить обо мне – и вновь признать моё могущество. Я жажду не столько мести, сколько права на безопасное существование в мире, в котором мои сородичи уже уничтожили меня однажды».

Женя ещё раз посмотрел на останки Деви:

– Значит, она… тоже может возродиться?

«Вероятность есть. Но технически она мертва – по крайней мере, в этом мире. И без постороннего вмешательства она сюда уже не вернётся».

– Что это значит?

«Только то, что у богов МИНИМУМ ДВА тела: одно из них находится в том мире, в котором мы родились, а второе – здесь, в мире, который мы создали. Приготовься, потому что сейчас я расскажу тебе то, что обещал рассказать со временем, – это касается мира богов, о котором ты меня спрашивал. Конечно, не совсем честно с моей стороны было ставить условие, но, так как ты его выполнил, слушай: Наш родной мир в разы менее совершенен и гораздо более жесток, чем ваш, поскольку НАШ развивался «случайно» – у нас не было своего «Творца», следящего за эволюцией и вовремя исправляющего её ошибки. То место полно боли и отчаяния; его ужасы не смогут привидеться тебе даже в самом страшном ночном кошмаре; в человеческом понимании оно является самым настоящим АДОМ, но, по иронии судьбы, это – родной дом для тех, кого вы, люди, именуете богами (или демонами – в зависимости от обстоятельств)! Там, сколько я себя помню, мы всегда питались страданиями друг друга – единственной энергией, которой всегда было в достатке».

– То есть вы создали этот мир только для того, чтобы самим меньше мучиться – питаться не страданиями друг друга, а…

«…Страданиями существ, которые живут за счёт совершенно другой пищи. Люди говорят: лучшим рабом является тот, кто не знает, что он раб; а я добавлю, что такая же схема касается еды. Надеюсь, теперь, когда ты знаешь всё это, не будешь больше относиться ко мне, как к какому-то паразиту; то, что сделали мы, было необходимо, чтобы улучшить нашу собственную жизнь. Мир появился из хаоса; но то был не ваш мир. И те, кого вы называете богами, всего лишь существа, порождённые ИСТИННОЙ случайностью – всего-то живущие по законам хаоса, породившего нас. Мы не выбирали, чем нам питаться, – просто так сложились обстоятельства».

– Но тогда, …если ты задумал уничтожить все здешние тела богов, разве это не значит, что им придётся вернуться в свои родные тела и продолжить жить в том ужасном мире, в котором они родились?

«Уверен, они без проблем создадут себе тела в каком-нибудь другом мире».

– Другом? – Удивился Женя.

«Я не говорил, что мы создали только ваш мир! Тех, кого вы называете богами, несчётное количество, и ваша крохотная Земля ни за что не смогла бы прокормить всех нас, поэтому миров, созданных нами, много, и все они для нас выполняют одну и ту же функцию. Я мог бы рассказать об этом подробнее, но позже; этот… запах гагата, застывший в здешних стенах, не сможет нанести непоправимого вреда моему телу, но не скажу, что он мне приятен».

– Понимаю. – Улыбнулся Женя. – Я тоже не люблю, когда рядом курят. Но, может, ты потерпишь ещё немного? У меня есть вопрос об этой богине – Деви; что она делала здесь, в этом городе? Сомневаюсь, что существо, вроде неё, приехало бы сюда исключительно ради красивых пейзажей.

«Думаю, ответ кроется в том, что она изучала, пока ты не прервал её». – Бог посмотрел в комнату. Женя прошёл внутрь и начал разглядывать разбросанные тут и там папки с документами, очевидно, из архивов разных городских учреждений.

– Регистрации рождений? – Удивился Женя. – И за многие годы…

«За последние двадцать лет, а то и больше». – Уточнил бог. – «Здесь есть также астрономические календари и списки прихожан местной синагоги; учитывая это, можно предположить, что она пыталась вычислить дату рождения какого-то конкретного человека – иудея, если точнее».

– Но… зачем ей это? – Удивился Женя.

«Иудеи имеют большое значение для Единого Бога. Можно сказать, у Него к ним особое отношение, которое защищает приверженцев этой религии (в отличие от всех прочих) от полного истребления, поскольку именно из иудеев Единый Бог отбирает людей, меняющих мировую историю на Его усмотрение. Похоже, Деви заинтересовалась планами Единого Бога и поняла, что очередной важный для мировой истории человек родился (или родится) в этом городе; в любом случае, ей оставалось только определить время, дабы узнать имя. Но не похоже, что она успела».

– И всё же ты не ответил, зачем. – Напомнил Женя; а бог будто усмехнулся в его мыслях:

«Сам подумай! Глупо не интересоваться планами того, кто правит Миром».

– Но какая ей выгода от знания планов Единого Бога? Думаешь, она намеревалась занять Его место?

«Очень вряд ли. Думаю, тут дело в обычном любопытстве; к тому же, если бы Деви вычислила, чья именно судьба должна повлиять на ход истории, ей удалось бы должным образом подготовиться к большим переменам. Наблюдая за жизнью избранного – зная, в каких кругах тот вращается и где добивается особых успехов, она могла бы извлечь выгоду из этой информации; если бы кому-то из её слуг или преданных ей людей удалось вовремя установить деловые или дружеские отношения с избранным, её влияние непременно бы увеличилось».

– Да, яснее не придумаешь. – Согласился Женя. – А ты знаешь, кого именно пыталась вычислить Деви?

«Нет. Но дам тебе совет: отныне думай головой, прежде чем совать член в свою еврейскую подружку. Мало ли кого она может родить после этого!».

– Она не забеременеет, если я того не захочу. – Недовольно возразил Женя, поняв, что бог либо следил за ним, либо успел покопаться в его мыслях, и вдруг услышал возражение в ответ:

«Конечно, ты можешь использовать Дар, чтобы стерилизовать своё семя на момент полового акта, но вопрос не в том, захочешь ли ты иметь детей, а в том, когда ты захочешь иметь их! Не исключено, что рано или поздно ты пожелаешь остепениться. Всё-таки семья – ячейка общества; а евреи ведут свой род по матери. Помни об этом».

– А разве хасидизм, например, появился не потому, что Единый Бог разочаровался в обычных евреях?

«Отчасти. Само собой, далеко не все современные евреи чтят иудейские заповеди и стремятся властвовать над выходцами из других народов; но это отнюдь не значит, что Единому Богу они уже неинтересны. Наоборот – Ему вполне хватает того, что все они являются представителями Его народа, то есть евреями, и в случае необходимости Он сумеет заставить их вспомнить о религии, которую дал им. Например, даже упомянутые тобой хасиды всегда готовы принять в свои ряды любого еврея (даже из тех, которые ранее были не иудеями, то есть неверующими), однако обращённых иудеев, то есть выходцев из других народов, хасиды ни за что не признают за своих».

Слова бога оставили Женю в тревожном состоянии, очевидно, как тот и хотел. Вернувшись в коридор, Женя посмотрел на истлевшее до костей тело Деви и услышал:

«Её останки я возьму с собой и постараюсь спрятать там, где их не найдут».

– Разве не безопаснее будет просто уничтожить их? – Удивился Женя. – Или ты не можешь?

