Голос в тумане. Гимн магнитной стрелке

    

     Люди встречают Рождество Христово. Народ наш счастлив, родился Спаситель, явив собой надежду каждому на воскрешение.
    
     Сейчас, с рассвета заглянув в окно, вижу на улице детишек, словно стайку воробьев летящих, идущих в подъезд, к соседям, Христа славить.
    
     Ох, уж, этот домофон, стоит преградой страж дверной подъездов наших от гостей незваных.
    
     И в этот дивный день Рождества приходится по радио домофона гостей встречать.

     Слышу сигнал я домофона, трубку поднимаю. Из трубки звучат детские голоса, хором : «Ангел прилетел. Он летел по небу…» Прерываю я их  дивный стих, нажимая кнопку ответа, пригласив детей войти в мою скромную обитель, двушку.
    
     Дверь отворяю нараспашку. Стою в прихожей. Жду продолжения праздника святого.
    
     Заходят детки, их пятеро задорных малышей, девчонок и мальчишек, начинают славить спасителя: «Ангел прилетел. Он летел по небу, людям песню пел: «Вы, люди, ликуйте, все днесь торжествуйте. Днесь Христово Рождество! Пастыри в пещеру первые пришли. И младенца Бога с матерью нашли. Стояли, молились, Христу поклонились – Днесь Христово Рождество»!
    
     Угощаю деток, чем бог послал. Провожаю их к выходу: «Пусть всегда будет светел ваш путь в тумане жизни беспокойной! Всегда сияет пусть Вам на жизненном пути Звезда Христова, божья истина, как магнитный компас в туманном море для рыбака!»
    
     Тут мысли мои, в словах о тумане и о компасе, оживили воспоминания мои о скромной магнитной стрелке, о её роли на рыбалке зимней для меня.
    
     Итак, друзья прошло с тех пор уже лет пятнадцать, а то, и более.
    
     В один из замечательных туманных дней в январе, я со своим «боевым» экипажем из трех моих сослуживцев на своей машине лечу на острова, на судака.
      
     Конечно, сильно сказано, лечу, на самом деле, ползем мы на моей «шестерке» потихоньку, уцепившись за осевую линию на дорожном полотне. Ведь туман, как молоко, как говорится, «хоть выколи глаза».
      
     Зная прогноз о том тумане, каждый из нас имел в кармане магнитный компас. Сейчас, конечно, я его редко беру с собой.
      
     Технический прогресс сейчас позволил каждому, при желании, без жадности, иметь достойный карманный навигатор. Кнопочку на нем нажал, кликнул по пункту назначения. Извольте, гражданин, пред вами нужный маршрут на  местности  в деталях проложен и горит! И это ли не чудо прогресса нашего?
    
     Так вот, через парочку часов те шестьдесят километров к месту ловли позади у нас. Паркуемся за селом Караваинка на крутом берегу водохранилища родного.

     Выходим  мы из машины, снасти достаем, спускаемся по пятнадцатиметровому крутому спуску к Волге-матушке реке.

     Читатель мой любезный, конечно, знает, что правый берег Волги - крутой, обрывистый, а левый - пологий.
    
     Итак, мы уже на льду стоим. С ящиками для рыболова, с ледобурами, готовы мы к битве за рыбацкое счастье. А, главное, с азартом рыбака, готов каждый из нас, как тузик грелку рвет, порвать, преодолеть шесть километров по льду реки в тумане к месту ловли.
    
     Обговариваем, уточняем, время выезда домой. Каждый из нас к закату, к шестнадцати часам, должен  быть у машины, готовый к выезду в тепло квартир своих.
      
     Вереницей, в колонну по одному, в главе с ведущим по компасу мы совершаем наш рывок ледовый. Спешим мы к месту ловли.
    
     Мороз нам ни по чём, было тогда градусов восемнадцать, слава богу, без ветра. Потому, при штиле, и туман густой, как молоко, весь день держался.

