Russian Dreams

                Russian Dreams   

“Так обстоит с желаньями.
Недели
Мы день за днем горим от нетерпенья
И вдруг стоим, опешивши, у цели,
Несоразмерной с нашими мечтами.»
Иоганн Гете. Фауст.

     Свежий морозный ветер, стремительно поднимал вверх, но мягко и плавно, с предельной точностью, и аккуратностью, в невидимом танце, махровое кружево снежинок, на идущих по белесым тротуарам горстки людей, толпящихся на остановке в ожидании очередного автобуса, что бы немного отогреться в дроге, которая в конечном счете, всех вела в никуда. Белое слепое небо, угрюмо смотрело сверху вниз на город, не давая даже намека, на предшествующее рождественское настроение с атмосферой праздника, смазывая серыми стенами, заиндевевшими окнами, поблекшими от катаракты времени, и угрожающими сосульками, что свисали своими худыми руками, предвещая, о роке, который застигнет, рано или поздно, неподозревающего незнакомца, в один халтурный мазок пьяного непостижимого художника жизни.
     Переходы в зимнее время всегда становились Меккой для алкоголиков, бомжей, пропащих, да и для обычных людей, искавшие место, что бы перевести дух, отогреться.  В одном из таких оазисов, посреди снежного сафари, и обитали представители животного царства, в частности хомосапиенс, Иван Федорович Королев, а еже с ним, его товарищ по бутылке и несчастью, Константин Петрович Витман.
      Это были весьма деловитые особы, хоть и судьба их сложилась довольно печальной, но не смотря на это, местечко, уютно обустроенное, словно прокрустово ложе своего фатума, неким подобием циновки, обрывками поролона и фрагментами матраца, приносило свои маленькие, но настоящие радости жизни. Из далека это больше напоминало пулеметный дот, из которого торчали две закутанные седобородые головы, что лучезарно улыбались, попивая из маленьких коричневых флаконов, неизвестный эликсир, не дававший им замерзнуть, но заметно награждавший жизненными силами и оптимизмом, придавая взгляду, масленую уверенность в будущем. В тепле не было недостатка, даже наоборот, излишки одежды, которую находили в мусорных баках, заставляло находится ближе к выходу и свежему воздуху, где они могли с детским любопытством разглядывать прохожих, что спускались в недры перехода, брезгливо озираясь на них.  Конечно, как же не обойтись без знаменитого атрибута любого попрошайки, картонки с надписью, в которой проявлялся весь креатив и творческих подход. Это смело можно назвать андеграундом искусства, ибо чем оригинальней и аутентичней надпись, тем больше шансов расположить людей, и заставить их кинуть пару червонцев в шапку. Наши товарищи отличались особенной творческой жилкой. Они постоянно меняли таблички, своего рода,играя на любопытстве людей, каждый раз поражая идейным фонтаном криейторской мысли, и неповторимостью стиля, заставляя прохожих каждый день возвращаться, дабы увидеть новый шедевр подземной мысли. Перечислять всю коллекцию не хватит ни сил, ни памяти, но их жемчужины невозможно забыть, ведь эти хиты поразили огромное количество людей, даже не склонных к состраданию, а хитрых и неумелых рекламщиков воровать и наживаться на чужих идеях. Вот вам топ три шедевра алкогольного авангарда: «ПРОКЛЯТЫЙ ПОСТМОДЕРН ОТОБРАЛ НЕ ТОЛЬКО ДУШУ, НО И КВАРТИРУ. ПОДАЙТЕ НА РУССКИЙ ПЕЙОТ.», «БЫСТРЫЙ КАТАРСИС ЗА ПОЛТИШОК», «АТТРАКЦИОН ПОЧУВСТВУЙ СЕБЯ МЕЦЕНАТОМ». Вся ирония заключается в том, что творчество было синтезировано не из алкогольного бреда, пьяной фантазии, или заголовок газет, а из их головы, ведь Иван Федорович, и Константин Петрович были из той самой советской интеллигенции, которая, в свойственное для их времени тенденции, повернула на этанольную тропу.