«Мог бы; но это даст ей право самой создать для себя новое тело на Земле, что уже лишит смысла всю проделанную сегодня работу. Я ещё не рассказывал тебе про определённые нормы, согласно которым мы не в праве одновременно иметь два тела в одном мире, а также создавать новое тело, когда старое ещё может восстановиться».

– То есть «нормы»? И кто же их установил?

«Мы сами, чтобы были победители и проигравшие. Как ты уже понял, один раз я проиграл, поэтому был вынужден дожидаться появления кого-то, способного возродить меня. Если бы мой убийца в этом мире уничтожил меня полностью, мне было бы куда проще: я бы просто воспользовался своим правом на возрождение и сам бы создал себя с нуля».

Женя вздохнул, уже устав удивляться богам (но не мог не признать, что их логика была справедливой). На всякий случай посмотрев сквозь треснувшие стёкла шлема, Женя убедился, что его дух-хранитель по-прежнему рядом, и с улыбкой решил оставить место выигранной битвы. Сунув гранатомёт за спину, он подобрал и перезарядил пистолеты, а затем спустился в холл первого этажа, где обнаружил женщину-администратора без сознания; возможно, та упала в обморок сама, когда Женя ушёл наверх, а может – бог-убийца подсуетился, дабы свидетельница не привлекла ещё больше ненужного внимания; не менее вероятно, что его же стараниями были отключены мониторы в комнате охраны, если, конечно, систему видеонаблюдения не испортили ещё раньше – бунтовщики, когда в городе было восстание. Как бы то ни было, сейчас не хотелось гадать об этом; уж лучше спросить бога напрямую, при новой встрече. Открыв дверь на улицу, Женя подумал, что пора возвращаться и обсудить с Аниной семьёй предстоящий отъезд из города. Не забыв оставленный в кустах у памятника рюкзак, он пошёл дальше.

***

– Странное чувство, правда? Ты будто бодрствуешь… и всё же чувствуешь, что во всей этой ситуации есть что-то неправильное, что-то ненастоящее. Но что именно – понять не можешь. Тебе знакомы эти стены, не так ли? Это школа. Та самая школа, которую ты уже закончил. Но, в таком случае, что ты здесь делаешь… опять? Ты ведь даже не помнишь, как оказался здесь, я прав? Ты удивлён тому, что я задаю тебе эти вопросы, тому, что говорю сейчас с тобой? Конечно, удивлён. Я объясню тебе всё чуточку позже, а сейчас прошу, чтобы ты меньше волновался; а то ещё проснёшься от удивления! Да-да, всё это – сон; постарайся не реагировать на это слишком бурно, дыши ровно и сохраняй спокойствие. Вот так; так-то лучше…

Женя смотрел на высокого, стройного мужчину в деловом сером костюме; этот тип выглядел незнакомо, и всё же называть его незнакомцем почему-то не хотелось. Будто на подсознательном уровне Женя чувствовал, что уже хорошо знает этого человека, с которым вроде никогда даже не встречался. Хотя… человека ли?!

– Не удивляйся тому, что я вдруг предстал перед тобой в таком обличии. – Продолжил мужчина. – Кире, например, этот мой облик хорошо известен.
– Бог? – Удивился Женя; собеседник кивнул:
– Мне пришлось проникнуть в твои мысли, чтобы донести до тебя кое-что интересное, что я совсем недавно узнал. Не хочу гадать, насколько полезной тебе окажется эта информация, но ты вряд ли захотел бы упускать случай узнать что-то подобное, поэтому я решил известить тебя.
– О чём же?
– Именно сейчас у автобусной остановки, что слева от этого здания, стоит машина – там всего один человек, водитель; он ждёт тебя.
– Что значит – ждёт?
– Он приехал, чтобы познакомить тебя с кое-кем ещё, очень незаурядным человеком. Поэтому крайне рекомендую тебе проехаться с ним; уверен, эта поездка тебя не разочарует.
– А с кем именно? И кто такой этот водитель?
– Ты всё узнаешь, если согласишься. Ничего не бойся – я всё время буду неподалёку; поэтому, если ты вдруг захочешь убить этого… незаурядного человека, а также всех, кто будет с ним, я облегчу тебе эту задачу – встану на твою сторону.

Женя очнулся. По подоконнику за окном били тяжёлые капли – ночь выдалась дождливой, да и утро вряд ли будет солнечным. На часах почти четыре; Аня, Яков и Ада спали на соседних кроватях. Позавчера они похоронили отца семейства и решили больше не задерживаться в их родном городе; после того, как Женя раздобыл автомобиль на ходу и пару канистр бензина прозапас, все четверо отправились в путь. Вчера вечером они добрались до очередного города, встреченного по пути на север, и заночевали в здешнем хостеле; по крайней мере, пока всё шло без приключений.

Женя думал. Лежа размышлял, что делать дальше. Нет, он не считал, что бог стал бы отвлекать его по пустякам, – Женя уже решил, что обязательно выяснит, с кем именно бог решил познакомить его. Он думал о другом – неважно, о чём именно. Через минуту Женя тихо встал, надел штаны, ботинки и накинул куртку, в кармане которой лежала одна «Гюрза»; вторую он достал из-под подушки и сунул в другой карман. Взяв со столика очки и положив их во внутренний карман куртки, Женя покинул комнату и закрыл дверь на ключ, затем посетил общий туалет и там же по-быстрому умылся. Вернувшись в коридор хостела, Женя проследовал мимо сонной женщины-администратора и вышел на улицу – прохладную и мокрую.

«Он вроде бы сказал, остановка слева…» – думал Женя, идя по пустому тротуару ещё спящего города. Наверное, зря он взял очки – пока что для них было слишком темно, а встреча всё равно предстояла с людьми… Вроде бы. Ещё, конечно, хорошо было бы на всякий случай перед выходом прикрутить глушитель к одному из пистолетов; но проблема заключалась в том, что обе «Гюрзы» сейчас заряжены бронебойными патронами со сверхзвуковой скоростью полёта пули – использовать такие вместе с глушителем бессмысленно, а шуметь в номере, переснаряжая магазины дозвуковыми патронами, и будить кого-то не хотелось. Непременно пришлось бы объяснять Ане или Аде суть происходящего, а они и так настрадались в последнее время; заставлять их снова нервничать было бы слишком. Подавленней всех выглядела Ада – всю дорогу досюда она, в основном, молчала, ни разу не заговаривала первой – только отвечала на вопросы дочери и сына. Аня с Яковом держались лучше; для обоих смерть отца стала столь же серьёзным ударом, но никто из них хотя бы не пил успокоительное – в отличие от их матери. Из-за всего этого Жене даже пришлось использовать Дар, чтобы приглушить чувство вины за своё бездействие, приведшее к такому исходу, а также из-за замалчивания того, как всё было. Ни Аня, ни Ада, ни Яков всё ещё не знали о том, что сделал… или, точнее, НЕ сделал Женя. Теперь он является лучшим другом этой семьи, и ни мать, ни дети не знают о том, как он прошёл мимо умирающего отца семейства, не ответив на просьбу нуждающегося в помощи. Вот они – последствия его выбора. После похорон Женя твёрдо решил, что ни за что не допустит повторения подобной истории и, даже если не будет уверен в том, что нуждающийся в помощи человек является хорошим, всё равно поможет! Но это обещание самому себе не могло подавить чувство вины; это оказалось под силу лишь Дару. Тем не менее, засыпать в одной комнате с семьёй того самого человека, оставленного на смерть, было некомфортно; Женя никогда не разговаривал во сне, однако этой ночью его посетило странное опасение, что, заснув, он может внезапно заговорить и бессознательно признаться в том, что он НЕ сделал. Опасение было, действительно, необычным, но оно появилось! Однако, к счастью, не оправдалось – Женя помнил, что спал весьма спокойно, и никаких тревожных снов, способных спровоцировать такое признание, не видел; отчасти причиной тому стал Дар, с помощью которого Женя приказал своему взволнованному сознанию успокоиться. Женя был практически уверен, что добровольно никогда не признается в том, чего он НЕ сделал, и об этом никто ни за что не узнает. Без сомнений, то была ошибка; он совершил её и теперь будет жить с этим, но… ни ему, ни кому бы то ни было не станет лучше, если он расскажет об этом. Лучше… просто молчать и не делать вид, что нечто подобное было…

