Новый год к нам идёт!

Новый год на моей родине в Советском Союзе был одним из самых ожидаемых и радостных праздников. Его отмечали все и везде. Каждый человек и взрослый и совсем еще малыш готовил к этому празднику подарки, из-за большого дефицита продуктов и деликатесов задолго до нового года закупались шпроты, икра всех цветов, сырокопчёная колбаска, маринованные огурчики, огромные банки с селёдкой, с зеленым горошком, жуткое количество майонеза, горчицу хрен, баночную ветчину "Ланчен мит", шоколадные конфеты и многое,  многое другое. Всё это тщательно упаковывалось в холодильники и морозильники и строго-настрого запрещалось есть всем членам семьи, так как это "на Новый год". Дети всегда отмечали Новый год в семьях, молодые люди ходили в гости, устраивались вечеринки,  а кому везло встречали этот праздник в ресторанах, но это были очень везучие и обеспеченные люди! Но главным образом, советские люди встречали Новый год дома!   
Первые пару лет мы по инерции отмечали Новый год в гостях у родителей или у друзей, но потом мы привыкли к коммунальной жизни, подружились с нашими соседями Инной и Сашей,  и стали отмечать этот праздник дома - в нашей коммунальной квартире.
Как я уже говорил, планировать праздничный стол хозяйки в Советском Союзе начинали задолго до Нового года из-за дефицита деликатесов. И наша коммуналка была не исключение. По этому случаю мы все начинали обмениваться информацией о том что, где дают. Вокруг нашего дома было несколько продуктовых магазинов: "Стекляшка" на Юрьевском переулке, "У чёрных" - на Сторожевой улице, "На Боровой", винно-водочный и булочная на Лонгиновской улице, а также рынок недалеко от "Авиамоторной".  Декабрьский вечер буднего дня выглядел приблизительно так: в квартиру буквально влетала соседка Инна с полными руками сумок и авосек  и  громко сообщала:  "У чёрных" сыр выбросили,  дают по полкило в одни руки!  Народу никого!". Или в таком же запаренном виде моя тогдашняя жена Лена громко сообщала о том, что в "Стекляшке" треску дают крупную, очередь не большая! Или дядя Саша громко голосил: "Мужики, на Лонгиновской  "Московскую" привезли - два грузовика!"
Я же специализировался на безалкогольных напитках, вине и пиве.  Объяснялась такая специализация очень просто: я тогда работал в ТАСС, а там время от времени в буфете на втором этаже нового здания "выбрасывали" чешское пиво, "Пепси-колу" и "Фанту", а у метро "Авиамоторная", через которую я возвращался домой, -  в магазине рядом с кинотеатром "Факел" - продавали вино,  иногда венгерское сухое "Серый монах" или "Токай", но чаще грузинское "Ахашени", "Саперави" или "Эрэти". Поэтому я, подзаняв у коллег денег, что-то покупал и пёр эти сумки с бутылками с "Арбатской" к нам на Сторожевую улицу. Но в этом-то и заключалась одна из положительных сторон жизни в коммуналке - коммунальная солидарность.  Дома я предлагал соседям свою добычу и все по-братски, то есть по-соседски, делили её, возвращая мне деньги. Недовольных не было! Конечно, это случалось не часто, но время от времени такое происходило.
Однако, надо оговориться, что всё о чём я рассказываю происходило до 1984 года, то есть гораздо раньше чёрных времен горбачёвского гонения на алкогольные напитки, когда водку давали в строго определенных магазинах и только по талонам, да еще и в обмен на пустую посуду. Я обязательно расскажу вам  и об этих временах, об усилении на этой почве той самой коммунальной солидарности, новых формах коммунальной взаимовыручки и братства, но попозже, а сейчас давайте вернёмся в начало 80-х в канун нового года!   
Итак,  наступал момент, когда масса продуктов в холодильниках, стоявших с комнатах у каждой семьи, достигала критического объема и всё уже не влезало. Тогда в ход шли авоськи. В них помещались, как правило замороженные до неузнаваемости, тщедушные и синюшные куры с желтыми ногами и полузакрытыми очень печальными глазами, венгерские (почему-то чаще всего продавались именно венгерские птицы) гуси, утки, индейки, страшного вида свинячьи или бычачьи хвосты и копыта для холодца,  замороженные до крепости метала огромные судаки,  другие, предназначаемые на новогодние праздники, продукты, которые в той или иной степени могли без ущерба переносить ужимки и прыжки московского климата. Надо сказать, что всё это тщательно упаковывалось в пластиковые пакеты, которые предохраняли еду от ворон, уличной сажи. В нашем районе упаковка была особенно тщательной: рядом была знаменитая Москва-Сортировочная!  Проходя по улицам нашего рабочего района и созерцая фасады пятиэтажек, с трудом можно было найти кухонную форточку не обременённую авоськой с каким-нибудь продуктом. Я недавно проезжал по этому району, и заметил авоськи на форточках, но их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Всё меняется! И это хорошо, господа! И это - правда!
