Платок бабушки Амины

Посвящается Арай и ее бабушке

       Бабушка Амина смотрела на дверь растерянным взглядом. Стены узкого коридора, окрашенные в грязно-горчичный цвет, придавали унылый вид сельской больнице. Единственная лампочка без плафона горела тусклым светом. Когда вышла медсестра, надежда вспыхнула в глазах старой женщины и тут же погасла. Она увидела в ее руках маленький сверток.
       - Апа, вот, возьмите…не выжил ребенок, преждевременные роды. Вы…закопайте его сами…
       Амина дрожащими руками приняла сверток от медсестры, которая тут же развернулась и поспешила обратно.
- Айналайын, подожди, - взмолилась бабушка Амина, чувствуя, что ноги не выдерживают тяжести обрушенной вести: дочка как моя, она жива?
- Очень тяжелое состояние, так врач сказал, завтра увезут в город, - поспешно произнесла медсестра и скрылась за дверью.
Бабушка Амина никогда не плакала в голос, даже когда хоронила мужа-фронтовика, и в одиночестве в самую тяжелую пору не позволяла себе слабость. Одеревеневшими пальцами она пыталась развернуть пеленку в серых разводах, но у нее не получалось.
        На ее смуглой обветренной коже лица мелкие и крупные морщинки сплели множество тропинок. В темно-карих глазах притаились надежда и печаль. Ей не суждено больше растить внука, выкрикивая его имя на закате, чтобы загнать в дом. Не будет уговаривать его выпить пиалу айрана,чтобы стал батыром, не будет штопать дырки на его штанах…
«О, Аллах, смилуйся надо мной! Лишиться и дочери, и внука – слишком тяжелая ноша для старухи. Забери мою жизнь, пусть молодые смогут насладиться Твоей весной!» - шептала она, покачиваясь в беззвучном рыдании.
       Наконец она развернула сверток и сердце ее заколотилось пуще прежнего. Крохотный красный комочек без ушей и носа, вместо глаз и рта едва заметные углубления. Ее дух перехватило, когда паучьи пальчики на тонкой ручке зашевелились…
      - Астапыралла, - выдохнула старая женщина, - кто-нибудь помогите, этот ребенок жив, еще дышит…
       Она, прикрыв маленькое тельце, прижала к себе и начала колотить в запертую дверь.
       - Что с Вами, нельзя здесь шуметь так, апа, - возмущенный голос молодой женщины прервал строгий окрик бабушки Амины.
       - Спасите малыша, по ошибке вы его признали мертвым. Сделайте что-нибудь…
Медсестра в белом халате терпеливо и медленно произнесла в ответ:
       - Апа, это не ребенок! Это недоразвитый плод, пока дойдете до дома он… он перестанет дышать. Не убивайтесь вы так! Главное, чтобы ваша дочка выжила…
       Медсестра смотрела на старушку сочувствующим взглядом,ей было искренне жаль Амину апа, которую в ауле все уважали и любили за ее мудрые речи и отзывчивость.
       Закопайте сами…перестанет дышать…это не ребенок… Горькие слова обухом оглушали сознание и бабушка Амина, низко опустив голову, жалко побрела в сумрачном свете узкого коридора.
       Она беспомощно опустилась на скамейку возле дома, когда с расспросами подбежала бойкая соседка Батима. Полнолицая женщина с бегающими глазами умудрялась узнать первой все,про всех,и по любому случаю имела свое, как ей казалось, особенное мнение.
       - Ой, что будет, что будет, - причитала она как заведенная, и пыталась заглянуть в сухие глаза бабушки Амины.
       - На все Воля Аллаха, - отрешенно ответила бабушка, бережно прижав сверток к груди.
       - Может сбегать к Беку,- затараторила снова Батима, - позвать его, он за пол-литра закопает так, что собаки не найдут…
       - Батима, иди с миром, говорить с тобой не могу.
       Обиженная соседка, что-то бурча про себя, поплелась к дому.
       Бабушка Амина, будто завороженная, поднялась со своего места и пошла неспешно в сторону старого кладбища. Там всегда лежали мотыга и лопата, оставленные кем-то и покрытые ржавчиной.
       Весна дышала полной грудью и склон горы открылся зелеными проталинами. Прошлогодний ковыль печальными волнами обнимал ветер, единственная березка возле кладбища склонила свои ветки над маленьким свертком…
       Отсюда с высоты горного склона было особенно заметно, как зашевелился и повеселел аул после долгой изнурительной зимы. Бабушка Амина медленно обвела взглядом родное село, будто оттягивала время, ее правая рука потянулась к сердцу, пытаясь унять его учащенное биение. Когда небольшая ямка была готова, она неторопливо развернула серую тряпку, чтобы взглянуть напоследок на свой потухший лучик. Вновь увидев, как паучьи пальцы на обеих тонких ручках сжались в кулак, она как подкошенная упала на землю, и зарыдала - голова ее беспомощно свесилась над будущей могилой…
       Никто не знает, сколько времени прошло. Солнце нехотя и медленно уходило на запад. Бабушка Амина тяжело приподнялась, расправила плечи и решительно сравняла ямку землей, навсегда похоронив свою боль, свои страдания, свои страхи и слезы.
       Как драгоценное сокровище она прижала к сердцу крохотное тельце, завернутое в пеленку с серыми разводами и мягко ступая по земле, начала спускаться с горного склона. Ее не покидало видение, что вокруг нее бегает белокожая девочка с тугими косами на плечах. Каждый ее шаг, каждое движение – это танец весны с переливами радуги и птичьим многоголосием.
       - Апа, смотри, - звонкий смех радует сердце старухи и на ее глазах куполом разворачивается белоснежный платок и покрывает голову…
       «О, Аллах, прости мое малодушие! Без Твоего ведома не падает листок с ветки дерева. Все предначертано в Твоей Книге судьбы, даже путь черного муравья на черном камне…»
       Как бабушка Амина вошла через свою калитку видела только Батима из окошка. Она покачала головой, заметив, как старуха прижимает к груди сверток. «Совсем выжила из ума», - пробормотала она…