Держа руки в карманах, Женя подошёл к стоящему на обочине автомобилю, посмотрел внутрь через наполовину опущенное стекло, и молодой мужчина за рулём посмотрел в ответ. Этот человек выглядел не очень приветливо, виной чему был его правый глаз – вернее, отсутствие оного; в глазнице сидел протез из белого, полосатого камня – агата, судя по виду…

– Это о вас говорило чудовище? – Вдруг спросил человек с агатовым глазом.
– Э… Видимо, да. – Ненадолго растерялся Женя.
– Тогда садитесь. – Кивнул собеседник, и Женя, открыв дверцу, заглянул в салон. Человек с агатовым глазом заверил: – Кроме нас, никого. Садитесь.

Женя залез внутрь, и автомобиль тронулся…

– Никита. – Не тратя время на рукопожатие, представился водитель.
– Евгений. – Отозвался пассажир.
– Можете вытащить руку из кармана. – Продолжил разговор Никита. – Я уже понял, что у вас там оружие, но вам сейчас ничего не угрожает.
– А откуда мне знать, что вам можно верить? – Уточнил Женя.
– Ну, по крайней мере, Я вам верю. – Кивнул Никита. – Можете держать руку в кармане, если хотите; меня это не раздражает. Хотя не думаю, что вам так удобно.
– То есть мне… вы доверяете? Почему?
– Просто вижу, что вы неплохой человек. Хотя людей вы убивали. Впрочем, я и сам не без греха.
– А с чего вы так уверены, что я убивал? – Насторожился Женя.
– Я же сказал: я вижу. – Улыбнулся Никита. – Ваша аура уже всё рассказала.
– Вы видите ауру? – Удивился Женя; собеседник кивнул:
– А вы не верите?

Женя задумался:

– Верю, наверное. Я видел уже слишком много странного, чтобы сомневаться… в чём-то подобном. – Женя вновь погрузился в мысли, и ладонь на пистолете начала потеть. Если твой собеседник вправду обладает такой способностью, значит ли это, что он тоже… слуга какого-то бога? Если так, то что будет дальше? Всё опять сведётся к кровопролитию? Неужели бог-убийца просто решил использовать тебя таким вот незамысловатым образом, а ты повёлся?! Но тут в голове Жени словно щёлкнуло что-то, и всплыл куда более логичный вопрос: а с чего ты, вообще, взял, что этот одноглазый сказал правду – что он видит какую-то там ауру? Почему ты поверил на слово?! Вдруг он выдумал это, чтобы выдать себя за игрока равного уровня, просто чтобы ты с ним считался? Проверить-то его слова вряд ли получится, а, учитывая твои теперешние познания об этом мире, отрицать существование ещё незнакомых тебе сверхъестественных способностей ты не в праве! Конечно, он угадал, что ты не считаешь себя плохим человеком; но мало ли, что он успел узнать о тебе перед встречей! Ты не очень-то тихо вёл себя в последнее время; а если учесть, что бог не стал бы знакомить тебя с кем попало, можно предположить, что этот парень просто собирает о тебе информацию – ведёт какое-то своё расследование и надеется разговорить тебя! А, чтобы ты был с ним более откровенен, он выдал себя за носителя какой-то другой сверхспособности, наличие или отсутствие которой нельзя проверить! Хитро… Но зачем тогда бог свёл тебя с ним? Чтобы ты избавился от этого любопытного парня, пока он не докопался до истины, которую знать не должен? Возможно, именно этого хочет бог; но неужели этот парень так опасен и рано или поздно, в любом случае, вышел бы на тебя? Даже если твоё предположение верно, заслуживает ли он смерти? Более того, судя по всему, он работает не один – и информацию собирает не в одиночку…
– То чудовище… – Вдруг заговорил Никита. – Что оно такое?
– Бог. – Не сразу ответил Женя.
– Бог? – Удивился Никита. – Я думал, Бог выглядит не так!
– Один из богов. – Уточнил Женя. – Их много.
– А… – Никита кивнул с пониманием сути. Похоже, он не притворяется и прекрасно знает, что тот самый Бог, который у всех на слуху, не единственный. Любопытно, что ещё ему известно…
– Почему он связался с вами? – Спросил Женя. – И когда это случилось?

Никита задумался:

– Вчера вечером. Он возник из неоткуда и… всех нас напугал. Он общался с нами мысленно, и, как я понял, именно так он обнаружил нас – случайно оказался поблизости и услышал мысли кого-то из нас.
– Значит, эти мысли показались ему очень интересными. Если так, то… кто вы такие?

Никита изумлённо взглянул на Женю и продолжил следить за дорогой:

– Так вы не знаете?
– Нет. – Признался Женя.
– Это странно. Очень странно! Мне казалось, тот бог упомянул, что вы сами хотите встретиться с нами. Он даже намекнул, что, если мы не согласимся на эту встречу, он убьёт всех нас; потом тот бог сказал, где и когда вас ждать, чтобы можно было устроить встречу. А вы, значит, даже не знали, с кем должны встретиться?
– Получается, так. Я, правда, не имею понятия, кто вы, и к кому именно я еду. Со мной бог тоже не был многословен – он просто намекнул, что я не стал бы упускать случай узнать что-то, что… могу узнать. Только поэтому я сел в эту машину – потому, что он заинтриговал меня.
– Интересно… Я бы тоже спросил, кто вы такой, но, думаю, не стоит; сами расскажете, если захотите, – как приедем.
– А всё-таки – куда мы едем?
– Ну… – Никита пожал плечами: – Скоро узнаете; мы и так почти на месте.

Женя даже не заметил, что машина уже выехала к окраине с преобладанием частных домов. В основном, небогатого вида постройки в один-два этажа на небольших участках – к Жениному удивлению, автомобиль свернул именно к одному из таких дворов: остановив машину, Никита достал стилизованный под брелок пульт управления и нажал кнопку, после чего ворота во двор раздвинулись в стороны. Когда автомобиль заехал на ничем не примечательный участок, Никита заглушил мотор, покинул салон и с помощью того же пульта-брелка закрыл ворота.

– Что ж, прошу. – Сказал он Жене, и тот, осматриваясь, вылез из машины. Утро постепенно входило в свои права – небо начало светлеть, хоть и оставалось пасмурным, а дождь ещё шёл – пусть и заметно ослабел.

