Оля партизанка

   Серия рассказов для детей о мире и войне         


О. ГЛАДНЕВА



ОЛЯ


ПАРТИЗАНКА



Для детей рассказы

о войне и мире



«РИТА»
2018 г


УДК

ББК 84. 4 (Рос)

Г52


 Г52             О. Гладнева / Для детей рассказы о войне и мире,- Оля Партизанка, «Рита», с...
                Донбасс, 2018 г. Стр.

         
     Литературно – художественное произведение из Серии рассказов для детей о Великой Отечественной войне 1941-1945 лет по мотивам  книги «Дети солдат Победы» (автор-составитель – О.Гладнева) - воспоминаний  состарившихся детей солдат Победы, переживших  ужасы оккупации, все тяготы войны и после военного лихолетья, и поднявших из руин и пепла великую страну СССР, объединявшую 15 Советских Социалистических республик в братскую интернациональную семью народов, благодаря Силе и Единству которых был разгромлен опаснейший враг и освобождена на только Родина, но и Европа от гитлеровского фашизма, рвущегося к мировому господству на планете Земля.
    На борьбу с врагом поднялся весь народ Советского Союза Социалистических Республик – от мала до велика, о чём и повествуется в данном рассказе. И хотя в повествовании упоминаются исторические места, события, и главная героиня рассказа, восьмилетняя Оля, жительница г. Варвы, в очень опасный и критический момент встречается в лесу с исторической личностью - командиром партизанского отрядов – С.А Ковпаком,  рассказ относится всё же к литературно – художественному произведению. 
    К рассказу так же прилагается краткое пособие, которое поможет начинающим учителям, учащимся и их родителям усвоить русскую, художественную речь, как можно раньше приобрести первые навыки работы с художественным произведением, а также – формированию патриотических чувств и гражданственности.
      Книжечка будет  интересна и полезна широкому кругу читателей.




                © текст, компьютерный набор, вёрстка,
               
                дизайн обложки, литературное редактирование,
               
                фотошоп – О. Гладнева



               
                Прошла война, прошла страда,
                Но боль взывает к людям:
                - Давайте, люди, никогда
                Об этом не забудем.
                А. Твардовский

                ВАРВА

                (По следам интервью  О. Н. Фурса)
 
      На крутом берегу реки Удай величаво зеленел садами город Варва. Весь апрель и май сад благоухал пышным цветением и густою смесью разнотравия.
       А его аллеи всё лето, до глубокой осени, украшали ровные ряды цветов. Осенью весь сад и весь город наполнялись ароматами зрелых плодов.
       И каждую весну десятки пасечников из Прилук и других мест округи привозили сюда свои улики с пчёлами. Пчёлам  тут раздолье.  Сады богаты медоносами.  И рамки  всегда полны мёдом. 
      А когда начиналась качка мёда – запах волшебного нектара заполнял округу.
 Вставало солнце. Пели птицы. Кружились над цветами бабочки и шмели. Над водою – стрекозы. Шли дожди. Сияла радуга. Трудились люди. Играли дети. Им было радостно и весело. Казалось – мир таким красивым и уютным будет всегда!               
               
                ВОЙНА

     Но 22 июня 1941 года ясный летний день превратился в ужас и смятение.
Началась война. Фашистская Германия напала внезапно на мирные сёла и города Советского Союза.
    Кто-то спешил выехать к родственникам, чтоб вместе пережить беду. Другие объединялись и спешно рыли окопы в садах на высоком берегу Удая.
    Город каждый день провожал уходивших на фронт мужчин и юношей. Ушёл на фронт и отец девочки Оли и её  маленького братика Юры. Дети остались с мамой. Маму звали Таней.
   Варву начали бомбить. Часто. Взрослые и дети спешили в сады на берегу реки. Там они прятались в окопах.


