Помпезное зрелище...

«Помпезное» зрелище.  Сам ясновидец, бесподобный  Квит,  попал  впросак.  Не  буду врать, Тампон мне на язык.. Предвижу:-  пьян он вроде.
 На  бабий злой  язык; одет не по погоде, а   в горле кость, иль высохший бурьян для семени в   восходе… Торчит у пьяницы  из рта. Нет ! Нет !Ошибся,- это течет  кровавая слюна. А  суховей во рту, не по погоде.
 Названный в народе;- «Берендей, «Отшельник»,кореш - но  не званный, всегда  среди гостей, сыт ,нос в табаке и пьяный. Кто из нас не любит выпить задарма; коль долгая зима и куры дохнут. Всегда он якобы не к месту... вроде. Кадр приукрасит время  при обходе... а при  разводе? - неровен час сойдет иной с ума.
Не   признанный  в народе Квит, как всегда  Одет  не по погоде… лежит в разломе, -застрял надолго, сущая беда …
Его , по виду  горемычный вид , и поросячий с визгом непонятый рык...  никто по видимому не оценил, аплодисментами  не удостоил. А кто  же его сюда пристроил? И вижу удостоил… что он как пластеин обмяк. И с синевой синяк, с кулак,  под глазом.Тут не дури, постой... и не ложись с ним рядом , коль у тебя иной настрой.
 У Квита, негритянский с бликом  лик , он весь  в гармонии, с отхожею дырой, трубой на крыше,пьяный в дым... по цвету антрацит.Лежит, не спит, а рядом кряква- дичь, и рвота на подходе.
 Он в этот миг, так гармоничен в луже, что позавидовать ему был рад тюлень, иль сам Иуда.Иль кит, всплывающий с глубин... вот и фонтан, и не один. Разверзлась даль, и прохудилась крыша.  С "плохонькой," дырявой  крыши неба заморосил небесно   дождь… такая же дыра и у Квита в голове.  Там ветра всхлип и посвист покаянный, он  свыше, вытягивал глубинность как магнит.Он  вождь индейский в дождь и монолит
на грязевом жаргоне.
А время  Иго - «ИКС»,   -  грязь с нефтяным пятном – Индиго.  Куриной  скорлупой - былое  иго.  Пар изо рта  с дымком…- иная  тема…  в семь облаков –  келейная  дилемма… вопросов бремя…  средь комьев грязи в луже,  в заплыве  мощная рука,  в оправе грязевых   оков и брызг коровяка,- сам  Квит - «Омиго»... приплыл из далека.
Неужто   сброшен  в  лужу , как утиль?… иль  меч  знамения  блеснул над ним , и не един.  И  очертив дугу… - удар кинжальный острия,его  стопу поранил... и Ахиллесова пята торчит...цинически банально. Иль под   атмосферный пресс попал один?.  Иль водочка препятствие гордыни, под ноги покатилась в виде дыни… и сбила истинно с гордыни мужика? Иль гостя неприветливо встречали ,не  дали вовремя  под градус закусить... копченостью  в начале?
  Лежит один. Вопрос на интерес;   здесь  язва?...  иль его  таинственный процесс? Сценический антракт средь нитей вязи? Думаю;- лежит он  не в Обнинской   пустыне. Он  в жиже   грязи, за копченым взглядом , от ныне греховен весь. Пресс времени,  временно, безжалостно его  давил во крест , и не было  уж больше сил  смотреть… Все тело  Квита погрузилось  в грязевую лужу. А грозовой кортеж  сулил нам что? Понятно,-  стужу.
 Квит лежал  на поприще один… какой тут интерес? Нет  прессы, он один, лишь солнце в  объектив его взирает , Квит  весь в  широком кадре,- тенью  негатив.   Лежит  с гримасой  в грязевом суфле ,- в  дорожной колее. Один , без ангела и дамы. Истинно в беде.Здесь нет рекламы.
Зад выпирал наружу. По  цвету в спектре,- вымазан  в барде .Волосы  на солнышке  лоснились. Простите мне  месье, ведь  Квиту  мнилось...- баба, витала словно птица,в неглиже.
 Невзрачно  локоны  повисли…  с комом грязи, в   вонючей жиже –«божьей» мази… в готическом  наряде он  прибывал, как немец в сорок пятом, -когда его покрыл солдат Российским благим  матом у собственных ворот. И он с помадой,  комом грязи,-  узник Каина и  связи, полз пластуном  в предчувствии гарде. К параду в пику, - в утренней заре.
