Глава тридцать пятая. Мост и типа подвиг

  Дисциплина у Десятой сложная, но странно, что Б/Н до сих пор систематизирует ошибки и неслучайные случайности. Так как подсматривать в мегалите не считалось приличным, Шестой решил уточнить непосредственно у Пятой, что ей известно о методике преподавания Десятой, если таковая имелась. Но оказалось, что Десятая отправила Б/Н к именно к Пятой со строгим наказом не допускать к стохастичным процессам высшего порядка сущностей, не познавшим общий принцип детерминированного факторального анализа. «Всё ещё строим модели», - пожала плечами Пятая. Похоже, была разочарована необходимостью повторять азы по расчетам аддитивных и мультипликативных моделей и степени корреляции от тесноты связей.

Вечный дежурный по мегалиту 518 – Шестой


Натёр он чесноком осину
Сверкнули серебром глаза
А по щеке его скатилась
Слеза

Надпись на плакате над кабинетом ОБЖ (обеззараживание беспантового жулья) младших классов мужской школы. Подарена безвозмездно с подписью на обороте “да подавитесь”.

Единицы измерения:
- 1 вер – около 10метров
- 1 тыд – около килограмма


      Размеренная жизнь шателя с появлением Йеранда разнообразилась до цирка. Кражич и не подозревал, сколько головной боли добавил учителям и радости ученикам. Он  скучал по невообразимо далеким чебушечным, кулинарушечкам, кафешечкам и парку аттракционов со сладкой ватой и мороженным.
   Глубокая тоска по нездоровой пище загнала в класс посреди урока, где он и произвел фурор яркими рассказами о жизни вообще и непосредственно Порчиона в частности. Единственное, что его извиняло, это полное непонимание собственного наглого поведения. Он не желал никого обижать, он соскучился. Ребята разнообразных возрастов, зато одного уровня знаний, то есть – класс,  зависли над полом на высоте девера  вокруг оратора и слушали, раскрыв рты.
   Наставники шателя проблему поняли, поэтому после феерического появления кражича в среднем классе, отправили класс в полном составе на каникулы или на карантин, тут как посмотреть. Учитель, чей непосредственно урок Йеранд сорвал, на совете наставников веско бросил:
-Мальчик нуждается в опеке, а класс в санации.
   И ему тут же поручили присматривать за беспокойным гостем и возбужденным классом.
   Теперь гость-нога колеом постоянно был окружен детьми. Первое, что он видел, открыв глаза, двух-трех учеников, напряженно всматривающихся в его лицо – проснулся ли? Их радостное «Ууу!», будило похлеще любого будильника. Йернад умывался и завтракал под восхищенные взгляды учеников. Затем ребята «хвастались». Ученики умудрялись что-нибудь выучить или что-нибудь вырастить, и с удовольствием показывали новые умения. Йеранд иногда вежливо, но чаще искренне восхищался, пытался безуспешно повторить, приводя в восторг малолетних друзей. Потом обед, после которого (учитель настаивал на данном порядке) – сон, а потом снова…завтрак(?). Как-то утро и вечер у Йеранда перепутались.
    Однажды у кражича спросили, хочет ли он посмотреть на огни большого города. Так как Йеранд очень хотел, повели к пропасти, наполненной огненным туманом. Смеясь пояснили:
-Это отраженный свет.
-Порчион? Но мы шли в другую сторону! Неужели Гнич?
   А ученики тем времени цепочкой пошли прямо по воздуху. Не парили, как они умели делать, зависая над поверхностью, а именно семенили, спрятав руки в широкие рукава дохи.
-Пошли! – дергал Йеранда за полу самый младший ученик среднего класса.
   Фокус раскрылся легко, как только Йеранд почти лег на живот. Да вот же он! Прозрачный, как готельчик, мост, шириной в три-четыре девера, с невысоким бортиком вместо перил. И Йеранд пополз. Скоро осмелел, встал на четвереньки, а потом и вовсе во весь рост, потому что мост видел. Так ему казалось.
     Юные друзья предупредили, что мост “горбатиться” и “вьется”. Йеранд отнес предупреждение к фигуре речи, мол, горбатый и с небольшим доворотом. Сообразил, что ошибся лишь когда его перехватил малыш, не позволив сделать роковой, как скоро Йеранд выяснил, шаг в пропасть. Лихость уступила место осторожности. Кражич благоразумно прилег и присмотрелся. Мост, зараза эдакая, реально извивался. Медленно, плавно, с небольшой амплитудой, но извивался натурально, как в плоскости горизонта, так и по вертикали, гоня невысокую волну.
