По тропам Арсеньева

« ..Путешественник- это перелетная птица. Пернатые летят то к полярному кругу, то на юг. Так и всякий путешественник, ведущий страннический образ жизнь: то летит в страну, которую он облюбовал для своих исследований, то стремится к месту обработки своих ученых материалов… и так всю жизнь!- пока физические силы и здоровье позволяют ему это…»               
                /В.К.Арсеньев/


                ПО ТРОПАМ АРСЕНЬЕВА

     Цель наших путешествий: посетить хоть в малой степени  те места Приморского края, по которым прошел В.К.Арсеньев со своим отрядом и неизменным спутником Дерсу Узалой в первой и второй экспедициях по Приморскому краю.  Но так как мы еще и краеведы, то найти и сфотографировать горные озера в верховьях реки Смеховка, впадающей в реку Кему, озера на Озерном плато, которое находится между горами Преграда и Высокая, в истоке ключа Озерного, впадающего в реку Максимовка. Побывать у водопада на Средней Амгу, у которого стояли Арсеньев и Дерсу Узала. Пройти обе эти реки и сфотографировать все водопады, которые Арсеньеву увидеть не удалось. Подняться на несколько вершин, стоящих в бассейне реки Кемы и реки Максимовки. Посетить села Тернейского района. Пройтись по знаменитым берегам у мыса Олимпиады.  Руководствоваться будем книгой « По Уссурийскому краю», Дерсу Узала» Из воспоминаний о путешествии по Уссурийскому краю в 1907 году.
     Для читателя представляет интерес информация: Первая большая экспедиция Арсеньева продолжалась с 20 мая по 17 ноября 1906 года. Участники экспедиции исследовали горную область Сихотэ-Алинь к Северу от залива Святой Ольги до бухты Терней и к западу от водораздела в системе истоков реки Уссури и ее притоков. Вторая большая экспедиция продолжалась с 22 июня 1907 года по 4 января 2008 года. Ее путь лежал еще далее на Север по побережью Японского моря в места, куда не проникали русские переселенцы. В течении полугода отряд Арсеньева исследовал  все реки, впадающие от бухты Джигит с верховьев Главного хребта Сихотэ- Алинь в море до реки Пии и побережье этого таежного района. Кроме маршрутных съемок экспедиция проводила ботанические и этнографические исследования. На основании съемок бассейнов всех обследованных рек и перевалов через Сихотэ- Алинь Арсеньевым была составлена подробная карта района с нанесенным рельефом и всех населенных пунктов, включая одиночные жилища. Кроме этого, в пути следования велись метеорологические работы, и был собран огромный материал о природе и населении, об экономике и путях сообщения. Как указывал путешественник, «центром тяжести» его исследований были этнография и археология. Он произвел перепись всего аборигенного населения, живущего на побережье от мыса Золотого до бухты Терней. Арсеньев занимался сбором фольклорных материалов, изучением шаманства. Собрал коллекцию по религиозному культу удэгейцев. По пути следования экспедиции он составил описание старинных крепостей, рвов, колодцев, дорог и других памятников Уссурийского края, снял их топографически, зарисовал и сфотографировал. Этнографические исследования Арсеньев сопровождал фотосъемкой представителей различных наций и народностей, населявших Дальний Восток. Арсеньев признавался: «Моей основной специальностью является музееведение и исследовательская работа в области этнографии и археологии Дальнего Востока, к которым и чувствовал особую склонность и признание. Все мои печатные труды касаются именно этих дисциплин».
     Начнем со Второй экспедиции Арсеньева.
И так, 30 июня 1907 года миноносцы дошли до залива Джигит.
    «Залив Рында состоит из двух заливов: северного, именуемого Джигитом, и южного- Пластуном. Как только ушли миноносцы, мы стали ставить палатки и собирать дрова. В это время кто-то из стрелков пошел за водой и, вернувшись, сообщил, что в устье реки бьется много рыбы. Стрелки закинули невод и поймали столько рыбы, что не могли вытащить сеть на берег…»
    Мы- это водитель Джипа бывший крановщик Находкинского торгового порта Александр Косцюкевич, опытный турист и рыбак из г.Партизанска Анатолий Гуров и автор этих строк, прибыли в бухту Джигит поздним вечером. Прошлись вдоль берега моря до первой протоки. Убедились, что здесь, как и сто лет назад рыба заходит в реку. Повсюду колья, обрывки сетей и гильзы от патронов.
   «Население окрестностей реки Иодзыхе /Джигит/ -смешанное и состоит из китайцев и тазов-удэхейцев…»
   В настоящее время в бухте Пластун построен морской порт. Рядом: два современных деревообрабатывающих комбината. У причала всегда можно увидеть судно, грузившееся продукцией этих комбинатов. Через каждые полчаса со стороны Тернея к территории комбинатов подкатывают мощные лесовозы, груженые лиственницей и елью. Поселок построен на западной стороне бухты в двух километрах от моря. Долина реки Джигитовки по-прежнему необжитая. Представляет тоже зрелище, что и при Арсеньеве.
Переночевав на берегу моря, едем дальше к северу Приморья. Арсеньев, исследовав реку Синанца /приток Иодзыхе/, совершил переход к озеру Благодати. В конце июля они  пришли в бухту Терней. На реке Санхобе /Серебрянка/ Арсеньев встретился с начальником охотничьей дружины Джан-Бао. Сейчас поселок Терней- районный центр. На территории Тернейского района археологи обнаружили десятки древних поселений, которые  относятся к эпохе Мезолита /8-10 тысяч лет назад/. Здесь жили люди с каменного по железные века. В средние века на территории этого района существовали государственные образования Бохай и Чжурчжеиская империя Цзинь. После падения этих государств на данной земле остались аборигенные народы- орочи, удэхейцы и др. Первым из европейцев этот залив открыл французский мореплаватель Лаперуз. Это случилось 6 июля 1787 года. Он же первым  и описал эти берега. Точную съемку береговой полосы сделали русские топографы в 1874 году. Заселение Тернейского района началось в 1905-1906 годах. Вся территория края за пределами береговой полосы фактически оставалась неисследованной. Именно Арсеньев внес огромный вклад в изучении этой не исследованной области.
   «Река Фату /по удэхейски Фарту/, впадает в реку Санхобе…Следующая большая река, которая берет начало с Сихотэ-Алиня будет река Билимбе /Таежная/, впадающая в море около горы Железняк, немного южнее мыса Шанц…. Я рассчитывал часть людей  и мулов направить по тропе вдоль берега моря, а сам с Джан-Бао, Дерсу Узала и с тремя стрелками пойти по реке Билимбе до Сихотэ-Алиня и обратно спуститься по ней же к морю… Выкормив мулов на подножном корму, мы пошли вверх по реке Билимбе, которую удэхейцы называют «Били», а китайцы «Бинь-лян-бэй».Она длиной около 90 верст и берет начало с Сихотэ-Алиня. Перевалов с Билимбе будет три: один влево на реку Санхобе, другой вправо- на реку Такему, и третий прямо- на Иман… Билимбе- это царство растений…»
   Подъехать к морю за рекой Джигитовкой возможности не было. Не только потому, что от поселка Пластун до поселка Терней –вся эта территория до Главного хребта Сихотэ- Алинь является Сихотэ-Алиньским заповедником, но и из-за отсутствия дорог. Шлагбаум у сворота с трассы Пластун- Терней к озеру Благодати был закрыт на замок. Дом, где находится охрана заповедника, также был закрыт. Без разрешения идти к озеру Благодати, где был Арсеньев, мы не решились. К устью реки Таежной  и вообще к побережью от поселка Терней до поселка Малая Кема с трассы Терней- Малая Кема ни одного сворота не увидели. Этот огромный район до настоящего времени остается малообитаемым. В 60-тые годы прошлого столетия со слов старожилов, на этой огромной территории произошел пожар. Выгорело тысячи и тысячи гектаров леса. С тех пор прошло десятки лет, а остовы обгоревших деревьев стоят до сих пор. Земля только-только начала залечивать раны от этого пожара. Кроме березок и осинок поднимается молодая поросль лиственницы.
   «В верховьях река Билимбе разбивается на две речки. Если пойти по правой, то можно перевалить на реку Кулумбе- верхний приток Имана, если же идти по левой  /к северо-западу/, то выйдешь в один из верхних притоков реки Арму. Мы пошли по правой речке, которая скоро привела нас к подножию Сихотэ- Алиня. Подъем на перевал со стороны моря довольно трудный. В этих местах гребень Сихотэ-Алиня голый. Не без труда взобрались мы на хребет. Спустившись немного с водораздела, мы стали биваком у первого же попавшего ручья. Я хотел перевалить через Сихотэ-Алинь и спуститься по реке Кулумбе, но Дерсу и Чжан-Бао не советовали уходить далеко от водораздела. Они говорили, что надо ждать сильных дождей. Чжан- Бао советовал постараться дойти до зверовых фанз. Совет его был весьма резонным, и потому мы в тот же день пошли обратно. Часа в четыре дня мы дошли до первой зверовой фанзы. Кому приходилось странствовать по тайге, тот знает, что значит, во время непогоды найти зверовую фанзу. Во-первых, не надо заготовлять много дров, а во-вторых, фанза все же теплее, суше и надежнее, чем палатка…Сильный порывистый ветер клубком гнал с моря туман. Точно гигантские волны, катился он по земле и смешивался в горах с дождевыми тучами… Дождь хлестал по окнам… Буря бушевала всю ночь. Наутро 10 августа я проснулся от сильного шума… Дождь лил как из ведра. Если можно представить себе картину всемирного потопа, тог это была именно она… Ухо мое уловило за стеной слабый звук, похожий на журчанье. Дерсу вскочил со своего места и быстро выбежал из фанзу. Через минуту он вернулся и сообщил, что надо скорее будить людей, так как река вышла из берегов и вода кругом обходит фанзу..».