  За несколько дней до Нового года, еще только входя в наш коммунальный подъезд сразу же ощущалась атмосфера приближения праздника. На лестничных площадках стоял стойкий запах варящегося холодца и домашних пирогов. На 31 декабря все хозяйки старались взять "отгул". "Отгулы" в те годы давали за внеочередные дежурства, участие в патрулировании улиц в качестве "Народного дружинника", а наибольшее количество "отгулов" начислялось за донорство! Поэтому все с удовольствием шли и в дружинники и в доноры, заранее запасаясь таким ценным "капиталом" как "отгул"! 
С самого утра в квартире царило приподнятое настроение. Мужчин и детей старались поскорее выставить на улицу "погулять" или купить что-то необходимое. Ну, конечно, мужчины были только "за"и с удовольствием покидали переполненную квартиру.  Выгуливали детей, как правило около нашего "придворного" кинотеатра "Спутник", где в осушенной давным-давно чаше Синичкиного пруда устанавливалась  ёлка и со склонов бывшего пруда дети, да и папы тоже, с остервенением катались на санках.
 Рядом с Синичкиным прудом проходила Солдатская улица, на которой находился пивной бар-автомат, где можно было налить  333 г пива за 15, а позже за 20 копеек. Кружек в баре, конечно, на всех не хватало. Изобретательные мужики придумали вот что, они брали пустой молочный пол-литровый пакет, знаете, такой синий с белым в форме высокого параллелепипеда срезали с него верхнюю часть, тщательно его мыли от остатков молока. И после просушки получался аккуратный складной  стакан. Этот стакан в сложенном состоянии всегда находил место во внутреннем кармане зимнего пальто рядом с единым проездным билетом. Наличие такого стакана давало его владельцу невероятное преимущество перед теми, у кого такого стакана не было: в пивном баре не надо было, истекая слюной, вставать в очередь за кружкой. Можно было, неторопясь,  вальяжной походкой прямо от входа сделать несколько решительных шагов к пивному автомату и, достав и разложив свой пакет-стакан,  сразу набухторить в него вожделенный напиток.  Притом хоть и говорилось что одной 15-копеечной монетой ты оплачиваешь 0,333 л пива, в пол-литровый пакет влезало две порции и еще оставалось место для пива! Чудеса! Сейчас такого, конечно, уж не встретишь!
Итак, папы, покатавшись с детьми на санках со склонов Синичкиного пруда, договаривались между собой и, оставляя кого-то одного следить за малышнёй, быстрым шагом удалялись в пивную. Благо она находилась буквально в двух минутах. Первый, кто насыщался этим божественным, хоть и разбавленным пенным напитком, бежал на смену дежурному.
 И пусть под ногами в пивной была вода, туалет был вонючим, а пиво  жидким, мы всё равно были счастливы, наши дети с весёлыми криками катались с горки, наши жёны готовили для нас праздник, впереди был Новый год и вся жизнь! И всё было ясно и понятно и настоящее и будущее! Вот пишу эти строки, а у самого прямо вкус того времени на губах, а запах в носу!
Вторая половина дня 31 декабря всегда обозначалась дневным сном ребенка. Но дети в коммуналках давно привыкли к тому, что во время их сна жизнь кипит вокруг их кроватки. Комната-то одна, а дела-то ждать не будут. Ребёнок спит так крепко, что можно разговаривать спокойным голосом. Стол выдвигался на середину комнаты и раздвигался до максимально возможной величины. На стол из таинственных мест шкафа доставались лучшие тарелки, рюмки и раскладывались приборы и салфетки. Время от времени с кухни приносились различные блюда к новогоднему ужину и помещались в холодильник. Ёлка сверкала новогодними огнями. Телевизор не выключался с самого утра.
И вот уже дамы приступают к новогоднему переодеванию и торжественному раскрашиванию лица, а мужчины раздумывают надевать им носки или так уж и оставаться босиком - всё равно в тапках. Но знаменитая поговорка о том, как Новый год встретишь - так его и проведёшь - берёт верх. И вот уже стройные молодые дамы с прическами Аврора, как у голосистых солисток АВВА,  боевым праздничным макияжем, а их мужья в костюмах и галстуках , возбужденные дети одетые в наглаженные праздничные костюмчики и платьица, чинно продефилировав на кухню для поздравления соседей с праздником и вручения им мисочки с каким-нибудь фирменным собственным блюдом, наконец-то усаживаются за стол в своей комнате и провожают старый год под волнующую музыку Таривердиева, звучащую из телевизора, где уже идет любимая всеми "Ирония судьбы..."