                МЁД, СТРАХ И БОМБЁЖКА

     Пасечники бросили свои ульи и разъехались в первую же бомбёжку. Улики так и остались в саду на берегу Удая.  Они были полны рамками с мёдом. Кроны яблонь, груш прикрывали их и делали невидимыми для вражеских самолётов.
    Как только группа самолётов сбрасывала свой смертельный груз на город и сад и улетала за другим, из окопов быстро выбегала детвора. Гурьбой спешили к уликам. Ребята постарше снимали с ульёв крышки, доставали рамы с мёдом. Себе и малышам. И все они ели вкусный мёд. И несли в окопы. Там угощали своих бабушек и дедушек пока с неба летели снаряды и падали у самого берега реки. Улетали бомбардировщики – детвора опять бежала к уликам. И ела мёд.

                ОЛЯ СПАСАЕТ БРАТИКА

   На  улице на одном столбу  висел черный круг, как тарелка. Это - радио. Рядом дом, где жила Оля с братиком и мамой.   
   Оля слышала, как голос из радио говорил, что фашисты лютуют – убивают взрослых и детей. И вдруг на их улицы появились фашисты. Они ехали по трое на мотоциклах. Оля быстрее ветра побежала к дому. Вбежала в квартиру, схватила братика и посадила его в шкаф для одежды. Набросала на него простынку, наволочку, закрыла дверцы и стала, прижавшись к ним спиной.
   Резко распахнулись двери, и в комнату вошли трое. Один схватил Олю за плечики и так швырнул в сторону, что она закатилась под кровать.
   Резко открыл дверцу шкафа, выхватил оттуда мальчика и бросил на кровать.   Двое набрали охапку одежды, наволочек. И ушли.
     Потом они придут ещё не раз, и будут брать полотенце, простынки, скатерть.  Оля, взяв на руки братишку, будет молча стоять, и смотреть на это. Она будет уже знать, что это пан - комендант Дезендорф и его помощник – пан Канцевинг.
 
                МАМА, ДЕДУШКА И ПОЖАРЫ

       Город жил под оккупантами. Работы не было. Пищи не было. И мать Оли и Юры печалилась, не зная чем и как накормить детей.  А тут вдруг по радио объявили, чтобы все, кто хочет получить работу, собрались возле школы. Там будут распределять рабочие места. И мама Оли и Юры тоже пошла к школе. И ей нужна была работа, чтобы получать за неё хоть немного денег или продуктов. Но на полпути её остановил какой-то старичок и сказал:
 - Не ходи туда. Это обман. Всех пришедших загонят в школу и подожгут заживо.
     Татьяна, мать детей, послушала старика и вернулась домой.
    А тех, кто пришёл к школе, действительно, загнали в сарай и заперли. Из соседнего городка, Прилуки, должны были привезти бензин, облить школу и поджечь.
     В школе запертые люди кричали, плакали и молили о спасении. Во двор уже въехала машина с бочками и карателями. И вдруг из сада раздались выстрелы. Били по бочкам. Взметнулось пламя.  Били по карателям. И каратели падали замертво. Это молодые мстители из местного партизанского отряда пришли на помощь своим горожанам. Они сбили с дверей школы замки и громко приказали:
  - Быстрее выходите и расходитесь! Быстрее! Выходите и прячьтесь! Сейчас приедет из Прилук отряд карателей, и вам тогда несдобровать! 
               
                МЕСТЬ КАРАТЕЛЕЙ

       Те, кто вёз бензин к школе и запирал людей  - солдаты и полицаи - были из Прилук. Там и находился штаб оккупантов.  Карательные отряды согнали жителей Прилук в три сарая на краю городка, заперли и подожгли, спалив заживо людей . Так фашисты отомстили за своих посланцев спалить живьём запертых в школе жителей Варвы. Но их самих вместе с бочкой бензина расстреляли народные мстители.
               