Помимо Жени и Никиты, во дворе не было никого; участок выглядел небольшим, да и дом смотрелся скромно: и по размерам, и по внешнему виду можно было бы счесть, что его владельцы – люди небогатые, но и не нищие. Хотя первое впечатление станет обманчивым, если выяснится, что этот дом представляет собой лишь временное пристанище… или вроде того. Никита сопроводил Женю до главного входа и постучал в дверь немного странным образом – несколько раз с двумя паузами. Определённо, это был шифр, но что именно он значил – Женя не знал, потому всё ещё был настороже – мало ли, чем это обернётся. В окнах дома загорелся свет; вряд ли некто внутри спал до этого – скорее уж, просто ждал в темноте. Наконец, этот некто приоткрыл дверь и уставился на подозрительного гостя; Женя смотрел в ответ – на мужчину заметно старше Никиты, но всё равно относительно молодого, которого старили разве что седые виски.

– Это Евгений. – Начал Никита. – Он один.
– Даниил. – Представился человек внутри, и распахнул дверь: – Входите.

Увидев Даниила полностью, Женя первым делом обратил внимание на оружие в его руке: самозарядный дробовик, похоже, двенадцатого калибра, да ещё и с барабанным магазином – иными словами, беспощадная штука при стрельбе в замкнутом пространстве и потому идеально подходящая для обороны в доме, когда за себя переживаешь больше, чем за целостность жилища. Но это ещё не всё – на самом Данииле сидел бронежилет отнюдь не скрытого ношения, а на поясе висела кобура с пистолетом. Теперь-то Женя засомневался, что двое его новых знакомых – обычные детективы-любители, которые просто сунули нос, куда не следовало… Когда Никита закрыл дверь на замок, Женя, стоя в коридорчике дома, уточнил у Даниила:

– Это с вами я должен встретиться?
– Несмешная шутка. – С непонятным недовольством ответил тот, и указал на приоткрытую дверь в некую полутёмную комнату, куда просачивался свет коридорных ламп. – Прежде чем вы пойдёте туда, попрошу вас вытащить руку из кармана. Обыскивать вас я не стану, но хотя бы это сделайте.
– Ладно. – Послушался Женя. – Но туда я войду только после вас.

Даниил с Никитой переглянулись и прошли вперёд, оборачиваясь и без особого доверия посматривая на гостя. Женя вошёл в комнату последним и сразу увидел стоящего сбоку окна человека в простенькой, домашней одежде, мужчину крайне невысокого и с редкими, седыми волосами. Из-за задёрнутых штор в комнате царила полутьма, но она не могла помешать Жене разглядеть лицо того человека… Или могла?! Женя сам усомнился в том, что увидел, – подумал, что обознался, и человек перед ним просто очень похож на кое-кого, пришедшего на ум, но не более… Однако сходство было поразительным, а интуиция нашёптывала, что уверовать в столь подозрительную случайность мог лишь полный идиот; Женя посмотрел на Никиту и Даниила – никто из них не проронил ни слова, держась относительно спокойно и не думая ничего объяснять, будто так и должно быть…

– Вы – Лич? – Человек у окна первым начал разговор, и его голос тоже показался знакомым. Нет, это не совпадение…
– Нет. Я не Лич. – Осторожно ответил Женя. – А почему вы спросили?
– Тот, кто называет себя Личём, ни за что не добился бы всего, чего добился, без помощи высших сил. За ним стоит что-то… сверхъестественное. А того, кто стоит за вами, я уже видел – это явно сверхъестественное существо; если я правильно понял, это один из богов?
– Да.
– Ну, хоть это радует. – Вздохнул собеседник. – По крайней мере, у правителя этого мира появился конкурент. Ладно; будь, что будет. Вы расскажете побольше об этом боге?
– Вряд ли. Если бог сам не рассказал о себе при встрече, вряд ли он хочет, чтобы вы знали, кто он такой.
– Ясно. Значит, вы… – Задумался собеседник. – Служите этому богу? И Лич тоже?
– У меня с богом просто общая цель. – Поправил Женя. – А вот Лич – да, он служит.
– То есть Лич делает то, что делает, не только ради людей? – Собеседник снова задумался: – Ну… Хотя бы число его сторонников растёт с каждым днём; надеюсь, им удастся взять власть в свои руки, пока Китай не опередил их.

Женя удивился:

