Дневник Саши Кузина

«Он, гад, шептал мне в ухо по-латыни "смерть",
а я назло ему орал приставку "а"»
Александр НЕПОМНЯЩИЙ –«Цветочек»
 
Посвящается всем тем, кого я потерял за последние 5 лет.
                Н. А. Кузнецов
Все события вымышлены – все персонажи придуманы – все совпадения случайны.  Дневник может рассматриваться как отдельное произведение и как часть чего-то большого.
                Н.А. Кузнецов

Каникулы в желтом доме
(Дневник Саши Кузина)
25.07.2014
 7:00 Обычное утро.
Сон. Везут на каталке трое в синих одеждах... Больничный коридор… Тусклые желтые стены то ли из-за испорченной старой краски, то ли из-за недостатка освещения. С потолка свисает оголенная проводка, концы проводов то и дело сверкают синенькими огоньками. Трое в синем  суетятся, боясь не успеть, подвозят к двери с надписью «Реанимация», там уже приготовили укол адреналина в сердце и разряд... Но через миг, я вижу свое бездыханное  тело со стороны, а сам поднимаюсь вверх, к Свету, который манит меня Своим Сиянием, и в первый раз в жизни мне стало хорошо, надежно и спокойно... Впервые мою Любовь приняли и разделили ... …..Но вдруг я открыл глаза…
…. Я проснулся,  как обычно в 7 утра, за 5 минут до того, как принесут лекарства.  Всё как всегда: те же пятна на потолке моей палаты от ржавой воды, та же неудобная больничная кровать, которую, наверняка, придумали еще в Средневековье для экзекуции иноверцев и еретиков. Я пошевелил головой, она ужасно болела, хотелось пить.  Я попытался приподняться на кровати, но у меня, конечно же, ничего не получилось.  Закрыл глаза от усталости и вдруг ощутил, что мои ноги опять туго стянуты ремнями  из толстой кожи. И тут в который раз подумал хохоча: «Интересно, чего боятся мои благодетели? Того, что я сбегу отсюда? Это глупо… я слишком слаб да к тому же я с детства не могу ходить». Шаги за дверью прервали мои думы… 
Дверь тихонько отворилась, и из темного коридора показалась горбатая старуха в белом халате – нечто среднее между Бабой-Ягой и ведьмой, пришедшей прямиком из Средневековья, где за ней долго охотилась Святая Инквизиция.  Шмыгая своим крючковатым носом, - будто  бы действительно учуяв русский дух красна молодца, как и положено сказочной старухе – медленным шагом подошла ко мне с подносом, на нем волшебные капельки, подавляющие личность, и сильнодействующие препараты для глубокого сна, ведь с растениями намного легче управляться.
-  Как ты себя чувствуешь,  Александр? Видений больше нет? Или по-прежнему тебе кажут кина о твоем якобы светлом, якобы будущем, якобы грядущим. Ты всё еще пишешь свои писюльки? Записываешь глюки, долбанный нарик?! – спросила старуха, готовя дневную дозу галоперидола в пластиковой баночке, похожей на ладью древних викингов.
-  Это не виденья и не кино, и совсем не якобы, не глюки, это скорее воспоминания, и они ко мне возвращаются, они настолько сильные, что я в них ныряю, как в море-океян, как писал Пушкин, Октябрина Альбертовна, это реальность… Почему вы не верите до сих пор? И если Вас грызет любопытство – пишу. А что еще тут делать?
-Ну-ну, тише-тише, я тебе верю и всё понимаю, внучек. Строй из себя начитанного безумца,  строй из себя Мастера без Маргариты. А-ХА-ХАХ, - скривив рот зловещей ухмылкой, прошипела старшая медсестра и умело влила в меня волшебные капли. –  Мы всё равно тебя вылечим – алкоголики это наш профиль. Или кто ты там? Я запуталась с тобой. Тьфу.   А теперь поспи.
Дверь захлопнулась, и моя палата  наполнилась моим бредом. По всему телу разлилась приятная немота, руки постепенно стали ватные и я полетел в белую дымку психотропного сна.
Я очнулся в своем деревенском доме, оттого что мой чуткий нос учуял сытный завтрак, приготовленный моей женой……….   
 

25.07. 2024
Между миров или времен?!
Я проснулся дома в деревне Т***. Мой дом ничем непримечательный, обычный деревенский дом, их в России настроено много за тысячелетнюю историю.   Лишь одна деталь выделяла его среди прочих: он был покрашен в желтый цвет, в больнично-болезненный цвет. Уж не знаю, по какому принципу выбирали для него краску, но так получилось, что я уже лет 20-30 живу в Желтом Доме. Моя деревня – некогда небольшой культурный центр, включающий в себя сельсовет, медпункт, школу и даже клуб, где собирался весь цвет местной молодежи – находилась в запустении, как впрочем и город, в котором я собственно и  родился.   Если раньше в деревне насчитывалось более сотни жилых красивых домов, то теперь домов осталось чуть больше тридцати. Из этих тридцати захолустных домиков жилых осталось не больше двадцати, да и то они используются теперь как дачи последними романтиками, тоскующие о детстве с незабвенными веселыми летними каникулами у бабушек в деревнях.
По всему дому разливается волшебный запах свежеиспеченной выпечки и свежего обжигающего кофе. Я медленно открыл глаза и перевернулся на спину. Растянулся, как мог, на кровати и медленно стал поднимать свои ноги до чувства усталости и удовлетворения. Закрыл  глаза  и с Улыбкой Тысячи Солнц подумал, тяжело вздохнув: «Слава Тебе, Господи! Я дома!».
Услышав шорох в спальне, жена подошла мне помочь подняться и одеться. Ее зовут Надей. У  нее правильные черты лица, милая добрая улыбка, большие зеленые глаза (Или серые, карие? Может, голубые! Боже, я забыл, какие у нее глаза!!! ), длинные  волосы, которые становится то темнее, то светлее, а то и вовсе  ярко рыжего оттенка, в зависимости от того, как прозрачные искристые лучики ласкового июльского солнца играют с ними,  сплетая Надины волосы в сложный узор вологодского кружева. Не  понимаю, как это получается, но  это так.    
Надя с улыбкой подошла ко мне и тихо спросила, но уже с необъяснимой тревогой в глазах:
-Саш, ну как ты сегодня? Что снилось?
