Про то, как дядюшка Лилу тайну сыроварения вернул

история третья

Дядюшка Лилу всегда требует от своих друзей должного почтения ко времени завтрака. «Пропустишь утреннюю трапезу, считай, день потерян», — твердит дядюшка мальчикам и девочкам, которые любят долго спать или убегают в школу голодными. 
Сам же дядюшка Лилу никогда не нарушает заведенное правило. Ровно в 9 утра он выкладывает на стол один и тот же набор своих любимых лакомств: круассан с шоколадом, апельсин, увесистый треугольник сыра и чашку мятного чая. За едой Лилу непременно сочиняет несколько новых снов для детей и сразу же после завтрака, будучи в превосходном настроении, приступает к смешиванию волшебных порошков. Но порой здоровый аппетит и хорошее настроение могут быть испорчены какой-нибудь незначительной мелочью, как это случилось с дядюшкой одним солнечным весенним утром.
В то утро дядюшка Лилу встал очень рано и спустился со своего холма, чтобы умыть лицо водой из Хрустального озера. Все действительно мудрые волшебники знают, что даже самая непродолжительная прогулка по росе благотворно влияет на фантазию. Как и всё в стране, где живет дядюшка Лилу, Хрустальное озеро является волшебным. Это большой секрет, но если пообещаешь его сохранить, я тебе расскажу. Дело в том, что в этом озере водятся самые настоящие звезды. Ночью они вспыхивают, словно искры фейерверков, и блистают на черной водной глади. Но с первыми лучами солнца их свет меркнет, и они медленно опускаются на дно. Когда дядюшка Лилу склоняется над водой, его длинная борода неизменно падает в озеро и всякий раз на нее нацепляется десяток легких маленьких звездочек, которые еще не успели осесть.         
По дороге домой дядюшка всегда встречает вихрастого рыжего человечка по имени Завилопуло. С толстой холщовой сумкой через плечо он бодро шагает по зеленым холмам, переходя от одного домика к другому. Завилопуло — молодой сыровар, и каждое утро разносит маленьким человечкам свежий сыр к завтраку. Но тем утром случилось непредвиденное: ни на извилистой тропинке, ведущей к вершине холма, ни возле своего 
дома дядюшке не попался Завилопуло. Оставшись без любимого сыра, дядюшка страшно расстроился и решил вовсе не завтракать. Целый день он ходил мрачный и не вымолвил ни одного слова. На следующее утро повторилось то же самое.
— Какая-то беда приключилась с нашим сыроваром, надо бы его навестить, — подумал Лилу, но ничего не рассказал своему другу Дедогрюку.
У Завилопуло был чрезвычайно веселый нрав, и он постоянно подшучивал над Дедогрюком. Тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь над тобой все время смеялся? Потому Дедогрюк предпочитал совсем не встречаться с Завилопуло.
Однако Дедогрюк хорошо знал дядюшку и, увидев, как он тщательно подвязывает свою бороду, понял, что неугомонный волшебник затевает какое-то дальнее путешествие. И хотя Лилу не просил у Дедогрюка помощи, тот решил потихоньку за ним проследить.
Завилопуло жил на соседнем холме, там же находилась его сыроварня. За всю дорогу до его дома дядюшка Лилу не сделал ни одной остановки. И Дедогрюк, который шел немного поодаль, так же, несмотря на страшную усталость, был вынужден отказаться от привала. Наконец они добрались до середины холма, где стоял двухэтажный домик с башенками из желтого кирпича. Напротив него, на зеленой лужайке, паслись четыре рыжие коровы. Дядюшка Лилу позвонил в колокольчик, но никто не отозвался.
— Должно быть, Завилопуло в своей сыроварне, — предположил Лилу.
Дверь в сыроварню была не заперта. Дедогрюк незаметно последовал за дядюшкой.         
Оказавшись внутри огромной сыроварни, волшебник всплеснул руками:
— Вот это чудеса!
Это, в самом деле, было совершенно необыкновенное место. Чаны с молоком, словно огромные чайные чашки без ручек, возвышались над полом, в широких печах пылали языки пламени, от холодильников веяло ледяным духом. Кроме того, через всю сыроварню были натянуты гирлянды из сушеных грибов, яблок и душистой зелени. В одном из углов дядюшка увидел Завилопуло. Весельчак был сам на себя не похож. Он сидел на полу в своем снежно-белом колпаке и горько-горько плакал. 
— Здравствуй, Завилопуло! — поприветствовал сыровара дядюшка. — Извини, я без спроса. Но ты не приносил мне свой вкусный сыр целых два дня. Я подумал, может, ты заболел. 
