Зачем рискует молодёжь?

Виктор Матюк

Зачем рискует молодёжь?

Всю жизнь живешь, и счастье из-за пригорка ждёшь,
Всегда задаёшь себе один и тот же порядком надоевший  вопрос:
Зачем рискует молодёжь, когда так много спиртного пьёт?
Её легко ты не поймёшь, ****а вошь, что посеешь, то пожнёшь!
Напрасно ты себя расспросами не тревожь, в ответ услышишь откровенную ложь!
Кивнув поседевшей головой, она уйдёт в гульбу и в долгий запой, стыд не овладел его душой,
Что остаётся мне, как не предаваться светской болтовне, оставшись наедине в смятенной тишине!
Света нет в окне, когда разгорячусь и войду во вкус, с небес на землю стремительно спущусь,
Пусть много телесных чувств ублажают естественную грусть, я же облокочусь на парапет,
Дождусь, когда в знакомом окне потухнет яркий свет, потом неспешно войду в чужой кабинет,
Пока хозяина дома в той комнате нет! Его жена готова с полуслова исполнить миньет
И дать мне существенный совет: что и как, в голове полный кавардак! 
Ничто не ново под Луной, в душе полный застой, а по городской мостовой
 Ходит моложавый и с виду бравый городовой! Наконец, решился я произнести заветные слова:
« Мягко говоря, одна мысль беспокоила меня всегда, рассусоливать мне некогда, вокруг беготня
Длится три ночи и четыре дня, молодой человек на всю округу возопил, что молодую девицу
Страстно и нежно полюбил, когда с ней тайно жил сексуально! Мои воспоминания свежи,
Они, как огромные бандитские ножи! Руки на стол положи, и сильно не дрожи,
Лучше откровенно расскажи, когда и как ты узнал своих грехов огромный масштаб?»
Хрен поймёшь: зачем рискует молодёжь, на неё ни брюки - клёш, а джинсы с дырами везде,
Через них можно играть на чужом саксофоне или на трубе, ты не заметен даже в толпе!
Твоё достоинство всегда при тебе, черт побери, что ни говори, главное достоинство
Прячется внутри, коль есть упорство и тщеславное позёрство, себя от людской зависти побереги,
Хотя впереди не видно ни зги! Пришло время проверить мозги! Пора избавляться от мелюзги!
Пусть муж ревнивый, но старый и ленивый сотворит в ночи диво из чудес,
 Чтобы мир любви заново воскрес посреди необъятных небес!
Пусть совесть и честь будут превыше идеалов тех, которые воспевают грех!
Один за всех и все за одного! Что было – прошло и назад не вернётся ничего!
Страшно мне, речь идёт не только о людской болтовне, свет гаснет в окне,
И тёмные пятна увеличиваются на Луне! Нет, ни сил, нет ни толики власти
Над обыденным счастьем, много излишнего волнения и не хватает терпения,
Чтобы понять суть всевышнего проведения! Прочь с пути, сомнения!
Конечно, молодость не длится вечно, но нельзя действовать с кондачка,
То есть поспешно, пусть дрожит правая рука с писчим пером, смута за окном,
На носки стоп привстав, молодёжь устремила свой взор стремглав на место то,
Где жарко и тесно, как известно, оно там расположено, куда все мужики подряд
Бросают собственный взгляд из-за высоких церковных оград, там узкая щель
Издаётся едва слышимую трель, мир дивных чар имеет особый дар: в нём утопает и стар и млад!
Толпа из молодых людей начинает грешить смелей, пока душа не заплачет навзрыд,
И вот раздался скрип калитки, грехов в избытке, их невнятный зов раздаётся вновь
Из-за грозовых облаков! Аллилуйя! Свои яйца мы разными красками разрисуем,
И вспомним всуе бытия, как грешила в молодости вся моя семья!