- Всё так же и всё то же, Надя, - произнес я, осторожно касаясь ее лица с тонкими и красивыми чертами, и приподнялся, чтобы поцеловать, трепетно и нежно.
Покончив со всеми утренними процедурами, Надежда подвезла меня завтракать.
-Сашка, а давай сегодня выедем на природу на шашлыки, погода вроде позволяет, только…. Проснись, скотина, через считанные минуты врач придет тебя осматривать…
  Жена вместе с домом, - да что там с домом? – с целым миром потонула в серой пугающей Пустоте, в которой все уважающие себя буддисты впадают в нирвану…          
… Серая бесконечная Пустота, (будто кто-то украл ее Вечность), стала приобретать черты оплеванной больничный стены всё того же тусклого желтого цвета. Пол подо мной покрылся грязным старым рваным  линолеумом с неприлично-веселыми  цветочками – полевыми ромашками.  И вдруг я упал с громадной высоты прямо в свою больничную кровать! Какая удача прямо с утра!
…Но неожиданно открыл глаза под зловещий монотонный зудящий хрип Октябрины Альбертовны...

10:55. Конец терапии
Сон. Плыву в Сером Море Пустоты и Тотального Одиночества. Слышу голоса с двух противоположных сторон. Некто в серой, похожей на балахон, одеже в мое левое ухо шепчет: «Парень, да брось, забудь ты свои проблемы, иди к нам, мы тебя ждем уже давным-давно, вот уже тепленькое местечко хозяин тебе приготовил. Посмотри на этот твой мир, он ведь плавает в Клоаке Вселенной. Открой глаза, чуувааак! Ух-ха-ха!». А в правом ухе я услышал иное: «Борись, мой мальчик, не сдавайся. Слушай  только свой Огонек в груди, он подскажет тебе путь как Нить Ариадны» - прожурчал прекрасный женский голос как весенний   ручеек в самый разгар паводка. Я уже чуть было не повернул голову вправо, как  вдруг меня окружили противные жирные мухи, жужжащие    противненький рефрен «Проснись, скотина, ля-ля-ля! Скотина, проснись, ту-ту-ту! »  И вот я открыл глаза….
Я открыл глаза и увидел знакомый до боли,  потрескавшийся потолок моей ненавистной палаты, на котором похоже пятен стало в два раза больше, пока я был Не здесь. Неожиданно я разобрал слова, произнесенные кривым ртом горбатой старухи.
- Проснись, скотина, через считанные минуты врач придет тебя осматривать… Давай уже, шизик, открывай глазки, пока не пришел Владислав Борисович, а то хуже будет, сам ведь знаешь! - прошипела под левое ухо, как гремучая змея,  старшая медсестра в ослепляющем белом халате с трухлявом, как столетний пень, багровом лицом.
- Знаю, - только и смог произнести я, приходя в себя.
Из больничного коридора  я уловил незаметный шорох, я зажмурился, шум стал усиливаться, приобретать определенные очертания, и тут Октябрина Альбертовна обернулась к толстой железной двери  с решетками. Через несколько мгновений дверь палаты отворилась и в проеме показалась большая фигура Владислава Борисовича Фёдорова, моего лечащего врача и по совместительству главврача этой больницы (уж не знаю, за что я удостоился этой чести, но признаюсь, меня это не очень и радовало).  Доктор сел на край моей кровати и, невинно улыбаясь,  уставился  своим рентгеновским взглядом на меня. Владислав Борисович был высоким мужчиной лет сорока, всё время носил очки с затемненными стеклами, чтобы ни одна живая душа не смотрела в его серые, как полицейская форма, глаза. Я посмотрел на его лысину, в которой отразилось жаркое июльское солнце, и у меня заболели глаза.
- Привет, Саня! – фамильярно с масленой улыбочкой сказал доктор. И пытаясь выразить сопереживания на каменном лице, продолжил – Как ты тут? Не обижают?
- Здравствуйте, Владислав Борисович! Нет, ничего. Терпимо.
***
- Кстати, Санек, я же пришел тебя обрадовать, - заканчивая стандартную процедуру осмотра, с сияющим видом произнес врач. – Мы закончили терапию, то есть таблеточек больше не будет и завтра, в крайнем в понедельник тебя заберут  родные. А сегодня я тебя приглашаю  на консилиум врачей, ты будешь нам указывать, как улучшить жизнь больницы, а мы исполним всё, что скажешь. (Читающий я это усмехнулся, вспомнив себя пишущего – в тот момент я поверил Фёдорову, но как вы поняли – на консилиум не позвали меня).
Похлопав по моему плечу, доктор направился к выходу, но перед этим что-то шепнул Октябрине Альбертовне. Когда Владислав Борисович вышел, старуха с загадочным видом Мюллера, только что получившего важный приказ от своего обожаемого фюрера, отпустила жалюзи, и подошла ко мне, нащупывая в кармане лошадиную дозу суфазина.
-Видишь, как всё хорошо складывается – домой поедешь, - хитро поведя своим носом-крючком, прохрипела старуха и в момент, когда закрыл глаза, с быстротой гепарда вколола  суфазин  в мою хлипкую вену на правой ноге...               



26.07.2014?!
11.55. В темноте. Выписка.   
Сон.  В одном из параллельных мирах идет абсурдная война, не понятно за что. Наверное, цель самая банальная даже для того мира – распилить Мир на сферы влияния и преспокойненько упиваться мировым господством. Третья сторона – самая развращенная Властью столкнула Братские Первую и Вторую стороны.
Война  носила холодный информационный характер, хотя, как и в любой войне невинных жертв, к сожалению,  избежать не удалось. Самым главным оружием Трех Сторон конфликта была пропаганда, особенно великое изобретение  XX века – телевидение. Каждая Сторона обвиняет во всех семи   смертных грехах другую. И вот вижу, как дети смотрят знаменитую детскую передач «Доброй Ночки, Ребятишки». Там Кабан Хрюндель и Кролик Гришка рассказывают подрастающему поколению, попутно медитируя, о том, как не дремлет Коварный Друг и надо срочно повышать налоги и урезать пенсии, чтобы вырученные деньги вложить в спасение бедных сильных мира сего.
