У Вэй Чжен Дао главы с 71 по 80

                71               
   У Ольги не было раздутого эго, видимо, помогал её дар сонастраиваться с окружающими людьми. Конечно, если она проводила время с эгоистичным ревнивцем, то она становилась такой, отражая его как зеркало. Теперь же, живя в буддийском храме, украинка отражала невероятных людей со всего мира, и у неё появилась возможность использовать свой дар, помогая им лучше понять суть практики кунг фу, тай цзи, ци гун.  И Учения Будд.
  Когда Ольга проводила время с послушницей Лиу, она много думала о монашестве, о посвящении всей жизни служению Буддизму и храму, о важности передачи этого учения будущим поколениям, и людям из разных стран. Была возбужденной, эмоциональной и рассеянной.
 «Отражая» послушницу Су, Оля начинала понимать причины и процессы, происходящие в обществе, и в своей жизни, видеть взаимосвязи этих процессов на разных уровнях: внешних и глубинных, сознательных и подсознательных. Она приходила к открытиям касаемых мотиваций людей, к базисам их мировоззрения и поведения. Была немного отстраненной. «Отражая» живущего в храме 14-летнего Та, попросившего родителей отдать его в У Вэй сы на год, она становилась расхлябистым, болтливым подростком, позволяя себе нарушать храмовые правила. «Отражая» некоторых иностранцев, она начинала воспринимать странность храмовых церемоний и молебнов, и стеснялась, принимая в них участие. «Отражая» рьяную послушницу Дин, 50-летнюю деревенскую китаянку, она начинала активно заниматься хозяйственными работами, считая, что в этом состоит её главная храмовая задача.
 А отражая шифу ...
Она наполнялась вдохновением и силой, не чувствуя при этом никаких личностных качеств, не перенимая никаких черт характера, не испытывая привязок к словам и определениям.

  Ольга только в храме поняла свою особенность – настраиваться на человека так сильно, что перенимать его состояние и даже характер, почти становясь им. Раньше считая себя просто легко меняющей настроение, и многое себе придумывающей по поводу окружающих людей. Ей понадобился не один месяц, чтобы начать разбираться со своим даром, она понимала, что атмосфера храма, и мудрые существа вокруг, дали ей силы, пространство, импульс на определение и работу со своими возможностями.
Это в храме происходило со многими.
У каждого в У Вэй было все необходимое для познания себя. И некоторые не упускали шанса.
  Внимательное наблюдение за Ольгой и тем, с кем она общается, предоставляло возможность увидеть её собеседника, она начинала вести себя, думать, говорить, воспринимать мир так же, как тот, с кем она проводила больше времени, и эта резкая перемена в Оле могла многое показать. Почти всем было приятно с ней общаться, они «чувствовали родственную душу», ведь общались со своим отражением.
 Оля была дружелюбна и приветлива, стараясь избегать тех, от кого «исходила» агрессия, раздражение, презрение, надменность, и они сами не стремились с ней общаться, чувствуя от неё те же качества, не подозревая, что это просто их отражение, не имеющие к Ольге никакого отношения.
  Как-то сидя под деревом во дворе храма шифу смотря не неё, сказал обращаясь к сидящим вокруг:
- Эта Пу Жень, наша Пу Жень, такая молодец, она так послушна и ответственна, она столько помогает храму, заботиться обо всем, она Бодхисаттва! Вы думаете, Бодхисаттва — это какое-то не земное существо, от которого исходят светящиеся лучи? Бодхисаттвы среди нас, это люди, помогающие, облегчающие, сострадательные, милосердные, ответственные, они сами не знают, что являются Бодхисаттвами, но шифу видит их.
     Ольга сидела потупив взгляд, понимая лишь что что-то говориться о ней. А окружающие китайцы соглашались с настоятелем, каждый сам про себя уже не раз отмечал, что эта украинская красавица подарок судьбы. Все живущие в У Вэй сы поражались как эта почти не говорящая по-китайски улыбчивая послушница с утра до вечера занята храмовыми делами, выполняя столько, что ни один до неё не мог успеть, буквально вне человеческой физической возможности.

  Теперь, когда в храме жило всего два монаха, на киевлянку перешла и роль в молебне. Ольга стала выполнять важнейшую часть каждой церемонии – давала ритм на «деревянной рыбе» - огромный неподъемный «барабан» округлой формы из куска дерева, по которому на протяжении всей молитвы надо стоя ударять, не останавливаясь, длинной тяжелой колотушкой, держа её обеими руками, меняя ритм по ходу чантинга - то замедляясь, то убыстряясь. А в какой-то момент, когда процессия начинает ходить по залу, надо не прекращая отстукивания, поменять большую рыбу на малую, и идти, неся её в руках продолжая отбивать ритм. Человеку даже с хорошим чувством ритма это не легко, надо быть еще очень выносливым, внимательным, и отлично знать ход разных церемоний.
  Ольга была в шоке, она даже подумать не могла, что эту наиважнейшую роль ей придется исполнять самой, всегда сочувствуя монаху, стоящему «у рыбы». Но благодаря музыкальному образованию, и природной чуткости, она хорошо помнила «рисунки» утренних, вечерних, полнолунных, новолунных молебнов, присутствуя на них уже около года. И без ропота приняла и это послушание, ведь кроме неё в тот момент не кому, несколько послушников уехали из храма по делам почти одновременно. И она вплотную оказалась занята разнообразными обязанностями, творя собою храмовую жизнь.

   Проведя с 6 до 7 утра на молебне задавая ритм, предварительно разожгя в зале свечи и благовония, она сразу по завершению бежала с иностранцами на реку за камнем, принеся камень на голове в храм, проводила первую часть тренировки. Затем помогала носить с кухни еду для завтрака, сразу после завтрака спешила к своим рабочим инструментам – подносу со шпателем, метелочкой, щипцами, зажигалкой и свечами, чтобы поменять благовония, свечи и фитили масляных светильников, догоревших после утреннего молебна. Очищала столики от накапавшего воска, разжигала главную курильницу, и почти бегом неслась на тренировочную площадку, успев лишь заскочить на кухню- сполоснуть руки от сажи и набрать горячей воды в термос.  С 9 до полудня вела тренировку, обучая иностранных гостей и кунг фу и тай цзи, объясняя им нюансы китайского мировоззрения и течения Цы.                После обеда снова в залах меняла свечи и фитили, а потом, если был понедельник, спускалась с гор пешком в соседнюю деревню в полицию, чтобы зарегистрировать вновь прибывших иностранцев. В другие дни стирала общее постельное белье, убирала освободившиеся комнаты, заливала новые свечи, подавала гостям чай в кабинете настоятеля, оформляла приехавших туристов.                В 16:00 снова на тренировочную площадку, вела тренировку до ужина, потом помогала разносить еду с кухни, после ужина ставила новые свечи в залах и отстукивала ритм на вечернем молебне, затем бежала в комнату писать дневник дня, который подавала шифу на встрече.                Для китайского послушника написание занимало несколько минут, у плохо владеющей китайским украинки больше часа, она еле успевала закончить небольшой параграф к 21:30, когда приходило время нести дневник в комнату бодхисаттвы Гуаньинь, куда собирались все жители храма для вечерней встречи с настоятелем. 
  - Я даже в самой смелой фантазии не могла представить, что моя жизнь может обернуться так! – говорила, улыбаясь, Оля. - Дома у родителей я не убирала, не стирала, и ни разу в жизни не помыла посуду, не желая притрагиваться к замасленным тарелкам. Я была тусовщицей, любила в кофейни ходить, по клубам, на вечеринки, носила короткое и обтягивающее, было приятно нравится мужчинам. Кто бы мог подумать, что я стану в широкой льняной одежде закрытая с шеи до кед, радоваться, что фитили для свечей еще длинные, и их можно поменять позже, а на завтрак - бао цзы. И замечать гудение крыльев мимо пролетающей стрекозы.                Я совершенно не представляю, что будет в моей жизни потом, я даже не хочу об этом думать, понимая, что этого «потом» еще не существует, оно сложится в зависимости от всего того, что со мной происходит сейчас. Я знаю о будущем лишь то, что завтра в 5:50 утра надо будет разжечь свечи, поклониться три раза и начать давать ритм на рыбе. И этого знания мне достаточно, чтобы моментально заснуть вечером, лишь коснувшись подушки. Я свершено счастлива. Спокойна и счастлива.

  Это состояние передавалось и иностранцем, для которых Ольга в храме была учителем, тренером, гидом, няней, музой; и одновременно с тем, как она отражала их, им передавалось и её основное состояние - умиротворение и радость.
 Англичанин Хамиш, уезжая, со слезами сказал ей:
 - Я ехал в храм за практикой ушу, но я нашел тут настолько больше! Я нашел тут невероятно больше. И все благодаря тебе! Я узнал о чайной церемонии, о культуре Китая, о человеческих отношениях, о природе чи, о природе тай чи, и о природе вообще!
  Хамишу было 25 лет, но многие думали, что ему под 40. Худощавый, высокий, в очках роговой оправы, он выполнял движения тай чи как робот, объясняя, что у него совершенно нет растяжки.
Но в процессе тренировок Оля воскликнула:
 - Ты наоборот обладаешь невероятной природной гибкостью, и, очевидно с детства держал себя зажатым, чтобы «не растечься по мостовой», твоя скованность лишь психологическая, и стоит начать заниматься серьезно тай чи, начнет проявляться естественная пластика.
  Хамиш слушал в недоумении, считая себя неспособным к физическим занятиям, но с детства, испытывая странный интерес к тай чи:
- Я толком не знал что это такое, но каждый раз, когда по телевизору видел кадры с плавно двигающимися китайцами, меня это невероятно привлекало. Про Юньнань я узнал из документального фильма ВВС, а когда уже прилете в Куньмин, в гестхаусе услышал о Дали и о храме, от французской актрисы, которая жила тут пару недель назад. Я не сомневаясь что это именно то место, куда мне надо, движимый своей детской мечтой научиться тай чи, тут же поехал в У Вэй сы.                Но первые моменты храмовой жизни меня напрягли, когда я увидел душевую комнату, пришел в ужас, и решил вернуться в город. Но что-то меня удержало, и я не только остался, но на следующий день помыл душевую комнату и с удовольствием принял там душ. Я очень брезгливый по натуре, но впервые в жизни такие условия меня перестали волновать, я даже увидел прелесть, точнее - естественность лесной жизни, и понял, что это была природа уличного душа, а не грязь. И многое еще понял, - рассказывал Хамиш.

   Он закончил университет, выучившись на инженера по очистки воды. Узнав об этом Ольга рассказала, что пару месяцев назад в храме тренировался американец, которой тоже только что получил диплом по этой же профессии, и что пересекись они тут, им было бы много, о чем поговорить, как и американец Брайан, Хамиш хотел работать на благо человечества, делая воду чистой. Но ему не хотелось с утра до вечера проводить в лаборатории, и в храме он вдруг вспомнил, что в детстве у него была мечта работать кинопродюсером, но на многие годы это ушло из памяти, и даже не вспомнилось при выборе факультета:
 - Меня поражает, как много я открываю тут вокруг себя и внутри себя, когда делал форму тай чи, или даже просто одно движение, например, «облачные руки» я словно попадаю в другую реальность, это завораживало, придавало сил и изменяло восприятие, делая мир живым. А на утесе Гэ Лао, в восстановленном медитационном центре что-то невероятное, я не верил своим глазам, я словно попал в кино про Джеймса Бонда, где всегда показывают какие-то умопомрачительные пейзажи, уникальные места, в которые обычному человеку просто Никак не попасть!!! Ощущение что я супергерой, что все со мной происходящее недоступно простому смертному, я впервые испытываю такое! Я не Джеймс Бонд, но у меня вдруг открылась его возможность попасть в потаенное, прекрасное, таинственное место мира! И возможно, поживи я тут пару лет практикуя, я может и стал бы супергероем!
                72
   Ольга себя не считала Супергероем, она лишь послушно выполняла свои храмовые обязанности, и в редкие свободные минуты читала дневники предшественницы Су:
«…Срок моего пребывания в храме приближался к отметке 3 года. Это испытательный срок, за который Учитель присматривается к ученику, а тот - к Учителю.  Я встречала информацию в разных источниках, что с древних времен послушник, живущий при храме меньше чем 3 года, не считался учеником в полной мере, и мог уйти в любое время, не испытывая угрызений совести. И монахом тоже становились только по истечении этого «проверочного трехлетнего срока». Видимо, именно такое время нужно чтобы новичок, пройдя испытания внутренних этапов эйфории, фанатизма, и последующие за этим периоды усталости, разочарования, переоценки, успокоился, и принял осознанное решение стать Учеником именно этого Учителя, «отдав себя полностью, уже без сомнений».
За 3 года при храме я прошла все эти этапы, многое поняла, многое поняла заново, на более глубинном уровне, а главное - многое перестала хотеть понимать, пришло осознание того, что понимать особо нечего, не зачем, и нечем.                «Многие знания, многие печали» получаются у людей из-за того, что они, накапливают отрывочные знания, которые не помогают, а лишь не дают покоя. Им становится трудно ходить, ведь приходиться постоянно тащить весь груз ложных иллюзорных знаний на себе, увеличивая печаль. А практикующие буддизм стараются просто быть - принять мир таким каков он есть, увидев бессмысленность и ложность, сбрасывают груз суетных знаний, становясь наполненными воздухом. И отдают большую часть своего внимания наблюдению за тем, как он входит и выходит из носа.

