черный лес камерная пьеса

Лобачевский : Слава, откуда такой объёмный букет?
Дорожкин : он — Белый.
Лобачевский : Зато — объёмный. Бао-бабище. Леночка — любитель подобных объемных букетов. Ты приятно подготовился, но всё это окажется неприятным для тебя, ибо Е.М. уже доложили, что ты в моих владениях. Опала распространится на тебя.
Дорожкин : на тебя.
Лобачевский: спроси меня, где все гости? А никого и не было. Так — шваль подколодная. За день ты — единственный стоящий мужчина.  Мой верный наперсник и товарищ. Стоящий мужчина, и жена моя — стоящая. Несмотря на её умыкание. Такие слабенькие драматурги пошли, раз жён у них арендуют. С течением времени аренда превращается в ренту, рантье — в самого должника. Присаживайся на диванище. Только будь крайне осторожным — он молочного цвета. Цвета моей лысины. Пройдёт день, год — и ты начнёшь терять свою русую солому. Служба твоя была опасная.
Дорожкин : опасная.
Лобачевский : почему — была? И есть. А меня в стационар укладывают. Ключевое слово — укладывают. Насильно , стало быть. Говорят, моё здоровье важней самочувствия сам-понимаешь-кого. Его опять в течение шести месяцев не было на рабочем месте. Сначала в Ипатьевский монастырь паломничал, затем — к Ипатьеву. Фаталист. Право, он просто смешон, и уже, к сожалению, дурён. Но — за неимением лучшего выбираем «лучшее».  Горло свербит, слова нечленораздельны, ещё бы ордена в петлицу. Третью операцию не переживёт. Я уже готовлю платформу. А ты как? Всё дела и дела, и дела?
Дорожкин : дела.
Лобачевский : Порой ноченькой студёной встану, а за окном стоны, сквозняк. Свищ — как бабуля моя говаривала. Рукой по привычке обшарю ложе брачное, а супруга в соседней. Или мне так хочется. Считают, зверь — я, но все они в башке моей яйцеголовой, и под утро в кровати лежат — синюшные, багряные, ледяные.
Дорожкин : согрей.
Лобачевский : ты меня только согреваешь теплом своей дружбы, дорогой наперсник и товарищ. Не забыл букет такой принести — объёмный. Бао-бабище. Лена наварила. Только помои эти не попробую. Ты — попробуешь.
И попробуешь принять моё предложение. Въедешь в дом — освободишь от рухляди, от прежнего жильца, засиделся в нём. Да и дом не его. А я тебе обжиться помогу. Стало быть, ты даешь согласие. Чистая формальность. Мне обмозговать надо, как всё тонко и удобно… всё будет без крови. Мы же не в 18 веке. Ребята составили план, три варианта на случай непредвиденности. Ребята составили, не мои — ребята. Нам главное — тебе и мне — запрыгнуть в их тарантас. 
Корытин: курица твоя — сладка, справная, мясистая.
Лобачевский : не хами, мурло. Она — не курица, а корова.
Корытин : а я про курицу, которую приготовила корова. А тебе так юморить не подходит — безвкусно и вульгарно. Ты ведь эстет, Гера. Сегодня — эстет, а завтра — импотент.
Лобачевский : или — импичмент.
Корытин : у вас так сковзняк дует. Дайте-ка присяду на ваш молочный диван. Обмажу его своей грязью. А где гости, Гера? Я всё жаркое подъел и до десерта дойду. До — го-вя-ди-ны.
Лобачевский : что в карманах шаришь? Они — уже не так глубоки, да?
Корытин : а, вот она, я с собой родную землю ношу.
Лобачевский : ты же не станешь чумазить?
Корытин : а ты и так — чумазый. Никогда не от-мо-ешь-ся.
Лобачевский : секунду, ты реально начнёшь землю жрать?
Корытин :да, я и так её жру и ржу.
Лобачевский : над пропастью поржёшь.
Корытин : я тебя переживу, а тебя найдут в ванной комнате, в собственном особняке.
Лобачевский : Слава, вы взгляните на этого негодяя. Подонок просто. Вот с кем сотрудничаю, вот с кем — плачу и плач”у. От них следует избавиться. О! Неприличный жесть адресует! Побойся Провидения!
Корытин : а листы салатные прогрызены червячком. Худо рис сварен : разварился, разбух. В туалете — бумаги нет, бумажных полотенец — нет. Сидушка — обоссана или обхаркана. На столиках салфетки — пьяные, крышки сахарниц замызганы. Удивляюсь, что усатых нет.
Лобачевский : ты просто щенок. Как я тебя терплю.
Корытин : как я тебя терплю, чудо-юдин.
Лобачевский : взгляни на полотно над тобой.
Корытин : бушующее море.
Лобачевский : набросится на тебя и поглотит.
Корытин : да чтоб ты в последние годы обитал на острове и повесился на шелковом шарфике.
Лобачевский : козлишь!
Корытин: ещё как!
Лобачевский : я прикажу успокоить тебя.
Корытин : твой язык никто не уважает. А вот мой — да:

