Инстинкт Убийцы. Глава 4. 16

4.16
Промежуток между заборами хорошо освещался мощными прожекторами, но охраны нигде не было, их роль выполняли камеры. Причем были они только на заборе посла, гостиница не была таким важным объектом, чтобы тратиться еще и на камеры по всему периметру, здесь достаточно было патруля их охранников, которые всю ночь ходили вдоль забора. Их Фатима даже в расчет не брала, ее интересовало только то, что имело прямое отношение к ее делу – камеры виллы и ее забор. То, что охраны там нет, она знала очень хорошо, как-никак, сама не раз пересматривала план, поэтому и выбрала этот участок. Теперь оставалось только по-тихому переодеться и начинать бал. Там, где парк плавно переходил в покрытый галькой берег, Фатима выбрала место, где фонари создавали особенно густые тени – несколько переплетенных кустов под сенью раскидистого дерева, какого точно, она сказать не могла, но ей показалось, что это клен. Там было темно и уютно, причем от пустыря ее отделяли всего каких-то два метра, она даже видела, как блестит темным золотом вода в свете прожекторов гостиницы. А вот на вилле было тихо и темно, по крайней мере, на верхних этажах, которые она могла рассмотреть сквозь листву и высокий забор. Возле самой стены тоже было темно – деревья, росшие по ту сторону, выходили ветками далеко за пределы владений посла. Вообще-то, в целях безопасности их должны были спилить, но видимо, начальник охраны посчитал, что камер и его людей – конечно, во главе с ним – будет вполне достаточно, чтобы его хозяин спал долго и спокойно. А если на то пошло, то Фатима была уверенна, что никто из штаба посла не ждал реальной угрозы, иначе она бы и близко к этой вилле не подошла, а сам посол вряд ли бы сюда приехал.
Расположившись в кустах, она скинула рюкзак, прислонила его к стволу и принялась стаскивать с себя платье. Сняв, положила его на куст, удивляясь, как точно она подобрала цвет – ткань практически полностью слилась с зеленью и стала почти невидимой, как в фокусе иллюзиониста.
 - Ловкость рук и никакого обмана, - пробормотала Фатима, стоя на коленях перед рюкзаком и вытаскивая из него принесенную одежду.
Одежду для работы. Ее она тоже заказала специально для этого дела, как и обувь. Набор обошелся ей недешево, но это по меркам обычных людей, ее же гонорары давно позволяли ей тратить гораздо больше суммы на маленькие радости и необходимые для дел вещи. Вот взять хотя бы услуги Пророка, многим в ее деле они просто не по карману, поэтому большинство прибегало к ним иногда, обычно, чтобы бесследно раствориться в просторах людского океана после какого-нибудь серьезного дела. А она прибегала к ним постоянно, за что отваливала просто огромные деньги, но зато и была лучшей, приумножая капитал с каждым новым делом. Если хочешь заработать, не бойся вкладывать, так помнится говорил мамин начальник, хозяин заведения, где она работала, не бойся вкладывать, не бойся вкалывать, повторял он, выдерживая театральную паузу всегда после завершения первой части фразы. И она не боялась, никогда не боялась, может, поэтому и стала тем, кем стала. За лучшее надо платить, лучшее всегда стоит дорого, и она платила, чтобы потом так же дорого платили за нее.
Из рюкзака она достала черный костюм, чем-то напоминающий водолазный, только сделанный не из резины, а из специальной такни, тонкой, но очень прочной. К тому же ткань эта не промокала и не пропускала холод и тепло, и еще к тому же, смягчала удары. Секретные разработки военных, только вот до военных они так и не доходили. Абсолютно черный костюм, как будто черная дыра, казалось, сам поглощал свет, являя собой сгусток абсолютной тьмы. К нему прилагались ботинки на плоской подошве, абсолютно без всяких узоров, но из специального материала, который не скользил даже на льду, а завершало все это облачение маска, с виду тоже как лыжная, но черная и из той же ткани, что и костюм и ботинки. Прямо костюм Бэтмена, с улыбкой подумала Фатима, ничего подобного она раньше не надевала. Но ведь раньше она и не штурмовала в одиночку хорошо охраняемые виллы.
Сидя в кустах в одном белье, она быстро затолкала платье в рюкзак и достала оттуда последнее снаряжение – пояс с кобурой и множеством карманов, тоже часть костюма. Ну точно, весело подумала она, не хватает только плаща и длинных острых ушей на маске. Однако все веселье испарилось в момент, стоило ей подумать о том, что от самого главного в ее карьере дела – по крайней мере, на этом этапе жизни – ее отделяет всего каких-то два метра, и может быть, 20 минут. Под ритмичный шум волн она начала быстро влезать в костюм. Это оказалось не так просто, размер был ее, но сама ткань как будто не пускала ее, так что ей пришлось с трудом втискивать в костюм сначала ноги, потом бедра, а потом, с неимоверным трудом, руки. Если так пойдет и дальше, подумала она, мне придется идти на дело голышом, не могу же я красться и бегать, если даже руки поднять не смогу. Но ее опасения не оправдались, как только ткань полностью облегла тело, ощущение скованности пропало совсем, ей даже показалось, что она и правда стоит голая – костюм на коже не чувствовался вообще. Она попробовала поднять руку, та поднялась легко и без всякого сопротивление ткани. Подняла ногу – те же ощущения, вернее, никаких ощущений.
 - Вот это да! – восхищенно прошептала Фатима, - за это и полцарства не жалко!
Поводя плечами и подвигав конечностями, она быстро надела ботинки, сначала с таким же трудом, но потом снова почувствовала себя босой, когда ткань плотно прилегла к ногам до колена. Оставалась только маска, перчатки и пояс, и с этим она долго не возилась, собрала волосы в узел и быстро натянула маску, на несколько секунд испугавшись, что останется без лица. Потом застегнула пояс, вложила в него пистолет  (сегодня ее сопровождал Heckler&Koch USP) с уже закрепленным глушителем и застегнула рюкзак, в котором теперь лежало ее платье и босоножки, там им ничего не грозило, ни морская вода, ни удары о камни. Забросив рюкзак за плечи, Фатима выпрямилась во весь рост и  глубоко вдохнула. Пора было идти, время пришло, то, на что она потратила два месяца, начиналось.