Вдруг внезапный и невольный стыд попытался совесть покрывалом накрыть,
Та вспыхнула вся и не захотела свою жизнь вновь начинать с нуля! Во бля!
Что за фигня! Слышать об этом не хочу, и потому во всё воронье горло кричу,
Что женское притворство – ничто, ведь оно, как приём соблазна,
Вызывающего спазмы в паху, оно всегда у всех баб на слуху! Ау!
И вот она и он и вторит колокольный звон, он по уши влюблён,
А она лишь слегка в сам процесс любви влюблена,
Он напоминает вкус терпкого вина! Она смотрит на любовника снизу
И ей мешают его пыл понять, как пятью пять женские капризы,
Она без мужского унижения никогда не испытывает наслаждения,
Коль нет полного удовлетворения, тогда проведение меняет ситуацию в одно мгновение!
Душу покидает робость и волнение, божий раб был неимоверно рад
Выплеснуть на наглых баб много удивления и злости, но не захотел перемалывать кости!
Всё довольно просто произошло, потупив взор, мужчина прекратил с женщиной спор!
Из-за массивных штор пробивался солнечный луч, ветер дул с гор, чтобы унести позор,
Но его укор мимо них прошёл, вымел сор из общей избы, а все мы были к делу приобщены!
Уж так сталось, что смех и жалость стали пристально сопровождать нежданную старость,
Она скиталась пол чужим краям, лесам и полям, ходила по дальним монастырям
И не в пример нам прилагала все усилья, чтобы подрезать мощные крылья!
Опровергать всё это по прихоти поэта нужды особой нет,
Все споры и долгие разговоры пойдут грешницам во вред,
Во избежание дальнейших бед им необходимо проходить мимо искушения
И иметь толику терпения! Уже потух закат, поля молчат, только лунный луч
Выпорхнул из-за огромных и ненасытных туч, он безрассудно чужой жизнью пренебрёг,
Попытался изменить даже авторский слог, но не смог, потом улёгся между стройных женских ног,
Словно бы вконец оглох! Холодная ночь сменила день, срываться с места людям лень,
Хотя мысль восторгами кипит, без них никому не дано свою страсть от любви освободить!
Вспомнить о прошлом грехе и сразу забыть, чтобы новые искушения предупредить!
Заслышав шум, одна из повседневных дум, уселась невдалеке деревенского гумна,
 Там ей прекрасно слышна песня одинокого и стареющего соловья,
Он не смог улететь в теплые края! Теперь едва сопит, ночами плохо спит,
Иногда на всю округу громко сопит, глядь, а рассвет уже за окном дребезжит!
Ему бы жить в тиши и не высовываться из серой тени,
Чтобы не возбуждать зависть молодого поколения!
Все его стремления сведены к одному: нельзя в этой жизни удивляться ничему!
Вдруг оргазм выскочил из-за угла, небось, его путеводная звезда на небе взошла,
Бог его путь изменил, но оповестить об этом забыл, и едва его не погубил!
Он по околотку долго блуждал, на колени в храме вставал и долго на пустыре горевал,
Полка не осознал, что неверен страсти был, нет, не любил он, и потому был злом порабощён!
Чем себе ему помочь? Он мечется день и ночь по окраинам городским,
Стремится выглядеть святым, но всё бесполезно, никто не хочет безвозмездно
Былую мощь возвращать ему, вот он пятый час пялится во тьму,
Пытаясь различить ту праведную нить, что может чудо сотворить
 И двери в мир искушения стремительно открыть! Легкомыслие его
Давно уже не тревожит никого, день прожит и хорошо, а дальше,
Произойдёт то, что сбыться суждено, по наследству передаётся его ремесло,
Бессмертно оно! Увял татарник, невдалеке стоит замёрзший кустарник,
Потёмки и прохлада – виновники его естественного упада, зачем ему всё это надо?
Надоело мужику взирать на проблему одну и ту, так называемую оскомину,
Странную хреновину и невольницу, не очень склонную к вину, не знаю почему,
В былые годы все отсталые народы уважали природы мудрые законы!
