День рождения Йынчо

- Сын, ну хватит уже ворочаться! Спи! – сквозь наползающую дремоту твердит мама непослушному ребёнку. В ответ он ненадолго затихает, а потом спрашивает не знающим сонливости голосом:
- Ма-ам, ты спишь? – и толкает её в плечо. – Расскажи мне сказку!
- Какая сказка, время за полночь! Все детки уже спят!
- Пойдём ко мне, – шепчет отец, – я тебе расскажу одну историю.
- Про кого?
- Про ёжика, который не хотел спать.
- Как я?
- Ну, тебе до него далеко. Помнишь, мы читали с тобой книжку про ежа, который проспал всю зиму в ящичке с соломой?
- Помню! Его звали Пушок?
- Да. Я к тому об этом вспомнил, что ежам положено спать всю зиму. А один маленький ёжик никак не хотел засыпать.
Отец ерошит коротко остриженные волосы мальчика.
- Ложись, закрывай глазки. Слушай.
- А можно, я один глаз не буду закрывать?
- Это зачем же?
- А вдруг я что-то пропущу в твоей сказке?
- Ладно, не закрывай, – смеясь, отвечает отец и начинает рассказ.

Каждую осень папа Ёж, мама Ежиха и все их Ежата и Ежинки (три Ежонка и три Ежинки, если быть совершенно точным) ложились спать. Это случалось в те дни, когда заканчивались долгие осенние дожди и утром на лужах намерзал первый ледок. Ежи сносили в свою нору много разных вкусностей, стелили себе мягкие постели из пахучих трав, прижимались друг к другу (впрочем, не очень тесно – так, чтобы не уколоться) и начинали сладко позёвывать, желая друг другу доброй зимы. А каждую вёсну они просыпались, сладко потягивались, желали друг другу доброго лета и выходили из норы на свежий воздух – но, конечно, не утром, а ближе к вечеру, как это принято у ежей.
И вот в очередной раз наступил достаточно тёплый апрельский вечер. Первой проснулась мама Ежиха. Она потянулась, выбралась из своей травяной постели и стала будить остальных. Сначала папу, потом трёх Ежинок и троих Ежат. И вдруг… И вдруг оказалось, что Ежат-то в норе четверо! Мама Ежиха пересчитала их несколько раз, но всякий раз выходило четверо. «Вот тебе на! – подумала Ежиха. – Неужели он родился зимой, когда я спала? Наверное, да – он ещё такой маленький!» От удивления она чихнула, и в ответ на её звонкое «йынч!» четвёртый ежонок открыл глазки и тихо позвал: «Мама…» Раз уж он сам откликнулся на это имя, его так и назвали – Йынчо.
Йынчо пережил в первое лето своей жизни много разных приключений. О них я расскажу как-нибудь в другой раз. Завтра. Или послезавтра. Главное, что все они закончились хорошо. Но когда осенью семья ежей стала укладываться на зиму, возникла неожиданная проблема.
- Мама, – спросил Йынчо, – а когда у меня будет день рождения?
Этот вопрос сильно озадачил Ежиху. И правда, за лето каждый из троих Ежат и каждая из трёх Ежинок успели отметить этот праздник. Весёлое было лето! Раз в месяц (а то и чаще) мама Ежиха пекла праздничные пироги, папа Ёж находил в лесу замечательные подарки, и целый день вся семья веселилась, не забывая поделиться радостью с соседями. И только у Йынчо дня рождения ещё не было.
- Йынчо, твой день рожденья зимой. Мы не сможем его отметить, потому что будем спать, – ответила мама.
- Тогда я не буду спать!
- Но все ёжики должны спать зимой, иначе весной они заболеют!
- А я не буду спать только до дня рождения, а потом лягу! – настаивал Йынчо.
Несколько дней подряд он не отставал от родителей, не давая улечься на зиму всей семье. Тогда папа и мама посовещались и сказали сыну:
- Хорошо, Йынчо. Твой день рождения в ноябре. Это через месяц. Мы разрешаем тебе не спать до него. Мы приготовили тебе подарок – он в дальней кладовочке. Возьми его, когда наступит день рождения. А ещё мы запасли для тебя разных вкусностей. Ты сможешь пригласить на свой день рождения наших соседей и повеселиться с ними. Но когда праздник кончится, ты сразу же ляжешь спать! Ты понял?
- Да, я понял. Спасибо вам большое-пребольшое! – обрадовался было Йынчо. И тут же спросил с тревогой:
- Но получается, что вы и мои братишки и сестрёнки всё равно будете спать?