Быстрая перебежка до стены особняка, и вот она уже в густой тени деревьев, скрытая ночным мраком и черным костюмом. Свет прожекторов не проникал под густую листву, только камеры молча и незаметно несли вахту на своих местах, показывая тем, кто находился в караулке, прекрасную четкую картину, несмотря на то, день был на дворе или ночь. Фатима хорошо выучила места, поэтому бежала не наобум, а в строго отведенное место – под раскидистой веткой то ли ореха, то ли клена, в такие подробности она не вдавалась. Здесь была первая мертвая зона, именно здесь, где толстая ветка раздваивалась и слегка соприкасалась с веткой соседнего дерева, это место она запомнила так хорошо, что могла бы сказать, сколько маленьких веточек отделяется от толстой ветки и сколько на каждой листьев.
Подбежав к забору строго по той траектории, по которой камеры не могли ее засечь, она остановилась, почти прижавшись к высокой и холодной каменной стене. Пора было переходить к следующей фазе, до забора она добралась. Но надо было еще попасть на другую сторону, причем делать это очень аккуратно, мертвая зона была очень и очень небольшая, может, всего сантиметров 60. Мне хватит, подумала Фатима, снова стаскивая с плеч рюкзак, при этом почти не двигаясь, чтобы не выйти за границы невидимости, у меня ведь змеиная талия и такая же гибкость. Из рюкзака она достала тонкую черную веревку, впрочем, была ли это веревка, точно сказать она не могла, весь набор был сделан из одного материала. Веревка, или тонкий канат, на конце имел крюк с тремя остриями, направленными в разные стороны, такими всегда пользовались шпионы и супергерои в фильмах. Остается надеяться, что эта бельевая веревка меня выдержит, подумала Фатима, слегка улыбаясь под маской, ну и конечно, везение супергероя должно быть при мне.
Снова надев рюкзак, она размахнулась, насколько позволяли движения, и зацепила крюк на стене, на мгновение испугавшись, что перебудит даже мертвых звуком, который издал металл при соприкосновении с камнем. Но ничего подобного, конечно, не произошло, никто даже ничего не услышал, хотя всего в нескольких метрах от нее ночную вахту нес молодой охранник, в обязанности которого входило патрулирование этого сектора двора. Выждав несколько секунд и убедившись, что никто не спешит проверить, что был за шум, Фатима схватилась за канат, радуясь, что руки защищены перчатками, дернула пару раз, а потом полезла, старательно следя за тем, чтобы не угодить в кадр. На вершине стены она замерла, скорчившись и хватаясь за ветки, осмотрелась, во дворе не было ни души, только горели фонари и окна в полуподвальной кухне. Молодой охранник пошел к гостевому дому, там заканчивалась его зона, так что на этой части территории она осталась одна, если не считать компании камер.
А я ведь отлично справилась, по крайней мере, пока, отметила Фатима, ведь никто не прибежал к стене с пистолетами и ядерной боеголовкой, значит, никто не видел ее, взбирающуюся по стене, как человек-паук. Вот бы и дальше так, подумал она, внимательно изучая траекторию следующего движения. Теперь надо было спуститься со стены и пройти к северной стене дома, там она собиралась проникнуть в шикарный особняк посла. Держась рукой за ветки, она второй рукой начала подтаскивать к себе канат, висящий пока еще с той стороны. Едва не свалившись, она перекинула веревку на другую сторону забора и снова замерла, потом, убедившись, что никто ей не помешает, переставила крюк, и, проверив все в последний раз, полезла вниз. Здесь ей надо было приземлиться точно за стволом одного старого дерева, мертвая зона была здесь еще меньше, чем снаружи. Для этого она и переставляла крюк, а теперь, бесшумно как тень – и такая же черная – она скользила вниз по стене. Через секунду ноги ее уперлись в мягкую траву, а сама она оказалась точно между стволом и забором.
Теперь надо было забрать крюк, нельзя бросать свои вещи где попало. Твердо встав на ноги, Фатима принялась дергать канат, но крюк никак не желал расставаться со стеной. А тем временем, охранник не спеша шел обратно, глубоко погрузившись в собственные мысли, он шагал тут как дурак только потому, что этот суетливый козел Виктор-Засранец-Владимирович в любую секунду ждал начала третьей мировой, причем твердо верил, что начнут с захвата этой гребаной виллы. Сам же парень никак не понимал, зачем при наличии стольких охранников и камер, да еще и таких стен, надо ходить взад-вперед, как сопляки на карауле возле Вечного огня. Не понимал и всё, тем более, что охраняют-то они не президента, а какого-то вшивого посла. Да кому он  нужен? Кому есть вообще дело до его дерьмовой жизни? Они же на курорте, тут у всех мысли только о море и телках, а не об убийствах и захватах престарелых послов. Но старший по званию всегда прав, это ему вдолбили еще в армии, поэтому он исправно отмерял шаги, наматывая свои положенные километры вдоль забора. Хоть бы дождь не пошел, недовольно думал про себя охранник, в тысячный, если не миллионный раз, глядя на тени возле забора и гостевого дома. Тишина стояла просто изнурительная, даже сверчки и те заткнулись и отправились на покой, видимо, потому, что начальник у них не был таким паникерским козлом. И вдруг ему показалось, что возле забора в тенях что-то громыхнуло. Тихо так, едва слышно. О, неужели враги напали на виллу самого ценного в мире посла, с юмором подумал парень и остановился.