   Через пропасть идти расхотелось. Смотреть вниз гораздо интересней.
-Ты тут будешь? – спросил спаситель, и, получив, утвердительный ответ, побежал к соклассникам. Ребятки скользили по невидимому мосту и, кажется, желали, чтоб он извивался и горбатился больше. Они даже пытались его дополнительно раскачивать. Их высокие голоса заполнили пропасть от края и до края.
   Йернад улегся поперек и свесил голову с бортика. Дух захватило. Внизу ленивым костром пламенели облака: более яркие и светлые в глубине.  Поднимаясь выше, они темнели, и бледными багряными языками почти доставали до нижних арок моста. Большинство истаивало по дороге, но некоторые, закручиваясь спиралью, змеились, обозначая невидимые, но ажурные конструкции, доползали почти до середины, на глазах превращаясь в темный дым, пока окончательно не сливались с сумраком.   Тоска защемила. Вон там, в яркой глубине кипел беззаботный и суматошный праздник жизни, люди бежали на своим мелким заботам, машины деловитыми муравьями сновали туда-сюда, а магазины манили прохожих сверкающей рекламой.
-Ты плачешь? Ты хочешь вниз?
    Класс в полном составе сгрудился вокруг Йернада.
-Ничего я не плачу, – отмахнулся кражич, оставив без ответа второй вопрос. Как-то тревожно было отвечать, наивные отроки запросто могли столкнуть из лучших побуждений:
-Это не может быть Гнич. Или...или.. мы обогнули и подошли с другой стороны? Нет, невозможно.
   Йернада глубоко задел эдакий географический выверт. А ведь он был уверен в глубине знании географии родного края. Требовалось срочное утешение:
-Где учитель?
   Ученики дружно указали на край моста.
-Не ваш, а мой, – нахмурился Йернад. Что-то давненько не видел он РомДима и не тренировался в написании захватывающих текстов. Писательство вообще заглохло, потеряло остроту и актуальность.
   Ученик писателя перевернулся на спину и, глядя в небо, возможно, впервые в жизни остановился и подумал ни о чём-то конкретном, а в смысле процесса познания самого себя.
    РомДим в тот удивительный для Йеранда момент осмысления неожиданно оказался в центре событий, от которых  лично предпочел бы держаться подальше, но кошки решили иначе.
    Сначала все было хорошо, они пропали, и фантазия писателя тут же наградила их уютной пещерой, полной летучих мышей для еды, родником для питья и мягкого сена для тепла. Благостная картинка совесть писателя успокоила, а тело погрузила в анабиоз. На душе стало умиротворенно.
    Потом кошки вернулись хмурые и неприветливые. Проще сказать злые и озабоченные. Они высказали нечто гневное в лицо РомДима, но тот предпочел их как бы не заметить. Получилось не совсем удачно, потому что к кошкам присоединился учительский совет и проводники в полном составе. Со всей учтивостью объяснили они, что пришло время спасать вызывателей лавин.
-Зачем? – удивился Ром-Дим, хотя внутренне понимал: спасать придется.
   Ему дали в сопровождение двух молодых учителей и трех учеников постарше. Тяжёлую каменную крышку подняли над поверхностью в половину человеческого роста и   указали на ступени, ведущие вниз.
   Первыми рванули кошки, ну им-то рост позволял не нагибаться. За ними по одному начали спуск ученики. РомДим попытался вежливо пропустить вперед учителей, но те стали убеждать, что идти сейчас должен именно он.  Этого РомДим не понял вовсе, но пополз некрасиво спиной.
     Внизу путь освещали лампочки.  При их тусклом свете хоть как-то можно было идти. Когда они закончились и зажгли лампионы из рыбьих пузырей, стало кисло. Мало того, что свет никудышный, так ещё и тени отбрасывали жуткие, стремные.
   Но вот группа спасателей свернула в боковое ответвление и лампионы погасили. РомДим не сразу понял, откуда свет. Подсказал ученик:
-Ледниковая пещера. Красиво.
   Вынул из-за пазухи стеклянную банку и бросился собирать светящиеся моховые споры.