 — Мне больше нечего разносить, — тяжело вздохнул сыровар, извлек из кармана на фартуке огромный зеленый носовой платок и громко в него высморкался. — Я отдал все до последней головки. У меня не осталось ни ломтика, ни крошки.
Дядюшку удивил ответ Завилопуло. Он никогда не отчаивался, если замечал, что в его кладовой заканчиваются сны. Нет ничего проще, чем начать работу заново.   
— Так свари новый сыр, — посоветовал Лилу.
— Не проси меня об этом, — сыровар зажмурил глаза и заткнул уши. — Лучше возвращайся на свой холм и забудь про меня.
— Нет, — топнул ногой дядюшка и нахмурился, — я не уйду, пока ты мне все не расскажешь.
Лилу ужасно не любил, когда кто-нибудь рядом с ним капризничает и хнычет без надобности. Заметив, как рассердился дядюшка, Завилопуло тотчас перестал стонать.   
— Я потерял тайну сыроварения и больше никогда не смогу варить сыр, — признался он.   
По словам Завилопуло, много лет он создавал свой сыр по особому секретному рецепту, который достался ему от отца и должен в будущем перейти к сыну. Свиток с тайной сыроварения хранился в большой поваренной книге. Но как-то утром, когда Завилопуло пришел в сыроварню, чтобы приступить к своему обычному занятию, он обнаружил пропажу. Поваренная книга исчезла из шкафа. К счастью, спустя некоторое время Завилопуло все-таки удалось ее разыскать, но она была прогрызена насквозь мышами. Вредные грызуны, которым нередко доставалось от Завилопуло за испорченный сыр, на этот раз украли семейный рецепт.
— Эти гадкие мыши, — горевал Завилопуло, — или слопали его от злости или забрали к себе в нору, что, впрочем, означает одно и то же: я уже никогда не смогу варить сыр.
 — Не огорчайся. Мы вместе отыщем твою тайну, — пообещал Лилу.
Дядюшка решил непременно помочь несчастному Завилопуло, и не потому, что любил съедать на завтрак ломтик нежнейшего сыра. Просто он считал, что нет такой беды, в которой не могли бы пособить друзья.
Однако не будем забывать о Дедогрюке, который в продолжение всего разговора прятался за одним из чанов. Прослышав о пропаже свитка, он тут же забыл о своей давней обиде на Завилопуло. Маленький человечек в котелке и очках бесстрашно влез на край чана и стал смотреть по сторонам. Но нигде не было видно и клочка заветного рецепта.
— Нужно заглянуть в каждую щелочку, — сказал себе Дедогрюк.
Но он когда задумал слезть, то краешком глаза заметил, что в чане с молоком виднеется бумажный свиток.
— Я нашел, — хотел гордо объявить Дедогрюк, но не удержался и плюхнулся в чан.
Плеск от падения был очень громким, следом за ним раздался пронзительный крик Дедогрюка:
— Помогите, я не умею плавать в молоке.
Дядюшка Лилу узнал тоненький голос друга и тотчас бросился к чану.
— Нет-нет-нет, не бросай меня одного, — завопил Завилопуло, вцепившись в дядюшку обеими руками. — Если ты прыгнешь в чан, я никогда не найду рецепт.
— Но если я не прыгну, Дедогрюк утонет. Надо подумать.
Лилу присел на плетеную табуретку и закрыл глаза.
— Нельзя ли побыстрее? — послышалось из чана. — Молоко густеет.
— Можно спуститься к нему на длинной веревке… — в задумчивости протянул дядюшка, не замечая криков Дедюгрюка.
Завилопуло взглянул на старичка и вдруг радостно подскочил на месте:
— Или спустить ему что-нибудь длинное. Например, твою бороду.
Дядюшка, не теряя ни секунды, перекинул конец своей бороды в чан с молоком.
— Хватайся и держись крепче, сейчас мы тебя вытянем,  — крикнул он Дедогрюку.   
Это была превосходная идея. Борода дядюшки Лилу оказалась такой удивительно длинной, что ее кончик достал до самого дна чана.
Не успел Дедогрюк выбраться наружу, с его одежды немедленно натекло небольшое молочное озеро. Когда же он снял котелок, чтобы выразить благодарность за свое спасение дядюшке Лилу, из шляпы прямо на голову невезучему человечку вылилось еще ровно столько же.
— Ты случайно не заметил, достаточно ли оно жирное? — шутливым тоном спросил Завилопуло.
— Еще одно слово, и у тебя самого появится возможность это проверить,  — с явной угрозой в голосе ответил Дедогрюк.
