Зов Гофмана

Cказка Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король» была первой книгой, которую я прочитала на немецком языке в оригинале.

До сих пор слышу треск своих мозговых извилин, пытающихся переварить огромное количество незнакомых слов. Помню бесценную помощь мамы, которая садилась рядом со мной, и, совсем не зная немецкого, выискивала в толстенных словарях-«талмудах» значения выписанной мой тарабарщины. С помощью маминых переводов мне удалось лучше понять текст и проникнуться саспенсом сказки-страшилки. Ближе к концу произведения, там, где описывается, как Щелкунчик сражается с Мышиным королем, картинки в моей голове уже складывались полноценно трехмерные, и мне было по-настоящему дико и непритворно жутко.
«Щелкунчик» стал моим боевым крещением, первым пройденным уровнем в увлекательной игре «Немецкий за пять лет», а писатель Эрнст Теодор Амадей Гофман – моим в ней крестником.


ЮРИСТ И КАРИКАТУРИСТ

Удивительная он был личность! Юрист на государственной службе и, в то же время, отчаянный бунтарь; автор фантасмагорических остросоциальных фантазий – этакий Пилевин эпохи романтизма – и, одновременно, композитор, музыкальный критик, капельмейстер, художник и карикатурист! Говорят, он работал очень сосредоточенно и заканчивал разбор судебных дел уже к полудню, и остаток дня мог посвящать творчеству и кутежу в винных погребках.
В один из тех погребков «зов Гофмана» привел меня спустя почти 20 лет после знакомства с его «Щелкунчиком».


СТИХОМ ЗАПЛАТИМ ЗА ОБЕД

Я переехала жить в Берлин и, впервые оказавшись на одной из его самых красивых площадей, площади Жандарменмаркт, из многочисленных кафе и ресторанов почему-то выбрала винный бар известного ресторана Lutter & Wegner. То есть это он мне сейчас известен. Тогда я просто слепо пошла в туда, куда меня вела интуиция.
Потом уже я узнала, что именно в этом доме с 1815 года вплоть до своей смерти в 1822-м жил мульти-талант Гофман, и что именно здесь он писал «Щелкунчика», а в погребке Lutter & Wegner читал отрывки из своих произведений.

Гофмана и его приятеля актера Людвига Девриента в Lutter & Wegner поили и кормили даром, в качестве оплаты те развлекали публику остроумными выступлениями. Гофман читал здесь свою сатирическую сказку «Повелитель блох». В первой публикации произведения некоторые главы были сокращены цензурой. Гофман откровенно высмеивал нравы чиновников, а одним из главных героев сделал фигуру, в которой нельзя было не узнать его собственного непосредственного начальника по службе.

В те времена полиция следила за членами студенческих корпораций (Burschenschaften), и на стол Гофмана-юриста попало дело одного студента, чье обвинение в преступной деятельности основывалось на превратно истолкованных выдержках из его дневников. В числе прочего, стражам порядка показалась подозрительной фраза «Heute war ich mordfaul», которую можно понять и как «Сегодня я был смертельно ленив», и как «Сегодня я был слишком ленив, чтобы убивать». Обвинение настаивало на последнем толковании.

Гофман негодовал по поводу беспочвенных нападок. Дело в конце концов закрыли за отсутствием состава преступления. Но слово mordfaul и весь прецедент в целом Гофман использовал в «Повелителе блох», мастерски описав, как с целью продвижения по карьерной лестнице судебные разбирательства сочиняются на пустом месте, а невинных людей представляют опасными преступниками.

Все бы ничего, но на тот момент, когда Гофман декламировал в Lutter & Wegner историю о бедном студенте, дело прототипа героя еще не было обнародовано. Гофман, таким образом, открыл служебную тайну. Против него началось судебное расследование, финал которого остался неизвестным в связи со смертью обвиняемого.


ЗАРОЖДЕНИЕ БЕРЛИНСКОГО ШАМПАНСКОГО

В Lutter & Wegner с именем Гофмана связана одна легенда. Рассказывают, что вернувшийся со спектакля Диврент, цитируя Шекспира, заказывал для себя и Гофмана Sack (херес), но хозяин ресторана, зная пристрастия своих завсегдатаев, угощал их шампанским. Sack постепенно превратился в Sekt, слово распространилось по всей Германии, и им стали обозначать игристое вино. А Lutter & Wegner, настаивая на правдоподобности этой истории, выпускает фирменное шампанское, на этикетке которого изображены пирующие Девриент и Гофман.


ЩЕЛКУНЧИК ПОД КУСТОМ СИРЕНИ

Легендарность места послужила поводом для установления на Жандарменмаркт памятника Гофману. Это очень загадочное скульптурное посвящение! Фигура утопает в кустах сирени. Если не знать, что она там, то обязательно пройдешь мимо! Под стать Гофману памятник скромен и противоречив. Бюст посажен на высокий узкий постамент, мы видим только голову, плечи и вытянутую вперед руку. Лицо наполнено грустью. На плече и руке его возлегает… змея.  Змея эта – муза молодых поэтов Серпентина, в которую влюбляется один из героев Гофмана в повести «Золотой горшок». Мистификатор Гофман придал образу змеи, имевшей исключительно дурную славу, иной характер, сделал ее прекрасной музой-вдохновительницей.

Я часто хожу в Lutter & Wegner проведать «Щелкунчика» под кустом сирени, и, сидя за бокалом вина, мысленно разговариваю с духом моего Крестного. Дух его, я уверена, все еще витает возле своего любимого винного погребка.