    Большинство иностранцев, живущих в храме не желали принимать участия в молебнах видя лишь ритуальную часть этого действа, не подозревая о такой великолепной возможности потренироваться в состоянии «здесь и сейчас», хотя это нужно делать в любой момент, и на тренировке и за обедом и в беседе, и когда чистишь зубы, и идешь, и сидишь, и читаешь. Но именно во время чантинга это получается проще всего, по аналогии с морской водой, которая держит тело -  если это тело живое, расслабленное и наполнено воздухом.
   Вот какое понимание сопровождает меня в данный момент. А детали атмосферы, в которой проходили трансформации можно показать на примере любого дня в храме. Да вот хоть вчерашнего:
 Во-первых, я не собиралась туда приходить. Был понедельник, 5 число 5 лунного месяца, обще китайский фестиваль «Драконьих лодок», это национальный праздник, и уроков в университете нет, шифу накануне поинтересовался, приду ли я в храм. Я ответила, что учительница пригласила класс к себе в деревню, где проведет культурологический урок, так что придти в храм возможности не будет. Но вечером шифу позвонил и велел обязательно явиться, потому что «ожидается много гостей монахов из других храмов, а послушница Чжао рано утром уезжает в Куньмин, и чай подавать некому». Отказаться я не могла.
 Придя к 9 утра, я была сразу отправлена на тренировку, потому что гостей еще не было, а кабинет уже подметен.  Шел разгар «сезона», но в храме жил всего один иностранец, мы не разговаривали, я даже не знала из какой он страны, он тренировался там уже вторую неделю, но избегал общаться со мной, его очевидно напрягало мое присутствие.  В мой прошлый приход он был разозлен тем, что я сказала не называть Учителя «Шифу», а приветствовать словом «Амитуофо», потому что «Шифу» говорят только принявшие буддизм ученики. Я добавила, что конечно шифу не оскорбляется этим, и хотела завершить мысль, что лучше все же придерживаться правил для иностранных гостей, но не успела. Он фыркнул: «Yes! It is only you complaining!!!» Я решила, что у нас проблемы со взаимным восприятием, и продолжила обоюдное игнорирование.
В 10 утра в храм пришла послушница Сиу, профессиональный мастер чайной церемонии, а в 11 утра приехала еще одна ученица - так же часто подающая чай. Гостей так и не было, а подавальщиц чая собралось уже три. Я улыбнулась этой мысли, и пошла за шифу в кабинет, разливать компот. Чай без гостей шифу редко пил.
Ожидаемые монахи приехали ровно в 12 и сразу отправились в столовую.
В связи с праздником обед был на славу, я как всегда ела медленно, и еще сидела за опустевшим столом наслаждаясь картошкой и острыми огурцами, когда в окно со двора заглянул послушник и передал, что меня зовут подавать чай! 
Это было странно! Китайцы обычно не пьют чай сразу после еды - это плохо для пищеварения, они жду как минимум пол часа, а то и час, могут поесть в это время фрукты, но не станут пить чай!  Поэтому я никогда не торопилась за обедом и почти всегда выходила из столовой последней. И вот вдруг меня сорвали из-за стола, что не принято в Китае, тут к приему пищи относятся как к сакральному действию, и едящего человека обычно не дергают, позволяя ему закончить трапезу, даже пожелание «приятного аппетита» по-китайски -  мань мань чи «медленно, медленно ешьте». Но пришлось поскорее запихать в рот то что оставалось в моей плошке и поспешить в гостиную.
А там другая ученица уже разливала чай, и в моей помощи не нуждалась. Я покорно присела рядом, вспоминая оставшееся на обеденном столе.
Через несколько минут шифу повел гостей показывать стройплощадку, выходя из павильона обратился к приветствующим его у дверей туристам: «Пожалуйста, заходите, попейте чаю!» и повернув голову ко мне: «Угости чаем!».
Я пришла в ужас! Группа пожилых китайских туристов была человек 30, и развлекать их мне совершенно не хотелось. Но китайцы благоразумно отказались, понимая, что они не поместятся за столом, и я, помыв чашки и закрыв изнутри двери, осталась одна в прохладном павильоне.

   Вскоре ко мне заглянула послушница Сиу, рассказала, что её изначально позвали в храм чтобы лепить праздничные пельмени, но оказалось, что всякой еды приготовили слишком много, и на ужин будут доедать оставшееся с обеда. Я сказала, что меня позвали подавать гостям чай, чего тоже не случилось. И так ничего в тот день не сделав, мы дожидались шифу чтобы попрощаться и разойтись по домам.
 Шифу вернулся в павильон без монахов, и снова пожелал пить компот. Вскоре приехали ученицы из Куньмина, и шифу велел послушнице Сиу приготовить гостевые комнаты.
Одна из приехавших была владелицей чайных плантаций и нескольких чайных магазинов, она сама начала заваривать привезенный в подарок чай. Я, поняв, что мне опять нечего делать в гостиной, пошла помогать Сиу убирать комнаты, отпрашиваться в город было неловко, хотя третья, приехавшая в 11 утра ученица, так и сделала, и уехала сразу после обеда.
  Мы протерли пыль, подмели и помыли полы, постелили постельное белье, и были готовы уходить, как шифу заглянул в комнату и отправил послушницу Сиу на кухню лепить пельмени!  У меня же сил вообще не было, и я решила не высиживать дальше за чайным столом среди гостей, а со спокойной совестью отпросилась домой.                Идя по тропинке, освещенной уходящим за горы солнцем, подумалось, что этот день совершенно не похож на другие, но, однако очень типичен: Каждый раз в храме все происходит абсолютно не так, как ты заранее представлял, и, хотя существует четкий распорядок дня, там постоянно присутствует ощущение, что все случается спонтанно, хаотично, но при этом словно по расписанию.  Которое тебе не оглашается.                Иногда у меня от этого даже начинала кружиться голова.                Кстати поездка в деревню с учительницей оказалась отменена, и придя в храм я не пропустила урок…

… Вспомнила, как провела этот же праздник год назад, тогда он попал на мой день рождения. На западе этот национальный китайский праздник называют «Фестивалем Драконьих лодок», была среда, утром до завтрака я пришла в храм, и шифу, увидев меня во дворе храма посередине недели, удивился и спросил - «Ты что сегодня пришла?»
 Я ответила, что пришла поесть цзунцзы - завернутый в бамбуковые листья липкий рис с начинкой, который едят именно в этот праздник.  Я не призналась про день рождение, и что хотела встретить новый год своей жизни рядом с Учителем.
За год до этого я уже встречала день рождения в храме, тогда атмосфера была совершенно иной, храм был наполнен приключениями, веселыми детьми тренерами, и большим количеством прикольных иностранцев. Фотографии того вечера уникальны - все жители храма вымазаны кремом от торта, которым они кидались, бегая друг за другом по храмовому двору.                Теперь же там не было ни детей, ни желания приключений, а лишь повзрослевшая я. И шифу. Которому я не сообщила про день рождения, в храме этому не придают значения, и никто не празднует свои. Когда день рождение самого шифу - мало кто знает, поздравлять с этим днем у буддистов не принято, мы отмечаем лишь дни рождения Будд и Бодхисаттв.                Так что день моего ...-летия шел своим спокойным чередом, хотя выпал на праздник.                Вопреки ожиданиям людей в храме было не много, за обедом заполнился всего один гостевой стол, правда к ужину добавилось еще два.                На кухне, пока я помогала чистить грибы, мне объяснили, что народу сегодня в храме не много потому, что праздник не буддийский, а «домашний» и почти все проводят его в кругу семьи.
    Зато было неожиданно много еды: все три приема пищи нас ожидало пиршество, кроме цзунцзы, разнообразных блюд было почти столько же, как на Новогоднем ужине. А вечером -  еще и пельмени, что в храме случается всего несколько раз в год.
   Помню, в том году даже на Китайский новый год, когда традиционно едят пельмени, в храме их не подавали, готовившей тогда еду монах Син Дэ объяснил, что их некому лепить - сам не умеет, потому что это «северное блюдо» и у них в юньнаньской деревне пельмени не делали. 
Как-то весной они с тренером попробовали их приготовить впервые, и вышли большие несуразные разваливающиеся пельменища. Теперь же на кухне были люди, которые умели это делать, к тому же после прошлого фиаско Син Дэ заказал аппарат для прокрутки теста, и процесс оказался не таким сложным.
  Один из послушников хотел научить меня, но я похвасталась, что умею, потому что в моей стране это распространенное блюдо и мы едим их довольно часто, правда я сама ни разу в жизни не лепила, но умолчав об этом лепить отказалась, а взялась делать кружочки из теста крышкой из-под банки. Вскоре меня сместили, сказав, что я слишком медленная, я попросилась крутить тесто на аппарате, ведь это забавно. А когда меня лишили и этого развлечения, я стала беспечно болтаться вокруг, фотографируя процесс.                Весть тот день я вела себя как ребенок, выбирая только развлекательную работу и увиливая от скучной, даже от разливания гостям чая в гостиной шифу, я сбежала под предлогом, что на кухне не хватает рук для лепки пельменей. Даже не знаю, что на меня нашло, возможно, днерожденевое настроение пробудило капризную девочку, которую я давно в себе не встречала, проходя строгое храмовое воспитание…»
               
                73
   Капризные люди не часто встречались в У Вэй сы, или старались сдерживать себя и не проявлять этого качества, и прочих «негативных» черт, так что впечатление от жителей и гостей храма было удивительно позитивное. Хотя, конечно, ничто человеческое было им не чуждо, но атмосфера храма, его «поле», особенно рядом с шифу, сильно влияло на поведение пришедших, вдохновляя на проявление благостных сторон.
   Однако разница культур давала о себе знать, ведь то, что считается нормальным и благопристойным в одной стране, кажется странным и невоспитанным в другой. Например, в Китае многими воспринимается неприличным сморкаться в бумажную салфетку за столом, и потом класть её в карман, что делают иностранцы. При этом чавкать, хлюпать, отрыгивать считается вполне естественным, и даже помогающим пищеварению. Иностранцев же это приводило в шок, особенно смачное отхаркивание сразу у выхода из столовой, и удивляло что при этом аккуратно высморкаться в платок неприемлемо, но обойтись без этого было сложно - непривыкшим к китайской кухни гостям за едой закладывало нос от острых блюд.
 Но подобные различия не имели большого значения при встрече культур, они лишь добавляли граней пестрой храмовой жизни. Однажды среди иностранных гостей встретились итальянец по папе и турок по маме, давно живущий в Австралии, у которого фамилия в переводе с итальянского была «деньги», и полу-китаянка, полу-лаоска, родившаяся в Швейцарии, чье имя звучало похожим на китайское слово «деньги». Иностранцы веселились такому совпадению, и шутили, особенно англичанин Алекс:
 - Если ребята поженятся, то швейцарка станет настоящим сокровищем –и имя и фамилия у неё будет денежная.

  Алексу было 20 лет, он учился в Лондоне в университете на философском факультете, а прошлый учебный год проходил обучение в Гонконге:                - Меня интересовала китайская философия, особенно даосские и буддийские мудрецы, поэтому я выбрал практику в Гонконге, а в моем английском курсе этого вообще не было. В Англии мы изучали только греков, немцев, англичан. А теперь, в настоящем буддийском храме, все узнанное за год в Гонконге на уроках начинает ложиться в сознание, у нас там даже был предмет «буддийские храмовые церемонии» и невероятно круто по-настоящему присутствовать во всем этом.                Я специально искал храм чтобы пожить какое-то время, понимая, что сухие знания только так смогут ожить. А когда еще узнал, что У Вэй сы это чань храм, так вообще пришел в восторг, я хочу начать медитировать, мне кажется это очень важно. И когда тут в медитационном центре начнут проводить группы для иностранцев, я обязательно приеду чтобы пройти практику и получить благословение от шифу. К тому времени я уже закончу обучение, мне остался еще один год, и перед началом работы снова сделаю заезд в храм. Думаю, мне это поможет потом и в работе, я собираюсь становиться дипломатом, очень уж мне нравиться путешествовать и общаться с людьми, а медитации наверняка помогут снимать стресс и быть более собранным, – делился Алекс планами на будущее с новыми храмовыми друзьями.
- Да, да, совершенно верно! – отозвалась швейцарка, – Мой папа в молодости, в Лаосе, провел 8 лет монахом в буддийском храме, и можно сказать, это была его школа жизни! Там он не только научился медитационным и другим практикам, воспитал характер, но и приобрел всевозможные социальные навыки. Я думаю время в храме очень благотворно влияет на всю жизнь человека, и сожалею, что у меня сейчас на это есть только неделя. Но даже за несколько дней я успела многое понять.