– А разве у Китая всё ещё есть «благовидный» предлог для смены власти в России? Мне казалось, после того, как бывшее правительство свергли, у Китая не осталось повода, чтобы вмешиваться во внутреннюю политику России. Да и о заговоре по насаждению про-китайской власти в России теперь известно всем.
– «Благовидного» повода у Китая, конечно, больше нет, а вот шансы на захват России пока есть! – Кивнул собеседник. – После того, как кучка генералов возглавила российскую власть, фактически ничего не изменилось – страна как была в упадке, так и остаётся, и никто не торопится менять ситуацию. В народе уже подозревают, что их временное правительство станет последним правительством России, а сторонники Лича даже пустили слух, что эти генералы – очередные марионетки, которых КТО-ТО поставил во власть только для видимости перемен. Учитывая сопутствующие обстоятельства, даже не скажешь, что это всё домыслы. Как сейчас многие говорят, поменяли шило на мыло.
– Да, знакомые слова. – Согласился Женя.
– Поэтому надежда только на Лича – если в ближайшее время он не избавится от этих марионеточных генералов, это «сделает» китайская армия – и уже не под предлогом наведения порядка в дружеской стране. Китай постоянно наращивает военную мощь, а у нас обороноспособность в упадке; случись война – и воевать-то нечем будет, а временное правительство закрывает на это глаза. Конечно, есть дураки, которые верят, что это просто совпадение; радует хотя бы, что их немного.
– А почему Китай до сих пор не напал, если всё это не совпадение?
– Две причины. – Вздохнул собеседник. – Первая – ядерное оружие; сейчас это – главная гарантия безопасности России. И, прежде чем воевать, от этой гарантии надо как-то избавиться. Очевидно же, после того, как относительно мирное навязывание про-китайской власти под предлогом помощи дружественному народу, страдающему от коррумпированного правительства, провалилось, Китаю придётся начать самую настоящую войну; а, чтобы попутно не превратиться из третьей по мощи ядерной державы в радиоактивные руины, желательно для начала оставить будущего врага без ядерного оружия. Но это можно сделать только одним способом – подкупить верхушку российской армии, чтобы её представители помогли Китаю организовать тайные диверсии по выведению русских ядерных ракет из боеспособного состояния. Сами понимаете, такой план требует времени. А вторая причина – это США. Если Штаты вмешаются в войну и выступят на стороне России – это станет дополнительной проблемой для Китая; если бы китайская армия пришла в Россию с миссией братской помощи, у США в рамках международных законов не нашлось бы повода-оправдания для вмешательства в российско-китайские отношения, а вот война – это уже достойный повод поддержать своего экономического партнёра в борьбе с агрессором.
– Но… повод для чего? Зачем США вмешиваться в войну?
– Экономическое соперничество. В Штатах печатаются доллары, то есть валюта, использующаяся в международном бизнесе, потому сейчас США являются самой влиятельной страной в мире. Вот только основа экономики этой «самой влиятельной страны» – банальное банковское ростовщичество, когда государство не само печатает деньги, а берёт их в долг под проценты у своего главного банка, то есть Федеральной резервной системы. Получается такая схема – ФРС печатает деньги, а американское правительство берёт их в кредит, чтобы через некоторое время вернуть уже с процентами, вот только… где взять деньги на погашение этих процентов, если само правительство не имеет права печатать деньги, а в США этим занимается только ФРС? Остаётся только брать новый кредит у ФРС ради погашения тех процентов, но у него УЖЕ будут новые проценты, которые тоже нужно как-то возвращать! Поэтому у правительства США не остаётся другого выхода, кроме как глубже и глубже вгонять свою страну в появляющиеся буквально из ничего долги, попутно подсаживая на эту иглу другие страны, чтобы они использовали американский доллар в качестве основной валюты в международном бизнесе и брали на себя часть процентного долга США. Только благодаря этой отвратительной, паразитической системе США с их валютой удаётся доминировать на мировом рынке; но рано или поздно вся эта система сожрёт саму себя – это логичный конец. Количество стран не бесконечно, и помогать США расплачиваться с их постоянно растущим процентным долгом УЖЕ почти некому: новых стран-партнёров не найти, а старые погрязли в собственных долгах из-за того же банковского ростовщичества, потому берут новые кредиты с большой осторожностью! Американскому правительству, само собой, понятно, что выплатить этот постоянно растущий долг не получится НИКОГДА – он уже достиг астрономической суммы, и, когда жалкие выплаты по кредитам перестанут удовлетворять ФРС, тогда-то грянет буря: однажды утром американцы проснуться и поймут, что на их счетах нет ни цента, даже наличных денег в банках не окажется – всё будет конфисковано ФРС в качестве погашения правительственного долга на абсолютно законных основаниях (то есть с помощью лазеек в законах). Миллионы людей, ещё вчера более-менее успешных, вдруг станут нищими; конечно же, им не понравится, что их деньги были конфискованы за долги правительства, поэтому люди возьмутся за оружие, но на защиту американского правительства уже никто не встанет, ибо все их службы безопасности, вся полиция и армия тоже будут нищими, и платить им будет нечем; воцарятся анархия и хаос. Самая богатая страна мира в считанные часы станет беднейшей – такое вот будущее ждёт США. Вдобавок, сейчас ситуацию усугубляет Китай, который отказывается признавать американский доллар главной международной валютой и, более того, активно развивает собственную международную торговлю; иными словами, Китай своими нынешними действиями только приближает незавидный конец США, а если китайской армии удастся оккупировать Россию и наладить торговлю её богатейшими в мире ресурсами, ситуация станет критической! Поэтому в случае нападения Китая на Россию США обязательно вмешаются! Ну, а Китаю это хорошо известно, вот он и не торопится – прежде чем начать войну с Россией, надо дождаться экономического самоубийства США, и только потом можно будет действовать – после такого США уже будет не до России. К тому же, ждать осталось недолго – поскольку американский «отряд террора» навсегда прекратил своё существование, приносить новые жертвы Богу в США практически некому, а значит – тот самый финансовый крах страны, который американское правительство отдаляло, как могло, вот-вот наступит. Он случится по воле Бога и Его прихвостней из мира людей, того самого мирового правительства, в существование которого многие раньше не верили исключительно по собственной глупости; ведь, если задуматься, КОМУ-ТО всё-таки должна принадлежать та самая Федеральная резервная система, которая на протяжении поколений диктовала условия правительству одной из СИЛЬНЕЙШИХ стран мира. А ещё почему-то мало кто обращал внимание, что президентами в столь влиятельной стране неизбежно оказывались бесхребетные тюфяки, которые не могли взять ситуацию в свои руки и национализировать доллар, чтобы никто никому ничего не был должен. Хотя... однажды, конечно, появился президент, намеревавшийся сделать что-то подобное, вот только его мозги размазали по салону лимузина ещё до того, как ему удалось изменить ситуацию; да и брата того президента потом тоже застрелили – когда он выразил желание участвовать в новых президентских выборах… А, впрочем, нашлись глупцы, которые уверовали даже в такие совпадения. – Собеседник грустно усмехнулся, а Женя задумался:
– Значит, мировое правительство находится вне Штатов? Просто не думаю, что его члены стали бы пилить сук, на котором сидят.
– Вообще-то, некоторые из них, правда, живут в США! Но даже им ничего не стоит перебраться куда-то, когда возникнет необходимость, а затем править на «новом троне». Хотя основная часть мирового правительства проживает в странах с более благоприятной финансовой обстановкой – например, в Великобритании, Швейцарии и Нидерландах; по двум последним странам это хорошо заметно: в то время, пока в остальном мире творится жуткий бардак с войнами, эпидемиями, коррупцией, международной преступностью и терроризмом, Швейцарии и Нидерландам всё нипочём! Там высочайший уровень жизни, почти отсутствует преступность, и ни один мировой финансовый кризис никогда не отразится на благополучии жителей этих стран! Невероятная картина, казалось бы; но, если предположить, что в этих странах просто живут КРАЙНЕ влиятельные люди, которые не хотят пребывать в постоянном страхе за свою жизнь и любят гулять по улицам без охраны, попутно любуясь счастливыми и беззаботными прохожими, всё встаёт на свои места! Я хорошо понимаю таких людей: сам уже насмотрелся на нищету и безысходность – это угнетает; да и постоянная необходимость в охране людям, вроде меня, тоже действует на нервы. Но... с огромной властью любой каприз исполняется моментально – жаль только, что у меня такой же власти не было.
– А Китай… – Задумался Женя. – Значит, Китай не подчиняется мировому правительству, раз уж не признаёт доллар главной валютой?
– Подчиняется. Просто игра, которую ведёт мировое правительство, не так проста, как кажется. Когда США, наконец-то, будут раздавлены собственным процентным долгом, а Россия окажется в оккупации, начнётся совершенно новая эпоха – эпоха мировой социалистической революции. Странно прозвучало, да? Но это логичное развитие событий: когда США падут, все страны мира, утомлённые и напуганные ненадёжностью и безжалостностью капитализма, задумаются об альтернативном пути развития. Тогда-то они вспомнят о социалистическом Китае, который развивается вопреки всему, и тоже встанут на путь социализма. Казалось бы, вот – начнётся оно, светлое будущее; но на самом деле оно наступит только для мирового правительства, то есть небольшой кучки капиталистов, которые будут тайно править всей планетой, верящей в социализм. Это будет рай для мирового правительства: другие частные предприниматели и корпорации фактически окажутся вне закона, то есть абсолютно никакой конкуренции у членов мирового правительства уже не будет, поэтому все они станут только богаче и влиятельнее. Более того – ни один простолюдин не будет ничего знать об истинных хозяевах мира, так как и СМИ, и интернет повсеместно станут подневольными – ни в одной социалистической стране ещё не было такого понятия, как свобода слова, а после мировой социалистической революции свобода слова будет уничтожена всюду: любая информация, не прошедшая цензуру, не будет доставлена до народа, а значит – не появятся слухи, что мировое правительство всё ещё существует и тайно навязывает людям бесчеловечные законы нового мира, а время от времени по-прежнему подстраивает теракты и катастрофы; в необходимости таких законов и «официальных» причинах трагедий в условиях мирового социализма никто не захочет сомневаться, а если всё же найдётся кто-то неверящий да с языком без костей – его быстро вернут с небес на землю местные органы правопорядка. В общем-то, именно такого будущего нам стоит ждать – и стоит опасаться.
– Но тогда… разве не логичнее будет просто отказаться от банковского ростовщичества? Зачем менять всю государственную идеологию, если достаточно исключить из неё одно слабое звено?
– Простым людям этого, конечно, хватило бы, но мировому правительству – нет. Не после всего, что случилось! Для мирового правительства сейчас главное – вернуть людей в стойла и заткнуть им рты; но этого можно добиться только в условиях глобального контроля, диктатуры. А чтобы установить диктатуру над людьми, познавшими свободу, нужен… хитрый план. Ради этого после падения США во всём мире должны разгореться очаги жёсткой критики не только системы банковского ростовщичества, а самой идеи капитализма. И с этим трудно будет спорить – особенно, когда в противовес убитой экономике США начнут ставить непрерывно развивающийся, СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ Китай. В итоге, люди сами пойдут в заготовленные для них стойла. Уж что-что, а навязывать народам «путь развития» и «стиль жизни» мировое правительство умеет; если ещё сомневаетесь, приведу в качестве не менее глобального примера… недавно полностью вышедшую из моды вакцинацию населения. Большое количество поствакцинальных осложнений в «официальной» отчётности без проблем превращалось в «небольшой процент», да и жалобы на бесполезность вакцин, после которых люди всё равно заболевали тем, от чего прививались, тоже нередко игнорировались в «официальных» документах, ведь, если врачи осмеливались хоть как-то объяснять неэффективность вакцин, доходило до смешного – говорили, что вакцины якобы и не должны защищать от болезней, что вакцинация нужна, прежде всего, чтобы болезнь протекала легче! Хотя некоторые люди верили даже этому – и даже не считали странным, что до этого им говорили совсем другое! Не думаю, что пропаганда социализма будет чем-то отличаться от пропаганды вакцинации, – если люди решили больше не наступать на старые грабли, это ещё не значит, что они не наступят на новые, даже учитывая, что конструкция у тех и тех ничем не отличается.

