Мосты

То ли стилизованные сфинксы, то ли пантеры, то ли какие-то другие, похожие на них, мифические существа - представители семейства кошачьих. Две черные, отполированные до глянца, каменные фигуры, на невысоких постаментах, друг против друга, на берегу реки, вдоль продуваемой северными ветрами, безучастной гранитной набережной.

Спокойная размеренность жизни, скользнувшая неторопливым прогулочным шагом, взглянув с любопытством, натыкается неожиданно на невидимую преграду, охраняемую молчанием неподвижных хранителей.

Предчувствие близкого объяснения подтверждается чуть ниже границы некрупных фигур, там, где рукописные тексты, разнесенные по разным сторонам постаментов, отчеканенные в холодном камне, впиваются в мозг непокоренной волной откровенной свободной мысли.

Справа и слева от центра – короткие дорожки к фигурам; вперед и назад – чуть длиннее – аккуратно выложенные камнем, - пересекают крестом.

В центр креста с боковых дорожек смотрят фигуры. Сосредоточенно. Строго. Отстраненно от жизни.

Длинная линия упирается в камень набережной, силясь прорваться за горизонт, продолжить движение, хотя бы взглядом.

Назад – дорога с обыденным бесконечным потоком машин. Впереди – в диадеме высоких каменных стен, вода. Набережная. Куда – продолжить?

Тексты кричат на своем раненном языке, рваными буквами мешая плавному течению жизни, врываются в мысли, тревожно требуя уделить им внимание.

Светлый камень растоптанного креста тянется к ногам болью.

Непонимание озирается непроизвольно, пока сознание настойчиво пытается разобраться в мозаике разрозненных ощущений.

Взгляд растерянно убегает куда-то послушно вслед за крестом и утыкается в неизвестное «что-то»….

Что там, на том берегу реки? «Кресты»?…Питерская тюрьма?

Крест на этом берегу Невы, «Крест» – на том….

И мостом служит взгляд, бегущий над темной рябью воды к красноватым и мрачным стенам, далеким и неприступным, как утраченная свобода….

Никто не оправдывает жестокости и насилия. Мудрые говорят, что жизнь дана человеку Богом…

Но, если обернуться назад, и позволить взгляду убежать за дорогу, то, не так далеко, за зданиями, по прямой, можно увидеть другое замкнутое пространство, ограниченного человеком, клочка свободы: оранжерею.

Уютная атмосфера заботы и внимательного обращения с миром живых, или привычно считающихся таковыми, представителей окружающей человека природы, - растений.

Благоухающие тропические диковинки соседствуют с редкими по красоте цветами; деревья упираются в прозрачную высокую крышу, теряясь в догадках: «Как за стеклом может существовать жестокая и непереносимая ими, зима, когда здесь, под тонким куполом, созданное терпеливыми, участливыми руками людей, – лето?»

А где-то вдали, похожий вопрос тычется в глухие прокопченые темные стены: «Как за ними могут жить простые обыкновенные люди, когда здесь уничтожено даже само понятие «Человек»?»

…И вспоминаются Петропавловские Казематы…

Непроницаемая для внешних звуков толщина стен, отгораживающая жизнь человека от мира, разграничивающая свободу мысли от поработителей…

И чей-то долгий безнадежный взгляд с другого берега, стелется беспомощным хрупким мостиком над водой к родным, далеким глазам, которых за высокой, непробиваемой, прочной стеной чьей-то воли, не видно, не слышно….

И только память, да воображение, способны сохранить, вспомнить, или, хотя бы представить, (поверив вдруг в невозможное), необыкновенные мгновения встречи….


Вместо послесловия.

За свою долгую историю Человечество потратило достаточно сил, чтобы придумать множество способов уничтожения себе подобных.

Так же много усилий оно приложило на создание условий для мира?

Почему из огромного арсенала человеческих знаний в помощь заблудившимся на дорогах жизни, Человек выбирает именно Стены? И кресты.

Разве это единственное лекарство для запутавшегося понимания?

А как же Мосты?…

 
Март , 2006 г., Матросова Елена (Velen)