   А РомДим превратился в ледяной столб, глядя, почти не моргая, на красоту неземную.

       Это было бодрое утро. Районный пристав наконец почувствовала себя в обычном режиме. Ей так показалось, хотя в глубине черепной коробки сверлило подозрение, что ей именно «кажется». Имитация, а не повседневность, но так хотелось обычного будня. Подумала, что в последнее время пренебрегала она отчетами от подопечных. Сводки городские хоть как-то прочитывала, а доклады полевых жандармов забросила вовсе. Надо исправить. И где Дай Но?
-Он в загуле, - пророкотал Чос.
-В отгуле он, - подхватила Гретта Тигровна. – В отгуле!
   Чос пожал плечами. В отгуле, так в отгуле, только сколько можно? Дай Но даже не компот пил. В его компоте взвара не было. Глушил голимую водяру. Вчера бабушка его к Пи У приходила жаловаться, а что мог Чос? Ну пошел в «У брата», забрал тело, отнес домой.
    Нца покачала головой. Как не вовремя срыв-то у подчиненного произошел. Хорошо, она подъедет к Дай Но.
-Гос-дар Ндраг как раз вас к себе приглашает. Вы к нему заглянете? – вставила Эгила.
   Нце показалось странным, что замгенпрокурора её приглашал, но, раз такое дело, отчего не зайти и к нему.
  И стоило ей проявить покладистость, как посыпалось словно из рога изобилия. И в околотке её ждали, и модист просил зайти, и дядюшка Опс просил напомнить об обещании заглянуть на чаек иначе он снова «заглянет на огонек».
-Так и просил записать «загляну на огонек», - почему-то извинялась секретарша.
   Нца улыбнулась, если правильно разработать маршрут, она должна удовлетворить все заявки. И стоило определиться с расписанием, как всё пошло прахом. Так обычно бывает при составлении красивых и правильно расписанных планах.
      Во дворе постоялого двора нарисовались сразу две делегации: старательская и ребят из «Своих правил» во главе с женой их предводителя. Приход «Своих правил» был хоть сколько понятен (согласно последним сводкам их председателя и предводителя похитили), а вот старательское представительство вызвало тревогу. Не зря, но по другой причине.
Старейшины мялись.
-Да что случилось-то? –не выдержала Нца. – Завал?
-Нам бы наедине, - запинаясь басил председатель старейшин и подпихивал на первый план старшего Ботиса.
-Да, дело очень секретной важности, - расхрабрился тот, но чувствовалась неуверенность в его голосе.
   Нца уже было подумала самое плохое, но вклинился молодой старейшина:
-Вы же на бал пойдете, так мы подготовились.
   Старатели третий год безуспешно пытались вручить районному приставу дорогой подарок, от которого та умело уворачивалась, мол, купить не по карману, да и вообще не нужно. Поход Нцы на бал, в старательском сообществе расценили, как перст судьбы. Были некоторые терки по поводу, что именно дарить: колье или ожерелье. Остановились на подвесках, но числом не меньше девяти. Это было очень продуманное подношение, практичное и богатое.
-Какая красота! –воскликнула жена председателя клуба «Свои правила», не сводя жадного взгляда с подвесок.
-Покупайте, - тут же предложила Нца, довольная, что удалось ловко отделаться от подарка.
-Я не за тем пришла, - очнулась жена. – Сколько стоит?
-Заявление писать будете? – ревниво поинтересовалась Эгила. Ей тоже подвески понравились, но её мнением никто не интересовался.
-Да, - спохватилась жена. -  Куда тут заявление подавать?
   То, что её мужа похитили и держали в «неизвестном» месте, Нца узнала ещё из вчерашних сводок. То, что он находился в охотничьей гостинице «Три вороны», - из сегодняшних. По поводу выкупа пока не писали ничего, но он ведь неизбежен, как рассвет на Папилломой? И так как «Три вороны» располагались на Буке, то визита Нца ожидала, зная, что в околотке при малейшей возможности переправляли дело в район.
-Чос, Браниг со мной, Поншиз не берем…
-А я? Я? – подхватился Суху.
-И ты, - задумчиво разрешила Нца. – И Блыск. Засиделся. Пусть порезвится.
