Плювиофил

Плювиофил               

                1 часть

                « В одно  окно смотрели двое,
                Один увидел дождь и грязь,
                Другой - листвы зеленой вязь,
                Весну и небо голубое.
                В одно окно смотрели двое…
                Омар Хаям.
Ах, как же прекрасны те мгновения дождя, когда накинув дождевик, и выйдя на улицу, вздираешь свой взгляд в это необъятное небо: наступает чарующее умиротворение, и ты слышишь, чувствуешь, как эти маленькие капельки падают на лицо, на тропинку, на листочки, около дороги находящегося цветка. Особенно прекрасно это ночью, когда твой, вдаль уходящий путь освещает полное, светлое лико луны, когда идя, ты ощущаешь, как все дышит, радуется наступлению этого, так сказать «мокрого  момента».
Этим занимался в столь частые дождливые дни в нашем величественном Санкт-Петербурге Феликс Белоцерковский - брюнет 25-ти лет с яркими голубыми глазами. Он жил в отдельной квартире в старинном , построенном 2 с лишком  века назад доме в центре города. В его распоряжении были две огромные комнаты с  высоченными потолками: в первой находилась кухня- столовая и его диван-кровать, но эта комната не стоит долгого повествования, В соседней комнате, в которой он проводил большую часть своего свободного времени, по бокам во все три стены стояли, цвета темного ореха со стеклянными дверцами шкафы, полностью заставленные книгами. В центре потолка,  обрамленного узорами лепнины, красовалась ажурная люстра. Напротив входа, около двух широких, практически доходящих до пола окон, стоял белый рояль.
Эту квартиру Феликс унаследовал от своей бабушки Евпраксии - женщины очень серьезного возраста, любящей своего драгоценного внука всем сердцем, но , вот казус, только лишь ее взгляд падал на него, сердце будто давало сбой , вызывало это многими нелюбимое чувство страха, страха, так сказать, неизбежности имения концовки у каждой истории, звучащей в нашем мире. Возможно, и ревность отголосками доносилась из глубин её сердца «к молодости недавно распустившегося цветка». Все эти чувства влияли на бабушкино поведение: всё реже она приглашала маленького Феликса к себе, хотя, стоит отметить, что никогда не позволяла себе пропускать, скажем, его дни рождения, сдерживая себя  от  мучений души ради пару часового    наслаждения.
  Так вот, считая своим нерушимым долгом дать все-таки хоть каким-нибудь образом своему внуку то тепло и, главное, внимание, она подарила ему эту квартиру практически в центре Санкт-Петербурга. Сам Феликс жил вместе с родителями в дальнем районе. Но из-за более быстрого пути в университет он переехал сюда.
 В такие дождливые дни, когда, особенно, гром сотрясает небеса, которые сами-то стали тёмным куполом, а молнии, сверкая, освещают даже самые тёмные уголки города, Феликс везде выключал свет, открывал полностью окна в библиотеке, зажигал свечу, плавно горевшую на своём маленьком стаканчике, и начинал играть на рояле: он играл с восхитительной лёгкостью, его пальцы быстро перелетали с одной клавиши на другую, обгоняя даже свои тени…
  Феликс практически не останавливался, а если и делал это, то только для того, чтобы вновь зажечь свечу, потухшую из-за недавнего визита ветра, рыскающего по площадям и закоулкам, залетая через окна в квартиры.
 Когда он играл, он будто был подхвачен этими порывами и унесён куда-то далеко, он летал над Северной Пальмирой, и больше ему ничего не нужно было. Единственное, что могло нарушить его умиротворение, его забвение, так это стуки в дверь соседей, но и тут происходили приятные метаморфозы. Например, соседка снизу Костролябская Лариса Ильинична – женщина лет пятидесяти, вечно ругавшаяся и обижавшаяся на всех окружающих её людей. Она страдала бессонницей по ночам ( поговаривали, что «черти у неё балуются») , не знала чем заняться в эти часы…
 Когда Феликс переехал сюда и стал по ночам играть на рояле, она сначала злилась, ругалась с ним ( по крайней мере пыталась), а потом, когда она не могла заснуть и услышала в его исполнении «Лунную сонату», она хотя так и не смогла «улететь в Царство Морфея», но услышав это воистину  гениальное произведение, стала эта Лариса Ильинична каждый почти вечер приходить к Феликсу с гостинцами и спрашивать: будет ли сегодня он играть. И так многие другие соседи.
