Первое января

Новогодний праздник прошел как обычно, по-семейному. Младшие дети – сыну 14, а дочери 12 лет, еще не в том возрасте, чтобы ходить к кому-нибудь в гости в новогоднюю ночь,  а старший 17 лет не очень большой любитель тусоваться с одноклассниками. Так что к вечеру все собрались дома. Елка была наряжена еще накануне. Впервые мы поставили синтетическую, которую я купил за несколько месяцев до этого в Находке, куда мы ездили с другом отдохнуть. В начале октября поплавать в прохладной воде было можно, а в гидрокостюме мы вообще могли по полчаса плавать.  Елки купили по случаю, как-то придя в местный универмаг. К елке  я купил еще и красивую гирлянду, с большими фонарями на старинный манер.  И вчера впервые поставили эту стройную елочку производства какого-то химического комбината из Татарстана.  Она всем понравилась. А игрушек у нас уже давно много.  Парочка игрушек еще из моего детства – стеклянные настольная лампа и самовар. Получилось на елке две гирлянды, старая с 24 простенькими разноцветными фонариками, и новая, с 12 большими фонарями, которые  выполняли роль красивой светящейся игрушки.

Жена с дочерью стали накрывать на стол. К этому времени у нас еще был большой раздвигающийся стол от гарнитура, его ставили около дивана, куда могли сесть трое человек, пара стульев ставилась в торцах стола, и если требовалось, то еще ставились табуретки.  На этот раз у нас в новогоднюю ночь никого не было. До этого часто с нами встречала Новый год наша баба Ага, бывшая наша соседка по Херпучам, одинокая женщина, которая стала практически родной нам, все звали её баба Ага и любили, как родную.  На этот раз она встречала Новый год со своей жиличкой, Леной Распопиной, внучкой хорошей знакомой бабы Аги из Николаевска-на-Амуре.

31 декабря мы с женой, как обычно, навестили и бабу Агу, и моих родителей, преподнесли им новогодние подарки и немного посидели за столом.  Поехали не очень поздно, сразу после работы, чтобы успеть вернуться и накрыть на стол, завершив приготовление кое-каких блюд.  К этому времени, а это был канун 1985 года, я уже считался хорошим врачом-рентгенологом, заведующим отделением городской клинической больницы № 11 города Хабаровска, многолетним парторгом, имел кое-какой блат в некоторых магазинах на Пятой площадке и в нашем Затоне. Поэтому на столе были и копченая колбаса, и красная рыба, и апельсины, и мандарины, которые для большинства моих одногодков являлись непременным атрибутом Новогоднего праздника. Было на столе и шампанское, одна бутылка на пятерых не так много.

Как обычно, сели за стол в 11 часов, чтобы успеть проводить старый год, послушать выступление Горбачева около полуночи, поднять бокалы с шампанским и осушить их с последним звоном курантов.  Под хорошую закуску бутылка шампанского как слону дробинка. За столом было весело, мы все шутили.  Потом начался Новогодний «Голубой огонек», и все просидели у телевизора почти до  4 часов утра.  Потом по одному все стали расходиться, чтобы лечь спать. Мне всегда было трудно выдержать всю передачу «Голубого огонька», потому что я часто брал ночные дежурства в травмпункте, и у меня был хронический недосып.  Так что, посидев пару часиков за столом у телевизора, я пошел спать.  Поэтому и раньше всех проснулся.

На улице вовсю светло солнце. Хабаровск – один из самых солнечных городов Советского Союза, как говорилось в справочниках.  И это соответствовало истине.  Помню, в ноябре 1979 года я поехал на двух месячные курсы повышения квалификации в Москву. Увидел солнце последний раз, когда самолет стал приземляться и вошел в облачность, а следующий раз увидел солнце, когда самолет подлетал к Хабаровску в конце декабря.  2 месяца без солнца – да это у здорового человека крыша поедет. Такая погода для московского региона зимой очень характерна. А вот в Хабаровске чаще светит солнце, и дует ветер вдоль Амура.  В ходу до сих пор поговорка – в Хабаровске ветер, пока лед не станет, и все время, пока не  вскроется.  Так что зимой ветер в Хабаровске даже не гость, а хозяин.

Выглянув в окно и увидев солнце, я обратил внимание, что ветки на деревьях под нашими окнами не качаются. Так что сегодня  солнечная и безветренная погода. И мне сразу захотелось пойти на каток, поиграть с хоккей.  Именно эта игра снова заставила меня полюбить зиму.  До этого, живя в поселке на севере Хабаровского края, я любил зиму. Маленьким катался на санках с горы Каланча в центре поселка, нравилось рыть туннели в плотном снегу, чтобы изображать разведчиков, пробирающихся в тыл противника. Потом я научился лихо спускаться с горы на лыжах, подражая знаменитому австрийскому горнолыжнику Тони Зайлеру, трехкратному олимпийскому чемпиону 1956 года.

