Не смеши бога

Виктор Матюк

Не смеши бога

Таких, как мы много в гостиной у бога,
У нас нет веского предлога для того, чтобы хвастаться,
Какова судьба грешного сына, родившегося от честного отца!
Хочешь насмешить когда-то бога, расскажи ему о планах своих,
Он вмиг нарушит их! Нет решений простых, находясь на склоне лет,
Когда тебе уже не мил весь белый свет, а твой престиж неверием задет,
Не пытайся панихиду одним скопом с толпою петь, будь правдивым перед собой,
И ты поладишь с роком и судьбой, дружи с головой, и не води шуры-муры с чужой женой!
Не хочу здесь второпях вспоминать в сердцах о наших прадедах и отцах, речь идёт не об именах,
А о жертвах тех, кто когда-то взял на душу грех для того, чтобы жалкое большинство
Достигло рассвета своего! Не стану без повода шутить и себя не буду хвалить или журить,
Слово замерло в раскрытых настежь устах, можно много чего наговорить впопыхах! Трах, бах,
И ты уже запутался в своих словах, страшно становится, планы расходятся по сторонам,
Их изъян на лицо, а дальше что? Что суждено нам, а что церквям? Был чётко оговоренный план
И нет его! Бесследно не исчезает ничего! Сколько не кричи: «О-го-го!» тебя не услышит никто,
В час полудённый глас небес непревзойдённый пройдёт вблизи дома твоего,
Божье слово замерло, это всё равно, что мысли друг друга потолкают,
Пожурят и поболтают о сути бытия, но у них не одна и та стезя!
Побледнеют лица, а молодые девицы приоткроют грудь на пять минут,
 А потом нагло войдут в чужой дом, чтобы хозяйками предстать в нём!
Мужики призадумались, помолились и попытались от грехов спастись,
Кто-то из них громко крикнул: «Братва, берегись, вот-вот начнётся стриптиз!»
Смог в тот миг над городом повис, жизнь обрела новый смысл,
Мужчина молодой зажёг факел над головой, застонал слегка,
Над ним тотчас зависли грозовые облака, если божья воля есть,
Придётся собственную совесть на плаху несть, трудно жить по совести,
 Нет правдивей повести о причудах русской совести!
Мужик седой топнул о землю ногой, и стал рассуждать на старый лад,
Он не желает никак переходить на откровенный мат!
Пришло время белое покрывало с русской лжи срывать,
Надоело слушать политическую сказку, лжи под завязку,
Дело движется к развязке! Что за ночь! Бесы прочь с моего пути!
Дайте нижегородскому мещанину спокойно пройти, пусть собаки лают,
И звёзды на небе всю ночь ярко пылают, и грядущее нам сообщают!
Снега ещё не тают, грешники о прощении небес всю ночь мечтают,
Боже правый, избавь грешника от ночной забавы, грех слева, проступок справа!
Бес, то есть лукавый поощряет ночные забавы, толпа бомжей городских,
Голодных, немытых и почти босых, грязных и хромых не стремятся измениться вмиг,
Я же шляпу надел на висок, какой в моих просьбах к небу прок? Стоп! Седых волос клок
Прикрыл величественный лоб, и рот закрыл на амбарный замок, идёт по стезе на своих двоих,
Лоб платком прикрыт, от него слегка вином разит, правый глаз подбит, но зрит далеко
И ничто не сможет сбить его с праведного пути! Злость и негодование требуют полного внимания,
Небо смотрит с добром и пристойным лицом на детей заблудших своих,
 У него нет других, решено: нельзя жить богохульно и грешно! В открытое настежь окно
Стучит промозглый ветер, он грешника в дверном проёме не заметил,
Его вздох был тяжек и глубок, старый порок напомнил мужику о себе,
Ему написано на судьбе: всю жизнь ходить на голове,
Хотя он уже и таки сяк насмотрелся на тьму и мрак! Везде бардак,
Перед ним  дорога в кромешный Ад, на той стезе змеи шипят, с ними нельзя справиться никак,
Сверкают завистливые взоры, нечестивцев горы, им бы впору спать под забором,
А опосля свою жизнь начать с нуля! Прискорбная история, вместо менуэта
В честь дня рождения известного поэта звучит оратория, о нет! Что за бред?