                МЕСТЬ ПАРТИЗАН

         А ночью взлетели в воздух два фашистских аэродрома – один, гражданский,  в Варве,  другой, военный – в Прилуках.
Взорваны были вражеские склады с боеприпасами, пущены под откос поезда.
        Так отомстили за сожженных невинных людей партизаны из местного отряда.  Организовал эти партизанские отряды из молодых парней - комсомольцев  второй секретарь райкома коммунистической партии. 
         Не давали покоя врагу  комсомольцы-подпольщики
               
                БОЛЬШОЙ ОКОП...

А зимою кто-то в саду вблизи исполкома наткнулся на большой окоп. Он был наполовину засыпан навозом. Из-под навоза торчала нога в валенке и
угол полы полушубка. Труп вытащили, очистили. Но никто из собравшихся не мог узнать человека. Его – лицо было жестоко изуродовано. Без глазниц, щёк, носа, с разбитым ртом... Человека палачи где-то долго мучили. Изуверски надругавшись, враги кинули его на повозку, прикрыли навозом, привезли сюда и сбросили в окоп.
Каждый из собравшихся подходил, всматривался, стараясь распознать. И вот подошёл мальчик. Нагнулся, раздвинул на груди лежавшего полушубок и, заплакав, сказал: «Это мой папа».
       Детвора и взрослые хорошо знали этого мальчика – он был младшим сыном  второго секретаря райкома партии. Он узнал отца по одежде. Люди возмущённо утверждали, что это дело рук предателя...
       После этого случая люди в городке стали настороженнее, замкнутей. Ведь предатели могли быть рядом. На улицу страшно было выйти – враг лютовал.

                ДОРОГА В НОЧЬ

А Таня – мама Оли и Юры – была комсомолкой. Это было опасно. И она решает перевезти семью в соседнюю Полтавскую область. Там живут  её мама и сёстры.  Перевезти так, чтоб никто не заметил. Ехали ночью. В тёмном небе мерцали звёзды. Снег скрипел под копытами коня.  И никто - ни мать, ни дети - не могли знать, какое будущее уготовано им, и где окончится эта дорога в ночь.

                ПОЛЬСКИЙ ХУТОР

Семье удалось добраться благополучно до польского хутора Мехедиевка. Это бывшее имение  пана Мехеды.  Семья поселилась в маленьком домике на краю хутора у самого леса. Лес назывался тоже Мехедиевским.
 Шёл январь 1942 года.  Началась иная жизнь семьи. Мама ходила по людям прясть пряжу, шить, стирать, чтоб заработать продукты или немного денег.
Оля присматривала за братиком, носила воду, хворост из леса на топку. Усаживала  малыша у окна и, показывая на лес, говорила:
     - Вот сиди, Юра, и смотри вон в тот лес. Я сейчас буду там. Наберу дров, принесу, и мы натопим печку. Оля надевала рваную фуфайку, подпоясывалась конопляной верёвочкой, за которую засовывала  маленький топорик, и уходила в лес.               
               