Но позже я поступил в медицинский институт, стал жить в Хабаровске с его пронизывающими до костей ветрами, на лыжах кататься было далеко, а на коньках я и кататься-то не умел. В поселке у нас можно было кататься на коньках только на котлованах, но пока они замерзнут, чтобы можно было кататься без опаски провалиться под лед, выпадало много снега, а расчищать лед некому было.  Так что ко времени переезда в Затон умел разве что держаться на ногах и кататься по прямой.  Но в Затоне был стадион «Водник», где проводились матчи на первенство края по хоккею с мячом с участием команды «Водник», которую держали на балансе Амурское речное пароходство и Хабаровский судоремонтно-судостроительный завод. Игры команды вызывали повышенный интерес, многие матросы судов пароходства выступали за команду, ведь игры проводились, когда Амур замерзал,  и все суда стояли на зимнем отстое в затоне. Болельщики на матчах «Водника» были все те же речники или рабочие завода. Лед на катке считался вторым по качеству после стадиона имени Ленина.

И уроки физкультуры моих детей проходили на этом стадионе. Их учили кататься на коньках, дети участвовали в соревнованиях. Моя младшая дочь Наташа отлично научилась кататься на коньках, выиграла соревнования в своей возрастной группе, и её взяли тренироваться в спортшколу «Локомотив». Прошедшим летом она ездила в спортлагерь в город Вяземск в сотне километров от Хабаровска.  Хорошо умели кататься на коньках и сыновья.  И я решил наконец-то реализовать свою детскую мечту – научиться кататься на коньках и играть в хоккей. До этого я только умел сильно бросать шайбу в ворота, подражая знаменитому Анатолию Фирсову.

Для начала купил обычные ширпотребовские коньки на ботинках. Кожа на ботинках была тонкая, ноги подворачивались в голеностопных суставах, тем более,  что оба сустава в прошлом имели частичные повреждения связок.  Но я проявлял настойчивость, регулярно ходил на стадион и катался на коньках. Меня заметили на катке, и один из болельщиков предложил купить у него так называемые мастерские ботинки с хорошими стальными лезвиями.  Они у него уже давно валялись, так как он вместо хоккея увлекся другим видом спорта – «литроболом», т.е. закладывал за воротник.  Я с удовольствием купил, и даже помню цену, которую заплатил – 25 рублей.  Мне тут же на стадионе наточили эти коньки.  И я понял, какое-то блаженство – кататься на хорошо наточенных коньках и в ботинках, которые более-менее хорошо держат голеностопные суставы. Я купил клюшки для игры в хоккей с шайбой, потому что её можно было держать двумя руками, а именно так я отрабатывал кистевой бросок, стоя на земле. А вот маленькую клюшку для игры в хоккей с мячом я  не научился держать, и тем более водить мяч. Так и играл в хоккей с мячом клюшкой для хоккея с шайбой.

Два года я катался на таких мастерских коньках, играя с хоккей с маленькими, лет по 12-14 мальчишками, которым было лестно поиграть с большим дядей.  Ребята постарше уже ходили в детско-юношескую школу по хоккею с мячом, которая была при стадионе «Водник».  С тренером ребят Валерой Каберским, одним из большой семьи Коберских, известных футболистов и хоккеистов в Хабаровском крае, я близко сошелся. Вначале он точил мне  коньки, и постепенно учил меня этому ремеслу. Теоретически я знал, как это делать, вычитал в книге знаменитого тренера Анатолия Тарасова. Но одно дело теория, другое практика. Но я купил станок для точки, мне принесли специальный узкий камень, чтобы можно было точить коньки «под желобок», тогда край лезвия конька становится острым, как бритва. Постепенно я освоил эту премудрость. И со временем точил коньки не только себе, но и своим детям, брату и его друзьям, которые тоже играли в хоккей на стадионе «Водник». Скоро я стал своим на стадионе, особенно после того, как зашил какому-то хоккеисту рану. Недаром я постоянно носил с собой на каток  футляр с хирургическими инструментами (иглодержатель, ножницы, зажим, атравматические иглами с тонкой ниткой). 