   Кроме вышеупомянутых взяли и часть сопровождения жены председателя. Сама хозяйка, пренебрегая обязанностями озабоченной жены, осталась торговаться со старателями. У неё внезапно появились средства, сэкономленные от выкупа супруга.
   Гостиница «Три вороны» хоть и называлась «охотничьей» больше ориентировалась на любителях «отдохнуть от жен». Более того, местные сплетники утверждали, что председатель клуба «Свои правила» был её владельцем, поэтому Нца рассчитывала провести освобождение быстро, бескровно и с максимальным соблюдением всех формальностей. Приехали, увидели, договорились, освободили, вот документ, – для сохранения легенды о краже. У председателя была привычка самопохищаться три раза в два года. Какая-то сложная схема по легализации бизнеса.
   Каково же было удивление жандармов, когда у ворот по ним открыли огонь. Были тут и утробные бабахи СиКо, и автоматная очередь модифицированного Глюка, и увесистые хлопки охотничьих ружей.
-Не поняла?
-А я всегда говорил, что у них арсенал, не чета нашему, - пошипел Браниг. – Погодите, сейчас из пушки палить будут.
    Нца подумала и выкинула голубую ленту – знак переговоров. Осталось ждать ответной зеленой… или красной, но прилетело сразу болтом из самовзводного арбалета.
-Что-то совсем новенькое, - не без интереса прокомментировал Чос безуспешные попытки Суху выдернуть болт из дерева.
-Ну, вы тут отвлекайте, а я осмотрюсь, - приказала Нца, свистнула Орниха и скрылась за ближайшим поворотом. Блыск увязался за ней.
-И куда она?
-Осматриваться, - успокоил Чос. – Эй, там, в гостинице! Мы привезли выкуп!
-А мы не просили! – ответили жандармам.
-А мы привезли? – удивился Суху.
-Нет, но они этого не знают. Это и называется переговоры, - объяснил Браниг. – Эх, сюда бы Дай Но.
    Как таковые переговоры не слишком получались. Жандармы предлагали весь переговорный набор от добровольной сдачи, обмена заложника и выкупа до немедленного штурма с последующей лютой смертью террористам. На любые предложения прилетал однообразный ответ в виде пуль, стрел и болтов.
-А вроде стреляют-то кучней? - довольно потирал руки Чос. – Хорошо.
-И что в этом хорошего? – возмутился Суху из-за толстого ствола сосны. -Там, может, мучают человека, а вам всё развлечение!
   Так случайно выяснилось, что нашелся единственный человек в Задрюке, не знавший о регулярных самопохищениях председателя клуба «Свои правила».
    У «Трех ворон» была слепая зона на пригорочке, с которого просматривалась здание, и Нца об этом знала. Постояла, оценивая обстановку.  Круговая оборона гостиницы была редкой и дырявой, можно подойти, скрываясь в пределах разумного, но не слишком усердствуя.
     До черного входа добралась без проблем.
     Тут надо сказать, что слова Маркфея и отщепенцев о том, что наемника можно увидеть в зеркале, натолкнули на идею совершенствования эффекта ТыЩ (три картинки в три щелчка с круговым обзором). Тренировала эффект,  при этом стараясь не замечать себя. Добилась некоторых успехов, но не гордилась, так как не знала успехи это или побочный эффект самомнения. А как узнать при отсутствии партнера то ли ты видишь? Зато появилась привычка первым делом оценивать обстановку через зеркало, если таковое имелось. В главном холле было. Громадное, на всю стену. В нем и увидела две тени. Пальнула с двух рук, сиганула за стойку регистрации. Кого-то, похоже, зацепила, а вот второй злодей, первым выстрелом из арбалета разбил зеркало, вторым – часы над головой Нцы. По зданию словно ветер пронесся, разбил витраж в зимнем саду и усвистел в горы. Блыск тявкнул, рванул следом, но Нца пса не поддержала, лишь пальнула в окно, но, реально оценивая возможности, в воздух, исключительно в воздух.   
    Услышав стрельбу в доме, жандармы, понукаемые из-за сосны Суху, пошли на штурм хоть и короткими перебежками, но нагло в открытую. Как объяснил потом Браниг: «Лучше под пули, чем выслушивать малахольного».
   Блыск вернулся обиженный. Пришлось утешать.