       Дни шли вереницей, полные забот и надежды. Бабушка Амина достала из глубины сундука свой белый платок и накрыла им колыбель - бесык, который ожидал своего часа. Малышка вот уже сорок дней таилась в войлочной шапке – тумак. Несколько капель воды из пипетки, затем козьего молока и бабушка усаживалась рядом и пела старинные степные песни внучке, потом неторопливо рассказывала о том, как скоро вернется мама из больницы, будет работать учительницей, найдет себе хорошего мужа, который станет для малышки любящим отцом и заживут они безбедно и радостно…
       Зашла Батима и с порога спросила:
       - Как она, еще не померла?!- и не дождавшись ответа, продолжила. - Какая живучая оказалась, как бы калекой не выросла. Возраст у тебя на исходе, уйдешь, кому она нужна будет…
       Бабушка Амина вспылила не на шутку.
       - Да что вы за люди такие, кто не зайдет спрашивает: не померла ли? Почему, почему ни одна из вас не спросит – она поправляется? Уходи, Батима, слова у тебя черные и душа черная. Одно не могу взять в толк - и как тебе удалось воспитать сына Ахмета таким чистым. Видать, Бог ему благоволит, чтобы образумить такую женщину как ты…
       Батима вполголоса бормоча, развернулась, чтобы покинуть дом, и бабушка Амина вслед прокричала:
       - Отныне не заходите ко мне с такими словами… С добром идите ко мне, с миром…


