Клятва Гиппократа. Гл. 4

                Настя Кузнецова(продолжение)

   После сегодняшней, необыкновенной ночи, Настя просто  «парила в облаках». Андрей, как ей показалось, сегодня был с ней необыкновенно нежен и бережен. Он просто горел огнём от страсти к ней, и она впервые, немного смущаясь своих  греш-ных мыслей, подумала, что столько раз заниматься любовью за ночь, ей с Андреем ещё не приходилось. А, как это оказывается приятно. Необыкновенно!
   Начитавшись любовных романов и насмотревшись фильмов, она считала, что только мужчины всегда хотят близости с женщиной или девушкой. Они счастливы от секса с женщиной, особенно с любимой или чужой. А, женщина, так себе. Для неё секс, это продолжение рода, таинство. Женщина не может постоянно хотеть мужчину, гореть от страсти к нему и готова броситься к нему, по первому же его зову.
    Она не понимала сначала свою подругу, медсестру их отделения и её помощницу, Катю Воронину, первую красавицу их  медицинского колледжа, которая уже несколько лет встречалась с женатым парнем,имеющим двух маленьких детей, и не собирающегося разводится в ближайшие сто лет.
   - Кать, ну я тебя не понимаю? Ты, прямо как собачка! Тебя позвали, поманили, и ты тут же бежишь навстречу!- упрекала она подругу, когда та, едва услышав звонок сотового телефона, тут же хватала его, и со счастливым лицом выбегала на лестни-цу, чтобы поговорить с любимым.
  – Ну, видела я твоего Кольку. И, что ты в нём нашла, а? Рыжий, веснушчатый, и роста невысокого! А, ты у меня красавица. Параметры 90-60-90. Красивые волосы, фигура, ноги. Ну, как говориться всё при всём! И надо же, влюбилась в такого муж-чину? Как это тебя угораздило? А Кать?
    Катя в ответ, лишь загадочно улыбалась и молчала. Но, однажды не выдержав укоров Насти, сказала:
 - Ты знаешь Настя, я немного старше тебя. У меня до Коли, два мужика было, и я уже кое-что понимаю в жизни.Но,такого любовника в постели, как он,у меня никогда не было. Никогда, ты понимаешь!
    Когда я с ним, я чувствую себя принцессой, царицей, богиней, и просто летаю. Я же не виновата, да и он тоже, что мы поздно встретились, и что он первой встретил свою Таисию. Между прочим, она тоже необыкновенно красива: светлые волосы, серые глаза, точёные ножки. И дети у них красивые, сын Арсений и дочка Анфиса. Представляешь, я их тоже очень люблю, потому что они его дети. Дети моего самого любимого в жизни человека.
 Ты ведь тоже влюблена в Званцева, и давно. Правда  или нет? – Катя внимательно посмотрела в глаза Насте, сидящей, напротив, с чашкой кофе в руках. Они сидели вдвоём в сестринской комнате.
   Настя опустила глаза. Этот разговор происходил около года назад.
   - Ну, вот видишь, подружка. И, что ты в нём нашла, кроме того, что он хороший хирург, а? Вечно с перепоя, за собой не следит, рубашки мятые, галстуки залоснё-нные, брюки тоже всегда помятые, ботинки не чищены. Ну что? Ещё перечислять?- Катя показала ей на свои загнутые пальцы.
  –Видишь, одни недостатки в нём, а ты по нему сохнешь, совсем не замечая других мужиков. Да, и вдобавок, он старше тебя в два раза. А, ты его  любишь, как и я, своего Колю. Вот и пойми нас женщин. Правильно один поэт сказал когда-то:
«...Увы! Уму непостижимы, две тайны: женщина и смерть!» Это про нас дурочек. Как им мужикам нас понять.
 Настя готовила инструментарий, весело напевая что-то себе под нос, и вспоминала тот разговор с Катей.
   Сегодня она всю ночь тоже летала в небесах и горела от радости и счастья, и ей было так необыкновенно хорошо,что захотелось сию же минуту повторить те мгно- венья. Бросить всё к чёрту, забыть про всё на свете и раздевшись догола, от-даться в руки Андрея, которого она сейчас, любила сильнее всех на свете. От этих мыслей, у неё вдруг потеплело внизу живота и по ногам, прокатилась мелкая дрожь.