Как мир до этого докатился? А вот как. Здесь считается в порядке вещей высшая  форма психического отклонения - судить о народах по первым лицам государств, как это делает весь мир, смотря на Короля Червовой Масти и Чёрного Шахматного Короля. Я всё увидел своими глазами. Чёрный Король решил насадить Правила Шахмат на Колоду Карт. И рассорил Бубновую Масть с Червовой. И брат полез на брата всё как описано в Откровении Иоанна Богослова. Почуяв неладное, Червовый Король забрал Клочок Зеленого Сукна, принадлежащий Бубновой Масти, чтобы он не достался озлобленным Шахматам. Вот так началась эта война.
… я открыл глаза….
Глаза-то я открыл, но ничего не увидел перед собой и вокруг себя. Кругом разливалась, заполняя всё пространство собой, противоестественная черно-серая кромешная тьма.  Почему я не очнулся в деревне? И главное, где вообще? Я помню, я был женат, точно помню, счастливо. Но как выглядит жена? И кто она вообще? Я помню только имя ее, да волосы – длинные вологодские кружева. Еще чувства теплой любви как весенний не уловимый ветерок. Любовь - это нечто такое что не выражается в словах, просто нет таких слов даже в русском языке, это то, что боишься назвать и спугнуть. Это когда говоришь с человеком даже о чепухе сутками и не можешь наговорится, это когда ты живешь каждый день с ощущением что у тебя всё время день рождения и новый год, это когда ты чувствуешь себя таким большим и нужным. это когда смотришь на красивых и думаешь какие же уродины, это когда принадлежишь одному человеку душой и телом. У меня – это было да куда-то ушло, испарилось, скрылось во мрак. Боже мой, а вдруг моя женатая жизнь была всего лишь глюком нарика или фантазией одинокого художника, поэта и писателя, какого-нибудь Коли, допустим? Помню, В начале июля у меня помутнение сознания, было, я в Новый Год пожелал взаимную любовь, а мелкий бес  подшутил круто надо мной. да, меня не туда занесло, я и сам был не рад. Вот мне привиделось, наверное, моя счастливая беззаботная жизнь, о которой всегда мечтал.  Нет, это всё было. Или будет.  Точно будет.
Мои раздумья прервали шаги за стеной. И тут зажегся свет. Я оказался в той же самой палате, где заснул вчера.  Перед моим лицом оказалась Октябрина Альбертовна, только уж больно в благостном состоянии духа, это было крайне подозрительно. Я зажмурился.
- Здравствуй, Александр Николаевич! Готов к выписке и к нормальной жизни? За тобой уже пришли.
- Так, вы мне не врали насчет  конца курса?! А что мне вкололи?
- Витаминчики всего лишь…. Ты смотри, кто пришел к тебе.
И тут я увидел, четверых самых близких людей – свои родителей и брата с его женой………

17.10. 2014
 9:57. Дома
  Сон.  Длинные, узкие коридоры, примыкающие друг к другу: одни параллельно, другие  перпендикулярно. Через каждые три метра, с каждой стороны, находились обшарканные белые, слегка желтоватого цвета облупленные двери с номерами на каждой. За одной из них находился я. Не помню, по какой причине я оказался в одном, вот только непонятно то ли в травматологическом, то ли  инфекционном, а то ли, чего греха таить, психиатрическом отделении. Но, судя по поведению людей в моей палате, отделение, наверняка, было психиатрическое. Моя палата была похожа на барак, в котором жили беженцы,  прячась в соседней стране от кровавой бесчеловечной  войны, уничтожившей в щепки и в кровавое месиво их родной город.  По периметру вдоль стен палата была заставлена семью или девятью койками. На них лежит разношерстный народец, люди разных возрастов полов и религий.
На койке   напротив меня сидит молодая женщина почему-то с мальчиком лет шести-семи. По обеим сторонам  от нее степенно разлеглись две ее подружки. (Я откуда-то их знаю: одна маленькая блондинка, другая темно-русая с озлобленным не проницаемым взглядом и с льдинками в глазах ). Я подозвал  женщину с ребенком, она с доброжелательной улыбкой подошла ко мне.
- Привет, меня Сашей зовут, давайте дружить?
- А меня Аней! Конечно, давай общаться.
- У меня идея: когда выйдем отсюда, приходи в гости поговорим, музыку послушаем.
- Давай – с улыбкой ответила девушка и отошла на свое место.
Как только села на кровать, ее подружки накинулись на нее и давай шептаться, что-то с жаром  обсуждать.    Поговорив с ними минут 10 -15, изменившись в лице, Анна вернулась к моей кровати и холодно произнесла:   
  - Да, чтобы я пришла к тебе в гости, да никогда,  никогда в жизни.
- Ну, ладно, просто думал, что мы чем-то похожи, простите, ошибся, обознался,  с кем не бывает.
- Правильно, всяка падаль,  знай свое место, Аннушка будет общаться только с нами, а то ходют тут усякие дэбилы. – прошипели подружки так и оставшейся посторонней, вроде бы хорошей девушки. 
В этот момент дверь палаты отворилась и в проходе показалась моя мама и забрала из больницы. Три  девушки так и остались в обшарканной, переполненной палате, весело гогоча нездоровым смехом, похожим на завывание ведьм. Яркий солнечный свет озарил мое лицо…
Яркий солнечный свет озарил мое лицо, я открыл глаза, подумал: «Ну и сны у меня, бррр ». Посмотрев в потолок, и, не увидев трещин и подтеков, а аккуратную,   наклеенную по диагонали плитку из пенопласта, засмеялся как малое дитя. Немного отойдя от неприятного сна, я стал делать утреннюю зарядку, которую почему-то давно забросил. Я начал с самого простого: стал поднимать руки вверх, шевелить языком во все четыре стороны, затем делать языком грибок  и сжимать-разжимать кулаки. Это очень простые, но жизненно необходимо их делать каждый Божий день ни по одному разу. После этого, свесив ноги со своей очень удобной кровати, я стал качать пресс. И до того увлекся, что чуть не свалился с кровати, случайно перевернувшись на живот. Если бы мама не услышали моих криков, я б свалился.   А меж тем за окном уже был разгар осени, с девятого этажа был хорошо виден двор, одетый в теплые красные-оранжевые-желтые цвета. За забором слились с осенним пейзажем два строящихся оранжеватых дома. Они находились совсем впритык к моему бело-серому кирпичному дому, где я живу с родителями уже добрых 28 лет. Забыл сказать, недостроенные дома стояли на месте тюрьмы. Да. Некоторое время назад я жил напротив тюрьмы. Как мило, неправда ли?