Сижу на балконе, грызу — ногти.
И это меня нисколько не портит.
Всё надоело , все — надоели.
Инкогнито остановлюсь в отеле.

Мой хобот тоньше, чем писк мышиный.
Когда ты тронешь — получишь сильно.
Мой рот корявый целует морду.
Прошу подай Святую Воду.
15.17. 16.10.15.

Часть вторая : чудовищная

Лена : Гера, смотри , какой небосвод тяжёлый. И цветом, и качеством.
Лобчевский : а лес-то какой чёрный. Огоньки вообще не мигают.
Лена : не должны. Далеко живём.
Лобаческий : далеко от кого?
Лена : от всех, от себя.
Лобачевский : не начинай. Задёрни окно. Тревожен лес.
Лена : такой же чёрный, как твоя шевелюра.
Лобачевский : в ней есть проталины света.
Лена : значит, ещё не всё потеряно для тебя.
Лобачевский : значит.
Лена : в лесу живут мифологические существа.
Лобачевский : которых — нет.
Лена : не факт. Давай оставим тебя одного на ночь. И лес заберет тебя. Твою душу, которой — нет.
Лобачевский : не начинай.
Лена : не заканчивай.
Лобачевский : дом отсырел, сколько не растапливай печь.
Лена : когда ты в последний раз её отапливал.
Лобачевский : на это есть чужие руки.
Лена : сам ты — чужой. Уже ничего не имеешь, и лес пришёл за тобой.
Лобачевский : смотри, что бы за тобой не пришёл.
Лена : мой лес уже меня поглотил. 
Лобачевский : щас тебя поглочу.
Лена : почитай мне стихи. Свои.
Лобачевский : я бросил это занятие. Что, память о бывшем не даёт покоя ?
Лена : мне уже ничто не даст. Ты на днище, и тянешь меня туда.
Лобачевский : и в горе, и в радости.
Лена : и в грехах, и в пакости?
Лобачевский : не утрируй.
Лена : взгляни же, мы — отшельники. Ты уже ни на что не влияешь! Очнись! Спящая царевна!
Лобачевский : расколдуй меня.
Лена : дуй — дуй — расколдуй.
Лобачевский : зачем ты меня ударила?
Лена : это не я тебя ударила — это Жизнь тебя ударила.
Лобачевский : какая же ты — мелочная, недальновидная, все твои цели — не цели, а цельки. Краткосрочного действия. Сумасшедшая тварь. Ну иди ко мне — я тебя приголублю. Губы мои жирные вкуси.
Лена : тебя уже попросту нарекут больным. Сиди здесь в лесу, не возвращайся. Ты приедешь, будешь изрыгать пену. Но все-то будут считать : ага, как ты нас всех достал, чёрный карлик.
Лобачевский : ты отвлекаешься на частности. Я предлагаю назначить Славу. Он не сдаст Деда. Он своих не сдаёт.
Лена : а с чего ты взял, что Дед для него свой?
Лобачевский : нет, он не сдаст, он — свой, он ради Дружбы такой крюк сделал, прилетел в нашу провинцию, ибо все знают, где он в данный момент и с кем. Кое-кому уже доложили. Осознай : под мной земля горит, половицы расходятся, а тут — Слава — на пороге — на нашем пороге — с букетом огроменным, объёмным. Бао-бабище. Осознай : я ему в глаза его синие : ты подумай, ты оцени масштаб — тебя ведь твоя охрана собственная сольёт. А он мне : да, Гера, Дружба — прежде всего. Ты не понимаешь : будут преследовать — не будут преследовать : Дружба — прежде всего. Товарищество. Осознай : нет ни одного голоса против Славы. Он никогда никого не слил, ни от кого не избавлялся — каждая тварь подтвердит. Если надо — потеряет должность, средства — лишь бы не подставить. 
Лена : не зуди.
Лобачевский : что же ты отмахиваешься, Леночка? От меня ли?
Лена : цветы вкусно пахнут. Клонят меня в сон. Обманчив их аромат. Не представляю, в какую посудину их водрузить. Всякая посудина изнашивается. А эти пионы ширятся, ширятся, они как будто желают порвать оболочку, прыгнуть выше головы. Этот запах — не аромат, никак нет, - запрудил весь наш дом. Я открываю окно — ветер иди ко мне, сплошная духота. И холод ледяной мне в глаза. Пусть же они освободятся от этой иллюзии...    я пойду проветрюсь. Под дождь ночной, освободительный. В лес твой чёрный.