  «Ничего, себе! Теперь я понимаю, что значит, хотеть мужчину. Это же, ничем не передаваемое чувство. Ничем. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел мою страсть, вот стыдно-то будет» - она оглянулась по сторонам. Стоящая рядом со стерилизатором  вторая операционная сестра Лиля Цыганова занималась своим делом, готовясь к операции, сегодня в отделении операционный день, и совсем не обращала на неё внимания.
    Она несколько раз поглядывала на входную дверь, ожидая, когда появится Андрей. Но, Андрей не появлялся. Когда он не появился в отделении уже в девять утра, хотя их рабочий день начинался с половины девятого, она заволновалась.
  «Господи, неужели я так его уморила своими ласками, что он спит и не может проснуться. Ничего себе Настька! До чего довела своего мужчину!»
  Она «хихинула» про себя, и  довольная выйдя на лестничную площадку между вторым и третьим этажом, начала набирать телефон Андрея.
   Настя уже предвкушала удовольствие от- того, что услышит знакомый голос,  представляла себе, как она пожурит его и попросит его быстрее мчаться на работу.
   Однако в ответ, она  неожиданно услышала дежурный женский голос: «Вызываемый абонент или выключен, или находится вне зоны видимости. Перезвоните позже!»
   Не ожидая такого результата, она прекрасно знала, что Андрей, как почти все врачи их отделения, никогда не выключает свой мобильник,  Настя снова набрала номер. Результат оказался прежним.
 У неё тревожно забилось сердце, и стали ватными руки и ноги.
  Вышедшая, на площадку покурить санитарка  Фрося Степанова, взглянув на её побледневшее лицо, тут же спросила:         
 - Насть, ты что? У тебя что-то случилось? Да на тебе лица нет!
  - А? Что?- ничего и никого не видя от дурного предчувствия, прошептала Настя в ответ.
  – Да нет, всё нормально. Но, мне срочно нужно домой! Срочно! Фрося, будь другом, я сейчас быстро смотаюсь домой на такси, туда и обратно, а ты, если меня кто-нибудь будет спрашивать, скажешь, что я забыла дома выключить утюг. Поняла?
  - Правда, что ли? Ну, ты даёшь мать? У нас в  посёлке одна бабка так вот весь дом сожгла. Забыла выключить утюг, а сама пошла в магазин, ну и...
  - Спасибо. Извини, я тороплюсь. Потом расскажешь. А, то и у меня всё там сгорит.
   Настя быстро забежала в сестринскую комнату, скинула шапочку, халат и быстро  накинув куртку, рванула из больницы на остановку.
   Сердце, просто разрывалось от дурного предчувствия. Она почти не помнила, как ловила такси, как называла адрес, как мчалась по лестнице в квартиру.
   Она открыла дверь и сразу рванулась в спальню. Всё было аккуратно заправлено, и развешено на местах. Такой же порядок был и во второй комнате, где раньше спал Андрей. Боль сдавила виски:
   - Господи, ну куда же ты делся Андрей? Что случилось?
 На кухне всё было тоже чисто, посуда помыта и убрана, а на столе одиноко стояла солонка, прижимающая листок из тетради. Она утром вырвала его и написала Андрею записку. Настя подняла листок, поднесла его к своим глазам. Машинально прочитала. Не поверив своим глазам, перечитала снова и замерла.
    - Ничего себе! Вот это фокус! Надо же: «побыть одному», « некоторое время»! Как же так? Это же несправедливо! Люди, которые любят, так не поступают! Нет! – вслух произнесла она и без сил опустилась на стул. От нахлынувшей на неё обиды и несправедливости, ей стало так горько на душе, что она тут же разревелась, опустив голову на клеёнку.
  Потом, вдруг, что-то вспомнив, быстро прошла в гостиную, где в шкафу хранились вещи Андрея и, открыв шкаф, очень удивилась.  Почти все его вещи висели или лежали в шкафу. Не было только одного пиджака, утеплённой с подстёжкой куртки, джинсов и нескольких рубашек.
      Настя вытерла слёзы, села на диван и задумалась, глядя на открытые дверцы шкафа.