Меня отправили домой из больницы вчера, наказав маме возить  на беседы с В.Б. Фёдоровым, чтобы избежать рецидивов (Ха! Они думают это болезнь. Нет, ребята, это не психическое отклонение, это Дар Божий.) раз в две неделю, начиная с этого вторника.  Я закрыл глаза и придался воспоминаниям.
Когда вчера за мной пришли, я очень удивился и обрадовался, кошмар подошел к концу, фильм ужасов скоропостижно скончался, а ну вон из кинотеатра и живите, как хотите, вы, сударь, кто такой-то, чтобы наша светоч медицины с вами возилась?!
Меня вывели на улицу, и я оторопел: меня встретил золотой октябрь, везде валялись опавшие листья, было видно, как природа медленно умирала или же погружалась в беспробудный летаргический сон. Именно таким мертвецким сном, по легенде, совсем невпопад заснул Николай Васильевич Гоголь, и никто не попытался поднять ему веки, как бы ни умолял  великий русский писатель.  А поразило меня потому, что когда меня забрали подлечиться был разгар июля. Это получается я в дурдоме пролежал, грубо говоря, четыре месяца, а мне казалось, максимум 12 дней.   Точно помню, я попал туда 13 июля, было по-настоящему летнее обжигающее солнце, ярко-синее небо с пенистыми легкими облачками, похожими на белогривых лошадок, что мчатся без оглядки, наверное, этих ретивых жеребцов ждут молодые кобылицы с кучей жеребят. Вот смотрите: даже у облаков есть жеребята, значит и моя любовь сидит   и ждет, когда мы встретимся и будем неразлучны, а то, что это именно так, уверен  на 1 000 000 000 процентов, я ведь это видел. А  с головушкой у меня всё хорошо, пусть и вопреки устойчивому мнению светочей всех медицин. Мы сели в серую иномарку и через минут двадцать были дома.
Я включил «2х2», как раз там начинались «Симпсоны». Я не заметил, как уснул от переутомления последних месяцев и от лекарств, действия которых не прошло бесследно. Проснулся от того, что к горлу поступала тошнота, болел живот, но сильнее всего болел правый бок, наверное, это межреберная невралгия от фармакологической отравы,  нервов и очень сильного сколиоза с правой стороны. Когда меня вырвало раз 5, мне стало   легче, но очень кружилась голова:  резко упало давление. Мне мама сделала укол и уложила спать, и я уснул…
БУЛТЫХ ААААААААААА
- Сашка, Сааааш, ну же, очнись, любимый! – кричит приятный женский голос, и кто-то нежно  трясет за мои плечи.
Очнувшись в луже студеной колодезной воды,  я прошептал пораженный, сразу всё вспомнив и узнав жену:
- ДА ТЫ НАСТОЯЩАЯ……………….   

26.07 2024
10: 09. Чудеса несусветные
- Сашка, Сааааш, ну же, очнись, любимый! – кричит приятный женский голос, и кто-то нежно  трясет за мои плечи.
Очнувшись в луже студеной колодезной воды,  я прошептал пораженный, сразу всё вспомнив и узнав жену, чуть слышно:
- Да ты настоящая…
-Конечно же, я настоящая, - с игривой улыбкой произнесла Надя – если не веришь, можешь  потрогать.
И наклонилась ко мне, дав возможность дотронуться до нее, затем мы поцеловались.
- Как так? Меня убедили, что ты моя больная фантазия. Они были красноречивы и настойчивы.   Где я? И что вообще здесь происходит?!
- Это они могут, собаку на этом съели. Бедный пёсик… Эх, давай-ка вывезу тебя на свежий воздух и всё там расскажу.
Я бросил на стену взгляд и увидел над старым креслом, оставшимся от светлых советских времен, висело древнее в черной раме  зеркало, доставшееся нам от первой хозяйки дома. (Но вот что странно: когда папа делал косметический ремонт, он снес зеркало наверх, на сарай. Оно  испортилось от времени и искажало отражение смотрящего, и создавалось стойкое ощущение захолустной сельской Комнаты Смеха. ХА-ХА. Откуда оно опять здесь?! ).  Из зеркала на меня глядел мужчина - лет 33-35 - в желтой футболке, на ней изображен смайлик – почти лого NIRVANA – но с косичками и зашитым ртом, и внизу девочка с таким же ртом, чтоб тайны она не разбалтывала. Рядом с ней бомба из мультика с зажжённым фитилём, подсказывала девочке, что проживет она не долго, но ярко и шумно. (Я вспомнил футболку, на спине у нее надпись, ставшая лозунгом моей жизни – СУМАСШЕДШИМ ЖИТЬ ЛЕГКО, в общем, историческая футболочка, но она ж новая, почему ж она выцвела?! ). Лицо у мужчины было веселым, но в первых морщинках от прожитого опыта, на нем ухоженные борода и усы, слегка рыжеватые, волосы практически до плеч, (ну видели Курта Кобейна? Вот, а у моего отражения были черные, в отличие от анархиста из Абердина ) и в серо-зеленых глазах огонь вдохновения и вселенской любви.
Ошарашенный я спросил:
- Надя, а какой сейчас год?
- 2024. Терпение, Саша. Я тебе всё объясню, - загадочно произнесла жена.
Надев на меня кеды, она вывезла меня на мост. Там практически всё осталось, как было, только появилась деревянная дверь с резьбой ручной работу, видимо, на достроенную веранду. Открыв дверь на крылечко, Надежда вывезла мою коляску по удобному пандусу. Доступные среды добрались до деревни силами моего папы, дай, Господь, ему здоровья крепкого-крепкого.