Черт! Проклятье! Ругалась про себя Фатима, пока она дергала неподатливый крюк, этот охранник успел дойти почти до ее места. Она уже хотела было прекратить попытки, пока он не отойдет подальше, и просто спрятаться за стволом, надеясь, что в такой тьме он не увидит веревку и крюк, но тут он вдруг сорвался со стены, отзываясь на ее последний рывок. Сорвался и грохнулся в траву, она даже не успела ахнуть. Именно этот шум и услышал этот молодой дурачок. И теперь он остановился, и будет совсем весело, если он теперь пойдет проверить, что это там громыхало. Вот так, один долбаный крюк сорвал операцию, подумала Фатима, подам на изготовителя в суд. Как ни странно, но паники не было. Была только жажда крови. И больше ничего.
 - База! Это седьмой, - радостно провозгласил по рации охранник, видимо, радовался он тому, что может хоть раз за ночь использовать ее по назначению, - База, у меня какой-то шум возле забора. На камерах чисто?
Через несколько секунд через треск и шум помех прорвался строгий и суровый голос, должно быть, это и есть тот самый великий Виктор Владимирович, подумала Фатима, сжимаясь в черный комок и отползая как можно дальше в тени. Насколько позволяла мертвая зона, конечно, а позволяла она совсем не много. Оставалось рассчитывать как всегда на везение, но к этому она тоже уже давно привыкла.
 - Седьмой, это база, - сказал строгий и спокойный голос, - проверь всю зону по периметру, понял? Всю зону, а не два квадратных метра, ты меня понял?
 - Да, база, седьмой понял. Иду выполнять.
Ну началось, подумала Фатима, в очередной раз ставя на кон все. Охранник, явно взбодрившись от пусть маленького, но все же разнообразия, пружинистой походкой молодого бойцовского пса направился прямо к тому дереву, за которым, скорчившись, сидела Фатима. Рацию он не выпускал из рук, как будто она придавала ему сил и уверенности, что это просто маленькое развлечение, а не настоящая боевая тревога. Ох уж эти молодые охранники, подумала Фатима, она бы обязательно сопроводила эту мысль вздохом, но не решалась шуметь. Оставалось только сидеть тихо и надеяться, что он не будет так уж рьяно исполнять приказ. В противном случае, ей придется быстренько свернуть ему шею и смываться до того, как к нему подоспеет подкрепление. Конечно, ее увидят, и операция будет сорвана, но она уйдет живая и неопознанная, чтобы потом все равно достать свою жертву. Раз взяв след, она никогда не отступала и не отпускала добычу. Придется заверить заказчика, что смерть посла – вопрос времени и, разумеется, все расходы на вторую попытку она возьмет на себя. В том, что проблем с заказчиком не будет, она не сомневалась, в конце концов, раз он обратился к ней, значит, знает, с кем имеет дело и знает правила игры. Ее правила.
 - Седьмой! Вижу тебя в камеру, - снова голос бывалого командира. – У нас там мертвая зона, так что не ленись, смотри в оба. Я наблюдаю за тобой, сынок, так что без шуток.
 - Вас понял, - как показалось Фатиме, немного обиженно ответил парень и продолжил движение. – Подхожу к мертвой зоне.
 - Достань фонарик и все хорошенько освети, - приказал голос из рации.
 - Да знаю я, Виктор Владимирович! Не первый день на посту! – гордость молодого охранника наконец-то не выдержала.
 - Свинья тоже много знала, до того как на стол попала, - непреклонно и так же спокойно ответил тот самый Виктор Владимирович. Значит, он на посту, отметила Фатима, вот сукин сын, не успел приехать, а уже работает и требует того же от других. Он что, робот, ему не надо спать, есть, просто ничего не делать, в конце концов?! Если бы в нашей стране все так фанатично относились к своим обязанностям, подумала Фатима, мы были бы уже сверх-сверхдержавой. – А теперь марш, сынок. И чтобы хорошенько все просветил.
Даже Фатима за деревом слышала, как скрипнул зубами «сынок», но, конечно же, пошел исполнять приказ. Из специального крепления на поясе он достал мощный фонарь и подошел к дереву. Рацию он выключил и убрал в специальный карман, наверное, чтобы больше не слышать наставления своего начальника. Улыбаясь под своей маской совершенно безумной улыбкой, Фатима медленно и очень осторожно начала отползать за ствол, следя, чтобы не выйти за допустимые границы, иначе всего лишь кусочек ее ноги или руки, увиденный внимательно наблюдающим начальником охраны может поставить крест  на двух месяцах работы. В мертвую зону входило небольшое пространство между стволом и забором и такое же маленькое пространство возле ствола с левой стороны, если стоять лицом к особняку. Сидеть там она могла только плотно прижавшись к дереву и подтянув колени к груди, иначе ее бы тут же увидели наблюдатели в караулке. Используя всю свою пластичность, Фатима переползла и села на траву, вдавливаясь, что есть силы в ствол и прижимая колени к подбородку.
 - Посвети фонариком, «сынок», - гневно передразнил своего начальника парень. – Слава Богу, я тебе не сынок, урод. Тоже мне, Рэмбо в отставке.
С этими словами он направил фонарик на забор и включил его. Сейчас он стоял как раз за спиной Фатимы, которая, слушая его гневную тираду, едва сдерживая смех. Пришлось сильно прикусить губу, но ее так и трясло от распирающего хохота, хотя она понимала, что не время для смеха, но фраза «Рэмбо в отставке» доводила ее просто до истерики. И еще это был смех облегчения, потому что, услышав беседу этого парня с начальником, Фатима уже не сомневалась, что выкрутится. Умные и действительно опасные люди никогда не проявляют излишней самоуверенности и не дурачатся на посту. А вот глупость и иллюзия важности собственного Я как раз взаимосвязаны геометрической прогрессией – чем больше одно, тем больше другое. Тут нечего бояться поняла она, когда услышала, как этот молодой болван снисходительно отвечает и передразнивает своего начальника, такие не видят ничего кроме себя и своего величия. Значит, не увидит и ее. А зря. Хотя, может, после сегодняшней ночи он научится смотреть на мир более трезвыми глазами, а не через кривые линзы своей самоуверенности.
 - Пусто, как я и думал, - проговорил парень, освещая фонариком забор и соседние деревья, потом перевел луч фонаря на то место, где только что сидела Фатима, - конечно же, никого.