  Ольга слушала беседы ребят, радуясь, что судьба привела её в это уникальное место, и что у неё есть возможность наблюдать за людьми со всего мира, отмечая «жизненные уроки» которые все там проходят.
«…Сострадание - это не жалость, не сочувствие, и не только чувствование того же самого, что и собеседник, а видение всего комплекса феноменов и причин происходящего. Состраданию сопутствует терпение и внешнее "хладнокровие" в отношении сострадаемого, которое часто ошибочно принимается за жестокость…» читала Оля цитату из дневника послушницы Су, которая часто включала в записи мысли мудрецов, рассматривая свой опыт сквозь их. У Ольги получалась многопластность восприятия жизни в храме, она проходила многие этапы вслед за послушницей Су, имея возможность узнавать, что видела и думала та, что её поддерживало и поражало, сравнивая со своим опытом.
«…Со времени, когда в храм приехали будущие монахини, я не подавала гостям чай, шифу научил одну из них чайной церемонии и она «поселилась» в гостиной. Так что я постепенно перестала приходить в храм по субботам, но вскоре шифу спросил у меня в воскресение - «почему ты не приходила вчера?», пожурив за не послушность, и велел снова приходить и по субботам тоже, практиковать чайную церемонию. Я была уверена, что китайская послушница разливает чай хорошо, скорее всего, шифу просто хотел, чтобы я проводила в храме больше времени.                И первая же суббота оказалась плодотворной, и не только для меня.                Благодаря тому, что я заняла место за чайным подносом, послушница смогла наконец заняться чем-нибудь другим, а то она уже несколько месяцев сидела безвылазно в кабинете как принцесса в башне, подавая гостям чай, и помогая шифу с каллиграфией.

Во время проведения недавнего фестиваля я присутствовала при написании шифу иероглифов на официальных церемониальных конвертах. Перед тем как писать «на чистую» настоятель тренировался, а послушница выступала в роли консультанта. Я впервые видела, чтобы кто-нибудь, младший по возрасту, к тому же женщина, так уверенно критиковал линии и штрихи, сделанные шифу. И настоятель исписывал тренировочные листы, снова и снова выводя один и тот же иероглиф до получения её одобрения.                Я не могла поверить своим глазам, никогда не видя эту послушницу с кистью, похоже, она или имела талант великого каллиграфа, или психолога. Потом я узнала, что оба предположения оказались верны, она обладала очень красивым природным почерком, и была профессиональным психологом, закончив университет по этой специальности.
 В ту субботу, когда шифу велел мне вновь начать подавать чай, она с удовольствием ушла с другими послушницами вырывать сорняки вдоль лесной лестницы, и была рада провести весь день дурачась со своими подружками на теплом ноябрьском солнце.                Ноябрь тут самый приятный месяц в году. Летняя жара и ливни уже прошли, а зимний ветер еще не появился, так что целый месяц мы упиваемся ясной погодой, легким бризом и температурой около +23. Впрочем, последующие зимние месяцы тоже солнечные, и по температуре не такие уж и холодные, днем до +18, но наш знаменитый ветер портит картину, наслаждаться прогулками в эти месяцы не так уж приятно, его порывы иногда сдувают с ног.
Ха-ха, вспомнила, как хрупкая учительница весом килограммов 40 рассказывала, что опоздала на урок потому что ветер унес её с дороги, а идущая с ней сослуживица кричала – «Держись за дерево!», сама обнимая гнущийся ствол. Прада, такие порывы бывают только в Новом городе Дали, он расположен у начала озера, в ущелье схода горной гряды Цаншань и холмов с противоположной стороны озера. Там ветер бушует почти круглый год, зимой становясь невыносимым, можно пытаться ехать на велосипеде с крутой горы вниз…и оставаться на одном месте, порыв ветра будет держать словно стена. Старый город расположен в более спокойной зоне, а в горах его сдерживают плотно растущие деревья…

…Как-то я обратила внимание, что отзывы в сети о храме на английском и китайском языках резко различаются. Китайцы пишут, что видели из древнего: тысячелетнее дерево, 500-летний колокол, легендарный лечебный источник; иностранцы же, словно ничего этого не существует, описывают что испытали физически: подъем в темноте во время молитвы, больные от тренировки мышцы, строгие правила поведения в столовой. На уроке китайского языка я узнала, что раньше в Китае нельзя было не только говорить о делах правящего в тот момент императора, но и описывать в текстах происходящие вокруг события повседневной жизни.  В те времена китайцам писать можно было лишь о делах минувших дней, только о прошлых династиях, только исторические сочинения. Меня этот факт тогда сильно поразил. И, возможно, с тех времен среди китайцев тянется традиция писать о чем-то древнем, теперь, наверное, это показатель «высокого стиля» и хорошей образованности…
 …Болтая перед воротами храма с израильтянкой, я увидела у неё в руках книжку с иероглифами и английскими словами «Одна лошадь». Она сказала, что этот томик стихов на буддийскую и даосскую тему взяла на алтаре в главном зале, и что там еще целая стопка. Я сразу бросилась туда, и просто влюбилась в эту книжку! Благодаря тому, что кроме иероглифов и английского перевода в ней оказался и пинин - транскрипция, это стало моим лучшим пособием по изучению китайского языка, и древней литературы, и особенностей буддийского быта, деталей жизни древних монахов, разнообразных природных явлений, и структуры китайского мировоззрения.               
   Изучая коротенькие стихи, у меня впервые появилось ощущение, что я могу смотреть вглубь иероглифа, видя многогранность и недосказанность, которая дает такой объем восприятия фразы, о существовании которого я ранее не догадывалась.                А еще я поняла причину странного перевода высказывания Льва Толстого, который по-китайски звучал неожиданно приземлено. В первый год в Дали я купила в книжном магазине постер, на котором под цветным портретом Толстого с картины Репина, написаны сверху-вниз в четыре ряда иероглифы цитаты классика, он висел у меня в гостиной как загадочный коан, пока я не выучила иероглифы и не прочла: «Идеал – это указывающий дорогу фонарь; если нет идеала; нет уверенного направления; а нет направления нет и жизни». В оригинале: «Идеал – это путеводная звезда; без неё нет твердого направления, а нет направления, нет и жизни».  Обратив внимание на разницу используемых образов, я усмехнулась китайской «практичностью», и зная, что у них своеобразное отношение к небесным светилам, не удивилась, что переводчик решил не использовать эту аналогию. 
                А после прочтения томика буддийско-даосских стихов мне открылось объяснение использования именно слов «указывающий» и «фонарь», которых нет у Толстого. Зато они есть у Хань Шанья. И хотя речь там идет не об Идеале (так напрямую буддийские монахи не выражались), а о прогулке в горы к мудрому монаху, который указал путь, а луна повесила круглый фонарь, вполне возможно, что на выбор при переводе именно этих иероглифов, повлияло частое использование их в древних стихах о мудрости и пути, знакомые многим поколениям китайцев.
Я захотела выучить на память несколько стихотворений из сборника, но шифу спросил выучила ли я наизусть Да Бэй Чжоу «Нилакантха-дхарани», Мантра Великого Сострадания. А я даже не знала, что надо это учить, хотя краем уха слышала, что это обязательный текст, он входит почти во все молебны. Но думала, что иностранцу не надо, я же ведь никогда не буду вести храмовую церемонию.                Однако раз шифу поинтересовался, значит надо выучить, я волновалась, что это многостраничный текст, но к своему удивлению нашла его в маленькой брошюрке, которая лежала в моей храмовой комнате (видимо я раннее принесла её с другими книжечками) и оказалось, текст не такой уж и длинный. Я даже подумала, что смогу справиться за неделю. Но за неделю еле-еле осилила четверть. Надеюсь, за месяц выучу, так сказать - к Новому году:)
… И еще одно задание дал мне шифу, играя на гу цине в кабинете, настоятель сказал, чтобы я купила себе гу цинь и начала учиться играть. Это было сверх неожиданно! Я никогда в жизни не играла на музыкальных инструментах, рано поняв, что у меня нет музыкального слуха, а в течении жизни даже поняла, что вообще глуха к музыке. Единственное, чем я смогла прикоснуться к музыкальному миру, так это научиться нескольким ритмам на барабанах, ходила в перкуссионную школу, чтобы хоть как-то улучшить чувство ритма, которое у меня было в неразвитом состоянии, и это ощущалось во многих житейских областях. Я была сильно разбалансирована, разструктурирована. Но пару лет увлечения ритмами народов мира помогли стать внимательней к внутренним и внешним ритмам.
Однако, чтобы на струнном инструменте! Да еще на, как говорят, самом сложном! Я подумала, что шифу шутит. Но через некоторое время настоятель опять повторил задание. Я пробормотала что с музыкой у меня плохо, что проблема с ушами, и что даже если куплю хороший инструмент, то где найти хорошего учителя? Шифу согласился, что это проблема, и увидев, что я сопротивляюсь, ищу отмазки, добавил: «ладно, потом, как-нибудь, потихоньку». И тема была закрыта…»
               
                74
«… А однажды в Дали выпал снег!                Я слышала, такое бывает, но за 5 лет пока тут жила еще ни разу не видела. И вот снег шел и шел, и за ночь навалило столько, что образовались вполне приличные сугробы, особенно на деревьях. На пышных цветах и листьях снег скапливался и от тяжести ветки ломались у самого основания, или даже ствол разламывался надвое, и улицы оказались завалены еще и огромными ветвями, и кусками деревьев.
   Проснувшись до рассвета и увидев, как все вокруг белым-бело, я решила поехать в горы, не упустив уникальной возможности увидеть храм в снегу и сделать снимки на профессиональную камеру. Но передумала, подозревая, что никакой транспорт в этот день не будет ходить, и пешком добраться туда тоже не так-то просто. Тем более в тот день у меня были уроки, так что я, вооружившись камерой, пошла поснимать по округе. На улицах творилось невероятное, люди брели по середине проезжей части, где было меньше всего снега, на ногах шуршали разноцветные целлофановые пакеты поверх обуви, сапог у многих просто не было. Почти у каждого в руках большие профессиональные камеры, но снимали и на телефоны, тут же отправляя друзьям, делясь фотографиями редкого чуда природы.
Машин и автобусов не было, они просто не могли взобраться на крутой склон, ведущий к университету, внизу буксовало несколько легковушек, застрявших в снежной жиже, остальные даже не пытались, разворачиваясь уезжали. У университетских ворот тоже было столпотворение машин, те наоборот не решались ехать вниз.  О «зимней резине» тут никто не слышал, навыками вождения в экстремальных ситуациях не владел, поэтому все дороги стали пешеходными. И пешеходов было хоть отбавляй. Не смотря на учебное время, студенты резвились на улице, со всех сторон звучал смех, многие видели снег впервые - в университете живут не только ребята из южных провинций Китая, но и из Лаоса, Вьетнама, Таиланда, Индии.

Ко второй половине дня лавочки, дорожки и склоны были утыканы снеговиками разных форм, люди всех возрастов дурачась возились в снегу. Студенты, учителя, профессора, обслуживающий персонал, члены их семей от детей до стариков, все участвовали в снежных забавах. Было видно, что происходит что-то уникальное, у многих - впервые в жизни.
 В то утро я наконец поняла, почему Дали сравнивают со Швейцарией, увидев знакомый пейзаж впервые в заснеженном виде, я ощутила себя на горнолыжном курорте.                А в храм попала на следующий день - на молебен полнолуния, автомобильные дороги к тому времени были расчищены, но в горах снега еще хватало, и мне удалось сделать много уникальных фотографий.
В ночь снегопада в горах повредились электропровода, и храм остался без электричества, но на повседневной монастырской жизни это никак не отразилось, все шло своим чередом - Да Кайсин разжег буржуйку, и как раньше, весь день чайник за чайником кипятил воду для термосов на огне. А в кабинете шифу разожгли жаровню с углями – небольшой таз на ножках. Гости сидели вокруг грея ноги и наблюдая как в поставленных на угли керамических плошках тает свежий снег, воду от которого потом использовали для приготовления чая.
 В тот раз на молебен собралось довольно много людей, хотя был рабочий день, но обыватели большими компаниями пришли в храм посмотреть на заснеженные горы, поиграть в снежки. Настроение было праздничное. Я обратила внимание, что и сама пребываю в необычно приподнятом состоянии, словно в детстве в новогодние каникулы. Однако надеюсь, что снегопады не станут тут частыми гостями. Раз в 10 лет вполне достаточно.                По снегу я не скучаю.

   Не хотелось сидеть в холодной гостиной шифу в кругу китайских гостей грея ноги у таза с углями. Я предпочла провести время на солнышке, болтая с канадкой юристом Джени.                Она оказалась одной из тех иностранцев, которые приехали в храм не за кунг фу, и не по приколу, а за духовным опытом – как она сама выразилась, рассказав, что искала в Китае место, где можно было бы пройти курс випасаны, но не найдя, случайно попала в У Вэй, просто чтобы «посмотреть на жизнь монахов», она интересовалась буддизмом, увлекалась духовными практиками и внутренним развитием.
    В последнее время именно канадки оказывались «самыми чувствительными к буддизму». Буквально пару недель до этого девушка из Канады расплакалась, когда шифу начал произносить На Мо Амитуофо, стоя рядом с ней. Она была так тронута, что слезы сами потекли из глаз. А до этого в храме несколько недель жила канадка Сара, глубоко интересовавшаяся буддизмом, а не ушу, и вела себя с большим почтением, стараясь прочувствовать значение храмовой жизни, а не просто проводя время...

