Как волка ни корми... часть 1

  В январский зимний вечер семья Петровых была почти в сборе. Не было только главы этого семейства, который ушёл из семьи год назад к любовнице,  да сына Петра, что находился сейчас в тюрьме за  ограбления  граждан.

          Срок его заключения заканчивался, и уже через неделю, если всё будет нормально, он  вернётся домой. Возвращение сына радовало мать и в тоже время пугало.  Надежда Ивановна, так звали мать семейства, не знала, каким сын вернётся из тюрьмы, и это неведение её тревожило.
   Ей было пятьдесят  лет, но выглядела она старше. Бледное, худое лицо Надежды Ивановны выдавало её болезненное состояние, а потухшие серые глаза последнее время, всегда были грустными. Она вышла на пенсию в пятьдесят лет по льготной сетке, так как работала на вредном производстве. Постоянные сердечные приступы мучили её, и ни о какой работе на пенсии не могло быть и речи.

      Помимо сына у неё было ещё две дочери.  С дочками проблем она не испытывала. Старшая, Виктория, была ей помощницей и опорой. Она была на все руки мастер и не боялась никакой работы.  В свои двадцать пять лет замуж она выходить не торопилась. Девушка была просто красавицей: выше среднего роста, стройная, с густыми ярко-рыжими волосами и карими глазами. Мужчины не обделяли её своим вниманием.

      Младшая дочь Ирина была ещё школьницей и училась в одиннадцатом классе. Она  училась хорошо, и у учителей к ней претензий не было. У Ириши тоже были  ярко-рыжие волосы, но глаза у неё были серые.  По красоте она нисколько не уступала сестре. В школе и дома её звали Солнышком. В их семье вообще все были рыжеволосыми, только цвет глаз разный.

      В этот вечер семья собралась в гостиной для того, что обсудить возвращение брата. Новогодние праздники уже давно прошли, но ёлка ещё стояла в углу комнаты.  Мать села рядом с ёлкой, в свое любимое кресло, и обратилась к дочкам:
     – Знаете, мои дорогие, меня очень волнует возвращение Петра. Я уже подготовила его комнату, а вот  мысли мои  в беспорядке. Что-то меня тревожит. Скорей всего, рассказ соседки, у которой сын после тюрьмы, умер от туберкулеза. Да и люди, которым Пётр причинил неприятности, могут мстить ему. Помните, как один мужчина кричал на суде,  что отомстит ему за сына, которого Пётр избил?   Боюсь, что он не один такой. Да, трудные у нас сейчас наступят дни. Я попрошу вас, постарайтесь  чаще быть с братом. И  если что-то плохое заметите, сразу же говорить мне.

     – Не волнуйся, мамочка, – сказала Вика, – мы обязательно присмотрим за ним. Окружим его лаской и заботой.  Ведь он там не на курорте отдыхал, а был среди заключенных – таких же, как и он. И как на него повлияли сокамерники, мы не знаем. Будем надеяться, что всё обойдется.
    – Да, мамочка, не волнуйся, –  сказала Ириша, и взяла мать за руку. – Мы всё сделаем, как ты скажешь.  Только не волнуйся, а то снова у тебя будет болеть сердце.

     Обе дочери обняли мать  и, успокоившись, она подумала, как ей повезло с ними.  Потом дочери ушли к себе, оставив мать одну.  Жили они в общежитии, в четырех смежных комнатах. Но из этих смежных комнат они сделали раздельные, и у них образовался ещё маленький отдельный коридорчик, из которого получилась уютная прихожая.  Мать находилась в большой комнате, которая была у них гостиной, а остальные три занимали дети. В общежитии был большой коридор, в котором размещались две кухни и два санузла с душем.
 Надежда Ивановна легла спать, но сна не было. Мысли о сыне всё ещё беспокоили её.