Он подошел к забору и снова посветил на то место, где сидела Фатима, пока не отползла. Она не видела, но молодой человек поднял средний палец на свободной руке и, воспользовавшись тем, что у камер не было микрофонов, громко и четко сказал:
 - Соси мой член, Рэмбо! Может это на нас Бэтмен напал? А я и не посмотрел на деревьях! А может это спайдермен? О, ну тогда он сидит на заборе с той стороны, и мой фонарик тут бессилен. Тут дихлофосовую пушку надо. Что? «Рэйд микро-сперй» лучше, вы говорите?  Хорошо, отлично, тогда давайте мне пушку, заряженную «Рэйдом» и «сынок» его быстро укокошит!
Фатима сидела за стволом, по обеим сторонам которого струился яркий луч фонарика этого молодого дурака, и молилась неведомым богам, чтобы все это скорее закончилось. Она из последних сил пыталась сдержать рвущийся наружу смех, слезы катились по ткани и падали на грудь. Может, это сказалось нервное напряжение и сама ситуация, но она впервые за долгое время смеялась так от души и при этом совершенно беззвучно. Она тряслась всем телом, изо всех сил вжимаясь в ствол дерева. На удачу, очень толстый ствол.  Оставалось только надеяться, что у парня не бесконечный запас шуток, иначе его дебилизм мог запросто сорвать ей операцию ничуть не хуже, чем профессионализм. Еще немного, и он уйдет, она это знала, надо было только тихо посидеть и не зевать, но вот с тем, чтобы сидеть тихо, у нее возникали все более серьезные проблемы. Ты ошибся с профессией, сынок, подумала Фатима, и развеселилась еще больше, тебе не в охранники надо было идти, а в Аншлаг.
 - Так точно, сэр! – не унимался молодой человек, и Фатима снова прикусила губу, этот идиот как будто ответил на ее мысль своим высказыванием, - коварный охотник на Бэтменов и спайдерменов по прозвищу Сынок прибыл в ваше распоряжение и готов приступить к работе! Из арсенала самое мощное и единственное оружие, которым владею в совершенстве – та-даааам! – фонари-и-ик!
Да заткнись же ты, взмолилась Фатима, этот весельчак, похоже, не собирался заканчивать монолог и, как это ни печально, вся ее надежда была на строгого Виктора Владимировича. Парень, видимо, тоже это знал, поэтому, закончив последний монолог, еще раз вытянул средний палец и отошел от дерева, на ходу извлекая рацию из кармана. Сейчас он перейдет сюда, подумала Фатима, надо отползать обратно.
 - База, база, это седьмой, - уже совершенно серьезным голосом начал докладывать парень, - возле забора все чисто. Повторяю, все чисто. Иду проверить остальную территорию. В мертвой зоне никого.
 - Хорошо, - согласился строгий голос сквозь треск помех, - ты все обшарил, сынок?
Фатима снова прикусила губу, а парень ответил так же невозмутимо, как будто только что не кривлялся и не произносил смешные речи перед ничего не видящими в этой зоне камерами.
 - Да, все проверил, каждый миллиметр. Говорю вам, здесь все спокойно. Наверное, кошка или ветер что-то принес. А у вас что-нибудь есть?
 - У нас тоже все чисто, - коротко ответил голос, - если в мертвых зонах ничего нет, тогда можешь продолжить работу в обычном режиме. Но только после того, как проверишь и обшаришь все мертвые точки, сынок. – Похоже, Виктор Владимирович привык наставлять всех даже в мелочах, а может они и нуждались как раз в таких наставлениях. – Докладывай обо всем, что тебе покажется странным, и о том, что не покажется, тоже докладывай. Мы здесь не склад с дровами охраняем, так что за работу.
 - Так точно. – Выдавил из себя охранник и снова поплелся к дереву, чтобы осветить его с другой стороны, - вы меня видите?
 - Видим тебя хорошо. Продолжай работу.
Вздохнув глубоко и печально, охранник подошел к стволу и направил фонарик на эту его сторону. Конечно, Фатимы там уже не было.
 - Все чисто, база, - доложил парень, снова отходя в зону видимости камер, - иду проверять гостевой дом.
Строгий голос дал свое благословение, и парень наконец-то отвалил. Фатима облегченно выдохнула, она хотела сделать это раньше, ведь некоторые фразы этого клоуна прямо таки просили сопровождения вздохов, но она не решалась даже дышать полной грудью, так что теперь воздух, хлынувший в легкие, показался ей сладким и пьянящим, как дорогое шампанское. Она слышала, как удалялись шаги охранника, как он постоянно что-то говорил в рацию, но выйти из убежища она пока не могла. Зато могла спокойно сидеть и вдыхать сладкий ночной воздух полной грудью, не боясь, что кто-то увидит или услышит ее. Густые тени и черный костюм спрятали ее от глаз этого молодого болвана, а мертвая зона и ее хорошая подготовка спрятали и от глаз великого «Рэмбо в отставке», это ли не повод для маленькой радости? Тем более, что сейчас она все равно ничего больше сделать не может, кроме как сидеть тихо и ждать, пока паника в лагере не уляжется.
Немного отдышавшись, она рискнула выглянуть и поискать глазами этого остряка с фонариком. Не увидела никого, территория была пуста, только тени бродил и шевелились то тут, то там. Наверное, отошел к гостевому дому, а то и вовсе уже возле ворот, решила Фатима, не увидев парня. Теперь оставалось подождать, пока он не пройдет снова, чтобы быть уверенной, что, перебегая из своего укрытия в новое, она не наткнется на него.
Прошла минута, потом другая, ожидание всегда тяготило Фатиму больше всего, она ненавидела сидеть и ожидать чего-то, она любила действовать. Может, он застрял там надолго, предположила она, может, он вовсе не собирается возвращаться, а я тут сижу, как дура, жду погоды у моря. Но она понимала, что будет сидеть и ждать, сколько придется, потому что цена провала была слишком высока, не для этого она два месяца готовилась, не для этого прикидывалась горничной и мыла окна и посуду в беседке, не для этого терпела отвратительную компанию этих трех сук – хотя о покойниках плохо не говорят – не для того она жила в этом занюханном домике с этой старой тварью, чтобы проколоться на каком-то сопливом придурке с рацией и фонариком. Нет, придется ждать. К счастью, ждать пришлось недолго, даже по меркам нетерпеливой Фатимы. Через пять минут она снова услышала приближающиеся шаги и переговоры по рации. Охранник шел к ней.