Мужик прилично одет, мужчина в годах, не пьяница и не монах,
Нельзя о нём думать худо, ничего кроме блуда на нём нет!
Иногда ему на ухо наступает косолапый медведь! Он зарекался не бздеть,
Его давнишний след нашёлся в безлюдной степи, там только одни почти безводные ручьи!
Местный атаман, он же болван, когда-то объездил много заморских стран, там был у него роман,
Но с кем? А зачем вам знать? Не хочу зазря нервы грешникам трепать с утра! 
Они разругаются и тут же разойдутся, водки вдоволь напьются, а потом передерутся,
Говорю небесам всякий час смиренно: «Да, все мы тленны, но неизменно требуем одно:
Любить и жить грешно!» как бы Дьявол не сердился, что процесс любви не возобновился,
Мужчина всё равно вдрызг напился, но не проговорился никому, что был всегда верен греху!
Господь ближе к утру прильнул к его окну, ничего не оставалось ему, как сказать:
«Сынок,  перестань грешить, хватит волокитой быть, пришло время обо всём забыть!
Карта бита – нечем крыть!» Что за крик, господа, что за страна: нет покоя с раннего утра,
 То холод, то жара, пот капает с высокого чела, баба тоже грешна, она выпила бокал вина,
И в стельку была всю ночь пьяна! Помочь себе был бы рад, такие мужчины, как я нарасхват,
Они в почёте у баб, но с ними жизнь превращается в кромешный ад! Старик свечу берёт
И к огромной иконе неспешно идёт, внезапно смотрит на треснувший потолок
И сразу же даёт себе зарок, что грех его тяжек и глубок, пусть простит бесстыдника бог!
Пока не поздно, он попытается сделать всё возможное для того,
Чтобы уберечь от соблазнов своё естество! Ему уже давно не верит никто!
Он всех пытается надуть, стремглав готов исказить суть происходящего,
Он не замечает греха настоящего и потому небес сияние не удостаивает его своего внимания!
Его жизнь обречена на прозябание! Чуть не ляпнул лишнего и не помянул Всевышнего всуе,
Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя! Зря тоскую, хотя не живу я, как праведный человек,
 А время ускоряет собственный бег, голову давно посеребрил белый снег,
И грехам прощения нет от лазурных небес! Его бес в зад толкает коленкою,
Чтобы его уста поменьше тренькали о женщинах и блуде, что же дальше будет?
Придётся бедняге туго, изменит ему добропорядочная супруга,
И пойдёт по рукам, отдавшись пьяным мужикам, творя стыд и срам!
Мужику то, каково? Он не замечал, что жил безбожно и грешно,
Порка время не подошло! Воспоминание свежо, но верится с трудом,
Что лично он постоянно нарушал семейный закон!
Взгляд тут же устремляется к небу: выпить, где бы?
Не боясь ревнивых глаз, вспоминает вчерашнюю связь,
Выплыло из тумана белоснежное покрывало,
 Оно полночи на полу лежало, а баба приятно и нежно стонала,
Громко не роптала и своих любовников не вспоминала битый час,
 Эта истина писана не для нас! Всему – своё время! Всему – свой час!
 К завершению близится мой рассказ! Утро туманное скупится на солнечное сияние,
Ситуация странная и совсем не гуманная никак не проясняется,
Статная и в меру развратная баба с крючка постоянно срывается,
День кончается и выделяется на фоне неба жёлтое пятно,
Всё резче выглядит оно! Мысли к добру не приведут,
Головной мозг пуст, он навевает тоску и грусть,
Он - то там, то тут, привет-салют! Иные дела подождут!
Когда же нам бесплатную чарку водки в этом месте нальют?
 У людей здешних немало междоусобиц внутренних и внешних,
Питьё мне не вкусу, слова Иисусу, что-то строю и тут же рушу,
Иногда уподобляюсь добропорядочному мужу,
Пытаюсь на месте не стоять, мне к движению не привыкать!
