Последний лист

   Клен уже весь облетел. Остался только последний лист. Остался чудом – вопреки законам природы, ведь в это время, когда снежинки падают на землю уже без опаски превратиться в лужи, деревья обычно стоят голые, без листьев. А  Саша знает, что такое закон природы. Это – когда рождаются и умирают. А лист висит, не хочет умирать.   
   Саша смотрит на лист и думает. Почему он до сих пор висит на ветке? Какая неведомая сила его удерживает?
   Лист покачивается на ветру. Саше кажется, что он приветствует его.  Иногда лист замирает, будто думает о чем-то, а потом вдруг спохватывается и начинает трепыхаться. Бывает минуты, когда его острые зубцы так и пляшут на фоне неба, позолоченного предзакатными лучами солнца. Саша знает: значит, завтра будет непогода. Это всегда так: если целый день стоит хмурая погода, а под вечер вдруг засияет солнце, словно извиняясь за то, что уже с утра обложилось тучами, завтра обязательно будет ненастье.
   Саша смотрит на лист…
   Иногда он надолго зависает над крышей соседнего дома. Но так случается, когда Саша перемещается на несколько сантиметров к краю кровати. Тогда лист уплывает направо и своим самым острым концом втыкается в крышу соседнего дома. Стоит ветру чуть подуть, как лист начинает клевать крышу. Саша даже слышит, как он стучит по ней: «Тук-тук! Тук-тук!»
   Но больше всего мальчику нравится, когда лист тонет в бездонной синеве неба. А однажды на лист налетел самолет, большой такой самолет, прочертивший небо меловой пастелью. Интересно, увидели пассажиры лист? Вряд ли…Какое им дело до какого-то одинокого кленового листа?
   Саша знает, что ему рано или поздно придется распрощаться с листом. Один раз это уже чуть не случилось.
   Галка прилетела. Прилетела и села на ветку рядом с листом. Галка хоть и  дура, но лист заинтересовал даже ее. Она несколько раз подпрыгнула, передвигаясь по ветке и чуть не задела лист. Саше так и хотелось запустить в нее чем-нибудь и крикнуть: «Кыш»!, но он молчал и обреченно смотрел на дерево. Но случилось чудо: откуда-то  взялась кошка, которая напугала галку, и она улетела.
   Саша лежит, смотрит в окно и думает. Поэтому он не сразу услышал мягкие шаги бабушки. Она подошла  к окну, вытерла тряпкой подоконник и чуть, всего на сантиметр, задернула занавеску.
   – Бабуля, не трогай занавеску! – рассердился Саша. – Сделай так, как было! Уже сколько раз ты так делаешь?
   – Как делаю, внучек?
   – Занавеску задергиваешь! Или, наоборот, открываешь!
   Бабушка села на край кровати и поправила одеяло.
   Бабушка – добрая, только вся седая. И глаза ее, такие светлые, сегодня кажутся седыми. А руки? Они такие ласковые и всегда пахнут чем-то вкусным. Так пахли мамины руки, когда Саша, набегавшись по квартире, с ходу налетал на маму, прятал голову в ее колени, а она гладила его по волосам. Но сейчас мамы нет. Нет и папы. Они – далеко, на Севере. Зарабатывают денежки.   
    – Сашенька, объясни мне: почему ты не разрешаешь дотронуться до занавески? –
   Голос бабушки тихий, дрожащий. – Раньше ведь такого не было. Что с тобой? Пожалуйста, объясни мне.
    Саше вдруг стало жалко бабушку, и он решил раскрыть свой секрет.
    – Я смотрю на лист. А когда ты задергиваешь занавеску, закрываешь лист, и я не вижу его.
   – Какой лист? О чем ты говоришь? 
   – Лист. – Саша поднял руку. – На клене. Вон там. Видишь?
   Бабушка идет к окну и смотрит на дерево.
   – Но там нет ни одного листа. Тебе, внучек, наверно, чудится?
   – Не чудится, бабушка! Я уже три месяца смотрю на него. Подойди сюда…
Бабушка подходит к кровати, опускается на колени и головой ложится на сашину подушку.
   – Теперь видишь?
   – Вижу…Да, вижу. Но почему ты на него смотришь?
   Саша промолчал.
   – Внучек, ну, скажи же!
   Саша закрыл глаза, решаясь, сказать или нет? Наконец, решился.
   – Когда лист сорвется, тогда умру и я.
    Бабушка не по годам проворно вскочила и всплеснула руками.
   – Что ты говоришь, внучек? Что за мысли у тебя? Разве так можно говорить? Даже не смей так думать! Ты будешь жить. Слышишь? Будешь жить!
    – Нет, бабуля…
   Бабушка садится рядом и берет его руку. Ладонь ее теплая-теплая…
   – Внучек, выкинь такие мысли из головы. Мы тебя вылечим. Папа и мама уже накопили три миллиона. Дедушка тоже зарабатывает. Вторую работу нашел. Дядя Саша, тетя Даша помогут. Люди помогут…На свете много добрых людей. – Бабушка гладит по голове, как мама гладила его, когда он был маленьким. И здоровым…– Мы тебя повезем в Германию., на операцию. Уже договорились. Осталось только поднакопить немного деньжат. Не волнуйся: тебя врачи спасут. Ты снова будешь бегать. Помнишь, как бегал на даче? Вот пройдет зима, настанет лето, и снова будем ездить на дачу. А осенью ты пойдешь в школу, в третий класс.
   – Бабушка, не надо врать. Вы же продали дачу. Я сам слышал, как ты говорила об этом маме по телефону.
   – Продали? Ну, да…Но мы новую купим или построим.
   Саша устало закрыл глаза.
   – Бабушка, ничего вы не купите. И в школу я больше не пойду. Я умру…Как только лист упадет на землю.
   – А если он не упадет?
   – Тогда не знаю…
    В тот вечер бабушка и дедушка долго о чем-то говорили за дверью, но Саша так и не понял, о чем они говорили, а потом и вовсе уснул.
   Только утром он узнал, что ночью случилось несчастье – дедушку на «скорой» увезли в больницу. Сказали: «компрессионный перелом позвоночника».
    А на следующий день вдруг поднялся ветер и захлестал по окну наждачный дождь вперемежку со снегом. Они с жадностью  набросились на лист. Саша смотрел на него и от бессилия едва не плакал – ему так хотелось, чтобы лист жил. Порывы ветра его вертели и так, и сяк, но он не сдавался – дергался в конвульсиях, но держался. Только под вечер утих ветер, и лист бессильно повис, плача последними каплями дождя.
    Лист так и не упал. Он продержался до весны, пока рядом не проклюнулись почки. Даже буре, которая разыгралась в феврале, он оказался не по зубам.  Саша все это видел своими глазами, потому что он уже мог самостоятельно подходить к окну и передвигаться по квартире.
    В апреле деда, наконец, выписали. Папа и мама, которые насовсем приехали с Севера, взяли и Сашу  в больницу.
    Когда дед, опираясь на палку, выходил из больницы, врач крикнул ему вслед: «Больше не лазить по деревьям! Слышите?!»