Восхождение на Чантинзу

Звонок из Партизанска: Это Геннадий. Идем на Чантинзу. Передай всем вашим: выезд 5 января. Встречаемся на станции Партизанск. Заходить будем с Красноармейского…
Жаль, конечно, что не на Ольхову. Мысленно уже был готов идти на эту гору. Увидеть зимой озеро Ольховое. Ну, да ничего. Чантинза тоже не плохая гора. Во всяком случае, ее вершина интереснее всех ближайших вершин: Пидана, Фалазы, Туманной, Смольной. Выбор  у Геннадия Козлова правильный. Вот только восхождение от Красноармейского сложновато. Много легче со стороны станции Лозовой через Дом Престарелых и по правому хребту. Самый короткий путь от Партизанска через Каменку. Но здесь крутовато. От Красноармейского к вершине два пути: один через ущелье на осыпи и по ним в «лоб» к  вершине. Второй -по хребту. Но  на  нем могут быть наносы снега. Тоже нелегко. Какой путь выберет Геннадий? Он организатор и руководитель Ему решать. 
Нас, находкинцев, семь человек. Опытные: Владимир Трофименко и Вячеслав Петров, сын Петрова Дмитрий и его друг Афанасий, турист из Врангеля Владимир Исаев, автор этих строк и единственная женщина Валентина Баранова. Кто идет с Геннадием Козловым, мы пока не знаем. Случайных людей в походах у него не бывает.
Встреча на станции Партизанск. Электричка на Владивосток  уже готовится к отправлению. Геннадий из тамбура последнего вагона машет нам рукой. Там группа Козлова. Это участники многих экспедиций: Сергей Чайка, Алексей Моисеев. С ними сын Моисеева Виктор и молодой турист Владислав. Всего нас 12 человек. В вагоне  произошла приятная встреча. Владимир Трофименко и Алексей Моисеев узнали друг друга. Двадцать лет назад они встретились на Таймыре, где в составе разных групп путешествовали по огромному равному территории Франции плато Путорана. Смотрел на участников похода и удивлялся. В одном можно сказать рядовом походе собрались столько асов туризма. Ставший уже легендой Геннадий Козлов. Чтобы только перечислить все его походы и экспедиции, потребовалось бы написать целую книгу. Дважды путешествовал по плато Путорана. Семь экспедиций по Камчатке. С восхождением почти на все известные вулканы. Ходил по горам Тянь-Шаня и Памира, по Горному Алтаю и Саянам. Избороздил все Кадарское нагорье. Сплавлялся  на плотах по многим рекам Дальнего Востока. Многократно излазил все приморские пещеры. Поднимался на все самые высокие  вершины Приморья. И почти в каждой экспедиции, в каждом походе он руководитель. Значит, и ответственный за успешное завершение задуманного.  Владимир Трофименко-мастер спорта по туризму. Десять лет занятий спелеологией. Учил азам спелеологии Федора Конюхова. Спускался с ним в пещеру Соляник, что на Чандалазе. Участник двух экспедиций на Байкал, в том числе в спелеэкспедиции. Трижды побывал на Камчатке. Фактически прошел этот полуостров с юга до севера с восхождением на многие вершины. Ходил по плато Путора. Побывал на хребтах Черского, Сунтар Хаята и Чибузалахскому. За этот сложнейший маршрут в составе группы под руководством Станислава Кабелева получил звание чемпиона СССР и золотую медаль по спортивным путешествиям. Прошел по северу Хабаровского края и Кадаоскому нагорью. Поднимался на вулкан Иван Грозный на острове Итуруп, проходя к нему за сутки по четыре-пять километров. А еще Кавказ, Саяны. Велопробег с  Павлом Конюховым и Иваном Гороховым через весь Советский Союз. Сплавы по рекам  Колымы. И сотни, сотни походов по югу Приморского края. Вячеслав Петров-участник сложнейших экспедиций в группе Станислава Кабелева по Корякскому нагорью. Два месяца путешествовал по югу и центральной части Камчатки.  Поднимался на вулканы этого полуострова. Дважды путешествовал по Кадарскому нагорью и по Сахалину. Многократно облазил большинство пещер Приморского края. Водил Федора Конюхова на Чандалаз и Фалазу. После этих походов Конюхов предложил ему подняться на вершины Пик Коммунизма и Эльбрус, или в крайнем случае достичь на собачьих упряжках  северного полюса. Именно после походов с Петровым у Федора выросла страсть к «большим достижениям», которые сделают его знаменитым на весь мир. Так как  в то время все его предложения больше напоминали на безумные мечты, то Петров ограничился воспитанием основам туризма школьников, став педагогом дополнительного образования Детского Дома  туризма и экскурсий. Сергей Чайка и Алексей Моисеев- участники многих экспедиций с Геннадием Козловым и  не по  наслышке знают многие места Дальнего Востока. Валентина Баранова -два десятка лет являлась  членом туристического клуба Сихотэ-Алинь в г. Находке. Ходила в разные по сложности походы. Да и молодежь: Дима, Афанасий, Владислав и Виктор -неплохо тянутся за своими отцами и ветеранами туризма. Успели побывать в экспедициях и многих походах.