 Но также одной из особенностей, хотя многие бы назвали это странностью, Феликса Белоцерковского можно назвать «разговор с душой»: он иногда, когда страх и истязания распутья его жизненной дороги проникали в самые глубины сердца, садился на стул супротив зеркала и начинал беседовать, так сказать, tete a tete  на волнующие его темы, причём сначала смотря в  своё отражение, а потом свой взор он опускал. Конечно, ведь его собеседник смотрел примерно туда же! Таким образом мог проходить час, два…
 Но самым любимым его занятием было фланирование по городу. Он мог гуляя, замечать те вещи в людях, так углубляться в их зачастую гнусных сердцах, что окружающие просто избегали его, чтоб вдруг он не разгадал их сокровенные, возможно, и так терзающие их изнутри тайны. Например, прогуливаясь по одной из улиц и проходя мимо отдельного магазина с джинсами, он увидел у входа медленно проходящую взад и вперёд женщину, одетую в красивое красное платье и иногда поглядывавшую на витрины этого заведения. Феликс её  в таком же состоянии видел много раз, да, в разных платьях – иногда было жёлтое, ярко-синее, фиолетовое, а когда-то даже зелёное – но глаза её непривычно для нас смотрели туда, в тот магазинчик.
 « Нет, человек, всё-таки, самое слабоумное существо, ибо только он сам себя будет заточать в темницу собственной души только лишь из-за желания яркого выделения из, как ему кажется, «единой однородной массы». Каждый из нас  - уникальное  создание Ведь в природе никогда не встретишь дух совершенно одинаковых людей!
  И вместо того, чтобы заниматься собственным индивидуализмом, эти «людишки» (так он называл далее описанных людей) создают себе образ, надевают свои, как их обвенчали поэты, маски. Но не это самое страшное: от долгого ношения маски слепляются с людскими телами, становятся третьей их оболочкой!
 Ну, как мы все знаем, ничто не вечно в том мире, и, словно весной на льду озера, по маске когда-нибудь пойдут трещины: пережитки, так сказать, прошлого снова поднимутся, ты их вспомнишь, тебе захочется вновь в них искупаться, маска лопнет, а человек будет испытывать порой очень странные чувства…
 Ну, вот эта женщина около магазина, будто модница , всё время прогуливается в ярких, отличных от наших улиц, платьях, а все восхищаются: «Такая красота! Не то, что школьницей когда была, вечно в штанах чёрных ходила!»  А ведь над ней из-за этого смеялись! Вот этот казус, ставший началом у неё борьбы разума и сердца, воли и мысли! Конечно же, понятно что одержит победу!»
Всю эту эпопею он мог создать даже за маленькую прогулку. Иногда Феликс мог просто подойти к совершенно незнакомому  человеку, положить ему на плечо руку и сказать: «Соболезную…» - а он начинал дико плакать…
«Глаза – это истинные зеркала души, которые никогда не исказят даже самую плачевную правду!» - именно так утверждал Феликс.
 
                2 часть
                Удивительно, что может сделать один луч
                солнца с душой человека
                Ф.М.Достоевский

Как же удивителен наш мир- его разноликостью не перестаешь восхищаться! Он состоит будто весь из маленьких хрустальных снежинок, чей узор, как известно, никогда не повторяется! И каждая, каждая сталкивается друг с дружкой, соединяется, парит! Это чудесно!
Полет не заканчивается, подхваченные они кружатся, не замечая ничего, ломаются и потом к сожалению опускаются. Но со следующим дуновением ветерка этот уже уставший от всего прочего и , и возможно чуть слипшийся хрусталь восстает, словно пламенный Феникс, и погружается уже вновь, но пуще прежнего  , в вечное движение.
Может возникнуть впечатление, что они уж слишком малы для созерцания: даже коснувшись нашей ладони, ранее казавшаяся четкой и твердой форма расплывается, превратившись в ничего необъясняющую каплю, которая  потом всего лишь стечет с наших розовых, покрасневших из-за мороза пальцев и незаметно канет в тишине.
Но это может произойти только после неминуемой встречи  с по иронии возникшей в нашей Вселенной противоположенностью: свет и тьма, тепло и холод вечно борются друг с другом. Как жаль, что они не понимают, что как бы это абсурдно не звучало, разное и есть целое!
