Неармейские рассказы отца

Неармейские рассказы отца.

1.Матвей и Мария.
Это рассказ о прадеде Матвее Андреевиче Спицыне и его жене Марии Ефремовне. Моему отцу они доводились дедушкой и бабушкой, родителями матери.
Далеко-далеко, за синими морями, высокими горами и зелёными лесами, среди виноградников и розовых плантаций Болгарии жил-был греческий купец Ефрем со своей женой - болгаркой Софией и тремя дочерями. Младшую дочь звали Мария. В 1877 году Болгарией уже пятьсот лет владели турки. Они обложили всех непомерной данью и, кроме того, занимались грабежом на дорогах и в селениях, убивали всех непокорных, преследовали тех, кто не был мусульманином, регулярно подавляли восстания и болгар, и греков. И вот русский царь Александр Второй (Освободитель) направил войска освобождать Болгарию от ненавистного Османского ига. С этого времени турки стали ещё злее.
Ефрем ездил за товарами в Грецию, водил караваны, Однажды летом 1877 года на их караван напали янычары – турецкие войны. Немногочисленная охрана начала отстреливаться, а турки проводили одну конную атаку за другой с криками и улюлюканием. Силы были неравными, турки знали это и не торопились, зря не рисковали. Исход боя был им очевиден. Между атаками они отъезжали в сторону, собирались в кучу, орали что-то и опять бросались в атаку. Но вот после одной из атак турки увидели, что караванщики встали во весь рост, и приветственно машут ружьями и саблями. И это не походило на капитуляцию. Янычары замешкались, но ненадолго. Вскоре и они увидели, что у них за спиной разворачивается в атаку сотня русской конницы. О русских говорили, что они уже близко, но пока их никто не видел. И вот увидели. И услышали громкое «Ура!». Если бы янычары сразу бросились убегать, их потери были бы минимальными. Но они сначала думали, что силы равные, и ринулись в атаку. А из-за бугра в это время показалась вторая сотня русских, потом третья. Впрочем, эти две сотни в бой вступить так и не успели. После непродолжительной схватки с русскими, потеряв несколько десятков человек убитыми и ранеными, подставляя свои спины под пули и шашки конников, турки ускакали по единственно возможному пути отступления - мимо караванщиков, которые тоже не преминули пострелять по ненавистным врагам.
Помощь болгарам подошла вовремя, когда надеяться оставалось только на чудо. И чудо свершилось. От Божьей милости, как известно, не спрячешься. Ефрем пригласил своего спасителя - поручика русской армии Матвея Андреевича Спицына к себе домой. Познакомил с женой и дочерями. Младшая Мария смотрела широко раскрытыми глазами на высокого русского офицера, который спас от турок «её дорогого папу». Отцы были уже не у всех её подружек. У некоторых отцы и даже матери пали от ятаганов янычар. Офицер был в красивой военной форме, смуглый, как мужчины её страны, на груди у него висел орден. Его Матвей заслужил в первые дни пребывания в Болгарии за нападение на отряд янычар, в коротком бою, в личном поединке с командиром турецкого отряда он добыл важные документы. Наверное, для Марии это была любовь с первого взгляда.
За столом все дружно обсуждали подробности сегодняшнего боя, хотя не всегда понимали друг друга. За спасение караванщиков Матвей получил второй орден, а потом заслужил и третий. Офицер часто бывал у Ефрема дома. Когда в 1885 Матвей уезжал в Россию, ни у кого не было сомнения, что Мария поедет вместе с ним. Они обвенчались в местной церкви, попрощались с родителями Марии, уехали в город Елец Орловской губернии, теперь Липецкой области. Прадед приехал с войны в звании поручика, с тремя орденами, но главную награду он получил от народа Болгарии – нашу прабабушку.
Родители Матвея встретили иностранку настороженно, но когда увидели, что она православная: «по-нашему молится», приняли радушно.
Матвей служил дворецким в одном богатом поместье около Ельца. У его дочери Прасковьи (моей бабушки) остались воспоминания о высоких просторных комнатах с высокими же дверями, на которых она каталась, когда ей шёл третий год. В 1905 году его старший сын Матвей Матвеевич не очень рьяно защищал собственность своего хозяина от разъярённой толпы крестьян. Возможно, он понимал их чувства. Его отец, сравнительно долгое время пробывший за границей, рассказывал ему, что у земледельцев бывает и другая, лучшая жизнь, Помещик организовал сыну Матвея и Марии (Матвею Матвеевичу) ссылку в Восточную Сибирь. Матвей Андреевич и Мария Ефремовна догнали сына в Новониколаевске и выкупили его за тридцать золотых рублей у местного начальника. Матвея Матвеевича официально записали умершим в дороге под Новониколаевском, сейчас это – Новосибирск. А продаваться за тридцать монет вошло в моду давно, ещё за 19 веков до этого, только мода на серебро сменилась модой на золото. Инфляция всего лишь, а мир как стоял на взятках, так и стоит на своём месте.
С 1906 года все они жили в Пустынном. В этом селе было 200 дворов и с 1914 года - центр волости. Поскольку местные жители почти всем давали клички, за ним закрепилось прозвище Славный. Отчасти за его героическую молодость, отчасти – за привычку обращаться к другим не «господин» или «сударь», а «славный». Матвей и Мария прожили вместе полвека, им довелось пережить революции, гражданскую войну, НЭП и коллективизацию. Матвей умер в 1935 году в возрасте 82 лет, а Мария в 1937 году в возрасте 68 лет. Они похоронены в Пустынном. Мой отец даже собирался показать место на кладбище – спицынский уголок, но не успел. Я даже не знаю, сохранились ли какие кресты на их могилах. Мне Матвей Андреевич Спицын доводится прадедом. Его дочь Прасковья – моя бабушка по отцу. Она младше своего отца на 48 лет. Когда одна из сестёр моей бабушки умерла в 25 лет, трое её детей жили у моей бабушки Прасковьи, пока не определились: Алексей и Николай пошли в Армию, а Мария вышла замуж в Иркутскую область на станцию Зима.