- Да, Йынчо. Нам очень хотелось бы отметить твой день рождения, но зимой ежи должны спать.
- А как я узнаю, что месяц прошёл? – спросил по-прежнему грустный Йынчо. – Ведь вы будете спать и не сможете сказать мне об этом.
- Смотри, – ответил папа Ёж, подведя сына к стене, на которой висел отрывной календарь, сделанный из кленовых листьев. – Ты каждый день, просыпаясь, отрывай по одному листику, и когда их наберётся тридцать, наступит твой день рождения.
После этого вся семья легла спать, и только постелька Йынчо осталась пустой. Конечно, мама и папа надеялись, что их младший сын тоже ляжет и уснёт до весны, забыв о дне рождения. А уж весной-то они, конечно, поздравят его самым первым, благо подарок папа уже нашёл, а мама приготовила кое-что к столу. Только вот Йынчо не уснул, а принялся ждать. Каждый день он просыпался, подходил к календарю, отрывал листочек и ждал, когда же наступит день его рождения. А ведь таких листочков ему нужно было оторвать целых тридцать штук!
Дни становились всё короче и холоднее. Мало-помалу с деревьев опали все листья, травы прижались к земле, не выдержав холодного осеннего ветра, лужицы покрылись тонким льдом, и первая снежная крупка украсила лес. А однажды Йынчо, выбравшись из норы, обнаружил, что всё кругом покрыто чем-то белым, холодным и немного липким. Это был первый снег, который в том году не растаял, а остался лежать до весны. Йынчо развлекался тем, что своими тонкими пальчиками скатывал белые комочки и складывал из них разного размера кучки. Одна из них по форме показалась ему похожей на ежа, и тогда он приложил немного усилий, чтобы это сходство стало полным. Сделал острую мордочку, маленькие глазки, ушки, лапки и хвостик. В спину снежного ёжика он навтыкал палочек и веточек – вместо колючек. За ночь снежная фигура замёрзла и стала очень прочной. Она как будто охраняла вход в нору, и Йынчо порой перекидывался с ней парой фраз, остававшихся, впрочем, безответными.
А тем временем на стене оставалось всё меньше и меньше кленовых листьев. Когда ежонок оторвал двадцатый лист, он подумал, что на день рождения надо бы кого-нибудь пригласить. Ведь нельзя же одному съесть все вкусности, приготовленные мамой! Пришлось Йынчо отойти от норы в поисках своих соседей. Первым ему встретился Заяц. Сначала ежонок не узнал соседа – он полностью переоделся в белое. Но когда тот поздоровался с ним, Йынчо очень обрадовался:
- Дядя Заяц, приходи ко мне на день рождения через десять дней!
- Как долго! Может, не будем откладывать и повеселимся прямо сейчас? – с нетерпением спросил Заяц. – Давай поиграем!
- Давай! А во что?
- В догонялки! А ну, догоняй! – и заяц пустился скакать между деревьев и кустов. Йынчо едва поспевал за ним. Так они долго бегали по лесу, делая самые невероятные петли, и ежонку, конечно, никак не удавалось угнаться за Зайцем. Когда начало смеркаться, Заяц остановился и сказал:
- Темнеет! Пора спать!
- Тогда пойдём домой, – сказал ежонок.
Но Заяц ответил:
- У зайцев устроено просто: где уснул – там и дом! – с этими словами он стал устраиваться на ночлег в спутанной бурой траве и снегу.
- А я? – испугался Йынчо.
- Ложись со мной! – ответил Заяц.
- Но мне нужно домой!
- Ну что ж, иди, я не держу, – ответил Заяц и спрятал морду между лапами.
Если бы ежи могли плакать, то Йынчо, конечно, заплакал бы. Но он не заплакал и опрометью бросился искать свою нору. Сердце его бешено колотилось, холод разливался по всему телу. На его счастье, Заяц, петляя по лесу, почти вернулся к норе ежиного семейства, и уже через пять минут натерпевшийся страху Йынчо провалился в свой собственный дом…
Утром он снова почувствовал себя ужасно одиноким. Йынчо решил, что не будет звать Зайца на день рождения, и отправился искать тётю Белку. Поиски были недолгими. Как и Заяц, Белка переоделась к зиме, но не в белую, а в серую шубу. Йынчо услышал над головой её цоканье и крикнул:
- Тётя Белка, пойдём ко мне на день рождения!
