Сделка

   


   Когда в деревне объявился говорящий гусь, никто сильно не удивился. По слухам уже всречался говорящий комар, собственно ничего толком и сказать-то не успевший, так как был ловко прихлопнут безжалостной рукой деда Лукича. "Ой!" - вот и все, что услышал последний.
   Колька Андросов божился что его забияка, огненно-красный красавец петух, кричал: "Караул! Убивают, поганцы!" - когда он вместе с шурином намеревались определить его в суп.
   Агроном Пантелей уверял, что во время запоя разговаривал со многими представителями животного царства. Да что там с животными! С монстрами настоящими общался, коих ни к какому виду и отнести-то было нельзя.
   Сосед же агронома, Ермолай, сидя в своем уютном домике в глубине огорода и предаваясь хандре, немало изумился, услышав от навозного жука: "Ох, смерть моя пришла! Прекрати немедленно, хунвейбин недобитый! Задыхаюсь!" Ермолай смысл мудреного слова не постиг, но оскорбился ужасно. И со словами: "Эк ты разошелся, брат!" - совсем не по-братски, быстро отправил жука к его праотцам навозникам.
   Так что повторюсь, говорящий гусь никого не удивил. Немного удивила говорящая свинья. Ее фраза: "Ну вы и паскудники!" - показалась несколько резковатой, хотя по сути своей и верной.
   Была и другая скотина, которая разговаривала. Но что поражало больше всего, и поражало неприятно - не то, что они говорящие, а то, что говорили.  А говорили они вещи порой очень для деревенских жителей обидные. И поэтому судьба их ожидала печальная, как вышеупомянутых комара с петухом, так и другой, тоже упомянутой живности. Злились на них деревенские жители. Очень злились. И было за что.
   Но возвращусь к гусю говорящему. Не без труда,забравшись по шаткому крыльцу в сельмаг, он во всеуслышание заявил, что местная продавщица Клавдия - безбожно ворует и обвешивает покупателей. О нравственном же ее уровне и говорить не приходится - безнравственная она. Но, с другой стороны, ничего не скажешь, самогон у нее в деревне самый лучший. В очереди заволновались, хотя, по правде говоря, новостью это ни для кого не стало.
   Далее его путь лежал к трактористу Василию, и которого он объявил в прелюбодеянии с той самой Клавкой из сельмага, призвав того к ответу.
   Потом направил он свои лапы к агроному Пантелею, шипя про себя: "Ну, Пантелей, держись!" И уже трепетал агроном, крестился на образ в углу избы, лепетал жалкие слова оправдания. Но не дошел до места назначения перепончатолапый прокурор. Не дали ему дойти тракторист Василий с его вороватой подругой. Схватили птицу и тут же приговорили ее к казни лютой через усекновения головы. Но за неимением режущего инструмента, живо свернули гусю шею, ощипали и изжарили. А наевшись и напившись, долго плясали на его косточках и словесно над ним глумились.
   И стало в деревне спокойно и похабно. Как прежде.
   
   Я же, человек городской и в общем-то посторонний, гостил здесь у тетки, и обо всех этих происшествиях узнавал от нее. И мало обращал на них внимание. Отпуск заканчивался, работа над статьей не шла, и я предпочитал уходить с утра пораньше на рыбалку, или шел в лес за грибами. Случалось, заходил на местное небольшое, но ухоженное кладбище. Всегда после посещения расстраивался, и чтобы как-то рассеяться, употреблял станчик-другой славного самогона, изготовленного местной умелицей Аграфеной; раскладывал на лужайке, прихваченный с собой надувной матрас, и ложился отдохнуть. Мысли мешались, путались, дробились, растекались маленькими ручейками, и я засыпал. Спал пару часов. За это время муравьи и другие насекомые, а также лягушки съесть меня не успевали. Разговаривали ли они со мной? Не знаю. Думаю, что были заняты другими делами. Но вставал свежий, отдохнувший и  отправлялся на грибную охоту.
   Ближе к вечеру, с полной корзинкой грибов, возвращался из лесу, заходил к Аграфене на предмет поднятия тонуса, и после шел к тетке.
   А потом приходила ночь.
   И приходили тараканы.
   Ночь - это их время.
   Кто бы мог подумать?
   Тараканы...

