Еще одна ночь перед Рождеством

               
В сплошном снежном заряде, сквозь который еле пробивался лунный свет, Петр отчаянно хлестал кнутом лошадь. Несчастное животное с трудом тащило сани, еле вытаскивая копыта из бесконечного  снежного сугроба, сплошь покрывшим   дорогу из небольшого районного центра в Тульской области в деревеньку Дубки.
 
Даром,  что его друг бежал за санями, если это можно было  назвать бегом, и  подталкивал их изо всех сил. Петр и сам побежал бы за ними, но не мог – в сорок третьем под Курском потерял ногу, когда его пушку разворотило вражеским танковым снарядом, а весь ее расчет погиб на месте. Вот таким счастливчиком он оказался, но с тех пор на своих ногах бегал  уже только в своих снах.

Эх, надо было выехать пораньше, ведь в январе в наших северных широтах темнеет рано. Да кто ж знал, что распуржит такая метель!  Впрочем, вряд ли можно  искать объяснение той ситуации, в которую попал Петр, лишь  его непростительным  легкомыслием. Скорее, это был несчастный случай - один из тех, которыми иногда "одаривает" нас судьба, кого реже, кого щедрее. Почему же несчастный случай?
 
Прежде всего, потому что накануне выезда ничто не предвещало никаких выходок со стороны природы, а Гидрометцентра, как известно, в ту пору не было. К тому же, бывший двадцатишестилетний фронтовик, уже как два года проработавший  в секретном отделе райкома партии  фельдъегерем, объездил со своей лошадью в районе каждый  закоулок, а потому знал его как свои пять пальцев. Ездил и летом, и зимой, нередко попадал и в снегопады. К тому же был отважным парнем – недаром на его груди красовались орден Солдатской Славы и медаль «За отвагу». Так что  для него промахать двадцать верст хоть зимой, хоть летом, было  привычным и, в сущности, пустяковым  делом.

А поскольку описываемые события происходили в канун Рождества, с которым, как известно, связано много всяких мистических историй, то не исключено, что и в этот раз показал свою силу некто неизвестный, а кто именно – об этом лишь можно догадываться. Во всяком случае, предпосылок для этого имелось достаточно, и  связано это было с тем, что,  как говорится, Петр не верил ни в Бога, ни в черта.  Во всяком случае - не должен был верить, потому что у молодого коммуниста или комсомольца в то время  вера должна была быть только одна – вера в идеалы коммунизма, в устав партии и в партийный гимн «Интернационал». Ну, а как там все было на самом деле – он об  этом особо ни с кем и не делился. Но с определенностью можно сказать, что во второго персонажа приведенной выше поговорки Петр точно не верил, иначе не позволял бы себе иногда в сердцах  упоминать его имя без должного почтения  при особо досадных неприятностях. Не исключено, что   пару раз он это сделал и во время борьбы с метелью, что и могло усугубить ситуацию . Строго говоря, и у противоположной стороны к Петру могли быть претензии. Точнее, не к Петру лично, а к партии, представителем которой он являлся. Ведь, кто как ни партия разрушал храмы, запретил новогоднюю елку и отменил Рождество? И хоть елку потом разрешили, да и Рождество частично вернули, кто-то все равно за все это должен был быть в ответе. Впрочем, возможно,  последняя версия проигрывает версии несчастного случая, поэтому пусть она останется лишь для тех, кто верит в мистику, в теорию заговоров и астрологию.

Какая же нужда заставила Петра с товарищем оказаться в такой отчаянной ситуации, и мог ли он до поры до времени отложить свою поездку? Нет, не мог, потому что это было делом его чести – он ехал за невестой, с которой завтра утром - седьмого января одна тысяча девятьсот сорок шестого года - они должны были расписаться в районном загсе.

Сейчас, по прошествии многих лет, уже нельзя сказать точно, почему для регистрации брака ими была выбрана именно эта дата. Скорее всего, причина была весьма прозаичной - о встрече с невестой договорились на единственный в те годы выходной день - воскресенье, а понедельник, на который и выпало седьмое января,  мог вполне  оказаться  единственным предназначенным для этого днем в маленьком районном загсе.
 
Постепенно, дорога из линии, соединяющей две точки на карте, превратилась сначала в направление, а потом перестала отвечать даже и этому нехитрому определению. Она стала просто местностью с непроходимыми сугробами. Порой друзей охватывало отчаяние, слишком велика была вероятность вообще никуда  не добраться, а примитивно замерзнуть в  чистом поле. Но выручила то ли интуиция лошади, которая почуяла  где-то рядом жилье, то ли просто Бог помог, в чем, конечно, Петр как член партии никогда не сознался бы, но через несколько часов их борьбы со стихией к их радости, наконец-то,  показались спасительные  деревенские огоньки.

