Барабек

Я приехала в Санкт-Петербург на 3 дня. Знакомых в городе у меня не было, и я ночевала в дешёвой гостинице на окраине города. На улице было чуть выше нуля, и мои ноги противно чавкали по светло-серой слякоти, залившей все дороги и тротуары.

Оставив чемоданчик в гостинице, я отправилась бродить по городу. Лучшим способом, чтобы добраться до центра, было метро. Зайдя в полупустой вагон, уселась напротив бабули, одетой в тёмное. Привычный взгляд неторопливо осматривал стены вагона. Схема метро, реклама и правила русского языка. Необычно для приезжих, но в порядке вещей для петербуржцев.
Мой взгляд ничего не цепляло, как вдруг бабуля, сидевшая напротив, воззрилась на меня. Спокойный, холодный и как будто коловший своей чистотой взгляд поражал совершенным отсутствием эмоций. Внутри меня что-то содрогнулось. Не желая продолжать этот осмотр, я встала. К моему счастью, мне пора было выходить.

На Невском я сразу почувствовала себя как дома. Добрая сотня неугомонных туристов уже сбивала меня с ног, мне навстречу вылетел красный светофор, поехали машины, но толпа неслась вперёд без оглядки, прямо под колёса изо всех сил сигналящим автомобилям. Смех, громкие звуки и разномастные куртки туристов подействовали отрезвляюще.
Стряхнув грязь с ботинок, я выпрямилась и задумалась, с чего стоит начать осмотр. В планах был Эрмитаж, Казанский собор, Памятник Петру и Дворцовая набережная.
***

К вечеру подморозило. Мысли скользили по серым улицам, не останавливаясь ни на чём конкретном. Ветер сдирал с меня шарф, нагло швыряя потоки снежинок в лицо и намертво прилепляя штанины к окоченевшим ногам.  По пути к Исаакиевскому я решила зайти в место, которое когда-то давно мне советовал друг. Запутавшись в местных указателях, я пошла наугад. Было холодно, и мне ничего не оставалось, кроме как зайти куда-нибудь погреться. И ещё - чего греха таить - мне хотелось с кем-нибудь поговорить.

Толкнув дверь, я обнаружила себя в маленьком баре с отделкой зелёного цвета и большими, как на Кубе, потолочными вентиляторами. За длинной барной стойкой сидело несколько парочек и один грустного вида парень, не отрывавшийся от своего телефона.
Я залезла на высокий барный стул и начала крутить головой в поисках хоть чего-то интересного, всё ещё надеясь, что найдётся человек, с которым можно будет поговорить.
Между тем ко мне приблизился бармен и спросил, что я буду пить. Решив, что по музеям я сегодня больше ходить не буду и что после одного стакана я точно смогу добраться до гостиницы, я заказала средний по крепости коктейль.

Грустный парень сидел слева от меня и продолжал потягивать что-то коричневое из гранёного стакана, поминутно тыкая в экран. Рядом с коричневой жидкостью стоял ещё один стакан, как оказалось, с водой. Иногда он подливал воды себе в напиток и снова погружался в мерцающий экранчик.
У окна сидели две девушки, а рядом с ними - весёлая компания уже немолодых людей. Они пили красное вино и негромко разговаривали.
Мне принесли коктейль. Сделав пару глотков, я уже было решила, что вечер пройдёт впустую, как вдруг тот парень заговорил.

- Почему «Космополитен»?

Я удивилась. Было маловероятно, что он заговорит, но ещё менее верилось в то, что он мог знать название любимого коктейля героини женского сериала. Между тем он внимательно смотрел на меня и явно ждал ответа.

- Это, знаешь, любимый коктейль Кэрри Брэдшоу. Ты, наверное, не в курсе, известный женский сериал «Секс в большом городе»...
- Да нет, я смотрел где-то половину первого сезона.

Его светлые зелёные глаза и хорошо очерченные скулы придавали ему сходство с подростком.

- Что ты делаешь в Петербурге?

Мы разговорились. Я узнала, что ему 26, что он работает репетитором по математике. Он оказался гораздо интереснее, чем с виду. Выяснилось, что у нас одинаковые предпочтения в музыке - мы оба обожаем джаз.

- Ты ведь не в этот бар изначально собиралась? Потом идёшь в Alt?