Мы зашли в беседку и Надя стала рассказывать, что мы перешли дорогу очень опасным людям, а всё началось с того, что я начал книгу писать и одним прекрасным днем всё постепенно, как у Пелевина с Умбертом Эко, стало сбываться да так, что Гарри Поттер может позавидовать волшебству и чудесам, которые встречаются в реальной нашей жизни. Еще Алберт Эйнштейн говорил, что можно жить без чудес, а можно всё хорошее воспринимать как Божие Чудеса. И Мария Сергеевна Петросян вторит великому физику: «Те, кто будут жить, не теряя веры в чудо, обретут его». Мир пластичен: если ты, допустим, атеист, ты и не будешь видеть знаки Бога. Если  ты верующий, тогда везде будешь Бога ощущать. Так  вот если ты поверишь в то, что кого встретишь, то Бог даст такую возможность главное не упустить ее. Но для верности надо как-то материализовать свое заветное желание, например, написав роман об этом. Чудеса в решете. В 2012 году мне надоело мое одиночество, и я попросил у Господа: «Святый Отче, успокой мя, покажи мое светлое будущее». И Он послал мне сны. С каждым годом сны становились всё ярче, обрастая плотью, запахами, ощущениями и чувствами.
Я онемел от потрясения:
- Вот это Чудеса Несусветные… - только и произнес я.
-А то, - хмыкнула Надя. – Чувствую, тебе уже пора туда, где скоро всё начнется. Только знай, сокол мой ясный, всё будет как надо, только потерпи немного и встретимся мы, недолго осталось. Воланд уже сидит на Патриарших Прудах с Иваном и Берлиозом и рассуждает со смехом о воинствующем атеизме. Наша история не дешёвка, наша история началась.
-Скажи дату и точное время, когда ты появишься в моей жизни.
- Нет, так не интересно, -  лукаво промолвила девушка. – А НУ-КА ВСТАТЬ…

ДЖИ-ДЖИ
 БАМ-БАМ

И придёт Оно однажды во сне
Закричит и похоронит
Излечит и скажет —
А НУ-КА ВСТАТЬ!  – орет хриплый до боли знакомый голос с 10  моих лет. Я  понял, что это мой будильник…



18.10.2014.
7.55 Карательная  психиатрия.
Сон. Мама вывезла меня из палаты, мы выехали в коридор, я  увидел, там ничего не изменилось… как и в день прибытия в больничку…. Тусклые желтые стены, которые уже окончательно все сплелись в мутное ядовито – желтое громадное пятно, то ли из-за испорченной старой краски, то ли из-за недостатка освещения. С потолка свисает оголенная проводка, концы проводов то и дело сверкают синенькими огоньками. Видимо, сильно экономят и не торопятся с ремонтом, всё спустили на наркотики.
Поблуждав по коридорам минут 20, мы с радостью обнаружили дверь лифта, нажали кнопку, стали ждать. Ой напрасно  - не хотел меня везти к нормальной жизни. И тут случилось маленькое чудо – двери открылись, но из-за большого количества, мы не могли протиснуться и без того неправдоподобно узкую дверь, в которую даже детская коляска  не  войдет. И лифт уехал без меня, а я провалился в сероватую пустоту. Через секунду я заметил, что ко мне навстречу идет красивая девушка в белой кофте и  в синих джинсах…..     И  тут я открыл глаза.
- А НУ-КА встать – надрывался  Летов. Я разочаровано  вздохнул: «Эх, как всегда -   на самом интересном месте, ну, ладно».   

Передо мной две  двери, из одной из них я вчера вышел на волю. Вторая с  надписью «Дневной стационар», именно туда мне и надо. Мы влезли в довольно узкий дверной проем, преодолев неестественно и неоправданно высокий порог. Заехав в поликлинику, мою душу поразил стойкий запах    формальдегида, перемешенного с классической хлоркой. Я огляделся, было вполне сносно и чистенько, я ждал худшего, да по сравнению со стационаром – небо и земля. Вот только коридорчики узковаты. Мы проехали   в самый дальний конец всех  коридоров.
Меня Владислав Борисович вызвал свой в фешенебельный кабинет, похожий скорее на кабинет знатного помещика, а никак уж на главврача. На большом дубовой столе разбросаны разношерстные книги  всех светил психиатрии  всех веков. Фёдоров листал свою знаменитую книгу с жизнеутверждающим названием «Карательная психиатрия. Практическое применение. Как вырасти послушного члена общества?».
- Ба, ну здравствуйте, Александр! НУ ЧТО ПРИСТУПИМ?
Я скромно промолчал.
- Давайте поразмышляем – вдохновенно начал Фёдоров, тупо уставившись в свою книжонку, которая более напоминала трактат о фашизме в домашних условиях (Смеха  ради, представляю, что в одной параллельной  реальности это учебник по обществознанию, к примеру, класса  восьмого. Я не пойму этого, если это правда.). –  Представьте себе человека, с раннего детства страдающего серьезным психическим заболеванием. Он не способен к учению, к труду, к созданию семьи, ко всему тому, что образует духовный мир личности. Перед нами, конечно, человек, но каких-то важных сторон человеческой сущности он лишен. Каких? Ответ очевиден: тех, которые связывают его с обществом; которые делают его общественным, социальным существом.
Говоря иначе, он не является личностью. Личность — это человек, наделенный рядом важных социальных свойств: способностью учиться, трудиться, общаться с себе подобными, заботиться о них, участвовать в жизни общества, иметь духовные интересы, заниматься творчеством.  Человек  — это гражданин. Отметим, что гражданин обязательно является личностью, существом сознательным, деятельным и общественным.
- Постойте, а я-то тут при чем? Я с образованием и с головой у меня всё хорошо.
 -Ты – вольнодумец, а это тоже отклонение психическое, Сталина на тебя  нет, очень доброй души был человек. Эх, времена были……. 
Вот тебе и доступные среды, то есть можно инвалидность трактовать по-всякому и при желании и у меня система найдет психические отклонения то есть я уже не буду личностью, в советском прошлом ведь инакомыслящих сажали в дурдом. В общем открывается охота на ведьм, век XXVI – передовой. Мне надоело деление, обществу надо начать проходить другую тему – сложение, например. У нас гражданское общество изучает математику начальной школы, чтобы Россия встала с колен надо дойти до высшей математики. От вселенской несправедливости у меня потемнело в глазах и я  упал во мрак.