   Благодаря предусмотрительности Дерсу Узала и Чжан-Бао, которые заранее выбрали подходящее место для бивака, Арсеньев с солдатами перебрались на новое место и поставили палатки. Вот как он описывает этот переход.
    «…Ливень хлестал по лицу и не позволял открыть глаз. Не было видно ни зги. В абсолютной тьме казалось, будто вместе с ветром неслись в бездну деревья, сопки и воды в реке, и все это вместе с дождем образовало одну сплошную, с чудовищной быстротой движущуюся массу.
-Худо, -говорил Дерсу,- скоро кончай нету.
По его словам, такой же тайфун был в 1995 году. Наводнение достало его на реке Даубихе, около урочища Анучино…»
   Буря бушевала четверо суток. Я не буду описывать, каким образом Арсеньев с проводниками и командой возвращались к устью реки Билимбе., то есть к морю. Позже от китайцев он узнал, что «… большое  наводнение было на реке Иодзыхе, где утонуло несколько человек. На реке Санхобе снесло водой несколько фанз, с людьми несчастий не было, но зато там погибло много лошадей и рогатого скота».   
   Я постараюсь передать собственные ощущения, когда в экспедиции 2002 года мы с Володей Хоревым и его зятем Сашей поднимались на гору Черную, которая стоит в верховьях двух ключей, впадающих в реку Кему. Почему именно на гору Черную? По словам старых туристов, находящихся в этой экспедиции, вершину этой горы ни один турист не видел. Дождь нас застал, когда мы уже были на хребте этой горы и совершали подъем. Вымокли мы, как говорится до нитки, уже через несколько минут после начала дождя, так как весь склон хребта зарос кедровым сланцем. Идти приходилось только через кедровый стланец. По обе стороны стланца были крутые обрывы осыпей. Камни были покрыты мхом черного цвета и, намокнув, напоминали куски мыла. Наступишь и тут же падаешь. Каждая ветка стланца окатывала нас словно из ведра. Таким образом мы поднимались к вершине до глубокой ночи. Самое страшное было то, что мы не могли найти место для палатки. Уже к вечеру заметно похолодало. Стали замерзать. Вот уже и не могли разговаривать, так как зуб не попадал на зуб. Тогда Хореев принял оригинальное решение. Увидев на склоне хребта несколько дубков, он предложил нам вылажить камнями место для палатки. Для этого пришлось перетащить около тонны курумника. Сделав площадку, поставили палатку. Повесив тент под кедровым стланцем, развели костер и приготовили ужин.  Утром, когда вылезли из палатки, ужаснулись. Дубки от тяжести камней, сильно склонились в сторону пропасти. Сломайся один из них, не выдержали бы и другие. Чтобы тогда с нами было? Ведь за дубками бездна. На наше счастье дубки устояли. Дождь дал нам передышку лишь на пару часов. Мы успели подняться на вершину горы Черной, где оказались в кедровых джунглях. Такого размера кедрового стланца ни один из нас нигде не видел. Длина ветвей была до десяти метров, при толщине стволов у комля до полуметра. Надвинувшийся на вершину горы густой туман, не позволил нам сориентироваться в правильном направлении. Пошли по компасу, но и он стал вести себя странно. Стали спускаться почти наугад. Лишь бы вниз. Скорее увидеть свой путь. На какое-то мгновение туман рассеялся, и мы поняли, что склон горы уводит нас к другому ключу. Путь по нему к лагерю увеличивал расстояние в три раза. В этот момент начался сильнейший ливень. Хореев заметил в верховье этого ключа лесосклад. Значит должна быть и дорога. Вышли к этому лесоскладу ночью. Но это было уже не страшно. От лесосклада начиналась дорога, которая вела к трассе. Мостов через ключ не было. Ключ, который на глазах превращался в реку, приходилось переходить вброд. Теперь, как сказал Хореев, «все зависит от нашей скорости». Успеем до наводнения выйти на трассу, значит спасемся.  И мы побежали. Если бы нам навстречу шел медведь или даже тигр, мы бы не подумали не то, что испугаться, а даже не сбавили бы темпа бега. Последний брод переходили по пояс в воде. В лагерь пришли глубоко за полночь. Никто из туристов не спал. Все ждали нас. Радость встречи была неподдельной.
   Знали ли Арсеньев, Дерсу Узала и Чжан-Бао о Шандуйских озерах, находящихся в верховьях ключа Солонцового под горой Солонцовой? Нигде, ни в данной книге, ни в своих дневниках Арсеньев об этих озерах не упоминает. Так как в районе этих озер в 30-тые годы работали ученые Куренцов и Капланов, мы, не раздумывая, приняли решение посетить их. Сворот с трассы Терней- Амгу перед перевалом Березовым. Восемь километров по лесной дороге и мы у охотничьей избушки. За ней тропа, которая ведет к горе Солонцовой. В этом районе прошел пожар. Только по остовам стоящих и лежащих стволов можно представить какая здесь была тайга. С вершины горы Солонцовой просматривается зеркало только одного Среднего озера. За ним большое - Царское, но воды не видно. Это озеро сезонное. Вода из него уходит в мае- июне и возвращается в сентябре. Но вот на календаре уже и конец сентября. Спускаемся к озеру Среднему. Оно круглое. В диаметре около 150 метров. Сразу же идем к большому озеру. Увы… Оно без воды. Судя по размерам это Царское озеро до полукилометра          длиной и около двухсот метров шириной. При заполнении, глубокое. Со слов геолога Петрова когда-то на месте этих озер был вулкан Шандуй. Сезонность Большого Шандуйского озера объясняется именно с точки зрения вулканологии. Разочарованные, возвращаемся к избушке, где нас уже ждет Александр. Далее наш путь к Озерному плато, которое находится в верховьях реки Кемы между горами Преграда и Высокой. От реки Билимбе отряд Арсеньева шел по побережью до Сяо-Кемы /Малой Кемы/.
   «Около реки Кольгатео есть скала, удивительно похожая на голову человека. Удэхейцы называют ее «Када-ни», то есть «Каменная голова». Дух гор и лесов Онку схватил охотника, превратил его в камень и заставил окарауливать сопки».
   К сожалению, нам не удалось сходить к этой скале, но подобные «Каменные головы» я видел на побережье у бухты Владимир между мысом Нордост и мысом Четырех скал и в бухте Опричник у мыса Рифового.
   «На Сяо-Кеме, в полутора верстах от моря, жил старообрядец Иван Бортников. Семья его состояла из него самого, его жены, двух взрослых сыновей и двух дочерей. Река Сяо-Кема состоит из слияния двух рек: Горелой длиною в 15 и Сакхомы длиной в 20-25 верст. Слияние их происходит в четырех верстах от моря».
   В настоящее время в Малой Кеме более ста домов. У мыса Плоского стоит пограничная застава. Причала или пристани нет. Чем же занимаются люди? Продукты в магазине продаются под запись. До перевала Веселого весь лес сгорел. Ни коров, ни лошадей мы не видели. Неужели нельзя организовать артели или коллективные хозяйства по ловле рыбы или развитию животноводства? Море рядом. Поля еще не заросли.
В районе Сяо-Кемы Арсеньев наблюдал несколько природных явлений.
   «Необыкновенное свечение моря и исключительную яркость Млечного Пути… Иногда вдруг рядом вспыхивало все море. Точно молнии пробегали по всему океану. Вспышки эти исчезали в одном месте, появлялись в другом и замирали где-то на горизонте…»
«До восхода солнца было еще далеко, но звезды стали уже меркнуть. На востоке, низко над горизонтом, была видна комета. Она имела длинный хвост».   
   Через несколько дней вечером: «В тот момент, когда солнце скрылось за облаками, края облаков стали светиться, как будто они были из расплавленного металла. Прошло несколько минут, и из-за тучи по желто-зеленому фону неба веером поднялись три пурпуровых луча. Явление это продолжалось не более двух минут…»
   «Сегодняшняя вечерняя заря была опять очень интересной и поражала разнообразием красок. Крайний горизонт был багровый, выше небосклона оранжевый, затем желтый, зеленый и в зените мутно-бледный. Это была паутина перистых облаков. Мало-по малу она сгущалась и наконец превратилась в слоистые тучи…»
   Путешествуя по югу Приморского края с 1972 года, мне приходилось видеть необыкновенно красивые закаты и восходы, а также необычной формы облака. Снимать «Зенитом» на черно-белую пленку эти красочные природные явления было бессмысленно. Только с появлением цветной пленки стало возможным запечатлеть эту красоту. Но ведь сколько упущено!
   Поднявшись вверх по реке Угрюмой на вершину горы, Арсеньев и Дерсу Узала увидели удручающую картину.
   «Все окрестные сопки обезлесены пожарами: дожди смыли всю зелень и оголили старые осыпи, среди которых кое-где сохранились одинокие скалы с весьма причудливыми очертаниями…»
   И мы, втроем поднявшись на эту вершину, увидели ту же саму удручающую картину, что наблюдали Арсеньев и Дерсу Узала. Вывод: либо пожары здесь полыхают часто, либо природа не в состоянии залечить свои раны даже за сто лет.