  « Судя по оставленным у неё вещам, он действительно ушёл на какое-то время. Иначе, забрал бы всё. А его обе большие сумки на месте. Он взял лишь мою спор-тивную сумку, старую, с которой я езжу к родителям. Туда помещается не так много вещей, значит, он поехал налегке и недалеко. А, почему недалеко? А, если самолё-том или поездом на юг к морю, или куда в другие тёплые края. Уже ведь начало осе-ни» - так размышляя, она закрыла двери шкафа, сунула записку в карман куртки и, закрыв входную дверь, вышла на улицу.
   На душе, просто «кошки скребли», так было тошно и постыло.
    Она набрала телефон Фроси и спросила:
 - Меня никто не спрашивал?
 - Нет! Ноговицын с Гришей проводят операцию по вырезанию аппендикса у женщины, а вторая бригада зашивает порезы на руках рабочего, на него стекло из окна упало. И, всё. Кажется, ещё будет одна операция, но это после обеда, наверное..
    А, ты как? Успела выключить утюг? Ничего не сгорело?
   - Успела, успела. Спасибо тебе Фросечка!
   - Господи, мне то за что спасибо? Давай мчись сюда мать, да быстрее, пока тебя не хватились.
  - Да, я уже в пути, скоро буду. Пока.
Настя снова остановила такси и назвала молодому парню, водителю адрес:
 - Больница Семашко.
   Прежде чем тронуться с места, водитель повернулся к ней и сказал: - А я Вас знаю, Вас ведь Настей зовут, да?
  - Да, а откуда Вы меня знаете?
  - А я  Максим Гладков. Вы мне с Андреем Георгиевичем два года назад осколки из тела удаляли, помните. Они у меня там, после Чечни два года сидели, а потом вдруг начали шевелиться. Вот доктор Ваш и предложил мне их навсегда удалить. Представляете, в военном госпитале не брались, а он взялся и все их вытащил, це-лых семь штук.
   Честно сказать Настя его не помнила. За это время столько больных и раненых перед её глазами перебывало, разве всех упомнишь.
- Извините, Максим, но я не очень Вас помню. Столько людей прошло перед глазами.
   - Это ничего. Я Вас, Настя не виню. Нас много, а Вы, одни. Главное, что я всё хорошо помню и храню. Как он там поживает, Андрей Георгиевич? – Максим вёл ма-шину и продолжал задавать ей вопросы, но Настя его почти не слушала.
 « Как, как? Я сама хотела бы это знать. Но, одновременно она, поймала себя на мысли, что ей безумно приятно, что хвалят её Андрея, и её. Хвалят и помнят».
  - Да, у него всё нормально. Оперирует, живёт, спит, потом опять оперирует,- по-шутила она, и водитель шутку принял.
    - Ну, что тут скажешь? Такая у него работа. Мы, ведь тоже: ездим, спим, живём, потом опять ездим. Но, Вы другое дело. Вы людям жизнь дарите, от болезней излечиваете. Вот мы и приехали.
   От поданных за проезд  денег, Максим категорически отказался:
  - Да, вы что, Настя? Я со своей спасительницы, деньги за проезд должен брать? Да, никогда! До свидания, и передавайте привет доктору Званцеву от меня.
   - Обязательно передам. Спасибо и до свидания Максим!
    Настроение, после поездки в такси, немного улучшилось, но тревога всё равно не отпускала.
  Она быстро переоделась и прошла к операционному блоку. Операция, которую проводил заведующий с Гришей, уже заканчивалась, и  вторая бригада тоже уже выходила из операционной.
   В их отделении было пять хирургов, включая заведующего. Но, она работала в бригаде только Андрея или Гриши, а вот с Ноговицыным и  Аркадием Самсоновым, работать не любила, хотя иногда приходилось.
   Аркадий Самсонов, тридцатипятилетний холостяк и бабник, постоянно донимал её своими притязаниями, и почти открыто предлагал «потрахаться». Грубый, наглый,  по натуре, он предлагал свои услуги, почти всем женщинам отделения и больницы, не смотря на возраст и занимаемые должности. И, самое, интересное, многие, действи-тельно соглашались переспать с ним и не раз. Но, только  не Настя и Катерина.
   Вот и сейчас, выйдя в коридор из операционного блока и увидев Настю, он тут же подошёл к ней и положил руку на плечо. Девушка, тут же сбросила её.