Нынче мутные воды бесчестья, словно молодая бестия из городского предместья,
Заставляют встать на колени даже великий гений! Рок жестокий такой же, как и я одинокий
Глумится надо мной, я же чахну, словно больной, оставшись наедине посреди дороги столбовой!
Иду туда, куда хочу, головой по сторонам верчу, мне тягости бытия не плечу,
Как заарканить судьбу? Сил бы мне подольше, и прожить подольше,
Не истоптать бы раньше времени подошвы и вовремя замолить свои грехи!
Боже, спаси и в свободное плавание грешника отпусти! Неисповедимы твои пути!
Как с ума мне не сойти! Мирный сплетник, по большому счёту – грешник,
Зануда и советник  гуляет в компании шумной и отбивается от идеи благоразумной!
С виду такой наивный и простой, как дождик грибной,
Только что прошумевший над городской мостовой!
Он смыл все грехи дочиста, не оставил им ни имени, ни отчества,
Хотя у большинства до сих пор болит седая голова, она путает мысли и слова,
 А великие дела остаются в памяти людской, оставляя едва заметный след за собой!
Вот рассеется туман густой, и холодный пот несколько капель наземь прольёт,
Мутным станет взгляд, тьма и мрак в сторону отойдут, желание любить к стене прижмут,
Ты - безнравственный болван, не стой посреди людной мостовой, как болван,
Не тёсаный и недоученный, домыслами жизни в доску замученный,
Мир твоих мечтаний разрушен до конца, а твоя сокровенная мечта
Прочь с насиженных мест ушла, словно неприкаянная душа от своего поводыря!
Словами, гремя и треща, гаснет едва горящая на столе восковая свеча,
Рядом горит лампада, её свет помогает людям, опьянённым гульбой и блудом,
Отыскать для похмелья деревянный рубль! Жизнь пошло на убыль,
Она с всевышнего позволенья просит у всех обманутых женщин прощения,
Но коль сотворено злодейство, и ты стал опускаться на самое дно,
Остановись, измени жизнь, ведь ты же в душе оптимист и к тому же артист,
Кому как не тебе придётся отдавать свои бразды доморощенной судьбе!
Ей надоело жить в грехе и пребывать на пограничной полосе,
Грешны там все, бес их тела грехами испещрил, и от грязи их не отмыл,
Теперь им не мил белый свет, они уже немало лет сгорают дотла в огне мирского бытия!
Разум взбесился, перед ним новый мир намедни открылся,
Свет по его загривку струился, ничего не осталось в нём,
 Только память о былом! О, сколько греха было в нём!
Только пожилой управдом расскажет правду всю,
 А бог изменит на корню всю жизнь мою! Корю себя и упрекаю,
Как выпутаться из сетей греха доподлинно не знаю! Мечтать не вредно,
Но рано утром надобно брести к обедне, грешное естество огнём страсти что-то обожгло,
Но не жалуется оно на безысходность бытия, полушутя открываю огромные ворота
В отчий дом, холодно и зябко в нём, в щели дует сквозняк, в доме том тьма и мрак!
Нет огня свечей, неужто темнота до скончания дней будет разум денно и нощно смущать?
В какую сторону мне путь держать? На кого головой кивать, чтобы зло на корню прервать?
Куда подевалась божья благодать? Пришлось взять дырявое пальто в охапку,
Надвинуть набекрень каракулевую шапку, и отправить по стезе полевой
В дом совсем чужой, там царит полный застой, стол большой стоит в углу под стеной,
 Он пуст и навевает тоску и грусть, зуб на зуб не попадает, грешная плоть минуты считает,
 Она замерзает на ходу и теряет из виду собственную мечту, я же дальше неспешно бреду,
Медленно и плавно взираю на мужей державных, их имена вписаны в историю страны
С буквы заглавной, они исправно грабили отчизну, пытаясь отодвинуть собственную тризну!
