Самая длинная ночь

Он проснулся от тишины. Опять перебои с генератором, освещение на базе погасло. Ого, уже девять, проспал ужин! Весь день катался, согревался глинтвейном, устал, сморило, задремал.

Он прислушался. Даже собаки, что живут в будке у ворот, не лаяли. Только метель: свист, вой, могучее дыхание древнего леса. Налетает порывами, шелестит кровля, мелко подрагивают оконные рамы.

Ресторан совсем рядом, метров сто, но придется одеваться как следует. Пока он напяливал горнолыжный комбинезон, включился свет, пару раз моргнул и в норме. Рокот генератора за окном снова наполнил пространство – звук цивилизации, ответ первобытному завыванию метели.

Дорожка до ресторана изрядно занесена снегом. Что в радость горнолыжнику, беда для дворника.

***
Повсюду мерцают гирлянды, нарядно украшена огромная живая ель, растет посреди турбазы. Хотя, это место назвать турбазой – обидеть. В рекламных проспектах именуется таежным курортом. Уютные двухэтажные шале на несколько номеров, ресторан с неожиданно изысканным меню. Трудно поверить, островок Европы в глухой тайге, до ближайшей деревни двадцать километров. Мобильной связи нет, интернет за дополнительную плату.

На базе никого. Будние дни, конец декабря. Через неделю здесь будет аншлаг, а пока – ни гостей, ни даже персонала. Что странно, кстати, насчет персонала-то.

***
Мы приближаемся к Новому году, словно очищаем луковицу: от чужого к личному. Сначала кожура: за месяц до праздника вспыхивают витрины, наряжаются офисы. Затем следующий слой – начинается карусель корпоративных поздравлений. Когда этот виток суеты позади, черед доходит до друзей и родных, и лишь затем - самые близкие люди, с которыми, собственно, мы праздник и встречаем.

Его замысел был - сбежать от кожуры, от предновогодней шелухи. Разорвать замкнутый круг предпраздничной рутины. Вырваться, скрыться, спрятаться в снегах.
Вдобавок, чего греха таить, на эту заведомо непопулярную неделю давали очень хорошие скидки. Он приехал отдохнуть практически даром. Одиночество не напрягало, книг с собой в избытке, хорошего коньяка тоже. Сплошные плюсы, если бы не эта проклятая метель.

***
Он вошел в полутемный холл, лишь настольная лампа на стойке администратора.

- Вечер добрый! Вы уж простите, ужин проспал, а кушать так хочется!

Задремавшая было хозяюшка, добрая сказочница из забытого детского фильма, встрепенулась:

- Да как же мы вас голодным-то оставим! Конечно, накормим, осталась ваша порция, никто ее не съел, да и есть-то особо некому, из девятого шале еще утром выехали. Им повезло, до вьюги успели, а сейчас дорогу замело, техника не справляется. Сейчас позвоню Анечке на кухню, подогреет.

- Мда, а мне завтра выезжать. Как думаете, расчистят?

- Расчистят, обязательно расчистят. Я звонила дорожникам, они сейчас между Линёво и Горячим. Завтра точно до нас доберутся.

Он поужинал в пустом зале, сам убрал за собой посуду. Как оказалось, до «курорта» не смог добраться даже автобус со сменой персонала. Сейчас на турбазе четыре человека: хозяюшка-администратор, сторож (он же кочегар), Анечка с кухни и он сам. Двадцать километров заснеженной тайги до Белогорска. Тридцать – в другую сторону, до Горячего, деревушки в пять домов.  Свет пару раз мигнул. Как же хрупок этот островок света посреди кромешной тьмы и вьюги! От одной только мысли зябко.

***
Спать не хотелось. Он соорудил из подушек гнездо, заварил термос чая и принялся за «Изобретение Мореля».

Вот она, воет и кружит, самая длинная ночь в году. Можно читать хоть до утра, завтра все равно никуда спешить не надо. Дорожники, дай бог, лишь к обеду доберутся.

