Птица счастья

ПТИЦА СЧАСТЬЯ

Никто не может заменить нам какого-то человека. Нельзя никого никем заменить. Никто не может встать на чье-то место. И любить нельзя – ВМЕСТО…Быть вместо кого-то умным, красивым, счастливым, любимым. Каждый похож только на себя и проживает только свою жизнь. Каждому хочется прожить ее ярко, не засыпая от безнадежности, не теряя ее вкуса, ощущая кожей свежесть каждого дня, не теряя стремления куда-то бежать и кого – то встретить сегодня. Всегда видно человека, потерявшего этот самый вкус. Его выдают глаза, которые хотят спрятаться под бровями. Никогда не замечали? Они больные. У них БОЛЬШЕ НЕТ ЦВЕТА!! Они бесцветные, потому что им этого цвета больше не надо. Никто не будет в них всматриваться, спрашивать: «Какие у тебя глаза?» Никто никогда не станет больше их целовать. Ни как в детстве – мама, ни как любимая. Одна. Единственная. Или Единственный. У такого человека жесткие губы, потому что он их всегда сжимает.  Они не тянутся к другим губам. И по ним никто не проведет теплым пальчиком, не согреет их трепетными  губами…
             Расточительными нас делает жизнь по объективным причинам. Мы не понимаем в молодости, что дорогие нам люди могут просто внезапно уйти. Из нашей жизни или из жизни вообще. Теряем их походя. Мы не прощаем ничего. Думаем, что жизнь впереди вечная, и мы все еще  успеем: простить, поговорить, долюбить, досказать.  Боимся унизиться перед нужным сердцу человеком. Ленимся сто раз позвать, сто раз сказать, как нужен он, как скучаем! Близкие когда-то л.ди вдруг кажутся предателями. И через сорок лет мы понимаем, что это были глупость и снобизм. Но уже не вернуть. И не хочется. В глухом сердце живут глухая боль и беда. И никому не нужен. Это расплата за не оказанное хотя бы однажды внимание, за непрощение, за не сделанное вовремя движение кому – то навстречу, за нашу душевную лень.
             Татьяна давно думала: кого обидела в этой жизни так, что судьба забирала всех, кого она сильно любила?
Жизнь поначалу дала все: заботливого мужа, детей, дом, хорошую работу…Казалось, все пришло легко, само  собой, без усилий, и так будет постоянно. А потом все благополучие стало таять, как песочный замок у моря. Кажется, что построен основательно, из влажного песка, он высох на солнце и простоял крепенько полдня…А при первой сильной вечерней волне его стало вымывать в основании. Сначала скосило на один бок, потом посыпались другие бока. И он осыпался весь. Только цветок мальвы, воткнутый куда-то у окна, траурно, как на венках, развевая на ветру алые слипшиеся лепестки. Так из всей ее жизни вымылось нужное, осталась гора песка…и далеко не золотого. Где желтый, где серый, где с тоскливой тиной. И когда рассыпалось почти все, Татьяна испугалась! Удержать то, что осталось, то немногое, что еще греет, что дорого!...Но как, если не знаешь, отчего все посыпалось?
 Примерно об этом говорила она с одноклассниками на встрече выпускников чудесным майским днем в одном из городских кафе. Тридцать лет мало кто заметил из ее старых друзей. Выпили сначала, как обычно, за тех, кто никогда больше не сядет с ними за стол. Их было четверо. Так рано и нелепо ушли  все четверо. Первого убили в армии. Другой, имевший семью, детей, дом в Прибалтике, сгорел от алкоголя. Двое ушли от болезни, название которой мы боимся проговаривать не только вслух, но и мысленно…Потом разговоры стали веселее. И веселее. А потом душевнее и откровеннее – по мере выпитого. Школьные друзья самые добрые к нам по жизни. Они простили нам все наши недостатки давно, априори, еще в прошлой радостной жизни. Мы им давно все доказали совместным десятилетним сосуществованием, все простили, знаем многие их  недостатки, они помнят нас без понтов, в моменты наших позорных поражений. Поэтому и наши лучшие качества они помнят, она остается на подкорке. Люди по жизни не меняются в главном – в доброте к этой жизни, к тем , кто рядом, в умении сделать выбор в сторону порядочности.