          Из маленького южного  городка в Санкт-Петербург для учебы приехала одна, сразу скажу красивая и  умная  девушка, с огненно рыжими волосами. Ее зовут Панкраткова Василиса. Она была именно  из той категории людей,  коих  часто называют « солнечными», они украшают собой любое мероприятие, они будто собирают всех остальных вокруг себя, а те , в свою очередь  греются  под их теплыми лучами.
    У Василисы, как признаются ее родные, всегда был интерес к наукам, но на весах интересов масса, так сказать, веселья и гулянок в большой компании перевешивают  тяжелый гранит. С детства она ходила в музыкальную школу: играла на скрипке, причём довольно виртуозно, но… находясь на своём уровне.
Так вот, Василису ради, как сказали ей родители, пославшие её, «лучшего образования», отправили из солнечного Адлера в угрюмый Санкт-Петербург. Да, впервые увидевши его величественные стены, простоявшие уже много лет и видевшие с десяток величайших людей, возвышающиеся над всем городом золотые купола и будто разбегающиеся в разные стороны улочки произвели на неё интереснейший эффект: желание ехать сюда, как она говорила, «на болота», полностью отсутствовало у неё, но облик северной столицы не оставляет равнодушным никого! Хотя, все в мире подвластно изменам, причём столь частым здесь: наступила осень, дожди смывают остатки Лета с улиц, оно течёт по площадям и скверам, абсолютно вытекая из города. Вместе с ним уплыл и шарм, навеянный Санкт-Петербургом. Грусть, тоска и чувство одиночества стали пожирать Василису, но это слишком громко сказано… Ибо в каждом из нас есть своя энергия, энергия души. Когда погаснут все фонари вокруг, а тьма начнёт поглощать, лишь вы сможете себя спасти, лишь свет внутри, ничто иное, будет вас защищать! А уж у нашей героини  она есть… Так вот, вновь началась та ежегодная санкт-петербургская битва погоды с человеческими нервами!


                Часть 3
                Любовь – над бурей поднятый маяк,
                Не меркнущий во мраке и тумане.
                Любовь – звезда,  которую моряк
                Определяет место в океане.
                У. Шекспир
Любовь! Какое великое чувство! Какая большая сила! Она многогранна, как чистейший алмаз. Это крылья, это истинный свет!
О любви невероятно написать на этих беленьких страницах – на столько она величественна и всемогуща, что, сделав это, я уничтожу смысл дальнейшего повествования: зачем описывать ничтожную пыль Вселенной, которая через секунду уйдёт в небытие?! Она сопровождает нас всю нашу небольшую жизнь: с рождения и до самых последних секунд существования, и каждое мгновение осязания этого чувства бесценно!
 Любовь своими алыми нитями будто соединяет людей в нечто целое, прекрасное! Но что это, дар высшего Света иль проклятье, наложенное с начала веков, ведь нет ничего страшней, к примеру, разлуки с любимым, возможно, навечно! Это наносит ужаснейшие страдания изнутри, разъедает не тело даже, а душу! А это опасно своей невозвратимость. Но как бы то ни было, Любовь – величайшая сила всех веков и народов!
 Однажды прогуливаясь по некоему причудливому парку в хмурый день, когда пушистые хлопья облаков чередовались с тёмными тучами, навеявшими нашему герою надежду на дождливые мгновения, он всё  дальше продвигался по главной аллее, всё больше рассыпается его терпение, все быстрей меркнет его взор… Феликс присел на ближайшую лавочку, наклонил олову – приготовился к худшему финалу этой многообещающей прогулки.
 Но нет, разбушевались небеса, дождь пошёл сильный, будто кто-то специально наказывал жителей этого города От дерева к дереву, от куста к кусту стали перебегать неожиданно появившиеся посетители парка. На лице Феликса появилась лёгкая ухмылка, дождь стал ещё сильнее Громкий хохот нашего героя гармонично слился с раздавшимся с небес громом. Феликс поднялся и с улыбкой на лице пошагал по дорожке.
 Казалось, будто чем дальше он идёт, тем храбрее становился дождь. Капли падали всё чаще и быстрее, довольно быстрый ветер зачем-то мчался в подножье. Изредка раздавались буйные раскаты грома, а его сверкающие спутницы весело поглядывали  на потемневший город.