«Эй, шизик, очнись, я с тобой еще не закончил!» - проворчал  Фёдоров и ударил меня со всего размаху по щекам так, что мне пришлось прийти в себя. «То-то же» - довольно  хмыкнул доктор    и продолжил свою душеспасительную речь:
- Обществу и тем более государству не нужны инвалиды, тем более не спортсмены, тем более вольнодумцы, которые думает, что они умнее всех. Я вижу, мой мальчик, мы сбили с тебя спесь, но, чтобы завершить этот процесс, прочитай роман «Me before you» - эта книга кладезь неисчерпаемый идей.   Обыватели думают, что книга – любовный роман, ха, она ж дает новое направление, куда вести доступные среды. «Доступная среда – Каждому инвалиду по эвтаназии» - я прямо вижу такой социальный плакат. Нечего инвалидам заселять планету, они влачат ничтожное существование. Алексей Ильич, уведите Александра для последней проверки.
Я опять упал во мрак. Когда я снова смог видеть, перед моими глазами предстала Надежда…
ПОЛНОЧНЫЕ КОШМАРЫ С ИСТОМОЙ СЛАДКИХ ГРЕЗ
0:33. Сон. Перед тем, как увидеть свою ненаглядную Надежду, я успел побывать в одном из параллельных мирах. Там даже звали меня иначе, как-то   К*, как героя Кафки. И мир похож на мир, описанный в литературе абсурда. Например, здесь могут убивать за чёрную жидкость с резким запахом сотни невинных людей и любят мериться физической силой и природными ресурсами, забывая, что это не их заслуга, а всё это дано Богом на время.  Или же мне добавили воспоминание одно показательное: меня лишили возможности выходить на улицу, просто отключив в доме лифт. Мой дом натурально превратили в персональную тюрьму, скоро точно начну слушать блатняк. Я и так довольно редко выхожу во внешний мир, но теперь вообще изолирован от реального мира, поскольку живу на девятом этаже. Я никогда не думал, что это может случится, но мне оставили только Матрицу, только Товарища Интернета. Вот так я был отрезан от реального мира, вот вам и ДОСТУПНЫЕ СРЕДЫ.
Я оказался лежащим на диване у традиционной русской печки на левом боку, я приподнял голову и заметил улыбающегося мужчину с добрыми глазами и большим носом, волосы которого припорошила седина, придав облику мудрости и горько-сладкого знания о жизни. Мужчина прошептал мне: «До свидания, К!  МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ…». Сказав это, он растаял  в сентябрьском воздухе, как сигаретный дым. Это был мой дядя, который трагически погиб прошлой ночью. И  я никогда уже не знаю был ли это  несчастный  случай или вероломное убийство, да это и неважно, Господь никогда не оставит светлых людей и всё рассудит рано или поздно.
Я считаю, если хороший человек погиб трагически или от онкологии, он, тем самым,  избавляет своих от какого-то великого непреодолимого всеобщего зла,  заплатив за это своей жизнью. И как в доказательство этих слов мне показали, как дядя вернулся домой и ограбили квартиру, убили всех домочадцев и дяде воткнули спину нож или расстреляли калаша. Тут я призадумался, а вдруг, если бы не похороны, я бы разбился на машине, но дядя за меня заплатил, он за всех нас заплатил, чтобы счастье и любовь  не покидали наши жизни. А он сейчас в Раю, его встретил его дядя – мой дедушка, на которого я похож, как капля воды, и дядя похож на дедушку, следовательно я похож на обоих. Вот такая генетическая матрешка получается. Дядин подвиг – важно помнить всегда и ценить жизнь со всеми ее абсурдными обстоятельствами. Нельзя откладывать мечты, жизнь, желания на завтра на будущее светлого, ведь это темное готическое настоящее не стоит твоей возвышенной мечты, именно так Ленин создал для русских миф о коммунизме. Я задумался, ведь я тоже откладываю всё на потом, до следующего Дня Рождения или до Нового года, а потом удивляюсь, почему год за годом всё одно и то же, а коммунизма, глобальных перемен всё нет и нет. Я перестал бояться смелой нелепой мечты, я стал ценить то, что имею и знаю, как это не потерять, а приумножить,  но этого я вам не  скажу, ибо это только начала моей истории.
И вот я открыл глаза и увидел море, то самое, которое видел в 2 года и где ловил рыбу в луже рядом с морем. Но я сел в КамАЗ, чтобы поскорее уехать оттуда, но не справился с управлением и моя фура пробила ограждение, и я полетел в пропасть заполненную солнцем, именно в бездну, которую я боялся всю  свою  жизнь, зажмурился и увидел лицо девушки.
***
- Милый мой, вставай, у нас сегодня много дел… - прошептал  нежный голос…
27.07.2024
11:06 Предпраздник
Когда мне было 13, я написал свое первое стихотворение, которое носило с жизнеутверждающее название «Я умер». Оно было, естественно, о трагической любви, которой, опять же естественно, не было еще и в помине. Конечно, я пробовал писать стишки и раньше, но они не сохранились,  слава Богу.  Помню, как родился стих «Я умер». Я сидел с братом, он сочинял какую-то песню и у него никак не получалась строка. И тут у меня в голове что-то щелкнуло, и появилась нужная  строка, мне так это понравилось, что я захотел написать свое стихотворение, только я попросил брата сказать мне первую строчку. И тут, как говорится у молодежи, понеслось.
- Милый мой, вставай, у нас сегодня много дел, сегодня ведь праздник, приедут гости, - прошептал  Надин нежный голос
- Какой праздник? Какие гости? – зевая, с закрытыми глазами неохотно спросил я.
- Твой братик с семьей, у него вышел новый  альбом, который на этой неделе стал платиновым, а у тебя готовится к изданию книга избранных стихов в кожаном переплете в миллион экземпляров.
- ? ! – смотрел я на любимую большими от удивления глазами, спать сразу отхотелось.
- Не веришь? – с улыбкой спросила Надя, включая навороченный музыкальный центр, вероятно, настроенный на радио, Русское радио. И тут из мощных колонок донеслось, заполняя огромный дом:
……… посмотри,
Как на улице темно,
Как горят твои огни,
Хорошо.
Хорошо, что мы вдвоем,
Легче будет умирать,
Легче думать ни о чем
И мечтать….
Это был первый куплет очень старой песни брата, она звучала лирично, но в то же время неистово, с надрывом в голосе. Как будто летний дождь в испепеляющую жару. Я обомлел. Это пел действительно мой брат, я не знал, как это вообще возможно, он давно перестал заниматься музыкой и если пел, только в кругу семьи. А  тут такое.  Меня поразил не столько тот факт, что песни брата звучат по радио, они достойны этого, сколько подобная музыка звучит на Русском радио.  В моем времени звучит исключительно бездушный попс, а здесь, видать, всё исправилось.