   Был один из тех летних, душных и жарких дней, когда Москва плавится от жгучего солнца. Все стремились в любой уголок, где есть хоть какая-то тень. Люди на службе проклинали оставшиеся до конца работы часы. По всему городу бойко торговали пивом и водой. Даже вечер не приносил облегчения. Пахло гарью. Наверное, опять горели торфяники.
   И наступала ночь.
   Наступало время тараканов.
   И привиделся мне странный сон. Будто работаю я на овощной базе, бананы таскаю, картошку с морковью перебираю. Вдруг подходит ко мне огромный такой помидор в зеленой кепке и с усами, как у запорожцев с картины Репина, и говорит: "Что, подлец, съесть меня хочешь?" Я отвечаю, что и в мыслях такого не держал. "Врешь, гад! - закричал он. - Еще как помышлял! Только не выйдет у тебя ничего". - И сделал себе харакири ржавой вилкой.
   Я проснулся оттого, что свербило в ухе. Перевернулся на другой бок. Стало свербеть в другом.
   - Эй! - кто-то окликнул меня по имени. - Давай поговорим.
   - С кем я должен говорить? - удивился я. Может быть, я еще не проснулся?
   - Это я, главный таракан этой квартиры.
   "Не злоупотреблять больше вином в пакетах, - приказал я себе. - Говорящие тараканы, это уже слишком. Ну и дурной сон".
   - Это не сон.
   Я открыл глаза.
   - Ну, если это не сон, то что тебе надо? Говори, нежеланный гость! И где-то я тебя видел...
   - Помилуйте, кто нас только не видел! Что же здесь удивительного. Да и потом, есть на что посмотреть! - Тут таракан выпрямился, гордо выпятил грудь, и опять принял горизонтальное положение.
   Я взял лупу, чтобы лучше рассмотреть насекомое, а тот продолжал:
   - Плохо только, уважаемый, что жрать у вас нечего. Винцо-то пьете, а не закусываете. Нельзя так. Хлеба хотя бы купили. Неудивительно, что один живете. Да и кто же с вами жить станет? Вот только мы... Ну, а теперь о деле. Короче говоря, я, то есть мы, хотим, чтобы ты перестал нас преследовать и не старался при всякой возможности лишить нас жизни.
   - Вот этого точно не обещаю.
   Я зевнул. Очень хотелось вина в пакете.
   Таракан раздраженно пошевелил усами.
   - Эх, люди, ну что вы за народ! Лишь бы убить, раздавить, жизнь тараканью испоганить... Нет, чтобы наладить дружеские отношения. А не понимаете, что убив одного из наших, вы меняете картину мира.
   - Не понял.
   - Объясняю. Вот, к примеру, ты пукнул.
   - Ты чего несешь!
   - Ну хорошо, не ты. Твой папа.
   - Слышь, насекомое, ты моего папы касаться не смей! А то знаешь, что я с тобой сделаю?
   - Знаю, знаю. Ладно, пусть твой сосед пукнул, если тебе от этого легче.
   - Это соседу легче. Дальше что.
   - А дальше беда. Рядом люди. Противогазов ни у кого нет. Кому-то плохо сделалось, кто-то умер от огорчения, а некоторые с ума сошли. И такое бывает. Видишь, как ниточка-то потянулась.
   - Да... Впечатляет.
   - Главное, уметь объяснить просто.
   - А какое отношение...
   - Да такое! Вместо того, чтобы полностью озверевшим бегать за мной по квартире, все круша на своем пути, лучше бы позвонил девушке Тане. Она скучает. Объяснился бы. Глядишь, и гения какого-нибудь породили бы. А так Таня пойдет к соседу Мише. А он пьяница, этот Миша. И сын ихний, буде случится, тоже алкоголиком вырастет. А все может сложиться по-другому...
   - Да ну тебя!
   Я пошел на кухню. Таракан поплелся за мной следом.
   - Весь хлеб сожрали, - недовольно пробурчал я, бросив взгляд на хлебницу.
   - Убийца! Палач! Крохи хлеба пожалел, ведь не целую буханку сгрызли! - возмущенно закричали, собравшиеся на кухне разномастные тараканы. И продолжали орать, толкаясь и перебивая друг друга.
   - Мы, создания совершенные! Видим ультрафиолетовые лучи и слышим ультразвуковые частоты! А какое у нас обоняние и осязание!
   - Мы, пруссаки - да и не только мы! - отлично переносим радиацию. И если вы развяжете атомную войну, то догадайся с трех раз - кто выживет?
   - Мы можем передвигаться горизонтально и вертикально. Что нам тяготение! Да смахни нас с потолка - нам все равно.  А вы, люди, и с высоты трии метра толком спрыгнуть не можете.
   - Наши бойцы термиты и черная гвардия все разрушат и уничтожат, камня на камне не оставят от вашей цивилизации. Человеческая культура уйдет в небытие!
   - Наши тараканы - гиганты с Тринидада пойдут в первых рядах!
   - Им помогут здоровяки из Мадагаскара и Бразилии, - прошипел один из тараканов.
   - Да ты еще и шипишь! - изумился я.
   - Я мадагаскарский таракан! - с гордостью и даже несколько задиристо ответил тот. - Там у нас все шипят.
   - А каким ветром к нам занесло?
   - Злым, - опять прошипел он. - Натуралист один, семи лет, в банку посадил. Ну и привез сюда. Я бы этого натуралиста...
   - Домой тянет?
   - Не то слово.
   - Мы везде!
   - Бороться с нами - напрасный труд!
   - Мы - самые первые насекомые!
   - Мы возникли 300 миллионов лет назад! А вы? Да по сравнению с нами, сроки вашего существования просто смехотворны!
   - Замолчите! - осадил всех главный таракан. - Предлагаю сделку, - обратился он ко мне. - Ты нас не трогаешь...
   - Ну да. А вы превращаете квартиру в тараканью ферму. Не пойдет!
   - Ты не дослушал. Значит так, ты нас не убиваешь...
   - А вы мне дарите коробку конфет "От всей семьи с любовью".
   - Ты снова перебил меня. Никакой фермы. Ты нас просто не замечаешь. А мы постараемся тебя не беспокоить. Только и ты нас... А взамен...
   - А взамен, что?
   - Тысячу лет жизни. Не бессмертие, но все же.
   - Заманчиво. Надо подумать.
   - Тут и думать нечего. Тысяча лет!
   - Ну, раскудахтался.
   - Я не курица, а таракан! А вот это тебе в подарок...
   Прямо на меня плыл хрустальный графинчик с рубиновой жидкостью на жостовском подносе, приятно позвякивали почему-то два фужера, и сам сосуд излучал какой-то необъяснимо притягательный свет.
   - Вино полей, вино земляничное! - восторженно сказал я.
   - Вино из пакета, - подтвердил таракан, - притом высшего качества.
   Дорого же мне потом пришлось заплатить за этот графинчик.
   - И что я должен сделать? - спросил я.
   - Смешать нашу кровь. Станем кровными братьями.
   - Мне это не льстит. Ты, видно, смеешься надо мной?
   - Нисколько.
   - И как мы это сделаем? Как ты себе это представляешь?
   - Позволь об этом позаботиться мне. От тебя нужно только согласие.
   И я согласился.
   А он позаботился.
   