             Леша - частый сосед по парте. Они регулярно усаживались вместе. Он складывал ей из бумаги оригами  - разные фигурки, чаще  птиц – на счастье! Надо только его дождаться. Дружба была взаимовыгодной: Леха чистой слезы технарь и математик, Таня делилась размышлениями по литературе, истории, обществознанию. На пару чудно сдали экзамены и окончили школу. Леша потом редко приезжал в родной город, мама сама чаще приезжала к нему. Он служил в одной московской конторе программистом. Хорошая квартира, семья, взрослый сын… Сейчас они снова сидели  за одним столом, прижавшись друг к другу локтями. И Таня откровенно, бессовестно кокетничала с Лешей. Она улыбалась ему нежно, говорила теплым голосом, заглядывала проникновенно в глаза. Ей на минуту показалось, что она сейчас сможет перейти ту черту, которую нельзя переступать с одноклассниками, ставшими братьями. Оно сейчас он стал единственным мужчиной в ее подвыпитом сердечке. Леша нежно обнял ее всю, просто сгреб. Приник лбом к ее дорогостоящей укладке. И поцеловал, как ребенка:
              - Вот веришь? Все наладится. Все еще у нас будет. Ты только хоти этого. Как тогда, в детстве. Не переставай ждать и верить…
Татьяна чуть не расплакалась:
              - Леш.. Я что, действительно, .. никакая??  Абсолютно непривлекательная как женщина??..
            -     Это  что  за  вывод?  Ты  привлекательна,  сексуальна  и  желанна.  Это  я  пустой.
            - Так не бывает! Нам нет и пятидесяти…Мы не можем быть пустыми.
            - Так есть.
            - Если женщина не цепляет... значит, дело только в ней! Ну... это, собственно, и ответ...я сама все сказала. Можно было даже не спрашивать.  А ты просто не смог сказать правду, хорошо воспитан... правильные методы воспитания были...
           - Ты…цепляешь.   Я - воспитанный. А дело не в этом. Хочешь честно? Я всегда хотел быть с тобой. В школе. После школы. Через пять, потом через десять лет. И я всегда знал, что ты – та женщина, которая мне нужна. Что в тебе счастье. Но жизнь сложилась так, как сложилась. И никто так и не смог тебя заменить. А вот сейчас думаю: мы можем украсть это счастье сегодня. А что мы ПОТОМ будем с ним делать?
             - Странное такое слово – счастье! Нельзя быть счастливым в жизни. Бунин писал в «Жизни Арсеньева», что счастье существует в нашем прошлом, в будущем, но никогда – в настоящем. Наше счастье - штука мгновенная. От него больше боли, чем толку. Понимаешь, что оно было, тогда, когда его уже нет.
             Музыка в кафе громыхала, давая двоим, так неожиданно соединенным воспоминаниями и шальными надеждами, быть еще ближе. Они склонились головами и говорили только друг для друга, касались губами щек и уха, щекоча волосами.
            - Лешка! Я хотела только прижаться к тебе. Прикоснуться к твоей руке. Поцеловать на груди волосы, выбивающиеся из распахнутого ворота рубахи. И было вначале все понятно и весело!  Почему мне сейчас так тревожно? Что вдруг произошло?
            - Иллюзия пропала. Ты потеряла веру.
            - Ребятааа!! Пошли танцевать!!! -  одноклассниц явно не устраивало, что за столами остались отбившиеся «от стаи», было желание всех прибрать, снова организовать в тесный круг. У Лены и Юли все всегда было по плану: они знали, когда кому плясать, когда перекусить, когда время разговорам. Диспутам, конечно, быть, но  только тогда, когда Лена решит, что пора!
            Тане не хотелось двигаться. Ей казалось, что вот – вот сейчас она что-то поймет, и песчаный замок окажется не из песка, а из чего-то покрепче, если она все решит для себя. Плечи обняла майская черемуховая дымка, касалось ее лица. Уже было близко у сердца и в животе сладкое теплое дыхание. Влюбленность в Лешу была сейчас невероятно юной и весенней. Хотелось видеть только его глаза и губы. Но Юля решительно тянула за руку. Татьяна поднялась, провела ладонями по бедрам, поправляя вниз шелковистый бархат облегающего платья, и медленно пошла в круг, надев дежурную улыбку для друзей. Для всех она – счастливая женщина!
        - Оппа –оппа –оппа, давай, давай, народ! Веселее! – уже хрипло подзадоривала всех Лена.
          Одна бравурная песня сменяла другую, одноклассники дурили, кружили ее, выталкивая в круг, знали, что она любит танцевать, хлопали в ладоши, разбивая хрупкую нежность в ее сердечке. Из круга она выбралась незаметно только минут через десять.
           Таня подошла к столу. Алеши не было. Она оглядела зал, ища его около мужчин, и не нашла. Она подумала, что он решил дать ей передышку от танцев, от трудных разговоров. Протянув руку к бокалу с минеральной водой, она замерла. На бокале сидела бумажная птичка, каких Леша делал на уроке из промокашек. «Он ушел!..Совсем». Не оставил номер телефона. … Можно узнать у подруг. Только зачем? Если он Никто в ее жизни, значит, расстаться так – лучше всего. А если суждено, встреча все равно будет. Таня взяла птичку, положила на раскрытую ладошку, приложила ее к груди, откинулась и прижалась к спинке дивана. Птица такая, как в юности, когда было Счастье…Или как Счастье, которое скоро будет.