Я заверила его, что зашла сюда случайно и что не знаю, что такое Alt.

- Это один из лучших джазовых баров в Санкт-Петербурге. Если хочешь, можем пойти...

Было не так уж поздно, а других планов на вечер у меня не было. Я позволила своему собеседнику оплатить мой счёт, и мы вышли.
***

В Alt уже было полно народу. Нужно было найти места, чтобы присесть, но это было почти невозможно. Тут я заметила, что две девушки за самым дальним столиком собираются уходить. Я улыбнулась и указала моему спутнику на эти места.

Но нужно рассказать, что представлял из себя этот «Alt». Небольшое прямоугольное помещение с крохотной сценой около окна, которая предназначалось для музыкантов. У стены напротив окна - четыре стула на возвышении и самый лучший вид на сцену, который только можно было представить при подобной планировке. Перед этими местами - барная стойка, с трёх сторон огороженная высокими стульями для посетителей.

- Новичкам везёт! - улыбнулась я, указывая на два свободных стула на возвышении.
- Новичкам или наглым москвичам, - ответил он мне в тон, чуть улыбаясь.

Через полчаса начался джэм. Как я узнала, джэм - это собрание музыкантов, которые выступают, не соревнуясь, просто в своё удовольствие, импровизируют, оттачивают своё мастерство...

До начала, пока музыканты разогревались, мы болтали. Он любил инструментальный джаз, в то время как я - вокальный. Мы оба были немного пьяны, и разговор тёк свободно. На сцену поднялась певица. Он шепнул мне, что всё начнётся через пять минут.

Мы выпили ещё по коктейлю и начали наслаждаться музыкой. Было неплохо, но не более - уровень музыкантов явно не был высшим.

Между тем мой собеседник, казалось, собрался спустить все свои деньги за один вечер. Мы выпили по три коктейля, не считая того, что было выпито в первом баре, и порядочно опьянели. Было уже двенадцать ночи, и нужно было решить, что делать - оставаться гулять до утра или уезжать на метро. Взвесив все за и против и не найдя для себя ничего опасного, я решила остаться.

Музыканты разошлись не на шутку. Вышла новая солистка и начала петь что-то из джазовых стандартов. Время текло как сквозь пальцы, я обнаруживала, что меня слишком тянет к красным полоскам губ слева, что музыка сплетается с моими мыслями, что стоит повернуть голову влево - и Петербург и его серые улицы, светло-зелёные глаза и алкоголь, и это всеобщее возбуждение, возрастающее с каждой минутой, окончательно собьют меня с толку.

Мы вышли на улицу. Моя голова немного посвежела, и я честно сказала, что уже устала от всей этой музыки и шума, и предложила ему погулять со мной по ночному Петербургу, показать мне город.

Он выглядел очень уставшим и сказал, что не в состоянии сейчас гулять. Я подумала, что это было не самым лучшим предложением. Было всё так же холодно, и, даже разогревшись от алкоголя, я это замечала.

Мы остановились. Он усталым взглядом посмотрел на меня и сказал:
- У нас есть два варианта. Первый - я отправляю тебя домой на такси и еду домой сам. Второй - мы едем ко мне...

Я посмотрела на него взглядом «я-то знаю, что ты имеешь в виду».

Помолчав три секунды, он продолжил.

- Нет, я... Ничего такого, я просто хочу с кем-нибудь поговорить. Мы просто поговорим и пойдём спать - именно спать, а не то, что ты подумала.

Я пожала плечами.

Мне ужасно не хотелось ехать к себе, потому что, во-первых, я не хотела спать, а во-вторых... алкоголь уже почти выветрился, а зелёные глаза всё ещё мне нравились.

Мы молчали.

- Поехали, я не против, - сказала я, немного улыбнувшись.

Он вызвал такси и через пятнадцать минут мы уже вышли на холодную улицу.

Зашли во двор через арку подъезда. Петербург изобилует такими дворами - жуткими дворами-колодцами, плохо освещёнными жёлтым светом единственного фонаря.

- В Петербурге есть жутковатые места, - прокомментировала я.
- Это ещё не жутко, - ответил он, доставая ключи. - Но ночью тут и правда жутковато.

Квартира оказалась общежитием. Очень чистая, с выдраенными полами и хорошим ремонтом. Это, тем не менее, казалось мне странным: жить в съёмной комнате и при этом оставлять за одну ночь в баре почти месячную аренду... Не слишком разумно.