… 21 декабря выпал на субботу, и по дороге в храм я в полной мере ощутила самую длинную ночь в году. Светать начало когда я почти дошла до храмовых ворот у основания горной лестницы, с удовольствием бредя по темной деревенской брусчатке, не встретив ни одной живой души.  Зимний ветер еще не вернулся в Дали, предрассветная дорога была спокойной и теплой. Ворота всех домов были закрыты, и дремлющие за ними псы не реагировали на одинокого путника, так что впервые меня не приветствовал бодрый утренний лай.  Сквозь тишину казалось слышно, как светит луна, кокетливо прикрывшись веером тонкого облачка…
… Вчера прочла фразу: «Когда покоряешь своё эго - получаешь Реальность» очень приятно видеть такую перспективу! Правда, не обманывает ли меня само эго, притворяясь покорным, фальшиво радуясь своей возможной трансформации?  Это возможно проверится в тяжелых, экстремальных ситуациях?                Хотя можно и без суровых испытаний. Надо просто быть послушной Учителю! Тотально! Как в этом описании мудреца: «Мы внутри постоянно сортируем вещи, хотя и слушаем, но слушаем не хорошо. Слушаем таким образом, что наш «прошлый ум» на все накладывается. Кто же слушает? Это не мы, это наше прошлое. Раннее что-то читали, что-то слышали, к чему-то приспособились. Прошлое не позволяет ничего, что может его разрушить. А надо слушать - послушно - то есть очень внимательно! Если слушать внимательно - «послушно», то не надо будет никаких решений!»
И шифу именно это часто повторяет: «не усложняй себе жизнь, просто слушай шифу и делай так» - казалось бы, куда проще, но не многие поступают так, кажется, большинство учеников думают, что их Учитель «не сильно понимает в жизни вне храма» и не разбирается в ней, и что его советы идут в разрез с направлением развития современного социума.                А Учитель старается направить внимания людей внутрь, в центр сущности, и при этом, естественно получается отказаться от разных манящих социально-развлекательных опций.
«Если полностью открыть уши, откроется и сердце. Если услышать истину, станешь послушным.»
Возможно мое эго и прошлое, прикидываясь «здравым смыслом», сопротивляется полной покорности? Столько вопросов!
…Прочла у Пришвина о «зверином сне» - когда спишь, и в тоже время знаешь, что вокруг тебя делается. Подумалось -  зверь так спит, а человек так «бодрствует». Ведь когда мысль блуждает, это как во сне, сознание в грезах, но при этом думаешь, что знаешь об окружающем – а этим занимается лишь малая часть сознания.                Вот он - мой сон жизни, я его поймала.                Это оказывается не мистическое состояние, о котором упоминают философы, это просто блуждание повседневных мыслей. Самое банальное, повседневное мыслительное занятие: привычные размышления о будущем, о прошлом, тоска по ушедшему, фантазирование, волнение, тревожение, и больше ничего – вот он - сон разума. «Бодрствование человека» …
Вчера я случайно узнала, что «воскресение» по-японски тоже день солнца, как в английском и китайском, а «суббота» - день земли! А слово «послушник» по-японски имеет смысл «человек с изначальным намерением» и пишется китайскими иероглифами обозначающими - изначальное сознание.                Очень интересно столько всего узнавать! Хотя по большому счету эти знания не имеют никакого смысла…» дочитала Ольга очередную тетрадь и выключила свет. Было уже почти 11 ночи.
               
                75
    Одно время в У Вэй сы жила пара собак, они попали туда щенками, кто-то принес их спасая от голодной смерти. Шифу принял бедолаг, поручив вызвавшемуся послушнику заняться их лечением, обучением и тренировкой.  Жившие в то время в храме мальчики тренера восприняли щенков с восторгом, и понадобилось какое-то время, чтобы и собаки, и дети осознали, что храм не игровая площадка для потех.                Вылеченных псов потом передали в дом деревенского ученика настоятеля, где они живут до сих пор, а храм продолжает быть местом, куда может придти любой человек, чтобы испытать внутренний покой, сидя рядом с шифу под ароматным оливковым деревом. В один из таких моментов Ольга вспомнила рассказ из дневника послушницы Су:
 «В ноябре храмовый двор благоухал от цветущих орхидей. Наступал 15 день 10 лунного месяца, ровно 3 года назад в этот день я приняла буддизм, и стала ученицей шифу.  Я знала, что в китайской культуре первые три года очень важные в отношении учитель-ученик, это время, когда оба присматриваются друг к другу, шифу не начинает серьезно учить, лишь давая неофиту разную работу и задания, часто довольно тяжелую, а иногда странную, даже абсурдную, отмечая для себя психические и физические данные новичка. Первое время ученика могли подвергать довольно тяжелым испытаниям. Это была проверка крепости духа и черт характера - ученик не должен обижаться, учителя знали, что обидчивого человека трудно чему-то научить. Смотрели и на то, как ученик подает пиалу с чаем учителю, как общается с братьями по школе, как сидит, как реагирует на замечания. Это долгий путь терпения и воспитания. И лишь по прошествии трех лет, если ученик не сбежал, или не был изгнан, то негласно, или после церемонии «поклонения учителю», начинались действительные отношения Учитель -Ученик.
 Некий трепет по поводу этого дня, дня ученического трехлетия у меня присутствовал. Я ощущала, что это очень важный день, и даже продумывала - надо ли подарить шифу подарок, или может денежное подношение в красном конверте, или сделать три поклона до земли у ног Учителя, но потом все же решила не привлекать внимания к важной только для меня дате. И вела себя как обычно.                Но день таки оказался вполне себе не обычным!
 Была пятница, по расписанию у меня и утром и после обеда уроки, но в тот день университет проводил спортивные соревнования, и занятия отменились.  Так что рано утром я спокойно пришла в храм, и не планировала уезжать сразу после обеда, как поступала если во второй половине дня были уроки.
В тот день желающих принять буддизм набралось аж 16 человек! 3 года назад в этот день нас было семеро.
Во второй половине дня шифу, вручив новым ученикам буддийские паспорта и подарки, засобирался уезжать «на собрание», и предложил подвезти меня до города, как это иногда бывало.

Так же в машину взяли двух старушек, одна из них только приняла буддизм, а другая давно была ученицей шифу, всю дорогу они беседовали как добрые знакомые, и шифу много шутил. Я не понимала не только шуток, но даже их тем, лишь догадывалась что говориться что-то смешное по переливистому смеху старушек.
Когда они вышли из машины, шифу, обращаясь к сидящему за рулем сказал: «Может взять ученицу с нами на собрание, пускай посмотрит, как все происходит!» Водитель лишь усмехнулся.
Проехав мимо моего перекрестка шифу обратился ко мне сказав:
- Едешь с нами.
Я ответила: «Амитуофо, шифу».
А что я еще могла сказать, не понимая, что происходит.
Собрание проходило в отеле в новом городе. Официально называлось «Третий Буддийский конгресс автономного округа Дали народности Бай», проводимый раз в 5 лет. Мероприятие организовывалось региональными властями, т.е. коммунистической партией.
На мой взгляд происходила мистерия. 
Из выданного расписания я узнала, что сбор участников назначен с 14 до 18 часов, потом ужин, и в 19:30 первое заседание, а с 20 до 21:30 вечера - второе. 
Участниками были настоятели буддийских храмов, монахи, и бабули в национальных костюмах, к которым монахи относились с большим почтением.  Я предположила, что пожилые женщины - представители деревенских буддийских обществ, о которых читала в исторических книгах.
При регистрации всем раздавали сумки-папки с расписанием мероприятий, бэджики, а также ключи от комнат и талоны на еду. Так как многие приехавшие были из других местностей, а конгресс проходил два дня, то всех участников расселили в этом отеле.
 Из отеля до храма минут 50 автомобильной езды, однако номера были у всех участников, даже у представителей близлежащих храмов. 
Делегатов собралось около 150 человек, включая официальные лица от коммунистической партии. Некоторые монахи, настоятели храмов, и партийные чиновники меня знали, видели ранее в У Вэй сы, когда посещали шифу и пили подаваемый мною чай. Некоторые даже помнили по имени.  Но я старалась не привлекать к себе внимания. Очевидно шифу взял меня на это мероприятие «пофотографировать», так что я была занята камерой и старалась смотреть на всех только через объектив. А в остальное время сидела поодаль.
    В первый день мы приехали к половине третьего. До ужина было 4 часа, а до официального начала конгресса - полдня, участники располагались на диванах в лобби, на внутренних балконах, бродили взад-вперед, встречая друг друга и приветствуя.  Я немного удивлялась, зачем мы приехали так рано, и почему официальная часть начинается так поздно. Даже до самого отдаленного храма, из которого ожидались гости, было не больше 5 часов автомобильной езды, никто не зависел от поездов и самолетов и если бы все выехали утром, то к обеду были бы на месте. Видимо, таковы особенности национальной организации мероприятий, возможно, думала я, это было специально отведенное время для «кулуарных бесед».
   Казалось странным встретить монашеские мантии в лобби отеля, среди кадок с искусственными розами, фонтанами со скульптурами обнаженных амуров, и сидящими на диванах вокруг столиков, грызущих семечки, играющих в карты, обычных посетителей. А потом еще тапер заиграл на рояле живенькие популярные мелодии.
Ужин оказался шведский стол. Естественно вегетарианский. Монахи набирали еду в центре зала и рассаживались за огромные круглые крутящиеся столы небольшими группами. Официантки бесшумно ходили по залу разливая чай и убирая тарелки. За стол где сидел шифу, помощник и я, присел еще монах, а потом пара чиновников, одного я иногда видела в храме. Он был отвечающим за религию по региону Дали партийным деятелем, и председателем на этом конгрессе.
После ужина до первого заседания оставался еще час времени, все снова разбрелись по диванам в лобби. На мое удивление, кроме монахов и гостей конгресса в лобби вообще больше никого не было, стояла тишина, и кое где даже был погашен верхний свет.
  В 19:30 настоятели храмов и чиновники отправились в конференц-зал, а остальные участники продолжили сидеть в холле, ожидая официального открытия.
Наконец в 20:30 началась общая часть. Все направились в большой зал собраний. На сцене стояла трибуна и столы в два ряда за которыми уже разместились чиновники и настоятели храмов. А остальные участники устроились за расставленные столы по всему залу лицом к сцене, везде стояли фарфоровые чашки с уже насыпанными чайными листьями. После начала заседания в зал вошли девушки в национальных костюмах народности Бай, и ходя по рядам разлили по чашкам кипяток - сначала сидящим в президиуме, а потом всем остальным. В это время была оглашена приветственная речь, выступило несколько монахов, и объявив конференцию открытой все разошлись. Была половина десятого ночи.
  Шифу поехал обратно в храм, подвезя меня по дороге, велев на следующий день опять к ним присоединиться.
  Утром в 7:00 я стояла на трассе, ожидая, когда храмовая машина поедет мимо. В 7:30 в отеле был завтрак, в другом банкетном зале, чуть поменьше прошлого, обед проходил там же. Но так как была суббота, вечером во всех ресторанах отеля гуляли свадьбы, и ужин второго дня для монахов устроили в маленьком угловом зальчике, в котором не всем хватило места, и некоторые ели стоя, хотя организаторы и объявили, что снаружи есть еще посадочные места.
  На мое очередное удивление к 8 вечера обе свадьбы были уже завершены, проходя мимо я увидела, как работники убирали залы. И, как накануне, в это время лобби тоже были пусты, о недавнем веселье напоминали лишь шкурки орешков и семечек, рассыпанные по столам, диванам и полу.
  Мероприятия конгресса проходили в субботу весь день, со множеством перерывов, сменой мест собраний и участников. Утро началось в большом общем зале со звучания гимна Китайской Народной Республики. Затем так же стоя все прослушали Гимн Буддистов, я слышала её впервые, это была мелодичная песня, исполняемая высоким женским голосом. Многие монахи и настоятели храмов стояли, сложив ладони у груди, как при молебнах. Чиновники слушали по стойке смирно.
  Затем настоятель самого большого буддийского храма в Дали Чуньшэн, к которому принадлежат знаменитые Три Пагоды, прочел довольно обширный доклад, его текст был распечатан и входил в пакет розданных при регистрации бумаг, так что участники слушали выступление опустив головы, про себя читая речь. Выступали и чиновники, среди которых была молодая женщина.   В зале присутствовало несколько представителей других конфессий, мусульманский мула тоже выступал с приветственной речью, а гость даос на трибуну не поднимался.
  В 11 дня общее собрание закончилось и всех попросили пройти на улицу, где у входа в отель была подготовлена многоярусная конструкция для группового фото. На улице дул сильнейший ветер, и сияло ослепительное солнце, и на фото многие участники получились с прищуренными или зажмуренными глазами. После фотографирования делегаты разделились, округ Дали расположен в гористой местности, и основные «буддийские центры» с монастырями и храмами находятся на разных горах, так что разделение шло по названию гор (шань) - регион Цзицзу шань, регион Шибао шань, регион Вэй шань. Представители этих местностей прошли в свои совещательные помещения. В наш «регион Дали» вошли храм Гуаньинь, храм Чуньшэн «Трех пагод», храм Ганьтун, храм У Вэй и некоторые другие. В президиуме сидели настоятели выше перечисленных 4 храмов, считающиеся основными в этом регионе.
  Кулуарные заседания проходили до и после обеда. Однако не сразу после обеда – по всему Китаю обязательно отводится время на послеобеденный отдых. Затем участники вновь собрались в большом общем зале. В президиуме за столами сидели те же люди, что и утром, но в другом порядке. Накануне вечером их местоположение тоже было иным. Таблички с именами у каждого кресла каждый раз менялись.
  После нескольких коротких речей всех делегатов в зале рассадили по рядам так, чтобы между ними не было ни одного пустого места, чтобы их было легко считать. Участников без бейджиков (меня и еще нескольких зрителей) отсадили подальше, и в зал внесли большую красную урну для голосований.  Её открыли и показали всем что она пуста, было немного похоже на выступление фокусника, так же её внимательно исследовали «представители регионов», они же потом пересчитали по головам участников в зале, указывая на каждого пальцем.
   После еще одной небольшой речи все подняли руки, видимо прошло какое-то голосование. Затем раздали желтые листы, на которых был перечень имен настоятелей храмов, чтобы делегаты внимательно изучили бланки, затем каждый участник, в том числе и из президиума, по очереди организованно подходил и опускал бланки в урну. Когда процедура закончилась, представители достали эту пачку, пересчитали и расселись вокруг стола в конце зала, плотно окружив стопку. Их было человек 10.
 Остальные участники сидели на своих местах в ожидании. Почти через час представители передали список в президиум, а один из них встал за трибуну и огласил результаты голосования, перечисляя имена настоятелей храмов. Я не понимала, что происходит и о чем голосование, однако поняла, что каждый из настоятелей получил много голосов «за», несколько «против» и несколько «воздержавшихся». Если я правильно расслышала, то шифу храма У Вэй получил больше всего голосов «за». Но что это значило я так и не поняла.
 На обратном пути в машине шифу спросил «ну как?», я поблагодарила что меня взяли на это мероприятие, и сказала, что, хотя почти ничего не поняла, было очень интересно!
 - Что интересно? - рассмеялся шифу.
Я попробовала выразить мысль, что раньше видела Учителя только в монастырской обстановке, а теперь увидела еще и «официальную часть жизни настоятелей храмов».
А в душе радовалась, что мой трехлетний рубеж ученичества пройден, и даже был отмечен приглашением на буддийское официальное мероприятие. Но потом меня осенило, что в этом году на ноябрь попал «вставной лунный месяц», которые случаются в некоторые годы, и снова шел 9 месяц, а до официального 15 числа 10 месяца оставалось еще 4 недели! А я знала, как все быстро меняется в храмовой жизни, и вдруг почему-то испугалась, что за это время могу как-то сильно напортачить. Это был совершенно нерациональный страх, но я ничего не могла с собой поделать, лишь старалась не развивать эти мысли, оставляя их без внимания, и удивлялась своей тревожности и мнительности, с которыми думала, уже было покончено…»
   Оля, думая, что такие нерациональные страхи были свойственны только ей, не ожидала, что её предшественница тоже это все испытывала в свое время. Она знала Су как спокойного человека, и была удивлена, что той оказывается тоже ничто человеческое не чуждо. И надеясь, что возможно и она сама через несколько лет сможет обрести внутренний покой.
               