Судя по всему, это сделать не удалось ещё никому! Надеюсь и жду, что хотя бы к утру
Увижу свою путеводную звезду, присев ближе к догорающему костру, отгоняю от чела мошкару,
Ничего не ем и не пью, только вдаль зрю, и не щебечу подобно воронью, одной надеждой живу,
Своей Музе день ото дня преданно служу, камни ворочу на собственной стезе,
Неможется мне, глаза полдня рыдали и всех святых в молитвах вспоминали,
И вот в улыбке растянулся перекошенный от распрей и склок огромный рот!
Он был жил без забот, и не говорил много неприятных слов в сторону баб и мужиков,
Но при виде грехов и полыхающих страстей он выражался все прямей и сильней,
Чем прежде, пусть неучи и невежды  шире откроют глаза, а кристально чистая слеза
Отмоет стареющий взор и удалит с век и ресниц пыль и сор! Прогремел гром за окном,
Содрогнулся бревенчатый дом, звуковая волна в него стремглав вошла, спустя полчаса!
Унылая пора, мы же сами в каждом эпизоде ищем драму, хамы мы, хамы,
Родившиеся в стыде и сраме! Об этом все мы распространялись, когда дознались,
Что жадность и зависть нам в наследство от прадедов достались, судьба в глаза не раз смеялась,
Но битва чувств и страстей открыто продолжалась, час настал, зашатался под ногами пьедестал,
Рок отчаянно в прятки с толпой играл и едва ли не сразил её наповал, когда громко заявлял,
Что всё, что вокруг происходило, на лице толпы изобразило глубокие морщины
 У каждой женщины и даже трезвого мужчины! Грешникам видать, давно уже несдобровать,
Но им плевать на всё и всех, тот, кто плутоват, смраду и дыму будет рад!
Немало вымышленных бед не замечает белый свет, и даже мой сосед
Грозится женщинам в ответ, что белый снег сойдёт с его выбритых висков,
И он вновь обретёт великую любовь, взбодрит кров, освободив душу от пут и оков!
Немало пролито слёз, много пережито вихрей и гроз, но не в этом вопрос,
Он совсем в ином: важны для души и семьи все скрытные грехи и  отчий дом,
И пусть буря за окном лишний раз напомнит нам, что в душе уже построен храм,
Там грешников ждут, пусть произойдёт что-нибудь такое, что перевернёт сознание людское,
Только бы судьба от страха не обомлела и пристально на сотрапезников посмотрела,
Она устала от упрёков, скула, жалоб и слёз, уговоров и взаимных угроз!
Как бы ей палку не перегнуть и в здравом уме продолжить тяжкий путь!
Ничуть не вижу сожаления вблизи очередного искушения, истина гуляет вдалеке,
Страсть притаилась в уголке, первородный инстинкт зажат в её слабеющей руке,
А миражи и радужные сны плавают на потолке, вот-вот отуманят глаза и что тогда?
Как всегда произойдёт одно и то: никто не увидит великой драмы
 В отношениях старика и пожилой дамы! Всё погаснет в свете ночной рекламы!
Клубясь, истину покроют туманы, а порочная связь уже не в первый раз
Закроет очи пеленой, и только месяц золотой слегка рассеет свет ночной
Над рано поседевшей головой! Здесь когда-то жили люди-дикари,
Они под этими стенами полегли, их остатки торчат из-под земли!
Жаждой томимый бес не зримый выглянул из-за угла,
И страсть вновь по накатанной колее неспешно пошла,
Бог весть куда! Везде заснеженные поля, и холодные леса,
Вокруг одна пустота, тлен и маета, холодом веет от каждого куста,
А у одинокого деревца остановился путник одинокий,
Попытавшийся раньше избавиться от многих пороков,
Но их не убавилось ничуть, они продолжают свою линию гнуть!