В этой связи;  Пульс, ритм, биение земли иль  сердца, в контрасте тишины,- часов, рассола перца… барометр  ведь предсказывал ему,- жди сукин сын, трех молний и  грозы. /лежи и затаись , как нильский крокодил в болоте./
Вот так и Квит , пластун,крестьянин, пьяный в пьяной рвоте, в российской роте, лежал в окопе... а ноги? не до танцев - гири… - вылёживал бока, между серпа и  птицей лирой и стука молотка.

 Квит не спешил привстать и выползти в ферзи. Лежал  на линии удара пешкой,-видимость?- не зги. Не видел,-  Не язви! Удара ожидал  копытом  жеребца. Надежда  теплилось, но разрывалось    сердце Квита... –гордеца.

 Сам феномен… с неясным оком, заполнен жидкостью, - штаны с оброком…  включая  жидкий стул. В  ширь, ввысь неведомо  раздался …- и пузырясь, к  востоку боком оказался... но с пузырем я вижу не расстался…
 Лежал  к забору  боком, как прыщ , был  не удел. От доброты, сердечно, добротно помочился.  Не   симметрично, глазенками в нечто впился, и оробел.   Около  забора, у  арбузной корки, стояла недопитая  бутыль- чекушка.  Лежал  в пол оборота огурец.  К  арбузной корке семенили куры.   Петух, по виду не скопец   Пристроился. Клевал  активно зернышко арбуза .  И подзывал  раскормленных, нерасторопных кур. Квит пошевелился… А вдруг он клюнет с дуру, меня  в затылок, иль в винный глаз…
У Квита под языком скрипел песок,  от грязи ныли и гнилые зубы. Болели  ребра, гудела голова,   в желудке постная  еда спокойно превращалось в  скопище  дерма. Вращались жернова. Меж  жерновов   застряла рыбья кость, и корка хлеба… такою  рыбой с коркой хлеба угощали не для стёба, а врачевали    в   пост, давненько, хлебосольно  на Руси.
/Сосед  мой,- седовласый  дед… по видимому угощал его вчера…-ему и комплимент./
Квит  ел?...коль довелось,- еще вчера… Но где он ел? Неужто, у Коростеля! Неистового деда! Я  думаю , сейчас он у его двора.
Квит негодуя , возмущался.Дед выкинул меня за шиворот, при помощи соседа. Как  паршивую овцу - овечку , не любя, без шерсти, .  Прикрыв  ворота засовом  со двора.
Из  своего двора...он выкинул меня. За что? Он, Квит не понял. Не  понял, но подумал ;- виновата видимо кума. В  кой в силу плоть и сатана. Иль  сам  пересолил словцом и правду матку гнул… и внучке деда ненароком подмигнул. А дед ведь истинный Ноздрев! - любитель, драк и   стёба. Нет, не  Афоний?  Бил кулаком не по столу, меж ребер… С фантомным   кулачищем  меж  иканий,… без пререканий.  Его  мусолил, бил  и по лицу, по морде , с порицаний.  Приговаривая: « По Сеньке и кулак!» Таская   по полу, схватил  за  низ,порвал  кальсоны.  И вытряхнуть хотел, меня и  душу из  "чахоточного" тела... горланя баритоном...ФУ!- сущая змея! Сосед   его, Алексий- Лешка кривоватый… по виду недалекий,глуповатый; а здесь,ведь  смилостивился, перекрестился ,- деду помешал  его втоптать в могилу , сковырнул лишь в грязь.
И он сейчас не Квит! А Квитас , в луже, в качестве … чего? - Позора!   От деда  такого свинства Квит  не ожидал. Нет,  не для укора. Ошибся!  Думал,   все уж в  прошлом; - кулачные бои , богатыри и дикари… А он, оприходовал, как крестника меня… кровавая слюна, с отрыжкою отрыгивалась… - вот старая свинья.  Чтоб ему икалось.   
Деду видимо действительно икалось, он положил под голову охапку сухого  свежего табачного листа,на половину с сеном. От трав запаха отрадно захмелев, оглядывая большие  кулачищи… - улыбнулся. Бабка говорила;-« Чтоб я  не смел!»  А я, как видите посмел! Прищучил  гада к бую. И улыбнувшись, повернувшись всуе,  быстро захрапел…
Квиту смеяться  не хотелось. И петь,- наверняка с куриною  капеллой.  Из чрева,   меж дырок редких   с желтизной зубов вырвался  на свет духан такой,- смрад неописуемый словами. В  его желудке по видимому  опоросилась, оправилась     свинья. Свинья прохрюкала,  с отрыжкой  перекошенного рта ,людей чураясь.