- А чему ты удивляешься? – удивилась Надя. – У нас любят хорошую музыку. В том году, наконец, поставили памятник Александру Башлачеву,  памятник,   достойный поэта - достоянию русской культуры конца XX века. Егора Летова и Александра Непомнящего изучают в школе уже давно и основательно. И вообще в школах у нас воспитывают детей свободными личностями, но об этом после. Пошли на улицу. Надо готовиться.
Надя вывезла по удобному пандусу. И я увидел соседний дом, большой красивый из белого кирпича, напоминающий скорее дом Курта Кобейна, чем деревенский.
- А чей это дом? – спросил я.
- Брата твоего, - улыбнулась Надя.
Я еще раз присмотрелся к дому. И он на моих глазах стал превращаться из двухэтажного особняка в двухэтажный старый полуразрушенный дачный домик с облезлой краской и разбитым окном наверху.
… И тут я очнулся  в кромешной тьме с онемевшими конечностями, и мой вопль заполнил собой всё  пространство, в котором оказался я…
19.10.2014
07:30. Шахматная комната
Сон. Меня привезли в неизвестную деревню, больше похожую на скит староверов. Деревню дремучий лес окружал со всех четырех сторон, так что различные дикие животные чувствовали себя как дома. Ведь люди привыкли думать о себе, хотят счастья только себе из-за своего чрезмерно раздутого эга, ходят слепые и не видят никого, ни других, ни Бога, потом удивляются почему всё через пятую точку и какой злой бог. Еще  немного  и росомахи, лисицы, медведи, волки, зайцы, лоси и еноты вытиснут жителей из деревни и люди уйдут в леса, будут строить шалаши, так история замкнет круг и всё начнется сначала.
Машина остановилась у полуразрушенного забора, нас встретил у калитки батюшка-старовер в черной рясе, с холодными глазами, но кривыми устами от зловещей улыбки. Он был высоким, смутно напоминавшим В.Б  Фёдорова и  вел себя так, как будто он владыко мира сего, да что там, он и был самим миром, миром, полным насилия, жестокости, несправедливости, кромешной тьмы и вселенского вечно голодного зла.
«Ведите его сюда, - указал кривым пальцем, похожим на знаменитый нож на перчатке Фредди Крюгера, на обшарканную дверь. – И откройте дверь и заставьте его смотреть! Ух-ха-ха»
Дверь отворили. Я увидел. На старой больничной кровати из чугуна лежал Иисус Христос, Создатель Всего Сущего, Распятый, Привязанный к металлической решётки кровати, больше похожей на раскладушку, за руки  какой-то грязной ветошью  и стонал. Так я узнал, что Любовь приватизировали, взяли под стражу, посадили в клеть, поеденную ржой,  и разделили всех на  своих и чужих, на тех, кто достоин любви и тех, кто ее недостоин.
 Нет никого, кто не стоит Любви, Бог любит всякого. Любовь Бога чаще всего проявляется в мире через взаимную любовь  конкретных людей, поэтому рано или поздно ее обретет всякий. Любовь не выбирает время, место, внешность, только прекрасную душу, а всё остальное потом. Она   всегда приходит, когда не ждешь, и она не спрашивает разрешения войти, просто заходит упрямо, невежда она, она не зависит от людей, ей неважен достаток или возраст, национальность, цвет кожи,  или немощь телесная, Не стоит себя или того, кто тебя любит, судить за любовь, Любовь от Бога и она не зависит от человека, поэтому монополия на любовь немыслима. И недалекие люди в кубе думают, что могут разрешать или запрещать любить человеку. А я по глупости   своей предоставил им  это право, позволил на себе ставить  опыты на Русском Поле  Экспериментов, о чем и жалею до сих пор. Я  часто тот период вспоминаю, тогда надвигались перемены, этим наполнялся воздух, а перемены так и не наступили и уже 11 лет без перемен.
Я изменился, вот сейчас бы они наступили, сейчас бы от меня не убежали бы, не получилось бы у них убежать.
И тут я очнулся  в кромешной тьме с онемевшими конечностями, и мой вопль заполнил собой всё  пространство, в котором оказался я…
Я открыл глаза, но меня окружала первоначальная тьма,  как до Сотворения Мира. «Интересно, у кого это такие веселые шуточки? Наверное, я  Фёдорову вместо хомячка, который вечно крутит свое колесико (хоть бы динамо-машину прикрутили к нему, что ли, чтобы не зря крутить!), античный Сизиф в миниатюре. Хорошо еще, что я не лабораторная крыска, а то как пить дать меня быстренько препарировали бы. Я-то их знаю...»
Пока  меня посещало смутное и явно французское чувство дежавю, зажегся свет.   И я увидел, что распят на больничной кровати, руки стянуты ремнями и привязаны к железной спинке. «Постойте! Где-то я уже это видел и чувствовал, осязал, чуял!». Я оглядел   пространство вокруг себя и изумился, уж больно психоделическая то ли комнатка, то ли моя палата, нет, всё-таки не моя, всё же она похожа больше  на неправдоподобно громадную ванную, душевую или туалет, или, Боже, упаси мя, грешнаго, стандартный, обыденный морг. Я оказался в помещении, пол, потолок и четыре стены которого были покрыты кафельной плиткой, она перетекала то в белый, то в черный цвет, и не сказать, что хаотично, скорее по шахматному принципу, а если хотите, по шашечному.  Помещение размером было со среднюю трехкомнатную квартирку, т. е. 69 квадратных метров. Я так и вижу, как  Фёдоров по ночам играет с персоналом дурдома своими пациентами в живые шахматы из человечины.   Раздался щелчок – кровать повернулась к стене (Я и не думал, что она так умеет, интересно, кто ее научил этому?), где был ряд кривых зеркал. Уж не знаю, кто этот сумасшедший дизайнер интерьеров и сумасшедший ли он вообще, но фантазия у этого человека (конечно, богатая) явно больная. И в отражении кривых зеркал я увидел сталинский эбонитовый  дисковый телефон психоделически огромного размера.   Он издавал пронзительно неприятный протяжный звук, похожий на сигнализацию автомобиля «Мерседес», «c» класса, которая будит всю округу  из-за дуновения  сурового ноябрьского ветра, несшегося мимо, подхватывая белые то ли  хлопья, то ли мухи первого   снега. Долго звонить  ему не дали. Трубку взяли. Телефон   скоропостижно замолк.   