Как бы им палку не перегнуть! Куда дряхлому страннику свернуть?
Откровенный стыд вдоль дороги медленно бежит, он не растерял пыл в сраженье,
Ему предрекают позор и мщение! Всему виной его прозрение,
У него глаз, как у орла, а нюх, как у волка, у этого чудака тяжёлая рука, он тих и спокоен,
В душе – воин и боец, таким его создал творец, однажды жене изменивши,
И гулёной прослывши, каждую ночь его на подвиг зовёт торчащий в штанах огромный гвоздь!
Голову поливает холодный дождь, но этот прохвост глубоко дышит
И стоны своей души совсем не слышит! Он по ночам книги пишет!
Его слова ветер едва слышно колышет, дождь капает с покатой крыши,
А бог свыше на грешников зрит, но ещё молчит, тайной муки полный,
Он впал в стон безмолвный! Холодно молодецкое чело, на душе – светло,
Только слова молитвы доносятся с повседневного поля битвы, они острее бритвы!
Его путь далёк, отдыха срок давно уже истёк, пусть мужичок с ноготок буром на баб не прёт,
Нет горя тяжелее, как сбросить женщину с собственной шеи!
Она не даст тебе благословения на всенощное сношение,
Значит, ты застрахован от отравы, боже правый, избавь нехристей лукавых
От жара страстного поцелуя, совершённого всуе бытия,
Остановившись вблизи степного ручья, там старая ива когда-то росла,
Нынче только пожухлая трава едва колышется с раннего утра!
Я там давно уже живу и, как подобает православному старику,
Врагов не наживу, их пошлю к ****и матери и попрошу прощения у создателя!
Я же Его сын, но вновь один стою среди бескрайних равнин, не высок мой чин,
Есть немало весомых причин для того, чтобы никто не запоминал имени своего!
Тебе разрешено делать только одно: расстаться со страстью и мириться с властью,
Как-никак она подаёт толпе знак, чтоб даже распутных баб необходимо уважать!
8осподь её на такое житьё благословил, и её путь слезами окропил,
Неужто он её прадедам, таким образом отомстил? Матерно никого не крыл,
Но не любил он, нет, не любил он, потому что был взращён на поле унылом,
Далёком и постылом, приходилось беречь мощь и силы, когда мы молоды были,
Тоже безбожно грешили и верили в себя, что у каждого своя судьба,
И наша жизнь зависит от прихоти небесного поводыря, по столу кулаком стуча,
Продолжали ходить по острию ножа, как оказалось зря! Не от великого ума дух изгнания
Затмил былые воспоминания, есть и злоба и сомнение, но первенец божьего творения
Жаждет успокоения своей души, он всегда стремился жить в лесной глуши,
Но рок жестокий постоянно преследовал ратника одинокого, рядом с ним нет никого,
Над головой изредка появляется божество в потоках белого света,
Но все просьбы остаются без ответа! Тёмная ночь ничем не может мужчине помочь,
Он не прочь согрешить в последний раз, по душе ему половая связь,
Об этом он говорил уже не раз, вот-вот он потеряет последний шанс!
Свет небесных светил за его ночными таинствами повсюду следил,
Исход был предрешён, коль будет нарушен семейный закон!
Любить старик не в силах, но образ милый застыл в его очах,
Запомнил давнишний ужин при свечах, он тогда по комнатам блуждал,
И следом за уходящей женщиной бежал, а та, как всегда, цвела,
И, оставив все свои дела, в его дом на полчаса зашла, он же не понял ничего
 Из всего происходящего, у него нет ни прошлого, ни настоящего!
Трудно в чужом краю уберечь слезу свою от горести и завести людской,
Судьба несётся вразнобой по дороге столбовой, поднимая крик и вой,
Она ищет приюта, но внутренняя смута напоминает о себе каждую минуту!
Холод лютый чувствуется всюду, авось, судьба, смягчится, и мечта в явь воплотится!
