Стихи о советском паспорте

Это стихотворение знаменитого советского поэта Владимира Маяковского  вряд ли знает современная молодежь.  Нет Советского Союза, и не у всех есть гордость за свою Великую Родину. Некоторые готовы покаяться перед оккупантами, что много их убили, как школьник из Нового Уренгоя в немецком парламенте – бундестаге. Не так было в пору моей юности и молодости. И для меня лично это стихотворение очень знаковое. Сейчас расскажу, почему.

Но вначале напомню это стихотворение.
Я волком бы выгрыз бюрократизм.
К мандатам почтения нету.
К любым чертям с матерями катись
любая бумажка. Но эту…

По длинному фронту купе и кают
чиновник учтивый движется.
Сдают паспорта, и я сдаю
мою пурпурную книжицу.

К одним паспортам – улыбка у рта.
К другим – отношение плевое.
С почтеньем берут, например,
паспорта с двухспальным английским левою.

Глазами доброго дядю выев,
не переставая кланяться,
берут, как будто берут чаевые,
паспорт американца.

На польский – глядят, как в афишу коза.
На польский – выпяливают глаза
в тугой полицейской слоновости –
откуда, мол, и что это за географические новости?

И не повернув головы кочан
и чувств никаких не изведав,
берут, не моргнув, паспорта датчан
и разных прочих шведов.

И вдруг, как будто ожогом,
рот скривило господину.
Это господин чиновник
берет мою краснокожую паспортину.

Берет – как бомбу, берет – как ежа,
как бритву обоюдоострую,
берет, как гремучую в 20 жал
змею двухметроворостую.

Моргнул многозначаще глаз носильщика,
хоть вещи снесет задаром вам.
Жандарм вопросительно смотрит на сыщика,
сыщик на жандарма.

С каким наслажденьем жандармской кастой
я был бы исхлестан и распят за то,
что в руках у меня молоткастый, серпастый
советский паспорт.

Я волком бы выгрыз бюрократизм.
К мандатам почтения нету.
К любым чертям с матерями
катись любая бумажка. Но эту…

Я достаю из широких штанин
дубликатом бесценного груза.
Читайте, завидуйте,
я – гражданин Советского Союза.

Мы учили это стихотворение в школе наизусть.  В старших классах учительницей русского языка и литературы была  директор школы Аляева Валентина Николаевна. Она была строгой, но без фанатизма, свойственного некоторым предшествующим в нашей школе директорам, как Кадацкий и Синеговский. Нет, она была справедливой и не придиралась по мелочам, много помогала отстающим. Очень хорошо знала свой предмет, и не только в пределах школьной программы. Когда я учился в 11 классе, она решила подарить всем школьникам накануне Ноябрьских праздников концерт школьной художественной самодеятельности. Для нас это было частым явлением, школьная художественная самодеятельность выступала часто. Но на этот раз Аляева решила расширить программу за счет учеников, которые не являются постоянными участниками самодеятельности.

Однажды на уроке, прослушав, как я прочитал это стихотворение наизусть, выполняя домашнее задание по литературе, он сказала:
- Ты должен выступит со сцены  на концерте художественной самодеятельности перед 7 Ноября. Читаешь ты хорошо, но я тебе должна еще кое-что подсказать.