2. Дед Ванифатий.
Отец рассказывал мне о своём отце, моём деде Ванифатии, что тот мог укротить любую собаку. Однажды на работе зашёл разговор о том, что дед может подойти к любой злой собаке. А один мужик утверждал, что к его цепному псу ещё никому не удавалось приблизиться. Они поспорили по бутылке водки. В тот же день или через несколько дней после работы дед пошёл в гости к этому мужику. Зайдя во двор, он подошёл к собаке, отцепил цепь от ошейника и пустил собаку в огород. Потом зашёл в дом. Поздоровались.
- Ну, где твоя злая собака, что-то она на меня не лаяла?
- Пойдём, покажу.
Вышли во двор, собаки там не было. Шарик радостно бегал по капусте, и по грядкам лука. Как он там оказался?
Бутылку дед принёс свою, как компенсацию за потоптанные грядки. Вторую достал из заначки его товарищ по работе. Вечер прошёл за весёлыми рассказами и прибаутками, на которые Ванифатий был мастер.
Однажды летом в восьмидесятом году мы ехали с отцом на мотоцикле из Большеречья в Карташово. Когда отъехали от переправы, отец сказал:
- Земляную насыпь этой дороги строил твой дед Ванифатий в конце сороковых годов. Ещё есть в Большеречье построенные им гаражи ДОСААФ, маслозаводской дом на Рабочей улице и многое другое.
Дед в восьмидесятом был ещё жив, он умер в феврале 1983, на 84 году жизни.

3. Дрова.
В селе Пустынном, дрова у деда Ванифатия хранились в плетёном сарае. Вертикальные колья были переплетены горизонтальными прутьями. Сверху был настил из жердей, закрытый толстым слоем соломы, не позволявшей дождю промочить дрова. Со временем плетение осело, между деревянными прутьями и крышей образовалась довольно большая щель, но дрова всё равно закладывали под самую крышу. И вот стали замечать, что через эту самую щель кто-то ворует дрова, подходя к сарайчику со стороны большого огорода, который по традиции от соседей не отгораживался. Была только межа. Кто брал, не знали, но вот с первым снегом были обнаружены следы от сарая к одному из соседних дворов. Они были оставлены в начале снегопада, в надежде, что их занесёт. Но снегопад был недолгим. Дед сходил к этому соседу, спросил, не видел ли он, случайно, кто ходит по огороду и таскает дрова. Сосед не видел, и сказал, что это точно не он. Где не помогают административные методы, на помощь приходят инженерные. Дед высверлил в торце одного полена отверстие, засыпал туда заряд пороху, вдвое меньший, чем сыпал в патроны. Потом туда была забита деревянная пробка, аккуратно спилена, торец полена слегка замазан грязью. И вот сюрприз для соседа был водружён на прежнее место в поленницу. Свои его взять не могли, потому что из сарая было удобнее брать дрова никак не из третьего ряда.
Дня через два пришла соседка и рассказала бабушке о своей беде. У неё в кухне взорвалась печка, при этом чугунная плита подпрыгнула, кружки вылетели, кастрюля с борщом опрокинулась. Что там взорвалось, соседка не знает, и думает, что сын мог бросить туда патрон, но гильзы в золе не было.
Присутствующий при разговоре дед пояснил, что так бывает, когда сверху на сухие дрова кладут сырые свежие срубленные дрова, не высушенные летом. В них бывают полости, наполненные водой, которая закипает, а потом пар под высоким давлением разрывает палено. Соседка слышала раньше о взрывающихся паровых котлах, и сказала, что не будет винить во взрыве сына.
Сосед, конечно, понял всё, и дрова перестали исчезать из дедова сарая.