 - Это седьмой, - в сотый, наверное, уже раз докладывал парень, - в моей зоне все чисто, никого нигде.
 - Ты хорошо посмотрел? – прямо как отец у малыша, потерявшего игрушку, спросил строгий голос. – Мертвые зоны?
 - Все чисто, повторяю, все чисто, - с бесконечным терпением в голосе доложил охранник, - иду к вам.
 - Твоя смена еще не закончилась, - отчеканил голос в рации.
 - Ну а отлить мне можно? – взорвался парень, - я же не робокоп, в конце концов!
 - Стрелой, туда и обратно, - приказал голос, - и ни одной лишней секунды, стряхивать будешь уже на посту.
Фатима услышала громкое ржание остальных охранников, однако в голосе Виктора Владимировича не было и намека на веселье. Похоже, он и не думал шутить со знатоком супергероев, подумала она, опять улыбаясь, придется бедному парню мочить трусы. Она сжала губы, чтобы не хихикнуть и одновременно напряглась, готовясь к последнему рывку – всего в нескольких метрах ее ждал дом и густой виноград, по которому она собиралась в этот дом попасть.
 - Думаю, я все успею, - натянуто ответил охранник, - за моим сектором пока Вадим присмотрит.
Фатима еще могла слышать, как молодой охранник связывался с неким Вадимом, а потом он отошел уже на приличное расстояние, и она ничего не слышала кроме треска помех и бормотания. Пора, решила она, пока этот Вадим не заявился, а то потом еще что-нибудь приключится. А время не ждало, не могла она сидеть здесь всю ночь и караулить охрану.
Как только во дворе воцарилась тишина, Фатима осторожно выглянула из-за ствола. Никого, можно идти и лучше сделать это прямо сейчас. Одним быстрым движением она вскочила на ноги и бросилась черной тенью к дому, наискосок перебегая двор – именно эта траектория позволяла ей сохранить невидимость. Добежав до стены особняка, она быстро нырнула в густую тень под балконом, здесь росли декоративные кусты, цветущие огромными белыми цветами, названия которых она не знала, но знала, что они прекрасно скроют ее от непрошеных гостей. Она оказалась как будто в пещере, сверху крышей нависал балкон, с боку зеленой стеной с балкона свисал виноград, вокруг садко пахли неизвестные цветы на кустах, а прямо перед ней поблескивало в свете фонарей окно, задернутое шторами. Что там, задалась вопросом Фатима, кабинет? Или комната отдыха с книжными полками от пола до потолка и кожаными диванами?
Недалеко от нее торчала крыша полуподвального входа в кухню, над самой дверью тускло горел фонарик, подсвечивая пластиковую крышу неприятным желтым светом. Как вздувшийся волдырь, подумала Фатима и отвернулась, свет слепил ей глаза, уже привыкшие к темноте. Она не рискнула лезть на балкон прямо сейчас, ведь в любую секунду мог прийти некий Вадим, присматривающий за сектором своего товарища. Оставалось только снова ждать, а после того, как этот Вадим скроется из виду, быстренько взбираться вверх и надеяться, что ветки выдержат и ни одна не хрустнет и не сломается, иначе она рискует свалиться прямо к ногам доблестной охраны посла. Но здесь сидеть было гораздо приятнее, нежели возле забора. Здесь было уютно и безопасно, а кусты так сладко пахли, что у нее даже кружилась голова. Как выяснилось несколькими минутами позже, пахли они слишком сладко.
По прикидкам Фатимы, она просидела в новом убежище примерно три минуты, после чего, наконец, услышала приглушенные шаги – кто-то шел по траве. Ну вот и Вадим пожаловал, подумала она и наклонилась пониже, чтобы совсем спрятаться за кустами. Она легла на траву и осторожно раздвинула нижние ветки, чтобы иметь точное представление о происходящем вокруг, при этом один восковой цветок оторвался и упал прямо возле ее лица. Сначала ее это обрадовало.
 - База, это десятый, - доложил новоприбывший охранник, просто громадный качок, как будто сбежавший из компьютерной игры, - я в седьмом секторе. Все спокойно.
Вот это глыба, изумилась Фатима, лежа в траве и вдыхая приторный запах оторванного цветка. Он уже начал действовать ей на нервы, в такой близости от лица запах был слишком густым и сладким, от него начинал чесаться нос. А убрать его она не могла, стоило ей пошевелиться, и этот громила обязательно ее услышит. Оставалось терпеть.
 - Вадим, проверь хорошенько мертвую зону и деревья возле забора, - попросил строгий голос «Рэмбо в отставке».
А наш «генерал» не доверяет седьмому, подумала Фатима, ехидно улыбаясь под маской, считает парня если не дебилом, то непрофессионалом точно. И он прав на все сто, подумала она, начиная ненавидеть сводящий с ума запах белого цветка под носом. Теперь вот придется еще ждать, пока этот пиксельный монстр не облазит каждый сантиметр мертвой зоны, а она не знала, как долго еще сможет выносить слишком сильный запах цветка с неизвестным названием. Так сладок мед, что наконец и гадок, вспомнила она строчку из «Ромео и Джульетты», и правда ведь, только гений мог так изящно сказать: все хорошо в меру. Ей нравился аромат цветков, но разбавленный свежим воздухом, а теперь она начинала по-настоящему ненавидеть эту приторную вонь. Но эта вонь все-таки лучше чем то, что могло произойти, если бы она по-прежнему сидела за деревом. Теперь пусть хоть ползает вокруг ствола на карачках, ее там уже нет. Вот оно, мое везение, подумала она, оно все еще при мне – если бы этот участок патрулировал не тот молодой дурачок, помешанный на себе и супергероях, а этот громила, все могло бы сложиться по-другому.