   Вот как описывает реку Кему Арсеньев: «Раньше устье Такемы было в двенадцати верстах от моря, там, где долина суживается и образует щеки. Об этом красноречиво говорят террасы, с левой стороны долины…верховья Такемы заходят за верховья Кусуна, Кулумбе и Амагу… Река Такема длиною немного более ста верст. Течет она по продольной долине и в нижнем течении прорывает горный хребет. Такема- река быстрая, многоводная и чрезвычайно порожистая. Ширина ее в нижнем течении до 30 сажен и глубиною до пяти футов. В долине Такемы произрастают могучие девственные леса, которых ни разу еще не касалась рука человека. Казалось, природа нарочно избрала эти места для того, чтобы показать, какова может быть производительная сила земли…Кедр, тополь, клен, ольха, черемуха Мака, шиповник, рябина, амурский барбарис и чертово дерево, опутанные виноградником, актинидиями и лимонником образуют здесь такую непролазную чащу, что пробираться через нее можно только с ножом в руке, с за тратой больших усилий и с риском оставить одежду свою на кустах…»
   Сейчас Арсеньев и его спутники долину реки Кемы, да и, пожалуй, саму реку бы не узнали. Хвойные леса вырублены. Река вдвое, если не втрое, обмелела. Нет и водопадов, которые удалось увидеть туристам в шестидесятые годы прошлого века. Река стала самой посещаемой туристами и рыбаками. За короткое время по всему берегу, особенно у устьев ключей, втекающих в реку, кучи мусора. Не то, что останавливаться на ночлег, подходить к таким местам нет никакого желания.
Там, где начинаются пороги, Арсеньев с отрядом переходили реку вброд. При этом он описывает, как необходимо переходить вброд глубокую и быструю реку.
   «С первых же шагов я почувствовал, что не будь у меня котомки за плечами и в руках крепкой палки, я не мог бы справиться с течением. От быстро бегущей воды закружилась голова. Я покачнулся и едва не упал, но сильной рукой меня поддержал Чжан-Бао… 18 сентября мы распрощались с Такемой  пошли вверх по реке Такунчи  /Западная Кема/. .. Река эта длиной не много более 40 верст и течет по кривой с северо-запада к востоку…Маленькая, едва заметная тропинка, служившая нам путеводной нитью, все время кружила: то она переходила на один берег реки, то на другой. Долина становилась все уже и уже и вдруг сразу расширилась. Рельеф принял неясный, расплывчатый характер. Я понял, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня. Отроги хребта, сильно размытые и прорезанные горными ключами, казались сопками, разобщенными друг от друга. Дальше за ними виднелся гребень водораздела, точно высокой стеной окаймлял он истоки Такунчи. Природа словно хотела резко отграничить здесь прибрежный район от бассейна реки Имана».
   В одной из первых поездок с клубом «Элегия» на север Приморья, известный в крае мастер спорта по туризму и писатель Станислав Кабелев предложил мне прогуляться с ним по дороге от устья Смеховки, впадающего в Кему, где стоял наш лагерь, в верховье данного ключа.. Пройдя километров пятнадцать, мы вышли на большую поляну, где несколько лет назад был лесосклад. С этого места открывался вид на Центральный Сихотэ-Алинь.
-Вот, смотри, в этом районе находятся три горных озера: Орлиное гнездо, Сатурн и Узловое. Насколько я знаю, еще ни один турист на этих озерах не побывал. Существуют ли они в настоящее время? Какие по размерам? Никто не знает. Наша задача найти эти озера и сфотографировать. Сегодня вечером объявлю народу о начале поиска озер. До этого места можно доехать на машинах. Дальше идем пешком. Если в течении дня озер не найдем, то вы с Хоревым и Ереминым продолжите поиск. Ночевать, по всей видимости, вам придется на хребте.
На следующий день кавалькада из пятнадцати автомашин подъехала к данной поляне и вся группа 70 человек двинулась по заросшей дороге к хребту, который возвышался на всем видимом пространстве. Вот и поле деятельности лесопромышленников. Какими словами описать то, что мы увидели? Кто-то из туристов воскликнул: «Мамай прошел!». Другой: «Поле брани!» Совершенно удручающее зрелище. Пройти к подъему на хребет можно было только по волоку. Где тут могли находиться озера? Опытные туристы лишь разводили руками. Решили подняться на вершину хребта, чтобы с нее осмотреть пространство от горы Радость до горы Преграда. Поднялись к вершине только молодые туристы и мы втроем. Озер не увидели. Молодежь вернулась к остальным. Нам, как и предполагал Кабелев, предстояло найти эти озера. Долго решали, в какую сторону идти по хребту. К горе Преграда или к горе Радость. Так как, судя по карте до горы Радость было еще несколько вершин, то решили идти на юг, в сторону горы Радость. Но ни с одной вершины мы озера так и не увидели. Уже догадываясь, что озера находятся севернее от того места, где мы поднялись на хребет, мы, тем не менее, решили подняться к вершине горы Радость и в этот же день вернуться в лагерь, чтобы на следующий день продолжить поиск озер. Когда подошли к вершине горы, находящейся в окружении кедрового стланца, мы поняли юмор геодезистов и топографов, которую они назвали этим красивым словом. Более часа нам пришлось потратить, пробиваясь через эти дебри. И еще столько же отдыхать. Как и предполагали, мы никаких озер с этой вершины не увидели. Зато перед нами открылся весь огромный бассейн рек Такунжи и Смеховки. Расстояние от горы 1327 метров, откуда начинались ключи Такунжи до горы Преграда было гораздо более пятидесяти километров. Увидев с вершины горы исток ключа, который уходил к долине реки Смеховка, мы начали спуск . Часа через два, когда мы уже находились в глубоком ущелье, ключ неожиданно повернул на юг. Только тут мы осознали, какой допустили промах. Мы оказались в верховье ключа Теретой, который впадал в реку Такунжа. Этот промах увеличил расстояние до лагеря ровно втрое. Ночевали у этого ключа. Весь следующий день шли к своему лагерю, прошагав лишних километров около тридцати. Утешало то, что мы все же увидели те девственные леса, которые видели Арсеньев со своим отрядом. И кедры в три обхвата, и ели высотою до сорока метров, и тополя, которые мы не могли обхватить втроем. В этот ключ лесорубы еще не заглядывали. Не было даже ни малейшего намека на тропу.
На следующий  день путешествие наше на Кеме завершалось. Поиск озер оставили до следующего года. Но в эту же осень рыбаки клуба «Элегия» решили еще раз порыбачить на реке Кеме. Для продолжения поиска озер, они взяли меня с собой. Моим спутником, который заинтересовался горными озерами, оказался бывший священник Анатолий. В первый же день по приезду на Кему, рано утром один из рыбаков Руслан, забросил нас в верховье ключей реки Смеховка, которые брали свое начало со склонов горы Преграда. Дорога также заканчивалась на последнем лесоскладе. Дальше- никакой тропы. Полное бездорожье. Шли мы налегке. В летних куртках и без запасов пищи. Взяли по две помидоры и булку хлеба. Увидев с поляны лесосклада на горизонте хребет, куда нам предстояло дойти, мы невольно поежились. Далековато. Поэтому, не мешкая, без раскачки, почти бегом устремились к хребту. Поднялись на него ровно в 16 часов. Значит, без перерыва шли восемь часов. К огромному разочарованию, озер не увидели. Только с этой вершины я понял, где могут находится озера. Перекусив, мы еще быстрее устремились к лесоскладу, где нас должен был ждать в 20 часов Руслан. Добрались мы  до заветного места только к 22 часам, когда в тайге опустилась ночь. Руслан, подождав нас около часа, как мы позже узнали, уехал. Вернулся за нами в полночь. Мы в это время уже прошли половину пути по дороге к лагерю. Всего за день прошагали около пятидесяти километров. Через день рыбаки уезжали на реку Кузнецово, то есть к мысу Олимпиады. Они узнали от проезжавших рыбаков, что эта река Кузнецово самая рыбацкая в Тернейском районе. Нам с Анатолием оставался на поиск озер один следующий день. Все водители рыбаки ушли на рыбалку рано утром. Нам оставалось с Анатолием это расстояние в пятнадцать километров, которое можно было проехать за несколько десятков минут, отшагать пешком. Оказавшись на лесоскладе, Анатолий, увидев, куда еще надо идти, сдался. Он благословил меня на успех и пошагал по дороге к лагерю. Оставшись один на всем этом безбрежном пространстве, почувствовал, как страх заползает в глубины души, начинает заполнять каждую клетку тела. Ведь тут, кроме того, что надо пробежать еще пятнадцать километров до вершины хребта, пройти по нему неизвестно сколько, бродят медведи и тигры, следы которых мы с Анатолием видели в изрядном количестве. Но, перекрестившись, побежал. Ибо такой скорый ход, можно назвать бегом. Вот и вершина хребта, где мы с Хоревым и Ереминым месяц назад гадали в какую сторону нам податься. Теперь я без колебания знаю этот путь. Лишь бы хватило сил и времени. Через час пути по хребту, ногу схватила судорога. Все! Поиск озер в этом году пришлось прекращать. Теперь бы вернуться засветло к лесоскладу. Возвращение было долгим. Навалилась усталость. Нога, которую время от  времени хватала судорога, болела. Пришел в лагерь глубокой ночью. В этот день прошагал около семидесяти километров. Озера удалось  найти только на следующий год с Анатолием Гуровым. Но и с ним пришлось сделать три похода к этим озерам. В первом же походе, заблудившись в тумане, оказались у вершины горы Радость. В связи с этим, вернулись к лагерю. На следующий день вновь пошли к вершине хребта, где мне удалось побывать уже дважды. Оказалось, что я не дошел в прошлом году до места, откуда видны озера всего несколько сот метров. Озеро Орлиное гнездо было прямо под нами. Но оно совершенно высохло. Озеро Узловое находилось в нескольких километрах от хребта. К нему мы подошли по хребту от Столовой горы через Берендеев лес. Так мы назвали ельник, по которому спускались к озеру. Выйдя к озеру Узловому, я понял, что не напрасно были все страдания, связанные с поиском горных озер. Такого красивого озера не видел более нигде ни я, ни Анатолий. На следующий день мы нашли и озеро Сатурн. Но оно также оказалось сухое. И вот опять поход к озеру Узловому и к озеру Сатурн. Теперь мы уже знаем самый короткий путь к этим озерам. От автомашины не более часа пути. И вновь озеро Узловое предстало перед нами во всей своей красе, а Сатурн оказался без воды. Находясь под вершиной той самой Столовой горы, которую Арсеньев упоминает в книге, мы поняли, что он не увидел этих озер только потому, что не поднялся на ее вершину. Они обошли ее с левой стороны. Больше ни с одной вершины этих озер не увидишь.