Вопрос был поставлен ребром: денег вдруг не оказалось в кармане боковом,
Кошелёк кто-то уволок, он валялся под кухонным столом, а вьюга стонала и выла за окном,
То подъём, то спуск, не осталось к бабе прежних чувств, ну и пусть я буду жить без её поддержки,
Есть спрятанные деньги в конверте, ведь без них никто не позаботится даже о людях родных!
Успокойся, псих! Вращая страсти колесо, попиваю красно вино, ещё не вызрело оно,
А женщина родная на ухо воркует, в народе такое выражение бытует: любовь святая,
Как снег однажды растает, она все чувства угнетает даже тогда, когда нет людского суда,
А только одна молва гуляет по околотку и сажает грешников за железную решётку!
Хоть мужик невзрачен и спокоен, он слегка расстроен, не удалось ему, судя по всему,
Угомонить пьяную братву и она пошла куролесить по привольному селу,
Он вытащил карту из меченой колоды, понёс серьёзные расходы,
Проигрался за полчаса, нет ни масла, ни овса, суть бытия страшна, как никогда!
Свои грехи не помнят люди, пусть что будет, то будет, господь всех нас осудит,
Но опосля полюбит так, что не станет замечать видимый кавардак, простит баб и забияк,
И только конченый дурак попытается прошлую жизнь перечеркнуть, чтобы исказить её суть!
Раскрыв до боли рот, мужик на себе огромный воз грехов неспешно и медленно везёт,
Он – не паникёр, не убийца и не вор, он – обычный тать,
Который стремится что-то у тёщи взять задарма, пусть та сходит с ума!
Голь на выдумку хитра, а подлецы и негодяи живут и процветают,
Последний кусок хлеба не доедают, они о дружбе и равенстве помышляют!
Догадливый старик со своей наложницы глаз не спускал даже на миг,
Он её опекал, но не ругал и не затевал скандал, она была белым бела и нежна,
А у него болела голова после ночного кутежа! Прочь стерва со двора, ты грешна,
Честна только моя жена, её судьба страшна, он был когда-то женат, не беден и не богат,
Любил гульбу и разврат, я же не могу: утихомирься никак! Свят! Свят! Свят!
К нему бабы в очередь стоят, но ему на них плевать, отчасти его беспокоят страсти,
Но не приносят счастье! Всё на диво просто, и теоретически легко, если бы не одно «Но»,
Бытие вкривь и вкось поехало и пошло всем праведникам назло!
Нет никакого расчёта: на свои плечи взваливать чужие заботы,
Он в душе – заядлый игрок и это его не единственный порок!
Срок для его исповеди давно уже истёк, он присел в раздумье,
Разные мысли вертелись в седой голове, на ней висела шляпа
От арапа Петра великого, но она ещё ничего,
Ему бы сменить своё демисезонное пальто,
В дырах оно, кое-где потрёпано, но можно по бедности носить,
Жить и матерно крыть всех и вся, пока узкая стезя земного бытия
Не заведёт отпетого дебошира, обошедшего полмира на своих двоих,
В незнакомые края! Он бы выпал из стремян,
Если бы с бабами не заводил очередной роман!
Донжуан и ловелас не спускает с женщин глаз,
Пусть длятся дольше его лучшие годы,
А детородный орган становится больше и толще,
Ему нельзя выделяться в суматошной толпе, даже находясь наедине!
Лень ясный, иней рясный, исход будет страшным и не простым,
Людские глотки очерствели от избытка креплёного вина и водки,
Вино из дубовой бочки нам не по карману, но любовные романы
Легко преодолевают ненастные бури и ураганы, хватит морщить нос,
Лучше взять в руку бродяжнический посох и сразу решить насущный вопрос:
Никто на самого себя в будничной жизни не похож, если задуматься об этом всерьёз!
Действуя на свой риск и страх, русский ум ярче всего сказывается в глупостях,
Как и в последних новостях, истина на небесах, а на земле все увязли в грехах,
Трудно об этом рассказать в трёх словах без особых прикрас!
В кривых зеркалах жизнь искажена, тяга к разврату сильна,
Пусть рядом стонет жена, и налит бокал терпкого вина,
 Всё равно не видать ей этой хрустальной кружки,
Придут другие подружки на ночную пирушку!