                ОЛЯ СТАНОВИТСЯ  ПАРТИЗАНКОЙ               
               
     Однажды Оля   в поисках сухого хвороста зашла подальше в глубь леса.
И вдруг она увидела сидящих у костра мужчин. Со страху девочка застыла на месте, не зная что делать. Хотелось рвануть и бежать домой. А вдруг выстрелят в спину? А дома братик Юра один останется. Ему всего годик. Он плохо ещё ходит и говорит....
  - Не бойся, девочка! Иди сюда. Мы свои, - сказал один из них.
   Оля подошла. Они расспросили – как зовут, откуда она и что делает в лесу.
    Это были партизаны. Их ещё называли народными мстителями.
Потом партизаны просили её не говорить о них никому. Узнают враги – будет плохо и ей, и братику, и их маме.
   Теперь Оля чаще ходила в лес, пряча за пазухой рваной фуфайки хлеб, соль, кусочек сала или мыла – всё, что партизаны просили принести.
   Однажды мама Оли заметила, что пропал кусочек сала, который ей дали в соседнем селе за пряжу шерсти и вязание носков.
 - Дети, вы скушали сало или собачка стащила? - спросила она.
   И Оля поведала матери о  своей «партизанской» деятельности.
   Мать, выслушав, сказала:
 - Это хорошо. Но передай им – пусть сами приходят ночью, если им нужен хлеб. Ты ещё ребёнок. Нельзя рисковать жизнью детей.
    Девочка, идя в очередной раз за хворостом, передала партизанам слова матери.
    Теперь кто-то из них иногда ночью приходил в домик и приносил небольшую вязанку колотых дров.  Мама  Оли давала ему буханки две хлеба и что – нибудь ещё из продуктов.
    А ещё она забирала у них грязное бельё, а отдавала им постиранное.
     Чаще это был дядя Кирилл, пригласивший её тогда к костру. Через него девочка всё это время и поддерживала связь с партизанами.
      Так проходили дни, недели, месяцы.
      И вдруг в окошечко маленького дома на краю хутора у самого леса никто не стал по ночам стучать. Оля и её мама ждали и волновались.  А вдруг в лагерь партизан предатель привёл карателей? Живы ли народные мстители?
     Время шло. Но о партизанах не было никаких слухов.
     И мать решила, что народные мстители ушли из Мехедиевского  леса  в соседские -   Сокольские или Миргородские.
     Полтавская область тут вплотную сливалась с Черниговщиной, где, как поговаривали местные, действовали отряды батька Ковпака .
               
                НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

      Кончалась зима. Март двигался к концу. Но ни дядя Кирилл, ни кто другой так и не приходили за хлебом. И мать Оли и Юры решила, что они
громят врага уже в Белорусских лесах.
 Оля – по-прежнему ходила в лес за хворостом,    но в глубь не заходила.
Боялась. Там теперь, ведь, не было её старших друзей.
    А сухого хвороста на окраине леса становилось всё меньше. Но если обогнуть болотце, то с другой его стороны росла раскидистая ива и рядом с ней – густые кусты орешника. Ветви их гладкие, руки не колют. Вот чуть-чуть пройти вперёд, обогнув ели, и там, в кустах, подрубить сухой хворост.