чёрный лес, чёрный лес
  в домик каменный залез.

Часть третья : героическая

Лобачевский : Корытин, не придумывай, не сочиняй. Кто на половичке спал,
чтобы первым деда с юбилеем поздравить?
Корытин : но сейчас всё под контролем. Мы выбрали котяру с очаровательной улыбкой.
Лобачевский : но дед не понимает, куда ведёт твой чешир с таинственной улыбкой. Чешир предложил готовить элитные камеры для ста тысяч бандитов, то есть — бизнесменов. Дедушка ратовал за свободу, а вы, Корытин, предлагаете эту свободу отнять? Вы просто — неприятный малый, Корытин. Я немедленно распоряжусь снять вашего чешира, а то мышек каждый горазд ловить. Но только крысы остаются.
Корытин : вы что, Геральд, снять ещё кого-то можете?
Лобачевский : да прямо сейчас. Так, связи нет. Меня оставили от цивилизации. Я один на один с этим чёрным лесом. Кругом сплошная стена.
Корытин : седлайте водилу, и вперёд.
Лобачевский : непременно-с, с утреца.
Корытин : послушайте, Геральд Исмаилович, мы поставили на эту должность Каркушина. Что вы сказали? Каркушин утром решит так, а вечером его жена всё поменяет. Это, в конце концов, смешно. Кого бы вам не предлагали, вы бракуете.
Лобачевский : вы же понимаете, что всё известно. Вы открывали новую транспортную развязку, Каркушин поехал салютовать ваше мероприятие. И как вы думаете, будет реагировать дед? Семья подняла истерику.
Корытин : возьмите себя в руки. Чешир уже начал против расследование. Отсиживайтесь здесь, в чёрном лесу. Чем вам не укрытие?
Лобачевский : этот лес ввёл меня в ступор. Выходишь подышать воздухом — лес, заворачиваешь за угол — лес, кругом — чёрный лес. Непроглядный, ветвистый, с кошмарными корнями, паутинами на ветвях. Я тут попробовал газон подстричь — корень попал под лезвие и сломал машинку! Этот лес — живой, и он недружелюбен ко мне.
Корытин : полно вам, Геральд Измаилович. Природа любит человека.
Лобачевский : а человек Природу — нет.
Корытин : вы здесь с ума сходите. Познакомьтесь с фермерами. Пастбища, живые люди. Э-лек-то-рат.
Лобачевский : я тебя прошу не смешить меня — моя морда уже скомпроментирована. И кем? Этими вашими фермерами. Твоим чёрным лесом!
Корытин : с чего это он — мой?
Лобачевский : не знаю! Я так чувствую! Твои предки — пахари и землепашцы ухаживали за этой землёй. Не мои.
Корытин : о, да. Ваши предки по пустыне ходили.
Лобачевский : поэтому, поэтому … ещё не всё потеряно. И  лес меня здесь не удержит. Ты приедешь в центр и позвонишь во все губернии. Не губернаторам, но — их замам. Попросишь выделить комнатку, да хоть — клетушку под лестницей, где тряпьё хранится. На каждом месте будешь наш человек. Озвучишь им следующие инструкции. Вот эти, которые я тебе сейчас передаю.
Корытин : да помилуйте, Геральд Исмаилович. Как губернаторы вас возненавидят, потому как вы через голову прыгаете.
Лобачевский : тебя возненавидят, Корытин, тебя.
Остался последний рывок. Мы вчетвером — сила. Состряпаем партейку. С сильной идеологией. Сильнейшей.
Корытин : с дедом трудно будет договориться.
Лобачевский : никто с ним договариваться не собирается. Уль-ти-ма-тум. Или — повесим. Или — расстреляем. Или — гильотина.
Корытин : не вселяет мне ваша затейка оптимизма. У него, наверняка, козырной туз в кармане.
Лобачевский : держи шире. Козырной туз у меня. И прямо в этом доме. Всем тузам — туз.  Какие козыри могут быть у этого дряхлого больного холерика ? Истукан, он просто — ис-ту-кан. Так что скачи в центр, где бы он ни был, и всё соверши.
Корытин : у него ещё крепкое рукопожатие и огненный взор.
Лобачевский : у кого ? У него? Не смеши. Он управляет летающим островом.
Корытин: не возвращайся.
Лобачевский : не понял.
Корытин : не возвращайся назад, брось все эти подковёрные игры. Тебя уже почти здесь похоронили. Тебя примут, если — примут, то с неохотой. И будь ты последнее существо на Земле , и то бы тебя не приняли. Деду ты уже надоел, семье его — тоже. Твоя очередная авантюра , если и увенчается успехом,    
