Когда дерзость сочинителя во благо наше

        Длительные каникулы обременяют, если не надо ремонтировать,строить, солить, сажать и так далее до бесконечности. У меня нет каких -либо хозяйственных надобностей и потому всё свободное время, вдруг, обнаруженное , я читаю. Специфика сегодняшнего момента, наличие времени или его отсутствие,занятость предполагает отсутствие сумбура в выборе и потому в приоритете моего чтения номинанты и уже состоявшиеся лауреаты.Есть и издержки такого постоянства.Всё меньше и меньше в моём окружении друзей,с кем на равных я могла бы обсудить прочитанное.Это я не к тому, что я умная, а все дураки. Отнюдь,просто - разные вкусы. Один любит попадью, а другой попову дочку. Мой добрый знакомый, математик, он же академик, читает Маринину и Донцову, а мой выбор ему непонятен, примерно, как мне - теорема Ферми. Так к сути: я уже где-то поминала поразившее меня "Зулейха открывает глаза"Г.Яхиной. Год я не могла приступить к чтение её, ошибочно полагая, что нового может открыть роман о высылке в Сибирь кулаков мне,"просвещенной".А получилось - этот роман растерзал меня татарами, простыми, но сложными, интеллигенцией, вроде бы слабой, но такой выносливой и крепкой. Это слезы, боль и гордость и это заслуженное лауреатство премией "Большая книга".Естественно, что к прочтению второго романа Г.Яхиной "Дети мои"я приступила немедленно в печали и горести от "Зулейхи..." "Дети мои" это о волжских немцах, о шульмейстере( школьном учителе ) Якобе Бахе, о двух его детях, родных не по крови, по судьбе. Уже считают,что "Дети мои" это обращение  Екатерины , императрицы, к привезенным немецким колонистам что-то по аналогии сталинского обращения " братья и сестры". Не знаю...но есть глава беспрецедентной игры в бильярд правителя, непоименованного...Последняя глава - главный герой должен погибнуть в Волге, но он гибнет не в Волге, а при обвале в шахте Карлага при отбытии наказания. Конечно, был осужден в 1938.Угадывается некая магия, сбываются сказки шульмейстера в бытие поволжских немцев. Местами текст, как кружево, но не Брюссельское или Вологодское, а сплетенное из лыка, иссохшей травы, в обрамлении седой паутины и с нестерпимым запахом тины. Ей надышался Бах в несостоявшейся гибели в Волге. Всё.Прочтите и вы станете добрее к миру через испытание, уготованное нам Гюзель Яхиной.Я низко кланяюсь ей.