    Оля идёт и выбирает сухостой. Более упругий – подсекает топориком.
Но лещины прутья тонкие. Вот бы тот, что потолще, сук на иве. Он совсем отсох. Потяни и свалится. Но сук прямо над болотом. На нём ещё лёд. Но у берега кромка льда подтаяла.
- Ой, ну совсем чуть-чуть не достаю! А если подпрыгнуть и схватить? – рассуждает вслух девочка и прыгает.
    Но сухой сук отламывается. Оля летит вниз. Лёд под ногами трескается. И она по пояс оказывается в воде.
    Девочка старается опереться руками о лёд и выползти. Но лёт под руками тоже трескается, и руки погружаются в холодную жижу. Туда - сюда – всюду трескается, крошится лёд. Ноги словно прилипают ко дну. Она старается их оторвать. Жижа мешается с илом, становится рыжей. Терпко пахнет перегнившей листвой.
    Кто знает - сколько бы ещё пришлось ей барахтаться в воде, и выбралась бы вообще, а может бы засосало болото, если бы не...
- Девочка, подними руки вверх! Быстрее! - приказал мужской голос.
   Оля, не видя ничего залитыми жижей глазами, постаралась поднять руки.
Холодная вода потекла в рукава фуфайки. Что-то перетянуло её у пояса.
- Теперь опусти руки, схватись за вожжи у твоей груди! Крепко держись!- приказывал голос. Вожжи сжали плотнее. Она, нащупав их, ухватилась замёрзшими руками, что есть силы,  старалась не выпустить.
   Её тело поползло по льду и скоро  оказалось на берегу. Кто-то подхватил
её. Вытер чем-то мягким лицо. И она увидела склонённое  к ней лицо мужчины с усами и бородой.    На голове его была казацкая черная  шапка  -
Фотоколлаж О. Гладневой из фонда Интернета и её домашнего архива.
папаха. На плечах поверх фуфайки - серая накидка из овечьей шкуры – бурка.   Он быстро снял с неё фуфайчонку,  разостлал бурку, посадил её, укутал, и стащил сапоги. Вылил из сапог жижу с кусочками льда. Выжал носки. Выжал фуфаечку.  Потом быстро стянул с шеи свой мягкий шарф. Достал из-за голенища нож и разрезал шарф на две части. Обмотал, как портянками, ей ноги, насунул сапоги. Одел фуфайку. Подвязал верёвочкой. Натянул на её ещё красные от холодной жижи со льдом руки свои большие тёплые рукавицы, а она:
 - А где дядя Кирилл? Почему он перестал приходить за хлебом к нам?
-  Кирилл? – как-то осторожно спросил спасатель.
- Да! Вы же – партизаны? И он – партизан. У вас есть хлеб? Может принести?
- А ну-ка, сорока – белобока, бегом домой! И не останавливайся – замёрзнешь, пропадёшь!
- А дядя Кирилл придёт?
- Я кому сказал - бегом! Придёт! – и, засунув ей за пояс топорик, подтолкнул вперёд.- Бегом!
Девочка побежала. У густой старой ели обернулась. Её спасатель сидел уже на сером коне. И тоже обернулся и погрозил ей кулаком, мол, беги, не останавливайся!
 И резко  взмахнул рукой, будто приказывая кому-то следовать за ним. И тут же из – за  густых трёх сосен, что стояли чуть дальше от озера, выехали три всадника. Они были молоды и отважны. В тёплых шапках, в фуфайках. За их плечами висели ружья. И все быстро скрылись в лесу.