                76
   Но больше всего новой послушнице было интересно читать о храмовой жизни: «Однажды шифу велел обитателям У Вэй сы мужского пола носить каменные столбики-указатели на места будущих строек вокруг храма.  Столбики в половину человеческого роста были явно тяжелыми, одному поднять такой было не под силу. И несколько часов все занимались тяжелым физическим трудом, нося и вкапывая каменные указатели по хвойному лесу.  Местные жители продолжали хоронить своих родственников на «семейных местах», рядом с могилами предков, как тут принято, и территория захоронений разрастаясь, стала приближаться в плотную к храму, к местам, на которых шифу планировал восстанавливать здания. И чтобы не получилось, что могилы располагаются у построек, было решено заранее разметить территорию.
     Действо выглядело сюрреалистично. Шифу, бодро шагая по лесному ковру опавшей хвои, давал указания Дакайсину, который семенил позади с лопатой на плечах. Дакайсин начинал копать на указанном месте, но шифу передумывал и велел копать в другом, а, поразмыслив - в третьем, и снова - в первом. 50-летний Дакайсин, брызгая потом, каждый раз молчаливо копал там, где велено, иногда неуклюже заваливаясь в ямку. В это время мальчики-тренера, и два послушника, подносили столбики. Послушники успевали сходить по 2 раза туда-обратно, пока мальчики пыхтя дотаскивали один. Шифу назвал их «неженками», и хохотал наблюдая, как они с трудом тащили указатель на плечах, положив под него для мягкости куртки. Два других послушника, носившие каменные столбики, не выглядели уставшими. А носить было тяжело. Путь от начала лестницы, до которой столбики докатывали на тележке, шел вниз на много пролетов, а вдвоем нести на плечах тяжесть по лестнице явно неудобно, один всегда оказывался ниже и весь вес ложился на него. Потом дорожка шла вверх по лесу, который тоже был каскадный, на склоне горы, и надо было карабкаться вверх уже без ступеней, высоко задирая ноги, скользившие по опавшей хвое и задевая за корни и пни.
  Я же в это время, так же как Дакайсин, следовала за шифу, неся в руках эмалированный чайник и наполненную до краев горячем напитком пиалу. Перед началом этой лесной операции шифу велел принести лекарство. Но оказалось, что павильон заперт, а термос был внутри, так что мне пришлось взять в лес разогретый чайник, в котором варилось лекарство из корешков и трав, и фарфоровую пиалу.  Шифу не сразу принял напиток, надо было подождать, пока он немного остынет, так что я с наполненной пиалой в одной руке, и чайником и фотоаппаратом в другой, еле успевая семенила меж деревьев за настоятелем, который то выбирал место для вкапывания, то помогал подносить и сваливать столбики, придерживая посередине между двух несущих. И все это (кроме себя с чайником в руке) я умудрялась фотографировать.
  Правда, чуть не получив серьезные увечья, когда, пытаясь одновременно сделать кадр, и помочь держать вкапываемый столб, я поскользнулась на хвое и свалилась с каскадного уступа. Одна нога неприятно подвернулась и осталась на верхней террасе, а вторая соскочила вниз. При этом, еще не вкопанный столб завалился, чуть не ударив меня по голове, не достав лишь нескольких миллиметров! При неудачном стечении обстоятельств я могла бы сломать ногу в бедре, получить сотрясение мозга от удара каменным указателем, и обжечься разлитым лекарством.
Было бы неловко.
Но все-таки без жертв в тот день не обошлось. Я не видела, что произошло, но один из столбиков принесли на место разбитым, откололся кусок с верхним иероглифом, так что один из мальчиков принес банку с клеем, помазал им расколотые места и приставил их друг к другу. Что было дальше я не знаю. Я сделала еще пару снимков, и хромая побрела забирать пустой чайник, который несколько часов назад оставила висеть на сучке в другой части леса…

… Сегодня за обедом одна израильтянка не хотела есть какое-то блюдо, решив, что там чеснок. Я сказала, что это невозможно, что в буддийских храмах не едят лук и чеснок. Она спросила почему? В тот момент, за едой, я не могла провести развернутую лекцию по этой теме, и чтобы ответить коротко, сказала, что это не считается вегетарианской пищей, имея ввиду понятие ;, хун которое несет два значения: «мясное, рыбное» и «сильно пахучие растения», что включает лук, чеснок и имбирь, хотя последний не особо вонючь, и его иногда используют в храмовых блюдах. Но для краткости я просто сказала - они не считаются вегетарианским. Сидевшие за столом иностранцы прыснули от смеха:
- Ого, тут думают, что чеснок и лук - это животные!
 И, возможно, по возвращении будут рассказывать эту байку друзьям, увеличивая пропасть непонимания культур. А все потому, что не знакомы ни с языком, ни с понятиями страны по которой путешествовали. И ни у кого не было времени и возможности детально им все объяснять. Забавно наблюдать как рождаются мифы….
Но и мое понимание очевидно ограничено, и…пора идти спать…»
Этим оканчивалась очередная тетрадь дневника Су, и Оля рассмеялась вслух, поскорее открывая следующий текст:
«- Очень важно уметь ждать, быть спокойным, не суетится и ждать. Если ждать, то всего можно дождаться! - Услышь раньше эти слова шифу, я бы не смогла их воспринять. Ждать и Терпеть были для меня синонимами, имеющими негативный смысл, и не входили в мои ценности.
А теперь я практикую смирение. И вижу разницу между этими феноменами, и понимаю, что умение и способность ждать требует терпеливости.
  Но если жить в Здесь и Сейчас, то ни о каких терпениях, терпеливостях, ожиданиях вообще речи быть не может. В настоящем моменте нет памяти о прошлом и надежд на будущее. Есть то, что есть. Без оценки, и соответственно без желания «изменить в лучшую сторону», в чем задача терпения, терпеливости и ожидания.                Вот. Вот она Вторая Истина Будды – «корень страданий - Желание».                Желание избавления или приобретения, не важно, это в любом случае желание неких сформулированных изменений, потому что происходящему дается негативная оценка. Соответственно причина желания - негативная оценка текущего момента. А корень негативной оценки, точнее её природа – разделяющая и сравнивающая мыслительная деятельность. Но так как мыслительную деятельность остановить невозможно, то надо научится её контролировать. Для этого похоже и появились все «духовные» практики.

И тут всплывает «эго». Моторчик (и горючее) для оценочной мыслительной деятельности. Именно эго является причиной как терпения, так и нетерпеливости. Эго, которое хочет, делает человека нетерпеливым, но также как раз эго делает и гипертерпеливым, «возвышая над обычными неразвитыми нетерпеливыми людишками».
…куда-то я забрела в своих рассуждениях... а что такое Естественный Человек без эго? я не имею никакого представления.
И скорее всего сильно заблуждаюсь. Как большинство из нас.
Заблуждения, ошибки, ложные оценки, так свойственны людям, что я стараюсь держаться ото всех подальше. И теперь надо сделать следующий шаг - начать держаться подальше от самой себя.  Переместить центр внимания в «безмолвного свидетеля», того самого не дающего оценки, находящегося в Здесь и Сейчас. В Природу Будды - говоря буддийскими терминами.
    Однако надо быть осторожным и в этой практике, по словам мастера чань Бай Чжана: «… если ты говоришь, что мгновенно отражающее понимание - это Будда в тебе самом, ты произносишь слова измерения, слова рассчитывания; они подобны вою шакала. Это значит, что ты застрял в воротах, все равно что увяз в клею.  Поначалу ты не признавал, что внутреннее знание и понимание есть Будда в тебе самом, и блуждал повсюду в поисках Будды. Поэтому ты нуждался в наставнике, который поведал бы о внутреннем знание и понимании, как в лекарстве, которое бы излечила тебя от болезни безумного поиска вовне. Теперь, когда ты больше не ищешь вовне, болезнь эта вылечена и необходимо отказаться от лекарства. Если будешь фиксировать сознание на внутреннем всепостигающем понимании, знай, что это дзэнская болезнь, которой страдают фанатичные и слепые ученики… Это смертельно опасная болезнь, перед которой бессильны обычные лекари…»
                77
   Многие иностранцы, рассказывая, что только в кино и снах видели такую насыщенную разнообразием атмосферу, которая открывалась им теперь в горах Цаншань над городом Дали. Пейзажи и архитектура приводили гостей в восторг и оказывались лучше самых смелых ожиданий и фантазий, но вот поближе увидев буддистов, некоторые удивлялись и недоумевали, раньше думая, что буддист это такой добрый, всегда улыбающийся, все прощающий весельчак, типа Санта Клауса.
   На формирование такого стереотипа видимо влияет распространенный образ толстячка «Смеющегося Будды» Будды Майтреи, который действительно, надень на него красную шубу и бороду, станет похожим на новогоднего деда. А также общеизвестные факты, что буддисты стремятся к восприятию всех существ равными, и с состраданием принимают мир таким каков он есть, у многих иностранцев было представление, что буддисты мягкие, улыбающиеся в любой ситуации добродушные создания, позволяющие окружающим «делать с ними все что угодно», не реагируя ни на что.
-Но буддисты просто люди, - говорила Ольга, отвечая на удивление иностранных гостей. - Они такие же разные между собой, как и среди атеистов, христиан, мусульман, иудей, язычников, есть самые разные люди. В природе, наверное, существует несколько буддистов, которые соответствуют подобному стереотипу.                Вообще буддистом себя может назвать кто угодно по любому поводу и признаку. Вот верит кто-то в «прошлые жизни», и думает, что он буддист, а кто-то ставит благовонные палочки в храме раз в год в свой день рождения – тоже считает себя буддистом, а кто-то изучает древние сутры, и поэтому называет себя буддистом, а кто-то живет в буддийском храме из-за того, что ему больше негде жить, он тоже буддист.                В некоторых странах буддистом вообще становятся автоматически, по рождению, в Бутане, Камбодже, Лаосе. И конечно все они буддисты, если так о себе думают!  – заключила, улыбаясь Ольга. - И я тоже буддист. Я следую за Учителем, практикуя данные мне практики, а так как Учитель – наставник буддийского храма, то и я значит буддист! Хотя я совершенно не похожа на Санта Клауса.
  В июне храм оказался наполнен русскоговорящими гостями. Сначала туда заезжал Антон, 46-летний архитектор из Москвы, он был в Дали на несколько дней по делам, и не мог остаться в храме дольше, но глядя на павильон настоятеля и цветущее дерево акации, вокруг которого кружились десятки огромных бабочек, он сказал, удивив самого себя: «Это место в которое обязательно НАДО вернуться!»                - От настоятеля храма У Вэй я уловил такое благостное ощущение, что даже захотелось начать учить китайский, чтобы понимать, что такое мудрое и веселое говорит шифу ученикам, когда они сидят в храмовом дворике под оливковым деревом.    
   Разглядывая строения на утесе Гэ Лао, Антон не мог поверить, что это все сделано по проекту человека, не имеющего архитектурного образования. Узнав, что настоятель храма У Вэй все это сделал сам, Антон, выпускник МАРХИ, много лет проработавший архитектором, поражался, что такое возможно. Он внимательно впитывал все что видел, о чем узнавал, его восхитила идея, что здания построены из камня, который был получен там же при вырезании из скалы статуй Будд, и конечно же красота и выверенность зданий и всех деталей строений и ландшафта.

