Начало рейса Баренцево море. 1986г

А вскоре и Плутоний пришел с рейса, я был направлен на него принимать дела. Стоянка в порту всего несколько дней.                Проверил всю аппаратуру, снабжение, подписал акты и отпустил начальника радиостанции на отдых.  Часть команды списывалась, приходили новые члены экипажа, на судно  прислали опять, как и в прошлый рейс, двух стажёров.  На этот раз это были ребята – выпускники высшей мореходки из Калининграда.  Им просто необходимо было набрать морской ценз, что бы к своему диплому получить  и диплом радиооператора.  Это были Сергей Фурсал и Андрей Рыбкин.

Вторым радистом пришел Олег Коппалин, а радионавигатором Слава Батищев, недавние выпускники, нашей мурманской мореходки, они тоже проходили практику у меня.
Я в отделе связи узнал, что спирт положенный для радиоаппаратуры на этот год еще не выбран, и пошел в отдел снабжения оформлять накладную.  Есть возможность пополнить запас спиртным за счет этой накладной, подумал я.  Ведь Новый год нам придется встречать  в море.
Раньше я делал так, получал спирт, по накладной проносил его в порт на судно. Выходил через другую проходную, покупал в магазине (ближайший «Три ступеньки») водку и переливал ее в банку.  С банкой спокойно проходил в порт, показывая накладную, как будто в банке был спирт. Такую операцию можно  было проводить несколько раз.


В этот же раз на проходной  я показал милиционеру накладную, а он взял ее и поставил на ней штамп о проносе спирта. Больше я этой накладной  не мог воспользоваться.
Стали более строгие правила с алкоголем, после указа М.Горбачева в 1985г. Когда началась очередная компания борьбы с народным напитком.  Водку стало купить труднее, она продавалась с 14 до 19 часов. А в курортных городах ее вообще было невозможно купить. Я как раз в отпуске был в Евпатории, так мы с другом радистом ездили из Евпатории в Симферополь, в фирменный магазин, что бы купить коньяка. Ну это так отступление, от этого я не страдал, так как употреблял это зелье редко и по праздникам.

Все уже знали, что Новый год нам придется встречать в море, по рейсовому заданию наш приход запланирован в январе, поэтому каждый стремился взять с собой хотя бы бутылочку шампанского.  Но проносить в рыбный порт спиртное ни под каким видом было нельзя, хорошо если его просто забирали, а то и сообщали в контору, тогда можно было и не попасть в рейс.
Кто-то проносил в своих вещах или одежде, кто-то перебрасывал через забор. Была еще надежда, что перед отходом судно поставят на нашу базу п/м Резец, на западном берегу залива. Но там тоже была проходная, с милиционером на проходной можно было договориться.  В общем в те годы это была большая проблема.  Я вспоминаю об этом не потому, что в море процветало пьянство, нет наоборот за выпивку в море можно было и сильно погореть. На моей памяти моряков даже с моря списывали с судна в порт.  Если человек не знает меры, и выпивает, тогда когда надо работать на вахте, никто этого терпеть не будет.  Таких людей отстраняли от работы и отправляли в порт, на попутных судах.


Тем временем  было все готово к отходу в рейс, снабжение получено, прокручиваю всю технику, еще впереди одно испытание – портовая комиссия.  Судно встало на рейд Кольского залива , весь экипаж на борту, приезжает портовая комиссия – она проверяет готовность судна и экипажа к выходу в море. Отыгрывают  основные судовые тревоги, проверяют знание и действия моряков при пожаре, пробоине, оставлению судна. У меня на мостике работу навигационной аппаратуры, гирокомпаса,  радиолокаторов. Все в порядке. Теперь ждем таможенников и пограничников.  Хоть судно и идет в Баренцево море  и заход никуда не планируется, все равно таможня проверяет судно, пограничники проверяют документы всех членов экипажа.
Наконец мы запускаем главный двигатель и идем на выход из Кольского залива на промысел донных пород рыб – трески и пикши.  Середина сентября, погода стоит еще хорошая, осенне-зимний период начнется с середины октября, а там ветер и шторма.
Палубные матросы во главе со старшим мастером лова (майором) на палубе уже раскладывают и вооружают трал.  На мостике капитан и штурман достают промысловые планшеты,  смотрят  где ведут промысел суда, прокладывают курс на промысел.  Я тут же на мостике, проверяю как работают локаторы, эхолот. Смотрю на берег, пока мы не делаем  резкий поворот и из вида скрывается Мурманск и наш знаменитый памятник – Алёша.