Завилопуло прыснул от смеха, но на всякий случай отошел подальше от чана. Когда беда миновала, все снова встало на свои места: Завилопуло подтрунивал над Дедогрюком, а тот обижался и по-детски надувал губы. 
 — Все-таки рано мы его вытащили, — обратился сыровар к дядюшке громким шепотом, — еще немного и получилась бы отличная сметана.
— Можешь сколько угодно надо мной смеяться, но что бы ты делал без меня? —
Дедогрюк вынул из кармана мокрый лист бумаги. — Вот, что я нашел.
Да, это был тот самый рецепт. Завилопуло так обрадовался, что стал пританцовывать вокруг дядюшки и Дедогрюка. Но, взглянув на семейную ценность, он расстроился еще сильнее, чем прежде.
— Все надписи растворились. Мне не обойтись без этого рецепта, — причитал Завилопуло, расхаживая по сыроварне. — Всем придется забыть вкус моего сливочного сыра. И мне, и дядюшке, и Дедогрюку, и моим детям, и детям дядюшки, и детям Дедогрюка, и детям моих детей, и детям детей дядюшки, и детям детей Дедогрюка...
Но дядюшка Лилу не был бы настоящим волшебником, если бы не мог сотворить маленькое чудо. Ему почему-то не верилось в то, что говорил Завилопуло. Если день ото дня много лет придумывать сны или варить сыр, нельзя однажды взять и забыть, как это делается. Но Завилопуло слишком боялся не справиться без своего рецепта, и тогда дядюшка пошел на хитрость. 
— Завилопуло, раз уж ты намерен отойти от дел, подскажи дядюшке Лилу по старой дружбе. Если бы, к примеру, я захотел приготовить сыр, с чего бы мне следовало начать?
— С молока. Оно должно быть свежее и жирное. Можешь спросить у Дедогрюка. Он-то точно знает, — подмигнул дядюшке Завилопуло.
— А что дальше? — не отставал Лилу. — Память у меня стала совсем никудышная. Слова, как вода из сита, выскальзывают. Ты лучше покажи мне. 
Уловка дядюшки удалась. Показывая, как правильнее всего надлежит варить и остужать сыр, Завилопуло забыл о своем страхе и, сам того не замечая, без помощи рецепта, в одиночку, слепил несколько голов мягкого сыра. Когда работа была окончена, сыровар, нахохлившись, указал на них дядюшке:
— Ну вот, ты и знаешь, как делается сыр. Как жаль, что без рецепта я ничего этого не умею.
— Но ведь это ты сделал его! — восторженно вскричал Лилу, обнимая растерявшегося  человечка. — Завилопуло, рецепт на свитке всего лишь добавлял уверенности твоей фантазии. Теперь ты стал настоящим хранителем тайны сыроварения. Потому что она у тебя в голове.
— Будем надеяться, что в следующий раз он не потеряет свою голову, — донеслось из-за спины Завилопуло. Кажется, Дедогрюк никак не мог простить сыровару его обидные шутки.
Дядюшка Лилу, которому очень не хотелось, чтобы его друзья вновь разругались, тут же строго погрозил им пальцем
— Эй, ребята! Вы спасли друг друга, негоже нынче ссориться.
— А мы и не ссоримся, — возразил рыжий человечек. — Дедогрюк, не в твои ли очки глядит эта сырная головка?
И действительно в одной из голов блестели маленькие круглые стеклышки. Дедогрюк не заметил, как во время падения в молоко, обронил очки со своего носа. Как же он обрадовался этой неожиданной находке! Завилопуло осторожно, чтобы не погнуть,   выковырял оправу и отдал ее Дедогрюку.
— Какие уродливые дыры! — сокрушенно пожал плечами Дедогрюк. — Опять я все испортил. Кому понравится сыр с двумя дырками в боку?!
— А если их будет много! — хитро прищурился Завилопуло.
Недаром он слыл большим выдумщиком. Нелепая случайность натолкнула сыровара на самую безумную из его идей. Завилопуло взял в руки сырную голову и проделал в ней еще несколько таких же круглых дырочек.
— Отныне я стану варить только дырявый сыр. В честь моего лучшего друга, — он повернулся к печальному человечку в котелке и впервые улыбнулся ему, — в честь тебя, Дедогрюк!
Хранитель дождливого настроения Дедогрюк и озорной сыровар Завилопуло по сей день остаются лучшими друзьями, что не мешает им постоянно спорить и подшучивать друг над другом. Правда, никто вокруг давно не обращает на это никакого внимания. Кроме старого дядюшки Лилу, который послушает-послушает да и запустит в спорщиков заколдованной головкой сыра. С дырочками, разумеется.