Женя в удивлении промолчал.

– Что ж… – Продолжил собеседник, садясь за стол. – Если у вас есть ещё вопросы, задавайте их. И прошу – присаживайтесь. Кстати, вы всё ещё не представились.
– Евгений. – Ответил гость, и сел по другую сторону стола; Никита и Даниил остались у двери, молчанием намекая, что участвовать в этом разговоре не будут, а тем временем нынешний Женин собеседник продолжил диалог:
– Полагаю, мне представляться не надо. – Предположил он.
– Я узнал вас. – Подтвердил Женя. – Только вот любопытно, почему вы на свободе; я слышал, вас арестовали – и вашего двойника тоже.
– Оба арестованных были двойниками. – Поправил собеседник. – Уверен, временное правительство само прекрасно знает об этом, потому меня всё ещё ищут – пусть и неофициально. А народу сказали только то, что люди хотели услышать. К примеру, если бы по окончанию Второй мировой войны стало общеизвестно, что Адольф Гитлер сбежал куда-то в Южную Америку, а не покончил с собой (как было заявлено официально), общественному негодованию не было бы предела! В моём случае произошло то же самое – временное правительство всего лишь решило побыстрее успокоить народ и взять ситуацию под контроль.
– Сравниваете себя с Гитлером? – Усмехнулся Женя.
– Меня часто сравнивали с Гитлером, так что я привык. – Парировал собеседник. – В понимании простого люда, я – зло во плоти: кровожадный диктатор в маске президента, а ещё вор и мошенник, сколотивший банду из таких же негодяев и срок за сроком правивший страной благодаря нечестным выборам. Да, что обо мне только не говорили…
– Так это всё – не про вас? – Деланно изумился Женя; собеседник вздохнул:
– Про меня. Но я всего лишь играл роль, которую должен был играть.
– Эти слова не снимут с вас ответственность за всё, что вы сделали. – Уже без намёка на сарказм сказал Женя.
– А я не оправдываюсь. – Собеседник пожал плечами. – Я прекрасно знал, на что иду. И даже не сомневался, что пожалею об этом.
– Тогда ради чего?.. – Удивился Женя.
– А вы до сих пор не поняли? – Без встречного удивления переспросил собеседник. – Немудрено – я ещё не видел людей, которые додумывались бы до этого самостоятельно. Хотя это уже странно.
– То есть – странно? Уж извините, но никак не могу уловить, о чём вы! – Признался Женя; собеседник вздохнул:
– Вы не задавались вопросом, зачем мне, вообще, всё это понадобилось – становиться во главе обречённого государства и оттягивать его неизбежный конец? Когда я пришёл к власти, всё уже было готово к тому, чтобы китайская армия пришла на русскую землю с миссией братской помощи, разве нет? Тогда я был не таким уж известным человеком, да и преступлений против своего народа ещё не совершал – мне не было никакой практической выгоды вмешиваться в ход истории, да ещё и очернять себя! А я вмешался – встал во главе государства и смог оттянуть неизбежное; когда люди говорят об этом, всегда вспоминают о тысячах жизней, принесённых в жертву ради этой цели, но никто не спрашивает, зачем мне это было нужно! До этого я даже не был замешан в разграблении казны или расхищении природных ресурсов – как ни крути, у меня не было причин беспокоиться за себя, когда китайская армия придёт наводить порядок! И всё же я вмешался в ход истории – так зачем я сделал это?
– А может, вас просто вынудили?
– И кто же?
– Бог, например. Я слышал, Он заставлял многих людей участвовать в Его планах, а политиков – в первую очередь!

Собеседник тихо усмехнулся:

– А какая Ему от этого выгода? Почему сначала Он поддерживал Китай в планах захвата России, а потом вдруг решил ЗАСТАВИТЬ российских политиков приносить Ему жертвы с прямо противоположной целью? По-моему, это слишком даже для столь бессовестного чудовища – если бы китайское правительство узнало об этом, Божья репутация сильно пострадала бы; грош-цена с тех пор была бы Его обещаниям, а я по себе знаю – какой это удар по самомнению, когда тебя не уважают твои же подчинённые!

Ответить Жене оказалось нечем, а собеседник, наконец, подтвердил свои намёки утверждениями:

– Нет, Бог уже никого не принуждал; тогда инициатива исходила только от меня. Когда я возглавил эту страну, здесь творилось полнейшее беззаконье – элиты знали, к чему всё катится, потому воровали всё, до чего руки дотягивались, чтобы иметь средства на чёрный день, а также скупали недвижимость за границей, чтобы было, куда бежать, когда грянет буря. Ну, а люди попроще всё ещё ничего не понимали: хотя на тот момент они почти десять лет жили в стране с высочайшим уровнем коррупции и бандитизма, это не казалось им ПОДОЗРИТЕЛЬНЫМ; тогдашнюю жизнь называли неприятной, несправедливой, даже унизительной и позорной, но отнюдь НЕ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ! Меня до сих пор удивляет это: Россия – крупнейшая ядерная держава, страна с самыми богатыми ресурсами, и именно её грабят так, как никого ранее, а людям это не кажется подозрительным! Видимо, виной этому стало то, что все эти люди, выходцы из СССР, раньше просто не сталкивались с таким понятием, как теория заговора, потому оболванить их, заставить их поверить в столь немыслимую случайность, оказалось крайне легко. Поэтому, когда стало очевидно, что без посторонней помощи большинство этих людей ни за что не додумается до правды, я решил действовать…

Женя помолчал немного, захотел ответить что-то, но… не знал, что должен ответить.