Грех держится на старческом хребте, но не болтается в безвоздушной пустоте,
Время идёт своей чередой, тьма сгущается за спиной, слышен голос чужой,
Он из рая прилетал и божественно сиял, но потом затухал его чарующий запал,
Ту славу, что снискал, он мигом растерял, хотя недолго горевал и на лаврах почивал!
Нет ни новых чувств, ни новых сил, пусть тоска и грусть сеют зло без наслаждения,
Всякое может случиться на стезе приключения! В момент мщения резко меняется поведение,
И только гордый дух стремглав усиливает взор и слух, возможно одно из двух:
Или бедная молодуха, или богатая старуха! Дик и велик быт вокруг,
От былого остался пустой звук, истина совсем отбилась от рук,
Быт пьянит слегка, мутится на рассвете седая голова и путаются слова,
 А людская молва на помине легка! О да! Она после себя не оставляет следа,
Так было и будет всегда, блещет влага, шелестит писчая бумага,
А бандитская ватага отбирает струны ценные, а мысли бесценные
Уносятся на небеса, здесь их одолела бедность и нужда! От них ложатся серые тени
 На высокие ступени бытия, а что же творение бога своего?
Оно для исправления не делает ничего, живёт грешно
И постепенно отдаляется от него! Мне стыдно за себя,
Но такова моя судьба, не иссякло бы терпение,
И не показалось бы мало искушению слов сопротивления,
Нет спасения для червей архивных, у них много черт негативных!
Многозвучный говор женских голосов и стук железных подков
Заглушают голос любви, вылетающий из мужской груди, затихли соловьи,
 У них проблемы свои, мечты раскинулись вдали, о, боже, там виден край земли!
Неужто конец романтике скитаний? Не будет впредь ни томной любви, ни свиданий?
Только прозябание, смятение и негодование, только бы тело, как в прежние дни не гудело,
Ухо востро держу, оглядываясь, по улицам хожу, нет склонности к веселью и кутежу,
Давно уже с головой дружу! Не сужу и не осуждаю, на обвинения толпы не отвечаю,
Не потому что забываю, нет, всегда готов в кармане ответ, но желания нет вставать в позу,
Сыпать угрозы хладному праху и зря рвать на своей груди потную и дырявую рубаху!
Лучше пойти на плаху, чем довольствоваться этим и тем, но зачем рабом быть,
Уж лучше вспомнить и забыть, что ты умел неистово любить и мог любую женщину воспламенить!
Вечер целый бабий приспешник, он же – грешник, носится от окна у окну как угорелый,
Его желания созрели, он готов встретить ночь вместе с бабой на дуэли!
Увлажнение ночи перешло стремглав на женские ночи, далее последовало многоточие,
Легко затеряться в людской толчее, а оставшись наедине, ты плачешься року и судьбе,
Пока сознание не затмилось, а судьба не слюбилась, что было, забылось,
И по проторённой стезе галопом понеслось, плод любви бесплодной
Отверг взгляд холодный мужчины того, чьё грешное естество до ручки дошло,
Почти отощало оно, но шум листков и говор голосов за открытым окошком,
Растревожило душу немножко! Запели соловьи,
А из глубины души самозабвенные миражи пришли,
Их не следует копить, нам суждено праведно жить,
Но мы продолжаем любить и постоянно грешить!
 Нельзя мелодию любви одним махом забыть!
Она, как львица и белокрылая птица
В твои силки попасть не стремится,
Своей свободой гордится она, точно так же как и Муза моя!
Мужчина одинокий окинул её гибкий стан пристальным оком,
Нашёл морщину на челе высоком, но кто из нас без пороков?
Он посмотрел на суженую свою, и решил её ввести в семью,
Длинные ресницы молодой и озорной девицы опьяняли глаза,
Из них неторопливо вытекала крупная и горькая слеза,
Девица молодая ритмично в ладони, ударяя, тут же повторяла одно и то:
«Не безгрешен никто!» будущий свёкор на неё пристально взглянул,
И тут же глубоко вздохнул, негромко чихнул, его движения полны отчуждения!