то туз твой козырный тебя же и съест.
Лобачевский : изъясняешься ты косноязычно. Тьфу на тебя! Пошёл вон. Исполняй мои указания. У меня всё расписано по часам, ты уже захватил чужое время, я недоволен, я тебя просил примчаться, ты — примчался как скончался. Мой кортеж перехватил твой, и… так! Так ! Мы заскочим в уходящий состав, мы ворвёмся, мы — стремительные. Геральд Стремительный, вот как меня запомнят. Мы проскочим, преодолеем нелинейное пространство!
Корытин : Гера, Гера, нас — по-ве-сят.
Лобачевский : Корытин, ты не веришь в Победу? В Предназначение ?
Корытин : твоя афёра пахнет аферой. Как в принципе и ты. А знаешь , какой у неё запах? Запах гепатита. Будем ледяными сосульками вдоль проезжей части звенеть. Ай как неудобно будет : хлад, смрад, ледяной ад. Растопчут. Растопчут. Тебя — как вшу масляную.
Лобачевский : если ты позволяешь себе такие недопустимые сравнения — сиди здесь, здесь — Природа. Чёрный лес тебя возьмёт штакетником, колом, защитит от себя самого. Тебя не тронут, тебя не тронут, сиди в лесу. Здесь — Природа, чёрный лес, зверей — нет, ты сам себе — зверь. Ты хочешь быть таков?
Корытин : нет, ты взгляни на мою позицию. Мы ведь не между жизнью и жизнью взаперти выбираем. Конец-то при твоём предприятии , при затейке твоей определён Законом.
Лобачевский : нет, ты играешь, ты — дурной игрок, слабый, бездарный. Твой разум — голос страха. Ой, бестолочь, ой. Скажи откровенно — как своей кровинке, как своему наставнику : ты не веришь в наше дело?
Корытин : я не верю в ваше дело, но я никуда не сваливаю.
Лобачевский : предположим, я тебе поверил. Я набросал партейку — на салфетке, на клочке туалетки — она всех объединит. Нам нужны 3 лица, Корытя, уясни! Не три морды, а 3 лица. Одно у меня есть — осталось у говорить, второго мы придумаем, под номером «3» будет баба. Найди мне бабу. Придумай мне бабу.
Всё, иди, ступай кубарем. Пройди через Чёрный лес. Обогни.
Так, Слава, Слава, Слава! Зачем же я тебя позвал , не просто ведь на праздник. Ты в курсе, что я тебе предлагаю. Хватит колебаться. Я всегда буду рядом, на каждом заседании , но! Дистанционно. Подсказывать буду. Самому мне на ваших планёрках присутствовать совестно. Команду я тебе подберу. Уже — подобрал. Знакомые тебе все лица. Земляки твои.
Дорожкин : твои.
Лобачевский : я не понимаю, Слава! Ну кем ты хочешь стать ? Кем ? Мы предлагаем тебе такое место! Такую должность! Высшую! Не номинальную. Как звучит? Император Владислав! Слава, ты же — Слава ? Влад или Слава? Слава или Влад ?
Дорожкин : Слава или Влад.
Лобачевский : не играй со мной.
Дорожкин : со мной.
Лобачевский: я не понимаю, Владя! Кем же ты хочешь стать? Мы предлагаем тебе сам-понимаешь-какое-место. Ну, заняты иные места, да и не надо тебе. А я всегда буду рядом. Конечно, в кабинете , на планёрке мне находиться совестливо. Там есть камеры… да, да. Там уже есть камеры, будем следить за ними. Ты и я. Ты ведь любишь следить ? Наблюдать жизнь других ?
Дорожкин : других.
Лобачевский : почему ты не скажешь, да, Гера. Я буду, я хочу, я принимаю твоё предложение ? что за ломка? Что за ломка у ягнёнка ? мы же тебя не на заклание ведём! Ну! Всё – просто : главное – восприятие, а не действительность.
Дорожкин : дей-ствительность.
Лобачевский : почему я должен тебя уговаривать? С таким же успехом я уговариваю вот этот торшер или вот … этот камин! Когда его протопят. Я тебе нарисовал одно ведомство — ты интерес не проявляешь, я нарисовал другое ведомство — и вновь не имеешь ни желания, ни интереса. Мы с Лёней подобрали тебе бывших сотрудников по силовому блоку — ты упрямишься. Я не понимаю, Слава! Слава, ну кем ты хочешь стать ?