 Уезжая из храма Антон сказал:    
  – Вот бы моего сына сюда! Пожить месяц, или даже год! Ему уже 25 лет, но он все не может определиться, мечется, меняет профессии, увлечения, а тут он смог бы успокоиться и взглянув в глубь себя понять, что он такое, и что на самом деле хочет и может! Но я не буду заставлять его сюда ехать, он вряд ли послушает мой совет, я уже так надоел ему своими отцовскими нравоучениями, что он сразу отвергнет эту идею. Я просто покажу ему фотографии и упомяну об этом месте, в рассказе о поездке в Китай.
Антон был впервые не только в Китае, но и вообще в Азии. И поразившись красотами Дали - горами, небом, культурой народности Бай, острой юньнаньской кухней, он больше всего впечатлился храмом:
- Я не ожидал, что в мире есть такие места!
  По возвращении в Москву делясь воспоминаниями от поездки, Антон рассказал сыну о храме, и на его удивление тот воскликнул:
 - Это ТО, о чем я мечтал! Я хотел бы поехать туда!

   В тот же период в храм приезжала Маша, известная русскоговорящим интересующимся Китаем, и особенно практиками тай цзи цюань, которая уже несколько лет жила в горах Удан преподавая в кунг фу школе и ведя об этом блоги. Маша много лет занималась даосскими практиками, и была поглощена даосской культурой и тай цзи. Статьи и интервью с ней появлялись в разных медиа. Ольга знала о Маше уже давно, то тут то там читая об этой удивительной барышне, но даже представить не могла, что познакомиться с ней лично в У Вэй сы.
   В 33 года Маша оказалась на пмж в Германии, так сложились обстоятельства, что она оставила в России дом, продала машину, уволилась из университета. Через год она попала в Китай, в горы Уданшань, в школу кунг-фу, где прошла 9-месячный курс по тайцзи-цюань и получила предложение остаться там в качестве помощника тренера. Потом Маша еще преподавала в Шанхае, была организатором тургрупп в Уданшань и много всякого интересного:
 - Научиться не бояться неизвестности – самый большой подвиг, который может совершить человек. Я её все еще боюсь. Но я научилась действовать несмотря на страх, - говорила Маша.
Что привело её в У Вэй сы:
- Я почувствовала необходимость добавить к своим практикам еще и буддийские медитации, успокаивающие эмоциональное сознание, и поняла, что с удовольствием поживу какое-то время в дзенском храме в горах Юньнани, давно слышав, что это прекрасная провинция. К тому же меня заинтересовал «буддийский храм с даосским именем», - смеялась Маша, - И вот я пустилась в очередное неизведанное.
   С первого же взгляда, уже с дороги от вокзала в старый город Дали, путешественнице невероятно понравилась местность – рассветное озеро, мягкие пушистые горы, поля, беленькие домики народности Бай, украшенные традиционной китайской живописью, и одежда пожилых старушек, которые, как и сотни лет назад, ходят в национальных костюмах.
  Храм встретил Машу теплым летним дождиком, от которого ей не хотелось прятаться под зонтом, и свежайшим воздухом, напомнившем о милых сердцу горах Удан.

   Приветливая Ольга сразу повела гостью в столовую, хотя завтрак уже кончился, она знала, что на кухне еще остались баоцзы, и предполагая, что после ночного поезда Маша возможно голодна, усадила за стол перед миской еще теплых паровых пирожков со сладкой ореховой начинкой. А потом выделив комнату рядом со своей, сопроводила на лесную площадку, немного волнуясь начать тренировку. Оля была неописуемо рада приезду даосской соратницы, и в нетерпении многому у неё научиться. И слегка переживала.
 На первой же тренировки Маша показала, что готова беспрекословно следовать указаниям тренера, не внося элементы своей привычной практики. И давала советы и комментировала кое-какие нюансы движений лишь в свободное время, чтобы не беспокоить других иностранцев, не перетягивать внимание на себя, не смущать тренера, и чтобы самой испытать новые способы и варианты тренировки. Так сказать, не пришла в чужой монастырь со своим уставом.
Ольга была глубоко благодарна и оценила мудрость «старшего товарища». Она с вниманием слушала рассказы Маши, узнавая много интересного:
 - Есть «легкий ци гун», - говорила Маша, - нам мастер рассказывал, как его тренируют. Такие люди способны бегать по стенкам и прыгать на большие высоты. Летать они конечно не умеют, но образы в кино пришли именно от мастеров легкого цигуна. Выкапывают ямку по колено и практикующий должен из неё выпрыгивать, скажем по 1000 прыжков в день в течении месяца. Потом её выкапывают по глубже, по бедра. И так далее, пока она не сравняется с его ростом.
   Если говорить об оздоровительном цигуне, то это набор всяких разных комплексов. Наверное, самый известный – ба дуань цзинь – «восемь кусков парчи». Я так понимаю, что все эти комплексы работают на четырех уровнях: первый – чисто физический – в ци гуне все медленно, все на растяжении. Очень здорово прорабатываются суставы, связки. Второй уровень -  это массаж внутренних органов. Третий – работа с меридианами ци. То, как свободно передвигается энергия ци по меридианам, влияет на здоровье. Если есть какие-то блоки, какая-то нехватка ци, то человек заболевает. А практикой ци гун прочищаются все эти блоки. Четвертый уровень – самый высокий – когда человек достигает такого уровня практики, он не просто ощущает все меридианы, а может ими управлять, направляя энергию ци.
    Меридианы – это каналы, по которым течет энергия ци, как по проводам бежит электрический ток. У нас есть три основных хранилища этой энергии, тот, что китайцы называют дань тянем, - Маша начертила иероглифы палочкой на земле, - ;; даньтянь считается самым важным. Грубо говоря, у нас есть сердце, которое гоняет кровь, и от него по всему телу идут вены, артерии, сосуды. Система меридиан – тоже самое, по ней перемещается энергия ци.
    Для китайцев в энергии ци нет ничего мистического и эзотерического. Она вписана в их систему восприятия физиологии. Человек может быть 150 раз материалистом, не задумываться о каких-то там духовных вещах, но он знает, что ци есть. Если я правильно понимаю, китайцы считают, что человек рождается с определенным запасом энергии. А когда она заканчивается, то он умирает. И мы её тратим на все, что угодно, на эмоции, например. Даосы говорят, что испытывать сильные эмоции, и отрицательные, и положительные, плохо для здоровья. Много разговаривать и смеяться – тоже трата энергии ...
  Оля слушала, затаив дыхание, много из этого было новым для неё, хотя она заметила, что обитатели храма тоже стараются избегать сильных эмоций, она думала, что это связанно с учением Будды, не подозревая, что это обще китайское мировоззрение по отношению к сохранению ци.
  Маша делилась полученными в горах Удан знаниями, рассказывая много интересного:
- Тайцзицюань ;;; создавался как боевое искусство, цюань ; – это кулак, которое использует принцип тайцзи – Великого Предела ;;. Целью его является вывести как можно больше противников из строя, используя их силу, с минимальными затратами энергии, со своей стороны. Во внешних стилях всегда побеждает тот, у кого физическое мастерство и сила больше, где важны изначальные данные – рост, вес, мышечная масса. В тайцзицюань абсолютно неважно, какой у тебя рост и сколько ты весишь. Важно, кто лучше расслабился и перевел энергию противника, кто лучше владеет этим мастерством. Безусловно, тайцзи, это и прекрасная оздоровительная система, которую может практиковать любой, в том числе и физически ослабленный человек. Но если кто-то будет искать «боевое» тайцзицюань, то получит мощные физические нагрузки. Посмотрите соревнования китайцев по тайцзицюань, это далеко не бабушки с веерами, – заключила она.
               
                78
  В том июне в храме кроме Антона и Маши гостила супружеская пара Катя и Кирилл, друзья Оли, и больше не было других иностранцев, так что впервые в истории У Вэй сы тренировки велись по-русски.                Оля наслаждалась ситуацией, и в очередной раз поражалась, насколько храм может быть РАЗНЫМ. Неделю раннее все казалось привычным: был израильтянин, швейцарец и молодая польская семья - Михал и Катаржина, оба дантисты, решившие провести медовый месяц в Азии. Пожив пару недель на Филиппинах, в дорогом резорте, они приехали в буддийский монастырь без электричества и горячей воды, зная о спартанских условиях жизни в горном храме. Их это не пугало, после Китая ребята собирались в Нигерию, поработать в рамках медицинской волонтерской программы. А вернувшись в Польшу родить детей, и уже запланировали, когда те подрастут, отправлять их в У Вэй сы на лето, чтобы у них с детства выработались хорошие дисциплинарные навыки, спокойный характер и отличная физическая форма.

  И швейцарец Алекс приехал в храм как раз за этим. Он приехал «поменять свою жизнь»:
- Мне 25 лет, я поработал в банке, но поняв, что не выношу офисную рутину, решил посвятить жизнь армейской службе, где как раз требуется хорошая физическая форма, дисциплина, спокойствие и выдержка. И где как ни в буддийском монастыре этому всему можно научиться!? подумал я. Об У Вэй сы я знал много лет, мой друг Филип жил в храме 5 лет назад, и я все это время планировал поездку. Я специально летел в Китай чтобы провести тут 3 недели, и на свое удивление сразу бросил курить, сам не понимая, как это произошло. Первую неделю я учил кунг фу, но потом, узнав, что Ольга еще практикует ци гун, попросил научить меня, мне кажется это может очень пригодиться. Я конечно понимаю, что жизнь в храме и жизнь в армии, это огромная разница, и что офицеры и сослуживцы не будут похожи на добродушных монахов, и еда не будет такой райски вкусной, и территория такой красивой, но тем более я рад, что нашел время перед службой, перед началом суровой жизни, приехать в это дивное место. Мне кажется я понял тут многое на годы вперед, и надеюсь это поможет мне выносить армейские будни. Да одно то, что я бросил курить, уже бесценно! – рассказывал он.

    В последние дни пребывания Алекса в У Вэй сы, в храм привезли первые статуи архатов, 6 из более чем 500, которые планировалось установить на всем протяжении лестницы, ведущей вверх сквозь лес к медитационному центру на утесе Гэ Лао.
Швейцарец с интересом стоял на площадке у источника, наблюдая как огромный кран и 5 рабочих снимают с грузовых платформ многотонные статуи светло-серого камня, привезенные из провинции Фуцзян. В тот день работа шла несколько часов, и первые архаты заняли свои места на приготовленных для них постаментах.
У скульптур кусками красной материи были закрыты лица, в таком виде их привезли, это привычная практика до официального открытия, как в наших краях памятники закрывают белым полотном с ног до головы. Так как, не считая лиц, изображения были доступны обозрению, Алекс внимательно их рассмотрел и решил, что это символы «китайского гороскопа». У ног каждого архата помещалось по животному – бык, тигр, змея, крыса, кролик, дракон. Алексу было приятно догадаться о таком значении скульптур, и увидев, как символ его года первым установили в лесу, посчитал это хорошим предзнаменованием, и в прекрасном настроении пошел на тренировку, сделав множество фотографий уникального храмового события. И восклицая:
- Как же тут все по-разному, каждый день что-то новое! Как хорошо, что я нахожусь тут дольше обычных туристов!
 У финнов Аили и Тобиаса не было такой возможности, они смогли остановиться в храме лишь на 5 дней, и не застали появления архатов, зато увезли с собой много фотографий статуй, располагающихся по обе стороны у главных ворот храма. Гости из Финляндии были юристами, работали по специальности, Аили вела дела в суде, возможно поэтому их привлекли образы грозных воинов-защитников. Она с интересном расспрашивала послушников об этих статуях, и узнав, что такие изображения есть у ворот любого буддийского храма, их предназначение не пускать в храм злых духов - отсекать негативную энергию, застыв произнося звук «ОМ» и «ХА», финские юристы пошутили:
- Может эти статуи создают защитное поле, испуская невидимые лазерные лучи как при входе в банковские сейфовые помещения.