Мне не хотелось ни о чём его спрашивать, а он казался не слишком разговорчивым, и я решила промолчать.

У него было чисто даже для парня. Небольшая, но вытянутая вдоль комната со светлыми обоями, кровать под потолком, куда вела лестница, коврик и две подушки на подоконнике, на столе - ничего кроме ноутбука и карандаша. Во всю длину стены – полка. Маленькое зеркальце в большой прямоугольной рамке. Рядом со столом я увидела кресло-мешок и плюхнулась в него, надеясь, что хозяин не будет против. Посидев так пару минут и поняв, что это не слишком удобно, переместилась на подоконник.

Он казался очень спокойным.

- Ну что, спать? - он заметил в моих глазах искорки и посерьёзнел. -На самом деле спать, я устал.

Парни - странные существа.

- Хорошо, спать так спать.

Он отвернулся от меня и одним движением стянул с себя футболку, открыв взгляду широкую спину и красивые руки. Ноги не были пропорциональны туловищу, сходясь в лодыжках до размера запястий.


Я всё ещё сидела на подоконнике и соображала, как мне выйти из этой ситуации, чтобы не поставить его и себя в неловкое положение.

- Я тогда буду в футболке спать, окей? Чтобы не смущать тебя.
- Всё в порядке, я держу себя в руках.

Он подошёл ко мне - теперь я могла рассмотреть его получше -, приблизился почти вплотную и резко остановился, слегла наклонив голову налево. Я начала что-то говорить, смотря ему в лицо, как вдруг он меня поцеловал.

- Неплохо, - подумала я.

Он остановился, внимательно посмотрел на меня и отошёл.

Было примерно два ночи. Петербургский вечно серый фон сменился иссиня-чёрным картоном без намёка на звёзды.

Мы залезли на кровать и начать делать самое необычное в этой ситуации - болтать.
Ему на самом деле было интересно знать больше о моей жизни. Он просил меня о чём-нибудь ему рассказать, но у меня язык как будто прилип к нёбу - мне явно было недостаточно поцелуев.

Он заметил моё напряжение.
- Просто расслабься. Это необычно для парня, но что плохого в том, что я больше люблю поговорить?
- Это удар по моей самооценке.
- Причём тут это. Просто есть кое-что лучше, чем секс.

Он обнял меня и замолчал.

Мне было очень неловко. Хуже ситуации, казалось бы, не придумаешь. Я отвернулась от него.

Он что-то понял и обнял меня крепче.

- Ты знаешь, я была не против...
- Это было понятно, когда ты согласилась сюда ехать. Но разве сейчас, когда мы так лежим, плохо?

Я не выдержала.
- Да, я согласилась к тебе приехать, потому что ты мне понравился. И я думала, что мы будем не только разговаривать.

Забавно, в этой ситуации я была больше похожа на мужчину, чем он.

Он снова замолчал, а потом - он всё делал неожиданно - сквозь футболку аккуратно прикоснулся губами к моей груди.

Исключительная нежность и мягкость губ - резкий контраст с отстранённым видом.

Мы валялись без сил - я, теперь спокойная, расслабленная и довольная, и он - тоже спокойный, но даже более напряжённый, чем до этого.

Я лежала к нему спиной. Он обнял меня за талию.
- Тебе не было страшно ехать ночью к незнакомому парню?

Что-то в его голосе заставило меня оцепенеть. Я знала, что если повернусь к нему сейчас, то увижу два светлых глаза и красные губы с блестящими зубами, жуткую и довольную улыбку.

Чтобы отогнать от себя все страхи, я повернулась к нему.

Я не могла ничего сказать - настолько меня накрыла волна испуга. Я лежала на боку и смотрела на него, не отрываясь. Что-то внутри меня кричало «Беги! Беги!» Но меня как будто парализовало. В голове уже была картинка: вот он достаёт нож, а если нет ножа, то сейчас начнёт душить меня голыми руками.

- Ты какая-то напряжённая.
Ещё бы.

Я что-то пробормотала про то, что хочу в туалет, но не смогла заставить себя пошевелиться.

- Я уже видел такой взгляд.
- Мне страшно.
- Да, я знаю, иногда я выгляжу пугающе. Ты можешь просто пойти домой - я провожу тебя до метро.
- Да, наверное, я пойду домой...