   «Подъем на гребень Сихотэ-Алиня был настолько крут, что пришлось хвататься руками за камни и корни деревьев. Высота перевала над уровнем моря, по показаниям анероида, равна 2870 футам. На западном склоне хребта растительность более однообразна, чем на восточном. Разница в характере лесов очень резкая. Нигде ни кустов, ни травы- всюду один мох и лишь кое-где заросли багульника….Перед нами была река Арму- самый большой приток Имана…»
   И опять природное явление.
   «Вечером я имел случай наблюдать интересное метеорологическое явление. Около десяти часов взошла луна- тусклая, почти не дающая света. Вслед за тем туман рассеялся, и тогда от лунного диска вверх и вниз протянулись два длинных луча, заостряющихся по концам. Явление это продолжалось минут пятнадцать, затем опять надвинулся туман, и луна снова сделалась расплывчатой и неясной…»
   Распрощавшись с истоками реки Арму, отряд Арсеньева повернул к востоку и вновь поднялся на Главный хребет Сихотэ-Алинь.
   «Слева от нас, верстах в пятнадцати, высилась какая-то гора. Чан-Лин, хорошо знающий эти места, сказал, что сопка эта не имеет названия и находится в истоках реки Сицы. Мы были как раз против долины реки Тян-Чин-Гоуза /Смеховка/, впадающей в Такему с правой стороны, выше Такунчи. Березняки в ее истоках указывают на то, что здесь был когда-то большой пожар, уничтоживший весь хвойный лес. Прилегающая часть Сихотэ-Алиня со стороны Такемы имеет вид длинной столовой горы. Китайцы называют ее Тян-Чин-лаза /Плоская, именно с нее видны озера Сатурн и Узловое./ От столовой горы Тян-Чин-лаза Сихотэ-Алинь идет сначала к северо- востоку, а затем поворачивает на северо- запад. В этом углу высится острая коническая сопка. Так как местными инородцами этой горе не было дано название, то мы окрестили ее «Пиком 17 Октября» в честь манифеста, учредившего в России в 1906 году Государственную думу. Высота сопки, по барометрическим измерениям, равняется 5630 футов. Дальше Сихотэ- Алинь тянется на север. Верстах в пяти от «Пика 17 Октября» он поворачивает к востоку, образуя двугорбую сопку, названную нами Верблюдом /5565 футов/. Потом хребет изгибается еще раз на запад и имеет в среднем высоту 5600-5700 футов. Вся описываемая часть Сихотэ-Алиня совершенно голая. Здесь видимо и раньше не было лесов… В этот день мы дошли до подножия большой горы и остановились около нее в седловине…»
   Этот описываемый участок Сихотэ-Алиня я в течении нескольких экспедиций прошел пять раз. Взяв с собой книгу «Дерсу Узала» можно с точностью найти место, откуда Арсеньев обозревал хребет, каким путем шел по хребту к горе Высокой /Шайтан/.  Вот только названий гор, которые дал Арсеньев, ни на одной современной карте нет. Что это? Либо топографы не читали эту книгу, либо побоялись в Советское время говорить о Царском Манифесте. Также Арсеньев ни словом не обмолвился о Озерном плато, которое находится между горами Преграда и Высокая. Между тем, исследуя в течении двух дней это плато, мы обнаружили более десятка горных озер, находящихся в западной стороне плато и большое озеро, находящееся –в восточной стороне плато. Увидеть эти озера стоит. Несмотря на летнюю засуху, в нескольких озерах воды достаточно, чтобы воскликнуть: «Какая красота!»
   «Собрав свои котомки, мы стали взбираться на самую высокую гору. Много раз мы садились отдыхать, затем опять карабкались вверх и только к полудню достигли ее вершины. По барометрическим измерениям высота горы, оказалась равной 6790 футов. Я назвал ее Шайтаном. Это- самая высокая точка в центральной части Сихотэ-Алиня. Восточные склоны каменистые и крутые. Западные- пологие…»
   На современных картах высота этой горы, описанной Арсеньевым, 1744 метра и названа горой Высокой. Какие чувства возникли у Арсеньева и его спутника Дерсу Узала, когда они поднялись на эту вершину? Арсеньев был не только военным топографом. Мы знаем, что Арсеньев прекрасно фотографировал, рисовал, играл на гитаре и пел. Перед ними с вершины горы предстала грандиозная панорама большей части бассейна реки Кемы и ее притоков, в окружении десятков высоких гор и хребтов. Кроме того, сентябрь- разгар осени. Вся палитра красок. Листья осины, словно червонное золото, разбросанное большими пятнами между зеленых кедров. Лимонного цвета лиственницы тянутся кружевами по склонам сопок к их вершинам. По всей долине реки желтые листья берез с вкраплениями желтых и бардовых цветов кленов. Какой мастер сможет соткать подобный ковер? Да и найдется ли у мастера такого цвета материал? Лично у нас троих, в то раннее утро, когда мы поднялись на гору Преграда/1508 метров/, от увиденного, не нашлось слов, чтобы выразить эти чувства, охватившего каждого из нас. Я только вымолвил:-«Боже мой!». Александр:-«Ну и ну!». Молчаливый Анатолий, забыв про видеокамеру, смотрел и смотрел во все стороны. Увидев, что я начал фотографировать, поспешно вынул ее из сумки и начал снимать. На севере за Озерным плато высилась гора Высокая. Кажется рукой подать. Совсем рядом. В действительности шагать до нее более десяти километров через еловую тайгу. Главный хребет Сихотэ-Алинь, извиваясь, уходит на го-запад. Разделяясь у горы, под которой находится озеро Сатурн, уходит к горам Лысая и Радость. Далее до самого горизонта горы, горы, горы. Только стоя на вершине Главного хребта и осматривая окружающий ландшафт, можно более полно оценить труд Арсеньева и его спутников, какой они вложили в исследование «белых пятен» Приморского края.
   «От горы Высокой Сихотэ-Алинь поворачивает на северо-восток.
Дальше мы по нему не пошли и начали спуск в долину реки Сицы. Нигде хребет Сихотэ-Алинь не выступает так величественно и резко, как в истоках Сицы. Здесь он действительно кажется высоким горным хребтом… В самых верховьях Такема принимает в себя справа и слева еще по одному притоку. Правый называется Чан-Шенда, левый- Сяо-Дунца. Немного выше устья последней, на левом берегу Такемы, по словам Чан-Лина, есть скалистая сопка, куда удэхейцы бояться ходить: там с гор всегда сыплются камни, там- обиталище злого духа «Какзаму»… В верхнем течении Такема чрезвычайно порожиста. Местами падение дна реки заметно прямо- таки на глаз. Точно зверь на привязи, она неистово бьется в скалистых берегах своих. Словно злые духи хотели остановить реку и для этого на каждом шагу создавали ей преграды, но другая могучая сила, сила живой воды, разрушила их. Полюбовавшись красивой горной панорамой, мы пошли вниз по правому берегу Такемы и, немного не доходя реки Сяо-Дунцы, стали биваком».
   Здесь, на следующий день отряд переправлялся на плоту через Кему, и едва не случилась трагедия. Могли погибнуть и Арсеньев и Дерсу Узала. Дерсу Узала, при виде опасности, сбросил Арсеньева в воду. Тот успел ухватиться за кусты  и вылезти на берег. Плот, на котором Дерсу Узала остался один, понесло к порогу. Благодаря тому, что он успел ухватиться за сук утонувшего тополя, торчащий из воды, он спасся. Через мгновение плот бросило на порог, где он разлетелся в щепки. Дерсу Узала удалось спасти. Насколько опасна река Кема, мы в этом убедились сами. К нашему лагерю у ключа Смеховка водитель лесовоза подвез парня. Он был в одном трико и весь синий. Судя по всему, у него было шоковое состояние. Кое-как мы расспросили его и узнали, что их плот, на котором было четверо человек, попал в завал из деревьев. Он успел схватиться за ветки дерева, а плот с тремя водниками занесло под деревья. Так как мы знали, где находится этот завал, то немедленно поехали к этому месту. Вот и тот завал. Никаких следов вода не оставила. Если плот затянуло под эти деревья, то никакой надежды на спасение не было. На всякий случай решили пройтись по берегу реки вниз по течению. Через две сотни метров нашли весло. Так мы прошли весь порожистый участок реки до плеса. Каково же наше было удивление и радость, когда на берегу мы увидели и плот, и чудом спасшихся горе-сплавщиков. Все они были в шоковом состоянии. Девушка не приходила в сознание. Ее пришлось увезти в больницу поселка Терней. Ребятам, как мы поняли, крупно повезло. Их плот в воде перевернуло, и они прошли под деревьями днищем плота. После чего, они, ухватившись за веревки, плыли вместе с плотом, пока его не прибило к берегу. На том их путешествие по реке Кеме и закончилось. Они не проверили реку, прежде чем пуститься в плавание по ней.
