Мир иллюзий

       Вся реальность яркого белого лампового светового потока всё  больше погружалась в иллюзорность круговорота цветовой гаммы, проносившейся перед темнотой прикрытых, но ещё  не засыпающих век. А потом всё  понеслось с бешеной скоростью,   куда-то в неизвестность, и сознание,  всё  еще цепляясь за происходящее извне, всё  больше погружалось не в  адову тьму, а в какие-то несоизмеримые  фантазии,  соотносящиеся,  почему-то с тем,  белым светом.

Все жизненные события, происходившие когда-то без и с-,   отображались в погасшем не навсегда ещё   сознании.

        Вначале проплывали  мимо  Алые воздушные  паруса Грина, неумолимо опускающиеся на лицо, обдувая,  при этом  заснувшие, наконец,  веки    лёгким морским бризом, создавая иллюзию чего-то такого  приятного,  некоего комфорта, которого не могло  быть в тот момент,  но потом, вдруг  неожиданный  резкий толчок, переносящий тебя и твоё сознание  в почти реальную пустоту,    и вокруг уже строящиеся корабельные верфи, а  теплящийся   ещё    в  голове  разум уже  везут,   куда-то далеко, подальше  от морского прибоя, лишая ощущений слабости и бессилия, призывая к мобилизации воли, готовящейся к вечным, непрекращающимся  сражениям, когда жизнь ещё не закончилась, ну, может быть, на каком-то этапе, не означающим полный безоговорочный конец, а наоборот, начало из начал.

      И вот, оно,  то,  обещанное!   Борьба с каким-то невообразимым приматом, нагло и хитро улыбающимся ощерившимися клыками, прыгающим и изгаляющимся в своей жуткой  безнравственности, почти на груди потонувшего сознания. Но тут же дверь, сходу,  как в Алисином Зазеркалье, которая  плотно закрывается, и всё  несётся дальше, уже не в пустоту, а навстречу с тем, что происходит рядом с беспрерывно  работающими нейронами, ни на минуту не оставлявшими без присмотра то, что чуть не погибло,  в сумасшествии наступившей пустоты сознания.

     Вся эта материальность несуществующего в этот момент мира сотрясает гулко и убедительно, отображая картину  совсем в  другой проекции. И, быть может, это и  есть  осознание происходящего по-настоящему, которое  не дает возможности и дальше бесстрашно, будто ты уже и не живой,   погружаться в полнейшее беспросветное небытие. 

А нахлынувшие   когда-то мысли  и   события оттуда же, из той реальности, что была, неумолимо   трясут своими плотно сжатыми объятиями за плечи, хватаются   за  руки   и пытаются  крепко  стиснуть вспотевшие  ладошки,  покрытые мелкими каплями влаги,   желая напомнить всё то, что случилось  когда-то,  чтобы  не было забыто, чтобы   не погрузилось оно  во  мрак существующих здесь и сейчас  эмоций, не оторвалось   и не улетело куда-то в  беспросветную  даль,  а осталось в еще пульсирующей памяти бытия.

И всё  это,  каким-то бурным, сущим  кошмаром, который не приснится,  пробегает, пролетает и мечется, не давая угаснуть навсегда, борется против мельтешащих иллюзий, не отдавая разум   во власть их невероятных  фантазий.

  И вдруг,   в   какой-то момент,   происходит неожиданное  глубокое и  недолгое погружение  совсем уже  в  низы того  сознания, что чуть не померкло навсегда,  и в полное, окончательное   осознание   только что произошедшего, а  белый  свет ярким всполохом, уже не внутренним, а шепчущим всё  громче и громче,  своим  криком озарения  даёт понять,  что тьма, наконец,  сменилась райским миром, грозящим ощущением своей реальности, такой же ласковой, как те иллюзорные Алые  паруса. И нет возврата  во  тьму былого,  и  в ту боль, которая  только что неумолимо сжимала болящие виски, потому что проснувшееся, пробудившееся, не желающее никогда  смерти    сознание сливается с чувством своего физического раз и навсегда.

      Вот и всё,    иллюзии несостоявшегося, ненадолго заменившие реальность,    покинули,   закружились и заискрились,   уже  где-то вдали, чтобы   никогда  не     вернуться.   И    не упадут они   в благодатную фантазийную мифическую почву,   и     не останется там   то, что  только что, попытались отобрать, решив, что уже мёртв,  и что нет возврата к настоящему, оставив  в прошлом то,  чему суждено было вернуться, чтобы снова жить,   и не в Алисином Зазеркалье,  а там, где ему  положено было быть  изначально, пока жестоко и беспощадно не тронули  мягкую мозговую плоть, решив, что боги,  не являясь таковыми, забыв, что каждый сам решает за себя, умирать ему или жить,   и никто не вправе  отобрать  у тебя  то, что даётся каждому по  праву рождения и вхождения в этом мир, мир реальности, а не иллюзий, которые давно  остались где-то  позади, но так и не были   позабыты, настолько страшным оказался фантасмагоричный   бред неожиданно и ненадолго  заболевшего  человека, но всегда очень и очень хотевшего  жить, пусть даже так, пусть даже плохо и для кого-то непонятно, но жить, потому что никто не вправе отнять у тебя это право на твою жизнь, забрав тебя самого и поместив  твоё сознание   в мир непонятных   иллюзий.