Я же куплю себе чекушку водки, промочу глотку
И помолчу по такому странному случаю,
Живу, как отломанный ломоть, грешна стареющая плоть,
А господь гордо и плавно пишет наши имена с буквы заглавной!
Кто избавит его от греха своего? Никто! То-то и оно!
Когда он ставит бабе палку, она снимает с руки обручальное кольцо,
Чтобы не жало оно и не испоганила безбожное житьё!
Шатаясь по Руси кругом, ходил в основном только пешком,
Страстями земными смущаем, о них мы уже достаточно знаем!
Он – идеал бывалых девиц, один из тех лиц, кто прорубил окно в Европу,
Было затрачено усилий столько, что можно найти иголку в стогу сена,
Потеряно драгоценное время, а кривотолки ходят толпой за его широкой спиной!
Он выглядит усталым, осталось дело за малым: поднять за его здоровье бокалы,
Снять с уставших плеч пальто дырявое, оставив его в захудалом дворе,
Пусть судьба морщит нос часто, пусть покоя не дают страсти,
Он разочаровался в бабах отчасти, жерло их огнедышащей пасти
Готово поглотить грешное естество, и никто не поможет ему
Избавиться на корню от греха людского, нет прока никакого от бдений ночных,
В пороках земных человек не лживый не ищет весомой наживы! Быть бы живу - не помрём!
За соседним углом стонет старенький саксофон, старый блюз играет одесский туз,
Не лишившийся искромётных любовных чувств! Он в любовных отношениях опытен,
И не выглядит, как старый манекен, он – джентльмен, но что ему судьба сулит взамен?
Не дано рабам подняться с колен, суета и тлен о себе напоминают им каждый день, зачем?
Один хрен лично ему, судя по всему, не суждено в сложностях бытия досконально разобраться,
Пришло время с завистниками поквитаться, чтобы в должниках не оставаться!
Постель, как проведенье являет грешнику почтенье, оно уподобляется мне,
Его сияние царит в вышине, оно встретилось однажды на моем пути,
 Теперь мимо него не проехать, ни пройти! Неисповедимы Господние пути!
Нынче такое время настало, что сил и мощи будет мало, чтобы жизнь начать сначала!
Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, он явно рисковал,
 Когда обнажённую женщину во тьме ночной пылко целовал,
И вот получил взамен приболевший член, отцвела сирень,
Ему уже один хрен: когда и с кем, но зачем?
Трудно ход намерения детородного члена понять,
Ему плевать на всех и вся, у него своя стезя,
Она проходит мимо полноводного ручья,
Породистая свинья всегда находит грязь,
Ей никто не указ, даже стареющий князь!
Пусть длятся его годы, плоть жаждет свободы!
Я часто его своими притчами развлекал,
Вместе с ним в переделках бывал, но не убил этого крохобора наповал,
Редко болезнями пугал, но он сам себе приключение на одно место всюду искал!
Ему, как известно, немало лет, он с виду – честный и порядочный человек,
 Для ясности любовного романа скажу, что у стареющего донжуана
На каждый вечер есть большие планы! Ему плевать на завистливую рать,
Он привык ласкать шаловливых баб, ему опыта в этом деле не занимать!
Он готов всей команде приказать: всех на палубу свистать, готов горло порвать,
Только бы предначертания своей судьбы рьяно исполнять! Крик и мат несутся вослед,
 Он же отвечает в ответ: «Бабы, наличных денег нет! Пусть гаснет белый свет,
Пусть по воле проведения мои ночные сновидения заберут бесы во владения свои!
Мне нет прощения! Разум затмило искушение!» Изъяны слога исправит ухабистая дорога,
На ней ям и рытвин много, но все они созданы на нашем пути по воле Господа-бога!
Вот и я иду по тропе избитой с лицом открытым, устал от повседневной волокиты,
Ноги до крови разбиты, мне ли было не знать, с чего свой тернистый путь начать?
Не хочу усилий прилагать, мне бы кайф на полчаса поймать и испытать благодать,
 В углу стоит железная кровать, япона мать, о чём ещё могу в тот миг мечтать?