   Года пролетали быстро, как напуганные грозой птицы. Но вот странность. Чем дольше я жил, тем больше походил на таракана. Какая, спрашивается, связь между человеком и тараканом? Но выходит есть. И самое ужасное - тараканы стали походить на людей. Видно, не один я поддался на их трюк. Хотя чувствовалась, чувствовалась в них тараканья натура. Никуда она не исчезла.
   И скоро я совершенно стал тараканом, забился в щель и забылся.
   Сделка не принесла мне свободы. Выползать на кухню приходилось осторожно. Я заключил сделку с главным тараканом, теперь ставшим как бы мной. Но на других людей условия сделки не распространялись, и они могли ненароком раздавить меня. А  домашние животные! Жить тысячу лет под вечным страхом, что тебя кто-нибудь пристукнет? Окружавшие меня тараканы нагло смеялись за моей спиной (можно так сказать?): "Смотрите, бессмертный ползет!"
   Этому надо положить конец! Я хотел вернуться к людям, но не в тараканьем обличье - так бы я долго не протянул - а в своем человеческом. Нет, тараканы не самое лучшее, что создала природа, и они совсем не венец ее творения, как они утверждают. Решено. Сегодня у этого оборотня, развалившегося на моем диване, засвербит в ухе. И когда он проснется, я предложу ему сделку - тысячу лет жизни! Никто не устоит перед таким соблазном - ни человек, ни таракан. И тогда...
   
   Я проснулся оттого, что свербило в ухе. Фу-ты, что за гадкий сон! Это жара виновата, в последние дни она просто невыносима. Да еще в сочетании с пакетным вином.
   - Эй - раздался голос. - Давай поговорим.