  - Аркадий Давидович! Вы опять за своё! Я Вам кажется, повода не давала! - возмущённо проговорила она, пытаясь уйти в сторону сестринской комнаты.
 Но, Аркадий остановил её рукой и, дыша почти в лицо, проговорил:
 - Так, я давно жду, чтобы дала. Я имею в виду, не только повод!
   Настя выдернула руку, гневно сверкнула глазами:
  - И не надейтесь! Этого никогда не будет! Никогда!
  Потом развернулась и почти побежала на дежурный пост.
  А, Аркадий, глядя ей вслед, крикнул:      
 - Зараза ты, Анастасия. Я, что хуже твоего Званцева?
   Настя, уже на некотором удалении обернулась и громко, на весь коридор произ-несла:
  - Хуже! Вы, даже его мизинца не стоите!
   Аркадий, даже опешил от её слов, и несколько секунд молча глядел ей вслед. По-том засмеялся, и развёл  в воздухе руками.  Но, затем, увидев проходившую мимо Фросю, тут же, обнял её за плечи,  и  пошёл в ординаторскую.
  А, Настя, развернувшись возле поста, где сидела Катерина и, что-то писала в истории болезни, пошла по направлению  сестринской комнаты.
  - Насть! Да, не слушай ты его, этого козла! Он думает, что весь женский персонал больницы, только и думает, как с ним переспать, а я бы с ним в одном месте даже срать ни стала,-  грубо и громко проговорила она, видя расстроенное лицо подруги.
   Настя в ответ, только махнула рукой. Ей было не до этого, её волновал Андрей.
   Дождавшись выходящего после операции Ноговицына, она переборов смущение подошла к нему.
  - Сергей Васильевич, здравствуйте! Можете уделить мне пару минут?
  - А, Настя! Здравствуй! Конечно, могу. Какие-то проблемы?
   Настя немного покраснела и тихо спросила:
 - Вы, не знаете, где сейчас доктор Званцев? Его, почему-то нет на работе.
  - Андрей то? Он уехал. Взял отпуск на месяц, и уехал.
  - Как это уехал? Когда?
  - Да утром сегодня. Я подписал ему отпуск, он сказал, что очень устал, давно не был в отпуске,  и я подписал.
 - Нет, не может быть! Не мог он так сделать. Он бы мне сказал,- вырвалось у Насти и на её глазах появились слёзы.
  Сергей внимательно посмотрел на девушку и, видя её состояние, как можно мягче сказал:
    - Настя, да не расстраивайтесь Вы. Куда он денется? Он сказал, что собирается на свежий воздух, куда-нибудь в деревню, на свежее молочко. Но, он же городской, до мозга костей, и я уверен, больше недели там не выдержит. Вот увидишь,
   - А, он не сказал, куда конкретно хочет поехать?- утирая слёзы платочком, снова спросила Настя.
  - К сожалению не сказал. Ну, ты позвони ему на мобильник, и узнай.
  - Да, я уже звонила. Абонент вне зоны видимости станции. Не отвечает.
  - Ну, тогда извини, милая девушка! Разбирайся с ним сама. Но, я бы от такой де-вушки никогда бы не уехал без её разрешения,- улыбнулся он. И Настя поняла, что все в отделении уже давно знали об их с Андреем отношениях.
   - Спасибо Вам, и извините.
   - Да, не за что. Это ты меня извини, что не могу тебе помочь. Но, работа есть работа. Иди, готовь Дарью Лукинишну к операции, будем её оперировать в два часа.
  - Хорошо. Спасибо Вам. Я побежала.
  - Беги.
  Настя побежала в палату, чувствуя на спине взгляд своего заведующего отделе-нием. Сегодня, он открылся перед ней совсем с другой стороны.
     Потом была операция по удалению желчного пузыря  забитого камнями  у  больной, её любимицы Дарьи Лукиничны Заварской.
  Ей делали  лапароскопию, и поэтому Сергей  Васильевич, делал её сам, а Гриша только ассистировал, внимательно наблюдая за работой заведующего. И, надо отдать должное, эти операции, Сергей Васильевич, как и Андрей, делал классно. На теле у пациента оставались только четыре отверстия, три прокола и одно отверстие побольше, через которое удалялся больной орган. В  это же отверстие,  на время вставлялась дренажная трубка, которая дня через два удалялась, а остальные отверстия  просто заклеивались бактерицидным пластырем.  Всё быстро заживало и пациент уже чрез пять-семь дней, уходил домой.
