Мира мосток

Мира мосток
Не в состоянии думать ни о чём кроме смерти, я уже терял веру в спасение. Был сильный шторм. Из-за тумана я ничего не мог разобрать, хотя и так было ясно, что меня окружает только бушующий океан. Лодка сильно раскачивалась, несясь по воле волн. Я боялся, что она в любой момент может перевернуться. Оставалось только молиться, чего прежде мне никогда не приходилось делать.
Мои ноги были по щиколотку погружены в воду, даже немного выше, казалось, что лодка вот-вот даст течь и пойдёт ко дну, поэтому, кое-как сохраняя равновесие, я черпал воду ладонями и бросал обратно в океан. Но, к несчастью, волны каждый раз пополняли в два, да что там в два, в четыре раза больше воды, чем я успевал вычерпать, да ещё и дождь наполнял лодку.
Скачок. Думал мне конец: чуть было не вылетел в океан, но, к счастью, успел схватиться за правый бок лодки, из-за чего она сильно накренилась. Страх, что сейчас перевернусь, затуманил разум. Адреналин в крови зашкаливал. Лодка, соприкоснувшись с водой, издала громкий хлопок, будто сейчас разлетится на кусочки. Всё тело напряглось. В глаза брызнула ледяная вода. Пальцев на ногах я уже давно не чувствовал. К телу противно липла одежда. Руки, дрожа, продолжали опустошать лодку — это не давало никаких результатов.
Похоже сейчас мне помогала моя удача, но как долго она будет мне сопутствовать? Думаю, именно в такие моменты люди начинают верить в Бога.
Я не выдержал и, охрипшим голосом, закричал: «Помогите! Умоляю! Кто-нибудь!».
Помощи ждать было неоткуда. Зная это, я продолжал кричать, полностью сорвав голос. Понимал, что не спасусь. В горле появился ком, и я зарыдал. Охрипшим голосом, глотая при этом слёзы, я шептал: «Боже. Боже...». Впервые чувствовал себя так. Я — пират, разбойник, которого многие страшатся, которому подвластны все моря и океаны, заменившие мне дом и родину, сейчас был лишь жалким, никчемным человечишкой, что не может противостоять природе. Теперь я осознал, что не был грозой всех морей, королём океана.
Кем я был? Человеком. Нет. Тварью, которая не знала ценности человеческой жизни. А из-за кого? Из-за них же самих, из-за людей!
Я родился на улице. Не знаю кто мои родители. Мать, сразу после рождения, принесла меня в сиротский приют, где я провёл 13 лет, как в тюрьме. С рождения я не был наделён симпатичной внешностью: большой приплюснутый нос, с ноздрями, как у бегемота, огромная нижняя губа прикрывала тонкую верхнюю, из-за чего в детстве меня обзывали одногубкой, густые брови, которые с возрастом срослись, мои глаза вечно прищурены то ли от близорукости, то ли от злости.
А ведь когда-то я был матросом. Труд был изнурительный и неблагодарный: протухшая питьевая вода, несвежая и скудная еда. Было невыносимо, поэтому я и стал пиратом, который мог щедро вознаградить себя материально за все трудности. Я стал богат и знаменит под именем Багровый Дулерайн. Со своей командой грабил морские судна, разорял города и селения. Несчитанное количество людей погибло от моей руки. Не важно кто это был старик или ребёнок, умирали все. Как хрупка человеческая жизнь. Только сейчас, на краю смерти, я осознал, что люди подобны хрусталю. Когда я успел пасть настолько низко, что жизнь перестала иметь для меня ценность? Наверно, когда ступил на путь разрушения и блуда...
Какая глупая смерть меня ждёт. Никто об о мне даже и не вспомнит. Лучше бы я умер  в поединке, чем так. Кто же мог предугадать такую бесславную кончину?
Дерьмо. Оставалось только смириться с этим. Лодка всё также оседала и заполнялась водой. По лицу били капли. Никогда не верил в это, но перед глазами проносилась вся жизнь. Видимо она уже идёт за мной. Я закрыл глаза, ждал, когда придёт мой час.
Сердце бешено колотилось в груди, словно сейчас выпрыгнет и пустится в пляс. Его стук был настолько громок, что я перестал слышать оглушительный вой ветра и звук, бьющихся, волн. Шум утих. Я слышал только своё учащенное дыхание и сердце. Может я уже умер?