Его сын слёзы расчёта опосля прольёт, а его плоть насквозь прошибёт холодный пот,
Под солнцем юга цвела та милая подруга, её отвлекали метель и вьюга от недуга!
О, девочка моя, в тебя безмерно влюблён я! Жду тебя у привольного степного ручья!
Туда тебя приведёт узкая и извилистая стезя! Люди говорят, что ты не богат,
Любишь взять и боишься своё добро потерять, пожимаешь плечами,
Небось, будешь умирать без печали, перед тобой все укоризны
Грешной и потешной жизни сразу предстали, нет ничего в идеале!
Жизнь полна неожиданных мук, всё валится из слабеющих рук,
Мысль летит по полям и оврагам, она боится попасть к местным бродягам!
Она спрятала все исписанные бумаги в старый комод,
Чтоб разухабистый народ никак не смог совершить исход  туда,
Где проказница-судьба когда- то строила веси и города!
Вот и ему любовь испытать пришлось, едва разбитое сердце не разорвалось,
В горле застряла огромная трубчатая кость! Его сексуальная рабыня молчит и поныне,
Королева красоты затаила в душе свои сокровенные мечты, все рабы собственной простоты,
Не исключение – мы! Не сильно умны, в меру осторожны, часто попадаем в западню,
Я к тому клоню, что все живут позорно и даже ночью чёрной общаются с бабами подзаборными,
Неужто мы для таких дел были рождены? Страсть отбивается от рук,
Она реагирует на каждый звук, забудь о сути мирского бытия,
Его стезя не видна из-за чертополоха и бурьяна! Она скользит по степному ковру,
Я же к своему стыду не иду, а едва по ней ползу, я внизу, а истина надо мной,
Она в момент любой готова проститься с тишиной, улыбка по её лицу блуждала,
Но волосы на голове не расплетала, пока благодатный случай её желаний не озвучил!
Вопросов куча, душа подняла бучу, она не хочет подниматься на огромную кручу,
Я же пью вино из фляги и излагаю свои строфы на листке измятой и пожелтевшей бумаги!
Кто посмеет перечить старику и начнёт исправлять дописанную мелким почерком строку?
Всё в голове сломалось, жизнь по наклонной плоскости мчалась,
Щёки впали, высокие идеалы в обнажённом виде предстали, лоб насупив,
Мужчина решился женщину купить за деревянный рубль, но она не продаётся,
Своего суженного ждёт у колодца! На всё воля творца, ему принадлежат наши души и сердца!
Желание мною овладело, обозначены цели, нет щели на примете, она исчезла в белом свете,
Но на примете появилась мечта иная, как её к порядку призвать, точно не знаю!
О, женщина святая! На тебе повисну, как перезрелый плод на ветке,
Чтобы не сбежать к соседке, наброшена на желание сеть,
Плоть не прочь принять на душу грех и на него со стороны посмотреть!
Заметь, надо уметь не замечать тончающую сеть, ведь этот предмет пропускает свет,
А во время темноты, увы, не заметны черты прежней наготы! Слова искушения
Без задержки, и без промедления посеяли в душе сомнение, не пора ли ложиться спать?
Марш в кровать! Хватит паниковать! Время тоску перемололо,  что такое?
Вдруг в темноте мелькнуло двое, неужто они - изгои? Отважный князь приподнялся на стременах,
И указал впотьмах, прищурив левый глаз, толпе на них, чтобы меньше зависти было у других,
Через миг-другой раздался крик над широкой булыжной мостовой, он был силы такой,
Что человек любой со страху мгновенно бы умер, если ему недоступен народный юмор!