      И вот наступил день освобождения Петра. Мать со старшей дочерью с самого утра были у тюремной проходной.  Им пришлось долго ждать, пока выйдет Пётр. Но когда они увидели его, то были ошеломлены тем, как он изменился.  Он показался им совсем чужим человеком. Если бы они встретили его в толпе, то точно не узнали бы. Он стал как будто ниже ростом и очень  повзрослел, – хотя ему исполнилось только двадцать три года, а взгляд очень серьезным. При виде его у матери подкосились колени. И почему-то она не почувствовала в этот момент радости от этой встречи с сыном. Она подошла к Петру, внимательно посмотрела  ему в глаза, и крепко прижала к груди.

     – А ты изменился, сынок, – сказала мать. – Видно, жизнь у тебя была не малина. Я так тебя ждала, Петруша, и сёстры тоже ждали. Но разве можно сравнить нашу жизнь здесь с той, которую ты перенёс.
     Пётр ничего не ответил, а только предложил поехать домой. Дома был приготовлен вкусный обед, и было видно, что Петра здесь ждали. Стол был накрыт так, как только накрывают на праздник, – с красными розами посередине.  Это были любимые цветы Петра ещё со школы. Именно красные розы он подарил своей первой учительнице и с тех пор  считал, что это самые лучшие цветы на свете. Пётр с удовольствием принял душ, и все сели обедать.

     За столом разговор  не клеился, и в общении чувствовалось какое-то напряжение.
     – Я вижу, вы отвыкли от меня, – с грустью сказал Пётр. –  Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Завтра отмечусь в полиции, что прибыл на место.  Правда, первое время придётся  часто там бывать, но потом  всё уладиться. Пойду работать, буду получать зарплату, и  всё будет нормально.
     – У мамы больное сердце, она уже два раза лежала в больнице, – почему-то сказала  Ириша и осеклась.

     – Да нет, что ты, нет. У меня всё хорошо, – встревожено сказала мать. –  А  это просто так, немного прихватило, нервы. И вовсе мы не отвыкли от тебя, а наоборот, ждали твоего возвращения. Мы тебя любим, и на работу сразу ты не пойдешь, а отдохнёшь немного, а потом уж.

    На глазах матери появились слезы.  Пётр вышел из-за стола и, обняв мать,  сказал:
    – Мамочка, я тебя очень люблю, и сестрёнок, конечно, тоже.  Я всегда там думал о вас. Я понимаю, что виноват перед вами, а особенно перед тобой, мама. Ты растила меня и хотела, чтобы я был честным и хорошим человеком, а получилось вот как…  Там я часто хотел вслух произнести слово  «мама», а  произносил его только в мыслях. Поверь, я никому не дам тебя в обиду и не позволю болеть твоему сердечку.

     После этих слов он встал перед матерью на колени и прижался щекой к её руке.  И было видно, что он действительно её любит и говорит  всё это от души. Мать ласково погладила его по голове, но волнение в её глазах не исчезло.

         Прошло почти два месяца после возвращения Петра домой.  Сын стал хорошо выглядеть, ничем  не огорчал мать, и сёстры на него не жаловались. Приближался женский праздник – 8 Марта. Пётр усиленно пытался устроиться на работу, но пока его никуда  не брали. Правда, ему удавалось иногда подрабатывать в разных местах грузчиком, но  это случалось редко.

     Вика помимо основной работы  взялась  отремонтировать одну из кухонь в общежитии, на их этаже. За эту работу обещали ей неплохо заплатить, а деньги семье  были очень нужны. Ведь их семейный бюджет состоял только из зарплаты Вики и пенсии матери, поэтому им часто приходилось  экономить,  помимо еды, и на других нуждах.

     За два дня до праздника, Пётр пошёл отметиться в полицию и долго не возвращался. Все уже начали волноваться за него. Мобильного телефона у него не было, и связаться с ним было невозможно. Пётр пришёл только в десять вечера, извинился перед мамой и сказал, что встретил друга, который пообещал ему помочь с работой.  Надежде Ивановне было приятно, что, встретив друга, сын не выпивал с ним и трезвым пришёл домой. Правда, Пётр и так не злоупотреблял спиртными напитками, но после тюрьмы мать часто за него волновалась по каждому пустяку. Успокоившись, она  пошла спать. Вика разогрела брату ужин, пожелала ему спокойной ночи и  ушла в свою комнату.