Охранник размером с гору неторопливым тяжелым шагом направился к забору, на ходу вытаскивая фонарик. А Фатима тем  временем начинала сходить  ума от дурманящего запаха белого цветка. Это его месть, подумала она, так  он отыгрывается на мне за то, что я его оторвала. Как только громила скрылся за деревом, она быстро отпихнула цветок подальше от себя, не переставая наблюдать в щель между ветками. Этот охранник относился к своим обязанностям намного ответственней – сам прошел вокруг каждого дерева, освещая фонариком не только землю, но и ветки над головой. Ей оставалось только благодарить судьбу за то, что седьмой сектор изначально дали не этому монстру.
 - Все чисто, база, - доложил качок, все так же медленно выходя из тени.
Неожиданно у нее начал сильно чесаться нос, причем изнутри. Проклятый цветок, подумала Фатима, изо вех сил сдерживая руки, чтобы не почесаться, видимо, я уже надышалась. Ну когда же он уйдет?! Но качок уходить не спешил.
 - Андрюха вроде бы все проверял, - вроде как спросил громила, стоя всего в нескольких шагах от сходящей с ума девушки.
 - Андрюха, - заметил полный сарказма и презрения голос, - даже свою задницу на ощупь не находит. Если бы Николай руку не сломал, караулить этому дебилу кофе в подсобке.
В носу свербило все сильнее. Если он сейчас же не уйдет, все пропало, поняла Фатима, крутя носом.
Огромный охранник никак не прокомментировал реплику командира, засунул фонарик обратно в крепление и поднес рацию к губам.
 - Здесь все чисто, иду к своему сектору.
База дала благословение, но было уже поздно. Фатима поняла, что сейчас чихнет, и никакая сила в мире не остановит этот чих. Стараясь не шуметь и при этом двигаться быстро, она поднесла руки к лицу и едва успела зажать рот и нос. Цветок сделал свое черное дело, она чихнула громко и от души, и прижатые к лицу руки лишь приглушили звук, но не заглушили полностью. Ей он и вовсе показался оглушительным, как ядерный взрыв.
Качок замер, склонил голову набок и прислушался. Видя его в камеры, тут же отреагировала база.
 - Десятый, что там у тебя?
 - Звук какой-то, - задумчиво доложил охранник, - похоже на шипение.
 - Проверь. – Властно приказал голос.
И снова началось паломничество к забору и деревьям, даже ко входу в кухню. Но к балкону он так и не подошел. Фатима, сжавшись как пружина, лежала в засаде и ждала. В носу у нее теперь ничего не чесалось, но глаза все еще оставались влажными. Запах цветов сводил с ума. Наконец, все проверив и просветив фонариком, охранник вынес вердикт:
 - У нас тут какой-то полтергейст. Иду на свой пост, база, здесь все чисто.
Просто они и мысли не допускают, что кто-то правда попытается проникнуть сюда, подумала Фатима, слушая, как удаляются тяжелые шаги громилы, у них ведь есть камеры, на них они и рассчитывают. А мертвые зоны, ну кто же может их знать? Такое только в кино показывают. Так думают эти болваны, и думают зря. Вот так, пришла мысль, нет ничего более надежного и одновременно мене надежного, чем человеческий фактор. Он обеспечил ей доступ сюда, он же мог провалить всю ее операцию. Да-да. Вселенная это круг, а жизнь колесо, подумала Фатима, поднимаясь на ноги. Она не собиралась ждать, пока придет фанат супергероев, итак слишком много времени ушло на ожидание. Надо было либо лезть сейчас, либо отказаться от мысли забрать жизнь посла как трофей.
А Андрюха, он же седьмой, он же Дихлофосовая Пушка, наверное, не писать пошел, подумала она, оглядывая двор, что-то долго его нет. Наложил в штанишки от возбуждения, решила она, улыбаясь своей опасной улыбкой, которую все равно никто не видел, ничего, главная встряска еще впереди. Убедившись, что никого нет, и никто не идет, Фатима черной тенью выскочила из кустов и полезла по винограду.
Сначала ей показалось, что ветки не выдержат ее веса, но выбора уже не было, путь в дом был только один, и ей оставалось либо лезть и снова надеяться на удачу, либо отказаться от всего. Черта лысого я откажусь, решила она, оглядывая в последний раз переплетение слишком, казалось, тонких веток, лучше уж попытать счастья, чем отказаться, даже не начав. Да и не такая уж я тяжелая, решила она, надо лезть и не терять попусту время. Она поставила ногу на первое толстое сплетение и попыталась опереться на нее. Получилось, ничего не хрустнуло, не сломалось, ветки спокойно выдержали ее вес. Да, но ведь у корня они самые толстые, напомнила себе Фатима, чтобы не радоваться заранее, вверху ветки будут гораздо тоньше. И все равно другого выхода у нее не было, как говорится, назвался груздем - полезай в кузов.
Цепляясь за гибкие ветки, как черная кошка, Фатима медленно поползла вверх. Лезть было нетрудно, но каждый раз ставя ногу на очередную ветку, она замирала и ждала, что та хрустнет и обломится. А еще надо было успеть до появления какого-нибудь охранника, кто это будет, роли уже не играло. Ближе к балкону ветки и правда стали совсем тонкими, но зато они отличались гибкостью, так что до высоких перил Фатима добралась без происшествий, а сам виноград уходил ввысь, заплетая окна третьего этажа. Хорошо, что мне не туда, подумала она, перекидывая ногу через ограду балкона и подтягиваясь, ветки такой толщины могут выдержать разве что кошку. Проскальзывая на балкон, она заметила большие зеленые еще грозди, которым предстояло уже совсем скоро поспеть и порадовать хозяина, она как будто специально спускались прямо к балкону. Только в этом году собирать их будет садовник, а не руки посла или его жены, подумала Фатима, если вообще кому-то будет дело до винограда.