Его руки соскользнули с меня.

Оторвав себя от простыни, я спустилась вниз, ожидая чего угодно. Я боялась выходить из комнаты и я боялась оставаться с ним наедине - что-то пугающее было в его выражении лица, в его худых скулах, в неестественной улыбке, в механическом повороте головы...

Усилием воли я заставила себя выйти в туалет.
Меня трясло.

Я открыла дверь комнаты и выдохнула, когда поняла, что он всё ещё лежит наверху. Я надела футболку и села на подоконник, снова скованная непонятным страхом.

На улице уже занимался день. Кто-то шёл гулять с собакой, до меня стали доноситься звуки машин. Я почувствовала смертельную усталость. Мы не спали всю ночь, а остатки страха продолжали меня мучать.

Он спустился ко мне, взял подушку и сел на пол.

- Ты боишься... у меня уже было так. Есть что-то пугающее в моей внешности.

Я кивнула.
Но это не его вина, что мне страшно - это мои тараканы.

С включённым светом и грустным взглядом он снова стал похож на того парня, с которым я вчера познакомилась в баре. Сквозь уже уходящий страх проглядывало что-то ещё - жалость? Сострадание? Симпатия?

Поддавшись внезапному порыву, я взяла вторую подушку и села рядом с ним. Потянулась к нему. Мы поцеловались.

- Уже ничего путного не выйдет. Давай одеваться и расходиться.

Не самая приятная фраза.
- Да, да, ты прав, уже пора.

Я встала и начала одеваться. Поняла, что на джинсах разошлась ширинка. Чтобы как-то разрядить обстановку, я повернулась к нему, чтобы пошутить, как вдруг:

- Я что-то не то сказал?
- Нет, всё так.


Он просто не знал, что я чувствую.

В окно виднелись серые ободранные стены домов, немного подрумяненные рассветом.

- Ширинка разошлась. Класс.
- Будешь чинить, как приедешь.
- Точно.

Он уже стоял давно одетый.
Мы вышли из квартиры и стали спускаться.
Он довёл меня до метро. Было по-прежнему холодно.

- Давай отойдём, чтобы поговорить.
Мы встали у колонн.

В свете дня он не пугал. Но было в нем что-то механическое, что-то неестественное. Чёрный капюшон подчёркивал впадинки скул, только добавляя глазам отстранённости. Его лицо выглядело совсем по-другому.

- Спасибо за такой вечер.

Стандартная фраза, улыбка и безразличное выражение лица.

- И тебе спасибо. Всё было отлично до определённого момента...
- Тебе не стоит так близко принимать все к сердцу.
- А что, если я скажу, что ты мне понравился?
- Не я, а картинка, которая у тебя в голове совпала со мной.

Безжалостный, бесчувственный взгляд.

- В любом случае, дальше ничего. Мы живём в разных городах.
Мне тяжело было это сказать.

- Ну, пока. Я сухо обняла его и развернулась.

Приехав в гостиницу и повесив на ручку номера табличку «не беспокоить», я поставила будильник на пять вечера и легла спать.

Перед глазами до сих пор стояли красные губы, растянутые в страшной улыбке.


Я проснулась и, немного подумав, начала набирать сообщение. Спасибо за этот вечер. Нет, спасибо за этот вечер и 1/2 ночи. Ты бездушная скотина, пугающая девушек.

Слишком грубо для случайной знакомой.

Спасибо за этот вечер и 1/2 ночи. Всё было хорошо, но в один момент что-то пошло не так, а с утра ты показался мне очень равнодушным. Мне было бы приятнее, если бы ты попытался это скрыть.

Вспомнила, как мы лежали и разговаривали.

Из-за двери донёсся детский плач и стук.

Бросив телефон на подушку, я вспомнила, что хочу есть. На тарелку комками вывалился неприглядного вида творог.

«Тебе не показалось. Все действительно было хорошо, а потом что-то сломалось и я ушёл в себя. Не вини в этом себя - это почти целиком моя вина.»

Действительно, на что я надеялась?

Умывшись и высушив волосы, я вышла в мороз.

«И что угодно, только не ложиться спать. И я ищу твоё лицо в своём лице», пела в наушники Земфира.