     Оля добежала. Но месяц провалялась в горячке. В хуторке не было врачей. Её лечили соседские бабушки отварами целебных трав, припарками и горячим козьим молочком. 
    Когда выздоровела, вышла на улицу – в округе бушевала весна. Но вместе с раскатами грома – где-то вдали и рядом – грохотали бои.
     За весною пришло солнечное лето. 
Оля  познакомилась с ребятами по улице. Игры сближали детвору, завязывали дружбу.
      Юра подрос и научился ходить.  И старательно силился выговорить слова, которые слышал.  Их мама по-прежнему  трудилась на хуторян. Они платили за её труд продуктами.

                ГАННА

      Ганна-это скрытная1 хуторянка. Во времена панства она работала на пана Мехеда. Потом была колхозницей. А когда пришли фашисты и устроили свой «новый порядок»2, она стала работать на новых «хозяйвов». Теперь она приходила в маленький домик на опушке леса и требовала, чтобы за проживание в домике семья платила ей. Потому, что этот домик когда-то принадлежал пану Мехеде. А она работница пана:
   - Но у нас нет денег, - объясняла ей мать Оли и Юры. – Бери, что хочешь.
   Ганна уходила, грозясь привести в домик полицаев.
   И вот однажды в домик  спешно забежали соседские мальчишки и закричали:
   - Тётя Таня! Тётя Таня! Быстрее прячьтесь в лесу – к вам Ганна полицаев везёт!
Сообщили  и врассыпную  - кто куда. А к домику подъехали на роскошной бричке, на паре холеных коней полицаи из Лохвицы, и с ними Ганна - экономка. Она влетела в домик, вцепилась в  Татьяну и начала тащить из хаты, требуя от полицаев расстрелять её. 
   Оля, что есть силы, закричала, цепляясь за маму:
    - Не-э-э-эт! Не на-адо расстреливать ма-мочку! Не-э-э-эт...
   Её братик Юра в это время стоял босой на лавке.
   Один из полицаев подошёл к нему и спросил:
   – Мальчик! Где твой отец?
Братишка молча показал пальчиком на портрет, висевший на стене.
Ганна орала на полицаев:
- Тащите её во двор! Она и её дочка помогали партизанам! Она – комсомолка! Её муж – коммунист! Он вместе с Красными воюет! Её, как жидов в Бабьем яру в Киеве, надо расстрелять вместе с детьми!  Пар-ти-за-а-анка!
И тут в домик спешно ворвался больной чахоткой дядя экономки, и кинулся к Ганне. И зашипел ей прямо на ухо:
  – Советские в хуторе!  Люди донесут, и тебя, Ганна, расстреляют за смерть этой семьи…
    Экономка вытаращила глаза, раззявила рот. От неожиданности онемела и окаменела.
    Полицаи, сшибая друг друга,  выскочили во двор, прыгнули в бричку, хлестанули кнутами по коням и опрометью помчались к лесу.
 Ганна пришла в себя, резко оттолкнула Татьяну, рванулась к выходу. Пустилась во весь дух за мчавшейся к лесу бричкой, оря:
- Ме-ня-а-а, ме-ня возьми-те-е! Сто-о-ой-те-е! Подожди-и-и-те-э...
Один из полицаев резко обернулся. Раздался выстрел. Ганна рухнула на тропу, как подсеченный бурьян. Потянулась руками вперёд, будто силясь ползти. Дёрнулась, изогнулась и застыла.
 Бричка скрылась в лесу.               
                СВОБОДА

Части Красной Армии вошли в хуторок Мехедиевку, в соседние Лохвицы,  гоня непрошеных захватчиков вон из родной земли!
 Мощными ударами с востока, юга и запада Советские войска разгромили  немецко-фашистские соединения и освободили  и Варну, и Черниговщину1.
  Шёл сентябрь 1943 года.

                ДОНБАСС

    Прошло почти 10 лет. Своё семнадцатилетие Оля встретила под землёй, работая на шахте им. Шмита в должности зарядчицы электровозных батарей в шахтёрском посёлке Буроз, что на Донбассе.
    Их отец не вернулся с фронта.  Квартиру в Варве разбомбили.
    И Татьяна, получив в горкоме комсомольскую путёвку, уехала вместе с детишками на восстановление шахт Донбасса. Тут дали работу. Дали жильё. Тут приобрела трудовой коллектив. Тут подросли её дети и окончили школу.
  Оля пошла работать вместе с мамой. И вскоре тоже приобрела авторитет в посёлке, как болеющая душой за общественное дело.  Создала семью, родила и вырастила и выучила детей.
  Юра тоже приобрёл профессию,  рабочий коллектив и создал семью.
      Донбасс, как добрый, заботливый отец, для них и тысяч, приехавших из разных уголков СССР на восстановление шахт и заводов, стал им второй родиной.

                БАТЬКО КОВПАК

    Годы летели птицами. Как-то Ольга Николаевна с напарницей по работе смотрела в клубе  кино про мужественную борьбу партизан под руководством Ковпака и Сабурова. Вдруг на экране она увидела своего спасителя! И вырвалось само:
- Оооон! Он же!
- Да тише ты! Кто он?- переспросила шепотом подруга.
- Он тот, кто спас меня тогда в лесу! Я же тебе рассказывала, как тонула в болоте в лесу ... Мехедиевские, Сокольские, Миргородские леса -  партизанские места... Надо же!
- Может, ошибаешься? Может просто – похож?
      Перед глазами Ольги Николаевны, как живые, плыли кадры воспоминаний своего военного сурового детства,  своей «партизанской» жизни на хуторке у самого леса...
  - Не ошибаюсь! Это был он – батька Ковпак!  Письмо бы написать, поблагодарить...
-  Поздно, подружка... Сидор Артемьевич Ковпак  в 1967 году умер... В Киеве...

               
                О. Гладнева

                Январь – май 2017г.