Как только она стала на вымощенный плиткой пол двумя ногами, внизу послышались шаги и треск рации. Седьмой возвращался на свой пост, поняла Фатима и тут же еще раз возблагодарила судьбу за свое везение. Теперь ей уже ничего не грозило, если только посол не спрятал телохранителей под кроватью. Но эта мысль казалась смешной даже ей, так что она смело двинулась к большим стеклянным дверям, предварительно все же не удержавшись от взгляда вниз. Все так, тот же охранник, которого она увидела первым, неспешно патрулировал свою территорию, даже не подозревая о том, что пропустил самое важное. Впрочем, его маршрут еще мог ей пригодиться, например, если двери окажутся закрытыми. Ручки-то с внешней стороны были, но вдруг посол предпочел запереть двери на ночь? Тогда ей придется выбивать стекло. Не всё конечно, только чтобы открыть задвижку, но это все-таки шум, даже если делать это через маску.
Однако до этого не дошло, подойдя поближе, она увидела, что двери слегка приоткрыты, и ветерок забавляется с белоснежной занавеской, то выдувая ее, то загоняя обратно. Не любит духоту наш господин Деревко, с улыбкой подумала Фатима, осторожно берясь за резную ручку двери, как будто боялась обжечься, сейчас к нему влетит самый свежий ветер. Она медленно начала толкать дверь, одновременно прислушиваясь и напрягая все инстинкты.
В доме было темно и тихо, во дворе тоже, только едва слышный звук удаляющихся шагов охранника. Пора, вот он, момент истины, снова подумала Фатима и осторожно юркнула в темный промежуток. Дверь она оставила в том же положении и теперь выпутывалась из тонких белых занавесок, украшавших гостиную посла. То, что это гостиная она поняла сразу, как только попала внутрь и бросила быстрый взгляд на обстановку – громоздкие диваны, обитые какой-то дорогой тканью, такие же кресла рядом с миниатюрной барной стойкой, возле стены громадный телевизор, напоминающий больше доску в школе, посреди комнаты стеклянный столик, изящный и без единой царапины. На полу сразу возле двери на балкон начинался толстый ковер, покрывавший весь пол, в свете фонарей Фатима не рискнула бы твердо определять его цвет, но ей показалось, что доминировал голубой. А может, все дело в освещении, подумала она, глядя на стеклянный стол, отбрасывающий такие же голубые блики в свете фонарей. А здесь мило, отметила она, выпутываясь из занавесок и голубых тяжелых штор. Голубая комната для гостей, спокойная и уютная, предназначенная для тихих посиделок с самыми близкими, можно просто поболтать  и побыть вместе, развалившись на громадном диване, можно посмотреть семейную комедию и потом обсудить самые смешные моменты. Если станет душно – пожалуйста, выйди на балкон со стаканом чего-нибудь холодного в руке и подыши свежим морским воздухом. Она бросила взгляд на бар возле стены рядом с дверью и готова была поспорить, что ассортиментом он не уступит самым лучшим барам Ялты.
Одно только было не идеально, она сильно сомневалась, что посол и его семья провели хоть один вечер так, как она себе представляла. Когда у тебя есть все, простые ценности теряют вес, тихие вечера в семейном кругу кажутся скучными и пустыми, гораздо веселее устроить шумную вечеринку. Начнем с того, подумала она, оглядывая темную комнату, что когда у тебя есть семья, ты ее не ценишь, время с самыми родными людьми кажется тебе скучным, второстепенным, обыденным и надоевшим. А вот когда потеряешь что-то, только тогда начинаешь понимать, что было у тебя в руках, какое сокровище ты пустил на ветер. Если бы люди хоть на миг задумывались о том, что самое главное – рядом, что время уходит, и завтра его уже может не быть, что те, кто кажется тебе серой реальностью и надоевшей декорацией твоих дней, завтра могут навсегда исчезнуть из твоей жизни. И что тогда останется? Она научилась ценить тепло. Может, потому, что когда-то сама его потеряла.
Мысли хороводом кружились в ее голове, пока она пробиралась через комнату, которая так и не стала укромным семейным уголком. Чувства перемешались, возбуждение, грусть и злость, жажда крови – все это смешалось в горький и крепкий коктейль с отравляющим вкусом. Нужно было срочно прочистить мозги, оставался последний шаг к цели, и она не могла сделать его в таком состоянии. Фатима остановилась посреди комнаты и несколько раз глубоко вдохнула, заставляя ненужные мысли раствориться и вызывая перед глазами портрет посла и план его виллы. Его неприступной виллы, в которую она проникла даже легче, чем могла предположить. Теперь, главное, не теряй хватку, строго сказала она себе, остался последний рывок, ты уже в доме, так что иди и сделай то, зачем пришла, а не распускай нюни. Время для сантиментов давно ушло, напомнила она себе, в твоей жизни нет места эмоциям, помни, кто ты и что делаешь, так что возьми себя в руки.
Помогло, в голове стало намного яснее. Кивнув себе в знак одобрения, Фатима вытащила пистолет и двинулась к широким двойным дверям, ведущим из комнаты и тоже приоткрытым. А ведь опасный сквозняк уже залетел, подумал она, подкрадываясь к темному дереву дверей и прислушиваясь. Как лиса в курятнике, подумала она про себя и снова улыбнулась, где-то рядом храпит мой жирный цыпленочек.