     Идем мы быстро, как же, светло уже, ведь уже время «жора» судака. Потому мы и спешим, распахнув свои куртки настежь, чтобы сильно не вспотеть.
    
     Через сорок минут ходьбы мы были уже на излюбленном нами (да, и судаком) месте. Расчехляемся, снасти готовим, лунки сверлим, расходимся, вступаем в процесс ловли судака, нами любимый, славный.
      
     Не буду утомлять доброго читателя премудростями, подробностями той ловли. У каждого они свои.
      
     К четырнадцати часам я решаю для себя прекратить «колдовство» по рыбке. Снасти собираю с тем, чтобы, не спеша, подготовить «телегу» нашу к пути домой.
      
     Укладываю я снасти и рыбу в ящик (поймал тогда я четырнадцать отменных судаков), ставлю ящик и ледобур на санки, потихоньку иду к машине.
    
     Туман стоит тот же, что и был с утра.
    
     Куда идти, я знаю, тропинка по снегу на льду, думаю, прямо к машине  меня и приведет. Более того, слышу я людской смех, голоса  рыбаков невдалеке, на берегу, как мне казалось.
    
     Иду я мерным шагом, не спешу, ведь времени «вагон с тележкой», зачем спешить.
    
     Иду, думку «гоняю» про клев нынешнего судака, ведь он клевал сегодня с ударом, вырывая удочку у нас из рук.
      
     Проходит час, я все иду по той тропинке, слышу голоса, казалось, уже,  громче. 
    
     Ведь забыл я, что в тумане, и на воде, звуки бегут неимоверно быстро. Хоть  скорость звука и составляла тогда триста сорок метров в секунду, мне, в тумане, думалось, что вот-вот будет уже перед глазами тот источник смеха и голосов людских.
      
     Сейчас думаю, ну что мне, военному со стажем, который обучал курсантов премудростям военной топографии, стоило достать компас, посмотреть на его стрелку! Ведь мудра законом физики та магнитная стрела.
    
     Ну, да ладно, продолжаю я свой, как мне казалось, уже не далекий путь.
      
     Стемнело. Смотрю я на часы. Часы показывают уже семнадцать с четвертью.
      
     Я, в каком-то ступоре, упрямстве, иду на голоса. Проходит еще час с не большим «хвостиком».
    
     Наконец, в тумане вижу я силуэты деревьев на берегу, свет фар машин. И странно то, что парковали мы машину на высоком обрыве, а я выхожу на полутораметровый спуск к воде.
    
     Тут, у меня и начинает учащенно биться сердечко в груди, пронзает мысль: «Ну, дела, вляпался я в конфуз по полной!»
      
     Поднимаюсь я на берег, к мужикам подхожу и узнаю, что отмахал я вниз по течению реки четырнадцать километров.
    
     И времени уже седьмой час вечера, и друзья мои, наверное, за два с лишним часа стояния у машины в ознобе околели. Околеть-то, может, и околели, а, может, уже меня и схоронили в Волге-матушке. Все может быть.
    
     Ну, что поделать. Делать нечего, нужно идти к машине. Отдыхаю я минут десять-пятнадцать, «прихожу в сознание от пережитого» и снаряжаюсь в обратный путь.
    
     Скажу я вам, друзья, что я не шел, а летел, по снегу надо льдом. И те несчастные четырнадцать километров в зимней одежде преодолел за полтора часа.
      
     Лишь в  девятом часу вечера я был у машины.
    
     Друзья мои, меня дождавшись на таком морозе, ничего не говоря, нехитрый скарб свой, и мой, в машину загрузили, и битых два часа сидели молча, ехали в машине, отогревались. И я молчал.
    
     Мне было жарко не только от высокой скорости на льду. Мне было жарко от стыда перед друзьями за свою проявленную глупость и чрезмерную свою самоуверенность, увы.
    
     Ну, что мне стоило взглянуть на компас при  движении в тумане, на его волшебную стрелку, «на кофейной гуще» не гадать. 

     Ведь эта стрелка помогла бы мне позора избежать!