Осенью прошедшего года я поехал на курсы повышения квалификации в Ленинград. Курсы были месячные, и в конце обучения подошло время ехать на всесоюзный съезд врачей-рентгенологов и радиологов в город Таллинн, куда я был избран как активный член краевого научного общества. Тогда это была столица союзной республики. Там, гуляя по городу со своим коллегой, зашел в спортивный магазин. И мои глаза полезли на лоб. На прилавке стояли настоящие пластмассовые ботинки с литыми коньками и лишь полоской  стального лезвия. Примерно такие я видел на хоккеистах ведущих команд СССР и мира.  Мелькнула мысль – импортные, что ли? Рядом Скандинавия, там хоккей популярен. Оказалось, коньки местной фабрики, которая закупила импортное оборудование и выпускает коньки SALVO.  Смущала цена – 70 рублей за пару, это пол месячной зарплаты советского инженера. Довольно высокая, но я долго не раздумывал. Беру, даже если мне не будет хватать на обратную дорогу в Хабаровск. Билет на самолет из Ленинграда у меня был, перехвачу, если не хватит, у родни в Ленинграде. Да и зарабатывал я в те годы уже неплохо. Работал на 2,5 ставки, выходило в месяц свыше 400 рублей. Позже в Москве я купил настоящие хоккейные краги (перчатки) фирмы JOFA, для Хабаровска это было выше крыши.

Я стал смотреть и примерять ботинки с коньками. Оказалось, внутри пластикового ботинка есть кожаный сапожок на меху, написано в инструкции, до -25 градусов нога не замерзнет. Взял с небольшим запасом под теплый носок.  Обул оба ботинка, встал – ноги как влитые. Вот это коньки! Из разговора с продавцом понял, что ботинки с коньками все же рассчитаны на любителей. Профессионалы играют в кожаных ботинках, специально пошитых, и с жесткими вставками. Они легче этих, фирмы SALVO, но такие не продаются. Но я был на седьмом небе от радости и от таких.

Тут же позвонил брату в Хабаровск, если надумает покупать, пусть шлет деньги, я куплю. Но брат не захотел покупать шила в мешке,  и теперь жалеет. Потому что в новых коньках я быстро освоил нелегкую науку катания на коньках вперед и назад,  делать виражи и мгновенные остановки, и даже освоил обводку клюшкой как с мячом, так и с более тяжелой шайбой. И теперь я стал уже обыгрывать малышню, которая стала звать меня «дядя на ледорубах». Я стал популярной личностью в Затоне, со мной стали здороваться и взрослые, мужики,  и мальчишки. Я снова полюбил зиму, жал её прихода, чтобы можно было поиграть в хоккей на свежем воздухе.

Вот и сейчас, первого января, мне очень захотелось пойти днем на каток и поиграть в хоккей. Будут ли там мальчишки, я не знал, поэтому стал уговаривать проснувшихся детей составить мне компанию. Решила пойти на каток в такую замечательную погоду и жена. Мы взяли сумки с коньками и пошли. Я знал, что теплушка на стадионе 1 января не работает, что переобуваться придется на снегу, но это ни меня, ни моих детей не отпугивало.  Минут через 15 мы дошли до стадиона, который располагался недалеко от школы № 25 и Дома культуры судоремонтно-судостроительного завода.

Лед оказался в весьма приличном состоянии. Не такой, как сразу после заливки, но все же большого количества мусора на нем не было. В те годы всевозможные хлопушки, петарды и другие взрывающиеся прибамбасы не продавались, и хотя на катке вечером 30 декабря было массовое катание под музыку, лед в одном месте был совсем мало изрезан, и там мы стали играть, поставив вместо ворот ботинки. Вскоре к нам присоединились другие мальчишки, и в азарте игры я уже перестал следить за женой, которая стояла недалеко от входа в теплушку и караулила наши вещи, и как катается на беговых коньках моя дочь.

Вдруг ко мне подъехал сын Сережа и сказал: «Пап, смотри, там какой-то мужик около нашей мамы вертится, вроде как пристает».  Я бросил взгляд на то место, где стояла жена,  и увидел, как она отталкивает какого-то мужика. Кровь ударила в голову, и я помчался к входу в теплушку.  Со всего разбега, не разбираясь, толкаю этого мужика, так что он отлетел в сугроб.  Быстро вскочил на ноги и ко мне. Я на коньках намного выше его, к тому же у меня в руках клюшка, это тоже оружие. Мужик закричал: «Что толкаешься?». Я ему: «Ты что к моей жене пристаешь?»  К нам подошли еще пара мужиков, и один из них зашептал обидчику жены: «Это доктор. Его весь Затон знает, он в 11-й больнице работает».  Вижу, пыл парня остыл, и он уже более миролюбиво сказал: «Доктор, а так толкаешься. Я бы мог что-нибудь и сломать». Я засмеялся: «Ничего, я по блату могу и помощь оказать. В травмпункте я свой человек».  В это время я заметил, что около нас уже стоят все мои дети и те мальчишки, с которыми мы играли в хоккей. Мужики отряхнули снег с пальто обидчика моей жены, и они удалились. Конфликт был исчерпан, так и не успев разгореться.  Но после него играть уже расхотелось, и мы стали собираться домой.