       Бабушка Амина шла к дому счастливая, душа ее пела и ликовала. После удивленных взглядов растерянных врачей на руки ей выдали бумаги, и она получила в сельсовете новенькую «метрику» – свидетельство о рождении. Сколько месяцев миновало с того дня на старом кладбище. Бабушка Амина с благоговением благодарила Всевышнего за Его милость и за чудо…
       - Апа, апа, Ваш дом горит… - услышав эти слова, она едва устояла на ногах и выдохнув воздух, стремглав бросилась туда, куда люди бежали с ведрами и флягами.
       Саманный домик кольцом облизывало пламя, сизый дым поднимался в небо и рисовал причудливые формы бытия.Молодая женщина-соседка Злиха,которой доверила свою девочку, подбежала и сквозь рыдания бормотала несвязные слова...   
       - Балам, кулыншагым - там внучка моя, - никто не успел удержать бабушку Амину, вслед за ней кинулся в горящий дом соседский мальчик Ахмет.
       Время замерло… Люди ошеломленно смотрели, как скрылись в пылающем огне две фигуры. Батима, мать Ахмета упала на колени,рвала на себе волосы и причитала в голос, сотрясая кулаками воздух.
       Когда сквозь завесу дыма появился Ахмет,бережно поддерживая за поясницу бабушку и держа в руках колыбель, рухнула крыша дома...
       Женщины поспешили на помощь Амине, потерявшую сознание от едкого дыма. Кто-то приподнял Батиму, и показывал руками на живого Ахмета, брызгая ее лицо водой, пытаясь привести в чувство…



       На остановке в одиночестве сидела бабушка Амина. Она приходила сюда второй день. Все, кто спешил в сельский магазин непременно спрашивал у нее: куда собралась, бабушка?
       И она без устали и гордо повторяла: внучка должна приехать, первую сессию сдала, на одни пятерки, стипендию ей дали…
       Все радовались за нее. Девка у Амины-апа выросла на загляденье, умница, красавица.
       Батима шла по улице, несла авоську с хлебом и увидев соседку, присела рядышком.
       - Пойдем апа, чай попьем. Приедет внучка на автобусе – прибежит сама, молодая, резвая! Вот и Ахмет на нее заглядывает, - улыбнулась женщина. Она стала тише и медленно говорить, обдумывая каждое свое слово. Бабушка Амина взглянула на поседевшие волосы Батимы и вздохнула:
       - Если бы не твой Ахмет, Батима, не было бы внученьки, да и меня тоже…
       - На все Воля Аллаха, - пряча повлажневшие глаза, кротко произнесла соседка.
       После того страшного пожара сельсовет кинул клич и всем аулом – асаром -  подняли новый дом бабушке Амине.
       Издалека послышался звук мотора и из подъехавшего автобуса выбежала белокожая девушка с тугими косами на плечах. Каждый ее шаг, каждое движение – это танец весны с переливами радуги и птичьим многоголосием.
      - Апа, родная моя, как я соскучилась по тебе, - девушка присела на корточки и уткнулась в зеленый камзол, с невероятно родным запахом.
      - Айналайын, алтыным, - глаза бабушки Амины видели уже плохо и слезы застилали все вокруг, но сердце, сердце ликовало от счастливого потока, от объятий и слов ее лучика…
      - Вчера я опоздала на автобус, поэтому приехала сегодня, - виновато оправдывалась, обнимая аже, и прижимаясь к ней, как в детстве. – А ты откуда узнала, что я приеду, кто тебе сообщил, - удивленно расспрашивала она бабушку.
Амина улыбнулась и прижалась губами в ее светлый лобик: почувствовала, внученька, сердце подсказало.
      - Апа, смотри, - звонкий смех радует сердце старухи и на ее глазах куполом разворачивается белоснежный платок и покрывает голову…
      - Какой красивый платок, - ахнула бабушка Амина, - очень похож на тот, что достался мне по наследству от матушки…
       - Ты говоришь про тот платок, что покрывал мою колыбель и сгорел во время пожара в день моего рождения, - ее голос звонким ручейком переливался и завораживал внимание. – Вчера как увидела этот чудо-платок, так сердце мое застучало! Для тебя подарок, апа, с моей первой стипендии…
       Бабушка Амина уголком белоснежного платка украдкой утирала слезы.
       «О, Аллах, благодарю за Любящую Волю! Без Твоего ведома не падает листок с ветки дерева. Все предначертано в Твоей Книге судьбы, даже путь черного муравья на черном камне…»


Астапыралла - от арабского слова Астагфируллилях означает "Да простит Аллах и примет покаяние"
аже, апа - бабушка
балам - дитя
кулыншагым - жеребенок
айналайын - милая
алтыным - золотце
 

Иллюстрация из интернета