Было минус пять. Солнце так и не показалось - или я его проспала. В пустом автобусе хмурая женщина-кондуктор, прошаркав по грязному полу, потребовала от меня проездной. Карточка почему-то не срабатывала.

«Сегодня ночью мы останемся одни. Сегодня утром тело найдено в реке».

Посмотрев на меня тяжёлым взглядом, кондукторша пробурчала: «Ладно, иди».

Как и вчера, серость вечера медленно перетекала в черноту. Я торопливо шла по скользкой улице, надеясь успеть в Исаакиевский до закрытия. Была суббота. Заметённая снегом табличка гласила, что я опоздала на 30 минут к закрытию.


***
Этот гигант, Исаакиевский собор, как будто насмехался надо мной, красивый и неприступный. Снег сыпался на устремлённый к небу купол, подсвеченный прожекторами жёлтого цвета. 
Становилось холоднее. Поняв, что сегодняшний день прошёл насмарку, я решила ещё немного пройтись, а после – отправиться домой. Перчаток у меня не было, и ветер Финского залива больно щипал мои руки. Пришлось зайти погреться.
Горячее стекло чашки жгло ладони. Я потёрла руки, которые уже начали согреваться.

«Давай встретимся. Не хочу всё оставлять между нами так».
Зачем? Для чего? Сам сказал, что это никуда не приведёт.
Я обманывала себя. Мне хотелось его увидеть.
«Подойди к Садовой – я знаю хорошее место».
Через полчаса и три неудачных попытки упасть я подходила к пересечению Садовой и Гороховой. Он уже ждал меня, переминаясь с ноги на ногу в лёгких кроссовках.

***
-Привет, – улыбка чуть теплее, чем с утра, но такой же холодный тон.

-Снова здравствуй, – ответила я.
-Как твой день?

-Честно говоря, бесполезный. Я проснулась в пять и поехала в центр, а Исаакиевский уже был закрыт.

Мы перешли дорогу и пошли по небольшой пустой улочке.
Я заговорила первой.

-Прости, я не должна была так резко реагировать.

- Ничего, я всё понимаю. К тому же, это было не так плохо.
Удивлённый взгляд.

- … У тебя есть какие-то эмоции.

Что правда, то правда. А что не так с ним?

Мы зашли в какую-то подворотню. Тёмные, кое-где выбитые окна, обломки деревянных рам. Мне снова стало жутко.

- Пришли, - он уже открывал дверь справа, пропуская меня вперёд.

Я спустилась в подвал по широкой лестнице.  Грязные стопки на барной стойке, девушки с синими волосами и кольцами в носу, диско-шар, бивший разноцветными лучами в глаза.
Он потянул меня з
а собой. Бородатый толстый парень размазывал остатки торта по лицу. Ботинки прилипали к полу – он весь был заляпан зелёным кремом.

- Осторожно, торт! – крикнули сзади.
- С Днём Рожденья! С Днём Рожденья! – перекрикивало орущую музыку несколько голосов.

В этом хаосе я почти его потеряла.

- Мы тут не поговорим!

Он сел в кресло, накрытое красным клетчатым пледом. Вторая половина пледа лежала на втором кресле, которое стояло рядом. Под его весом скомканный плед расправился.

Он как будто смутился.

- Садись!

Я села.

Напротив нас, на сцене, танцевали двое – девушка, похожая на тех, что мы встретили при входе и парень, чью внешность я не смогла рассмотреть. Кроме них в зале никого не было.

Он наклонился к моему уху.

-Пойдём отсюда. Найдём что-нибудь по дороге.

Пройдя через несколько залов, мы вышли из второй двери.
Снова пошли по улице, такие же замёрзшие.

-Как тебе? – он указал на небольшую кофейню.

Внутри было очень уютно. А главное – мы могли поговорить.

Он полистал меню. Выяснилось, что ему ничего нельзя из-за какого-то голодания, даже чай. Второй раз за два дня я почувствовала себя неловко. К счастью, пару часов назад, когда я заходила погреться, мне пришла в голову идея перекусить.

-А как же алкоголь?

Он поморщился.

- В виски нет сахара.

Подошёл официант.

-Что-нибудь выбрали?

- Да. Пожалуйста, две бутылки воды.

Пришло время официанта удивляться.

