Друг

Общительная, жизнерадостная, постоянно в кругу друзей, заслуженно пользуется их вниманием и уважением. Не потому что она – дочь тренера, а потому что с ней интересно, весело и легко.

И все попытки новенькой найти с ней общий язык встречает холодным презрительным молчанием, а особенно настойчивые – резким недружелюбным ответом.

Безнадежное, неизвестно откуда ввалившееся без спроса в душу, желание – стать ей другом. Зачем ей друг? У нее целый коллектив – в друзьях!

…Соревнования в другом городе. Гостиница. Двухместные номера.

«Я не буду жить с ней в одном номере! Почему – я?!» - Возмущенно, громко, около лифта, в ответ на спокойный тон отца – тренера, распределяющего спортсменов по гостиничным номерам. - «Будешь!»

«Почему в гостинице нет свободных одноместных, на данный момент? Зачем такая хорошая акустика в холле? Где тот рычаг, что способен раздвинуть пол, предоставив спасительную возможность - сквозь него провалиться?»

Молча, швырнув спортивную сумку рядом с кроватью, вызывающе буркнув: «Я сплю на этой! Она мне больше нравится!», - хлопает дверью и демонстративно уходит на весь день, до вечера.

День свободен. Тренировки начнутся завтра. Из окна высотного здания виден город. Красиво. Постепенно огоньки фонарей просыпаются, подмигивая откуда-то снизу, звездам.

Задумчивое разглядывание мира внизу прерывается очередным хлопком дверью.

«К нам вечером зайдут все наши. Не возражаешь?» - Угрожающе мрачно.

«Да нет. Я не очень хочу спать», - хотя голова тяжелая от расстройства из-за не складывающихся отношений.

Вся команда рассаживается в основном вблизи «души компании», но припозднившимся места не хватает.

«Садитесь на мою кровать. Я подвинусь!»

Немного подумав, и решив что предложение можно принять, чуть виновато качнув головой в сторону поджавшей губы, пригласившей к себе в номер, любимицы, садятся, сначала на краешек, а потом и располагаются поудобней.

Отодвинуться приходится в самый уголок, к ночному светильнику. Хорошо, что он рядом. Рассказчица выбирает истории пострашнее, нагнетая страху паузами и искусным владением голосом.

Все замирают, затаив дыхание, боятся издать лишний звук. Темно, страшно.

Так преподнести Шерлока Холмса мог разве что одаренный рассказчик, талантливый режиссер, или сам автор.

Лампочка в светильнике малюсенькая, ее света едва хватает, чтобы уместиться в крохотный, вырванный у темноты островок безопасности: не у всех присутствующих крепкие нервы – новенькая панически боится темноты, не говоря уже о страшных подробностях приключений знаменитого и рискового сыщика, которые недавно сама перечитывала, и еще находится под впечатлением от прочитанного.

Выпросив себе привилегию - не выключать светильника, под понимаемым упрямым предлогом: «Он над моей кроватью. Не выключу», - сидит, вжавшись в стенку, под самой лампочкой, поджав под себя ноги, чтобы ничего не выступало за зыбкую тонкую грань неясного, слабенького, но все же, света.

Комната поглощена темнотой и рассказом.

Пауза.… Рассказчица забыла какую-то деталь, никто не знает – какую, - все ждут.

Из-под лампочки, негромко и неуверенно, но достаточно выразительно, словно извиняясь за то, что эти подробности помнит, рассказ продолжает новенькая….

Взгляды обернувшихся ждут реакции основного рассказчика: «Ты не против?»

«Спасибо. Дальше я помню», - пропущенный фрагмент восстановлен, все снова оборачиваются к основному рассказчику, и заворожено дослушивают историю до конца.

… Соревнования проходят обычно: сойти с дистанции, обойдя главную претендентку на первое место, - это нормально.

«Перегорела…» - печально констатирует тренер. – «Не соревновательный у тебя тип характера. Иметь такие данные, и не иметь желания соревноваться и побеждать.… Попробуем в следующий раз по другому…»

«По другому» дает тот же печальный результат – никакого. Соревноваться и соперничать с кем бы то ни было за первенство, новенькая не может. Обладая великолепной природной техникой, вызывающей заметную зависть тренеров соседних команд, и развивая без видимых усилий невероятную скорость, она упорно сходит с дистанции, не в начале, так в конце ее, под оглушительный рев трибун, не выдерживая необходимости соперничать.