Уставший от жизни старик горе по горло сыт, он не стремится дальше горе пить,
Как ему беду упредить и о блуде напрочь забыть? Никак! Везде бардак,
Все бабы - ****и, не хлеба ради они дают дяди по примеру бабы Нади и спереди, и сзади!
Страсти глубокие глотки уже сделали лихие деревенские мужики,
Им как-то не с руки стаптывать свои каблуки на подворье женщин тех,
Рядом с которыми забывается слово – «Грех»! Горе и смех звучит в ночи,
 Едва мерцает тусклое пламя восковой свечи, на пустыре на заре токуют глухари,
А в моей груди – вулкан страстей, ему плевать на крики дикарей!
Страсть его гонит взашей от родни своей, он шёл тропой избитой
И не стремился особые усилия прилагать,
Чтобы его не прекратили называть волокитой!
Он был не против острот, и видит бог,
Что он спокойно лёг на правый бок,
Когда баба та, что к нему домой без приглашения пришла,
Любви и ласки от него всю ночь ждала!
Ему надоело жить по шаблону, уходить из дому,
Прижавшись к телу другому, чтобы сбить себе оскомину,
К чему клоню, сам себя постоянно в грехах корю, но не могу
Избавить себя, как бабьего слугу от рабского естества, болит рука, ноет нога,
А бурная река страстей тащит в лоно разбитных ****ей!
Их на земле, как в бочке сельдей, бывало,
Что в любовном деле страсть больше всего страдала,
Она выглядывала из мокрого подвала и неистово кричала,
Хотя не всякая красотка сможет залпом выпить полбутылки водки,
 А потом с широко открытым ртом закусить вкусным шашлыком!
Пусть плохие думы улетят, и тебя целует много баб, выпей, брат,
Сто граммов за тех, кто прожил свою жизнь без потех!
Грешен каждый человек, если он при бабках и не похож на половую тряпку,
Возьми в руки каракулевую шапку, надвинь её на лоб, и ходи, как жлоб
Среди тополей и берёз, а при случае всерьёз целуйся с бабами взасос!
Время совершает свой немыслимый полёт, средь шумных вод мельтешит народ,
Он речью площадной удивляет достойных селян и разбитных горожан,
На его слова почти всегда ложилась тень хвастовства, жизнь такова,
Что страстями и плохими новостями мы своё личное эго смущаем,
Теряемся иногда и не находим нужные слова, воспевая бабью красоту!
Страсть летает по ветру, чтобы в полночной тишине забыть о здравом сне,
Вот так тот мужчина и жил, в молодости беспробудно кутил и женщин любил!
Каким он был, таким он и остался! Идеал девиц, одно из тех мужских лиц,
Кто своим несчастным взором спорит прихотью и взором!
Себе его досуг не представляю я, у него голова – разгильдяя,
А сердце – короля, подобных ему не встречаю, иной раз о других пороках забываю,
Когда заслышав тихий и тайный разговор чужих сестёр или жён,
Вкладываю в их взбешённые уста странные и непостижимые слова!
Мужику некуда отступать, перед ним взращённым опытным садовником сад,
Не с курами же ему в ночи засыпать? Без достойных баб он будет до утра тосковать!
Хватит баб, как карты тасовать, пришло время: ложиться в кровать! Не бывать тому,
Вечер клонится  во тьму, время свету уступить место неподдельному и тайному греху!
Старик кланяться бабам в ноги не привык, он не делал им изъяснений, не вставал на колени,
Лишь выражал своё презрение тогда, судьба божьего раба трудилась спустя рукава!
Каменные жернова перемалывали его утехи и слова, кружилась седая голова, но не всегда,
Лишь иногда она брела по степи, боялась сбиться с привычного пути! Прозри, божий раб!
Велик твоих грехов масштаб, ты продаёшься за пятак, на меньшее не соглашаешься никак!
В окошко стук раздастся через пять минут, позор и срам тебе, денег нет в твоём чулке,
А на голове седые волоса, в жизни чёрная полоса закрыла от истины лукавые глаза!
Мужчина неловко обошёлся с поднявшейся головкой, резка боль пронзила тело,
Просверлила чело, боль ушла легко, но недалеко, восставший из пепла болван
Начал собирать доверху набитый вещами кожаный чемодан! Да, он жил грешно,
Ему уже не смешно, он третий день ходит как призрак или таинственная тень,
Кепка сдвинута набекрень, резина трещит, у детородного органа удручающий вид!