Мы разговаривали три часа. О том, как сложилось так, что мы оба оказались вчера в его квартире, о том, чего ждали друг от друга, о его холодности и о проблемах в семье, о том, почему он пугает людей.

- Есть что-то психопатическое в моей внешности, - признался он. Твои страхи не на пустом месте.

-У меня бывает такое, что я представляю, как беру нож и режу… например, свою мать. Я не хочу этого делать. Я просто понимаю, что это физически возможно и что меня некому остановить.

Да, мои страхи точно не на пустом месте.

- У меня бывает так, что я представляю, как меня кто-то толкает под вагон метро, - ответила я.

- Тогда, вчера, когда я увидел твой стеклянный взгляд, я представил, как душу тебя. Не потому, что я этого хотел, а потому что увидел твою реакцию.

- В твоём голосе было что-то жуткое, - я глотнула воды.

Его внешность притягивала. Что-то цепляло и заставляло меня на него смотреть. В его глазах - ребяческое и сумасшедшее одновременно.

- Я думаю, что нет нормы. Это градиент – от устойчивой психики до психопата. Я где-то посередине.

Мне не было страшно.

Снова подошёл официант.

- У нас последний чек должен быть не позже двенадцати, - я не сразу поняла, чего он хочет. Настолько была погружена в свои мысли.

- Да, да, конечно. Мы сейчас пойдём, - ответили за меня, - принесите счёт.

Я посмотрела на его телефон. 23:38.

- Как будешь добираться?

- Не знаю. На метро.

- Мы уже не успеем. До него идти сорок минут, - лёгкая улыбка.

Он всегда смеялся над несмешными вещами.

Подал мне куртку, вышли. Снова дикий холод. Меня затрясло, на этот раз не от страха. Я прижалась к нему.

- Я вызову такси. Поехали ко мне, там можно будет поговорить не на холоде.

-Ты знаешь, чем это закончится.

- Я могу держать себя в руках.

На этот раз улыбнулась я.

- … или я наивный?

- Ты слишком наивный.

На карте оставалось три тысячи. Такси отсюда стоило не меньше одной. Он решил за меня, что мы поедем к нему и поговорим в подъезде, а дальше – дальше я решу сама.
Снова жёлтый двор-колодец, чёрная дверь, зелёная штукатурка подъезда. Я прижалась к стене плечом. Мы продолжили говорить.

Ряд ровных зубов блестел, когда он говорил и улыбался. Я вспомнила наш разговор в кафе. Что, если я в своём кошмаре представляю, что меня толкают под поезд, а он представляет, что толкает он?

Мне снова захотелось убежать, как прошлой ночью. Я уже не слушала, что он говорит, мне хотелось выйти на улицу, чтобы не быть с ним наедине.

- Давай выйдем, - прервала я его.

- Там холодно, - возразил он.

- Умоляю, давай выйдем.

Теперь что-то в моём голосе заставило его меня послушать.

- У тебя снова стеклянный взгляд. Ты снова боишься.

Я смотрела ему в лицо и не чувствовала холода. Кошки-мышки.

- Знаешь, я чувствую себя змеёй, которую гипнотизирует индус.
- Или ты чувствуешь себя мышкой в лапах кошки?

Он знал, на что надавить.

- ААААА! - Прокричал мужской голос откуда-то сверху.

Я дёрнулась и обняла его – я боялась и этого голоса, и человека, которого обнимала.

- Может быть, ты поднимешься?

Вместо ответа смогла только помахать головой влево-вправо.

- Хорошо. Вызывай такси.

Дрожащими пальцами я достала телефон. Интернет, как назло, не ловил.

Ему явно было скучно.

- Робин-Бобин Барабек…

- Что?

- Барабек – фамилия такая.

Такси никак не вызывалось.

- Робин-Бобин Барабек скушал сорок человек…

Я подняла на него глаза.

- Я не специально… - он опять улыбнулся.

Словно проглотив язык, я сунула ему в руки телефон.

- Давай я со своего закажу.

Развела руками – мол, делай, что хочешь.

Мне страшно было садиться в такси. Он открыл мне дверь, сказав, что будет видеть, где я еду. Возможно, он думал, что успокаивает меня, но нет – мне стало только хуже.

Дверь закрылась. Я закрыла глаза, выдохнула.
Что-то белое сверкнуло в темноте.

- Ну что, куда едем?

На меня смотрел всё тот же взгляд.