Ритмика тишины изменилась, свет уже привычно вздрогнул и погас. Ночь вплотную приникла к окну, ледяным взглядом уставилась в его комнату. Он поёжился и забился глубже в подушки. Сейчас электричество включат.

Сна ни в одном глазу. Он стал считать порывы ветра, на одиннадцатом не выдержал, пошел к телефону. Набрал администратора – длинные гудки. Он положил трубку. 

Ветер внезапно стих, в окно ярко светила полная луна. Тишина, абсолютная, словно вечная мерзлота. Для нее нет ни стен, ни дверей, она снаружи, она внутри. С каждым вдохом она проникает в его кровь.

Чувствуя, как леденеют руки, он принялся одеваться. Он пойдет туда, в главное здание, он узнает, почему нет электричества. Может, кочегару нужна его помощь? Куда угодно, лишь бы к людям, лишь бы не оставаться одному в этой жуткой тишине.
Внезапно зазвенел телефон. Он похолодел, дыхание перехватило. Древний инстинкт подсказывал – трубку брать не надо. Нельзя себя выдать, обнаружить. Это вечная ледяная тишина ищет его, проверяет, на месте ли он.

Девять долгих, как жизнь, сигналов. Звонок прекратился. Он вышел из оцепенения, вскочил, бросился к двери, закрыл замок. Затем бесшумно прокрался на кровать, в дальний угол.

Секунда, другая, только стук сердца. Вдруг – словно он предвидел – скрип входной двери, шаги на лестнице – медленные, усталые. До этой секунды происходящее скорее казалось ему игрой. Словно идешь из кино после фильма ужасов, представляя понарошку: за каждым углом поджидает зло. Но сейчас зло вполне конкретно шагало к его двери! Он сжался в комок и сосредоточился на своем сердце, заставить биться потише. Вдох, выдох.

Дверная ручка заскрипела. Вниз-вверх. То, что снаружи, подергало дверь. Снова шаги, вниз по лестнице, к выходу.

Он позволил себе дышать. Что это было? Кто это был? Двигаясь на цыпочках, он придвинул кресло к двери, устроил распорку и скользнул обратно в кровать.

***
 Вдох-выдох. И вдруг, словно взрыв – свет в комнате, свет снаружи, праздничные гирлянды, музыка, голоса, смех. Привычное тарахтение генератора. Словно кто-то поворотом тумблера снова включил жизнь.

Он рассмеялся. Надо же, сам себя напугал, и сам же поверил. Может, хозяюшка не успела трубку взять, потом дозвониться на смогла и пошла лично проверить. А может, загадочная Анечка, что с кухни, устала коротать ночи в одиночестве, а он, дурень, все упустил. Он рассмеялся и подошел к окну.

Возле соседнего коттеджа невесть откуда – несколько машин, компания, человек пятнадцать. На капоте – стихийный банкет, водка, шампанское, какие-то закуски. Свет фар, музыка. И откуда они тут взялись?

Зажгли фейерверк. В свете петард он увидел человека поодаль – мужчина в черном горнолыжном комбинезоне и, зачем-то, в шлеме. Странно. Да какая разница, может, маскарад у них. Вон, девушка вообще в шубе Снегурочки и парике с косой.

В другой ситуации шум с улицы его бы раздражал, но не сейчас. Он выключил свет, лег и моментально уснул.

***
Перед тем, как выйти к завтраку, он поглядел в окно. Метель слегка утихомирилась. Странно, куда делись вчерашние гости? Может, просто перепарковались поближе к главному корпусу?

- Вы уж не обессудьте, мы кашу варить не стали для вас для одного! Колбаска, сыр есть. Анечка сейчас оладушек напечет. Проходите, кушайте на здоровье!

- Утро доброе! А что значит – для одного? Сюда же вроде народ вчера к ночи ближе заехал. Человек пятнадцать, в соседнее шале.

- Это вам приснилось, наверное. Никого тут не было, только мы вчетвером, как и вчера. Дорогу еще не расчистили, дежурная смена так в Белогорске и торчит. Но вы не волнуйтесь, я уже в ДРСУ звонила, они Горячий прошли, часа через четыре и до нас доберутся. Вы отдыхайте пока, я вам позвоню, когда выезжать можно будет.