     Наступило 8 Марта.  В этот день все были дома. Мама ещё лежала в постели, а дочки готовили завтрак. Пётр поздравил сестрёнок с праздником, потом подошёл к постели матери и протянул ей коробочку. Это были духи. Флакончик стоял в коробочке на шелковом лоскутке. Мама обрадовалась подарку, поцеловала сына и сказала:
   – Спасибо тебе, сынок. Только не надо было тратиться. Я тебе даю деньги на необходимые расходы, а ты экономишь. Ты всегда был экономным, и даже когда был маленьким, покупал мне подарки на сэкономленные обеденные деньги.
    – Мамочка, я просто хотел сделать тебе приятно. Ну, а деньги я не экономил, а заработал.  Правда, моего заработка хватило только тебе на подарок… – но не успел он договорить, как в комнату вошла Вика.

     Мать сразу же показала ей подарок Петра.  Вика взяла его в руки, но когда она достала флакон, то на лице её появилось удивление. Эту перемену в её лице заметил Пётр. Он как-то напрягся и не стал  больше ничего говорить матери.
    – Да, духи действительно хорошие, – сказала Вика, взглянув на брата. – Ну, я пойду, мама, на кухню, там у меня ещё много работы.

    Она отдала коробочку матери и вышла из комнаты. Пётр вспомнил про какие-то важные дела и тоже вышел. Он направился к кухне. Виктория ожидала его появления и не удивилась, когда он пришёл, а только спросила:
    – Откуда у тебя эти духи? Где ты их взял?
    – Мне их дала твоя подруга, когда два дня назад я был у неё. Помнишь, я пришёл поздно домой, так вот в тот день она мне их и дала. Только не говори маме, что это Светкины духи. А как ты поняла, что это её духи?
    – Да это я их ей подарила, и лоскуток этот положила под флакон. Хорошо, я не скажу маме, но Свете позвоню.

     Она достала мобильный телефон и позвонила подруге. Трубку никто не брал.  Вика ещё несколько раз набрала номер подруги, но ответа не было.
     – Странно, – задумчиво произнесла сестра, – мы договорились, что сегодня  с ней встретимся.  Она ещё хотела мне рассказать о чём-то важном, но о чём – не сказала.  Может, у неё изменились планы, ведь мы договаривались с ней о встрече  ещё два дня назад.  Странно, очень странно.

     Немного помолчав, Вика спросила брата:
     – Она ничего не просила мне передать?
     – Нет, ничего. Мы просто пили чай и  говорили  с ней о жизни. Я даже не приставал к ней, хотя она строила мне глазки и согласна была бы  переспать со мной. Но я тебе честно говорю, ничего не было. Потом она предложила мне эти духи для мамы. Вот и всё.

     Вика посмотрела внимательно на брата, желая понять, говорит он правду или нет.
    – Хорошо, иди к маме. Ей что-то сегодня нездоровится, а я пойду к            Светке.
    Пётр ушёл, а Вика ещё немного побыла на кухне, и пошла к подруге…

        Света жила, можно сказать, рядом, в десяти минутах ходьбы.  Когда девушка пришла к подруге,  дверь никто не открыл. Из соседней квартиры вышла соседка.
    – С праздником вас, – поздравила её Вика.– А Свету вы сегодня не видели? Договорились с ней встретиться, а дома её почему-то нет,  да и телефон не отвечает. Может, ещё спит?
    – Нет, не видела и не слышала. Да к ней сегодня никто и не приходил. А вы ещё раз позвоните, посильнее, – сказала она, и подошла к дверному звонку. – Смотрите, а дверь открыта.