Где-то на подсознательном уровне, что-то внутри отказывается соревноваться, считая приоритетным безукоризненное выполнение чего-то, более глубокого, более значимого, более важного, - настоящего, - чего первым местом на пьедестале не завоюешь…

…Тренировки идут своим чередом. Любимица команды проявляет прохладную прежнюю неприязнь к новенькой: не разговаривает с ней, и почти не общается…

Попытки подружиться превращаются в пытку, от которой не удается ни избавиться, ни прервать ее, ни изменить что бы то ни было, ни ускорить…

Декабрь подползает незаметно, прихватив с собой какую-то несущественную простуду, с какой-то незначительной температурой и строгим запретом мамы: «Никакого бассейна!»

Всего-то пара недель. Ее отсутствия никто наверняка даже и не заметил, кроме предупрежденного о причине пропусков, тренера.

«Ты где была? И почему так долго болела? Я соскучилась!» - Бросается на шею, светясь неподдельной радостью встречи, каким-то невероятным чудом сбывшаяся, реализованная мечта, чуть не сбив с ног.

«Такое бывает!?...»

...И следом - больше двадцати лет прочной, надежной дружбы. Настоящей, теплой, живой - выдергивающей из мира проблем и невзгод в мир веселого искреннего общения.

…Очередной приезд к родственникам. Желанная встреча со старой подругой. Словно вчера расстались, но она уже замужем и вот-вот станет мамой. Время идет везде одинаково.

Неудачные роды, более чем. За жизнь ребенка можно было бы и побороться, но силы врачей направлены на спасение жизни матери….

Операция за операцией, день за днем…. Результат все хуже и хуже…

Реанимация, и муж на коленях у бледной руки жены, молит: «Пожалуйста, выживи…»

... «Странно, вроде уже должен был кто-нибудь и родиться.… Не звонит, не сообщает – кто.… Надо бы посмотреть – как там дела. Что-то я забегалась, забыла, что столько времени прошло с моего отъезда….»

Белая палата, одиночная. Трубки, приборы. Кто-то темный силуэт стоит у изголовья кровати, чуть наклонился, внимательно всматривается в лежащую. Как-то зло смотрит, не по доброму….

Шаг от двери. Темный силуэт вскидывает голову, и исчезает…
Это не человек? Приеду – спрошу, что это было?

«…Какая у тебя малышка! Странно, значит, я ошиблась, предполагая, что будет мальчик. Ну и ладно, все ошибаются. Как зовут? Машенька!»

«Нет. Не ошиблась. Мальчик был, но его даже спасать не стали. Спасали меня. Вырезали все, до чего дотянулись руки хирургов. Детей никогда больше не будет…. Никак не могу себе простить, что не нашла в себе силы вмешаться и потребовать, чтобы спасали не меня, а ребенка….. Это приемная дочь. Мы взяли ее из дома малютки год спустя. И любим как родную. Да она и есть родная. Чувство такое, словно мы ее настоящие родители! А тогда мне сделали четырнадцать операций, и врачи ничего не могли понять: ничего не заживало. И вдруг, словно рукой кто махнул. За несколько дней – зажило и зарубцевалось все. Это после полутора-то месяцев реанимации!?»

«Так вот, что это было! А я никак не могла разобраться – что за тень стояла у изголовья твоей кровати, и что за палата, и при чем здесь приборы и трубки.… И еще сомневалась – кого я спугнула своим появлением.…»

И снова пелена времени кутается в непроглядности.

Чьи-то встречи, и чьи-то разлуки

«А знаешь, я хочу замуж.… Я уже успокоилась после развода со своим первым мужем. И хочу хорошей прочной семьи, с любимым и любящим меня, человеком.

И внутри что-то больно и грустно сжалось, прощаясь с мечтой…

«Ты можешь мне с этим помочь? Ты сможешь, я знаю!»

«Да, хорошо, попробую. У меня есть то, чем я смогу за этот процесс заплатить».

«А что это?»

«Тебе лучше не знать. Я скоро уеду, и все у тебя получится. Позвонишь, похвастаешься?»

…Звонок. Радостный, благополучный: «Все получилось! Он замечательный! И мы любим друг друга! А почему ты так долго не приезжаешь?»

«Как-то не получается…»

«Надеюсь, что мы все же увидимся? И все-таки, почему…?»

«Хорошо. Увидимся. Я тоже надеюсь. Пока!»

И, уже опустив на рычаг трубку, негромко, в ответ: «…Потому что я уступила свое место рядом с тобой, чтобы в твою жизнь мог войти любимый…»

 
Май, 2006 г. Матросова Елена (Velen)