В тридцать от любви не умирают

- Ты была такая красивая в белом летнем платье. А может я действительно скучал по тебе, по твоему теплу. Я давно не с кем не был. А потом пришла осень и зима. И вроде все стало как-то не так и кожа бледнее и я насытился. Мне стало тебя много. Я всеми жестами показывал, как я устал, отвали и прочее. Ты не понимала...

 В тридцать наверно от любви не умирают уже. Умирают от того что детей кормить нечем, что удалили почку или ещё от чего. От любви не умирают. От неё уже умерли в шестнадцать, двадцать. А в тридцать уже поздно.

 Ты как-то проще принимаешь, что её нет и живёшь дальше. Словно тебе сломали хребет, вынули пару ребер, дышать сложно, но жить дальше можно. Ты уже себя не ругаешь, как так, где любовь до гроба? Это просто данность - её нет. Живёшь дальше, понимая как лживы руки, глаза и губы. Молчишь.

 - Мы уже старые для брака. - сказала ты, помешивая кофе. - Ровестники не воспринимают нас всерьёз. Они встречаются и бросают, чтоб жениться на двадцатилетней. Надо искать сорок-сорок пять.

 Я смотрела на свои коленки и понимала, что не хочу замуж. Я не видела смысла в этой математике и не видела рядом мужчину, годившегося в отцы. Логика была холодной, циничной, расчётливой и бессердечной.

- Перестань! Мне плохо. Я не пойму почему меня не любят, если я люблю и вроде всё хорошо. Представь, что у тебя ребенок. Он любит тебя априори, а ты допустим его нет. А он не понимает «почему?» Если я люблю и верю своему мужчине, почему я должна понять, что «отвали», что он не любит меня, что он ненастоящий. Я никогда не пойму. Это факт за пределом моего разума. Возраст тут не причем. Двадцать, тридцать, пятьдесят. Если двое вместе, почему один должен знать, что другой лжёт? Нет, неверно, почему тот другой лжёт? Зачем ему привязывать к себе человека, которому он не нужен, за которого он не готов нести ответственность?

- Так было всегда. Это несправедливость. Она существует, как данность и ничего не изменишь. Есть люди-животные, лишенные разума и у них своя правда о хорошо и плохо. Они живут инстинктом голода и вряд ли думают о прекрасном и душе.

 Хоолодно. И живёшь без любви себе дальше. И снова ходишь на работу. Словно ничего нет. И никто не согреет холодные пальцы. И не хочется писать стихов. Да и жить не очень хочется. Но в тридцать от любви не умирают.

07.01.2019