    Вика удивилась, слегка толкнула дверь, и та открылась.  Женщины, переглянувшись, нерешительно вошли в квартиру. Они прошли в комнату, на кухню, но там никого не было, и только в ванной комнате они увидели Свету. Та голая лежала в ванне, до краёв наполненной водой.  Она была мёртвой. Женщины смотрели на  мертвое тело  и от ужаса не могли сказать ни слова.

    Придя в себя, они не стали трогать Светлану, зная, что на месте преступления  дотрагиваться ни до чего нельзя.  Вика позвонила в полицию, а в её голове лихорадочно бились вопросы: что же могло на самом деле случиться с подругой? Вспомнив о духах, она подумала, что к совершенному преступлению мог быть причастен её брат, но быстро отогнала эту мысль от себя.

     Дежурный наряд полицейских  приехал через двадцать минут. Полицейские прошли в квартиру, всё в ней осмотрели, глянули на труп Светланы, и вызвали оперативную группу.
    – Значит, говорите, дверь была открыта? – спросил один из них. – И никого входящего в квартиру и выходящего из неё вы не видели?
    – Нет,  никого, – хором ответили женщины.
    – Ну, а на днях кто к ней приходил, видели? – спросил другой полицейский.

     Соседка сказала, что она никого не видела. А Вика, немного растерявшись,  ответила:
    – Я ведь не живу здесь, и, конечно, не могла видеть, кто приходил к ней.  Мы договорились со Светой  сегодня созвониться о встрече, но она не брала телефон.  Вот я и пришла.

     Опрос женщин прервала приехавшая оперативно-следственная группа:следователь, эксперт и один оперативник. Следователь поговорил с полицейскими и те ушли.
    – А вы, гражданочки, сядьте в сторонке, чтобы не мешать эксперту. Будете понятыми, – сказал следователь. – Я потом с вами побеседую.
    После этих слов он вместе с экспертом пошёл в ванную комнату, а опер, взглянув на обстановку комнаты, приготовился составлять протокол с места преступления...
В это время эксперт осматривая труп, обратился к следователю:
     – Иван Иванович, посмотрите, какой хитрый убийца. Но он хитрый, а мы хитрее. Вот посмотрите, что он выдумал, – сказал эксперт, осматривая труп девушки – Сначала отравил её, а уже мёртвое тело голым положил в ванную.  Причём, заметьте, с холодной водой, наполненную до краёв, чтобы я не смог определить время, когда её убили. Но я с уверенность могу сказать, что умерла она два дня назад. Ну, конечно, ещё в лаборатории покумекаю, и тогда уж точно будет известно, чем её отравили и время смерти. 

     – Ну, я не сомневаюсь в тебе, Глеб, – сказал следователь и вышел из ванной. Он стал осматривать квартиру, не обращая внимания на женщин.
     Через некоторое время  эксперт подошёл к следователю и сказал:
    – Отпечатки в ванной я снял, а теперь примусь за комнату и кухню.А как у вас дела?
    – Да, к сожалению, ничем похвастаться не могу. В комнате чисто, в компьютере никаких угрожающих писем нет, а на кухне только протухший плов. Очевидно, его готовили два-три дня назад.  Видно, хозяйку и убили в тот день, когда она гостя  угощала пловом. У меня создается впечатление, что преступник забрал всё, к чему прикасался, с собой и где-то выбросил. Да на кухне вообще нет грязной посуды. Но ты, конечно же, на всякий случай поснимай отпечатки пальчиков.

     Эксперт подошёл к плите и спросил:
    – Так почему вы думаете, что они  вообще ели плов?
    – Да потому, что в латке с пловом осталась ложка. Моя жена всегда меня ругает, если я ложку оставляю в кастрюле с едой. Она говорит, что еда может закиснуть. Вот я и думаю, что  если бы хозяйка мыла  посуду, то не оставила бы ложку в плове. Но, очевидно, таких тонкостей убийца не знал.