 Квита язык копытами  вращая. Хвостом пощекотала и ноздрю.  Он поморщился, к богу обращаясь… «Прости меня !- Прости!»  Я! , я – каюсь!
Вонь, в темь - чрево, вглубь  вошла. По горлу  с пузырьками прокатилась,   сменило направление,в желудок вновь на глубину легла. И вышла струйкой, с массою негатива и тепла... полилась в штаны его горячая струя, конечно же  Квит был сильно пьян и обессилен.… ,  немножко синий... с   пеной кровяной у рта.

 В  тумане показалось?… иль приснилось?.  Иль  испарилось неясное лицо. Иль  мне  в гофре  на небо вознесло?  Двоится,- плохо вижу?
 Квит возлежал  по свински в грязевом корчмаре… словарными словами не владел, с поносного   листа, он изливал  витиеватое рычание - мычание… вращение  всеядного глиста в его желудке, убивал диезы, плодил  бемоли грусти, в голгофу уносил  задор.   
Терзала боль, - тяжелая у старика рука. Свое  мычание он разбавляя матом, отдельно,- немногословно, много -кратко… Послал за  гору свата,...за ним и старика.

От  чистого    листа  стал проклинал Быка, или  бодливую корову… простите;- он не понял, но знал, наверняка… в кой дури- вражья сила. Которая столкнула в грязь меня … она его  взбесила. Да!  Получилось  не ласково, не мило. Он чувствовал, что обессилен, в себе  не чувствовал былую силу, лишен и смачности не лакированных речей… что здесь же и позволил себе от «царственных кровей» по царски  на бордюр восторженно не мило  отрыгнуть… и петуха от зерен отпугнуть … невинно приглашая в гости.
Промолвив; -Остался явно я сегодня без крепкого напитка и  харчей.  Душевным  стоном, громом отогнал свиней, свинью  которая желала , здесь же, в луже к Квиту притулиться, словно к Скруджу, грязью насладиться.  Мол  что за черт; с  грязным пятачком, с нечесаным бочком  с ним рядом шевелится… Пшла вон! Здесь не садись… и не глазей… я весь   под солнышком …- лежу на бис. Забор  – мой Колизеем.
А стрелки шли, чеканили свой шаг. Уж час прошел, как он увязший в грязь.. здесь возлежал. А может больше, он  видимо не помнил... Поднял  головушку, прислушался к грозе, раскатам, перекатам на горе … ни одной живой души...- хоть не дыши. В  лихорадке билось, трепетало  сердце … он успокаивал себя. Ну милая;  подожди и успокойся.
Не цимус! Сердечко чувствую , -шалит. Покалывает, но не болит. А выскочить желает. Но ничего ,вот глаз мой мутный проморгает, в ритм повседневности войду. Тогда я пришвартуюсь… -увидел у забора деревянную скамейку. Добавил:- наверно  здесь я  отсижусь.. помощи иных  я не дождусь,  и видеть  кулак деда  не желаю. Хотя примадонне руку бы подал… облобызал. Чем я не  Дон Кихот, или Ван Дам. Когда я трезв. Я к чести,… бесподобен. С  трудом пошевелил языком во рту. Во  рту от жажды пересохло. Корова,  вот что у чудила , рогом боднула в бок меня… Вот курва,  понимаю, я  в позе не велик… но опереться   на рог был рад… да корова - скотина  прикосновений не желала. Боднула под ребро. И хвостом навозным по лицу его  так стегнула. Хоть вызывай не к месту Петросяна,  завязочки пришей… улыбку посвящаю все же ей.  Ответственности у скотины никакой. Пописала, лепешек налепила и гордая ушла. "Так мило"... скрылась призрачно,в тумане бытия.. Как персиянин,
 в лаже я . Лежу , грязь  теплая, народ - моё тяжелое ярмо...- змея. На языке , чай Квита всуе вспоминают, язык  наждачный  точат , в рассоле мочат. Хрен с ним! Все я им от доброты  прощу. По  видимому народ из подворотни на меня глазеет, зуб мудрости наверное немеет, возможно  ноет, и смотрит,  смотрит….дышит тяжело и на беду... А я лежу ,глазенки соловеют, -несу свой крест. Куда? Куда хочу.  Я им не ко двору, не по плечу.

 А женщины? - для Квита лишь табу. Как  омрачилась жизнь тогда, когда любовь, в душе надежда остудила, и умерла.. а сердце отравилось… он овдовел, надежду  скрыла тьма. Был молод, и понять не мог, почему мой аленький цветок  стал меркнуть, угасать, завял, поник  от возражений. Держал  цветок я в кулаке.. Возвышенный полет, в экстракте намерений, и в миг затмений... я, плыл в хрусталик ясности и  вдаль  … любовь была всему основой…- женщина  звездой и я смотрел с ней в космос...а сила слова,- истинно  миндаль. А  вышло? Я как домовой, сейчас один распластан в этой  луже. А в стороне бурьян.
