4. Духовная жизнь человека и Апокалипсис

«Апокалипсис» как образ духовной жизни человека.

4. Духовная жизнь человека и «Апокалипсис».

Духовная жизнь человека - это всегда борьба его совести и его страстных желаний, ибо всё страстное никогда не бывает нравственным. Нравственно только бесстрастие! - А страстное - всегда «дорога к выбору» и «ристалище», на котором решается кто победит: твоя совесть или твой эгоизм.
В Откровении Иоанна эта борьба символически показана, в том числе, и в сюжете о двух пророках Апокалипсиса (Откр. 11, 3-13).
Наша совесть - всегда пророк! И каждый человек, на самом деле, всегда осознаёт и понимает - чем ему грозит его эгоистический выбор: - «… в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь» (Быт. 2, 17). Совесть всегда призывает нас довольствоваться малым - естественно необходимым. Страсть же, всегда толкает нас к чрезмерности: - «… и они будут пророчествовать … и будут облечены во вретище» (Откр. 11, 3).
О роли совести в жизни человека в «Апокалипсисе Иоанна приводятся замечательные слова: - «И дана мне трость, подобная жезлу [дух силы и власти], и сказано мне: встань и измерь храм Божий, и поклоняющихся в нём. А внешний двор храма исключи и не измеряй его, ибо он дан язычникам: они будут попирать святый град сей … И дам [от духа силы и власти данного мне] двум свидетелям моим …» (Откр. 11, 1-3).
Божественный образ и сам дух сыноположения только совестью и присутствует в человеке, нравственностью скрепляя узы души и тела, разума и рассудка, пневматики и психики. - Совесть - это «жезл» силы и власти, данный человеку для того, чтобы он «измерил» и привёл в надлежащий порядок «храм Божий» - природу своей собственной души, свой внутренний мир. Бог не требует от конкретного человека - «измерить внешний двор храма» - срочно изменить его телесную жизнь, его телесное социальное окружение и его поведение в этом окружении. Пока он не привёл в порядок всех тех, своих внутренних сил и свойств, правильно «поклоняющихся» Богу в его собственном храме души, он и не может измерить «измерить внешний двор храма». Пока ещё «внешний двор храма» его - «отдан язычникам, и они будут попирать святый град» его телесной и внешней жизни.
Но «жезл силы и власти», данный совести, будет судить и попирать «язычников»! - Совесть будет умирать и воскресать до тех пор, пока «язычники» не устыдятся и не убоятся …
В том, что речь идёт именно о двух свидетелях, могущих обличить неправду каждого из нас, исторически проглядывает одна интересная подробность и реалия из жизни человечества. В любом народе и в любое время, для засвидетельствования истины перед судом общества требовалось именно два свидетеля.
Разве не доказывает этот факт внутреннего родства народов и поколений?!
Надёжно свидетельствовать о нравственной истине могут только несомненные библейские праведники! - И Откровении Иоанна на эту роль свидетелей и пророков апокалипсиса предлагает нам Еноха и Илию …
Приобретение человеком веры в божество Иисуса Христа приводит его к активизации и возрождению совести в его душе, что вызывает внутреннее обострение нравственной борьбы уверовавшего человека с самим собой.
Но, после нашего пришествия к вере, всегда следует «падение! - Увы, но недаром Пётр символизирует каждого из нас! - Мы утешаемся и возвращаемся к вере покаянием. И эта черта нашей духовной жизни отражена не только в данном сюжете «Апокалипсиса Иоанна», но и в «Апокалипсисе Павла», в символическом образе обращения евреев в христианскую веру (Рим. 9-11).
Обоснованием символизма этого текста апостола Павла служит самое начало этого отрывка (Рим. 9, 1-8): - «Свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, что велика для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему … за братьев моих, родных мне по плоти … ибо не все те израильтяне, которые от Израиля, и не все дети Авраама, которые от семени его, но сказано: в Исааке наречётся тебе семя … не плотские дети суть дети Божии, но дети обетования признаются за семя».
Покаяние не напрасно, но совершенно обоснованно называется таинством нашей духовной жизни. Убиение, смерть и воскресение совести! - всё смешалось в этой тайне …
Апокалиптический символ и образ покаяния показывает нам видении Иоанново в проповеди двух свидетелей, завершающейся их смертью и воскресением: - «И когда кончат они свидетельство своё, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьёт их, и трупы их оставит на улицах великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят … и живущие будут радоваться сему и веселиться … потому что два пророка сии мучили живущих на земле. Но … вошёл в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои; и великий страх напал на тех, которые смотрели на них» (Откр. 11, 7-11).
Совесть мучит нашу привычную и удобную нам эгоистичность! - и наш «зверь» эгоизма выходит из своей бездны, и мы часто «хороним» и «убиваем» её, пытаясь спрятать подальше от себя, но «труп» нашей совести, почему-то, всегда оказывается «на улице», доступный нашему и всеобщему обозрению. А наша недолгая радость, по поводу освобождения от совести, сменяется стыдом и страхом разоблачения, потому что наша совесть всегда воскресает в нас и нас опять обличает.
Наше тело - «внешний двор храма» нашей души, - этот «великий город», который в 18-ой главе Откровения Иоанна иносказательно именуется «Вавилон», а в апокалиптических прозрениях других евангелистов - Иерусалим: - «Иерусалим, Иерусалим, побивающий пророков и чтущий гробы праведников, сколько раз хотел я собрать тебя, как наседка собирает своих птенцов! - Но ты не захотел … И вот, отныне говорю тебе: - город ваш остаётся пуст! - И не увидите меня, пока не возгласите - Благословен грядый во имя Господне».
Всё, что видится человеку вокруг его души: красота и сила, болезни и скорби его тела, успехи, власть и нестроения его жизни в обществе и государстве - это «внешний двор храма на холме, возвышающемся посреди великого града сего», будет разрушено! - И - «не останется здесь камня на камне».
Человек, вкусив эгоизма, приобрёл себе смерть своего тела, которое отяготило и онесчастило его душу, оставшуюся бессмертной. И для того, чтобы это тело греха и скорби не вступила в вечность, - оно умирает - разрушается смертью, во власть которой отдала своё тело душа!
И картина этой борьбы за жизнь и счастье, борьбы между несчастной душой и смертным телом, болеющим телом и страстной душой человека, его борьбы с самим собой, которую он пытается - «изнести из себя вовне» - это, воистину, апокалиптическое откровение, борьба начала и конца, конца и начала, в которой плоть, в конце концов одухотворяется, и становится духовной …