Виражи судьбы

Природа затихла, землю накрыла пелена зимних сугробов. снежная вечность, белое безмолвие. Метель поработала на славу: одела природу в причудливые убранства, создала удивительно красивые белые силуэты. Тишина, но природа пробудилась наперекор морозу, снегу, зиме. Из-за горизонта появился краешек солнца, порозовели вершины гор, покрытых вечными снегами, посветлело небо. Заснеженные деревья и склоны гор еще в тени, но ненадолго: ночной сон,»маленькая смерть», сдает позиции и уступает место новому рождению - зарождается новый день. Все закономерно, как и тысячи лет назад: на смену смерти приходит  рождение нового. Вскоре солнце было уже высоко над горизонтом. Потеплело, на солнце искрится снег,  в лесу звучит трель отогревшейся птахи, кое-где с деревьев с шумом осыпается снег.
        В гостинице захлопали двери, раздался шум шагов пробудившихся лыжников, послышалось бульканье кипящей воды, потянуло запахами ароматного кофе  и яичницы с беконом. Потом завтрак закончился и к подъемнику потянулась вереница первых лыжников. Они шли медленно, не торопясь, лыжники готовились к тяжелой, искусной работе-спуску с крутой горы.
    Постепенно все оживало, лыжники толпами выходили из гостиницы. Кто-то шёл к подъёмнику, кто-то в лес, окружающий гостиницу. Они были на отдыхе, заработав эти несколько дней свободы и безмятежности.
.В лесу раздался звонкий девичий смех, ему вторил низкий мужской. Два лыжника, он и она, Василиса и Георгий - влюбленная пара. То и дело они останавливаются, обнимаются, сливаются в поцелуе. Сливаются  и любят их души, они становятся одним целым. Здесь царят любовь, молодость и счастье. Они подошли к подъёмнику, весело смеясь поднялись на гору. Сегодня последний день в горах, на отдыхе, завтра – домой, в круговерть будней и мешанину обстоятельств и обязанностей. А пока они свободны, любимы и  окружающий мир, открывающийся с вершины горы, благосклонен к ним.
   Впереди крутой длинный спуск, с трамплинами и извилинами, нужно быть предельно осторожными. Они разомкнули объятия, стали готовиться к спуску.  Первым пошёл на спуск Георгий,  девушка почему-то замешкалась, вдруг пошатнулась и  чтобы не упасть,  резко  переставила лыжу,  наткнулась на ограничитель и кубарем полетела с горы вниз, цепляясь остатками сломанных лыж за камни и  пни от срубленных деревьев.
    Внизу, у подножья горы, лежит то, что осталось от нее. Юноша с горестным воплем рухнул около нее на колени, осторожно взял на руки: в девушке еще теплилась жизнь. Из самых глубин его естества раздался громкий крик, вой, рык. В нем звучали и негодование на судьбу, и обвинение Богу, и боль за любимую, и униженная мольба. Все было в этом крике. Задрожали её ресницы, судорога прошла по телу, она вздохнула и все, наступил конец.
      Прошло два года, Георгий ссутулившись, опустив глаза к земле, брёл по тротуару.   Облупленными носками старых ботинок пинал, попадавшиеся предметы, автоматически останавливался у светофора, и продолжал бесцельно следовать дальше. Его невозможно было узнать: от высокого, молодого спортсмена не осталось и следа. Волосы немытыми космами торчали во все стороны, из тонкой потрепанной курточки выглядывали немытые руки с обломанными ногтями, с черными ободками под ними. Весь неприглядный облик говорил, что для человека потеряны смысл и цель жизни. Он существует, а не живёт,и то только благодаря запасу жизненных сил. Прошло два года, но та картина смерти так и стоит перед глазами, вызывая боль и тоску, не давая покоя. Его давно ничто не радовало: ни жизнь, кипящая вокруг, ни работа, которой он в конце концов лишился: терпение начальника было исчерпано, ни встречи с друзьями, которых он тоже постепенно растерял. Юноша с ужасом гнал от себя робкое желание « остановиться» и заглянуть себе во внутрь : что он, кто он? Георгий боялся одиночества: оставаясь один на один с собой он становился беззащитным и уязвимым: откуда-то выползали вина, боль, прорываясь рыданиями наружу, и он опять проживал те ужасные минуты заново. В такие минуты Георгий сбегал из дома,бесцельно бродил по городу, стараясь заглушить, загнать все воспоминания глубоко вовнутрь.  Иногда на него нисходило озарение и Георгий понимал, что нужно что-то менять в жизни. Но что и как не приходило в голову и он продолжал бездумно плыть по течению реки жизни.