   22 сентября отряд пришел к устью реки Кемы. Отсюда Арсеньев с отрядом отправился по побережью к реке Колумбе. Ночью у этой реки, Арсеньев открылся читателю, как ни на одной странице своих произведений.
   «Дойдя до реки Кулумбе, я сел  на камень и стал слушать тихие, ночные, едва уловимые, как шепот, звуки, которыми всегда наполняется тайга в часы сумерек. Безбрежный океан, сонная земля и глубокое темное небо с миллионами невидимых светил одинаково казались величественными. В такие минуты человек облагораживается и как бы входит в общение с Богом. Этого нельзя передать словами- это надо перечувствовать. Это доступно только тому, кто созерцание природы ставит выше всяческих городских удовольствий. Я чувствовал себя легко и понимал, что счастье заключается не в накоплении богатств, а в здоровье, свободе и в тесном общении с природой».
   Предчувствовал ли Арсеньев какие испытания его ожидают на этой реке через десять дней?
   «На другой день 26 сентября рано утром, когда все грелись у костра и пили чай, Чжан-Бао что-то закричал. Я обернулся и увидел мираж. В воздухе, немного выше поверхности воды, виднелся пароход, две парусных шхуны, а за ними горы, портом появилась постройка, совершенно не похожая ни на русский дом, ни на китайскую фанзу. Явление продолжалось несколько минут, затем оно начало блекнуть и мало- по малу рассеялось в воздухе. Все принялись обсуждать. Чжан-Бао сказал, что явление миража в прибрежном районе происходит осенью и большею частью именно в утренние часы. Я пытался объяснить моим спутникам, что это такое, но видел, что они меня не пони мают. По выражению лица Дерсу я видел, что он со мной не согласен, но из деликатности не хочет делать возражений. Я решил поговорить с ним в дороге. Когда мы вступили с бивака, я стал его расспрашивать. Сначала он уклонялся от ответов и я уже теряя надежду узнать от него что-нибудь, но одно слово, сказанное мною, дало толчок. Я сказал «тень» и попал как раз в точку. Однако, слово «тень» он понимал в смысле тени астральной, в смысле души. После этого Дерсу принялся мне объяснять явление миража очень сложно. По его представлению, душу- тень /ханя/ имеют не только люди, животные и птицы, но и растения, и камни, и вообще все неодушевленные предметы.
-Люди спи,- говорил Дерсу,- «ханя» ходи. «Ханя» назад ходи- люди проснулся.
Душа оставляет тело, странствует и многое видит в то время, когда человек спит. Этим объясняются сны. Душа неодушевленных предметов тоже может оставить свою материю. Виденный нами мираж, с точки зрения Дерсу, были тени /ханя/ тех предметов, которые в это время находились в состоянии покоя. Так первобытный человек, одушевляя природу, просто объясняет такое сложное оптическое явление, как мираж. ..»
   Однако, откуда у этого первобытного человека Дерсу Узала такие познания в эзотерической мудрости? Так явление миража мог растолковать только Высокий Посвященный в Знания.
Дальнейший путь Арсеньева лежал к реке Амгу /Амагу/. У этой реки стояла старообрядческая деревня.
   «Река Амагу /по-удэхейски Амули/ образуется от слияния трех рек: самой Амагу, Квандагоу и Кудя-хе…. Река Амагу впадает в море близ мыса Белкина и около устья образует небольшую заводь, которая сообщается с морем узкою протокой…Старообрядческая деревня Амагу состояла из 18-ти дворов. Первые переселенцы перекочевали сюда в 1900 году с реки Даубихе. Это был здоровый и хороший народ… Живя далеко в горах, старообрядцы сумели сохранить облик чистых русских людей. Патриархальность семьи, костюмы, утварь, вышивки на одежде, резьба по дереву и т.д.- все это напоминало древнюю Русь…К староверам заходили японские суда и очень редко- русские. Поэтому все свои закупки они делали в Японии и только в случае крайности ходили сухопутьем в залив Ольга. Средствами к жизни их были земледелие и соболевание. Занимались также охотой на оленей, били лосей и ловили рыбу..»
   В настоящее время село Амгу насчитывает более сотни домов. Из производства- один леспромхоз. Животноводство, рыболовство давно заброшены. Те, кто не имеет работы, сами по себе промышляют рыбалкой и охотой. Пристани нет. Лес, как и сто лет назад отгружают на баржу, а затем на судно, которое стоит в километре от берега. Живут ли в настоящее время в селе Амгу старообрядцы? Маловероятно. Еще в 1932 году после восстания старообрядцев в Приморье, оно было жестоко подавлено. Только расстрелянных было более ста человек. Остальных старообрядцев выселили и сослали в лагеря вместе с женщинами и детьми. Почему старообрядцев жестоко преследовали как при царизме, так и при социализме? Так как я сам из семьи староверов, то длительное время искал ответ на этот вопрос. Ведь я видел, как жили мои родители. Это были самые трудолюбивые люди на земле. Они трудились от зари до зари. Верили в Бога. Не пили, не курили, не обманывали, не сквернословили. Все это было большим грехом. За то, что в деревне на Вятке они не согласились вступать в колхоз /они фактически всегда работали общиной/, их подвергли жестокой репрессии. В одну ночь всех здоровых мужиков арестовали и в короткое время расстреляли. Семьи, то есть женщин и детей отправили в лагеря. В деревне после этой чистки остались несколько семей. Это инвалиды и горькие пьяницы. Мои родители спаслись чудом, но оба деда погибли. На станции, куда родители с детьми сбежали, они вырыли землянку, в которой жили в нечеловеческих условиях несколько лет. От такой жизни мои старшие брат и сестра умерли.    
   «Река Амагу длиной около 50 верст. Начало она берет с хребта Карту и огибает его с западной стороны…»
   Арсеньев с Дерсу Узала отправился в верховье реки Амгу для ее исследования.
   «Мы шли с Дерсу  и говорили об охоте. Вдруг он сделал мне знак, чтобы я остановился. Мы стали слушать. Издали доносился какой-то шум, похожий не то на подземный гул, не то на отдаленные раскаты грома.
-Водопад,- сказал Дерсу и указал рукой на реку.
Я взглянул и увидел плывущую по воде пену..»
   Как прекрасно Арсеньев описывает этот водопад.
   «Из всех водопадов, которые мне приходилось видеть, Амагинский водопад был самым красивым. Представьте себе узкий коридор, верхние края которого немного загнуты внутрь так, что вода идет как бы в трубе, В одном месте труба эта обрывается. Здесь образовался водопад высотою в четыре сажени. Однако, верхние края коридора продолжаются и далее Из этого можно заключить, что первоначально водопад был ниже по течению, и если бы удалось определить, насколько вода стирает ложе водопада в течении года, то можно было бы сказать, когда он начал свою работу, сколько ему лет и сколько еще осталось существовать на свете….Цвет воды в массе изумрудный. При ярком солнечном освещении и белая пена водопада с зеленовато-синим цветом воды и с красно-бурыми скалами, по которым разрослись пестрые лишайники и светло-зеленые мхи, создавали картину чрезвычайно эффектную. Под водопадом вода имеет вращательное движение. В течении многих лет она сточила породу по сторонам и образовала «исполиновый котел». Водопад и на меня произвел жуткое и чарующее впечатление. Что-то в нем было живое, стихийное. Какое же впечатление он мог произвести на душу человека, который все считал живым и человекоподобным!»               
   В настоящее время этот водопад туристы называют водопадом Арсеньева. Но было время, когда водопадом Арсеньева туристы называли совсем другой водопад на этой же реке Правой Амгу, но к которому Арсеньев не подходил. До него, если двигаться вверх по реке, еще не менее часа хорошего хода. Было это лет восемь- десять назад. Мы с группой туристов приехали с мыса Олимпиады на поляну, которая находится у каньона Средней Амгу, в котором низвергается самый большой водопад в крае- Большой Амгинский или Черный Шаман. На поляне стоял большой автомобиль с кузовом. Как оказалось со слов водителя, этот автомобиль принадлежит туристической Приморской Лиги «Жень-Шень». Водитель объяснил нам, что руководитель Лиги повел туристов к водопаду Арсеньева. Вечером из леса по тропе стали возвращаться к лагерю туристы. Один из нашей группы Вячеслав Петров спросил у женщин, куда они ходили. Женщины дружно и радостно ответили: «На водопад Арсеньева!» Мы посмотрели на их обувь. На ногах были у всех кроссовки. Ноги у всех были сухие. Как же так? Ведь к водопаду Арсеньева хоть от устья Средней Амгу, хоть через перевал от водопадов Троица, необходимо пройти до двадцати бродов. Иначе эти препятствия в виде вертикальных скальных обрывов не перейти. Мы попросили рассказать этих женщин путь, которым  вел их к водопаду руководитель Лиги. Они объяснили, что от поляны по тропе они прошли до конца каньона. Затем перешли речку. Поднялись на высокий хребет и, спустившись, сразу же попали к трем водопадам. Один из этих водопадов есть водопад Арсеньева. Одним словом, руководитель Лиги водил туристов к водопадам Троица. Конечно, это гораздо легче, чем идти к водопаду Арсеньева. Мы объяснили этим туристам, где именно находится водопад Арсеньева, но с руководителем Лиги разговаривать не стали.