- Алле, Алле, Алексей Ильич, наша спящая красавица соизволила проснуться милости просим Вас вниз, так сказать в андеграунд, где тусуют грязные панки, анархисты и прочие фрики. – послышался задорный бас  Фёдорова. Оказывается, мой благодетель всё это время сидел и самозабвенно стерег мой сон. Это так мило.
- Саня, ну как тебе моя тайная комнатушка? Не правда ли, стильненько? – панибратски   пролепетал   главврач и добавил     зловеще: - чувствуй   себя Гарри  Поттером, нет, лучше Ставрогиным, Раскольниковым, Долгоруковым или Иваном Карамазовым   на твой  выбор! – подмигнул  Фёдоров.
Но ответить я не успел – стопудовая дверь  отворилась и в помещение вошел есенинский Черный Человек, не побоюсь этих    слов. Я его узнал – он старовер из сна, но конечно не в рясе. Подойдя поближе к тусклому свету, человек вдруг, как нарочно, (как бы говоря: «Смотри на меня и  разгляди меня во всех подробностях, этот исторический (а может, истерический) момент запомнишь, тварь, надолго!!!»)     остановился и  в моей памяти навечно остались   кожаное чекистское пальто из которого торчал черный мундир из дорогой шерсти с золотыми пуговицами и бьюсь об заклад с такими   золотыми погонами и эполетами. Лица не разглядел – лицо тонуло  в тени тусклой лампы.
- Позвольте представиться, мой юный друг, - СТРА…(тьфу ты) старший майор  Пешков А. И., в отставке правда - шутливо отдал мне   честь  незнакомец и добавил,     подмигнув: -  а вот из какой я организации, не скажу, ты ведь не собираешься в Магадан, правильно?
Я  непроизвольно глотнул – в горле застрял комок, может камень, а может мое сердце пыталась выбраться наружу через горло и сбежать куда подальше. Я отправил его обратно - в пятки. Просто стал ждать, что будет дальше. Пешков улыбнулся, подошел к столу и вытащил какой-то фотоальбом, распечатку страниц шесть всего и модный yota-phone 3 с двойным экраном.
- И так приступим. – пробубнил под нос майор, теребя в руках телефон.
-  К чему?! – испуганно   произнес я.
- Что ж ты нервничаешь? Сейчас ответишь на пару вопросов дежурных и никогда меня больше не  увидишь. Слово офицера! – торжественно заявил А. Пешков.
- На  какие вопросы?
- Ты  любишь Россию? – включая бесплатное приложение «Детектор лжи»   с     GOOGLE PLAY-я, продекламировал офицер.
- Да, - ответил я, приложив указательный палец к экрану. А он волшебным  образом загорелся красным.
- Я так и думал,  можешь  дальше не отвечать, чего от вас либералов ожидать.
- Постойте, я не либерал, а скорее наоборот и у Вас телефон, наверное, глючит.
- Да как ты смеешь, мальчишка? Телефон разработан уважаемым доктором     наук, моим лучшим другом,  это  невозможно. Вот это  альбом – там вся твоя жизнь,  посмотри.  Я   всё про тебя знаю, ты   Летова любишь и разделяешь его взгляды, ты маргинал. Пишешь свои крамольные книжонки да статейки. Но     самое страшное ты смеешься в них над  «Доступными средами», вольнодумец! Как ты можешь чего-то вякать, у тебя телефон за 20 тысяч, не то, что у меня, офицера в отставке. Вы – молодежь бесите меня своей свободой, интернетом, вольнодумством, жаль меня  уволили, не прошел я переаттестацию  в 2011 году и на тебе, а то бы все вольнодумцев  в товарные вагоны сажал и вперед на родину Шевчука. Было б здорово – появились бы новые Достоевские, Шаламовы и Солженицыны – а то сейчас одни графоманы и наркоманы.      
- Из Вас бы  вышел отличный чиновник от   культуры! А у нас пока свободная страна, и я хочу, чтобы Доступные среды были действительно доступными и чтобы все люди были равноправны. Что  в этом плохого  и криминального?
- Разговор окончен. Ты мне противен. Ты свободен.  Принеси справку, что у тебя детский церебральный паралич и ты, убогий, нам не будешь  нужен.
- А по мне  незаметно, стесняюсь спросить?
- Мы не верим глазам – мы верим документам, каталогам, договорам, для нас кофе  среднего    рода и едим  утром йогурт, для нас телефоны звонют.
- Я всё понял.
***
Я остался один в шахматной комнате. Неожиданно отворилась дверь, и я   увидел свою  семью. Меня вывезли из тайной комнаты местного Хогвартса. Я увидел, в длинных грязных обшарпанных коридорах по стенам дислоцировались на койках мужчины. Мы закрыли глаза прибавили ход.   В таких учреждениях к своим подопечным относятся  как к растениям, максимум как к домашним, явно нелюбимым, животным. Здесь подмешивают психотропные препараты даже тем, кому это не  нужно. Они всё делают, чтобы подавить личность, взять под все местный контроль всех непокорных и неудобных.    От этого    никуда не  деться, это в крови у главврачей, выращенных при Сталине, это в крови волонтеров, которые смеются над беззащитными людьми и думают, что этим они спасают жизни и их дело правое.
****
Я вышел из желтого дома, улыбаясь от того, что никогда не увижу ни  Фёдорова, ни, тем более,  Пешкова  - страшного майора в отставке. Я, конечно, жестоко ошибался. Но об этом речь пойдет  дальше. Я вдохнул полной грудью октябрьский воздух, сел в машину и   счастливый уехал домой.
На этом закончился дневник, так кончились мои каникулы в желтом доме, потому что его просто-напросто перекрасили в другой цвет...
Записей больше нет  в дневнике. Я его   закрыл и небрежно бросил на диван. Рядом сидела Надежда. Она спросила:
- Ну как тебе, Санечка, такое чтиво?
Я посмотрел на Надю. Мы вместе стали смеяться, дом наполнился нашим звонким  смехом.
         25.01.2014 – 03.01.2019  гг.  - город Череповец
                Никола А. Кузнецов