    Операция длилась пятьдесят минут.  Помощница Насти, Катя Воронина, осторожно извлекла из вынутого изнутри желчного пузыря, четыре камня размером два на один сантиметр, потом она вручит их Дарье Лукиничне на память.  Помогая хирургу, Настя в этот момент совсем не думала об Андрее. Но, как только операция закончилась и больную повезли в палату, её тревога возросла с новой силой.
    После работы, она не поехала домой на троллейбусе, а пошла пешком, ей надо было всё хорошо обдумать. Всё.
   « Как же так могло быть? Не мог, он просто так, после того, что было у нас но-чью, взять и уехать от неё, ничего не сказав. Просто взял и сбежал. А, что? Всякое может быть! Девчонки замужние говорили, как их мужья  бросали их. Бросали без всякого предупреждения, просто уходили и всё, молча. Все объяснения были потом. Или сначала следовали упрёки, укоры, а потом объяснения и уход. Может, и Андрей так решил уйти от неё?
   Господи, какая же я дура! Скорее всего, он просто вернулся к своей жене Тамарочке и детям. Он их очень любит. Поэтому и сбежал так поспешно, ничего мне не сказав..
   Нет! Андрей не такой, он не мог, так просто бросить меня, не мог! Я же чув-ствовала сегодня ночью, что он тоже любит меня, очень любит. Здесь, что-то, не то. Не, то! А, что же тогда?»- она сидела на скамейке около парка и мысли веером кружились в её красивой головке, никак не выстраиваясь в одну линию.
 Она, была просто возмущена несправедливостью жизни и тем, как с ней поступили. Она, в этот момент даже не думала о том, что Андрея, именно так поступить, вызвали чрезвычайные обстоятельства. Что, он и сам, узнав вчера о своей страшной  болезни, тоже растерялся и не знал, как ему поступить дальше. Именно поэтому, может, и принял это решение на время убежать от всех и побыть одному.
   Но, Настя этого не знала. И, с юношеским максимализмом осуждала в душе его поступок и очень обижалась на Андрея.
   Дома, в тот вечер,  у неё всё валилось из рук, она сожгла картошку на сковороде, разбила одну из своих любимых чашек, подарок мамы. Увидев на полу осколки, она неожиданно разрыдалась от обиды:
  - Господи! Да, что это за наваждение сегодня! Почему всё так плохо то? Ну, в чём я виновата?
  «А, может, всё-таки виновата перед Господом? Грешна? Грех мой в том, что по-любила женатого мужчину и радовалась, когда он ушёл из семьи и пришёл ко мне? Но я ведь никогда, до того, как он ушёл из семьи, а точнее когда жена просто прогна-ла его из дома как собаку, не говорила ему об этом и не показывала виду. Как там, в Евангелие говориться: « Не возжелай жены ближнего своего», так, кажется. Но, это относится к мужчинам, а если повернуть это к женщинам, а? Будет: « Не возжелай мужа ближней своей». Да так, наверное, и будет.
    А, я возжелала и, причём очень сильно. Значит грешна! Поэтому бог меня и наказал за это. Наказал жестоко, забрав на время любимого человека.
  - Так! Всё прекращаю плакать, и завтра же рано утром  пойду в церковь, помолюсь и поставлю свечку. Может, бог меня тогда и простит, хоть немного. Да, и Андрюше будет лучше.
   Пусть будет лучше, даже, несмотря на то, что он так поступил со мной! И, если он решил снова вернуться к семье и детям, пусть будет счастлив. Я не враг ему.
   Немного успокоившись, она сварила себе два яйца всмятку, потом нарезала сыр и, попив некрепкого кофе, направилась смотреть телевизор.
 Но, когда пришло время, ложится спать и она, подойдя к кровати, увидела две по-душки, тоска снова подступила к сердцу:
 - Андрей, ну где же ты сейчас? Где? Я же люблю и жду тебя, - и Настя, упав на  его подушку, просто залила её слезами.