- Нет же, не могло мне такое просто присниться… Хотя… Всякое бывает. Так, где Анечка с оладьями?

***
Анечка наконец-то явила себя – милая деревенская девчушка, белобрысая, простая и стеснительная. Оладушки просто объеденье!

Он завтракал медленно и задумчиво. Что это было? Сон? Наваждение?

С другой стороны, почему человек все пытается рационально объяснить? Разве нельзя какой-то эпизод оставить как есть, без трактовки, без обоснований? Да, с ним произошло что-то необъяснимое. Так бывает, проехали, двигаемся дальше. Будет что друзьям рассказать.

Мы непривычны к чудесам, к иррациональному. Даже в книгах и фильмах необъяснимые события, как правило, происходят в каких-то особенных обстоятельствах. Люди встречаются со сверхъестественным в заброшенных замках, на борту корабля-призрака, на загадочном острове, в открытом космосе. Но ровно с той же вероятностью можно столкнуться с привидением в своем собственном сортире!

Он живо представил себе картину и рассмеялся. В ответ рассмеялась с кухни Анечка:

- Еще оладушек? Я свежих напекла.

- Ой, спасибо, возьму с собой парочку, такие они вкусные…

***
За окном начал угасать самый короткий день в году. Все книги дочитаны, оладьи доедены. Интернет после пары скачков электричества перестал подавать признаки жизни. Метель потеряла свой нечеловеческий натиск, но снега на дорожках намело по колено. Чистить было все еще некому.

Звонок.

- Только что дорожники мимо прошли, на Белогорск. Васильич уже снег от ворот отгреб, можете выезжать. Я тут вам бутерброд в дорогу приготовила, возьмите, вы же обедать не ходили, голодный, поди.

Он зашел сдать ключи. Но одним бутербродом не отделался.

- Мы тут супчик сварили, горяченький, поешьте на дорожку. Рассольник со сметанкой.

Ну как тут откажешься?

Шестой час, стемнело, он попрощался с хозяюшкой, крикнул «спасибо» Анечке в недра кухни. Выезд расчищен, вперед, пора.

***
Бензина осталось меньше, чем предполагал, дотянуть бы до Линево, восемьдесят километров. Ближе негде заправиться. Дорога узким коридором между снежными стенами, порой со встречной не разъехаться. Впрочем, встречных не было, и до Горячего не предвиделось.

Дорога под горку, скользко. Он вовремя сообразил включить дальний свет. Что это? Стоп, тормоз, осматриваемся.

Ель, столетняя ель поперек дороги. Видимо, рухнула уже после прохода техники. Ветви еще не успело запорошить. Здоровая какая! Он для порядка попытался сдвинуть – без шансов. Черт!

Связи, разумеется, нет. Лучшее решение – двинуться обратно, нагнать технику на дороге к Белогорску, у них точно должна быть бензопила. Остальное – вопрос времени и дипломатии.

А вот развернуться – настоящая проблема. Узко. Он принялся сдавать задним ходом, медленно, аккуратно. Ну и когда уже участок пошире будет?

Внезапно правое заднее ухнуло в какую-то яму, из-под снега не заметно. Он попробовал вперед – никакого эффекта. Вышел глянуть и обомлел. Видимо, дорогу тут пересекал ручеек, летом подмыло обочину, под сугробом, незаметно – яма почти в рост. Еще повезло, что не кувыркнулся.

Минут десять он прикидывал способ выбраться. Нет, вариантов никаких. Ночевать в машине? Бензина мало. Даже если хватит до утра… впрочем, ждать, возможно, придется и дольше. А потом еще глупее будет встать с пустым баком посреди узкой дороги.

Он забрался внутрь, надел еще одни носки, натянул пару футболок поверх термобелья. Вязаную шапку продует сразу, но есть шлем, в нем теплее. Хорошо, до базы километров семь. Час быстрым шагом, а оттуда свяжемся с дорожниками.