Неужто совсем  не стоит? Карта бита – нечем крыть! Неприятен его чёрно-серый протрет,
Он таким выглядел в возрасте трёх лет, болит головка, но говорить вслух об этом мужику неловко!
Судьба-плутовка смотрит на висящий книзу чубук, он напоминает сломанный сук,
Всё валится с рук, когда-нибудь прояснится истина и суть! Он тяжело вздыхает,
Свои искренние чувства скрывает, но прошлые связи скопом не разрывает,
Пропала честь, совесть ещё есть, в душе возникла месть, а плоть выражает протест,
Тут же последовал удручающий жест из среднего пальца, речь скитальца, мученика и страдальца,
Быстро отжурчала, дабы избежать семейного скандала! Всякое в его жизни бывало,
Судьба ему соткала многие неприятные дела, удалила морщины со лба,
Но стрела сомнения пронзила сердце вблизи спинного столба,
Из уст вырвалась мольба, баба хитра и лукава, на её стороне держава!
У неё есть соратник завистливый и злой, чудный и живой, он давно оброс молвой,
К проказнице головою прислонясь, промолвил крестясь: « На этот раз половая связь
Не вознаградит лаской нас! Всему – своё время! Всему – свой час!»
Произнесено не в первый и не в последний раз!
За окном играет джаз, в его игре есть интрига и страсть,
Долой из глаз сразу и сейчас, время шло, дело близилось к развязке,
Рыдают только в сказке, а наяву люди провоцируют свою судьбу!
Бабы член за шиворот берут и на эшафот всей толпой его ведут,
Он одичал от жесточайших мук, раскрыл глаза от удивления,
И  без всякого стеснения стал читать строки из этого стихотворения!
Началось веселье, любители выпить и закусить за стол сели,
Две песни судорожно спели под звуки берёзовой свирели!
Вино не переводилось, лица баб радостью светились,
Заветные мечты сбылись, нет здесь недовольных и безразличных лиц!
Над ними смог завис и тащит статных девиц куда-то вниз на скользкий карниз!
Как быть? Кого и как любить бывалому мужчине предстоит? Всё вспомнить и заново забыть,
Он будет бояться баб ласкать и им полночную любовь смиренно прилагать!
Ему не привыкать обманывать и лгать, он фанат красивых баб, он им кланяться велел,
Сам же оставшись не удел, согрешить в столь поздний час не посмел, жив, здоров и цел,
До сих пор ищет половую щель, но той бабе с ним не по пути, с девицами, мой друг, ты не шути!
Как себя от  их соблазна спасти? Очень грозной бабу создал Господь, ох, ох, ох,
В старческой душе переполох, на него направлены девичьи взгляды, их не гасит свет лампады,
Перепады настроения видны каждое мгновение, ему его язык был всегда родным,
Он был любим и сам любил и даже боготворил красивых жриц, разве можно их забыть?
Конечно, трудно не думать о судьбе беспечной и жизни грешной, никто не вечен
В роду человеческом, грех и бес прячутся за каждым углом, кланяясь богу низко,
Мы пишем в церкви к богу записки, там просьбы наши, хочется жить спокойнее и краше!
Ешь на завтрак и на обед побольше котлет самому себе во вред,
Но какая же ****ь будет звать к обеду состарившегося деда?
Вблизи блинных и стройных ног никто бы сдержать себя не смог,
Даже инстинкт самосохранения степенному мужчине не помог,
Он на молодую женщину полез, а когда начался естественный процесс,
Поднялся с постели, едва добравшись до весомой цели, ибо в незнакомой щели всё на деле,
Как у всех: влага, слизь и тот же грех! Все проникнуть туда хотят, хотя там преисподняя и ад,
Глаза мужчин бесовской страстью горят, не блестят и не сияют, они волчий взгляд напоминают!
В былые годы мужик на деле мог утешать женщин из борделя без отдыха две или три недели,
Сейчас изменились его цели, главное добраться до заветной щели,
День простоять и ночь продержаться, чтобы изгоем судьбы не оказаться!