Теперь до выхода в море осталось совсем немного. Мне с навигатором еще надо опустить  трубку лага, как выйдем из залива и отойдем пару миль от берега.  Лаг замеряет и показывает скорость судна.  Нам необходимо спустится в шахту лага - это на самом днище судна, вставить трубку лага, открыть клинкет и выдвинуть трубку на метр из днища судна.
Капитаном судна в рейс у нас пошел еще молодой, но удачливый капитан Ефимович Анатолий Захарович.  Выпускник Херсонской мореходки 1974г. Он уже шел в этой должности не первый рейс и успел себя зарекомендовать неплохим рыбаком.  Будем надеяться что и этот рейс у нас будет  успешным.
С самого начала работы мне хватало, вышли в открытое море, начало немного качать.  Необходимо  выйти на связь с судами на промысле,  узнать точнее квадраты где ведут промысел суда, какие у кого уловы, куда лучше сразу идти. Узнал расписание внутри промысла, когда идут сводки, промысловые советы.  Забрать с радиоцентра радиограммы, последние ПРИПы.  ПРИП – это предупреждения мореплавателям, где сообщается все закрытые районы плавания. Куда  не имеют права заходит суда.  Районы закрывают обычно военные если проводят какие-либо учения, или научные исследования, и другие навигационные опасности.


Мы бежим на промысел , все заняты своими производственными делами, свободные от вахт отдыхают, кто-то разбирает книги из библиотеки, устанавливают киноустановки, выбирают фильмы.  Началась другая жизнь, другой ритм, не такой как на берегу. Береговые  проблемы остались у всех там, на берегу. Надо настраиваться на работу в море. Мы все надеемся на хороший рейс, удачную рыбалку и хороший заработок.
Пока  бежим на промысел немного расскажу, что у нас находится на мостике. Во первых в рулевой рубке- на мостике, находится и штурманская, имеющая большой штурманский стол, в широких ящиках которого хранятся все карты, нужные нам в рейсе.  Здесь же обычно над столом, расположен радиопеленгатор, его штурмана используют для определения места судна, пеленгуя радио маяки.  Хочу напомнить, что в то время ни спутниковой связи, ни GPS- навигаторов еще не было. И вахтенному штурману на промысле приходилось кроме рыбалки заниматься еще и своей непосредственной обязанностью , определением места нахождения судна. Как раз в этом и помогал пеленгатор.
На мостике в центре стоял авторулевой, рулевка .т.е. штурвала как на старинных парусных судах у нас уже не было.  На переходах иногда и во время траления на руле стоял матрос-рулевой, обычно их было два.  Здесь же  немного левее от рулевки, стоял гирокомпас «Амур», это основной прибор который показывает курс судна, а также передает значение курса судна на все остальные прибору и репитеры. Курс судна передается на радиопеленгатор, радиолокаторы и репитеры, которые стоят по краям мостика, в каюте капитана, в машинном отделении, и в аварийном помещении управления рулем. Везде, где необходимо знать каким курсом следует судно.  На судах польской постройки B-26 гирокомпасы были установлены на мостике, хотя на многих судах гирокомпасы устанавливались как можно ближе к центральной линии судна и у самого днища судна, в отдельном помещении.


Для связи с другими судами у нас на мостике было две УКВ-радиостанции, одна старая «Корабль-3» - это еще ламповая станция, и одна уже вновь установленная  УКВ «Рейд-1», которая имела гораздо больше каналов связи. Также на правой стороне в уголке стояла ПВ-радиостанция с фиксированными частотами – связь эта была нужна для связи с удаленными на большее расстояние  судами, непосредственно вахтенному штурману.  Для контроля за глубиной  стоял навигационный эхолот «НЭЛ-5р»- его использовали редко, в основном в Кольском заливе, при сдаче Регистру и портовой отходной комиссии.  Для  поиска же рыбы на мостике были установлены рыбопоисковый эхолот, «Омуль» и гидроаккустическая станция «Палтус-М» . Все записи этих приборов велись на специальную, электротермическую бумагу.
Для контроля за окружающей обстановкой на мостике были установлены два  радиолокатора «Дон».  И наконец для громкой связи была установка, вернее выносной главный пост «КВУ Березка»  (КВУ- командно-вещательная установка), Динамики КВУ находились во всех помещениях судна, во всех каютах. Выносные же посты были в самых важных местах, с которыми была необходима связь вахтенному штурману. Это – машинное отделение, рефрижераторное отделение, каюта капитана, кормовой мостик,  рыбофабрика, помещение аварийным управлением руля, на промысловой палубе у лебедки, и на промысловой палубе у слипа.
РЛС и КВУ – это военные разработки, часто в фильмах можно увидеть на военных кораблях эти РЛС, а  посты КВУ часто показывают, когда командир отдает команды по микрофону.
Нам же головную боль постоянно приносил выносной пост у слипа, он хоть и брызгозащищенный, но часто волна заходящая по слипу, во время шторма, заливала этот пост. То залитый микрофон приходилось менять, то сам блок заливало.
И вместимость, и осадка, устойчивость к качке у судна была отличная, но вот главное неудобство было в том, что при постановке или выборке трала, штурману необходимо было из основной рубки, переходить в кормовую. Во время зимы, шторма это было совсем неудобно.