Рык мятежный пролетел над полосой прибрежной, а стон тихий и нежный донёсся с крутизны,
 Где расположились высокие Днепровские холмы, проснулась дремота,
Толпа отчего-то запечалилась, чужая половая связь затмила её правый глаз,
Почему именно сейчас, а не опосля? Вздыбилась стремглав земля,
До пояса раскачались замёрзшие тополя,  и стон глухой ночной порой
Пронёсся над дальней стороной! Встал на дыбы конь мужской, потный и смешной,
Он сам взмыл к небесам, словно орёл степной и начал спор с братвой о сути земного бытия,
В этом споре не участвовал я, закружилась голова у мещанина Вологодского или Нижегородского,
А всё оттого, что ему отныне запрещалось считаться дворянином, нельзя жить за счёт казённый
И носить на груди бант зелёный! У него в тот вечер собрались закадычный друзья,
Они выпили на коня, к закату дня закончилась новобрачная гульба, бочка вина допита до дна,
Но никто не пьянеет,  каждый сумеет постоять за себя! Самодержец был в стельку пьян,
И не в состоянии продолжать свой любовный роман, он допил последний стакан,
Поднял тост за простых горожан, и вдруг окаменел язык во рту, почему?
Трудно ответить на этот вопрос, его тело пронзила безысходная дрожь:
Что посеешь, то пожнёшь, отвергай повседневную ложь и сто лет спокойно доживёшь!
Холодный пот капает в открытый рот, на закуску немолотое зерно, но это всё совсем не то,
Что на закусь быть должно! Хватит жить безбожно и грешно, пришло время думать о боге,
Полжизни находясь в дороге, устав от дыма и смога, приходишь в себя понемногу!
Молвишь слово и вновь молчишь, взгляд устремляешь ввысь, вдруг крик: «Посторонись!»
Над головой завис, и вся жизнь понеслась вниз посреди реки мятежной,
Глубокой и безбрежной! Рот закрыт без помощи гранитных плит, душа скорбит,
Печален её внешний вид, как дальше жить? У кого что болит, тот об этом и говорит!
Никто не забыт и ничто не забыто, Библия лежит на столе открытой до утра,
Любви струя прошла от паха до чела, и тут же белый платок с лица бабы сорвала!
Сомнения стрела сквозь грешное сердце навылет прошла,
И мгновенно исчезла из вида, никто этого заранее не предвидел!
Не плачь напрасно, жизнь ужасная и страшная, непонятная и невероятная,
Тусклая и развратная летит, как стрела, она стремглав мрак догнала,
А потом в подполье ушла, не оставив и следа! Уходят года, как древние города,
И только судьба сопровождает человека до смертного одра!
С чужой стороны лучше видны мелочные ссоры и дивные сны,
Память над степными просторами летит, только пыль несётся из-под её копыт!
Колокол над головой гудит: «Как дальше людям предстоит первородный инстинкт победить?»
Этот вопрос никогда не будет закрыт! С небес слетает божья кара,
Душа рыдает после робкого скандала, а смертные творенья
Просят у неба прощенья, отказывая ему в повиновении!
 Жизнь проходит, как мгновенье, и ты плывёшь без руля и без ветрил,
Лишившись прежней мощи и душевных сил, бес суть жизни исказил,
И пытается блудную страсть навевать, человек обязан его главенство признать!
Мы же свою жизнь перед праздником разрисуем страстным и нежным поцелуем!
Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя! Как бы ни согрешить всуе и не потерять жизнь, прожитую впустую?
Ни день, ни ночь, она точь-в-точь, как тьма и мрак, как свет и тень! О нет!
Жизнь хранит былое обличье, но на нём не осталось прежнего величья!
Грешница, меня ты не обманешь, глаза своей красотой не затуманишь,
Даже если в гости стремглав нагрянешь и в позу без приглашения встанешь!
Трудно жить по совести и чести, легко вместе соблазнам противостоять,
Ещё труднее их всем скопом отвергать!

Г. Ржищев
4 января 2019 г.
9:42