***
Насчет часа он не угадал. В горку, по темноте, да и отъехать от базы успел все же подальше. Два с половиной часа. Сначала тепло, даже жарко, до пота. Потом ветер начал делать свое дело. Потеряли чувствительность пальцы рук, затем стали коченеть ноги. Он еще прибавил хода, но снега уже намело изрядно. Хорошо хоть, заплутать невозможно – справа снежная стена, слева такая же.

Тем не менее, после первого часа настигло ощущение, что потерялся. Где-то между мирами, между Вселенными, в кромешной темноте и метели. Шаг, еще шаг. Не останавливаться, не медлить. Совсем немного осталось, километра два. Потом еще два. И еще…

Огни «таежного курорта» виднелись издалека. Последний километр он почти бежал. Стопы уже ничего не чувствовали, руки он пытался отогреть под мышками, но без особого успеха.

Первое здание за воротами – котельная, рокот генератора, родной до боли звук. Он без стука распахнул дверь.

Хозяюшка-администратор и какой-то мужик в ватнике – видимо, тот самый Васильич – отпрянули от стола. На клеенке бутылка, закуска – родные вы мои, кого вы испугались, что еще делать на этой пустой базе, только жаться друг к другу и пить.

- Ой, вы же совсем ледяной, что случилось?

Хозяюшка затараторила, захлопотала. Васильич молча налил стопку, протянул, жестом пригласил закусить.

- Анечку-то куда дели? Не доросла еще со взрослыми выпить?

- А она как раз в ваш коттедж убраться пошла, минут двадцать назад. Вы не подумайте чего, я ненадолго сюда, нам нельзя от телефона отходить. Погреться только заглянула. Что с вами-то приключилось?

Он рассказал.

- Правильно решили, тут тепло, светло, поесть всегда найдем. Вы оставайтесь ночевать, сейчас-то вряд ли кто дерево пилить поедет. А даже если поедет, где гарантия, что дальше все в порядке?

Он задумался. Девять вечера. При самом благоприятном раскладе приключений часа на два минимум. Потом четыре часа до города, и первый из них – без связи, по проселочной дороге. Мало ли сколько там елок попадало?

Хозяюшка не умолкала:

- Сейчас пойдем, я до мехколонны дозвонюсь, они с утра вас вытащат, дерево уберут. А сейчас отогрейтесь как следует, отоспитесь, чайку горяченького на ночь обязательно.

Он кивнул: убедила. Васильич снова без слов налил.

***
Дверь в административный корпус не заперта. На стойке звенел телефон – старый дисковый аппарат. Хозяюшка метнулась взять трубку, не успела.

- Из города, наверное. Завтра заезд ожидается. Ваш ключ Аня взяла, я позвоню в номер, может, она еще там, пусть тогда постель на месте оставит.

Хозяюшка трижды крутанула диск. Девять длинных гудков, никого.

- Она наверняка в соседнем номере, в одном из них.  Белье стелит, завтра весь коттедж под заезд.

Всего-то сто метров прогуляться. После всего, что было – пустяк. Тем более, метель стихла, полная луна, гирлянды горят… оп, уже не горят. Опять все заглохло, тьма, тишина. Впрочем, не привыкать.

Дверь, лестница, полная темень. Осторожнее, не навернуться бы. Он медленно подошел к своей двери. Забавно, ровно сутки назад он прятался внутри от каких-то таинственных шагов. Он подергал ручку – закрыто. Внезапно ощутил, как ему тесно и неудобно в шлеме – но шапка осталась в машине, а в одном подшлемнике будет холодно.

Видимо, Анечка уже ушла. С ключом. Он развернулся, неуверенно, почти вслепую. Спустился, открыл входную дверь. Хлоп – генератор заработал, огни, музыка… откуда музыка?

На внезапно обмякших ногах он заглянул за угол шале. Несколько автомобилей, огни фар, смех, людские голоса. Невесть откуда – компания, праздник, выпивка на капоте, фейерверк.

Внезапная догадка пронзила до костей. Медленно, нехотя, обреченно он поднял взгляд на окно своего номера…