Открыв глаза, я увидел нечто не объяснимое... спокойный океан, штиль. Казалось, что буря мне привиделась. Все исчезло, но появилось нечто удивительное. Вдалеке был смерч самого чистого белого оттенка. Он слепил мои глаза, казалось, что от него исходило сияние. Вихрь вращался на месте. Его начало уходило глубоко под воду, и при этом факте, смерч не вызывал на воде рябь. Он возвышался высоко в небо и поразительным было то, что он не соединялся с кучевым облаком, их даже не было на небе. В место этого, на самой вершине, от него отходили серебристые паутинки.
Мне захотелось подплыть поближе, но грести было нечем. Тут я заметил, что в лодке лежало два весла, которых не должно было здесь быть, потому что я выронил их во время шторма. Вода, которая наполняла лодку исчезла. Я прибывал в глубоком недоумении. Всё казалось странным, будто ты попал в совершенно иной мир. Да, возможно, мой труп сейчас на дне моря, а душа попала сюда, но куда это «сюда»?
  Я увидел мосток. Он выходил на метров 15 из смерча. На краю мостка сидел кто-то в белом балахоне и рыбачил. Я подплыл к нему. Из-под балахона выглядывали только руки старика, которые держали удочку. Лица не было видно.
- Эй! – крикнул я.
- Не кричи, а плыви дальше. Не видишь, что ли? Я занят.
- А куда это дальше? Тут и острова то нет никакого на горизонте.
- Он тут по-твоему зачем? – старик указал пальцем на смерч.
- А что это вообще такое? И ты кто, и что это за место? – на мой вопрос старик ответил молчанием, - Эй!
- Не кричи, а плыви дальше. Не видишь, что ли? Я занят.
- Я это уже слышал, - настало неловкое для меня молчание. Я не знал ответов на многие вопросы и понимал, что этот старик мне ничего не скажет.
Я посмотрел на смерч внимательней. Он не был из воздуха, воды или земли, он состоял из каких-то сияющих потоков энергии. Думаю, если бы у души была форма, то она бы напоминала некий сгусток энергии. Стоп. Если это так, то почему я вижу свои руки?
Я пощупал себя и четко осознал, что чувствую своё тело. Я ущипнул себя.
- Ай, - я поморщился от внезапной боли.
- Мужик, уйди! Ты мне мешаешь рыбу ловить! – сказал старик, вытягивая из воды крючок, на котором ничего не было. Он заново закинул удочку, не удосужившись посадить наживку на крючок. Я засмеялся.
- Ты так никогда ничего не словишь.
- Тебя.
- Что?
- Тебя же я словил. Да и миллиарды других, как ты мог заметить. Мне не нужна наживка, чтобы это сделать. Вы все рано или поздно клюёте на мою удочку. И при этом факте существует пророчество, что когда-то родиться человек, которого я буду ловить, но не поймаю.
- Хочешь сказать, что ты Смерть? Бог? – с насмешкой сказал я.
- Нет, я - Мир.
- Мир? – я снова засмеялся. – А я тогда война.
- И с кем ты собираешься воевать? Тут нет никого, кто бы мог составить тебе оппонента.
- А ты!?
- Да, действительно. Есть только ты, - старик смеялся надо мной или говорил серьёзно – этого я не понимал. Его интонация была холодной, без каких-либо оттенков, его лица из-за балахона я не видел, да и жесты не сопровождали слова, поэтому я совсем запутался.
Я сидел в лодке и смотрел как столб энергии стремительно двигался вверх. Если это души, то это водоворот душ или нет… Душоворот? Странное слово. Мне нравится.
- Война, плыви уже. Не мозоль глаза.
- Какие глаза, старик? Ты ж в этом балахоне и не видишь ни черта.
- Я вижу куда лучше тебя. Ты смотришь, но не видишь, а мне не нужно смотреть, чтобы видеть, потому что я это всё, а всё – это я.
- Заткнись! – вспылил я. Компания этого старика меня не радовала.
- Не кричи, а плыви дальше. Не видишь, что ли? Я занят.
- Плыви дальше, плыви дальше! Что ты заладил, грёбаный старик. И без тебя собирался это сделать.
Я взял весла и направился к столбу света. Чем ближе я подплывал, тем неспокойнее становилась вода. И вот я снова посреди того же шторма, из которого казалось было выплыл к тому странному старику. Я по-прежнему видел смерч из света, у меня были весла, поэтому я целенаправленно греб с надеждой, что буду спасён, но меня будто невидимая сила толкала назад. Столб света, который был в 15 метрах от меня раньше, теперь был в сотне. Я обернулся назад, и понял, что тут мне настанет конец. Меня засасывал водоворот.
Я кричал.
Лодка перевернулась.
Вода заполнила мои легкие.
Свет по-прежнему отдалялся от меня.
И в голове всплыла противная фраза старика: «Не кричи, а плыви дальше».