– Вы понимаете, что я имею в виду? – Продолжил собеседник. – Пока я был у власти, всё время происходили какие-то утечки информации в массы, благодаря которым люди начинали ПОДОЗРЕВАТЬ, что столь сильное «преображение» их родной страны – заслуга отнюдь не случайного стечения обстоятельств, что вся та коррупция во власти и весь тот криминал на улицах были выгодны КОМУ-ТО! Информация об этом и многом другом оказывалась общедоступной по самым разным причинам, поэтому так называемое мировое правительство не могло заподозрить меня и верных мне людей в организации утечек, но я всё равно решил не рисковать – и со временем стал пользоваться услугами нескольких двойников, чтобы те изображали меня на публике. Конечно, не у всех у них внешнее сходство совпадало с актёрскими навыками, но на первое время этого было достаточно – люди верили. Хотя потом я столкнулся с тем самым подозрением, к которому сам же приучил их: кто-то как-то заметил, что у «меня» рост не тот, а кому-то «мои» черты лица показались незнакомыми, ну и понеслось – вскоре поползли слухи, что меня, вообще, уже нет в живых! Хотя меня это больше позабавило, чем взволновало; тем более, что в глазах мирового правительства такое моё поведение не выглядело чем-то подозрительным, – к тому моменту из-за соответствующей внутренней политики я уже нажил себе немало врагов на Родине, так что «уважительная причина» для беспокойства у меня была.
– Ну, надо же… – В удивлении отметил Женя. – Но… давайте вернёмся к утечкам. Вы говорили, что верные вам люди организовывали их, чтобы доносить до народа… частицы правды, я правильно понял?
– Да. – Кивнул собеседник. – Сами понимаете: если бы я лично рассказал всё и сразу, меня бы просто сочли сумасшедшим и быстро отстранили бы от должности (а, учитывая, что значительная часть правительства России тогда служила тому самому Богу, против которого я тайно боролся, это было, кому сделать)! Поэтому вся надежда оставалась на якобы случайные утечки информации, благодаря которым люди со временем могли бы сами догадаться, что на самом деле творится в мире; ведь если бы один президент ВДРУГ сошёл с ума – в такое ещё можно было бы поверить, но, если людей, твердящих то же самое, окажется много, тысячи и даже миллионы, в сумасшествии их уже не обвинишь. Единственным минусом таких утечек оставались их небольшие объёмы и нерегулярность – к сожалению, то были вынужденные меры, чтобы не вызывать лишних подозрений, поскольку в случае их возникновения наказание настигло бы не только прямых виновников утечек, но и членов их семей. Фактически, семьи политиков всегда и везде были главным гарантом их покорности и послушного следования планам Бога. Об этом я тоже отлично знал, когда принимал решение возглавить Россию, потому согласился править так, как требовалось от правителя обречённой страны; хотел бы я не делать этого, да не мог: если бы попытался, кто-то из моей семьи внезапно умер бы при таинственных обстоятельствах – это было бы первым предупреждением, а второго уже не последовало бы – если бы я и дальше правил в разрез с навязанными мне условиями, меня бы просто сместили (а, как я уже говорил, в нашем правительстве были те, кто мог организовать такое). Да и не думаю, что после этого к власти пришёл бы кто-то, желающий продолжить мою тайную борьбу…
– Поэтому вы были вынуждены играть по чужим правилам, но втайне вели свою игру? – Подытожил Женя.

Собеседник кивнул.

– Но вы всё равно приносили жертвы ради этого!
– Но я хотя бы не скрывал свою вину. – Собеседник уточнил: – О том, что все эти якобы несчастные случаи и террористические акты в действительности были самыми настоящими жертвоприношениями, в утечках тоже упоминалось! Я знал, на что иду, и готов был рано или поздно понести за это справедливое наказание; я не говорю, что поступал правильно, – я просто сделал выбор: предпочёл одно зло другому. Если бы Китай захватил Россию, о реальной картине мира, вообще, никто не узнал бы. Вы знаете, как сильно в Китае популярны теории заговора? Никак – там их просто нет (вернее – нет тех, которые имеют хоть какое-то отношение к реальности); за недопустимостью подобной «ереси» в Китае очень даже следят! И, если бы в России установилась про-китайская власть, наш народ окончательно потерял бы шанс узнать правду, поэтому я делал только то, что мог. Или, по-вашему, было бы лучше просто остаться в стороне и сдать страну? Видимо, я больше патриот, чем филантроп, поэтому сделал другой выбор.

Не то чтобы Женя усомнился в словах собеседника – просто захотел уточнить:

– Значит, появлением теорий заговоров российское общество обязано именно вам? А мне казалось, мода на это пришла с запада…

Собеседник скромно усмехнулся:

