Зверь

Загонщики уже не раз пытались изловить это редкое почти вымершее животное, но попытки оканчивались неудачей.

Строптивое неуправляемое животное иногда удавалось загнать на короткое время в стойло, но оно все равно вырывалось, демонстрируя странные мало изученные способности.

Горячий задорный взгляд молодого загонщика, случайно принявшего участие в ловле,
натолкнулся на темное сопротивление диких глаз неожиданно. А может быть, он искал этой встречи, решив испробовать и свои силы?

Жаркое столкновение взглядов полоснуло вспышкой, выхватившей из глубины душ частицу человеческого тепла. Резкий порыв ветра раздул пламя до обжигающего, испепеляющего костра, втянувшего в свой стремительный водоворот встретившиеся глаза.

Животное замерло, ослепленное страстным огнем глаз….

Когда, мотая головой, оно попыталось стряхнуть наваждение, ноги его прочно опутывали веревки радостно галдевших и победно ликовавших загонщиков: «Попалось!»

Острые прутья клетки, больно врезавшиеся в непримиримо бросавшееся на преграду животное, только ранили, не принося ни облегчения, ни свободы. Тонкие прочные хлысты, требующие подчинения, ядовитыми змеями опоясывали неповиновение снова и снова. Палочные удары, щедро напоминавшие о необходимости быть ручным, методично и целенаправленно сменяли другу друга, вытравливая из глаз пойманного свободу и ту крохотную частичку человеческого тепла, что возродил в них случайный загонщик.

Взгляд загнанного животного то молил о пощаде, то взрывался яростным сопротивлением.

Глухой редкий рык отбрасывал ненадолго дрессировщиков от клетки. Но настойчивые и умелые, они искали подход, - то лишением еды, то бессонницей, - они выматывали дикое дитя природы, ломая его сопротивление, и заставляя его подчиняться своей воли.

В редкие мгновения отдыха взгляд животного, источающий боль, метался, высматривая в улюлюкающей толпе глаза того молодого загонщика, полыхнувшие обжигающим узнаванием, ослепившие животное счастьем, так дорого обошедшимся ему в действительности.

Толпы сменяли друг друга. Дни и ночи носились, разбрасывая остатки надежды.

Видимо, исполнив свою роль, загонщик больше не приходил.

К чему вспоминать о том, кого случайно и навсегда приручил?

И вот, когда отчаявшееся животное решило разбить себя об острые прутья клетки окончательно, к клетке приблизился очень похожий взгляд. Он был скрыт от животного.

Сознательно ли, случайно? Слов было немного, но они хотели успокоить израненное существо, исправить чью-то ошибку, допущенный промах.

Животное дернулось сильнее, чем от удара, от нахлынувшей боли. Но потом стихло и вытянувшись в тесной клетке, положив морду на лапы, устремив взгляд в сторону голоса, начало тихо стонать, жалобно и одиноко….

Случайный прохожий, вдруг напомнивший того, кого умоляющие глаза так и не разыскали в толпе, изредка уходил, возвращаясь, чтобы постоять рядом с клеткой поправляющегося животного, которое решило более не бороться с судьбой, негромко приветствуя добровольно тратившего свое время и силы, чтобы стоять и слушать тихий печальный рассказ одинокого, пойманного в ловушку желания, зверя.

Спустя несколько месяцев, оно уже совершенно окрепло, и раны от прутьев, хлыстов и палок почти зажили.

Дрессировщики возобновили свои попытки приручить дикаря к домашним повадкам.

Животное, всматриваясь по–прежнему в толпы зевак, понимало, что молодой загонщик уже никогда не придет. Грустный рассказ своей жизни незнакомцу оно закончило. Похожему на загонщика слушателю более не было необходимости приходить. Он тоже исполнил свою роль.

И тогда животное замолчало.

Прошлое не вернешь. Будущее не изменишь. В настоящем ничего, кроме клетки, нет.

Дикое малоизученное животное, представитель почти вымершего редкого вида сидел в клетке как домашний дрессированный пес. Без свободы и без желания….

-Ну, вот, наконец-то он образумился, утихомирился и стал послушным, - успокоено, выдохнули собравшиеся полюбоваться дрессировщики, откладывая в сторону ставшие теперь ненужными, хлысты и палки.

Полу прикрытый взгляд животного проследил траекторию отбрасываемых предметов, так часто причинявших ему острую нестерпимую боль.

Дрессировщики еще немного поглазели на долгожданные плоды своего мастерства, и разошлись до следующей тренировки, которую они надеялись провести в более спокойной обстановке, с усвоившим уроки послушания, животным.

Лохматое чудище осталось сидеть неподвижно, всем своим видом демонстрируя дисциплинированность и прилежность приговоренного изучать грамоту ученика.

Темные глаза животного как были полу прикрытыми, так и остались. Редко кому теперь приходило в голову в них заглянуть: «Что искать в глазах сломанного существа? Хорошо, что нашлись те, кто согласился быть ему дрессировщиком. Он должен быть рад и этому…»

От кончиков ушей до хвоста - он принял вид животного, излучавшего теперь вместо бывшей строптивости послушание.
И лишь потемневший взгляд, решивший не искать более ничего человеческого в своих мучителях, и не искать больше глаз случайно встретившегося загонщика, вытравив изнутри остатки тепла, окончательно стал взглядом зверя.

Июль, 2006 г., Матросова Елена (Velen)