   Председателя клуба «Свои правила» с небольшой охраной обнаружили в номере. Они не были связаны. Лежали, словно мертвые. Если бы не тотемы, подававшие отчаянные знаки о помощи, Нца бы и приняла их за мертвых. А так:
-Срочно грузим и в больницу.
-Может, в морг?
-Сказано в больницу, значит, в больницу.
    Чос негромко ругнулся. Куда смотрит ПВО (противовампирская оборона)? Нца и сама бы с удовольствием  прояснила данный вопрос. Уже и запросы послали, и ответ на предложение помощи, и ответ на ответ, и постановление. Не едут!
    Тут выяснилось, что в машину Бранига все пострадавшие не поместятся, не говоря уже о жандармах.
     Под навесом стоял большой автомобиль председателя. Не машина, а сарай!
-Кто-нибудь может вести это? – спросила Нца.
-Так вы же вроде можете, - неуверенно подсказал Чос.
-Они, конечно, полуживые, - мрачно отдуплилась районный пристав. – Но дополнительный риск ни к чему.
   Все знали талант Нцы, как шофера и молча согласились.
-Я могу, - неожиданно вызвался Суху. – Только я рулю не очень хорошо.
   Браниг не знал степень квалификации Суху, но подозревал, что вряд ли она хуже чем у Нцы. 
-Заводить можешь? Тормозить? Переключать мощности?
-Вот тут есть нюансы. Если только медленно поедем. Максимум на двойных оборотах.
   Браниг заверил, что очень медленно. Скорость велосипеда, не выше.
   В его автохлам погрузили председателя, которого нежно поддерживал Чос. В автосарай – охрану с охраной жены председателя. Блыск сам-один отправился на постоялый двор. Нца на Орнихе ускакала вперед предупредить Брачника.
    В больничке, после осмотра, удалось поговорить с председателем. Рассказ его был эмоционален, но скуп на подробности.
   Это не было в полном смысле самопохищением, а просто желание сбежать из дома после скандала с супругой. Ушел, таинственно хлопнув дверью. Жена, заподозрила измену, не стала дожидаться положенных трех дней и выставления требований по выкупу, а развернула "компанию по спасению". Это и спасло бренную жизнь председателя.
-Не знаю, как получилось. Обслуга встретила, как обычно. Мы приехали, постреляли по тарелкам, поужинали, а утром уже не смогли встать. Ничего не понимаю.
   Брачник подтвердил, что если бы вампирили по полной, Нца с председателем и охраной не разговаривала бы.
-Явно дозировали питание. Верно, не слишком оголодали.
-А где, в таком раскладе, настоящая обслуга? – спросил Чос.
-Вот это с Бранигом вы и выясните. И Дай Но отзовите из отгула. Ему полезно делом заняться. Возможно, найдем объяснение, отчего так долго вампиры себя не проявляли.
   На пороге больнички поджидал дядюшка Опс:
-Рабочий день закончился. Мстя настоятельно просила зайти на чашечку чая.
       
       Как предположили учителя шателя, Дануна выжила, потому что сначала за ней присматривал спутник, а потом грели кошки. Дьюрка нашли на островке, среди светящегося мха. Его окоченевшее полуголое тело сплошь покрытое спорами слабо светилось.
-Хватанул лишку, – пояснил учитель.
   Споры были  не только лечебными, но и снотворными.
-Его можно оживить? Раз споры не только сонные, но и лечебные? – спросил РомДим.
   Учителя пожимали плечами. Возможно, в каком-нибудь институте…
   По возвращению из ледниковой пещеры РомДим призвал ученика:
-Дорогой друг, твоя очередь выполнять предназначение. Ты доставишь Дануну к матери Дьюрка. У него ведь есть мать. Может, будущий внук станет для старушки утешением.
   Йеранд этапировать Дануну не хотел, но РомДим покачал головой:
-И не пиши, лучше не пиши вовсе. А если будет какой творческий зуд, пиши, что пережил без придумок. Прощай, мой единственный ученик. Черкани, если хочешь, цидульку бабушке, вдруг оказия будет,передам. Хотя почтой надежней. Я вот ответно попрошу, ты это письмецо... или барндероль? в почтовый ящик опусти, там, в Гниче.
     Но первым из шателя ушел именно РомДим, держась за лямки упряжи одной из жен Кохино. Сам снежный як торил дорогу, по которой и следовал небольшой караван из трех его жен, двух проводников и писателя.