На обратном пути все знающие мои дети-школьники сообщили, что парень, которого я так пихнул, «Урод», т.е. местный криминальный авторитет, «смотрящий» за Затоном.  Но даже он не решился дать сдачи известному среди местного населения доктору, тем более из 11-й больницы. Жена на мой вопрос, с чего все началось, рассказала: «Подошли три мужика, явно под мухой, посмотрели, как вы играете в хоккей, потом стали заигрывать со мной. Мол, как вас звать, почему мы не знакомы. Два мужика, что постарше, видя, что я молчу, отошли, разговаривают между собой. А этот стал настойчиво приглашать познакомиться. И захотел приобнять. Ты же знаешь, я не люблю фамильярности, да еще от мужика пахло алкоголем,  стала его отталкивать. И тут ты, как коршун, налетел со своей клюшкой. Вот и все».

Погода стояла все такая же солнечная. Легкий морозец и физическая нагрузка на воздухе отразились румянцем на наших щеках. Небольшой инцидент не испортил настроение, и у тем более не повлиял на аппетит. Вернувшись домой, мы хорошо покушали остатками праздничного меню,  потом дети занялись своими делами, а мы с женой остались сидеть перед телевизором. В те годы не было длинных новогодних каникул у тружеников, только школьники могли отдыхать до 10 января. Нам же второго января надо было идти на работу. Поэтому через какое-то время стали готовиться к завтрашнему рабочему дню.

Вечером снова, как большинство советских граждан делали вечерами первого января, снова сидели перед телевизором, и вместе с дочерью смотрели передачу «Песня года». Как все ждали её в этот первый новогодний вече! Пели замечательные песни наших замечательных композиторов и поэтов не менее замечательные исполнители – Иосиф Кобзон, Майя Кристалинская, Валентина Толкунова, Эдуард Хиль, Лев Лещенко, входившая в моду Алла Пугачева и многие другие. В зале присутствовали передовики производства, обычные труженики, которые разыгрывали в лотерею, кому достанется заветный билет на этот концерт, который, как известно, снимался заранее. Рядом дружными рядами сидели композиторы и поэты, авторы песен, ставших лауреатами «Песни года». После исполнения песни кем-то они получали дипломы лауреатов конкурса «Песни» года», куда попадали только песни, уже полюбившиеся слушателям огромного Советского Союза.

Концерт обычно состоял из двух отделений и заканчивался почти в полночь. Сейчас, иногда смотрю телевизионные программы, я с грустью вспоминаю, что тогда, в советское время, песни и передачи несли эстетическое и патриотическое начало, и исполнители вели себя перед камерами с достоинством, и всё это были известные всей стране люди, на концерты которых по всех стране приходило много любителей советской песни. Причем не одной молодежи, как сейчас на концертах поп-звезд, ходили целыми семьями, потому что репертуар исполнителей включал песни для людей разного возраста. Увы, вместе с Советским Союзом ушло и это замечательное советское искусство.

P.S.  А в Вовой «Уродом» мне пришлось столкнуться через много лет, в начале 2000-х годов. У меня из гаража угнали автомобиль бизнес-класса Toyota Mark-II еще вполне свежий. Угнали «под возврат», был такой бизнес в те годы. При таких угонах владельцу машины предлагали вернуть её за определенные деньги. Если хозяин отказывался, автомобиль разбирали,  и он уходил на запчасти.  Поэтому через пару дней после угона на меня вначале запиской, а потом по телефону вышли угонщики,  и предложили выкупить автомобиль за пару тысяч баксов, т.е. треть от первоначальной покупки. Попытки снизить цену ни к чему не привели. Так же не увенчались успехом воздействовать на угонщиков через криминальных авторитетов. Угонщики не входили ни в одну группу, промышлявших таким криминальным бизнесом. Мне лишь посоветовали заплатить, мол, парни рисковали, угоняя машину из гаража, а за риск и работу надо платить.  Пришлось соглашаться, и «Урод» выступил посредником при передаче денег.

Поздно вечером после телефонного звонка на квартиру у подъезда дома остановилась машина. Мы с сыном Сережей и деньгами вышли из дома и сели в неё. За рулем сидел Вова «Урод». Без лишних формальностей я отдал деньги, он пересчитал их, часть положил в один карман, назвав их комиссионным, а остальные в другой. И уехал, сказав – ждите звонка.  Те полчаса, что прошли после передачи денег криминальному авторитету и до звонка с сообщением, где можно забрать автомобиль, лично мне показались вечностью. До этого так плотно мне не доводилось контактировать с «братвой»,  не положит ли все деньги «Урод» в свой карман, и автомобиль мне не вернут, я не знал. Но воровское слово в этом случае сработало. Машину мне вернули, правда, с раскуроченной передней панелью, но в работающем состоянии.