Новогодняя быль

        В детстве я очень любил лето. Летом можно было не мешкая, прямо в трико и майке, увидев в окне соседских ребят, мгновенно выскочить на улицу и вместе побежать на берег Енисея. А там купаться в протоках и карьерах, потом развести огонь, печь картошку, снимать с нее обжигающую кожуру и наслаждаться вкусом, который не получится ни у какого знаменитого повара, и даже у мамы. И никуда не торопиться, потому что даже в десять вечера еще светло.
        Осень я тоже любил. Осенью появлялось много фруктов, в том числе груши, сливы, арбузы. А за яблоками можно было просто съездить с друзьями в ближайшие сады, и при определенной ловкости и смекалки, нарвать за пазуху на обратную дорогу, и еще потом угостить знакомых во дворе. Правда яблоки были мелкие и не всегда вкусные, и назывались они не яблоки, а ранетки, однако острота ощущений от процесса их добычи не была меньше.
        И весну я любил тоже. Весной таял снег, по всем проталинам и дорожкам бежали ручьи, и мы кидали в них палочки-кораблики и бежали за ними, соревнуясь, чей кораблик быстрее, подталкивая их всякий раз, когда палочка застревала на мелководье или цеплялась за  берег. Заниматься этим мы могли часами, мечтая о дальних странах и приключениях. При этом ни один из нас в это время совершенно не думал ни о домашних заданиях, ни о каких-то проблемах с родителями, ни о ссорах с друзьями, ни об обязанностях по дому. Забывалось все плохое, и думалось только о наших корабликах и  путешествиях.
        Но больше всего я любил зиму. Зима в Сибири самая что ни на есть настоящая, без скидок на возраст. Слезы, сопли и слюни замерзают на морозе при первом же появлении почти сразу, и наряду с сибирским характером приобретают твердость и несгибаемость даже у самых маленьких сибиряков. Любая влага на лице приводит к растрескиванию кожи и грозит в дальнейшем неприятными ощущениями. Это на практике знает даже самый мелкий карапуз, поэтому и старается не плакать и не распускать нюни ни при каких обстоятельствах. Поэтому  что ни говори, но самые настоящие пацаны живут именно в Сибири.
        Зимой можно  играть в хоккей, строить снежные крепости а потом кидаться снежками, прыгать в сугробы с гаражей. А еще зимой бывает Новый Год. И после праздничной елки, Деда Мороза и подарков, наступают зимние каникулы и тогда мы с друзьями целые дни проводили на горках, и катались с них. Горок было много- и естественные, на крутом берегу Енисея, и искусственные, возле елочных городков, короткие и длинные, с трамплином, и без него. И мы катались либо на санках, лежа на животе, головой вперед, и  ногами поворачивая в ту или иную сторону,  либо на картонках, если горка была ледяная. Если катались на санках, то соревновались- кто быстрее, а если на картонке и по ледяной горке, то кто дальше проедет.
        И вот я разбегаюсь на старте, прыгая вперед, на ходу подсовывая под обледенелые штаны кусок картона, и стремглав лечу под гору, задирая ноги, чтобы не тормозить и проехать как можно дальше. А вот стоит Борька, там на гору поднимается Юрка, слева вижу Олежку, машущего мне рукой,  сбоку от него Сережка с Андрюхой, отряхивающим пальто от снега. Мельком на полпути замечаю впереди чью-то рукавицу. Наверное Толик  спускался  только что и потерял.
        А сам продолжаю катиться вниз, скорость понемногу снижается, и через какое-то время замечаю, что все вокруг не стоит на месте, а движется в своем направлении. Однако и я  все еще не остановился.
        Но где Толик? Вот же рукавица, которую я поднял на ходу и хотел ему отдать. Но Толика почему-то не видно. Может ушел куда? Зачем? Ведь здесь на горке так весело и хорошо.
        И Андрюха исчез. Вот же Сережка стоит, а Андрюхи уже нет.
        А посторонние люди и даже предметы почему- то начинают двигаться с каким-то ускорением. Аж голова кружится. Или это наоборот, голова кружится, и поэтому все так быстро движется?
        И вот Борьки тоже нет. Он же только что на гору залезал. Может там уже, просто мне не видно?
        А Олежка где? Да что это вообще происходит. А мир уже несется с огромной скоростью, и я внезапно понимаю, что никуда уже не несусь, не лечу, а так, шевелюсь едва, а вокруг какие- то молодые лица, однако не мои Борька с Андрюшкой, Олежкой, Толиком, Сережкой и Юркой, а совсем незнакомые люди.
        А   друзья уже ушли. Ушли с этой горки. И что тогда я здесь делаю один? И зачем тогда эта старая и грязная картонка, эта зима? Это лето, эта осень и весна? Забирайте их себе. А я пойду к своим друзьям. Ведь где-то же они есть. А с ними было так хорошо и радостно, что пожалуй имеет смысл их поискать и...