А что сейчас? Эрозия в душе и уязвимо сердце… я здесь на жизненной меже, как Чонкин на войне. Готовый к бою… окоп , канава … за спиною похрюкивает  видимо свинья. А кто там чавкает, шагает по грязище. Не наступил бы сукин сын на вираже… не раздавил бы, не помял мне бернца. А может , это Максима старая кобыла? Дура, копытом  припечатает к земле, или несносное  тавро оставит на спине… Иль сам Максим?  Сам  восседает   призрачно жокеем на коне. Кто в этот час  предложит, подаст, в наклоне руку мне?
Он с трудом повернул голову. Нет, нет! Головушку я вижу… качается туда  - сюда. Наверно  он тоже не в себе , иль пьян…. Как я.  Не лучше видимо меня-  лягушки - Квита. Видать ему,  как многим тяжело. Вот повезло истинно Пилату! Из грязи и в князьки, коль  вытащит меня. Непонятно, неизвестный...что под нос себе бормочет?- выкрикивает с рыком  дерзкие  слова. То вдруг не к месту захохочет , и выразится славно. «Я вас  в гробу видал! Я не капрал!!!  Квит улыбнулся; - это  явно свой,- нашего сословия, по голень рукава.  Квит  тихо  негромко рассмеялся, локтями подминая жижу под себя. Побуждений нет для выражения правдивого словца. Одни  лишь домыслы, пурга и шелуха… сверкнув зрачками, крикнул; - «Человече! Помоги !» 
 Неизвестный, -Иван  Капея, аж в сторону отпрянул… так неожиданно здесь   все. Не мог представить. Физиономии не видно кто это?- «оно?». Из жалости, иль бабам всем на зло остановился, прищурив глаз … в глазах от выпитого им  двоилось- это по видимому знак. Нет не «Оно», и  вижу , что из наших. А кто? Неужто?- Не иначе…задал вопрос;- Квит, неужто это ты? Ноги ножницами, одна рука в заплыве. О небесное создание, каким потоком  тебя в злат - лужу занесло! Предвижу, ты был  пьян.  Крышу  с  колпака  у батюшки снесло, и понесло.  Иль  шапкой  солнышко прикрыло. Стал  тормозить и  бернца  словно лыжи, от трений  задымило , - теперь ты в черном  кимоно.
 Иван, прости! Корова  с пути неясного  случайно  рогом сбила, сшибла  , ребро мне повредила. Вот и  лежу. Грязи  вестимо принимаю и соболезнований не ищу... ищу лишь руку.которая из грязи поднимает. Иван, прости... ты ангел...
- Ты мог в безызвестность утонуть. Иль Васька трактором мог  руки , ноги отдавить. Он  дурень пьяный, нам не чета, на дорогу редко пьяный  смотрит…
-Ты мне поможешь?
Да! Конечно!
- За шиворот прошу меня не брать… и за рога не трогать. Я  твой визави, и вот моя рука.
-Слава богу , еще осталась у Ивана  сила. Иван вытащил Квита из грязи  колеи и подтащил к забору ,-ближе к скамье и петуху. Рассказывай, любезный мой. Экий  вы  грязево - помпезный… Что приключилось с джентльменом  в выходной?  Попробуй,  держась забора на Сычино домой, к себе добраться. Я рад стараться , нет времени, немного  постою, послушаю и  побегу…
-Неровен час. Я не могу. Опоры я лишился, ноги свинцовые, и колесница  проехалась  по видимому,  во лбу нет светлой мысли. Без помощи  до дома не дойду. Мгновенно складываюсь  вдвое. Позор и только. Я жертва омерзительной поры. И видимо несчастного аборта…  испражнялся, навалил себе  в штаны. Дождь моросит, и лишь  до той поры, пока Квит пьян. Он посидит у дедова  забора, протрезвеет . И  солнышко взойдет. И мысль созреет … уймется и тычек быка , или коровы.
-Как мать твоя? Болеет? Иль здорова?  Иль мать, что та  корова, готовая боднуть  меня,как мужика? Иль кулаком на отмах  меж кишок?  Как хорошо, нет «добреньких» ребят , которые  голосами звонкими звенят… и Квита в грязь, так  лихо  окунают…  Да ! А бабе за рог подержаться нынче видно западло. Она сама бодает.