4. Спасательная операция.
Однажды в начале шестидесятых годов зимним вечером в Осихино около нашего дома заржала лошадь. Только что уехали гости: Анастасия Прокопьевна и Иван Иванович Штейны – наши родственники, поэтому все подумали, что это они почему-то вернулись. Но нет, около стожка сена за воротами стояла другая лошадь, запряжённая в сани. В санях никого не было, лежал только большой овчинный тулуп. С соседом Александром Коржовым на мощном тракторе С-100 мой отец поехал искать ездока. Они сразу определили, что ехавший в санях, скорее всего, был пьян, заснул, вывалился на ухабе, а лошадь поехала дальше. Ездить в пьяном виде за рулём повозки для многих было делом обычным. Лошадь сама знала дорогу домой, и можно было поспать, намотав вожжи на руку.
Проехали по курносовской дороге, откуда был след, но так никого не нашли. Вернулись. Отец уже с другим соседом Петровым, сыном Анны Макарьевны на этой же лошади поехал искать человека. То, чего не видно было в свете фар, увидели привыкшими к темноте глазами. В одном месте на ухабе лежал клок сена, свалившийся вместе с седоком. От него шёл след в сторону леса. Человек сидел на кочке пьяный и сонный, в одной ватной телогрейке. Руки он спрятал между ног, это и спасло их от обморожения. Но шансов на спасение без посторонней помощи у него уже не было никаких. И вот помощь пришла. Его принесли в сани, закутали в его же тулуп, повезли в осихинский фельдшерско-акушерский пункт, где работали фельдшер Агриппина Фёдоровна Власова и медсестра Валентина Петровна, тоже Власова. Замерзающий мужчина быстро пришёл в себя благодаря стараниям опытного фельдшера. Спасённым оказался житель одной из татарских деревень. После этого отец с ним так ни разу и не встречался, не довелось.

5. Красные конники.
7 ноября 1967 года на праздничной демонстрации в Большеречье появились красные конники. Их был целый отряд, около 25 человек. Все они были одеты в шинели с красными нашивками на груди, в будёновках. Отряд открывал шествие колонны школы № 1. Впереди на гнедом жеребце ехал учитель физкультуры. Ему выдали из музея настоящую шашку времён Гражданской войны. Шашка по такому случаю была начищена и подкрашена. Её бронзовые элементы блестели, а деревянные части ножен сверкали глянцем свежей чёрной краски. Остальным конникам шашки изготовили в школьной мастерской из фанеры и тоже покрасили. Учитель физкультуры с раннего детства был знаком с верховой ездой, а остальных конников (учеников школы №1) целый месяц обучали верховой езде в совхозе «Красноярский» после уроков. Незадолго до этого, в конце сентября, когда директор школы Пётр Степанович Дубенский попросил придумать к праздничной демонстрации в честь 50-й годовщины Октября что-нибудь новое, именно физрук и предложил вывести на демонстрацию отряд конников. Учитель работал в школе первый год, он был классным руководителем в 6 «Б» классе. Его подопечные закончили школу через пять лет, в 1972 году.
Всего один месяц тренировки позволил мальчишкам красиво проехать перед трибунами и зрителями. Об этих конниках потом ещё долго вспоминали. Я тогда учился в 7 «Б» школы № 2, в первую я перешёл только в 9 классе, участвовать в этом мероприятии не мог. А хорошо запонил многие подробности этого события только потому, что учителем физкультуры в БСШ № 1 в те годы и командиром отряда «красных конников» был мой отец Кудренко Константин Ванифатьевич.

Владимир Кудренко.