- А когда? – спросила Белка, спускаясь вниз.
- Через девять дней, – ответил ежонок.
- А угощение будет? – спросила Белка.
- Мама уже всё приготовила! – похвалился Йынчо.
- А можно посмотреть? – спросила хитрая Белка, решив за счёт глупого ежонка разжиться припасами.
- Конечно, можно, – ответил Йынчо и повёл Белку к норе.
Когда они забрались внутрь, Белка только разочарованно вздохнула. Среди ежихиных вкусностей не было ни орехов, ни ягод. Одни почти сушёные насекомые.
- А орехов нет? – спросила Белка.
- Нет, – сокрушённо ответил Йынчо.
Белка молча вылезла из норы и мгновенно взобралась на дерево. Йынчо понял, что на день рождения к нему она не придёт.
До праздника оставалось чуть больше недели, и ежонок решил попытать счастья ещё раз. Он долго бродил по пустому холодному лесу, пока не наткнулся на зверька, которого ещё ни разу не встречал. У него было гибкое длинное тело, одетое в искрящийся белый мех, маленькая голова с красными глазками и розовым носом, маленькие круглые ушки, короткие лапки и хвост с кисточкой на конце.
- А ты кто? – спросил Йынчо, дрожа не то от нетерпения, не то от страха.
- Я – Ласка, – ответил зверёк после небольшой паузы.
- Ла-аска! – восторженно протянул ежонок. От этого слова повеяло мамиными объятиями, и Йынчо сразу предложил Ласке пойти к нему на день рождения.
- А как я найду твой дом? Покажи мне, где ты живёшь, малыш! – попросила Ласка.
- Иди за мной! – крикнул глупый Йынчо и побежал к норе.
Ласка следом за ним пролезла в длинный узкий коридор, и тут бы наша сказка могла и кончиться, имей хищница чуть больше терпения. Но, едва просунув голову в спальню, где лежали в своих травяных постелях родители, братья и сёстры Йынчо, Ласка злорадно сказала:
- Ну, мне тут ежатины до Нового года хватит!
Йынчо будто прострелило. Он, не раздумывая, свернулся в колючий клубок и ринулся на Ласку, чьё тело ещё находилось в коридоре. Иголки впились ей в морду и разодрали нос. Ежонок не только кололся, он кусался и царапался так, что Ласка с жалобным воем выскочила из норы. При этом она задела ледяного ежа, сделанного Йынчо. Фигурка сломалась, от неё отлетела голова, лапы и хвостик, зато утыканное палочками и веточками тело упало, плотно перекрыв вход. Обезумевшая от боли Ласка попыталась прорваться в нору, но снова наткнулась на колючки, только теперь уже ледяного ежа. Воя и тявкая от боли, она побежала по лесу, время от времени тыча окровавленной мордой в снег. Йынчо же сидел в норе ни жив, ни мёртв от страха. Он отважился выйти из дому только через неделю, когда до дня рождения оставался всего один день.
Едва выбравшись из норы, он услышал чей-то голос:
- Эй, а ты здесь откуда? Тебе же спать надо! – чьи-то огромные лапы подняли ежонка с земли и поднесли к заросшей седыми волосами и пахнущей чем-то непонятным морде. Йынчо не сразу догадался, что его поймал человек. А борода между тем продолжала говорить:
- Замёрзнешь ведь, горемычный! – с этими словами человек засунул ежонка за пазуху.
Под овчиной было тепло, даже слишком. Но Йынчо боялся пошевелиться и покорно ехал на груди великана не один час. Наконец, человек вынул его из-за пазухи. Леса вокруг не было. Вместо этого ежонок оказался в огромной берлоге, куда просторнее и лучше медвежьей (потом он узнал, что такая берлога называется избой). Человек в ней был не один. Навстречу ему с чего-то большого, белого и тёплого (потом он узнал, что это называется печью) слезли двое маленьких людей. Шерсти на мордочках у них не было, и они наперебой стали кричать звонкими голосами:
- Ура, папа ёжика принёс!
Йынчо догадался, что маленькие люди – дети большого человека и с щемящей грустью вспомнил о своей семье. Увидит ли он ещё папу, маму, братьев и сестёр? Этого ежонок не знал.
- А я смотрю, ежонок на снегу! – рассказывал детям отец. – Думаю, замёрзнет, малой. Вот и принёс тебе, Вова, подарок на день рожденья.
- Спасибо! А можно мне его подержать? – Володино сердце заходилось от нетерпения.