Кстати о телевизорах! В те годы - конец 70-х, начало 80-х, цветные телевизоры были далеко не у всех. У нас, например, был черно-белый телевизор "Енисей"! , который мы купили у одной из родственниц близкого друга наших соседей справа то ли за 15, то ли за 20 рублей! Это была страшная удача, поскольку телевизор хоть и был  черно-белым, но в нормальном состоянии, на собственных длинных ногах , да еще и к нему давалась и модная комнатная антенна. Пульта у него конечно не было, тогда о дистанционных пультах, да еще беспроводных у нас даже  и не знали.
У нас была маленькая комната. Места не было вообще, по левой стенке стоял холодильник за ним в стык стоял трехстворчатый шкаф, затем стояла софа "Лира" (она же двуспальная кровать), потом промежуток сантиметров 40-50 и стена. Окно было напротив двери, а справа стоял маленький книжный шкаф, две полки за стеклом которого служили еще и сервантом, затем стул, стол, еще один стул, детская кроватка и на простенке между углом и дверью висела такая вешалка для зимней одежды, а потом опять дверь.  Такая вот была теснота! 
Так, вот, я и ухитрился в тот самый промежуток между концом дивана и простенком стены с окном буквально запихнуть телевизор. Я как бы обнял его за ножки у основания,  сжал их к центру, вставил телевизор в простенок, а потом разжал руки, ножки разошлись в стороны и телевизор намертво встал в пустующую нишу. Получалось очень удобно лёжа смотреть телевизор, да еще пальцами ног можно было переключать программы, а также включать и выключать.  Ну, чем тебе не дистанционный пульт!
Проводы Старого года и встреча Нового была традиционной: еда тост, еда тост, куранты, тост, поздравления, подарки, еда, куранты тост, еда и постоянно телевизор. Это было искренне, тепло и очень по-доброму и по-домашнему. Нам было хорошо и приятно, а это-то и есть самое главное для человека!
Но наша коммунальная квартира не могла так просто встретить Новый год. Часов в 11 вечера к нашей соседке напротив тёте Тамаре  и её гражданскому мужу дяде Саши приходил Тамарин сын от первого брака с женой и дочкой (может быть двумя дочками не помню уже!). Они также как и мы традиционно по-семейному начинали свой праздник. И вот, когда накал праздника уже спадал: кто-то уже укладывался спать, кто-то решил помыть посуду на кухне, чтобы утром этим не заниматься, кто-то тихо дремал у телевизора под звуки передачи "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады", в комнате тёти Тамары и дяди Саша началась возня и приглашенные возгласы. Потом всё на время стихало, но через некоторое время раздавался грохот разлетающейся мебели и в общий холл через грохнувшую от удар дверь с женским визгом, воплями и криками: "Убью сука- б...ть!"   вкатывался клубок тел. Все соседи моментально выскакивали в холл почти одновременно, как будто только и ждали этого момента!  Мужчины делали попытки вмешаться, их женщины с мольбами висели на них, умоляя вернуться в комнату, мол, " Не наше дело, ты итак выпил, ты еще и виноватым окажешься, иди уж спать!", а заспанные дети с восторгом и огромным интересом наблюдали эту традиционную новогоднюю битву.
А события тем временем стремительно развивались. Внизу этого живого клубка тел, как правило оказывался дядя Саша. Он ревел, как лось во время гона, пытаясь сбросить с себя молодого соперника (сына тёти Тамары), который мёртвой хваткой вцепился ему в горло и душил его изо всех сил. При этом дядя Саша был почему-то в трусах и майке, а противник в костюме и галстуке. Сверху на сыне висела его худая жена, а вокруг скакала тётя Тамара, размахивая почему-то табуреткой и половником и нанося этим своим оружием беспорядочные удары по всему, что подворачивалось ей под руку. Соседи первые минуты внимательно наблюдали эту сцену, а потом начинали потихоньку давать какие-то советы:  " Водой из ведра их надо облить! Враз успокоятся!", "Не! Водой нельзя! Этот вон в костюме! Испортить можно!" , "Милицию вызвать надо! Пусть они разбираются!",  "Куда милицию в новогоднюю ночь! Они там все пьяные уже! Куда они поедут! Да и на улицу в автомат идти звонить мне в лом! Хочешь иди!"