    Вдруг визг тормозов вернул Георгия к жизни. Он резко остановился , приходя в себя, обернулся на шум: автобус 21.А. Это то, что ему нужно:это самый длинный маршрут в городе, можно пробраться к окну, нет лучше встать недалеко от двери, что бы его толкали, возмущались, что он мешает пройти в салон.  Это как нектар для души: его замечают, он кому-то небезразличен, пусть и в таком варианте. Георгий прошёл в салон, встал чуть дальше чем хотелось, ну да ладно, все равно неплохо. Облегченно вздохнул, прикрыл глаза, приготовился к длительной поездке. Внезапно он почувствовал, как тело встрепенулось, почувствовав опасность. Из под ресниц стал незаметно осматривать стоящих и сидящих пассажиров, выискивая источник тревоги. И внезапно натолкнулся на беспощадный презрительный взгляд красивых зелёных глаз, глядящих на него в упор. Что-то екнуло у Георгия внутри, на лбу выступила испарина и он почувствовал, что очень испуган. Давно на него никто не смотрел так,  презрительно и не отрываясь, люди обычно  стеснялись смотреть на него в открытую, просто сторонились и отводили глаза в сторону. Мужчина опустил глаза и боковым зрением рассмотрел обладательницу беспощадного взгляда: женщина была хорошо одета, сапоги на высоком каблуке, признак хорошего вкуса, так считал Георгий. Роскошные рыжие волосы копной вились вокруг полного лица. Георгий перевёл взгляд на свои ботинки и брюки. И только сейчас, впервые за два года, он увидел себя со стороны. Оборванный, грязный, неухоженный, вонючий-и это все о нем. Обездоленный и несчастный? «Да, меня предали, я не виноват! Она разрушила все!»-молила душа, а сердце неистово колотилось где-то в горле, казалось мгновение и оно выскочит наружу. Пока он занимался самобичеванием, женщина вышла на остановке,  Георгий даже не заметил  когда, только нежный запах её духов ещё витал вокруг, оставаясь напоминанием о её пребывании. Георгий протиснулся к выходу и вышел на остановке: женщины не было видно. Зачем вышел,он не мог сказать даже себе, был такой порыв.На улице похолодало, он застегнул куртку, поднял воротник, руки поглубже засунул в карманы и побрел по тротуару. Но что-то нарушилось в нем, он уже не мог идти тупо и безразлично, как раньше, его это не успокаивало. Душа затрепетала, участилось дыхание, откуда-то изнутри, из самых забитых глубин поднималась волна новых чувств. Георгий испуганно стал прислушиваться к себе: он боялся, что вернется та боль, связанная со смертью Василисы. Но здесь было что-то другое, новое и совсем нестрашное, кажется чувство собственного достоинства, а может быть и нет? Он остановился посреди улицы и стал озираться по сторонам: места знакомые, недалеко отсюда находится спортзал, где занимались они с Василисой, дальше -парк, с большим прудом, где они частенько гуляли. Дальше за двумя домами  стоит храм « Покрова Пресвятой Богородицы», в нем они собирались совершить венчание. Здесь все напоминало о ней, о их совместной жизни,