- Держи, да не обижай! – ответил отец. – Налей ему молочка, он ведь голодный.
Йынчо свернулся в клубок, но когда принесли молоко, чувство голода пересилило, и он потянулся к блюдцу. Скоро в избе стали ложиться. Дети залезли на печь. Ёжику положили маленький коврик под лавкой и поставили рядом ещё одно блюдечко молока. Но уснуть Йынчо уже не мог. Всю ночь он бегал по избе, громко цокая своими коготками. Было слышно, что дети тоже не спят и возятся на печи. Заснули они только к утру.
Почти весь день наш герой проспал и проснулся только после обеда. В избе происходило что-то необычное. В горнице были составлены столы и лавки. На них стояли разные угощения и огромный медный самовар, пыхавший паром. Дети были одеты в нарядные рубашки, чисто умыты и гладко причёсаны. Рядом с бородатым мужчиной суетилась невысокая русая женщина, которую дети называли мамой. Йынчо услышал это слово и, если бы не был ежом, то, конечно, заплакал бы. Но плакать он, к счастью, не умел. Тем временем в избу входили гости. Они дарили мальчикам незатейливые игрушки: вырезанных из дерева и расписанных яркими красками коней, матрёшек, большие и маленькие пряники. Наконец, когда все сели за стол, один из мальчиков попросил:
- Папа, а дай мне ёжика. Это ведь мой главный подарок!
Отец взял Йынчо, поднял его высоко-высоко, а потом опустил на лавку рядом с сыном.
- С днём рождения, Вова! – сказал он, широко улыбнувшись.
Йынчо услышал эти слова и оторопел. Он на настоящем дне рождения! И как раз – в свой собственный день рождения! Ежонок замер на лавке рядом с именинником. Так они и просидели рядом весь вечер – Вова и Йынчо. Только Вове исполнилось семь лет, а Йынчо – один год. Мальчик поделился с ежонком всеми лакомствами, которые были на столе, и объевшийся Йынчо сладко заснул…
А утром отец сказал сыновьям:
- Ёжик зимой должен спать. Иначе весной он заболеет и может даже умереть. Пока он не проснулся, мы сделаем ему зимнюю постель и поставим её в сенях, где холоднее, чем дома, но всё-таки не бывает мороза. Там он спокойно проспит до тёплых дней.
Жалко было мальчикам, что до самой весны им не придётся повозиться с ежонком, но отца они послушались. Вова принёс фанерный ящичек из-под посылки, его брат Коля положил в него вату, остатки старого валенка и пучок мягкого сена. В эту постель бережно перенесли спящего Йынчо, после чего ящичек вынесли в сени. Там ежонок безмятежно проспал до самой весны, как и обещал своим родителям. А когда однажды он завозился в ящичке и выглянул из него, отец сказал ребятам:
- Давайте отнесём ёжика туда, где я его нашёл. В лесу ему будет лучше.
Йынчо напоследок хорошенько накормили. А Володя прихватил с собой в лес сладостей, чтобы оставить их ежонку. Долго шли они с отцом по пробуждающемуся березняку. Местами ещё лежал снег, почва под сапогами чавкала от воды. Наконец они выбрались на сухой пригорок, в котором ежиное семейство устроило себе дом. Мальчики по очереди подержали ёжика на руках, после чего Володя положил его на сухую прошлогоднюю траву. Йынчо не спешил убегать. Он уже понял, что его принесли домой и ждал теперь, что будет происходить дальше. Вова вынул из кармана орешки и карамельки и положил их рядом с ёжиком. А Йынчо пристально поглядел ему в глаза и начал перетаскивать подарки в нору.
- Пойдёмте! – тихо сказал ребятам отец.
Когда Йынчо вылез за последним орешком, людей уже не было рядом. Дома же все ещё спали. Йынчо обрадовался этому – ведь никто, значит, не заметил его отсутствия. Он немного прибрался в норе, разложил покрасивее свои подарки и принялся ждать, когда проснётся мама. Конечно, думал Йынчо, ей придётся всё рассказать. И даже про Ласку. Но он надеялся, что она не будет очень сильно ругать его, ведь кончилось-то всё хорошо. «Теперь у меня есть орехи, - подумал он между прочим. - Не пригласить ли мне в гости Белку?»

Отец замолкает, внимательно смотрит на сына и тихо спрашивает:
- Вова, ты спишь?
И слышит в ответ лишь беззаботное посапывание.