Вот и Красноармейский.
-Все на выход! –командует Козлов.
Морозный солнечный день. Без ветра. Это всех радует. Идем по тропе через лес. Отмечаем: следов зверя нет. Через час все взмокли и начали снимать с себя лишнее. Еще через час пересекли бывшую железнодорожную ветку, по которой из Партизанска возили в Анисимовку вагонетки с углем. От дороги остался только едва видимый вал. Зарастает…Сразу же за этим валом большие поляны. Это бывшие поля. В конце последней поляны четыре дома. Это все, что осталось от некогда большой деревни. Здесь живут пчеловоды и охотники. За деревней хорошо набитая тропа. Она идет вдоль речки в узкий распадок. Постепенно распадок  превращается в ущелье. Здесь значительно холоднее. Солнце за высокой стеной хребта.
Козлов, все время идущий впереди группы, объявил: Пора искать место для стоянки. Все с облегчением сбросили с плеч тяжелые рюкзаки. Искать-это значит идти вверх по ключу до первой  ровной площадки, где можно поставить большую палатку и где есть сухие дрова. Меня больше манила стоящая над ущельем скала. Хотелось отснять ее в последних лучах солнца, но для этого необходимо было подняться далеко вверх по ключу. Как ни спешил, но солнце неумолимо погружало ущелье во мрак. Вот и «моя» скала слилась со стеной ущелья. Но под самой скалой оказалась ровная полянка, и кругом стояли сухие деревья. Крикнул Геннадия. Он, осмотрев место, остался доволен. Сбросив рюкзак, пошел звать оставшихся. Через несколько минут мрачное ущелье огласилось криками. Закипела работа. Одни сразу же стали устанавливать палатку. Другие –валить сухостой. Третьи -таскать бревна к костру. Четвертые- пилить бревна на чурочки для печки. Пятые -готовить ужин. Работы хватило всем. Подгонял мороз и стремительное угасание дневного света. Геннадий, поставив с Чайкой и Моисеевым палатку, подошел к куче напиленных дров. Осмотрев, всех разочаровал: Нет, ребята! От таких дров мы вымерзнем за ночь. Нужно искать сухую ель..
Он сам пошел в лес, где, тщательно осматривая каждую сухую елку, браковал  ее и шел к следующей. Наконец, остановился у елки без шкуры.
- Вот,- сказал Геннадий,- та самая ель, которая  нас будет греть. Одной хватит на всю  ночь.    
Завершили работы в полной темноте. Ужинали у костра. Торопились. Горячая каша в тарелках остывала быстрее, чем мы успевали ее уплетать.
-Смотрите, как поджимает!- Воскликнул Петров.- Пока несу ложку с кашей в рот, она уже замерзает.
-Уже явно за тридцать.- Радостно произнес Геннадий.- А то вам и поход  не запомнится.
Пили чай, пританцовывая у костра. Ноги замерзали. По темному небу пронеслось небесное тело. Только после этого все обратили внимание на небосвод, который навис над ущельем.
-Смотрите как они дружно высыпали. Только  вроде бы еще ни одной звезды не было.-заметил Петров.
-Ты просто, Слава, смотрел в тарелку с кашей, а не на небо. Каша тебе роднее была, чем звезды.- Тут же ввернул Трофименко.
-Ну, конечно, каша роднее. -Согласился Петров. -Как же я завтра пойду в гору не поев каши?
