Обретение себя. Глава 12

      Светлана Константиновна лежала на диване, не в силах подняться. Волосы ее были взлохмачены, глаза  красны от постоянных слез. Ее сын Тема, ее единственная кровиночка, пропал, и надежды практически нет.  Вот уже август заканчивается, почти месяц прошел после исчезновения дорогого сыночка. Почему она не остановила его тогда?
     Сначала все отнеслись к его пропаже с сомнением, потом помогали ей, развешивали на подъездах  снимки Артема, облазали весь небольшой городок, прихватили окрестности,  даже водолазов вызывали, чтобы обследовать Зушу. Последней каплей стал визит ребят-рабочих с Теминого завода. Друзья собрали несколько тысяч не то чтобы на похороны, но, как они выразились, на разные расходы. Батюшка в Троицком храме посоветовал молиться: раз тело не найдено, значит, терять веру нельзя, может быть,  все  обернется к лучшему.
     Бедная женщина почернела от горя. Работать продуктивно не могла, ей дали отпуск, чтобы пришла в себя. Сестры старались поддержать, каждый день заглядывали к ней то старшая, то младшая, приносили еду, смахивали походя с мебели пыль, утешали, как могли. Дверь на лестничную площадку оставляли открытой, чтобы старушка соседка могла зайти в их отсутствие, мало ли что…
     Светлана Константиновна не хотела никого видеть, не желала никуда выходить. Когда же она была вынуждена выйти на улицу, то в каждом встречном и поперечном пыталась отыскать черты Артема. Несколько раз ей казалось, что она видит сына. Она хватала за руку молодого человека, но, когда он оборачивался к ней,  отходила с извинениями. «Тема, Темочка, где же ты?» - вопрошала женщина.
     Вот и теперь, вперившись взглядом через открытый балкон в прозрачное небо, она беззвучно молилась. Опустошенность  захватила ее в плен, она сменялась ропотом, приступами возмущения, истерикой. Смирения не было. Да и какое тут смирение? Оставалась крошечная надежда на то, что мертвым ее сына тоже не видели. Женщина, отвернувшись к стене, тихонько завыла. Казалось, вся  материнская боль, вся скорбь слились в этот вой. Светлана Константиновна скомкала простыню, которой накрывалась, и зажала этим комком рот. Пугать соседей ей не хотелось.
     На балконе послышалось какое-то движение, вроде почудился шум крыльев. Светлана Константиновна нехотя повернула голову. В комнату влетела белая голубка.  «Уж не душа ли это моего сыночка? - первое, что пришло на ум женщине. - А, может,  мне все чудится?» Однако птица приземлилась на стол, застеленный льняной скатертью с вышитыми по низу узорами. Казалось, целую вечность – птица и женщина – не отводили глаз друг от друга. А потом случилось еще нечто более странное: белая голубка начала исчезать. Если бы не утомленный горем организм Светланы Константиновны, она бы, наверное, заорала диким голосом от страха, но сейчас  ее состояние можно было определить словами из сказки «Марья-искусница»: «Что воля, что неволя, все равно… все равно…»
     Несколько времени потрясенная женщина лежала в заторможенном состоянии. Однако любопытство оказалось сильнее заторможенности и страха. Она увидела, что на столе что-то топорщится. Может быть, голубка перышки обронила? А если обронила, тогда ей ничего не привиделось? Превозмогая душевную и телесную слабость, Светлана Константиновна подошла к столу. На нем лежал маленький кусочек коры. Внимательно вглядевшись в него, женщина разобрала буквы, начертанные чем-то черным: «Я жив». Сердце матери неровно забилось, в голове зашумело. «Тема жив? Тема жив. Похоже, его держат в плену…» С душераздирающим криком женщина упала на пол, у нее отключилось сознание. А кусочек коры отлетел под диван.
     Скорая, вызванная старушкой-соседкой, примчалась в считанные минуты. «Микроинсульт»,  - констатировал доктор, обследовав больную.

(Продолжение следует.)