    Георгий сжался, втянул голову в плечи и побрел бесцельно по улице. Он очнулся у входа в храм: была вечерняя служба, красивые ангельские голоса церковного хора звучали за тяжелой дверью, вызывая трепет в теле. Георгий нерешительно толкнул тяжелую дверь, храм был заполнен людьми, видимо был церковный праздник. Он легко прошёл в центр зала: ему показалось, что люди расступаются перед ним, давая возможность пройти. Георгий остановился, поднял лицо к куполу, закрыл глаза и растворился в песнопениях. Он с трудом улавливал смысл и слова молитв, только слова Аллилуйя и Господи, помилуй,  были узнаваемы и звучали для него по - особому. Они кружились вокруг него, обвивали, становились коконом, проникали во внутрь. «Господи, помилуй!»-билось в голове, звучало в сердце. Он не заметил, как стал произносить их вслух. Вначале беззвучно, затем все громче и громче, слова звучали с огромной страстью и надеждой. Голова закружилась и Георгий стал оседать на пол, рухнул на колени. Толпа испуганно подалась от него: эмоции выраженные с такой страстью пугали людей, вызывали тревогу и страх. Георгий распластался на полу, уронил голову на сжатые кулаки и разразился рыданиями. Горе накрыло его, вытряхивая  из всех уголков тела боль, страх, равнодушие к жизни, отречение от себя. Постепенно слезы иссякли, он затих, только иногда судорожно всхлипывал, крепко прижимаясь лицом к кулакам. Служба закончилась, люди расходились, вскоре зал опустел, он остался один. Георгий тяжело поднялся вначале на четвереньки, потом во весь рост. Он чувствовал себя выпотрошенной куклой, бестелесным колоссом, внутри звенела пустота, легкое ощущение полёта. Полузабытое состояние, когда-то , давным давно,  он пребывал уже  в нем. Георгий вышел из храма, несколько минут постоял неподвижно, затем быстрым шагом, иногда переходя на бег, направился домой. Не сбавляя шага ворвался в квартиру,  пробежал в ванную, стаскивая с себя грязную одежду, обувь  и бросая все на грязный пол. Встал под горячий душ и с остервенением принялся оттирать тело жесткой щеткой.  Затем остановился, закрыл глаза и остался стоять под горячей водой. Она струилась по лицу, телу, рукам, смывая все прошлое, боль , тоску, отвращение к себе, возвращая к жизни. Он прошёл в комнату, печальная картина предстала перед ним: вещи разбросаны, дверцы шкафов открыты, на них в беспорядке брошена одежда, повсюду горы грязной, заплесневелой посуды, окурки и пепел переполняют пепельницы и какие-то грязные банки, пыльные шторы висят на одном кольце. Всюду грязь и запустение. Георгий поежился: разрушение затронуло не только физическое тело, оно присутствовало во всех его пространствах, состояние квартиры было тому доказательством.
-Квартира, как вся моя жизнь, -  с горечью подумал Георгий,-но нет, хватит. Он выпал из жизни на целых два года, пора начинать новый этап. Василиса так и останется в памяти, как напоминание о радости и былой любви. Она ушла из его жизни, но он то жив! 
     Прошло пять лет. Был июль, лето в разгаре. Пляжи забиты желающими поплескаться в море и позагорать. На шезлонге, стоящем не вдалеке от кромки воды,загорает молодая женщина в купальнике бикини, лицо прикрыто широкополой шляпой. Она расслаблена, казалось женщина спит.  В море плещется мужчина с годовалым ребёнком. Он опускает ребёнка в воду, тот издает радостные звуки, колотит ручками и ножками по воде, поднимает  фонтаны брызг. Мужчина смеётся вместе с ним, вытаскивает визжащего ребёнка из воды, с обожанием прижимает сына  к себе. Дурачась опускает его на песок, зарывает ребёнка в нем, щекочет крошечные пяточки. Громкий радостный визг ребенка  разносится по пляжу. Женщина с шезлонга иногда приподнимает шляпу с лица и косит зелёными  глазами в сторону шумной парочки. Взгляд зелёных глаз теплеет и она с любовью смотрит на мужа и сына: все, свершилось, он вернулся, он здесь, с ними.