Огоньки- то деревенские, да не той деревни, которая им была нужна. Что делать, друзья разыскали председательшу колхоза, которая популярно объяснила им, что ни в какие Дубки они сегодня не попадут, и предложила им переночевать до утра, а уже утром сделать все, что было запланировано на этот вечер. Так они и поступили.

А в это время в Дубках готовились проводы невесты. Зинаида – деревенская красавица, и тоже работала в связи, а, конкретно, на деревенской почте. Тут на нее и положил свой глаз бравый парень Петр, по долгу службы бывавший и в этих краях.

Одна была проблема, а может две. Вернее, одна проблема, а вторая –так себе, проблемишка. Что касается проблемы – Зина тоже пострадала из-за войны. Пятнадцатилетней девчонкой ее поставили к штампу на военном заводе в Туле, а рука ее – раз, и попади в этот штамп. Так пальцы на левой руке и отрубило. С тех пор она вернулась в родную деревню, а еще позже попала  на легкую работу – в отделение связи. Каково это оказаться калекой в такие годы –  знают не очень многие, но, не дай Бог, знать никому. Впрочем, Петр, хорошо это знал, и душа его раскрылась навстречу  бесхитростной деревенской девушке, к тому же редкой красавице. Но проблема-то осталась, и чувство неуверенности в себе всегда немного присутствовало у Зины как тень былого несчастья. По-крайней мере, до той поры, пока не вышла замуж, а, ведь, согласитесь, ничто так не укрепляет  в женщине уверенность в себе, как выход замуж.

А проблемишка заключалась в том, что когда прошли все мыслимые сроки ожидания жениха, гости, участвующие в обряде проводов, с деревенской прямотой начали высказывать такие мысли - вот, дескать, обманул жених невесту. За ними, городскими, дескать, это водится. То ли дело наши деревенские парни – вот по кому надо было вздыхать. Тоже, конечно, не без греха, так хоть свои. В общем, всю эту ночь невеста провела в слезах - ну, а что, сама виновата, что связалась с городским.

Наконец, наступило утро. И вновь судьба подготовила для Петра очередной "подарок" - как раз из тех, за которые к ней прилип словесный штамп "судьба –злодейка". Когда  они  с напарником  пошли  запрягать лошадь, увидели, что она лежит бездыханная. То ли ее в отчаянной схватке со стихией загнали, то ли уже в стойле напоили холодной водой, этого они так и не поняли. Зато Петр хорошо понял, что ему за это грозит. Конечно, его не расстреляют, все же это был уже не тридцать седьмой год. Но и еще и не пятьдесят седьмой, когда наметилась первая хоть небольшая, но оттепель - имеется в виду оттепель политическая. И, таким образом, за гибель лошади, которая использовалась в личных интересах, он вполне мог оказаться  не за свадебным столом в качестве жениха, а загреметь на десять лет в колымские лагеря в качестве зека.

Конечно, было до боли жаль спасшую их животину, но что ж тут поделаешь! И, как  говорится, чему быть, того не миновать, а за семь бед – один ответ.

Петр уговорил  председательшу дать ему на время колхозную лошадь, погрузил на сани свое погибшее  животное, и в таком виде они явились за потерявшей уже было все надежды невестой. В районный центр они возвратились  вместе, хотя уже, конечно, не  совсем в свадебном настроении, а, скорее, совсем не в свадебном.

Поскольку Петр никогда не имел нареканий по службе, к тому же был в райкоме  своим парнем,  дело с лошадью удалось более или менее благополучно замять. Знакомый ветеринар выдал справку, что лошадь умерла от желудочных колик, которыми давно страдала.  Также пришлось немного разориться на самогонку, хотя и бывшую под запретом, но как же без самогонки?

В конечном счете, операция «женитьба» реализовалась.  Зинаида вышла замуж за Петра. Они прожили  вместе сорок пять лет, родили двух детей. Зинаида пережила Петра на пятнадцать лет. Они ушли , но память о них осталась, в том числе и о таком непростом их первом дне совместной жизни. И с тех пор в каждый первый православный праздник каждого нового года  вся их большая семья, увеличившаяся не только за счет детей и внуков, но уже и за счет семей самих внуков, вспоминает тот  далекий  предрождественский  день из  одна тысяча девятьсот сорок шестого года. К тому же сама история  сделала им подарок – день  свадьбы, о которой идет речь, совпал уже не с обычным по советским меркам религиозным праздником, а со ставшим большим всенародным праздником для всей страны - светлым праздником Рождества.