    У китайских посетителей храма таких ассоциаций не возникало, естественно, иностранцы воспринимали все совершенно иначе. К храмовым изображениям и церемониям большинство китайцев, приходящих в храм, относилось серьезно. Так же и к порядку действий перед алтарем.  Служащий переводческого бюро университета Дали в полицейской форме рассказал:
- Нам с детства объясняли старушки, что если ты пришел в храм с какой-то просьбой, то сначала надо зажечь благовонную палочку, и тебя сверху увидит Бодхисаттва перед которым ты её ставишь. Увидев с небес дымок к вопрошающему прислушаются, обратив на него внимание, и тогда, стоя на коленях, можно про себя или вслух произнести просьбу держа руки у груди, и поклониться. А потом надо положить денежку в ящик для подношений, в благодарность за будущее исполнение просьбы.

 Живя в храме Ольга узнавала о буддизме разговаривая с людьми, наблюдая, читая книги буддологов, буддистов, и дневники послушницы Су: «Бывает, китайцы туристы, приходящие в У Вэй сы, так же как иностранные гости мало что знают о ходе церемоний и молебнов. Но монахи, послушники, храмовые бабульки ни на кого не шикают и не раздражаются неловкостью пришедших, понимая, что не все посетители знакомы с нюансами храмовой жизни, и принимают любого входящего. Кроме собачек.
Хозяев просят оставлять любимцев за воротами, не приводя с собой во внутренние храмовые дворики и галереи.  Бывает это удивляет гостя: «А разве вы, буддисты, не воспринимаете всех живых существ равными? Почему мне можно, а моей собачке нельзя? Она у нас не кусается, добрая и умная, это член семьи! Где же ваше всеприемство?», ехидно вопрошают хозяева питомцев.
 Им дружелюбно объясняют, что собаки хотя и умные, в любой момент могут задрать лапу у кадок с орхидеями и у оливковых деревьев во дворике, или наложить там кучу. А то и у алтарей Будды Майтреи и Бодхисаттвы Вэй Туо, воспринимаемые собакой как уличные деревянные элементы, которые надо пометить. Человек такого не сделает, каким бы глупым не был, не сядет справлять нужду во дворе храма, и, хотя бы уже этим отличается, несмотря на то, что все живые существа равны.

 Речь не идет об одинаковости, конечно бабочка - это бабочка, бабушка – это бабушка, мужчина - это мужчина, а собака – это собака, буддисты не имеют ввиду что между ними нет различий. Мировосприятие практикующего Учение Будды таково: Нет иерархии важности. Все разделения на «главных» и «второстепенных», «полезных» и «вредных», «важных» и «бессмысленных» - относительны, они созданы человеческим социальным взглядом, привычкой классификаций и восприятию мира в прикладном смысле.                А для Жизни во всей её полноте и многообразии – ничто не важнее другого. Всё, что существует, существует в силу закона причин-следствий, у всего были причины к появлению именно в данный момент. И в этом единстве нет важных и не важных, в этом ВСЕ РАВНЫ.                Начав воспринимать мир целостным, не из своего эго, как отсчета координат, считая себя наиважнейшей точкой мироздания, сразу становится многое видно, снимается большинство «неразрешимых» проблем. И человеку жить оказывается легче и спокойнее, приходит ощущение себя реальным, а не исполняющим роли персонажем, ждущим вознаграждения за игру в главной роли, но разочарованным и злым от неполучения оного.
   Буддизм - это учение о сознании, всевозможные практики для его развития, а развивать или не развивать его, люди могут выбрать так же свободно, как заниматься развитием мышц или нет…»

Утром в храм приехала молодая пара из Германии, недельное пребывание в У Вэй сы был подарком девушки своему бойфренду на день рождение:
- Я хотела подарить ему что-то совершено необычное, и зная увлечения моего любимого боевыми искусствами, я нашла в интернете аутентичное место, где можно окунуться в настоящую тренировочную жизнь, – со светящимися глазами рассказала немка.
 Но ребята не подумали, что раз это реальное место находиться в реальном лесу, в реальных горах, то и жить им придется в реальных деревянных лесных строениях. Они читали про храм, про режим тренировок, про вкусную еду, свежий воздух, и про близость с природой, но не ожидали, что это имеет свои нюансы. Оказалось, они оба очень боялись и не выносили насекомых. Особенно паучков, а июнь – самое время, когда эти милые многолапковые существа населяют все дома Дали.
- Здесь это нормальное явление, никто их не боится, все к ним привыкли, и увидев на стене, знают, что они не причинят людям никаких неудобств, – рассказывали послушники, - Ядовитых пауков в этой местности не водится. Даже не буддисты - видящие всех живых существ равными, а просто местные жители, не относятся к паукам, змеям, мышам боязнено, воспринимая их частью повседневности.                Но это оказалось неприемлемым городским ребятам из Германии, и от одной мысли о близкой встрече с живой природой они встревожились, решив вернуться в город, «в цивилизацию», но и там живность может встретиться даже в 5-звездочном отеле, ведь тропики есть тропики. А лето есть лето.
Но фобии есть фобии.

 И бывало, приехавшим в храм гостям удавалось избавиться от своих страхов, как послушница Лиу перестала бояться темноты, а немка Джессика - мышей. Гипербрезгливый британец вымыл общественную душевую, и прожил в храме не одну, как планировал изначально, а несколько недель. Многие впервые пили сырую воду прямо из источника, многие впервые позволяли дотронуться незнакомцу до своей спины, во время «массажной» части разминки. Кто-то до приезда в храм не мог делиться едой, но за общим столом научался предлагать блюдо сначала всем, и только потом накладывать себе. Кто-то до тошноты не выносил рисовую воду, а в храме начал её пить и оказалось, это помогло распутать внутренний клубок проблемных отношений с матерью. Одна красотка всю жизнь считала, что внешняя красота – её единственное достоинство, и очень боялась старения. Ей было 35 лет, проведя в храме несколько недель, она успокоилась по поводу неизбежных внешних изменений, и открыла в себе такие качества, о которых не подозревала, поняв, что есть много чем делиться с миром, кроме прелестного личика.

               
                79
 «Когда вы поймете учителя, вы убедитесь, что его язык — это не просто обычный язык, но язык в более широком смысле слова, язык учителя откроет нам больше, чем фактически говорят его слова. В том, что мы говорим всегда присутствуют наши субъективные намерения или состояния, поэтому в нашем высказывании будет элемент искажения. Но с помощью сказанного учителем следует понять объективную истину саму по себе, абсолютную истину. Под абсолютной истиной имеется в виду не что-то вечное, неизменное, но вещи как таковые в каждый миг. Можно назвать это бытием, или Реальностью. Испытать реальность как непосредственный опыт - вот для чего практика медитации и изучение буддизма. Изучая буддизм, можно понять свою человеческую природу, свои умственные способности и истину, заключенную в действии.
В строгом смысле слова - говорить о Реальности невозможно, ученик дзэн, может непосредственно воспринимать её при помощи слов своего учителя. Прямое утверждение учителя проявляется в его поведение — это лучший способ выражения. В дзэн придается особое значение манере вести себя или поведения, под поведением понимается не какая-то рекомендуемая манера выражать мысли и чувства, но естественное самовыражение…»

   Читая эту фразу дзэн мастера Судзуки, Оля ощущала свое новое понимание происходящего. В сумме она прожила в храме больше года, и видела, что является уже совершенно не тем тусовочным бэкпакером, который мечтал по приколоу пожить пару месяцев в китайской глуши. Но свои изменения она не могла отмечать ежедневно, писать дневник с личными размышлениями не было её привычкой, зато была возможность следить за трансформациями послушницы Су: «… «Надо быть достаточно взволнованным, чтобы увидеть реальность жизни!» Услышав такую фразу я про себя добавила - или достаточно успокоенным. Подумалось - не одно ли это и тоже по сути, точнее - разные стороны одной медали, противоположными состояниями ведущие к одному и тому же - к восприятию реальности.                Мысль философа о взволнованности развивалась так: «писатели, поэты, через текст пытались довести читателя до высшей степени взволнованности, чтобы помочь им УВИДЕТЬ Реальность…». Дочитав до конца, я сначала подумала, что из состояния «покоя» невозможно создавать произведения искусства, потому, что в этом состоянии отсутствуют мотивации и не рождается желания действовать намеренно, но потом улыбнувшись сама себе вспомнила пласт дзэн живописи, поэзии, музыки, произведения, рожденные именно из покоя, и через покой помогающие зрителю Увидеть Реальность.
   Видимо через эти два состояния - гипервзволнованности и полного успокоения, легче всего вывести человека из его механистического восприятия повседневности в осознавание сущности происходящего. Исторически получилось, что западная цивилизация в основном стала пользоваться первым способом, тогда как восточная - вторым.
«…Красота текста мешает уловить Мысль, завлекая читателя, переключает на себя все его внимание…» высказывание со словом красота вдруг напомнило слова шифу:                «лучше не делать совсем, чем делать не красиво.»

   Я уже поняла, что эстетическая сторона очень важна для китайцев вообще, и для передачи буддийского учения в частности, чего стоят роскошные строения, скульптуры, сады всех храмовых комплексов. Но мои представления о прекрасном не всегда совпадают с представлениями настоятеля монастыря, и я хотела продолжить эту мысль словами: «и я не прикладываю особых усилий к развитию в себе Китайских принципов красоты», но тут же осеклась, ведь я как раз делаю именно это.  Я только что осознала, что именно для этого пошла учиться на художественный факультет, сначала на отделение скульптуры, потом гравюры и китайской живописи.  Прочтя свои строки, я только что поняла - я хочу научиться «видеть красоту по-китайски!»
  Начав много лет назад записывать происходящее со мной в храме, у меня не было задачи Понять Суть Жизни, я просто хотела покрасоваться перед друзьями, посылая им заметки о храмовых чудесах. А в тяжелые дни писала, чтобы выпустить пар. Понимать суть происходящего я стала постепенно, отдельными пластами, и часто благодаря написанию текста. Именно как сказал философ: «Для того чтобы понять, что есть на самом деле, надо построить текст, который придаст смысл разрозненным частям событий и информации.»  По его представлению ТЕКСТ — это «орган для создания смыслов. Посредством текста мы видим что-то глубокое. Само по себе логическое мышление не выталкивает нас на Суть Жизни, а через текст, логика помогает нам прочесть наш ОПЫТ, который был раньше не виден в разрозненных событиях…»
Будучи буддистом, я понимаю, что в основе всего – пустота, как и в основе Атома, но в пустоте нет красоты, у пустоты вообще нет качеств, точнее - она обладает всеми качествами одновременно. Так, по крайней мере, я понимаю это сейчас.
 
   Но все размышления становятся просто словесной игрой. И ничего не значат. В одно мгновение кажется -  Я ВСЕ ПОНЯЛ, как однажды Ольга вдруг произнесла в озарении - «меня нет!», но это, казалось-бы революционное, все изменяющее открытие своей сути никак её не изменило!                Она продолжила быть все той же Олей. Хотя трудно сказать, какие внутренние процессы подобное осознание могло начать, но в любом случае, поразив как удар молнии, внешне не оставило никаких следов ожога…

... Стояла прекрасная туманная погода, только что кончился долгожданный ливень, природа после долгой засухи умылась и ожила. Раннее утро. Июнь. Красотаааа!!!                И подумалось, что красота, это самая дальняя точка от пустоты, и люди к ней так стремятся потому, что неправильно понимают пустоту, ошибочно считая, что пустота, это «отсутствие всего», типо смерть. И конечно бояться этого. И потому красота вызывает в них самые позитивные чувства наполненности, ощущение живого, и ценят они именно это ощущение - себя Живым.
Но похоже все даже наоборот. Красивым считая нечто выделенное из общего, воспринимая мир раздроблено, узко, субъективно, рассматривая детали и оценивая их на контрасте, в сравнении, расчленено, и в силу личного опыта и пристрастий. А пустота - это ВСЁ. Цельность!                Как не парадоксально это звучит - она наполнена всем! Она – самое красивое, воспринимаемое не глазами и ушами, а ВСЕМ.  Да что уж об этом думать, только время тратить.  Пора на молебен.   
               