Знал ли Дерсу Узала о Большом Амгинском водопаде и о глубоком каньоне в котором находится этот водопад? Гадать не будем. «Удэхейцы боятся этих мест: здесь обиталище злого духа», Арсеньев не увидел самого большого водопада и не увидел водопады, именуемые ныне туристами, как водопады Троица. Не видел он водопады и на ключах Еломовском и Чашевитом под горами Лысой и Белой у села Беневского. Не видел многих других красивых водопадов в крае. Нельзя объять необъятное. Дальнейшее исследование края он оставил потомкам. За Большим Амгинским водопадом в каньоне один за другим падают еще восемь красивых водопадов. Еще выше по реке также есть не менее красивый водопад, чем водопады, лежащие ниже. Но самое интересное. При спуске в каньон по лестнице, с одной точки можно увидеть на скале изображение человеческого лица. Видимо это и есть Шаман.
   «Прямо от бивака мы начали восхождение на хребет Карту. /Это было 7 октября/. ..Кругом, насколько хватало глаз, нигде не было леса: нигде ни одного деревца, даже сухостойного… Хребет Карту- это безжизненная и безводная пустыня. Первая сопка, нам которую мы поднялись, имела высоту 2980 футов. Вторая гора почти такой  же величины /3080 футов/, но в следствии того, что перед ней мы спустились в седловину, она показалась гораздо выше. На третьей вершине барометр показывал 3300 футов… Высота четвертой равнялась 4235 футов. Здесь мы впервые вступили в снег. Он был глубиною с полфута… По наблюдению старообрядцев, первый снег на Сихотэ-Алине в 1907 году выпал 20 сентября, а на хребте Карту- 3 октября и уже более не таял. Пятая вершина оказалась самая высокая- 4970 футов…
Как ни старались мы  добраться в этот день до самой высокой горы, нам сделать это не удалось…»
   Бивак Арсеньев и Дерсу Узала устроили в гуще кедрового стланца, где нашли и воду, и дрова, и защиту от ветра. Несколько лет назад я попытался пройти этим маршрутом, но подняться удалось только на первую вершину. Повсюду кедровый стланик. Одолеть заросли не удалось. Так что безжизненное пространство хребта Карту за сто лет превратилось в зеленую зону, заросшую мхами, кедровым стланцем и багульником.
Утром со свежими силами и напившись чая с сухарями, Арсеньев и Дерсу Узала поднялись на самую высокую гору хребта Карту имеющее название «Амгунские гольцы». Высота ее равна 5960 футов. С «Амгунских гольцов» берет начало река Колумбе /Пещерная/. Поднялись же Арсеньев и Дерсу Узала на гору Орлиную/1473 метра/.
   «Снег, который шел с утра, перешел в дождь. К полудню дождь усилился… Мы сильно прозябли, и потому пришлось рано стать на бивак… Нам посчастливилось найти балаган из корья… Часа в четыре дня дождь прекратился. Тяжелая завеса туч разорвалась, и мы увидели хребет Карту, весь покрытый снегом… С рассветом опять ударил мороз: мокрая земля замерзла так, что хрустела под ногами… Более характерной денудационной долины чем Колумбе, я не видывал. Река, стесненная горами, все время извивается между утесами. Можно подумать, что горные хребты здесь старались на каждом шагу создать препятствия для воды, но последняя взяла верх и силою проложила себе дорогу к морю. По долине реки Кулумбе никакой тропы нет. Поэтому нам пришлось идти целиной. Реку часто приходилось переходить вброд. Вечером я подсчитал броды. На протяжении 15 верст мы сделали 32 брода, не считая сплошного хода по ущелью. На следующий день первые шесть верст мы шли больше по воде, чем  пор суше…Часа в два дня мелкий дождь превратился в ливень. Это заставило нас остановиться раньше времени и искать спасение в палатке. Я страшно прозяб, руки мои закоченели, пальцы не гнулись, зубы выбивали дробь… Я чувствовал упадок сил и озноб. Утром я встал с головной болью. По-прежнему чувствовался озноб и ломота в костях. Есть было нечего, да и не хотелось. Мы выпили немного горячей воды, и пошли своей дорогой… Скоро нам опять пришлось лезть в воду. Как ни старались мы избежать бродов, нам  не удалось от них отделаться…Я насчитал еще 23 брода, затем сбился со счета и шел без разбора. После полудня мы еле-еле тащили ноги. Я чувствовал себя совершенно разбитым. Дерсу тоже был болен… Мы рано стали на бивак. Здесь я окончательно свалился с ног. Меня трясла сильная лихорадка, и почему то опухло лицо, ноги и руки.. Потом я впал в забытье… Когда я пришел в себя, то увидел, что покрыт курткой гольда. Оказалось, что в бреду я провалялся около полусуток. Следующий день был 13 октября. Сон немного подкрепил Дерсу, но я чувствовал себя совершенно разбитым. Однако дневать здесь было нельзя. Продовольствия у нас не было ни крошки. Я шел как пьяный…»
   В этот день Арсеньев и Дерсу Узала дошли до моря. Но страдания их не закончились. Там, где должна быть закладка продуктов, ее не оказалось. Ночевали у моря. У большого костра. Именно этот костер заметили с миноносца «Грозный».
   «Через несколько минут мы были на борту миноносца, где нас радушно встретил П.Г.Тигерстедт.»
   Раз не было никакой возможности пройти путем Арсеньева по хребту Карту, мы выбрали путь к вершине горы Курортной. С хребта Карту эта самая высокая в данном районе гора /1621 метр/ просматривалась на всем протяжении их пути. Доехав до Теплого источника «Святая Елена», где стоит дом, я в этот же день, поднялся на вершину горы, под которой бьет фонтаном лечебная вода.  Высота этой горы около тысяча метров. С нее хорошо просматривалась вся гора Курортная, но однозначно сказать, как на нее заходить было нельзя. Пришлось воспользоваться картой. Выбрали путь по ключу. В этот же вечер сходили к этому ключу. От дороги по ключу шла тропа. Решили, что этой тропой туристы поднимаются на гору Курортную. Встав рвано утром и напившись чая, мы с Анатолием тронулись в путь. До ключа три километра. Это расстояние мы пробежали на одном дыхании. Но тропа вдоль ключа оказалась символической. Да и вообще, принадлежала ли она человеку. Через час мы увидели впереди себя трех изюбрей. Именно они шли впереди нас и прокладывали эту тропу. Путь этот не из легких. Приходилось все время преодолевать заросли колючего шиповника и через каждые два десятка шагов, переходить ключ. Тем не менее, еще через час мы оказались под самой вершиной горы Курортной. Подниматься на нее «в лоб» не могло быть и речи. Круто. Решили в обход по сухому ключу. Этот путь длиннее, но легче. Вышли мы на левой плечо горы. С вершины хребта горы Курортной хорошо просматривался путь Арсеньева по хребту Карту. Пока двигались к вершине, рассказал Анатолию о  походе Арсеньева и Дерсу Узала по хребту Карту и реке Колумбе. Вот мы и у вершины. Хребет и вершина горы голые. Лишь кое-где на хребте зеленые пятна. Это кедровый сланец. Подъем занял не более полчаса. В погоде произошла разительная перемена. Утром на небе не было ни облачка. Уже продвигаясь по ключу, небо заволокло тучами, и из них посыпалась снежная крупа. Поднявшись на хребет горы Курортной, мы увидели, что с севера к горе приближается темная почти зловещая туча. Едва мы успели взойти на вершину горы и осмотреться, как туча накрыла нас и гору. Началась пурга. В считанные секунды вершина горы и мы покрылись мокрым снегом. Едва видели друг друга. Одеты были в легкие куртки и, поэтому, быстро стали замерзать. Руки окоченели даже в перчатках. Поняли только одно: надо бежать вниз. Куда бежать, определились до снегопада. Решили спускаться только по хребту до дороги. Еще не успели завершить спуск с горы, как в считанные минуты, тучи унеслись, и появилось солнце. Деревья приобрели совершенно другой цвет. Но мы были уже внизу и в лесу. Задержись мы на полчаса где-то там, у вершины, и имели бы превосходные снимки. Увы… Получилось как всегда. Мы сказали с Анатолием: «До новой встречи, Курортная!» Не успели мы придти к Теплому источнику, как вновь налетела темная туча, и начался ливень. К избе мы уже бежали наперегонки. Только в избе мы поняли, что сожалеть о том, что сбежали с горы Курортной не стоит. Дождь хлестал не менее получаса. Затем опять появилось солнце и к вечеру небо совершенно очистилось от туч и облаков. Резко похолодало.
На следующее утро на небе ни облачка. Решил подняться на противоположную от горы Курортной гору и сделать снимки самой горы Курортной. До этой горы час ходьбы. Затем крутой подъем прямо от дороги. Только полез, появились облака. Они быстро сгруппировались, и посыпала снежная крупа. На этот раз решил не сдаваться. Поднялся на вершину. Ветер штормовой. Стоять на ней невозможно. Валит с ног и холодно. Держался на горе около часа, но погода не улучшалась. Никакого намека на появления солнца не было. Сдался. Спустился к дороге. Только вышел на дорогу, как тучи разорвались, и появилось солнце. Ну, что же…В этом году Курортная меня не приняла. Значит, будет новая встреча. Зато было лечение в Теплом источнике и ежедневная уха из форели, которую Анатолий без труда ловил в реке Максимовке, не отходя далеко от источника.