Сказано это было таким тоном, что возражать директору было бессмысленно. Я и не возражал.  Стал дома повторять стихотворение, чтобы оно, как говорят, «от зубов отскакивало».  Но я читал, как обычный школьник, хорошо выучивший, вернее, вызубривший урок, без особого выражения, разве что громко.  Поэтому накануне выступления, дня за два, меня пригласила в свой кабинет Валентина Николаевна. Наши семьи дружили,  мой отец был директором соседней восьмилетней школы в Оглонгах, и я был свидетелем поведения директора нашей школы в застольях. Оно было совершенно естественным, без всякого апломба, свойственного некоторым начальникам. Поэтому я без особого паитета пришел в кабинет директора школы.  Началась репетиция, перед которой Валентина Николаевна кое-что мне подсказала, чтобы я мог понять ситуацию, в какой оказался Маяковский в этом стихотворении. Она рассказала примерно следующее:
- Ты уже прочитал биографию Маяковского и знаешь, что он довольно часто ездил за границу. Тогда туда ездили очень редко, обычно дипломаты и министры, да еще представители бомонда, к которому относился Владимир Маяковский. Паспортов у всех граждан Советского Союза еще не было, ведь это были 20-е годы. Колхозники вообще намного позже получили паспорта. Но для заграничных поездок паспорта выдавались, причем специального образца. Для иностранных таможенников, а это именно они проверяли паспорта на границе, это было редкостью. У них отношения к паспортам было разное, на что и указывает Маяковский. Американский и английский паспорт брали с почтением, а все другие с пренебрежением, как простую бумажку. И вдруг – советский паспорт. Ты знаешь, что к нашей стране у многих было отношение плохое, ненавидели они Советский Союз. И таможенники в том числе. Но вот простые люди относились к нам с любовью. Вот тот же носильщик хоть задаром мог отнести вещи Маяковского. Поэтому, когда ты будешь произносить слова о нем, надо теплее это сказать. Ты представь себя Маяковским, ты и похож внешне на поэта. Высокий, черноволосый, крепкий. И голос должен быть соответствующий. Ты слышал по радио стихи в исполнении Маяковского? Вот так примерно и читай это стихотворение. Особенно четко надо говорить в финале – читайте, завидуйте, я гражданин Советского Союза!

Мне пришлось несколько раз прочитать стихотворение в кабинете директора школы, прежде чем её удовлетворило мое исполнение.  Так же, как требовала Аляева, я прочитал «Стихи о советском паспорте» со сцены в школе, а через пару дней со сцены клубе, где было торжественное собрание, концерт в честь очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Но на обоих концертах я еще играл в школьном духовом оркестре как при исполнении гимна СССР и на танцах.

Так что моя учительница Аляева Валентина Николаевна открыла мне глаза не только на исполнение этого стихотворения, но и на то, как относились за границей к Советскому Союзу, первому государству трудящихся. Вообще мне нравилось творчество Маяковского, настоящего трибуна, который и часто читал свои стихи сам. Они частенько звучали по радио, необычные, как будто рубленные фразы, не всегда легко запоминающиеся, зовущие на подвиг во имя Отчизны. Патриотические стихи, настоящая партийная пропаганда советской эпохи. С учетом того, что наша страна победила в Великой Отечественной войне, у меня самого была гордость за нашу Великую Родину, которую я пронес через всю жизнь. Так же на всю жизнь я запомнил это стихотворение. Когда я иногда в ванной комнате под душем начинал декламировать его,  в квартире все затихало.  Только жена кричала:
- Прекрати.  Это не сцена, а ванная комната.

А Валентина Николаевна через несколько месяцев привлекла меня еще к одному выступлению со сцены, теперь уже в роли Евгения Онегина, где мы с моей одноклассницей Ларисой Шарабариной сыграли небольшую сценку из этой поэмы Александра Пушкина. Об этом у меня есть отдельное произведение. http://www.proza.ru/2017/12/29/38.  Так что мы в то, советское время жили вполне полноценной жизнью, несмотря на то, что это был далекий северный поселок, иногда на неделю оторванный непогодой от Большой Земли, как называли многие северяне цивильную жизнь.

Именно с этого стихотворения я стал привыкать выступать перед большим количеством людей со сцены. Потом это были выступления на конкурсах КВН в медицинском институте,  выступления перед комсомольцами на собраниях в качестве комсорга экипажа подводной лодки,  перед коммунистами и трудовым коллективом больницы в качестве парторга, перед врачами-рентгенологами уже в должности главного рентгенолога края. Потом начались выступления перед трудовыми коллективами больниц и медицинским активом края в качестве заместителя начальника краевого органа управления, как бы он не назывался (крайисполком, администрация края, правительство). Последнее мое публичное выступление в Хабаровском крае состоялось на коллегии администрации края с участием не менее трехсот участников этого совещания. И во время жизни в Сибири мне тоже пришлось частенько выступать перед большим количеством собравшихся как директору городской больницы.