     В Китае ни одно из религиозных учений никогда не было самостоятельным, независимым. Многие исследователи отмечают, что изначально был единый комплекс переживаний и верований - прежде всего вера в духов предков, который по-разному обыгрывался в разных социальных кругах и регионах Китая. Таким образом, кому бы не поклонялся китаец, он всегда поклоняется предкам, либо своим, либо единым предкам китайской нации. Вот почему им странно видеть иностранку, принимающую участие в храмовых церемониях, они подсознательно не могут понять, ЗАЧЕМ она поклоняется НАШИМ предкам!!!???

   В середине июня со мной в храме произошел мистический опыт, не имеющий никакого религиозного характера. В «гости» к настоятелю, в качестве запланированной инспекции У Вэй сы, приезжал глава региона Дали.  Это была суббота, я собиралась уходить домой после обеда, но шифу сказал, что часа в 2 приедут чиновники и велел остаться, чтобы подавать чай. Гости приехали в 5 вечера, я была научена гибкостью храмового распорядка посетителей и спокойно ждала их появления, болтая с израильтянкой о Париже, пока шифу медитировал в своей комнате.
   Делегация оказалась человек 10, но по тому, как пожилые мужчины суетились вокруг одного, было понятно, КТО среди них высокопоставленный. Им оказался мальчик! Не высокого роста, худощавый, в простеньком светло-сером костюме, словно купленном в отделе школьной униформы, с открытым выражением лица.  Увидев его на улице, я решила бы, что это студен-первокурсник. Но в гостиной ошибиться было невозможно, пожилые солидные мужчины расселись вокруг стола по жесточайшей иерархии занимаемых должностей, а молодого мужчину шифу усадил на стул рядом со своим, и разговаривая обращался в основном только к нему, все остальные делали тоже самое.
  Я спокойно помыла чашки, и начала разливать чай, на меня внимания не обращали, главе даже не пришлось обо мне спрашивать, ему сразу сказали, что в храме много иностранцев изучают буддизм и боевые искусства, эта вот, из Москвы.                И о моей персоне тут же забыли.
  Я пару раз бросила косой взгляд на сидящего рядом с шифу гостя, единственная мысль была - как же он молод! Гостей было много, и времени разглядывать и размышлять не было, я безостановочно заваривала новые порции чая. 
За столом говорили о буддизме, воспитании и подрастающем поколении. На улице шел дождь. Через пол часа кто-то из делегации выглянул за двери и сообщил, что дождь утих и надо быстрее идти, пока снова не зарядил. Зонтов у них с собой не было, а они оставили машины на нижней парковке, у горных ворот, от которых минут 10-15 ходьбы до храма. Настоятель отправился их провожать, и я, помыв чашки, пошла вниз по ступеням, зная, что по дороге увижу возвращающегося шифу и попрощаюсь с ним.
  Тут обратила внимание, что нахожусь в каком-то странном состоянии, во-первых, что-то случилось со зрением: вся левая часть зрительного поля словно пошла волнами, я не могла сконцентрировать взгляд, левая сторона обозреваемого наполнилась зигзагообразной структурой, и куда бы я не посмотрела, слева всегда накладывалась какая-то крупная рябь. Я даже сначала немного испугалась, подумала, что это напоминает состояние от приема галлюциногенных грибов.                Усмехнувшись такому сравнению, я стала прислушиваться к общему состоянию тела, и поняла, что с ним тоже что-то происходит. Сконцентрироваться не может не только зрение, но и мысли, при этом настроение удивительно приподнятое, я сравнила это состояние с эйфорией.
   К вечеру зрение наладилось, но общее состояние продолжало быть необычным, я впервые испытывала ощущение, которое можно условно назвать «мне все подвластно!», я была наполнена знанием, что чем бы я ни занялась, все получиться наиблагоприятнейшим образом, и что ничто не имеет смысла, а потому все имеет большой смысл. И что я нахожусь в сердцевине жизни.               С утра все пришло «в норму», я проснулась в привычном ровном состоянии и подумала, что накануне видимо испытала «магию власти», оказавшись в близи человека обладающего реальной властью над судьбами сотен миллионов людей, который занимает этот пост не случайно, и является проводником мощных энергий, распространяя вокруг себя некое поле, которое я «словила». Рябь на глазах была именно в том месте, каким я, скосив взгляд влево, посматривала на него.
 В сети я узнала, что он на 3 года младше меня, и что он самый молодой глава региона в истории Китая. С фотографии смотрело лицо студента первокурсника, но я решила больше ничего про него не узнавать и выключила компьютер…
               

                80
   В храм приезжали не только высокопоставленные чиновники, хотя это было важно, система управления страной подразумевает, что официальные лица должны контролировать любую деятельность общественных организаций и тем более религии.
  В 15 день 6 лунного месяца, в день празднования дня рождения Бодхисаттвы Гуаньинь, я пришла в храм к 8 утра, и как всегда, дождавшись настоятеля, вышедшего из столовой после завтрака, взяла ключи и направилась в павильон подметать и приготавливать чайный стол. Через несколько минут вошел шифу в сопровождении двух супермоделей из Пекина.
Эти высокие стильно одетые красотки впервые появились в У Вэй сы несколькими днями ранее, тогда они приходили с большой компанией друзей и как оказалось, хотели поговорить с шифу «о личном», но в тот день Учитель был занят и лишь смог уделить им пару минут, вручив по томику Алмазной Сутры. И вот рано утром они вернулись в храм, выделив время до отправления в аэропорт, очевидно их вопросы были важны для них, а доверие настоятелю храма У Вэй - глубоким.
   Во время беседы в кабинет зашли с чемоданами две разновозрастные молодые женщины, как они представились «интернет подруги послушницы Фа», живущей в храме уже год. Они не были лично знакомы ни друг с другом, ни с ней, познакомившись на буддийском форуме, они приехали принять буддизм и пожить в храме какое-то время, помогая чем могут. Шифу позвал в кабинет послушницу Фа, и во время небольшой беседы произнес несколько слегка укоряющих, но добрых шуток по поводу знакомства по интернету.

   Вошла послушница Туо, приехавшая неделей ранее из Гуанчжоу, бывшая танцовщица, единственная дочь в очень состоятельной семье. Впервые в жизни сварив компот из личи, она разлила его по чашкам, и тоже присела за стол. Мутная вода оказалась невероятно кислой, но никто не проронил ни слова по поводу вкуса напитка, продолжая интереснейшую беседу с Учителем.
Красотки модели, уже опаздывая на самолет, со слезами попрощались с шифу, и вышли из гостиной ошарашенные знакомством, получив намного больше, чем ожидали, пообещав прилететь снова при первой же возможности.
    Интернетные подруги послушницы Фа, молча сидевшие все время и с интересом наблюдавшие за супермоделями, отправились расселяться в приготовленные им комнаты, послушница Туо ушла доваривать компот, а я осталась в гостиной мыть чашки и размышлять над сутью эго.
 Жизнь в храме помогла начать интенсивную работу с эго, каким-то образом во мне пошел процесс внимательного рассмотрения что есть «я»? чем движимо и мотивированно? чем «я» видится внешне и является по сути? ну и прочие штуки. Этот процесс начался как-то сам собой, и было очень ИНТЕРЕСНО изучать это все под присмотром Учителя.                И вот в какой-то момент стало видно, что почти все внутренние импульсы исходят из некоего «центра», который при внимательном наблюдении оказался каким-то неестественным. Можно сказать - искусственным, сфабрикованным, но большим, и потому берущим в себя основную часть психической энергии, а затем направляющим её на получение еще большей энергии, для себя, для своего роста, и больше ни на что.

При дальнейшем наблюдении стало понятно, что от «эго» не надо избавляться «полностью», что это один из вспомогательных центров, необходимый для социального взаимодействия.  Просто один из механизмов, инструментов, у которого есть свои задачи. Эго такая вспомогательная, условная штука, как например «нулевой меридиан», которого на самом деле не существует. Планете нулевой меридиан не нужен, для жизнедеятельности он ни к чему, это просто условная линия, которую определили люди, чтобы было удобнее вести разнообразные отсчеты.
    Может так и эго? Условный центр «Я» - нулевой меридиан для каждой личности внутри него самого, которым человек отмеряет свои потребности и нужды от всего остального. У первобытного человека вряд ли было большое эго, но, когда социальные взаимоотношения стали более «утонченными», появились всякие эфемерные понятия типо «статус», начало развиваться «осознание своего «Я», «своего места в социуме», точкой отсчета которого каждый считает себя.
   Очевидно, этот центр начал оттягивать энергию, которую человек получает от интенсивной психической работы «мечтая», «надеясь», «планируя», «желая лучшей доли», и разрастался еще больше. И чем больше он получал энергии, тем больше он тратил её на подпитку мыслей «я могу» «я достоин», «я добьюсь». Что в развитии социального общества естественно, и похоже на работу стартера, который дает импульс на движение.
  И так начали делать все больше и больше людей, и это постепенно стало нормой. Когда, или возможно - благодаря чему из общинных отношений стали индивидуализироваться субъекты, и дошли до «я и моя семья», а потом и просто «я». Где это «я» стало все сильнее и сильнее, и это изначальное инстинктивное ощущение, которое надо сохранить, стало основным двигателем, стало называться «Я», а центр, из которого идет этот импульс - «эго».
Вот примерно, как я это понимаю на данном этапе. А «работа с эго» заключается в том, чтобы отделить СУТЬ, как говорят буддисты – Изначальную Природу, от механизмов, которые мешают ей естественно раскрываться. Забрать контроль у «инстинкта выживания в социуме», который пусть продолжает работать, но должен перестать быть главной направляющей силой, ведущей человека, перестать быть им обусловленным…»

   Ольга все читала и читала дневники послушницы Су, посвящая этому каждую свободную минутку своей храмовой жизни:
«…Просто нужно все время делать тело и сознание пустыми, не утруждать их…. И тогда ничто не будет омрачать открытый, невозмутимый, свободный свет изначального состояния», который без слов. И потому умом не постижим. Состояние и процессы о которых идет речь в буддийских практиках не вербальны, за вербальны, над вербальны, вне вербальны.
  А теперь опять про Равнодушие! У которого есть вполне себе симпатичные синонимы - Невозмутимость, Безмятежность, Бесстрастие! И пользуясь ими можно доходчивее объяснять желательные состояния, к которым я стремлюсь, и ради которых живу так, как живу.

  Слушая архивные лекции по истории философии я в очередной раз узнала о Стоиках, об их цели нравственного самовоспитания, их идеале истинного счастья и блага- апатии ;;;;;;; (невозмутимость, бесстрастие, а буквально - отсутствие страданий!) свободе от страстей, спокойствие духа. Интересно что это слово в современном мироощущении стало негативным. Стало диагнозом, и даже психиатрическим термином.
А ведь изначально апатия была признаком избавления «от болезней души», она была определением бесценного внутреннего состояния Свободы, свободы от похоти, печали, наслаждения и страха.
Стоики определяли, что страсти возникают из-за ошибочной внешней оценки вещей! 
 Не обязательно быть последователем Будды, чтобы это понимать. Древнегреческие философы говорили то же самое. Они тоже понимали происходящее и видели структуру человеческой психики.
  Апатия для стоиков была свойством мудрости! Это умение властвовать над собой! А что может быть удобнее этого? Не быть рабом своих страстей, это же корень внутреннего покоя и развития. Даже ранние христиане позаимствовали этот термин, используя его для характеристики святости. Но со временем все перемешалось, перевернулось, многие понятия оказывается несли противоположный привычному сейчас смысл! ...

… Монах Син Дэ, проработавший на кухне два с половиной года, уехал на какое-то время в свою деревню, возможно сообщив об этом Син Ё, с которым они очевидно поддерживали телефонную связь, и Син Ё приехал его заменить. Но к непосредственной готовке молодого парня не подпустили -  он резал овощи и носил дрова, а стряпать начала послушница, которая уже несколько месяцев помогала на кухне. Другая послушница, которая раньше убирала храм, стала её помощницей.
  Попавшие в У Вэй сы в этот период иностранцы увезли с собой рассказ, что еду им в храме готовили три подростка - две девочки и мальчик. На вид поварам было лет по 18, хотя одной послушнице 26, а второй 30. И лишь Син Ё действительно был молод, но он к плите не подпускался.
   Очередная смена готовщиков еды почти не отразилась на вкусе блюд, шифу следил за меню и ингредиентами, давал советы по приготовлению, не пуская на самотек эту важнейшую часть храмовой жизни. На кухне велся «дневник – меню» в который вписывались планируемые к приготовлению блюда, его носили на согласование к шифу. Меню завтрака обсуждалось накануне, на вечернем собрании, а обеденные и вечерние блюда повар оглашал шифу до начала готовки, приходя с тетрадкой и ручкой под дерево где сидел настоятель, или в павильон, получая корректировку, особенно если только недавно приступил к обязанностям храмового кормильца.    Иногда, перед большими фестивалями, или приездом важных гостей, в храме появлялись специально приглашенные повара, виртуозно владеющие буддийской кухней, и на столе появлялись роскошные блюда из имитационного мяса и рыбы, сделанные из тофу, орехов и грибов…»