   «Следующие пять дней, я отдыхал, и готовился к походу на север вдоль берега моря… 20 октября утром мы тронулись в путь. Старообрядец Нефед Черепанов вызвался проводить нас до реки Соена… На реке Гага, как раз против притока Ада, в пяти верстах от моря есть теплый ключ. Со дна с шипением выделяется сероводород. Температура воды плюс 28,1 градусов по Цельсию. Верстах в десяти от реки Соен тропа оставляет берег и через небольшой перевал выходит на реку Витухе, первый правый приток Кусуна/ Максимовки/. Река Кусун /по-китайски –Кусун-гоу и по-удэхейски –Куи или Куги/ впадает в море немного севернее мыса Максимова…»
   Здесь Арсеньев ночует у удэхейцев и узнает, что «лет сорок тому назад удэхейцев в прибрежном районе было так много, что, как выражался сам Люра, лебеди, пока летели от реки Самарга до залива Ольги, от  дыма, который поднимался от их юрт, из белых становились черными… В одном месте, около глубокого пруда, стояло фигурное дерево «Тхун». Оно все было покрыто резьбою, а на ветвях его были укреплены идолы, изображающие людей, птиц и зверей. Это место запретное: здесь обитает дух «Огзо»… В версте от фигурного дерева находилось жилище шамана. Я сразу узнал его по обстановке. Около тропы стояли четыре кола с грубыми изображениями человеческих лиц. Это- «Цзайгда», охраняющие дорогу. .. Против самого входа в жилище стоял большой деревянный идол «Мангни-Севохи» с мечом и копьем в руках, а рядом с ни м – две оголенные от сучьев лиственницы с корою, снятою кольцами… Переправившись через Кусун, мы поднялись на террасу и направились к реке Тахобе, находящейся от реки Кусун в семи верстах…»
   О урочище Сойон Арсеньев пишет мало. Между тем, это одно из самых живописных мест на севере Приморского края. Теплый ключ лишь дополняет значимость этого места. Чтобы увидеть всю красоту бухты Сойон, необходимо подняться на вершину хребта, который заканчивается у устья реки Сойон крутым обрывом. С вершины видим, как в полукилометре от моря соединяются две речки, образуя в долине почти круг. Около реки большая поляна, заросшая небольшой травой. Здесь в сороковые годы располагался женский лагерь. Заключенные обрабатывали рыбу, которая была необходима для нужд фронта. Позже на Сайоне была животноводческая ферма. Держали коров и лошадей. От этой деятельности остался загон и один домик, в котором останавливаются рыбаки, охотники и туристы. Волны в бухте выплескивают на берег белые обкатанные камешки, которые туристы называют агатами. Но и это еще не все, чем богато урочище Сойон. В трех километрах от моря, в болоте, имеется кусочек земли, которую нельзя иначе назвать, как «Берендеевым царством». Здесь растут удивительно корявые лиственницы. Для художников и фотохудожников- это кладовая для проявления фантазии. Переночевав в домике и встретив рассвет с вершины хребта, поехали к озеру Запрудному, которое дает начало ключу Озерному, втекающему в реку Максимовка. Несмотря на засушливое лето, Максимовка как всегда полноводная. В село Максимовка, которое стоит на берегу моря у устья реки Максимовки, заезжать не стали. Мы были в нем несколько раз. Когда-то в этом селе жили старообрядцы. После восстания, все они были репрессированы. После войны население занималось животноводством и рыболовством. С перестройкой все рухнуло, как и во всех селах и деревнях России. То же самое состояние и в соседнем селе Усть-Соболевка. Люди представлены сами себе и просто доживают. Жалко молодежь. Никакой перспективы ни получить образование, ни устроиться на работу. Дорога к озеру за пять лет от трассы совершенно заросла. Пришлось семь километров пробиваться по тропе или по руслу ключа. Вот и озеро. Оно в два раза больше Среднего озера Шандуйского. Наконец-то, мы его застали во всей красе. В окружении желтых берез, начинающих желтеть лиственниц, красно-бурых дубков.
   «Устье реки Тахобе /Соболевка/ находится между мысами Максимовка и Олимпиады. Следующие четыре дня были посвящены осмотру рек Тахобе и Кумуху/Кузнецово/.. Река Тахобе длиной около 60 верст…»
   Когда Арсеньев с небольшим отрядом поднимались вверх по реке Тахобе к Сихотэ-Алиню, их настигла гроза.
   «Эта гроза со снегом продолжалась до двух часов ночи. Молнии сверкали часто и имели красный оттенок. Раскаты грома были могучие и широкие, чувствовалось, как от них содрогались земля и воздух.
«Эндули черта гоняет! –Сквазал Дерсу Узала. Гром- это Агды. Когда черт долго держится в одном месте, то бог Эндулии посылает грозу, и Агды гонит черта. Значит, там, где разразилась гроза, был черт. После ухода черта / то есть после грозы/ кругом воцаряется спокойствие…О грозе со снегом Дерсу сказал, что раньше гром и молнии были только летом, зимние же грозы принесли с собой русские. Эта гроза была третья, которую он помнил за всю свою жизнь… Река Кумуху /по удэхейски –Кумму/, названная русскими рекой Кузнецова, берет начало с хребта Сихотэ-Алинь и впадает в море около мыса Олимпиады…»
   Далее Арсеньев с отрядом пошли на север. Наше путешествие закончилось у мыса Олимпиады. Десять бродов надо преодолеть, чтобы попасть от трассы к мысу Олимпиады. Наградой же будет одно из самых красивых мест Приморского края. Такого берега, который тянется от села Усть-Соболевки до села Кузнецово более нигде нет в крае. Побережьем является плато, которое обрывается у моря. Высота скал достигает до ста метров. Скалы совершенно отвесные и окрашены в красный цвет. Арсеньев называет это место «обширным лавовым покровом». Река Кумуху/Кузнецово/ интересна еще тем, что здесь происходит как раз стыки флор- маньчжурской и охотской.
   «У устья река поселился старовер Долганов…»
   Сейчас в селе Кузнецово живет один фермер, который держит стадо коров и лошадей. Со сбытом у него ничего не вышло. Той организации, с которой он заключил договор о сдаче мяса, не стало. Лошади и коровы одичали. Браконьеры за десять лет существенно сократили табун лошадей. От стада осталось четыре коровы. Но два десятилетия назад в бухте Кузнецово было большое село. Стояла войсковая часть и пограничная застава.  Местное население занималось животноводством и рыболовством. С приходом перестройки войсковую часть расформировали, а заставу, которая просуществовала всего год, ликвидировали. Сейчас от некогда новых зданий, остались одни развалины. На всем побережье стоит четыре стареньких избы. Здесь нет электричества, почты, медицинского обслуживания. Новости узнают от проезжающих к селу Светлому. На песчаный берег волна нет-нет да выплеснет красивый агат. Со слов геолога Петрова, где-то в самых верховьях реки Кузнецово есть древний вулкан, который вышвырнул из своих недр тысячи и тысячи бомбочек. В этих бомбочках- холцедоны, аметисты и агаты. Река во время тайфунов разбивает эти бомбочки и выносит в море. Море эти полудрагоценные камни шлифует и выбрасывает на берег. Эти камешки для туристов представляют большой интерес. Еще мыс Олимпиады известен туристам по скале «Скалолаз» и многочисленным кекурам. На скалах и кекурах много уток бакланов. Здесь им приволье. Никто птицу не беспокоит.
Возвращаясь к дому, заехали ко всем порогам реки Кемы. Первый- Бейцовский. К нему нет даже тропы. Напрасно. Это, пожалуй, один из самых красивых порогов. Ясная Поляна. Красивое место! Не зря в девяностые годы прошлого века группа Находкинских туристов решили на этом месте сделать туристическую базу. Отсюда начинаются сплавы по реке и походы к Озерному плато. Для приема туристов было построено два десятка добротных домиков, клуб, баня и столовая. Но иностранцы, на которых прежде всего рассчитывали туристы-предприниматели, не поехали. Все построенное за короткое время было разворовано. За большой поляной происходит слияние двух рек Порожистой и Кемы. На этих река в километре от слияния рек есть по одному красивому порогу. Когда-то со слов старых туристов, эти пороги были водопадами. Затем, конечно, заезд к знаменитой Кемской Трубе. Вся огромная река вливается в коридор шириной не более двух метров и, побившись о стены скал, изливается в огромный котел. Здесь часто можно увидеть любителей экстрима, отрабатывающих технику сплава на плотах и каноэ. Затем пороги Горелого, Такунжи и Сакунджи.  У последнего порога с Кемой распрощались.
   Конечно же, мы не могли не побывать в селе Молодежном и не увидеть реку Арму. Около реки Обильной геологи нашли олово. Для освоения этого необходимого стране металла построили два поселка Молодежный и Таежный, рудник и обогатительную фабрику. Жить и работать в тайгу приехала молодежь. Но вот пришли лихие перестроечные годы. Так как в рудник для его развития надо было вкладывать деньги, а зарывать в землю деньги никто не хотел, то он стал не рентабельным. В короткое время рудник свое существование прекратил. Предприимчивые люди все металлическое вывезли и продали. Большая часть населения из поселков уехала. Остались те, кому ехать некуда и не к кому. Работы нет. Оставшиеся, доживают. 
