Грустная сказка

…А Царевна-лягушка, такая обыкновенная зелёная жаба, всё сидела на своём сером, обросшем мхом, камне, в своем затянутом тиной, болоте, и даже мошки, такие маленькие, аппетитные, порхающие вокруг завтраки, не привлекали её внимания.

Её круглые, печально-выразительные глаза, едва касаясь, провожали спину принца, слишком уверенного в своей правоте, настолько, что даже голос любящего сердца оказался не в силах стать услышанным.

В глазах лягушки уже не светилась безудержная сумасшедшая радость от соприкосновения с горячей сумасшедшинкой ответного зеркала-взгляда.

…Они общались совсем немного. Их встречи были редкими и недолгими. Каждая сопровождалась каким-то необыкновенным ощущением присутствия начинающегося чуда, вот-вот готового раскрыться бутона чего-то неизвестного и неизведанного. Ощущение узнавания заполняло пространство вокруг, тормоша сознание и будоража какие-то, давно уснувшие и казавшиеся несуществующими, чувства.

Мысли выстраивались в необыкновенные, пьянительные и редкостные по красоте хороводы. Они, то сменяли друг друга с головокружительной быстротой и тактично укладывались в новые, (или давно забытые, но казавшиеся такими естественно знакомыми), формы, то замирали, забыв о времени и пространстве, выключенные из водоворота жизни и времени. И искрящееся пространство замирало вокруг, заглядывая в глаза собеседникам всполохами неожиданности, застывало, раскрашиваясь, замершими в ожидании продолжения, светлячками, формируя несуществующее продолжение ненастоящего…

Диалоги ни о чём, пропитанные чем-то, проникающем повсюду и пронизывающем насквозь.

Время, смешанное с небытием.

Настоящее, запутавшееся в прошлом, и заблудившееся в будущем.

Мысли, опаздывающие за ощущениями, и чувства, опережающие сознание, стремительно несущиеся в водовороте разворачивающейся неизвестности.

…И вот, принц уходил.

Глаза, печально перепачканные слезами, болью отдавались в каждой клеточке живого тела.

Темнота наползала, хищно скалясь в злорадном предвкушении жертвы - честно отвоёванной у счастья, добычи.

Немая тишина звенела неизбежностью и неотвратимостью, сопротивляясь по всему периметру замыкающейся необходимости, накаляясь до взрывоопасной плотности отбираемой надежды и радости.

Глаза провожали не сформированное понимание, которому еще только предстояло созреть и столкнуться с действительностью, остро разрезанному прошедшим временем – не понял… не готов…

Но это - только в каком-то далеком, возможном будущем. А сейчас, в настоящем - все было иначе.

И царевна-лягушка, такая обыкновенная, серо-зеленая, болотная жаба сидела на своем холодном сыром болоте, и в глазах, осторожно и нежно прикасающихся к спине уходящего принца метался горькой потерей ввинчивающийся в разрываемое пространство и испуганно замирающий полу-вопрос полу-мольба: «Почему?»…

И только боль, повисшая клочьями на острых углах неизбежности и невозможности изменить что-либо до времени.

И – посреди насторожившейся тишины затухающий, безнадежно-потерянный – полу-стон, полу-шепот: «Не уходи…»

… Может быть, много лет спустя, принц вспомнит этот случай, свои сомнения, и это болото, и подумает, что было бы, поцелуй он тогда эту зелёную несимпатичную болотную морду с круглыми, непонятного цвета, глазами, светящимися любовью и нежностью.

Или не вспомнит?

А даже, если и вспомнит? Что изменит это в жизни царевны-лягушки, печально и осторожно последний раз прикоснувшейся взглядом к спине уходящего сейчас принца?..

Июль-октябрь, 2004 г. Матросова Елена(Velen)