Дорожкин : тобой.

Лобачевский : …….. а.. ? …  Но.. я уже занят…. Собой.
Дорожкин : стук.
Лобачевский : кто же это… что за маскарад ? Некто в тёмном балдахине. Не из твоей ли охраны? Твоей ?
Дорожкин : твоей.
Лобачевский : отсюда с высоты практически ничего не видно. Я так высоко забрался, а внизу лишь штакетник и – муравьи. В своей башне. Спущусь вниз. Останься здесь. Хотя бы на сутки — мне с тобой покойней. И — целей. Пойду, встречу путника.
Дорожкин : путника…..… заиндевевшие рамы. Портьеры — пылесборники. Это что за справочник…. Телефонный , жёлтый…. Кушай , камин, кушай. Тебя откормить непременно. Как же здесь всё обветшало. Провалилось — прохудилось. Клумбы совсем форму потеряли. Ледяные стены, ледяные зеркала. Благо , лес окружает, защищает. О, теперь себя вижу… подул на стёклышко — теперь как пёрышко. Теперь можно обжиться, провести длительный путь в этом прекрасном помещении. Он большой, в нём таится многое. Многое ждёт, малое — ждёт с неохотой. Но все мы будем трудиться постепенно, разбирая каждую деталь, каждый чулан в этом заброшенном тысячелетнем доме. Ты настрадался, домик. Ты плакал, ты смеялся, ты умолял. Ты видел расцвет, ты пережил войны. Ты увял. Как… как вот этот веник…. Старый выцветший букет…. От этих букетов только пыль и смрад… всё старое должно сгореть, уйти в камин. Я избавлю тебя от рухляди. Всё тряпьё, всё мертвенное и болезненное в печь, в топку. И всех, кто этому противится. Всё — в топку. Всех — в топку.
17 — 18.10.15. 14.10.