Инженер Джон Литлпейдж о сталинской экономике-22
Русские, насколько я понимаю, уже несколько столетий как смесь Европы и Азии. Много поколений страной правили монголы, и значительная часть белого населения европейской России признает азиатскую кровь в своих жилах. Я слышал, как русская женщина объясняла с улыбкой, что ее предки были татары, часть монгольской расы, оттого у нее высокие скулы. Русские, кажется, не переживают по поводу своей азиатской крови, не больше, чем американцы, если у них индейские предки.
Когда я работал в России, Москву посетил один английский чиновник, всю жизнь проработавший в Средней Азии. Он объяснял моему другу, что русские всегда лучше, чем англичане, находили общий язык с азиатскими расами, и до, и после революции, потому что русские попросту не замечают расовых различий. Англичане, с другой стороны, редко способны поломать барьеры в собственных умах.
Один мой американский знакомый на Дальнем Востоке дружил с монгольским князем, получившим образование в военной школе для отпрысков аристократии в старом Санкт-Петербурге. Князь рассказывал ему, что всегда вспоминает кадетские годы с удовольствием, потому что ни разу не столкнулся ни с малейшим проявлением расовых предрассудков среди русских соучеников. Когда же он поехал в Англию, сказал князь, к нему относились вежливо, но будто к совершенно чужому. Русские же обращались с ним как со своим. Они представляли его сестрам, возили с собой на вечеринки, казалось, вообще не замечая различия в цвете кожи.
Американский негритянский певец, Пол Робсон, несколько раз приезжал в Россию, пока я там был, и наконец, решил оставить двенадцатилетнего сына учиться в Москве. Когда газетчики его спросили, почему так, он ответил, что хочет растить сына там, где ему встретится меньше всего предрассудков против негров только потому, что они негры, и он уверен, что в России подобных проявлений меньше, чем в любой другой стране. Робсон говорил, что раньше поселил сына во Франции, но решил, что в России расовых предрассудков меньше, чем во Франции. Робсон, кажется, пришел к выводу, что предрассудков против цветных рас в России нет исключительно благодаря большевизму. Но, похоже, в России и до революции мало было таких предрассудков, исключение составляли некоторых антисемиты.
Однако не могу говорить с полной уверенностью о дореволюционной России. Точно знаю, что с 1928 года советское правительство энергично проводило в жизнь свои законы, согласно которым малейшая демонстрация расовых предубеждений была преступлением. Я видел, за те годы, что путешествовал среди азиатских племен, что никакое другое нарушение не наказывалось столь же быстро. Собственно, власти даже перегнули палку в этом отношении, и русские старались не вступать в конфликт с представителями национальных меньшинств, потому что знали, что в советском суде им придется худо.
Я уверен, что горнодобывающая промышленность и другие отрасли в национальных республиках отставали, потому что коммунисты решительно следовали инструкции, что местные мужчины и женщины должны занимать, по меньшей мере, половину рабочих мест, а также половину административных постов. Эта инструкция, на мой взгляд, доводилась до абсурда. Мне встречались некомпетентные, невежественные и самонадеянные представители племен на руководящих должностях в администрации рудников и заводов, для которых они совершенно не подходили. Русские подчиненные, которые пытались загладить их ошибки, очевидно, боялись от них избавиться, из-за страха быть обвиненными в шовинизме, что в советских законах — серьезное преступление.
Тот же принцип наблюдался в политической области, и большие регионы проходили через террор или, по крайней мере, задержку в реальном развитии, потому что самые высокие политические посты были отданы неграмотным представителям азиатских племен. Туземные чиновники обычно держали русских секретарей, которые, вероятно, не выпускали контроль из своих рук. Но требуется громадное терпение для того, чтобы иметь дело с такими людьми, особенно после того, как в них пустила корни мысль, что они самые главные, а русские мелкие сошки не посмеют им возражать….
Из книги «В поисках советского золота» американского инженера Джона Литлпейджа (John Littlepage), проработавшего 10 лет в СССР в 1927—1937 годах.
Свидетельство о публикации №219010801587