– А я и не говорил, что был единственным, кто занимался этим! Да и на западе, как вы думаете, откуда эти теории появились – разве у них не могло быть тайных источников? Если подразумевать мир в целом, то таких, как я, всегда было много – почти во всех крупных странах рано или поздно находились отступники, вроде меня. Все мы были, как бы сказать, диверсантами на мировой арене; хотя чаще всего мы даже не знали друг друга, но в большей степени именно благодаря нам и организованной нами утечке информации люди начали подозревать, что с этим миром, действительно, что-то не так! При этом мы не играли роли негодяев – мы БЫЛИ ими, потому что иначе было нельзя. Но, пока мы были негодяями в масках безмозглых политиков или бездушных бизнесменов, мы также вели нашу подрывную деятельность в зависимости от наших возможностей. Например, были случаи, когда некоторые из нас якобы случайно оговаривались и намекали своим зрителям/ слушателям/ избирателям на правду об этом мире; время от времени приходилось даже откровенно лгать и скрывать истинный смысл проблем, чтобы людям легче было осознать реальность заговора – например, большинство людей ни за что не поверило бы, что фармкомпании травят их вакцинами только для того, чтобы кормить Бога гаввахом; потому наше неофициальное подполье активно поддерживало лживый слух, что цель массовых вакцинаций – это сокращение численности населения из-за страха мировой элиты перед перенаселением планеты и глобальным потеплением (хотя мы даже не придумывали эту ложь – это сделало само мировое правительство, чтобы хоть чем-то объяснить работающим на них учёным-вирусологам НЕОБХОДИМОСТЬ производства вакцин, которые будут больше вредить, чем помогать; иными словами, эту байку придумали только для тех, кто имеет полезные навыки, но не обязан много знать). Хотя такая ложь всё равно куда реалистичнее правды, согласитесь; поэтому мы тоже стали поддерживать эту ложь! Со временем именно она заставила людей задуматься об истинной причине существования вакцин, после которых люди только больше болели и нередко становились инвалидами или умирали; а мы именно этого и добивались – просто пытались заставить людей думать!
– А примерно – сколько было таких, …как вы?
– Немало. Но никто из них не вёл свою деятельность открыто – по тем же причинам, что и я. Хотя некоторые из них имели куда большее влияние на развитие общества, чем могло бы показаться; например, именно благодаря людям из нашего неофициального сопротивления появился интернет! Хотя без одобрения мирового правительства столь глобальный проект всё равно не увидел бы свет, а добиться одобрения удалось далеко не сразу; давать людям свободный доступ к практически любой информации, ограниченный лишь сообразительностью, любопытством и желаниями искателя, – значит, идти на риск, поэтому мировое правительство поначалу тормозило развитие интернета. Но однажды им ПРИШЛОСЬ одобрить его. Причина тому оказалась очень проста; подумайте сами – просто вспомните своё детство и то, каким вы представляли себе будущее! Скорее всего, вы представляли высокотехнологичный мир, где за людей будут работать роботы, а медицина найдёт лекарства от всех болезней! Разве нет? Но, по причинам, которые вам и так сейчас известны, этот мир-утопия никогда не смог бы существовать. А что, в итоге, мы обрели вместо него?..
– Интернет. – Кивнул Женя.
– Именно! Интернет вошёл в историю человечества только тогда, когда появилась необходимость в нём! Когда вместо ожидаемого и ЛОГИЧНОГО технологического прогресса понадобилось что-то, что можно было бы ПОДСУНУТЬ людям под видом того самого прогресса, тогда-то появился интернет – ИЛЛЮЗИЯ того самого прогресса, который должен был появиться! Хотя мировая элита рассматривала это изобретение главным образом, как иллюзию будущего, которую, к тому же, можно использовать для развращения и оболванивания целых наций, сам проект интернета разрабатывался именно той горсткой людей, что пытались намекнуть общественности на правду об этом мире. Иными словами, интернет был ещё одним тайным оружием нашего подполья! Да, интернет – имитация прогресса; но, прежде всего, он задумывался, не как имитация, а как источник информации для ДУМАЮЩИХ людей, который можно замаскировать под имитацию. Хотя думающих людей оказалось не так уж много, но достаточно, чтобы они стали той самой искрой, с которой начался тот самый пожар, что уничтожил лживый, старый мир. – Собеседник довольно улыбнулся.
– Похоже, вам нравится, чем всё закончилось.
– А разве всё закончилось? По-моему, всё ещё впереди – да, люди, наконец-то, узнали правду и решили взять ситуацию в свои руки, как я и хотел, но до конца ещё далеко. Уверен, Бог не оставит это без внимания и скоро… сделает ход. Надеюсь, у сплочённого человечества хватит сил, чтобы противостоять Ему.
– Должно хватить. К тому же, кроме людей Ему будет противостоять ещё кое-кто. – Напомнил Женя.
– Да. – Дважды кивнул собеседник. – Всё складывается даже лучше, чем я рассчитывал. Остаётся лишь надеяться, что в случае победы этот кое-кто не окажется более жестоким чудовищем.
– По-моему, хуже не будет.
– Это лишь ваши мысли; к сожалению, не могу полностью разделить ваш оптимизм – в отличие от вас, я не знаком с тем, кто бросил вызов правителю этого мира. А рассказывать о нём вы не хотите.
– Верно; не хочу. – Утвердил Женя.
– Что ж… – Задумался собеседник. – У вас есть ещё вопросы ко мне?

Женя задумался в ответ, осматривая комнату:

– Вы теперь здесь живёте?
– Тайное убежище. – Улыбнулся собеседник. – Во всяком случае, пока не дождусь пластического хирурга; сами понимаете: с моим лицом выходить на улицу – всё равно, что играть в русскую рулетку.
– А по-моему, вы упомянули, что готовы нести наказание за всё, что сделали. Или нет?
– Но я не говорил, что не стану бороться за свободу, если мне выпадет шанс. Мне кажется, это справедливо, учитывая, что люди до сих пор не знают, что я сделал для них; в их понимании я всё ещё остаюсь тем же кровавым диктатором, и никто из них пока что не понял всей правды. – Помедлив, собеседник указал на Никиту и Даниила: – Сейчас у меня только три верных мне человека, всего трое тех, кто по-прежнему верит мне; с двумя из них вы знакомы, а третий сейчас разыскивает хирурга, на которого можно было бы положиться. Они со мной не ради денег – платить-то мне уже нечем, да и в розыске они не значатся – если захотят, смогут уйти в любой момент. Но они не уходят – не отказываются от борьбы, потому что верят, что я не ошибся в своём выборе. Пока есть те, кто верит мне, я тоже не сдамся. Или… вы считаете, у меня нет права даже на это?
– Не мне вас судить. – Женя со вздохом встал из-за стола, посмотрел на Никиту с Даниилом и опять на собеседника: – Спасибо за разговор. Мне пора.

Никита предложил отвести Женю обратно, но гость ответил, что помнит дорогу и хочет прогуляться. Попрощавшись со всеми, он покинул двор и услышал щелчок с внутренней стороны заборной дверцы – Никита закрыл её на замок. Идя вперёд, Женя обдумывал то, что произошло; конечно, за последние месяцы он уже насмотрелся на странные вещи и слышал немало интересных откровений, но сегодняшняя встреча всё равно казалась чем-то из ряда вон выходящим…

«Я же говорил, что эта поездка не разочарует тебя». – Прозвучал голос в голове Жени – от неожиданности тот почти остановился, но решил продолжить идти:

– Ты был прав. – Отозвался Женя; ему не пришлось оглядываться, чтобы догадаться, что за ним уже следует густая чёрная дымка. Не сбавляя хода, Женя добавил: – Спасибо, что познакомил нас. Но зачем тебе это было нужно?

«Неужели для подобной мелочи должна существовать причина? Хотя она, действительно, есть – я просто захотел сделать приятный сюрприз одному из своих последователей. Ты ценишь знания, а теперь твоя картина мира значительно дополнилась».

– Да… – Задумался Женя. – Хотя у меня ещё остались вопросы. Можешь ответить на них?

«Я знаю, о чём ты думаешь. Хотя сомневаюсь, что ответы на эти вопросы принесут тебе хоть какую-то пользу».

– Но хуже от них тоже не будет. – Ответил Женя. – Всё-таки я до сих пор не знаю, почему не работали мониторы во Дворце культуры; а ещё та женщина…

«Неужели ты предположил, что я не стал бы прикрывать тебя?». – Перебил бог. – «Учитывая, что тогда ты был в меньшинстве, оставлять тебя на произвол судьбы было бы глупо».

– Ясно… – Улыбнулся Женя. – Ещё раз спасибо.

«Можешь не благодарить – в конце концов, это ты помог мне избавиться от Деви. Но сильно не расслабляйся – в моих планах она была лишь первой».

– Знаю. – Вздохнул Женя. – А кто станет следующим?

«Об этом ты узнаешь, когда вернёшься домой. Я расскажу тебе… в своё время. А пока что нам надо расстаться – город уже просыпается, и скоро на этих улицах будет полно народу. Так что до встречи».

– Да… До встречи. – Оглянувшись, Женя не увидел уже ни самого бога, ни каких-либо следов его присутствия. В одиночестве миновав окраину, Женя вернулся к хостелу и вошёл внутрь. От вида сонной женщины-администратора ему самому захотелось спать; зевнув, он открыл дверь в номер и увидел сидящую на кровати Аню – в отличие от брата и матери, она не спала. Возможно, только что проснулась…
– Что-то случилось? – Спросила Аня.
– Ничего. – Вздохнул Женя, и, думая о чём-то, тихо повторил: – Ничего.