Но нет, столь  сладостное одиночество моего героя не могло оставаться в этот, как мы потом поймём, важный момент. В нескольких метрах на одной деревянной лавочке сидела плачущая от угнетения Василиса. Она вышла погулять по городу, освежиться, как говорят у нас, но нет, сразу же нахлынули огромной пенящейся волной воспоминания о маме, папе… И неожиданно она для себя забрела сюда, в парк. Она очень скучала по своим родителям, но раньше хотя бы её яркое внутреннее солнце своими дальними лучами освещало путь, рассеивало туман «грустных дум». Сейчас же пошёл ливень – пламя начало потухать… Не выдержав всего того напряжения она присела на ту лавку. Слёзы мигом хлынули из её глаз, аккомпанируя небесному явлению…
И вот произошла первая встреча этих двух, страннейших для понимания другими, людей…
 Лёгкий окрылённый взгляд Феликса пал на девушку. Удивительно, как по-иному ведёт себя человек в судьбоносных ситуациях! Никогда бы, никогда он не повёл бы себя так, как сейчас! Он подошёл к ней, извинившись за встревание ( во что только не ясно…), аккуратно присел на ту зелёную скамейку. Гром перестал раздаваться, тихонечко пошатывались липы главной аллеи, мимолётные «впрыски» света надбавляли контраст. Да, особенный день.
 « Чего Вы плачете? Что с Вами случилось?» - спрашивал Феликс. Рука его легла на плечо девушки.
Она ответила, но лишь то, что это всего-то капли дождя, ничего более. Разговор продолжился и завязался. Они долго ещё болтали там, под липами: один стал бурно что-то рассказывать, другая – увлечённо слушать.
Дождь тем временем уже закончился. Скоро должна пробить полночь – самое сказочное время дня! В это время всё будто несёт в себе некую добродушную таинственность! Небесная гладь стала тёмной, глянцевой! Погасли огни в квартирах, утихли проулки и улицы, утихли площади и закутки – заснул городок. Утихла и эта липовая аллея, лишь тихий шёпот раздавался вокруг.
Как же странно, как же удивительно! Ну почему же иногда между людьми стираются все стены и границы, они становятся совершенно иными, но в то же время абсолютно одинаковыми. Вряд ли стал бы Феликс так общаться с незнакомкой: не знаю что побудило в нём это. Будь то хорошее его настроение, навеянное дождём, иль неожиданное желание разговора. Особой это роли не играет – вы это прекрасно понимаете. Важен лишь итог – встреча.
 Лёгкий аккуратный хохот Василисы, шёпот обоих – всё это звучало в тот прекрасный тёплый вечер. Два прилавочных высоких ажурных фонаря освещали тропинки. Да, чудеснейшим выдался тот вечерок!
Именно с тех пор они стали часто встречаться. Эта пара неразлучно прогуливалась по скверам и улочкам, выбирая обычно тёмное время для фланирования.
Закончили оба институт. Началась так называемая «взрослая» обыденная жизнь. Ох, она так скучна ! Феликс устроился литературным редактором – самая удачная для него профессия. Сидя за своим столиком в трапезной, он прочитывал страницу за страницей, помечая своей ручкой с красными чернилами ему казавшиеся нелепые места. Василиса же устроилась пока на небольшую работёнку по переводу текстов с, так сказать, европейских языков. Она хотела получить ещё одно образование – психологическое. А потом, потом… «Посмотрим», - ответила бы она.