В какой-то момент вся эта куча-мала распадается и в середине поля боя остается один дядя Саша. Он громко орёт: "Не подходи! Убью! Сука-б...ть!" и рвет на себе майку, прямо как в фильме "Джентльмены удачи". Дамы в ужасе отшатываются, мужчины напрягаются, а дети с любопытством выглядывают из-за маминых юбок. На мгновение повисает тишина, которую разрывает вопль сына , который , как таран сбивает дядю Сашу с ног врезаясь ему прямо в оголенное выпяченное пузо, украшенное синими зековскими татуировками.  Дядя Саша, не выдержав натиска падает на спину и ударившись головой об калошнице замирает. Сын, поняв, что противник  повержен, поворачивается ко всем и говорит:"Несите веревки! Вязать будем!". Но в это время дядя Саша приходит в себя и совершенно спокойным голосом говорит: "Идите на х.. со своими верёвками! Я не буду больше! Пустите я спать пойду!" Все улыбаются кто-то выносит какую-то выпивку все еще раз поздравляют друг друга с Новым годом и расходятся по комнатам. свет выключается наступает тишина! Конец первого акта, занавес!
Но это была бы не коммунальная квартира, если бы этим всё и заканчивалось бы! Минут через 20-30, когда уже все окончательно успокаиваются, а некоторые уже даже успевают заснуть, история продолжается.  В тиши новогодней ночи на всю. квартиру раздается крик : "Ой! Ой! Ой! ААААААА! Сука-б...ть! Больно!" , а затем: "Убилииииииии!". Все, кто в чём выбегают холл. Дверь комнаты тёти Тамары распахивается и наружу вылетает её сын в крови от пояса и ниже! А за ним с мстительным криком победы: "Убью сука-б...ть! Кишки выпущу и съем!" потрясая вилкой в одной руке и ножом в другой выбегает дядя Саша, а за ним верещащая тётя Тамара и жена сына, а также его дочки или дочка (не помню уже).  Все орут! Понять ничего невозможно! Сын прихрамывая и оставляя кровавые следу на полу мечется по холлу , норовя спрятаться за кем-то из соседей или юркнуть в какую-то открытую дверь. Дядя Саша гоняется за ним, пытаясь предугадать направление движения противника, чтобынанести решающий удар вилкой. При этом на кончике вилки виднеется кровь!  Дамы быстро закрывают двери, заталкивая в комнаты любопытных детей! Улучив момент, Саша - мой сосед справа - студент ГИТИСА  и весьма крепкий мужчина - со спины запрыгивает на дядю Сашу и валит его на пол,  скручивает ему руки. а остальные соседи мужеского пола вырывают из них и вилку и нож! Появляются кухонные полотенца и дядю Сашу надёжно фиксируют. Он отбивается, ругается чёрными словами и рычит! Раненый сын тёти Тамары в одних трусах и в майке уже в ванной.  Смывает кровь и подвывает! Дядю Сашу связывают полотенцами и  тащат в комнату на кровать. Он извивается и старается кого-нибудь укусить или лягнуть.  Но когда его укладывают на кровать, он сразу же отрубается и засыпает при полном свете и связанный.  Через очень короткое время раздается его богатырский храп!
Тётя Тамара наперебой со своей невесткой рассказывает, что она уже уснула, а "Сашка, сука, он же с краю спит,  для вида полежал еще и потом поднялся. Главное я ничего слышала, - продолжает она, - Я ж не пьянею никогда, поэтому сплю чутко! " Что-то мне эта фраза напомнила!
"А мой-то и не спал вовсе,- продолжает дрожащим голосом невестка. Всё ждал, когда они заснут. Он ж меня любит! Мы думали они-то и заснули! Вот он и ко мне! А этот кивает на дядю Сашу, подкрался и вилкой его прямо в жопу! А я-то не поняла сразу-то что это! Думала это я ему там больно-то что-то сделала, но потом смотрю течет! А этот-то давай за ним носится с вилкой, да ещё и ножик схватил со стола! Чуть не зарезал совсем!"
Постепенно успокаиваясь мы интересуемся , а из-за чего спор-то, но уже никто ничего не помнит. Все устали, дело к рассвету, волшебство новогодней ночи с её чудесами заканчивается, город засыпает. Еще не спящие соседи собираются на кухне и поднимают традиционный тост "За всё хорошее!". Картина, как говорится, маслом: все дамы в ночнушках, кто в длинной, кто в короткой, мужчины в трусах. Прямо какая-то коммунальная эротика! Все успокаиваются и постепенно расходятся.
А за окном разгорается первый день нового коммунального года. Я смотрю в окно. Вижу как на наш подоконник тихо ложатся снежинки. Где-то на станции диспетчер объявляет по громкой связи: "Четырнадцатый, подавай на пятый сто сорок второй! На пятый, говорю, на пятый!" Гремят на стыках вагоны поезда, истошно свистит утренняя электричка. На улице никого! Огромный город спит!
И вдруг, из-за стены доносятся звуки знакомой мелодии: " Goodbye, my love, goodbye, Goodbye and au revoir, As long as you'll remember me, I'll never be too far. Goodbye, my love, goodbye, I always will be true, So hold me in your dreams Till I come back to you!......"

Я улыбаюсь и понимаю, что жизнь прекрасна, жизнь продолжается и все ещё впереди! И всё у нас хорошо!