    Как и всех в свое время, жизнь начиналась многообещающе. Иван Федорович, у которого была прекрасная, красивая жена, двое сообразительных детей, которые дожидались своего светлого будущего, проживая беззаботное и спокойное детство, приличная и обустроенная трехкомнатная квартира в центре города, замечательная работа. Королев был талантливым инженером, и руководителем отдела разработок на государственном военном заводе, подающий большие надежды на повышение в социальном лифте, где с коллегами в очередной мозговой штурм, или после очередного собрания, для разгонки и снятия стресса, всегда предлагалось взять на грудь, от чего собственно не отказывался. Здесь то и начиналась та самая роковая развилка, что привела его явно не туда, а если быть точнее к систематическим запоям, увольнению, развалу семьи и решению жены выгнать непутевого мужа на задворки. Если у Королева это было все постепенно и планомерно, как на заводе, то у Константина Петровича весь этап погружения к образу подвального Диогна, произошел со скоростью падающей кометы, даже не успев засверкать на горизонте жизненных событий. Витман был по образованию филолог-лингвист, и работал преподавателем. Как и положено советскому человеку имел семью, быт и почет, но из-за постоянных подарков и взяток в виде забугорного алкоголя пристрастился к обманчивой божественной амброзии. Лидия Михайловна, жена Витмана, сразу поняла, что к чему и не стала мириться или помогать бедному Косте, просто вышвырнув из квартиры, заведомо настроив уже взрослых детей против отца, нанеся сильный удар по гордости и самолюбию Петровича, оставив глянцевый лиловый рубец в виде обиды, и шрама на лице от сковородки. Эту обиду и несправедливость Константин Петрович несет по сей день, пытаясь в пьяных рефлексиях понять, почему любовь всей его жизни, поступила именно так, а не иначе, ведь они прошли бок о бок, со школьной скамьи целых пятнадцать лет, даже не дав шанса все поменять. Схожесть судеб и общие обиды, стали цементом дружбы между Витманом и Королевым, сделав их не просто товарищами по несчастью, а родственными душами, которые окончательно сплетались в общих интересах, взглядах на жизнь, любимых философах и разновидности медицинского спирта, который они будут употреблять на завтрак, или обед с ужином.
     Королев и Витман, стали своего рода звездами перехода, даже не сколько из-за фирменных табличек, а из-за пьяных и громких философских дискурсов, которые были слышны даже на улице. Если игнорировать вонь, грязь, и кучу мата, их диалектике позавидовал бы даже Сократ. Идеальное сочетание чистого русского языка, сложных и хитроумных терминов с дирижирующей бранью, которое задавало тон, ритмику, и общее эмоциональное настроение, смешивались в шипучий коктейль, напоминающий подобие клавира Баха, а низкие и пропитые голоса, отдававшиеся эхом баса, могли вполне навеять силуэты звука церковного органа, на котором исполняли фугу, что заставляло останавливаться, задумываться и молчаливо слушать мимо проходящих зевак. Развивая без того разгоряченный и продолжающий нагреваться, словно вселенная перед большим взрывом, дискурс на тему: жизнь – это лотерея, причем несправедливо Вавилонская, в умах подземных киников произошла великая эманация, совместно с действием боярышника, который они уже пили третий день. Ларек, который они не замечали доселе, серый, обоссаный, в груде окурков от сигарет, напоминающая картину апофеоз войны, облепленный неизвестно во сколько слоев объявлениями, загорелся неестественным божественным светом, рекламного блока «ЛОТО».  В бурных умах, подогретый азартом и алкоголем, Витман и Королев, синхронно и без всяких слов приняли решение испытать судьбу, попытаться все исправить, а может просто исполнить свои мечты, тем более собранные средства с последнего креатива, хватали не то что на билеты, но и на приличную бутылку водки, буханку хлеба и плавленый сырок.
     Обязанность за покупку лотерейных билетов, пачки папирос и газеты, взял на себя Королев. Успешно и ловко, как балерина, лавируя через трафик людей, он поднялся к магическому ларьку, где продавали билеты в иную жизнь. Дав пожелтевший, изрядно помятый стольник, он не просто получил жизненно важные товары, но и надежду, о пользе или вреде которой, неоднократно были философские прения.  Томимы необузданным любопытством, и жаждой нового, дрожащими руками Иван Федорович медленно и осторожно доставал желтые, словно яичный желток, билеты, не дыша, боясь отпугнуть удачу. Этот момент причастия, кипятил кровь, и бросал в пот, не смотря на то, что на улице стоял довольно крепкий мороз. Бледной худой рукой, Петрович потянулся в шапку за монеткой, что бы скорее уже стереть серебренную завесу тайны из фольги, и положить конец, той ужасной интриги, которую они сами себе же и создали. Резкими поступательными движениями, он стер с первой карточки свинцовое поле, где прятался номер выигрыша, но не этого билета. От неудачи, тела их стали мягкие словно вата, а земля уходила из под ног, от сильного разочарования, что билет оказался пустой. Чувства не до конца покинули их, ведь у них еще был второй билет, и вторая надежда, которая может сыграть финальную симфонию в их жизни. На этот раз неторопливо, медленно –медленно, проводя по шершавой серой зоне, потихоньку, словно театральный занавес, открывалось пространство, на которым был номер, и этот номер по счастливому случая выигрышным, даже не просто выигрышным, на нем красовался джек-пот, в сумму десять миллионов деревянных рублей.