В доме было по-прежнему тихо, а темень в коридоре, куда вели двери, стояла просто кромешная. Ничего, темные дела делаются в темноте, подумала она и приоткрыла двери пошире. В коридоре было темно как в могиле, такая ассоциация очень понравилась Фатиме, как сказал бы ее недавний помощник Страйк, очень в тему. Дверь в спальню посла была крайней справа, это она поняла по слабому свету в конце коридора – там был еще один балкон, на который и выходила спальня ее жертвы. Как только глаза немного привыкли к мраку, она осторожно двинулась вперед, стараясь держаться поближе к стене и внимательно прислушиваться к любым звукам. Она знала, что на этаже нет никого кроме нее и посла, но все равно соблюдала осторожность – жизнь богата сюрпризами, причем большинство их не из приятных. Иду на свет в конце тоннеля, подумала Фатима, глядя на слабое голубое свечение, пробивающееся сквозь большое окно в конце коридора. Там досматривал последние свои сны ничего не подозревающий красивый и успешный мужчина, многого достигший в жизни, потративший много сил на то, чтобы спать сейчас на кремовом шелке, который он так любит, и вдыхать чистый морской бриз, влетающий в распахнутые окна его шикарной виллы. И пусть за свою долгую красивую жизнь он нажил больше друзей, чем врагов, но количество в данном случае не имело перевеса у качества. Его жизнь заказали, и теперь она идет за ним. Таков этот мир, на вершине конкуренция жестока и беспощадна, и выживает не сильнейший, как в мире зверей, а самый удачливый – чисто людская особенность эволюции.
Мягкий и толстый ковер на полу коридора заглушал и без того осторожные шаги девушки, крадущейся в темноте, как ниндзя из голливудских фильмов, в доме по-прежнему стояла полная тишина. Я на самом деле здесь, я уже почти у цели, проносились мысли в голове, а она все шла вперед, нежно поглаживая пистолет как домашнего любимца. До двери посла оставалось всего несколько шагов, но она все еще боялась, что одна из многочисленных дверей по обе стороны коридора вдруг откроется, и как-нибудь очередная смазливая любовница посла громко заорет, увидев посреди дома незнакомку в черном одеянии. Пару раз ей казалось, что она слышит, как скрипит пол за какой-нибудь дверью, а потом вдруг поворачивается ручка… но, разумеется, все это были проделки нечистой совести и нервного напряжения, в конце концов, она не на коктейль заглянула. Она пришла, чтобы убить посла. И уже почти с этим справилась.
 - Почти не считается, - одними губами проговорила Фатима, - он еще дышит, а все еще торчу здесь.
Говорить даже шепотом она не рискнула, даже дышать полной грудью она не могла – боялась шума. Пожалуй, так я еще ни разу не волновалась, отметила Фатима, подходя к заветной двери, это мое самое громкое дело. И самое трудное. По крайней мере, на данный момент, тут же поправила она себя. Уходить на покой она не собиралась, сдавать позиции - тоже. Значит, вполне может быть, что самое трудное и самое выдающееся ее убийство еще впереди. Эти мысли помогли немного снять волнение, и она, глубоко вдохнув, положила руку в перчатке на ручку двери.
В спальне было намного светлее, чем в лишенном окно коридоре. Настолько светлее, что она видела все, как днем в голубом свете фонарей. Сразу бросалась в глаза огромная кровать, на которой могли бы поместиться четверо или пятеро, но на широком кремовом просторе лежал, скорчившись, всего один человек. Одеяло он отбросил к ногам, и теперь, видимо, замерзнув в порывах прохладного ветра, влетающего в раскрытые двери балкона, сжался в позе эмбриона, подтянув ноги в таких же кремовых пижамных штанах к самому подбородку. Ветер развевал тончайшие занавески, и Фатиме показалось, что они как руки машут на прощание своему хозяину. Где-то совсем рядом шумело море, успокаивая и навевая приятные сны, но Фатима очень сомневалась, что людям такого ранга может сниться что-то спокойное и безмятежное, слишком много проблем, слишком много завистников. В холодном свете фонарей виллы спальня посла показалась Фатиме самым уютным местом на земле, самой колыбелью покоя. Просторная, с большими окнами и минимумом мебели – кроме гигантской кровати, двух тумбочек, туалетного столика и кресла в ней не было ничего – и максимумом цветов в вазах и в горшках, на натертом и блестящем даже в таком скудном свете полу лежал шикарный ковер с длинным густым ворсом. Прямо возле двери на ковре стояла пара кожаных шлепанцев, видимо, мужчина, спящий сейчас на кровати, любил ходить босиком по этому ковру. Фатима осторожно закрыла за собой дверь, напрягая все свои таланты, чтобы не произвести даже самого маленького шума. Получилось, дверь закрылась совершенно беззвучно, даже металлический язычок замка скользнул на место без обычного щелчка. Теперь она наконец-то осталась наедине со своим объектом.
Тихо и медленно она сняла с предохранителя пистолет, глядя блестящими нетерпеливыми глазами на спящего мужчину, ветер ворвался в комнату, раздувая тончайшие занавески, сонно и лениво пело море. Бесшумно ступая по ковру, она подошла к самой кровати и подняла пистолет, направленный до этого в пол. Время пришло, обратный отсчет почти завершился. Как будто что-то почувствовав, человек на кровати вдруг зашевелился, застонал и перекатился на другой бок. У Фатимы замерло сердце, нервы, итак натянутые до предела, казалось, вот-вот лопнут. Но нет, посол не проснулся. Где-то внизу, во дворе перекликалась охрана, Фатима услышала треск рации, а потом тихий голос, докладывающий, судя по спокойной интонации, что все нормально. Да, подумала она, все просто замечательно, у вас под носом я убиваю посла, но у вас все нормально. Вот вам и теория относительности.
Держа пистолет одной рукой, она немного наклонилась и пощекотала кончиком шелковой простыни голую ступню мужчины. Она не знала, проснется он или нет, теперь ее уже это не волновало. Он не проснулся, просто поерзал на кровати, поджимая ноги под себя, но никак не переворачивался. Фатима предприняла вторую попытку, пощекотала и быстро отпрянула, занимая удобную для стрельбы позицию. На этот раз получилось. Посол что-то невнятно пробормотал и перекатился на спину, чавкая губами совсем как младенец. Пора, прозвучал сигнал в голове Фатимы, она выпрямилась, стоя у изножья кровати и обеими руками сжимая пистолет, немного вытянула руки. Левая надежно фиксировала правую. Прицелилась. С такого расстояния и слепой не промахнется, подумала она, направляя дуло точно между глаз.
 - Покойся с миром. – Прошептала она, концентрируясь на цели. – Такова твоя судьба.