Началось обычное  между туристами зубоскальство, которое обычно возникает после хорошего ужина у костра. Сергей Чайка вылез из палатки и объявил: Можете размещаться, тут как в парной. Все дружно залезли в палатку, где Чайка уже успел раскочегарить печку докрасна. Конечно, Чайка явно преувеличил. Снег на дровах, которые лежали у самой печки, даже не думал и таять. Но все равно в палатке было  гораздо уютней, чем у костра. Дежурство началось с меня. По часовой стрелке от входа. Заканчивалось Петровым, лежанка которого оказалась у самой печки. Он тут же пристроился ближе к  ней и стал делать какие-то записи в своем дневнике. В какие бы условия он ни  попадал, всегда умудрялся вечером вести дневник. Трофименко и Чайка вспоминали свои  Камчатские походы. Геннадий Козлов вдохновенно рассказывал Валентине о Тибете. Владислав играл на флейте. Геннадий объявил, что завтра дежурным нужно  приготовить завтрак к рассвету, так как восхождение будет трудным, и нельзя будет терять ни одной минуты. Кто-то из туристов пошутил:  Может, сейчас и пойдем?! Все рассмеялись. Знали, что Козлов любит преувеличить опасность. Чудит, одним словом. Геннадий смех товарищей не оценил и продолжил :  Сейчас здесь -35 градусов. Это почти рай с тем, что нас ожидает.  На вершине будет все -45, а  с ветром и за -60 градусов.
Находясь в хорошо натопленной палатке, как-то не верилось в то, что  рисовал  Геннадий. Незаметно за  разговорами мое дежурство, фактически не начинаясь, закончилось. Так и уснул под звуки флейты и разговоры отдыхающих.
     Утром дежурные поднялись задолго  до рассвета. Петров, первым вылезая из палатки, произнес: Е-мое! Да тут все сорок мороза. Тем не менее, через несколько минут запылал костер. К рассвету завтрак был готов. Еще в ущелье было сумрачно, а мы, подгоняемые командами Козлова, уже торили снег, поднимаясь вверх по ключу, впадающему в основную речку.  Вел группу Геннадий. Замыкающим был Трофименко. Склоны ключа становились все более и более отвесными. Заходили в ущелье. Чтобы не оказаться в тупике, Геннадий вывел группу на склон хребта и повел по склону через лес к вершине основного хребта, ведущего к вершине горы. По мере подъема исчезли ильм, береза, липа, клены. Все больше стало встречаться кедра и ели. Затем перед нами выросла елово-пихтовая тайга. Лиственный лес исчез полностью. Идти по этому лесу, несмотря  на крутой подъем и снег, одно удовольствие. Здесь нет того бурелома, какой находится в верховьях всех ключей юга Приморья. Но  где  же эта вершина хребта? Гена сказал, что через два-три привала поднимемся, но мы уже отдыхаем более десяти раз, а просвета все не видно. Засиживаться Геннадий не давал. В его словах : Надо ребята спешить! улавливалось беспокойство. Когда ребята в очередной раз сбросили рюкзаки, Гена сказал мне : Уже вторая  половина дня, а мы все еще не на хребте. Это плохо. Но вот, наконец, что-то вверху забрезжило. Вот и главный хребет. На нас обрушился сильный северный ветер. Тело сразу же стало замерзать, Щеки и нос защипало. Все тут же стали одевать на себя снятые куртки и теплые свитера. Местами снега на хребте намело до пояса. Преодолевать эти сугробы  было сложно. Вершину горы даже и видно не было. Геннадий, пробивавший первым снег, произнес: Не меньше часа идти до вершины. Если еще снег позволит.  Последний рывок к вершине завершали вдвоем с Геннадием. Метрах в двухстах сзади поднимался Моисеев Алексей. Остальных видно не было. Стоять на вершине было невозможно. Ветер пронизывал насквозь и буквально валил с ног. Сделав по снимку, быстро спустились в седловину между вершинами. Выбрав место под палатку, тут же принялись пилить сухостоины. Подходившие туристы, не мешкая, подключались к работе. Солнце стремительно катилось к горизонту. Мороз крепчал. Все чаще и чаще люди подходили к костру. Отогревали руки и ноги, а также отдыхали. Впрочем, подгонять кого-либо не было необходимости. Все понимали, что до наступления ночи палатка должна быть поставлена и закреплена. Дров приготовлено с избытком, а ужин приготовлен. Ветер озверел окончательно. На открытых местах нос и щеки замерзали мгновенно. На это уже мало кто обращал внимание. Когда все было готово, Геннадий довольный произнес: Ну, теперь все в палатку! Ужинать будем. Не успели улечься спать, как сильнейший порыв ветра, поднял верхнюю часть палатки. Центральный кол упал, а труба из печки вырвалась и полетела к полотну палатки. Петров, сидевший рядом с печкой, успел схватить раскаленную трубу голыми руками, накрыть ее своим телом от упавшего полотна палатки. Только после того как кто-то поставил кол, Петров вставил трубу в печку. Потом дошло до всех, что бы могло произойти, если бы он этого не сделал. Наша палатка вспыхнула бы факелом, и мы все оказались бы под звездным небом среди разбушевавшейся стихии. О последствиях не хотелось и думать. Но, слава Богу, все обошлось. После этого центральный кол был укреплен еще несколькими колами. Трубу закрепили гвоздями, что необходимо было сделать сразу же, но в спешке забыли. Затем все тот же Петров с Чайка Сергеем вылезли из палатки и  вновь перевязали все растяжки. Одним словом, укрепили палатку основательно.