Сняв с женщины платья, не смог и сегодня сказать я ей, что нет таких путей,
По которым не смогу на вершину зова сердца взойти, внятный и понятный разговор
Нарушил условный договор двух действующих лиц, таинственный узор заветной борозды
Заметил новоявленный ухажёр, взглянул на него в упор, и глаза отвел на покосившийся забор!
Скомканы трусы, примяты куста и приглажены усы, но нет прежней бороды,
Для бабы куплены цветы, а детям конфеты, зигзаги судьбы по своей стезе в тупик завели
Все мечты! Увы! Реалии бытия таковы, что от бабы не дождёшься похвалы, как ты бога не проси,
Но она упряма и черства на одобрения и нежные слова!
Он уселся за стол, пристально глянул на пол, и сразу решил,
Что сам свою жизнь извратил, неправедно жил и не тех женщин любил!
Что он мог молодой развратнице предложить? Только свой восторг скрыть
И небо о прощении грехов просить, чтобы не прослыть занудой в ситуации простой!
Постой! Не суди! Все подвиги твои остались вдали от степенной и преданной любви!
Возьми то, что рядом, приласкай девицу взглядом и иных до утра не ищи,
Дожуй чёрствые калачи, быть может, внутри жар любви разгорится,
Ему в угоду можно в дальний путь пуститься, с выводами не стоит торопиться,
В дороге всякое может случиться! Не суди строго ни себя, ни бога!
Вот появится заря, и быть может, вновь увижу я блеск янтаря,
Меня первыми оповестят об этом и зимой и летом бесстыжие глаза, и кривые зеркала!
Пусть продолжается мышиная игра, пришла пора бросать якоря в тихой гавани,
Надоело долгое плавание среди бушующих волн, мой утлый чёлн вот-вот утонет,
Хлопнула дверь на застекленном балконе, затихло море страстей, нет иных новостей!
Только нежный шепот, как подсказывает бабе сексуальный прежний опыт,
Красавице в двадцать пять лет не надо с блудниц брать плохой пример!
«Извините, сер! Вам кофе в руки или в кровать? Как прикажите вас понимать?»
Есть обычай деревенский, способ самый женский: измучить мужика,
Пока его душу не изгложет тоска, а опосля пусть пухом будет его желаниям земля,
Дать ему полную свободу, путь действует в угоду господу-богу! У девиц  городских
Большой эгоизм в глубине души сокрыт, мужчины, бойтесь их,
От них пошлостью за три версты разит! Они хотят завоевать весь мир,
И даже если ты их кумир, тебе хана, трудно оргазма добиться от бабы-бревна,
Даже если она – чужая и опытная жена! Крепись, старина, среди этих стен
Только тьма и тлен будут даны тебе взамен за поднявшийся и стоячий член!
Трудно от них дождаться новых перемен, не растопчи свой покой,
 Оказавшись под бабьей стопой! Сколько можно лет рядом со страстью сидеть
И на мир любви впритык смотреть, разговаривая тет-а-тет, что за бред?
Что за суета? Что за суета? Одна и та же чёрная в жизни полоса,
Не видно просвета ни хрена! Надоели изъяснения, оправдания и извинения,
Приятно, когда прошлое уходит безвозвратно и не возвращается обратно,
К нему нельзя относиться халатно, как и истину понимать превратно!
Зачем с отвисшего долу балкона прислушиваться к утешительному звону колоколов,
Нет слов для оправдания, мечты и мимолётные мечтания летят навстречу угасанию!
Страсть подкралась исподтишка, сама росточком невелика, чуть выше цветочного горшка,
Она раздулась от влаги золотой, в ситуации вполне смешной наш романтический герой
Смотрит через плотный строй приятных и статных девиц, наклонившись ниц,
Он напоминает нам, что стыд и срам велик не по годам, его не спрячешь в чемодан!
Целуйтесь, бабы, всласть, пока мужики толпятся вокруг вас,
Мне в ваши пылкие и страстные объятия уже не попасть,
Мне к вам никак нельзя, трудна та узкая стезя,
Что приятно смотрится из открытого настежь окна!

Г. Ржищев
31 декабря 2018 г.
12:05