Радиорубка – это мое основное рабочее  место, там я провожу больше всего своего времени.
Радио аппаратура в радиорубке тоже в основном вся отечественная, за исключением одного радиоприемника, EKD-316, отличный всеволновый приемник, он выпускался в ГДР.  Радиопередатчики стояли уже однополосные,  на полупроводниках,  это Барк-2, и  «Корвет».
Один из приемников всегда настроен на частоту 500 кгц. Это частота вызова и бедствия. На этой частоте можно вызвать любое судно района, на этой же частоте подают сигнал бедствия SOS.


На судах типа БМРТ вахта на 500 кгц, ведется в течение 16 часов в сутки. В оставшееся 8 часов, вахту несет  автоматический приемник сигналов тревоги.  Вот к стати из чего состоит сигнал бедствия? Сначала сигнала идут 8-10 длинных тире по 4 секунды, потом  SOS  три раза, потом координаты и краткое сообщение.  Первые сигналы тире по 4 сек. и запускают автоматический приемник, который поднимает тревогу звонком громкого боя в каюте начальника радиостанции и радиорубке.
После ремонта в ПНР, радиорубка была расширена, и в ней было аппаратная, выгородка  для передатчика, и основное помещение.  Радиорубка знаковое место на судне. Здесь в течение рейса наверное бывают все моряки.  Телеграммы, переговоры с берегом , все отсюда.  Вход посторонним в радиорубку  запрещен, но у нас было так, придет моряк с телеграммой или за телеграммой, может и присесть поговорить, спросить про новости, радисты конечно не болтуны, знают, что можно говорить, а что нет.  Частенько тут  капитаны проводят и короткие производственные совещания, прочитав промысловую сводку, вызовет технолога  или рыбмастера. Тут же бывает и старший механик.  Хоть у радистов весь день и расписан по срокам-связи, но в промежутках между ними время есть.  Левый борт весь мой, после переделки, здесь только каюта начальника радиостанции и радиорубка.  Когда я не сплю, то в основном  все контролирую, мне из каюты все слышно, что делается в радиорубке.  Олег,  радист еще молодой, так что пока в начале рейса, все сводки и радиограммы я передаю сам.
Тем временем, пока мы на переходе, прошло общесудовое собрание, экипаж ознакомили с рейсовым заданием,  разбили на вахты.  Более опытные моряки, кто ходил уже в море определены в палубные матросы – здесь работа тяжелая и опасная, остальные на  рыбфабрику, там немного по легче.   Ребята все молодые, здоровые . Недаром в те годы большинство экипажей были «Комсомольско-молодежные», средний возраст моряков был 20-24 года.


Чуть постарше были морские специалисты, командиры производства.  Экипажи были полные, сокращения еще не начались.  На фабрике например был механик-наладчик, который следил за всеми механизмами, в машинном отделении-слесарь, токарь, сварщик.
На камбузе был шеф-повар, второй повар, пекарь, официантка, буфетчица, и юноша.
Постельное белье на всю команду стирала – машинист по стирке белья( прачка).
Был и судовой врач, еще и учителя вечерней-заочной школы ходили в море.  Многие должности занимали женщины – в то время их ходило достаточно много.  Например весь камбузный состав мог состоять из женщин,  врач – тоже могла быть женщина, официантка, прачка, буфетчица.
Экипаж БМРТ  на треске был более 100 человек. Конечно все выходили в море, чтобы заработать, многие молодые моряки еще не имели загран-визы, и шли в Баренцево море,  работа в зимний период была тяжелая из-за очень частых штормов. Но это все впереди, сейчас сентябрь и стоит отличная погода, мы бежим к группе судов и включаемся в общую работу. Первый трал, все волнуются, что, как? Будет ли улов сразу или придется настраивать трал.  Поэтому когда трал подняли на палубу, все свободные от работ и вахт, да и они тоже вышли на открытые палубы, посмотреть улов. Рыба есть, уже хорошо, значит будем ловить. Рейс начался.