Не знаю, как спали другие в эту ночь на Рождество Христово, но у меня сложилось такое впечатление, что сердцем слышал и принимал каждый  сильный порыв ветра. Ветер мог вновь завалить палатку и вырвать трубу. Дежурные придерживали центральный кол и печку. Казалось, что этой ночи конца не будет. Что это все бесконечно будет продолжаться. Но вот послышался голос Петрова. Он принял последним дежурство. Значит близко рассвет. Наступает работа фотографам. Надо одеваться и выходить туда, где начинает рождаться новый день. Больше никто не шевелится. Понять их можно. На восходе солнца самый холод. К тому же ветер не затихает. По- прежнему ветер треплет палатку, пытаясь опрокинуть ее или на худой конец, разорвать. Спрятав на груди под куртками фотоаппарат, выползаю из палатки. За несколько секунд щеки и нос защипало. Закрыв лицо рукавицей, пошагал к первой вершине. Только вышел из леса, как почувствовал, что и две куртки не спасают от этого ледяного ада. Только успеваю забежать за  южный склон вершины, как из-за хребта Тачин Гуана сквозь мглу появляется. Красное Светило. Быстро достаю фотоаппарат и делаю снимок. Вновь тут же прячу фотоаппарат под куртки. Пальцы рук успевают закоченеть. Не спасают и шубенки. Бегу к западной части хребта. Снимаю гору Смольную и хребет, соединяющий обе вершины. Все! Пальцы окончательно замерзли. Теперь быстрее в палатку, к печке. Туристы спят. Фотографы, узнав, что я уже отснял рассвет и вновь собираюсь бежать фотографировать, тут же стали выползать из спальников и одеваться. Теперь к другой вершине. Там у вершины красивая поляна, где ели и кедры от мороза закуржавели, а березки превратились в кораллы. Через несколько минут солнце осветило вершину горы и поползло к поляне. Беспрерывно снимаю. Кажется, что куда бы ни обратил взор, везде сказка. В самый интересный момент пленка закончилась. Вновь бегу в палатку. Вынимаю отснятую пленку и вставляю новую. Бегу к поляне. На ней уже Трофименко, Петров и Исаев. Они также лихорадочно снимают все подряд. Солнце поднялось выше елей и осветило поляну полностью. Теперь можно не спешить. Поляна и все вокруг приобрело обычный дневной свет. Для фотографа этот свет не живой. Все вроде бы тоже, но жизни в этих снимках нет. Заканчиваю съемку последним. Все уже в палатке и уплетают гречневую кашу, приготовленную Валентиной Барановой. Поздравляют друг друга с Рождеством. Смеются. Куда делись ночные страхи? Лишь волдыри на руках Петрова напоминали о том, что ночью что-то происходило и это что-то осталось лишь небольшим эпизодом из тех сотен, а быть может и тысяч эпизодов, которые случались у каждого, находящегося в палатке человека. Такова жизнь туриста, всегда наполненная невероятными неожиданностями и происшествиями. Далее все шло по плану. Сбор вещей. Спуск с вершины горы до самой речки на пятой точке. Еще через три часа все шагали по длинной улице Каменки, где группа разделилась. Мы с Петровым отправились к Геннадию Козлову в гости на просмотр фильмов, отснятых им в последних экспедициях. Другие на станцию и на автобус. Так завершился наш поход на гору Чантинза.

Фото-путешественник Владимир Маратканов