   Ночь нас застала в бухте Опричник. Это самое любимое место отдыха проезжающих туристов. Здесь всегда ветерок, который не позволяет комарам и гнусу глумиться над отдыхающими, как в лесу у речек. Но не это главное. Здесь на берегу лежат удивительно ровные, словно футбольные мячи камни. Они еще и разной расцветки. Кто насыпал эти камни? Ведь таких камней более нигде не встретишь в крае. Особенно они красивы после шторма в солнечную погоду, когда море обдает их волной. Рассвет встретили в Рудной Пристани у мыса Бриннера. Арсеньев с отрядом в первой экспедиции подошел к Рудной Пристани в августе 1906 года по реке Инза-Лаза-Гоу/Долина Серебряной скалы/. Сейчас на картах эта река обозначена Кривой. Это самый большой приток реки Рудной /Тетюхи/. Также как Арсеньев и Дерсу Узала мы наблюдали восход солнца. При этом увидели необычайное явление. На горизонте, как мы все считали, стояло несколько судов. Но вот суда стали расходится, менять свои формы и освещаться. Только рыбак, стоявший с нами на берегу, разъяснил, что это не суда, а облака. Он сказал, что это единственное место, где облака как-бы лежат на воде и кажется, что это вовсе не облака, а корабли. Здесь между Арсеньев и Дерсу Узала произошел интересный разговор.
   «Дерсу поднялся раньше других и начал греть чай. В это время стало всходить солнце. Словно живое, оно выглянуло из воды одним краешком, затем отделилось от горизонта и стало взбираться вверх к небу.
-Как это красиво!- воскликнул я.
-Его самый главный люди,- ответил мне Дерсу, указывая на солнце.- Его пропади, кругом все пропади.
Он подождал с минуту и затем опять стал говорить:
-Земля тоже люди. Голова его- там/он указал на северо-восток/, а ноги- туда/он указал на юго-запад/. Огонь и вода тоже два сильные люди. Огонь и вода пропади- тогда все сразу кончай.            
В этих простых словах было много анимистического, но было и много и мысли…»
   Сам мыс Бриннера представляет из себя красивый скальный комплекс. С западной стороны скала покатая. Здесь постройки. Стоит маяк. С северной и с восточной сторон- обрывистые скалы. Есть небольшая бухта. Еще несколько лет назад в этой бухте на берегу у скалы стояло судно под названием «Титаник». Его забросило штормом. Забавно было смотреть на эту картину. Под самым маяком лежит разбитое судно. Сейчас судна этого нет. Разрезали и сдали в металлом. К югу от мыса Бриннера в двухстах метрах стоят две скалы. На карте они названы Пальцы. Местные жители называют эти скалы Два Брата. Арсеньев пишет в книге, что местное население называет эти скалы «Братом и Сестрой».
   «Раньше это были береговые ворота. Свод их обрушился, и остались только одни столбы».
   Арсеньев прошел вверх по реке Тетюхе /Рудной/ до ее истоков.  Затем через перевал Скалистый пришел к истокам реки Иман/Большая Уссурка/. Здесь интересно отметить следующую его запись: «Чем дальше, тем интересней становилась долина. С каждым поворотом открывались все новые и новые виды. Художники нашли бы здесь неистощимый материал для своих этюдов. Некоторые виды были так красивы, что даже стрелки, почти всегда равнодушные к красотам природы, не могли оторвать от них глаз и смотрели как зачарованные. Кругом высились горы с причудливыми гребнями и утесы, похожие на человеческие фигуры, которым как будто кто-то «неведомый» приказал окарауливать сопки. Другие скалы походили на животных, птиц или просто казались длинной колоннадой. Утесы, выходящие в долину, увешанные гирляндами ползучих растений, листва которых приняла уже осеннюю окраску, были похожи на портики храмов, развалины замков и т.д….»
   К сожалению, дожди, ветра, мороз и солнце сделали свое дело. Ничего подобного, что описывает Арсеньев в книге, уже в долине реки Рудной нет. Зато в нескольких километрах от города Дальнегорска есть пещера Чертовые Ворота. Место это уникальное. В этом ущелье, где находится самый большой вход в пещеру в крае, Природа нагромоздила скалы самым невероятным образом. Но это надо увидеть. С вершины горы, стоящей на противоположной стороне пещеры, открывается чудесный вид на город Дальнегорск и на Главный хребет Сихотэ-Алинь.
   В селе Кавалерово стоит скала, которую жители называют скалой Дерсу Узала. Согласно книги, Арсеньев встретился с Дерсу Узала недалеко от этой скалы. Скала является гордостью жителей этого села. Она стоит у речки Кавалеровки. Оригинальная. Отличимая от других скал.
   Залив Владимир. К нему мы заезжали почти в каждое свое путешествие на север края. От трасы Кавалерово- Ольга до него пятнадцать километров. Во время русско-японской войны в 1905 году в заливе Владимир разбился крейсер «Изумруд». К заливу Владимир Арсеньев пришел со стороны залива Ольги, поднявшись по реке Ольга на перевал и спустившись к заливу по реке Владимировка. Вот как Арсеньев описывает этот маршрут.
   «На этом маршруте следует отметить весьма интересные эоловые образования в виде гладко обточенных столбов, шарообразных глыб, покоящихся на небольших пьедесталах, в виде выпуклостей с перетяжками, овальных углублений и т.д. Некоторые из них поражают своей оригинальностью. Одни глыбы похожи на зверей, другие- на колонны, третьи – на людей и т.д. Образования эти заслуживают особого внимания потому еще, что вблизи нигде нет песков, которые играют в таких случаях роль шлифовального материала…Весь следующий день был посвящен осмотру залива Владимир. Китайцы называют его Хулуай, от слов «Ху-лу», что означает круглая тыква/горлянка/, и «вай» -залив или бухта…»
   Мы сюда приезжаем ради красивых скал, которые находятся на побережье от мыса Ватковского до мыса Четырех Скал. Большинство туристов едут сюда со всего края ради посещения Макрушинской пещеры. Именно Арсеньев первым исследовал и описал Верхний зал самой большой и красивой пещеры в крае и на Дальнем Востоке..      
   При переходе от Макрушинской пещеры к реке Зеркальной около красивой сопки Арсеньев увидел богатую фанзу Сиян. Хозяин фанзы –глубокий старик-маньчжур по имени Кинь-Чжу прибыл на это место из Нингуты. На реке Тадуши он жил более шестидесяти лет и уже собирался уехать на родину, чтобы там схоронить свои кости. Он рассказал Арсеньеву о своей жизни.
   «От этого маньчжура я впервые услышал интересное сказание о давно минувшем Уссурийского края. То была междоусобная борьба между каким-то царем Куань-Юном, жившим на реке Сучане, и князем Чин-я-тай-цзы из города Нингуты. Далее он говорил о битве на реке Даубихе и на горе Коу-че-дын-цза/около поста Ольги/. Старик говорил пространно и очень красиво. Слушая его, я совершенно перенесся в то далекое прошлое и забыл, что нахожусь на реке Тадушу… Далее он говорил о какой-то страшной болезни, которая уничтожила почти все оставшееся после войны население. Тогда край впал в запустение. Первыми китайцами, появившимися в уссурийской тайге, были искатели Жень-шеня. Вместе с ними пришел сюда и он, Кинь-Чжу…»
   В последствии Арсеньевым на основе этого и других рассказов была написана легенда и статья о этих событиях, которые происходили в крае в средние века. В частности: «…Есть еще одно обстоятельство, которое заставляет задуматься. В сказании говорится, что Хун-лэ-нюй была ранена и умерла во время похода. Чин-я-тай-цзы похоронил ее под водопадом. Самый большой водопад в Уссурийском крае в настоящее время находится на реке Пан-да-гоу, на правом притоке реки Дун-да-гоу, впадающем в свою очередь в реку Даубихе. Вода спадает с высоты шестнадцати метров. Присутствие водопада в бассейне реки Даубихе очень важно для наших исследований…».
   Изучив карты, мы решили найти этот водопад, под которым согласно легенде похоронена принцесса. Выехали группой: преподаватели Находкинского Детского Центра туризма Владимир Трофименко и Вячеслав Петров, супруги Ракул Александр и Лариса и автор этих строк. И нашли этот водопад! Он находится на ключе Ильмовке, впадающему в реку Арсеньевку/Даубихе/. Этот водопад со слов геолога Вячеслава Петрова, несомненно, искусственный. Высотой около пятнадцати метров. В пятидесяти метрах от него за утесом находится другой водопад. К искусственному водопаду имеется прорытая траншея. Часть реки течет к этому водопаду.Большая часть каменных блоков у этого водопада, как будто бы специально сброшены вниз и являются, по всей видимости, естественной преградой к могиле принцессы.
   Еще раз, отсняв оригинальные скалы побережья у залива Владимир, мы завершили свое путешествие и выехали к дому. Арсеньев с отрядом дошли по побережью до реки Пия и вернулись к мысу Олимпиады. Утром 4 декабря при минус 19 градусов Арсеньев и Дерсу Узала отправились в зимний поход вверх реки Кузнецово/Кусун/. 14 декабря по ключу Уленгоу поднялись на перевал Сихотэ-Алинь при высоте перевала 2900 футов. Арсеньев назвал его именем Маака. По ключам Мыге и Бягаму спустились к реке Бикин. Рождество и новый год встретили у реки Бикин. 4 января 1908 года был последним днем путешествия.
   Ну, а нам, идущим по следам В.К. Арсеньева предстоит еще много пройти и увидеть то, что видел ученый- путешественник сто лет назад в своих экспедициях по Уссурийскому краю.

Фото-путешественник Владимир Маратканов