Вроде бы всё стало хорошо, они наслаждались всеми минутами, проведёнными вместе: гуляния по паркам и площадям, посещения театров и музеев. Всё реже стал раздаваться голос того белого рояля Феликса – бессонница Ларисы Ильиничны становилась всё сильнее и сильнее, а не выспавшаяся соседка нашего героя отыгрывалась уже на своих знакомых. Да, не очень весело…
Вот конфуз, им наскучило вечное подстраивание: Феликсу – к, хотя и редким, но ослепляющим и осушающим солнечным лучам, ей – вечная сырость и слякоть, присущая этому, как она посмела выразиться когда-то, болоту, нескончаемо льющиеся ото всюду капли… вечный холод…
В один из дней она поняла, что уж слишком они разные, ибо, как она рассуждала, «не  могут пламя и вода дружно уместиться в одной чаше»! Василиса в день рождения своей матери решила всё-таки вернуться в свой родной город – Адлер. Девушка вышла из аэропорта. Яркие праздные солнечные лучи встретили её: они проникли в её душу, раздвинули тёмные застои, созданные всесильной Северной Пальмирой, подобно утренним, ежедневно уничтожающим царствующую ночь. «Свобода!» - восторженно воскликнуло сердце Василисы. Всё её тело давало знать об этом. Она спокойно доехала до дома своих родителей, открыла дверь и вошла в подъезд. Да, в общем, мало что отличалось здесь от Санкт-Петербурга да и вообще от любого другого домика в провинциальном городе: краска на ступенях лестницы осталась лишь, хотя всё равно в малом количестве, около облупленных стен – видимо, сделанный давно ремонт этого двенадцати-этажного здания пал перед величием Времени!
Она поднималась всё выше и выше, позвонила, и дверь, конечно же, открылась.
- Мамочка, с днём рождения!
-Доченька, родная!
Думаю, дальше об этом  не за чем – вы, мои дорогие читатели, сами прекрасно можете то представить. Пришёл и отец. Улыбки, возгласы, поздравления. Для матери даже сам приезд её драгоценного ребёнка  - уже бесценный дар! Василиса осталась на праздники у своих родителей. Всё чаще она стала размышлять: «А стоит ли вообще возвращаться в Санкт-Петербург?!»
Однажды, когда родителей не было в квартире, Василиса встала у распахнутого окна и, вдыхая свежий морской воздух, продумывала все варианты. «Как быть, как поступить?!» - вот вопрос, клином вбившийся в её голову. Она любит Феликса, но все обстоятельства встали против них. Ну не может она быть вечно в этом сумраке. Всё, что нравится Феликсу в северной столице, отвратно Василисе, мерзко!
Но любовь – чувство одно из самых сильных, глобально влияющее на человека, сподвигая его на необычайные поступки, совершенно порой непохожие на обыденное его поведение, она изменяет его, частенько делая именно таким, каким он должен быть по изначальной своей сущности – настоящим, истинным, верным!
Предупредив своих родителей, она вновь быстро собрала свои вещи и прямиком отправилась в аэропорт. Удивительно, наступил именно тот редкий момент, когда тёмные тучи, спустившись с гор, нависли над городом. Все мысли Василисы были только о нём. Василиса уже подбиралась ко входу.
В это же время, но совершенно  в другом конце страны, Феликс, поняв, что произошло, мимолётно собрал вещи и поехал в аэропорт. Он помнил, откуда приехала Василиса, и путь его, конечно же, лежал именно туда.
Василисе осталось пойти всего дин квартал до входа. Вверху уже начал потихоньку барабанить гром, мелкие капельки стали падать с неба.
«Может у городов поменялись атмосферы, и, когда я приеду, там будет светить яркое солнышко», именно так размышляла Василиса в эти тихие минуты, минуты, как ей тогда казалось, пути на жизненный эшафот, хотя многие бы поспорили с ней, но мнение её, а главное – ощущение, к сожалению, не поменялось бы. Вроде бы, она сейчас поедет к своему возлюбленному (чего тут ужасного?), но небо словно давит на неё всей своей незыблемой тяжестью там, всё нагнетает, уничтожает, утопляет!
Но вдруг взор её устремился вперёд. Знакомый силуэт, знакомый зонт, знакомое пальто. Она побежала как только могла, Феликс распростёр руки. Они слились в поцелуе. Счастье переполняло их.
Небеса вздрогнули. Последний и будто предсмертный раскат грома прозвучал над городом. Небо треснуло. Яркие солнечные лучи прорвались чрез чёрную скорлупу и осветили Адлер.
Чёткая небесная радуга вознеслась над городом.
Блаженство, идилия, гармония.

Как говорится, жили они дальше долго и счастливо, но в Санкт-Петербурге. Они, наконец-то, осознали, что главное – это пламя в сердцах самих людей. Если оно достаточно сильно. То ни морозы, ни даже те могущественные санкт-петербургские ливни не утихомирить ваш пылкий жар.

                У тьмы и света есть итог –
                Неподражаемы цветок
                Воспрял над городом и он,
                Как тот злакудрый Аполлон.
                2018