    – Да, ваши рассуждения правильные. Пожалуй, я и ложку возьму с собой,  – сказал эксперт и аккуратно положил ложку в полиэтиленовый мешочек.
    Потом следователь подошёл к оперу, который уже записал данные понятых, и поговорив с ним, обратился к женщинам:
    – Значит, так, милые дамы. Вот вам повестки на понедельник, и чтобы обязательно пришли, а то буду вас считать соучастницами этого преступления.  Поняли?  И ещё прошу дождаться участкового, который встретит здесь санитарную машину и опечатает дверь. Я ему уже всё сообщил, и он скоро будет. А теперь хочу задать вам стандартный вопрос. Как на ваш взгляд, в квартире пропало что-нибудь из вещей или нет?

     – Я у неё в квартире не бывала, и знать, пропало что-то или нет, не могу,– сказала соседка.
     – Ну, а я ещё не осматривала квартиру на предмет пропажи, – в свою очередь сказала Вика.
     – Так осмотрите, – раздражённо проговорил следователь. – Только внимательней, спешить некуда.

     Вика прошлась по комнате, но всё вроде бы стояло и лежало на своих местах, и пропажи чего-либо она не заметила. Правда, она остановилась у письменного стола, на котором  ей показалось, чего-то не хватает. Но чего именно, она не могла вспомнить. На кухне же ничего ценного не было, и смотреть там было бесполезно.
     – Ну, хорошо, не пропало, так не пропало. Распишитесь в протоколе, и жду вас в понедельник у себя.
    В это время в квартиру вошёл участковый и следователь, дал ему наставления. Опергруппа покинула квартиру, а участковый с удрученным видом, сел на диван. Он сказал женщинам, что они могут идти домой, а сам занялся своим смортфоном.

    Соседка Светланы быстро ушла к себе, а Вика, воспользовавшись, что участковый увлечён телефоном, прошла на кухню.Она посмотрела на кастрюлю с пловом и подошла к ней. Плов действительно прокис и пах тухлятиной.  Девушка решила заглянуть в мусорное ведро, которое стояло в тумбочке, в углу кухни.  Дверца этой  тумбочки была расписана акварелью и покрыта лаком, и  не все из гостей знали, что в ней находиться мусорное ведро. Светлана занималась живописью и вообще она была отличным дизайнером.

    Вика достала ведро и бегло взглянула на его одержимое. Уже собиралась поставить его на место, она увидела в ведре визитку. Карточка заинтересовала Вику тем, что на ней был адрес частного  детективного агентства. Вика взяла её в руки и стала рассматривать со всех сторон, как будто желая увидеть на ней, помимо типографского рисунка и текста, что-то необычное. Визитка была частного детективного агентства «Три  богатыря» с девизом «Доверься нам, и мы тебе поможем». На ней был указан городской телефон и мобильный. Вика положила визитку в карман и поставила ведро на место.

    Девушка посмотрела в раковину, но грязной посуды в ней не было. Зная же привычки подруги, она на всякий случай заглянула  на полку с фужерами. И точно, там она увидела два грязных фужера. Светлана всегда убирала грязные фужеры со стола, чтобы они не разбились, а когда гости уходили, она их мыла.

     «И как это следователь не заглянул сюда? Да и мусорное ведро тоже не посмотрел. Да, все мы не особо рвёмся в бой... Но если  у Светланы  был Пётр, то он мог пить из фужера.  Но он говорил, что пил только чай. Да, и когда он пришёл домой, от него спиртным не пахло. Значит, это не он пил из фужера. Значит, у Светы был ещё кто-то. Но кто?» – мысленно рассуждала Вика.

     Девушка решила ничего не говорить о них в полиции, а обратиться в то самое агентство, которое было указано на визитке.
    «Ведь не просто так визитка оказалась у подруги, – снова подумала она. – Значит, что-то беспокоило её, а может, она уже и обращалась к ним. Это надо выяснить.  Хорошо, что полицейские не заметили карточку».
    Вика тихо вышла из квартиры, что даже участковый, увлечённый смортфоном, не услышал закрываемой двери...

Продолжение следует...

http://proza.ru/2019/01/06/549