   Момент безудержной радости и обналичивания билета, куда менее интересен и длителен, чем вам может показаться, потому что это бы увеличило повествование, и увело от того кульминационного финала, о котором собственно я и хотел поведать Вам. Скажу только о двух веща: во-первых празднование закатили они поистине великое и абсурдное, дав денег швейцару, и изрядно подкупив официанта, они смогли не просто пройти и сесть в дорогом ресторане, заказав бутылку водки, которую благополучно вылили в унитаз, перелив туда полюбившейся сердцу настойку боярышника, разведенной в пропорции 2:1, но и огромное количество красной и черной икры. Их даже не смущало, что они были в грязных и вонючих обносках, пачкающих красный бархат стульев и белые скатерти, потому что они ликовали, как короли; во-вторых, разделив поровну вырученные счастливой судьбой деньги, в одурманенном чувстве величия, забыв про гигиену и рассудок, каждый кинулся исполнять свою мечту.
    Витман, воспользовавшийся своими институтскими полузабытыми связями, смог договориться, дав на лапу, с местным прокурором и приставами, который по наводке выселил бывшую семью из квартиры. После грациозного возвращения цезаря в Рим, он закатил свои, определенно аутентичные, игры в Колизее, позвав собутыльников и знакомых к богатому царскому столу.  Но с судьбой шутки плохи, посреди разгара веселья и пьяной вакханалии, у уже многоуважаемого Константина Петровича отказала печень, а его деньги и квартиру, прибрало государство.
    Королев, будучи в белой горячке, поехал исполнять давнюю детскую мечту, которая побудила его стать инженером, а именно посетить Байконур, и лицезреть старт космической ракеты.  Иван Федорович, в порыве искренних и светлых чувств, забыв о зеркалах и мнениях, все в том же вонючем тряпье, стремительно побрел на вокзал купить первый, ближайший по времени, билет до города детских грез. Он давал денег чуть ли не всем и каждому. И проводнице, и цыганам, которые возвращались несколько раз за надоем, и просто людям, которые ему симпатизировали, вызывая тотальное непонимание в купе со странным чувством, откуда у седого, грязного, пьяного и небритого старика, такое огромное количество денег. В тот момент, он осознал, насколько сильный у него есть рычаг власти, и что он может все. Через несколько дней, которые пролетели, как один, он добрался до пункта назначения, не сильно затруднившись проводника найти проводника, он поехал на стартовую площадку, по дороге зашедши в местный универмаг за опохмелом. Выпив по дороге, и дав лишнего, его стало сильно накрывать, в простонародье называемая, белочка, от которой он начал ощущать видения. Фантасмагорические образы, не противили ему впечатления, а наоборот, только усиливали. Добравшись до оградительного забора охраняемой территории, его чувство величия были чрезмерно задеты, тем фактом, что дальше идти он попросту не может. Но его решимость уже ничто не сломает, и перемахнув через колючую проволоку, очутившись на той стороне запретного царства, он ощущал мистический опыт единения со всем. На предупредительные крики и угрозы, он уже не мог реагировать, потому что чувство трансцедентального полностью захватили его, придав сил даже бежать, по выжженному безжизненному полю. Не чувствуя усталости, он смог добежать до космодрома, до площадки запуска, до ракеты. Глаза его наполнились слезами, которые оставляли соленые русла, на немытом лице, ведь объект его грез, стоит прямо над ним, словно великан, который возьмет его на свою большую ладонь, поднесет прямо к лохматым облакам, и покажет весь мир, со словами: - Королев! Смотри, лишь руку протяни!
      Маленькую черную фигурку, именующуюся словом человек, на удивление, из ЦУПа никто не заметил, а тонущий в своих фантасмагориях Иван Федорович Королев, не думал о подвохе, ведь как он мог здесь быть, прямо посреди такого безбрежного неба, и твердой, но уже мертвой земли. В воздухе пахло керосином, а издали слышны были странные звуки напоминающие отсчет. Королеву повезло больше чем его другу, дважды, не просто получил куш, но и остался жив, воочию разглядывая белый ствол ракеты, и бездонные холодные воронки двигателей, под которыми он заворожённо стоял. Ведь мечты сбываются, и именно сейчас ракета полетит железной иглой, разрывая небесный лазурный шелк неба, в объятия бесконечной тьмы. По мере того, как обратный отсчет уже приближался к концу, божественная экзальтация набирала обороты, вместе с работой двигателей.  К большому сожалению, а может и маленькому, но на счете пять, двигатели пришли в действие, и Иван Федорович, стал частью той пыли и пепла выжженной земли, которая простиралась на много километров вокруг площадки, создавая черно-серый ореол,  так и не увидев запуска.